Аннотация: Этот рассказ особенно нравится женщинам. Опубликован в Љ5 журнала "Техника-молодёжи" за 2004 год.
Ошибка
Калитка скрипнула. Тихо и осторожно. Я не хотел нарушать покой этого дома. Мне нужно было только одно - подойти к его окнам и посмотреть в них, посмотреть на чужую жизнь и чужое счастье. Я обязан был прийти. Ведь мы договорились...Я приласкал лохматого Шарика, постаревшего, но такого же приветливого и прошел к твоим окнам. Сад шуршал листвой. Спелые яблоки источали коричный аромат. Если бы не сумерки, со стороны это выглядело бы более, чем нелепо. Лейтенант космических войск, в форменном комбинезоне, в чужом саду, словно мальчишка-хулиган, отчаянно прячется...
Я заглянул в окно.
Ты сидела одна за старинным круглым столом и перебирала ворох писем. Ты была такая же, какой я оставил тебя четыре года назад. Рядом с тобой не было ни Олега, с которым вас молва поженила еще до окончания школы, ни Петьки, клявшегося на заре , в компании таких же пьяных, как и он сам, выпускников, что добьется во что бы то ни стало твоей руки, ни Бориса, который писал мне, что отправляет тебе послания чуть ли не каждый день. Ты была одна, и на тебе было то самое платьице, которое мне всегда нравилось. Неужели?... Нет, этого просто не может быть. Ведь ты была первой красавицей школы! И бантик в твоих волосах тот же...
Я поднялся на крыльцо. Постучал. Я услышал шаги. Твои шаги. А Шарик сходил с ума от радости, что я решил войти в его самый любимый на свете дом.
- Здравствуй, Валя...
Ты без слов раскрыла объятия и повисла на мне, прижалась, маленькая, хрупкая. Я погладил твои мягкие волосы. Они пахли лаком.
- Почему никто не пришел? - спросила ты, - а я ведь так ждала... У меня накрыт стол, я купила печенье. Ведь мы договорились, через пять лет... Все клялись, все обещали. А пришел только ты.
- Прости, что опоздал.
- Глупенький, ну что ты говоришь? Ты ведь пришел...Пойдем пить чай?
В гостиной, в которой все было таким же, как и пять лет назад, стоял портрет твоей мамы. В правом нижнем углу наискосок шла черная ленточка...
- Давно?
- В прошлом году... А я работаю на заводе. Мы шьем скафандры. А вечерами я учусь. Я хочу быть учительницей. Ты ешь печенье, оно вкусное.
- Песочное... Мое любимое. Знаешь, я так отвык от простой домашней еды. Она, оказывается такая вкусная, домашняя еда.
- А Боря уже улетел в дальнюю экспедицию. Ты знаешь? Его звездолет даже по телевизору показывали, вот! Он вернется только через пятьдесят лет, и сразу станет генералом. Мне его мама сказала. Они уже никогда не встретятся. Я к ней хожу часто, потому что она совсем осталась одна. И к Олежкиной маме тоже хожу. Ты ведь знаешь, он погиб в прошлом году при посадке на Плутон. У нас в поселке вечер был, посвященный его памяти. Я вела. И обелиск мы поставили. Воле школы. А Петька сейчас живет на Марсе. Осваивает колонию. Из нашего класса только Танька осталась, но она уехала с мужем в Индию, и Полька. Правда, Полька очень занята. Мы редко видимся. В основном я ей звоню. А ты как?
Я показал пальцем на лычки.
- Лейтенантствую. Если попаду на орбитальную станцию, через год буду старшим лейтенантом.
- Ой, как здорово! Я так рада за вас, ребята. Вы такие молодцы...Ты бери еще печенье. И варенье клади. Я сама варила по маминому рецепту.
Я протянул тебе коробочку, ту самую, за которую на марсианской базе отдал половину жалования.
- Валя, это тебе.
Ты взяла коробочку и обрадовалась, словно ребенок. В серых глазах загорелось счастье. Не распаковав, ты поставила подарок на рояль. Тебе не важно было, какой он. Тебе хватало того, что эту коробочку подарил бывший одноклассник, которого ты, как и вообще, всех одноклассников, любила. Искренне, от души.
- Валенька, открой коробку.
Ты послушно ее открыла.
- Ой, что это? Неужели...
- Оно самое. Археологическая сенсация с Марса. Подлинное глиняное лицо. Одно из тех ста с лишком лиц, найденных в прошлом году в пустыне Элезиум, Стране Счастливых.
- А я видела такое по телевизору... Ой, как здорово! Неужели то самое?
- То самое. Купил у археолога. Вообще-то это контрабанда. Но меня пронесло.
- А тебе ничего за это не будет?
- Ничего не будет.
- Тогда я поставлю это на сервант. И когда ты уедешь, я буду смотреть на это марсианское лицо и вспоминать о тебе.
- Валенька, а я никуда не уеду. Я останусь в поселке. Буду служить на спутниковой станции.
- Да? Правда? Я так рада! А почему ты не уедешь?
- Я собрался жениться.
Твои губы задрожали. Ты отвернулась, чтобы я не видел твоих слез, а потом спросила, предварительно сделав глубокий тяжелый вдох:
- Я поздравляю тебя. Я ее знаю?
- Знаешь Валя. Она живет на твоей улице.
- Лена? Она хорошая девчонка. Молоденькая, красивая.
- Нет, не Лена. Я собрался жениться на тебе.
Ты молчала минуту. Потом прошептала:
- Правда?
- Правда.
- А как же космос...
- Я не хочу в космос. Он мне надоел. Я хочу Землю, тебя и свое собственное время. Все эти парадоксы Эйнштейна, искривления пространства и прочее - не для меня. Ну полечу я лет на пятьдесят, как Борька, и что? Я вернусь, молодой и важный, а моей Земли уже не будет. Все станет другим, и люди будут другие. А те, кого я любил, умрут, или в лучшем случае состарятся. Они даже не вспомнят меня. Я долго думал. Я решил, что если ты замужем, я пишу рапорт и сажусь в звездолет. Если нет ... Я даже не предполагал, что это "нет" может случиться . Ведь каждый из ребят хотел быть с тобой. Я пришел к тебе, как обещал, в этот самый день, о котором мы все тогда мечтали, и совершенно случайно, нашел все, что мне нужно. Я никуда не уйду. Рапорт на перевод я могу написать уже завтра. Так и скажу: "По семейным обстоятельствам". А на станциях такие как я ох, как нужны. Глядишь и тут, смогу в полковники со временем выбраться...Ты выйдешь за меня?...
...- Стоп! Вот оно!
Корабельный психолог Смит показал командиру синусоиду биотоков мозга лейтенанта.
- Командир, я зафиксировал причину психоза. Больного можно будить.
Лейтенанта разбудили.
- Что вам снилось, перед тем, как вы проснулись? - спросил доктор.
- Мне снилось, что я не полетел в эту экспедицию, а вернулся на Землю. К девушке, которую любил.
- Отлично. Я вас вылечу. Депрессия пройдет моментально.
- Выздоравливай. Такое у всех бывает. Десять световых лет полета - не шутка. Зато вернешься полковником! - командир похлопал лейтенанта по плечу и вышел из лазарета.
- Чудеса медицины, - комментировал доктор, снимая с висков больного датчики, - сколько времени прошло для вас во сне?
- Дней пять.
- А реально вы спали восемь секунд! Видите, как здорово? Восемь секунд, а как будто в отпуске побывали. Завтра с утра я подключу к аппарату Габриеляна. Он тоже в последнее время что-то нервный стал. Ступайте, лейтенант. Командир освободил вас от вахты на три дня. Завтра жду вас в шесть на процедуры.
- Она была такая счастливая...
- Кто?
- Валенька.
- Завтра вы снова с ней встретитесь. Все будет нормально. Наука вас не оставит в беде!
В лазарет вбежал командир. С ужасом он наблюдал, как врач безуспешно пытается вернуть к жизни лейтенанта, который лежал в кресле, подключенный к психорелаксатору.
Врач развел руками:
- Бесполезно. Еще час - другой и он умрет.
- Отключите же его от своей чертовой штуки!
- А что толку? Его мозг уже заведен. Отключай, не отключай, он живет уже десять часов в своем мире. Сейчас, - доктор посмотрел на часы, - ему лет семьдесят. Наверняка он уже дед. Старый и счастливый, черт возьми!
- Я найду способ взыскать с вас за то, что вы храните яды спустя рукава. Вы вспомните еще меня, - бросил командир звездолета и, с силой распахнув шлюз, вышел из лазарета.
- Взыскивай. Твое право...- без капельки злобы сказал врач, когда командир ушел, а все-таки, надо же как он точно все рассчитал, а? Двенадцать часов... Двенадцать часов! А для него - целая жизнь...
... - Ты выйдешь за меня? - повторил я вопрос, потому что Валя смущенно молчала, опустив голову, теребя платьице .
- Конечно, - тихо ответила она, и вдруг посмотрела на меня сияющими от счастья глазами, - а ты правда сможешь дорасти до полковника на нашей спутниковой станции?
- Ну, может до полковника вряд - ли, но майоршей будешь. Обещаю.
- Я так рада. Ты даже не представляешь, что сейчас происходит со мной! А мне почему-то казалось, что я так и останусь в нашем поселке одна. Я проживу долго-долго, но одна. Хорошо, что я ошиблась. Правда?