Лазарев Андрей Викторович : другие произведения.

Посконный театр

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Андрей Лазарев

ПОСКОННЫЙ ТЕАТР

Пьеса для чтения в двух действиях

  
  
  
  
  

Действующие лица:

   АВТОР (он же младший инспектор Кузичкин) - сочиняет пьесу на конкурс ко дню милиции. Лет 25-30.
   ОТМОРОЗОК (=ШЕСТЕРКА) - лет 20-25, с перстнями на пальцах, в тренировочном костюме и кроссовках.
   ШЛЮХА - лет 30-35, одета красиво и броско, обнажающе. У нее время от времени сползают чулки, она их поправляет.
   БРИГАДИР - лет 50, крепкий, с обветренным лицом, в помятом костюме, кирзовых сапогах и кепке.
   ДОЯРКА - лет 30-35, в рабочем комбинезоне и туфельках, на голове косынка.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ - лет 40, в джинсах и пиджаке, прическа дурацкая, но не без пижонства. Пиджак ему маловат в рукавах. У него портфель, из которого он время от времени достает какие-то бумажки, и, отвернувшись от других, читает. При этом иногда выпадают зубная щетка, носки, бутерброд. В том же портфельчике - бутылка.
   ОФИЦЕР - на вид лет 40, с пышными усами, в халате, фуражке, сапогах, поверх халата - офицерский ремень. Халат периодически распахивается, открывая нижнее белье, он его сердито запахивает и подтягивает ремень. Фуражка приклеена, никогда не падает.
   ГИМНАЗИСТКА - лет 20, в наряде уездных барышень, с короткой прической.
   СЛУГА - в армяке, но с бакенбардами и с бабочкой, то ли слуга, то ли мужик.
   ВДОВА - лет 40, пышнотелая женщина в разноцветном, нелепом платье, полудворянка-полукупчиха, с веером.
   ЧИНОВНИК -высокий, нескладный, лысый, в потертом мундирчике, неопределенного возраста.
   ПРОХВОСТ - в красивом, слегка маскарадном наряде, моложав, но не молод.
   ЦАРЬ - в полном царском наряде, лет 60, низкорослый, чуть ли не карлик.
   КНЯЖНА - совсем девочка, лет 12-13, все время ходит в шлеме и кольчуге, которая спускается от шлема и покрывает почти целиком платье. При ходьбе ее кольчуга позвякивает, поэтому всегда слышно, где она.
   МОНАХ - худой, сгорбленный, жалкий, в рясе, клобуке, с редкой бородкой, лет 60. В руках постоянно большой крест.
  
  
   ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
  
   Темнота. Что-то с грохотом, звоном и треском роняя, падая и ойкая, выходят на сцену люди. Свет застает всех в самых неожиданных позах, испуганными и перемешанными. В дальнем углу - непонятная куча каких-то предметов. На сцене все, кроме Шлюхи и Отморозка. Оглядывают друг друга с недоумением. Офицер и Чиновник пытаются раскланяться с женщинами. Интеллигент зажимает между ног портфель, достает из него бутылку, отпивает. Оглядывается испуганно, идет к краю сцены, прислоняется к стене. Офицер, Чиновник и Прохвост несколько оживляются, подходят к нему поближе. Появляется Отморозок и Шлюха. Отморозок смотрит на пьющего Интеллигента.
  
   ОТМОРОЗОК (прочувственно): Слышь, братан, я тебя понимаю. Но нельзя сейчас. (скалится) Чё там?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (с достоинством, в одной руке портфель, в другой бутылка): Портвейн. Три семерки.
   ОТМОРОЗОК: Да ты! Ты скажи, я те потом, когда отыграем, ром принесу, или виски. Хочешь? ...Джонни Вокер. А эту бодягу - поставь! Чё, не понял?
   ОФИЦЕР (с презрением): А вы кто такой, голубчик?
   ОТМОРОЗОК: Я? Я тебе, фраер, прямо скажу - я полный отморозок, понял? Будешь вякать...то...как его...придатков лишу!
  
   Офицер ищет саблю, хлопает себя по боку, ничего не найдя, бледнеет, в бешенстве подходит к Отморозку, и тычет его пальцем в грудь. Тот молниеносно бьет его поддых. Офицер сгибается пополам, его халат распахивается. Во время этой сцены все остальные осматриваются, женщины ойкают, Царь брезгливо морщится, Монах крестится, Бригадир набычивается.
  
   ОТМОРОЗОК (довольно подбоченясь): Всем понятно? Чё, забыли, кто вы?
   ГИМНАЗИСТКА (испуганно): А кто? Как вы посмели его ударить?
   ОТМОРОЗОК (самодовольно): Давай, чеши извилины, лохушка!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (делает глоток из бутылки, деловито): Я, например, явно попал не в ту пьесу.
   ОТМОРОЗОК: Во! Сообразил. Сразу видно, башка.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (скромно): Интеллигент.
   ОТМОРОЗОК: Типа того.
   ВДОВА: Боже! И я тоже, не в свою пьесу...В моих совершенно другие люди. Приличное общество...хотя и здесь...(замечает Царя и Княжну) прошу прощения, Ваши Величества.
   ЦАРЬ (радостно): И я смотрю, вокруг сплошное быдло (видит монаха, смущается, пожимает плечами и с выражением декламирует):
   Потребно множество монарху проницанья,
   Коль хочет он носить венец без порицанья,
   И, если хочет он во славе быти тверд,
   Быть должен праведен, и строг, и милосерд,
   Уподоблятися правителям природы,
   Как должны подражать ему его народы.
   ОТМОРОЗОК: Опана! Завел музыку...Так, все слушай сюда. Времени мало. У пахана времени мало, понятно!
   КНЯЖНА (так удивляется, что спотыкается, и ее кольчуга громко звенит): У какого хана?
   ОТМОРОЗОК: Ну, у главного, у какого. У автора, короче.
  
   В этот момент Офицер, наконец, разгибается, поправляет ремень на халате, и решительно наносит ему удар в челюсть. Отморозок падает, но тут же вскакивает, как резиновый.
  
   ОФИЦЕР (с достоинством): Харя.
   ОТМОРОЗОК: Й-йо! Мля-яяя! (дергается, но мгновенно успокаивается). Ладно, замнем. Я тебя потом сделаю, понял. Слушай сюда, пацаны!
   ШЛЮХА: Бабы тоже, ты чё?
   ОТМОРОЗОК (всерьез сердито): Все сюда!
  
   Все собираются поближе, переводя взгляд с Отморозка на Офицера и обратно. Только Царь и Княжна с отсутствующим видом стоят в стороне. Им явно неуютно, они жмутся друг к другу, чуть ли не держатся за руки. Офицер поневоле стоит в самом центре, рядом с Отморозком, и начинает демостративно вытирать руку о халат. Все от него отворачиваются и смотрят на Отморозка.
  
   ОТМОРОЗОК: Тут все, короче, из разных спектаклей. Пахан велел передать - если мы сами не придумаем чё-ньть, то он нас всех порешит. Поняли? Сами должны. Суровый пахан.
   СЛУГА: Мы готовы, мил человек. Ты только скажи, что делать-то?
   ОТМОРОЗОК: Спектакль выдумывать.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: С наличным составом?
   ОТМОРОЗОК: Понятливый.
   ЧИНОВНИК: Да как же мы сами? Почему он не может?
   ОТМОРОЗОК: Ты думай, чернило! Он автор, главный...короче, времени у него нет.
   МОНАХ (с достоинством и мягким голосом): А кто он, наш творец?
   ОТМОРОЗОК: Да уж не фраер, ёпить.
  
   Все недоуменно переглядываются. Шлюха усмехается.
  
   ОТМОРОЗОК: Пасть заткни! Не лыбиться, ты!
  
   Все молчат.
  
   ОТМОРОЗОК: Значит, давай, делимся, делимся!
  
   Гимназистка фыркает и хихикает. Офицер глядит на нее со смесью обожания и настороженности на лице.
  
   ОТМОРОЗОК (явно страдая от возложенной на него миссии): Построились! Кто там из какой шоблы...ёпить.
   ШЛЮХА: (с состраданием) Ну разделитесь на группки, кто из какой пьесы...
   ЦАРЬ: Я царь, я слушаю только Господа Бога.
  
   Монах кивает. Прохвост с милой улыбкой кланяется Шлюхе, подходит к ней и Отморозку ближе.
  
   ПРОХВОСТ: Сударь, объясните, пожалуйста, отчего это мы должны слушаться именно вас?
   ОТМОРОЗОК: Так главный назначил. Потому что я...и эта чикса, короче, мы ему ближе всего, ясно? (плаксиво) Ну вы чё, не поняли, он нас сотрет, если мы не успеем!
   ЧИНОВНИК: Давайте, господа, распределимся по пьесам.
   ОФИЦЕР (громко): Ботва!
   ЧИНОВНИК (просительно): Так велено ж...
   ШЛЮХА (добродушно): Вы как раз на тройки разбейтесь, и вам самим так легче будет.
  
   Все, чуть-чуть помявшись, распределяются на тройки. Офицер встает в свою тройку последним, как будто бы случайно, а не по приказу.
  
   ШЛЮХА: И представьтесь.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (с охотой): Я интеллигент, командированный, чаще всего - инженер, но иногда научный работник, творческая личность. Я много пью, в основном по слабости характера. Поверьте, я и сам от этого очень страдаю. Вы думаете, это приятно - с утра просыпаться?..Меня бросали жены, мои дети меня презирали, потому что я измельчал и забыл обо всем том, что когда-то мечтал. Что еще? Друзья меня предают. Но иногда я...восстаю! Пытаюсь бороться. Без успеха конечно...Черт (вытирает лоб рукавом). Черт знает что. Здесь нет ни одного из моих партнеров. Как же мне жить?
   ОФИЦЕР (хладнокровно): Да никак. Тут не живут. Тут играют.
   ОТМОРОЗОК: Перетопчешься без этих...партнеров. Мы тут все...
   БРИГАДИР: Я бригадир, или там председатель, директор. В общем, везде, где надо хозяйство восстанавливать. В гражданскую-то я коммисаром бывал, их благородиев (указывает на Офицера) много порубал. А в отечественную партизанил...Теперь ты давай! (Доярке).
   ДОЯРКА: А что я...Мы скромные...Негородские...Грамоту плохо знаю. Я и в колхозе, и на заводе, если надо...А в войну я медсестрой была...Я наивная (умолкает).
   ГИМНАЗИСТКА (с загадочной улыбкой): А я гимназистка, бываю и институтка, и даже глупенькая провинциальная барышня. Трепетная натура, если вы понимаете о чем я, господа. Очень часто меня охватывает отчаяние, но это все по молодости и прекраснодушию. Во мне есть надежда! Я - ваш светлый луч, я...я солнечный зайчик. Меня все любят.
   ОФИЦЕР (в припадке откровенности): Я офицер...чаще всего в отставке, вы сами видите (горестно одергивает свой халат). Иногда впадаю в раздумья, и тогда сам черт не разберет, что у меня в голове! Работаю в земстве, недурный поэт, что еще? Пью, но пытаюсь...не потерять...человеческий облик. Хотя меня можно назвать ипохондриком.
   ВДОВА (помахивая веером): Я - вдова купца второй гильдии, денежного мешка, но иногда я - вдова генерала. Бывало, и помещицей становилась, но мне город гораздо милей. Все эти поля, леса, хлевы - не по мне. Знаете, как -- такие жертвы я, конечно, откажу: приятность в городе сама я нахожу. О, я изведала страсть! Надо мной все смеются, я глупая, мне лишь бы дочкам партию подыскать, я курица-кумушка, люблю посплетничать, но умею и пококетничать! (строит глазки Чиновнику, тот вздрагивает). Но, господа, я все-таки не понимаю, почему мы должны играть в эту странную пьесу? Мне положительно не по нраву. И как-то все вдруг, впопыхах, из-нету. Я помню, была вдовой одного важного лица в Петербурге, и там всё было так ослепительно!
   ОТМОРОЗОК: Это...короче давайте.
   ЧИНОВНИК: Я мелкий чиновник, букашечка.
   КНЯЖНА: Я гордая княжна; мне шлют сватов со всех краев земли! Когда на поле брани падет мой милый брат, мне сразу два венца!
   ЦАРЬ: Я государь всея Великия и Малыя и Белыя Руси. Я тиран, но ведомо ли вам, как тяжелы корона и порфира? Я одинок, о как я одинок! Но меч в моей руке...
  
   Отморозок машет на него, и он умолкает.
  
   БРИГАДИР: Собрали нас, я скажу, впопыхах, это женщина права. Но что я вам скажу? Я, знаете, разными людьми руководил. Всяких повидал. Бывали и сложные...характеры. Приходилось и обламывать. Меня не надуешь! Главное - коллектив, я так считаю. Так что давайте вместе кумекать.
   ДОЯРКА: А что я? Знаете, как я петь умею? И танцевать? У меня всякая работа спорится (поет "Нас утро встречает прохладой...". Шлюха ее обрывает, водит рукой у нее перед лицом, как будто она слепая)
   ОФИЦЕР (недовольно): А теперь вы. Вы, которые близки к создателю.
   МОНАХ (неправильно поняв его слова): Мое звание духовное, но разум мой мятется, еще я книжник монастырский...
  
   Офицер смотрит на него нетерпеливо, указывает на Шлюху и Отморозка.
  
   ШЛЮХА: Я - добросердечная шлюха, я милая девушка, бедная, из провинции, училась в путяге, торговала на рынке, московские подонки меня соблазняли в моем родном городе и привозили в столицу. И бросали, вот я и шла на панель. У меня несколько дочерей. Я озлобилась, ширяюсь, когда деньги есть. Но сердце у меня доброе.
   ОТМОРОЗОК: А я - полный отморозок. Чё не ясно? Я те сразу сказал.
   ОФИЦЕР: Э, милейший, что-то тут не так. И ты и я начинаемся на одну букву. Такого не бывает.
  
   Интеллигент, словно вспомнив о чем-то важном, лезет в портфель. Пока на него не смотрят, отхлебывает из бутылки, лезет еще, достает бумажку, внимательно читает. Убирает бутылку, зажимает портфель коленями.
  
   ОТМОРОЗОК: Чё-чё? Урою.
   ОФИЦЕР (спокойно): Другая буква.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (с досадой): На самом деле, это устаревшее правило. Классицизм. Удивительно, что вы это говорите. Такое они, венценосные, могли бы заявить...Одна буква! Театр меняется, сейчас в моде не то, что авангард или модерн, сейчас...
   ОФИЦЕР: Ботва.
  
   Шлюха неожиданно разражается смехом, все глядят на нее, она машет рукой.
  
   ШЛЮХА: Да ладно, вы все равно не поймете.
   ОТМОРОЗОК: Заткнись, сука!
   БРИГАДИР: Значит, так, товарищи. Если мы работаем вместе, у нас должно быть полное доверие. Я так предлагаю.
   ШЛЮХА: Да не, все нормально, просто на самом деле он - Шестёрка.
   ОТМОРОЗОК: Все, сука, тебе не жить.
   ГИМНАЗИСТКА: А что это значит?
   ОТМОРОЗОК (неожиданно смиренно): Ну да, шестерка, а чё? Такая роль. Но это...в начале надо как будто полный отморозок. Типа очень крутой. А потом, значит...эх...(машет рукой). Роль такая!
   ОФИЦЕР (расслабленно): Понятно. Сначала представляется тузом, а потом оказывается шестеркой.
   ГИМНАЗИСТКА (хлопая в ладоши): Ага! Ревизор, ревизор! По Гоголю, знаем (Чиновник смотрит на нее с надеждой). Полный отморозок ! (смешно надувает щеки). А потом - шестерка...(горестно опускает руки, потом, насмешливо). Какой, однако, конфуз, господа!
  
   Офицер радостно смеется. Пользуясь паузой, вперед выходит Прохвост и оттарабанивает свое представление. Его никто не слушает, кроме Царя и Княжны, которые в ужасе прислушиваются ко всему, что говорят остальные.
  
   ПРОХВОСТ: Ну, я - Прохвост.
   Дурю честных людей.
   То вдовушку какую околпачу (кланяется Вдове),
   То эскадрон гусар оставлю без коней,
   Я верю в карты и удачу...
   Мне близки долг и... суд.
   Без всякого фасона
   Иду куда пошлют, (прерывается).
   Я - комедийная персона.
   СЛУГА: А я - слуга-ссссс.
   ОФИЦЕР (подхватывает): Шестерка-ссс!
  
   Отморозок бледнеет, замахивается на него. Офицер даже не пытается увернуться, продолжает смеяться.
  
   ОТМОРОЗОК (неожиданно миролюбиво): Другая буква, другая буква! А чё мне теперь, на одну букву со Шлюхой быть? Те чё, жалко?
   КНЯЖНА: (брезгливо): Вы что затеяли, чинами мериться? Все скоморохи! (Царь со вздохом и Монах с печалью на лице кивают). Надобно решить, какое нам позорище представить.
   ОТМОРОЗОК: Позорище! Ёх! (ржет).
   ПРОХВОСТ: Да любую комедию, сразу, запросто!
   ВДОВА: Например, про вознагражденную добродетель.
   ЦАРЬ: На тему Священного Писания.
   ОТМОРОЗОК (прислушивается, а до этого он шипел и строил жуткие рожи Шлюхе. Та глядела на него с усмешкой): Во, давайте, выдумывайте. Ты, батюшка (почтительно кланяется Монаху), слова нам давай...Ну, спектакль.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (делая еще один глоток из бутылки): Я так думаю, сложность вся именно в том, что мы здесь все разные. Наверняка автор хочет от нас настоящей пьесы, а не капустника.
   ОТМОРОЗОК (озабоченно): В натуре.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Интересно, почему вообще ему пришло в голову нас собрать на одной сцене?
   ОТМОРОЗОК: Чё, я знаю? Он сказал...ну...чтобы был...чисто наш театр, короче.
   БРИГАДИР: А какой еще?
   ОТМОРОЗОК: Ну, чисто русский театр, мля. Чтобы все были. Но без зверей, без жидов, без пиндосов.
   ГИМНАЗИСТКА: Это кто?
   ОТМОРОЗОК: Пиндосы? Ну, америкосы...Сказал: тока наши, русские люди.
   ВДОВА (с печалью): А вы знаете, это жаль. Так иногда приятно, когда за тобой какой-нибудь французик приударит. Французы очень галантные, с женщинами уважительные. Немцы тоже полезны бывают. По торговой части.
   ОТМОРОЗОК (упрямо): Не. Тока наши. Чисто русский театр.
   ПРОХВОСТ (с горячностью): И без ляхов! А то все лях да лях. У ляхов и собаки резвее наших. У них всё лучше: и наряд, и кони. И меч острей, и глаз светлей. Беда! Житья уж нет от этих птиц залетных.
   ВДОВА (качает головой): Ну, разорался, батюшка.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (одобрительно кивает): Ничего, насчет чисто русской -- богатая идейка. Достойная задачка! Творческая...
   ЧИНОВНИК: Господа, да ведь это все невозможно. Есть же законы, правила театральные. Как можно соединять нас в одной пьесе? Жанры разные, и мы сами - персонажи таких разных мастей. Как?
   ОФИЦЕР: Обычно, как. Разные масти - в одной колоде.
   ЦАРЬ: Я в пиитических делах не понимаю. Сами сочиняйте.
   ОТМОРОЗОК (злясь): Ну нет! Ты чё, не понял, всех сотрет наххх, кто не нужен? Я за тебя слова придумывать не согласен!
  
   Царь мнется, и поглядывает на Монаха. Тот тихо склоняет голову, шепчет что-то, похоже молитву, потом выступает вперед.
  
   МОНАХ: Комидия о блудном сыне. Этот раб божий (тычет пальцем в Прохвоста) восходит на Красное крыльцо. Его останавливает воин (тычет в Офицера). В это время из своей горницы выглядывает преславная девица (опускает голову перед Княгиней). Вы (Бригадиру и Чиновнику) пред Царем, с докладом. Ты (Отморозку) затаился под крыльцом, оружно. Будешь покушаться. Прочие не нужны.
  
   Все слушали его зачарованно, но при последних словах не включенные в "комидию" возмущаются и свистят.
  
   ГИМНАЗИСТКА: Мы за светскую литературу! Долой мракобесов!
   БРИГАДИР: И точно. Какой блудный сын? Я предлагаю о производственном процессе.
   МОНАХ (с достоинством): Какое хуление...
   ОТМОРОЗОК (удивленно): Как сказал? (Прислушивается к чему-то, трусливо) Э-э-э, короче, короче давай! Пахан сказал: быстро.
  
   В это время из шкафа начинают доноситься звуки - как будто очень тихое радио, постепенно становящееся все громче. На звуки никто не обращает внимания, кроме Отморозка.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (решительно отбрасывая в сторону пустую бутылку): Проверим реквизит! Ну что вы, как детсадовцы? В первый раз, что ли? Играть-то надо с чем-то. У меня вот портфельчик, всегда с собой.
   ЧИНОВНИК: Это верно.
  
   Все начинают разбирать гору предметов в углу сцены. Возня, тихо переговариваются: "И это пойдет!", "Знаете, господа, я без этого никак не могу!", "Священное писание обязательно"...Свет медленно гаснет. Потом снова зажигается. На сцене разложен реквизит. Стол, сундук, кресло в которое уселся Царь, канапе, на котором сидит Гимназистка со Вдовой. На столе фрукты в вазе, колбаса на мятой газете, стопка водки, пирожки, калачи, и т.д. Кроме того - огромная, древняя Библия в кожанном переплете с завязочками, скипетр, очки, мраморная пепельница. Из столовых приборов один большой кинжал, а может, "древнеславенский меч". Все думают. Офицер сидит на сундуке, покуривает длинный чубук. Прохвост прохаживается и насвистывает. Время от времени кто-то подходит к столу, отщипывает виноград или берет другую еду.
  
   ОФИЦЕР: Эх, славный вахштаб!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Что?
   ОФИЦЕР: Табак, говорю, славный. Откуда только взялся.
   ГИМНАЗИСТКА: Ну, расселись! Разъелись! Вы еще поспите...
   ВДОВА (обмахиваясь веером): Я бы вздремнула.
   ПРОХВОСТ: Ничего в голову нейдет.
  
   Из шкафа вдруг доносится блатная музыка. Становится громче. Все вздрагивают, переглядываются.
  
   ОТМОРОЗОК (одобрительно крякнув): А...Это...русский шансон. Гуляет пахан, по ходу.
  
   Музыка замирает, искаженный голос, как будто говорит машина, задумчиво произносит что-то неразличимое. Все вслушиваются.
  
   ГИМНАЗИСТКА (хихикнув): Позвольте, господа, что это? Неужели наш автор?
   ОТМОРОЗОК: Ты, чикса, не хихикай, ты чё...
   АВТОР (явственно, но по-прежнему голосом машины): Что делать? Что делать?
   ОФИЦЕР (насмешливо): Что делать? Извечный русский вопрос.
  
   Отморозок выпячивает челюсть и делает ему знаки, чтобы замолчал. Офицер глядит на него презрительно.
  
   ПРОХВОСТ: К нам он кстати, вопрос, тоже приложим. Господа, господа! Все вертопрашества и суетности прочь!
  
   Все подходят к столу, некоторые недоуменно поглядывая на шкаф.
  
   ЦАРЬ (к Офицеру, с внушительным видом): Воевода, не бранись!
  
   Офицер смотрит на него недоуменно.
  
   ЧИНОВНИК: Послушайте, а где этот...старый слуга?
   ГИМНАЗИСТКА: Исчез. Боже правый, как там тебя, Тихон? Савелий? Федот, ты где?
   ОТМОРОЗОК (трусливо): А я чё говорил...
   ОФИЦЕР: Что говорил?
   ОТМОРОЗОК: Стерли его...Пропал.
   ПРОХВОСТ: Подождите, как же так? Его никто не убивал, он не болел, его, наконец, не сажали в яму за долги...
   ОФИЦЕР: Да вроде, вообще пока не стреляли. Я хочу сказать: шальной пулей задеть не могло...
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (мужественно оживляясь): Я так понимаю. Тех, кого здесь убьют или там, уволят...они возродятся. В других пьесах, запросто. Я вот, например, сколько раз...сам себя. Жены меня бросали, или там, увольняли незаслуженно, и я сам. Из ружья не один раз, и еще клопомор пил. И от печени - сколько раз гикался...
   ПРОХВОСТ (нервно): Я клопомора не пил, но тоже кое-что вспоминаю. Бывало. Умирал.
   ОФИЦЕР (в неожиданном восторге): А я в бою! Клянусь, господа, несколько раз меня убивали в бою. Конечно, редко на сцене, а так, упоминанием. Но должен признаться, это лучшая смерть! Все разом, чик! - и готово. Никаких сожалений.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (продолжая): Так вот, это всё - другое дело. Это если мы что-то такое придумаем, и по ходу действия нас убьют, или мы сами себя...А если кто не придумывает, и вообще, пассивно себя ведет...
   БРИГАДИР (грозно): Не участвует в жизни коллектива.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (морщась): Вот-вот. То его стирают. Вообще. И больше ни в одной пьесе. Никогда.
   ОФИЦЕР (иронично): Нас нельзя стереть из русской словесности! Мы возродимся.
   ШЛЮХА: Ага, жди, возродишься. Россия вспрянет ото сна, и на обломках...Смотрите, еще помню...Я в школе отличницей была.
   ГИМНАЗИСТКА (глядит на нее насмешливо): Да нет, погодите. Сотрет? Навсегда? Я тоже не верю.
   ЧИНОВНИК (нервно): Да кто же он такой, наш сочинитель? Какое он право имеет?
   ОТМОРОЗОК: Э, ты там, чернило, умолкни.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Подведем итоги. Для каждого из нас лучше всего придумать себе настоящую роль, поучаствовать, так сказать, в общем действии, и умереть себе тихонько. Нас потом еще вызовут, и так далее. А кто будет отмалчиваться - тот исчезнет навсегда.
   ЦАРЬ (с отвращением): Какое низкое деяние...
   Пустите убежать мне вас, умрети ныне,
   В лесах скончати жизнь и смерть принять в пустыне!
   Пусть кровию моей напьется вран в лесах
   И тело в алчущих истлеет тамо псах!
  
   Все смотрят на него с неудовольствием, кроме почтительного Монаха и девочки-Княжны, которая выслушала все, открыв рот. Офицер морщится и качает головой.
  
   ОТМОРОЗОК: Очкарик верно сказал. Так Пахан и наметил.
   ВДОВА (разражаясь плачем): Как...как...это...немилосердно. Я за свою жизнь перенесла столько, столько, господа! А теперь еще это, прости Господи!
   ОТМОРОЗОК (ернически): А? Раз! И наххх из русской...этой...спектаклей.
   ДОЯРКА (тревожно): У нас лишних нет...
   БРИГАДИР (сурово): У нас нет незаменимых!
   ОФИЦЕР (насмешливо): Боже, Боже! Поссорились. Как мне это надоело. Эта страна с ее вечно чахлыми березами, вечно жующими коровами и вечно серым народом...Эти извечные вопросы, которые давно пора забыть. Что делать! Кто виноват! Где взять денег!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ(радостно): Во! Во! Давайте об этом и сделаем пьесу!
   ЦАРЬ (по-отечески внимательно на него глядя): О чем ты речь свою ведешь?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Так об этом! Послушайте. О России, об извечных вопросах, давайте, какие они?
   ГИМНАЗИСТКА (поспешно перечисляет): Гнет самодержавия, необразованность низших сословий, то есть народа, права женщин, цензура...Когда вычеркивают.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (испуганно): Об этом, пожалуй, не надо.
   БРИГАДИР: Смотрю я на вас и не понимаю. Столько важных, насущных вопросов, которые давно уже назрели и наболели. Их надо решать!
   ДОЯРКА (подхватывает): Когда все прогрессивное человечество борется!
   ВДОВА (расстерянно охает): Ах, девочки, какое такое человечество? Какая цензура? Вы про чувства, про чувства забыли? Есть ведь любовь (делает томную паузу). Лямур!
   ГИМНАЗИСТКА (презрительно): Вот мещанка-то. Умора.
   ВДОВА (продолжая улыбаться в пространство): Месьё, коман ву-порте-ву?
  
   Гимназистка прыскает со смеху, Вдова глядит на нее с мечтательным выражением на лице.
  
   ОФИЦЕР и ПРОХВОСТ (перебивая друг друга, галантно): Господа! Милые дамы! Шер мадам вёв!
   ШЛЮХА: А вот, пожалуйста, и про любовь. Такой случай был с одной моей подругой: нам клиент достался с ней, один на двоих, ну он потом к ней...с ней одной только крутил.
   ВДОВА (сочувственно): Изменщик...
   ШЛЮХА: Каждый вертится, как может. Без обид. Работа.
   ОТМОРОЗОК: Ёх.
   ШЛЮХА: Он потом маньяк оказался, ее зарезал, руки-ноги ей отрубил и местами поменял...
  
   Все в ужасе застывают.
  
   ЦАРЬ (торжествующе): Судьба блудниц всегда такая.
   МОНАХ (качая головой): Не о том мы, братья, не о том. Нам ведь действо надобно вымыслить. Мы не лютые татаре, женщинам члены рубить.
   ОТМОРОЗОК: Вот и я говорю, братва! И вааще (усмехается), у баб членов нет.
  
   Из шкафа снова доносятся невнятные звуки. Автор механическим голосом, но гнусавей прежнего, что-то произносит врастяжку.
  
   ОТМОРОЗОК: Скорей! Вы, головастые, думайте!
   ОФИЦЕР (задумчиво): Вы знаете, что мне пришло в голову? Среди нас есть некоторые персонажи, которые...как бы вам это сказать? Просто уготовлены на заклание. Тем самым мы можем их спасти, между прочим. И место расчистим.
   ЧИНОВНИК (нервно): Вы кого имеете в виду?
   ОФИЦЕР: Не вас, не вас, успокойтесь. Куда же мы без письмоводителя!
   ГИМНАЗИСТКА: А кого же?
   ОФИЦЕР (лениво кивает головой в сторону Царя): А вон его, например.
   ГИМНАЗИСТКА (хлопает в ладоши): Революция!!! Воздух свободы!!!
   МОНАХ (с чувством): Одумайтесь! Помазанник божий! Россия
   Возводит взор к увенчаной главе,
   Как к дивному творца изображенью,
   К избранному любимцу горних сил.
   Вокруг него и свет, и страх глубокий,
   И таинства невидимый покров.
   БРИГАДИР(одобрительно): Революция? Есть такая тема. Если необходимость назрела...
   ЦАРЬ (презрительно): Что ж, я готов. Судьба царей - расплата за грехи отцов и глупости рабов.
   МОНАХ: Несчастной! что ты произрек? Страшись! Се глагол грома, се смерть благоденствия твоего, се смерть твоей надежды!
   ЦАРЬ: Легко ль владетелю с престола нисходить,
   Оставить честь и сан, с главы сложить корону,
   Лишася области, подвергнуться закону
   И повелителю народов быть рабом!
  
   Все выслушивают их декламацию с отвращением.
  
   ДОЯР: Как то это...Не по людски.
   ПРОХВОСТ (оживляясь): Да вы не понимаете! Это же начинается наша драма! Комплот!
   ДОЯР: Какой компот?
   ВДОВА (пытается всех образумить): Полно вам городули-то городить! (видит, что дело серьезно, меняет тон). Давайте еще поморокуем, глядишь, и...Господа, господа, так не принято! Такое во Франции может случится (крестится), но у нас! Ни в жисть!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (печально): Плохо ты, баба, знаешь, что у нас на душе...В русской душе такое таится! Лучше и не глядеть, а то сблеванешь.
   МОНАХ: Одумайтесь! То грех ужасный! На помазанника руку! Дерзать! В аду гореть...
   ОФИЦЕР: Да мало ли что! Испугал тоже, в аду. Ты, долгополый, отойди.
   ОТМОРОЗОК: Братва, навались!
  
   Налетает на Царя и бьет его поддых. Царь сгибается.
  
   ЦАРЬ (согнувшись, с хрипом): Не умножай во мне ты больше гнева люта,--
   И так твоя пришла последняя минута!
  
   Сзади к Царю с улыбкой подходит Прохвост и дает ему пинка. Царь поворачивается к нему, в изумлении.
  
   ОТМОРОЗОК (Царю): Ты кому это сказал?
   ЦАРЬ (задыхаясь): Но кая темна ночь вдруг небо покрывает!
   Какая фурия мне сердце разрывает! (Выпрямляется и сурово смотрит на Прохвоста)
   ОФИЦЕР (издалека, не приближаясь): Да он заткнется?
  
   Отморозок хватает со стола скипетр и бьет Царя по голове. Царь оседает на пол.
  
   ЦАРЬ (лежа): На что мне больше жить? Бесстрашно умираю. (замирает)
   МОНАХ (в ужасе): Престаньте! Остановитесь! (Подступает к Отморозку, бледный, но решительный).
   ОФИЦЕР (вглядывается в него): Тоже хочет. Не-е-ет, тебе мы другое придумаем.
  
   Княжна начинает выть и плакать. Вдова бросается к Царю, и Шлюха тоже, недовольно качая головой. Княжна успокаивается и берет "древнесловенский меч" со стола.
  
   БРИГАДИР: Шпана! Ну-ка милая (Шлюхе), ты тоже помоги человеку...Эта старорежимная, она без понятия...
  
   Вдова суетится над Царем, поднимает ему голову, ахает, Шлюха достает из кармана платок, прикладывает к ране.
  
   КНЯЖНА (заносит меч над головой): Трепещите, рабы!
  
   Шлепает мечом по плечу Офицера, он ойкает и отскакивает. Затем она пытается ткнуть в живот Прохвоста, но тот уворачивается. Меч выпадает из руки Княжна, она садится на стул и по-детски рыдает. Меч поднимает Гимназистка и скрытно отступает вглубь сцены, в тень.
  
   КНЯЖНА (гордо): Насыть твой алчный меч, напейся кровью жадно,
   И, ежели еще оружье будет гладно,
   Вот грудь моя, вонзи меч острый ты в нее
   И в гневе извлеки дыхание мое!
   ПРОХВОСТ: Э, нет!
   ОТМОРОЗОК (кровожадно, Офицеру): Может эту, пипетку бешенную, тоже замочить?
  
   Офицер трет плечо и не отвечает. Качает головой.
  
   КНЯЖНА (настойчиво): КазнИ, я милости просити не хощу!
   КазнИ, я горький дух бесстрашно испущу!
  
   Шлюха подходит к ней, гладит по плечу. Та глядит на нее с гордостью, уворачивается.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (нервно): Ну, хватит, хватит. Какой-то княжеский погром получится, а не драма. Детей еще резать...Надо бы что-нибудь посвежей.
   ОФИЦЕР: Кукольный театр. Детский театр. Утренник (цинично смеется).
   МОНАХ (хрипло): Покаемся, братья!
   ЧИНОВНИК: Покаемся...
   БРИГАДИР: Да судить их, гавнюков!
   ОФИЦЕР (брезгливо): Да что там судить, можно и покаятся, тоже дело.
  
   Вдова, рыдая, накрывает собой Царя. Монах нетвердым голосом бормочет что-то, похожее на заупокойную молитву. Вдруг из тени доносится слабый вскрик. Оттуда появляется Гимназистка, идет шатаясь, с окровавленным мечом, зажимая рукой рану на груди.
  
   ГИМНАЗИСТКА: Я...ухожу...Простите, господа...Это все невыносимо...Гнусно...Ой, как больно-то! (падает).
  
   Княжна бросается к ней, пытается поднять меч, но Прохвост вырывает его у нее. Склоняется над Гимназисткой.
  
   ОФИЦЕР (печально): Дышит? Умерла?
  
   Прохвост кивает, и деловито гладит ее по лицу, а потом по шее. Княжна пытается отнять у него меч. Он отбрасывает ее в сторону.
  
   ОФИЦЕР: Ну, будем считать, что и девочка...тоже спаслась.
   БРИГАДИР (Прохвосту, твердым голосом): Положи оружие, сволочь! Сейчас судить тебя будем.
   КНЯЖНА: Отдайте мне! Не в силах жить!
   ОФИЦЕР: Э, нет! Эдак все удерут, а что остальным делать? Кто придумывать будет? Можно и судить...
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Надо сказать, неожиданные повороты. Мы так друг друга все поубиваем, и что? Кто может гарантировать, что он нас (показывает сначала на верх, потом, хлопает себя по лбу, мол, вспомнил, и уже показывает на шкаф) снова не вызовет? Мы же не на скотобойне.
   МОНАХ: Покаяние...Нам плоти не спасти, но, может, души...
  
   Офицер деловито кивает и встает на колени.
  
   ШЛЮХА: Да не действует это...Поверьте, люди добрые...Я сама в церковь столько ходила, и каялась, и свечки ставила...
   ОФИЦЕР: Ну и чё? Нормально. Я тоже.
   ЧИНОВНИК (в ужасе): Покаемся, покаемся! Братья...
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Я думаю, она это к тому, что не зрелищно. Суд - гораздо более интересно. С точки зрения театра.
   БРИГАДИР: Голосуем: суд или это...поповство?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (насмешливо): Чего это ты, комиссар? А кто революцию делал?
   БРИГАДИР: Я революцию по-другому делал. По справедливости. У меня руки чистые. И Царя надо было судить (Снимает с головы кепку, с мужественным видом жмет ее в руке).
   ОФИЦЕР (подумав, встает с коленей, запахивает халат): Вы знаете, наверное, вы правы. Я согласен и на суд. А вы, кстати, не заметили, что у нас в России - это вечная дилемма? И никогда ее до конца не решить. А девочка какова - сначала кричала, "Революция! Революция!"...( задумывается).
  
   Монах заводит молитву. Неожиданно свет тухнет. Из шкафа тихо проскальзывает назад девичья фигура. Монах повышает голос, и из шкафа доносятся звуки радио: как будто кто-то "перелистывает" станции. Потом звучит страдальческий, по-прежнему искаженное "машинным произношением", возглас "Пива!". Свет вспыхивает опять. Тело Царя пропало, Гимназистки тоже.
  
   ОФИЦЕР (грубо ржет): Га-га-гаспада! Автор у нас - пре-ори-гинальнейший! Нет, тут покаяния нам не поможет. Давайте судилище, да поэффектней!
   ГИМНАЗИСТКА (уже немного в другом наряде, с другими движениями, скорее, похожа на вдохновенную комсомолку, выходит из тени, и легко произносит): И кого будем судить?
   ОТМОРОЗОК: Тю! Жива чикса! Жива! (бежит к ней, пытается обнять, она с удивлением отстраняется).
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (поеживаясь, зажимает портфель между ног): Что же это значит? И сбежать никак нельзя? Мертвые воскресают? (Монах снова заводит пение. Княжна, недоверчиво глядя на Гимназистку, страдальчески воздевает руки вверх). Ну, наверное, автору виднее. Наверное, она еще понадобится. (Гимназистке) И как оно?
  
   Гимназистка пожимает плечами, а потом, не выдержав, всхлипывает. Отморозок, радуясь представившейся возможности, начинает ее утешать, обнимает, она не сопротивляется.
  
   ПРОХВОСТ (удивленно): Да что же ему нужно? Может, и Царь тоже воскрес?
   (Все быстро оглядываются - Царя нет). Ну ладно, судить так судить. Мне не впервой
  
   Садится в кресло, ожидает.
   ОТМОРОЗОК (обнимая Гимназистку, плаксиво): Суди-ить! Да чё вы, сразу...Что я-то? (С уверенностью). Революцию ваще жиды выдумали и...пиндосы. (Осекается, глядит с сомнением на Гимназистку. Та - поднимает голову от его плеча, чуть отстраняется, тоже глядит на него, по-матерински, утешающе. Гладит по голове, как щенка. Отморозок ободряется). У меня, может, это...духовное воз...возрождение начинается.
  
   Гимназистка со светлым лицом выступает вперед, держа его за руку. Монах умиляется, встает с колен и медленно движется к ним, воздев крест и явно намереваясь благословить. Его отпихивает с рыканьем Бригадир, который несется на Отморозка.
  
   БРИГАДИР: За Родину! За Сталина!
   ОФИЦЕР: Держите дурня!
  
   Чиновник несмело бросается, падает, и попадает прямо под ноги Бригадира. Тот тоже падает, ударяется об стол, и замирает. Кепка сваливается в сторону.
  
   ОФИЦЕР: Что такое? Еще один труп? Вот повадились, ей-богу. Сволота.
  
   Бригадир резко садится и смотрит недоуменно на лежащего, съежившегося от ужаса Чиновника. Бригадир находит кепку, нахлобучивает на голову.
  
   БРИГАДИР: Чё-то не то. (Трясет головой, встает и недоуменно оглядывается).
   ЧИНОВНИК (подняв руки к лицу): Ну полно, полно...
   ГИМНАЗИСТКА (держа Отморозка за руку): Господа, послушайте! Когда я была...там (кивает в сторону шкафа)...я поняла. Это какой-то замкнутый круг! У нас все получается одно и то же: кровь, слезы и...смех. И уголовщина.
   ЧИНОВНИК (отползает на четвереньках от Бригадира и встает на ноги): Так ведь как иначе? У нас роли такие.
   ГИМНАЗИСТКА (вдохновенно): Так в этом все дело! Может, нас здесь собрали именно для того, чтобы проиграть как-то иначе? Изменить свои роли? Ведь вы подумайте, какое странное положение: мы все знаем, что играем роли. Из этого ничего не получится, мы играем неискренно. Мы должны попробовать жить!
  
   Бригадир продолжает стоять в самом центре их кружка, недоуменно ворочая головой и слегка покряхтывая.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (с интересом): Это Он тебе там сказал? Автор?
   КНЯЖНА: Быть может, для того он выпустил девицу? И промысел его нам прояснится?
   ГИМНАЗИСТКА: Нет, там никого не было...Кроме меня. Только музыка, много цветов...Я помню, все это называлось - "выпускной". (она машет рукой, в глазах появляется блеск). Сами посудите, господа - у нас все так...мелко. Гнусно. Грязно. Но главное - мелко. Давайте что-нибудь великое сделаем!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Да как мы можем великое, если мы - персонажи? Что? Город построить, мост через реку? Дворец? Или,может, целину вспахать? Здесь целины-то нету.
   ГИМНАЗИСТКА (упрямо): Вот! Вот и всегдашнее наше, российское: сделать что-то так трудно! Что-то хорошее - всегда трудно. Поэтому мы делаем плохое, или вовсе ничего.
   БРИГАДИР (словно, очнувшись, серьезно): Девочка, ты что предлагаешь?
   ГИМНАЗИСТКА: Если нельзя город построить, давайте творить прекрасное! (Волнуется). Займемся искусством! Будем жить и творить!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Именно этим мы и занимаемся. Вспомнила? Творим свою пьесу. Собой и творим.
   ОТМОРОЗОК: Как это - жить-то? Я чё, умею?
   ОФИЦЕР (деловито-ехидно): Я не против. Давайте попробуем жить. Интересно, что у нас получится.
  
   Монах с сомнением качает головой. Глядит на Прохвоста, который по-прежнему сидит в кресле, ожидая суда и скалится. Все глядят на Прохвоста. Свет снова тухнет, слышен звук тяжелых шагов, свет загорается снова. Все на своих прежних местах, Прохвост в кресле и т.п., кроме Вдовы. Она неожиданно оказалась у шкафа. Она изменилась. Ее прическа растрепанна, одежда небрежна, на лице ни следа ни глупости, ни кокетства. Она тихо всхлипывает и тщетно пытается открыть дверцу шкафа.
  
   ОФИЦЕР: Так, проверим, все ли на месте. Надо же, даже Княжна все еще с нами.
   (Княжна бросает на него презрительный взгляд). Эй, кумушка! Что вы там делаете!
   ОТМОРОЗОК: Да, ты это брось! Не стучи, слышь?
   ШЛЮХА (встревоженно): Держите ее, мужчины!
   ВДОВА: Мужчины? Да тут всего один мужчина-то был, Царь, и того убили. А остальные все - фендрики, прости Господи. (Всхлипывает громче). Господа, извините меня. Я...я хочу уйти. Но ведь самоубийство - это такой тяжкий грех. Уф...У меня в голове что-то забрусело...
   МОНАХ (подходит к ней с утешением): Успокойся, дочь моя...
   ВДОВА (не обращая на него внимания): Господа, знаете, мне кажется я поняла, что значит жить!
   БРИГАДИР: Вот те на! Тётка, ты чего вдруг?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Прозрение... (отхлебывает из своей бутылки).
   ВДОВА: Да, да! Устала. Не хочу быть смешной курицей. Клушей! Непропёкой! Сколько можно? Знали бы вы, как это мучительно...Я ведь женщина, я мать, к чему весь этот фарс? Вы знаете, что это такое - вечно строить гримасы, подлизываться к разным важным господам, почтенного возраста, между прочим, лишь бы они обратили внимание на...на мою доченьку, а она еще девочка, глупенькая, еще недавно с мальчишками в бабки играла...А мне самой - когда какой-нибудь юный франтик начнет интересоваться наследством покойного мужа и строить мне куры? Все вокруг -- хихихи, хахаха! Думаете, не противно? Кошмар! Не хочу...
   ПРОХВОСТ: Ну, тётка, очнулась! А раньше-то не противно было?
   ВДОВА (скорбно трясет головой): Отпустит-е-е-е! (снова пытается открыть дверцу). А? Порх! - и меня нету? (умоляюще обводит всех взглядом).
   МОНАХ (недоуменно): Какая нечаянная перемена! Что тому причиной?
   ЧИНОВНИК (встревоженно): Что это с ней делается, господа?
   КНЯЖНА (с заинтересованным видом подходит к Вдове): Что с тобой, раба?
   ВДОВА (смотрит на нее с нежностью): А ты, девочка...(начинает тараторить в своей прежней манере) Я тебе вот что скажу, милая. Ты там про сватов упоминала, со всех краев света. Выбирай себе мужа умело, не абы как. Другой бывает ух какой статный, красавец, с усами, а за душой ни гроша. Только и смотрит, чем бы ему поживиться. Петух! (Довольно смеется, потом осекается. Продолжает с отчаянием): Вот, снова. Нет, право, господа, отпустите.
   ОТМОРОЗОК: Да кто тебя, мля, держит-то?
   ОФИЦЕР: Собственно, да. Я думаю, мы вполне склеим сюжет без нее.
   ВДОВА (обрадованно): Правда?
   ГИМНАЗИСТКА: Отпустим бедную женщину?
  
   Монах важно кивает. Княжна пожимает плечами. Чиновник выражает всеми движениями беспокойство, но молчит.
  
   ПРОХВОСТ: Все одно от нее никакого толку. Только квохчет.
  
   Вдова, быстро оглядев их всех, снова дергает за ручку дверцы. Свет тухнет. Скрип открываемой дверцы, хлопок. Играет издевательская эстрадная музыка, что-то вроде "Бухгалтер, милый мой бухгалтер". Звучит "машинный" голос, но без слов - похоже, Автор зевает и что-то сладко сам себе бормочет перед сном. Музыка меняется на бодрое аргентинское танго. Свет включается.
  
   ЧИНОВНИК: Она ушла!
   КНЯЖНА (зачарованно): В какую бездну канула? (судорожно крестится).
   ОФИЦЕР: Да в шкаф, в шкаф она канула!
   МОНАХ (торжественно): Я тоже -- нету сил. В душе так пусто и темно, и только глас доносится...Откуда? То он высок и страшен, словно визг, как будто точится коса, а то скрипит тягуче, как будто трутся весла...(пауза)
   ЧИНОВНИК (в ужасе): Я тоже этот звук слышал! Тоже!
   КНЯЖНА: Мужайтесь, братья!
  
   Из шкафа доносится одинокая нота саксофона, звук выходит скорее неприличный, чем страшный.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Да ну, чепуха.
   МОНАХ: Она смогла, и я смогу. Но дважды в реку не войти... (пытается открыть дверцу шкафа, та не поддается). Я так и думал. Я - иначе. Поступлю.
  
   Монах, глядя в пол, начинает сдирать с себя рясу.
  
   ОТМОРОЗОК (испуганно хватает его сзади, выкручивает руки): Ты чё!
   МОНАХ (рассудительно, ему в ответ): Мой пробил час. С себя священный сан я сам снимаю.
   ОФИЦЕР: Ну, учудил! Расстрига. У нас тут новый Лжедмитрий, господа. Царя уже убили, теперь у нас смена.
   ОТМОРОЗОК: Не-не-не! Братан, ты чё?
  
   Монах задумывается. Пытается выкрутиться.
  
   ЧИНОВНИК (умоляюще): Батюшка, нельзя. Как же мы...без духовного-то водительства. Без пастыря?
   МОНАХ (сурово): Я вам не пастырь.
   БРИГАДИР: Здесь между прочим женщины. Заголятся вздумал.
   ОТМОРОЗОК (продолжая его держать, орет ему в ухо): Не, мля, братан, и не думай! Ну, ёх, и поп! Сделаешь - и тебе пипец, понял? (меняет интонацию) Батюшка, не надо.
   ОФИЦЕР (подмигивает Монаху): Вот выбор-то, а? Либо ба-атюшка, па-астырь ты наш ненаглядный, либо братан и пипец. Это вы что, жизни новой взалкали, что ли? Думали, ряску прочь и айда?
   ЧИНОВНИК (неожиданно твердо): Нельзя его отпускать. Уж простите, батюшка, но как мы будем судить без представителя духовенства. Надо, чтобы все было по закону. На законах порядок стоит. Без них все обрушится, ведь так. А тут ни кого-то убили, а помазанника Божия! Вот Княжна - от власти светской, а вы от духовной. Вы уж не уходите.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Да он, наверное, спятил. Уж лучше его связать, от греха, как считаете?
  
   Бригадир достает откуда-то веревку, и вместе с Отморозок деловито привязывает Монаха к стулу.
  
   ГИМНАЗИСТКА (заглядывая за кулисы): Послушайте, а здесь еще какие-то вещи появились.
   ОФИЦЕР: Какие? Откуда?
   ГИМНАЗИСТКА: Разные. Мебель.
   ЧИНОВНИК (важно) Прекрасно. Вы уж, простите, святой отец. Я вот что думаю, господа, раз у нас настоящий суд, то надо обставить все, как полагается.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Валяйте!
   ЧИНОВНИК (настойчиво): Нет, я к тому, что реквизита не хватает. Наверное, для этого там, за кулисами вещи и возникли. Надо все перетащить сюда.
   ШЛЮХА (хрипло): Я боюсь. А что, если нельзя со сцены уходить?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Почему?
   ШЛЮХА: А вдруг - после этого - всё? Сотрут.
   ГИМНАЗИСТКА: Ерунда!
   ЧИНОВНИК (бодро): Пойдемте, господа, пойдемте. А вы (Офицеру), может быть, батюшку посторожите. А то, неровен час, убежит. Или что-нибудь с собой сотворит.
   ОФИЦЕР: С удовольствием.
   ПРОХВОСТ (издевательски):
   Я, вместо чтоб скакать по стряпчим, по судам,
   Платить и кланяться, - к прелестнице поеду,
   А ты покуда здесь останься, проповедуй!
  
   Гимназистка фыркает. Все, кроме Офицера и Монаха, уходят за кулисы, гремят там чем-то, перетаскивают, переговариваются, но постепенно шум стихает.
  
   ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
  
   На сцене только Офицер и привязанный к стулу Монах.
  
   ОФИЦЕР (с любопытством глядит на Монаха, закуривает, подходит вплотную): Интересно, вы что, вправду считали, что стоит вам сдернуть рясу, и все изменится? (Смеется). Остались бы в одном подряснике! Срамота. Прав этот, как его, Бригадир. Это ведь надо в цивильное переодеться, а где его возьмешь. Ну, может, эти за кулисами что и найдут. Зачем нужно было так демонстративно? Скользнули бы себе в сторонку - и готово. Другая роль. Только я вам скажу, от одежки-то ничего не меняется...(Монах поднимает голову, глядит на него недоуменно). Да-да! Я в отставку сколько раз выходил, как видите, ношу цивильное...а все, знаете, кулаки чешутся (Задумывается, листает Библию, лежащую на столе). Или я все неправильно понял? Чего вам вдруг разоблачиться возжелалось?
   МОНАХ (со стыдом): Истины возжелалось.
  
   Пауза.
  
   ОФИЦЕР (нашел в Библии что-то интересное, внимательно прочитал): А что за акт (смеется) духовного обнажения?
   МОНАХ: Вам не понять.
   ОФИЦЕР: Ну да! Ну ладно, что это я? Я вам сказать хочу. Предложение (мнется)...у меня есть. Или, так сказать, интересная гипотеза. Ежели у вас такое разочарование началось. Вы восстаньте!
   МОНАХ: Что?
   ОФИЦЕР: Восстаньте, восстаньте! Поднимите голову! Не пресмыкайтесь, бросьте эту вашу смиренность. Вспомните Савонаролу!
   МОНАХ: Он был римской веры.
   ОФИЦЕР: Да какая разница! Римской! Я ведь вам не папу Борджиа указываю, крупного пакостника, а на монаха, такого же, как и вы, смиренного старца. Поначалу. А потом - весь город держал! Все книжонки свои и картинки несли на площадь, сжигать - по одному его взгляду. А нам тут и надо как раз все хорошенько переворошить. Давайте! Я с вами пойду.
   (Снова задумывается, Монах глядит на него с любопытством). Или еще есть вариант. Это ежели вы совсем разуверились, ну, что вы там бормотали? Как насчет темной стороны?
   МОНАХ (в ужасе): Что?
   ОФИЦЕР: Да бросьте! Вы что, не понимаете, где мы? И - главное - кто мы? Мы бессмертны, пока играем роль. Потому и бессмертные мы не столь в метафизическом плане, сколь в театральном. Наше дело играть. Да-с! Царя убили - эко дело! В каждой уважающей себя трагедии кого-нибудь убивают. Но не так, как у нас, торопливо, скипетром, спасибо, что не пепельницей, какой-то приказчик, который метит в Сен-Жермены, словно и понарошку. Может, он уже ожил. Может, сейчас из-за кулис на нас смотрит (Монах оглядывается на кулисы - там по-прежнему тихо). Девочка-то, светло солнышко наше: ожила! В общем, и суд этот, и цареубийство - комедия. А вот бы подлинную трагедию, с размахом! Хватит мямлить! Мы не телкИ...Предлагаю настоящую драму! Кровавую, но подлинную.
   МОНАХ: О чем толкуешь? Законоломец! Опять смертоубийство?
   ОФИЦЕР: Ну, ладно! О чем толкую? Да я сам до конца не понял. Главное, дело надо делать. Вы да я! Власть (смеется) - как этот, букашечка наш сказал - духовная и военная. Только без балагана, без мелкой уголовщины...И кстати, кого жалеете? Мы же все - даже не люди. Пугала. Персонажи. Мы для того и созданы, чтобы нас резать, жечь, сечь и лупить. А потом снова - откармливать, по голове гладить. Что, не так?
   МОНАХ: Кровь...
   ОФИЦЕР: Да хоть бочками! (Распаляется) Убийство, говорите? И не одно! Лей - не жалей! Драма! Знаете, от чего слово "драма"? Действие! Как у Эсхила!
   МОНАХ: Убийство...
  
   Из-за кулис испуганно выглядывает Доярка. Хочет ускользнуть, но Офицер ее заметил и манит пальцем.
  
   ДОЯРКА (в страхе начинает тараторить): А что мне было тащщить? Какой реквизит? Что я, подойник что ли возьму, или ведро? Какая у меня роль? На суде этом...
   ОФИЦЕР: Ну и взяла бы ведро. Пол бы вымыла...От царевой кровянки.
  
   Доярка в ужасе охает.
  
   ОФИЦЕР (глядя ей пристально в глаза): Так и пыльно ведь, молодуха.
  
   Доярка жмется к кулисам, оттуда выходят, отдуваясь и кряхтя, Интеллигент и Бригадир. Выносят стол, на котором стоит ящик вина. Вино поддерживает Гимназистка. Вид у нее недовольный.
  
   БРИГАДИР: Стол для заседаний. Верная вещь. С трудом разгребли.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: А уж вино не пропадет (добродушно). Послушайте, мне пришла в голову мысль. Мы не так, совершенно не так играем. Задача-то ведь простенькая до невозможности. У каждого из нас - послушайте!
   ДОЯРКА (пытается показать на Офицера с Монахом, так, чтобы те не увидели): Они тут...они тут...
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Все тут, милая, погоди. Послушайте. У каждого из нас есть как бы это сказать, не роль, не амплуа, а...у каждого особое качество. Гораздо проще. Маска, что ли. Ну вот чиновник наш что олицетворяет? Исполнительность! Гимназисточка? Детские надежды. Девичья романтика. А, скажем, Шлюха? А?
   БРИГАДИР (серьезно, но с трудом произнося малознакомые слова): Поруганную добродетель.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Во-во. А вы, скажем...
   БРИГАДИР: Я - порядок олицетворяю. Я во главе. Чтобы всё...шло, как надо. И даже лучше. Сказано - сделано!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (в восторге): Вот!
   ДОЯРКА (бросаясь к ним, машет рукой на Офицера и Монаха. В это время Офицер незаметно развязывает веревку): Он...он...уговаривал этого...
   БРИГАДИР: Правильно уговаривал. Культ, конечно, дело темное, но роль надо играть до конца. Я так считаю.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Да не роль! Маску. У него маска - духовного...нет, не духовного, что попроще? А хрен его знает, зачем он здесь.
   ДОЯРКА: Нет, он его по-другому уговаривал...
  
   Интеллигент, изображая задумчивость, теребит бутылку, Бригадир пригвождает его взглядом. Выходят Прохвост, Отморозок и Шлюха, несут стулья. Отморозок видит вино и одобрительно кивает. За ними следом Княжна, которая не несет ничего, просто шествует гордо и позвякивает кольчугой.
  
   КНЯЖНА: Куда же дьяк подевался?
   ПРОХВОСТ: Я не видал.
   ШЛЮХА: Мы тоже.
   ОФИЦЕР: Ну, прекрасно! Тоже, значит, канул в бездну!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Да он, вроде, не собирался. Он ведь наоборот, такой деятельный вдруг стал.
   ОФИЦЕР (смеясь): Канул, канул. (Глядит на Доярку, та бледнеет).
   ШЛЮХА (испуганно): Это чё? Задержался человек немного - и уже стерли? Я вот как чувствовала...Я говорила. Блин!
   ГИМНАЗИСТКА: Ерунда. Мистика. Андреевщина.
   ОФИЦЕР: Ну да! А сама воскресла.
   ГИМНАЗИСТКА: Это другое.
   ОФИЦЕР: А что же случилось? Я имею в виду - с Чиновником.
   ГИМНАЗИСТКА: Да я не знаю! Но так - это слишком глупо. Вы что же, еще скажете, что и и секунды помолчать нельзя? Молчишь, значит роли нет - так и сотрут?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Не, тут не так. Молчать можно. На самом деле, в любой нормальной пьесе герои то и дело шастают за кулисы, и перерывы бывают. Где вы видели, чтобы все персонажи постоянно толпились на сцене? И никто никого не стирает. Но когда роли себе не нашел - каюк. В смысле, конец.
   ГИМНАЗИСТКА (раздраженно и заносчиво): Так я повторяю, что нам, всем беспрерывно болтать? Мы же не птичья стая! Чирик! Чирик! Где этот поганый писаришка?!
   БРИГАДИР: Судить мы можем и без него.
  
   В этот момент за кулисами раздается жуткий грохот, приближается и появляется Чиновник. Он волочет нечто, похожее на церковную кафедру или трибуну.
  
   КНЯЖНА (торжественно): Что я тебе давала, то принес?
  
   Чиновник с важностью кивает, и достает изнутри трибуны: две пары наручников, книгу и колоду с воткнутым в нее топором. Пока все зачарованно глядят на колоду, Чиновник берет наручники и подходит к Отморозку. Отморозок, не отрывая глаз от колоды, спокойно выхватывает нож.
  
   ОТМОРОЗОК: Порежу, суки!
   КНЯЖНА (сурово): Суй руки в железа!
  
   Бригадир подходит к Отморозку.
  
   БРИГАДИР: Суровая кара убийце! (Офицеру) Товарищ! Подключайтесь к нашему правому делу, помогите!
   ОФИЦЕР: Правое дело - это охотно.
  
   Офицер, издевательски ухмыляясь, подходит к ним. Чиновник, побледнев, подносит наручники еще ближе к Отморозку, тот водит ножом из стороны в сторону. Офицер и Бригадир набрасываются на него с двух сторон, с трудом выкручивают руки, Чиновник защелкивает наручники.
  
   ЧИНОВНИК: Здесь есть еще один злоумышленник.
   ПРОХВОСТ (удивленно): Господа....(Бригадиру): Добрый дядюшка... Над этим случаем свет едкость изострит, печальну истину раскрасит, распестрит... (Глядит ему в глаза, вздыхает и покорно подставляет руки. Княжна выжидательно смотрит на Офицера, потом на Гимназистку).
   БРИГАДИР: Суровая кара убийце и его поспешникам! Давай, белая косточка. Дочка, и ты тоже...Слышь, барышня, как тебя там.
  
   Офицер, явно опешив, пытается возражать, но Гимназистка с высоко поднятой головой подходит к Чиновнику, хватает вторую пару наручников, защелкивает одну на своем запястье, подходит к Офицеру. Тот морщится, пожимает плечами, тоже подставляет руку. Гимназистка сковывается вместе с ним.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (ехидно): Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке!
  
   Обвиняемые парами садятся на диван. Отморозок что-то шепчет Прохвосту, тот пожимает плечами. Монах, по-прежнему связанный, на переднем плане, сидит ко всем спиной. Остальные: Доярка, Бригадир, Шлюха, Княжна рассаживаеются на стульях. Чиновник восходит на трибуну, достает из нее книгу.
  
   ЧИНОВНИК: У нас будет справедливый процесс. Все согласно законам.
   БРИГАДИР: Я - председатель!
   ЧИНОВНИК: И что, сударь, это значит?
   БРИГАДИР: Я председательствую. А ты читай.
  
   Княжна пытается возражать, но Шлюха ее хватает за руку.
  
   ШЛЮХА: Тихо-тихо. Посиди...(усмехается) государыня.
  
   Сажает Княжну на колоду-плаху, сама встает сзади.
  
   ЧИНОВНИК: Хорошо.
   ОФИЦЕР: А духовная власть, что же? Так и будет на стуле торчать, связанная?
   БРИГАДИР: Не, тащите его сюда. Пусть посидит. (Чиновник со Шлюхой поднимают Монаха со стула и ведут его к Бригадиру) Так. Этот читает, а кто писать будет? Попу доверять нельзя, он дурной. Да стул-то ему принесите (Шлюха бежит за стулом, который стоял на переднем плане, подставляет под Монаха). Девка запишет...Доярка! Или ты не грамотная? Да... (Монах откидывается на стуле назад и тупо глядит в потолок). Слышь, инженер, будешь писать приговор.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (кивает и издевательски поет): Дан приказ ему на запад, на другую сторону! (залихватски чеканит): Советская малина держала свой совет, советская малина врагу сказала нет! (снова с чувством поет): И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной...
  
   Встает рядом с трибуной, достает какой-то блокнотик, весело смотрит на Чиновника. Офицер в голос смеется, Прохвост подхватывает, Отморозок пучиться, явно собираясь сказать что-то громкое и свирепое. Гимназистка напевает какую-то шансонетку.
  
   БРИГАДИР (успокоившись): Цыц! Теперь читай, что у тебя там.
   ЧИНОВНИК: У меня сборник законов. Называется...хрестоматия по истории государства и права...пособие для учащихся юридических факультетов...Так! Есть "Русская правда". Не правда ли, господа, очень подходящее для нас сочинение.
   ОФИЦЕР: А букашечка-то раздухарился! Голову поднял. Процесс! Процесс!
   КНЯЖНА (вскакивает и топает ножкой): Молчать!
   ОФИЦЕР: Девочка, не описайся.
  
   Княжна надувается и садится на место. Шлюха озабоченно кладет ей руки на плечи.
  
   БРИГАДИР: Продолжайте, товарищ.
   ОФИЦЕР: А там не сказано, что царь - это животное плотоядное?
   ЧИНОВНИК (с достоинством): Не сказано. Подсудимый, молчите, покуда к вам не обратились.
   ОФИЦЕР: А это из классиков, между прочим...Катон. Марк Катон Старший.
   БРИГАДИР (с неожиданным подозрением): А ну дай поглядеть эту русскую правду!
  
   Чиновник нехотя передает ему книгу.
  
   БРИГАДИР: Так...Что тут. Что? (читает с растущим негодованием) О заднице боярь...боярстей... Что? (Прохвост смеется, Гимназистка морщится). Аже в боярех любо в дружине, то за князя задница не идет, но оже не будеть сынов, а д...дчери возмуть. Ты что мне подсунул? Какая задница?
   ЧИНОВНИК (с достоинством): Не зАдница, а заднИца. Значит - наследство. По-древнесловенски. Я, правда, вот вспомнил, господа, во времена "Русской правды" царей еще не было, так что нам не нужно (решительно отнимает у Бригадира книгу, листает). Но вот есть...Соборное Уложение, любопытный документ! Смотрите... Будет кто каким умышлением учнет мыслить на государьское здоровье злое дело, и про то его злое умышленье кто известит, и по тому извету про то его злое умышленье сыщетса допряма, что он на царское величество злое дело мыслил, и делать хотел, и такова по сыску казнить смертию. Так-то вот.
   КНЯЖНА: Исполать!
   БРИГАДИР (недоверчиво): Ты не то что-то читаешь. Галиматья какая-то.
   ОТМОРОЗОК: Голимая! Мля буду...
   ПРОХВОСТ (величественно): Где эти ветхие нашли вы наставленья?
  
   Бригадир бьет кулаком по столу.
  
   БРИГАДИР: Молчать! Кодла...
   ОФИЦЕР (ехидно): А что, собственно, вы собираетесь там вычитать? Итак ведь все ясно: не одобряли цари, когда их по голове тюкали.
   ГИМНАЗИСТКА (вежливо советует): Вы ищите лучше судопроизводство. Интересней получится. И, кстати, где присяжные, где адвокаты?
   ОТМОРОЗОК (оживляясь): Адвоката хочу!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Я могу быть адвокатом.
   ОФИЦЕР: Плевако! Кони!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (обиженно): Ну и ладно.
   ОТМОРОЗОК: Адвоката!
   БРИГАДИР (угрожающим тоном): А мы так...По простому.
   ОТМОРОЗОК: Да ты чё, начальник! Я ж это...Я ж...гниду положил. Кровопийцу. Царя!
   БРИГАДИР (мягчея): Разберемся.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Это все писать? (с неудовольствием). Про гниду...Или я все-таки адвокат?
   ОТМОРОЗОК: Начальник!
  
   Бригадир подходит и тычет его кулаком в лицо.
  
   БРИГАДИР (удовлетворенно): Начальник, начальник.
   КНЯЖНА (возбужденно, опять порываясь вскочить): На плаху!
   БРИГАДИР (вернувшись на место): Разберемся, говорю. Читай, ты!
   ЧИНОВНИК (до этого яростно листал книгу, теперь читает с удовольствием) Вот, господа. Мне очень нравится этот текст. Он, хотя к делу не относится, но, ей-богу, послушайте, каков слог! Я сам, грешным делом, увлекаюсь немного древностями. Это Домострой. К примеру (читает, смакуя, не обращая внимание на растущее недоумение всех остальных, включая Княжну. Монах погружен в свои мысли и что-то постоянно бормочет): Параграф тридцать восьмой! Как избная парядня устроити хорошо и чисто. Стол и блюда и ставцы и лошки и всякие суды и ковши и братены, воды согрев из утра перемыти и вытерьти и высушить, а после обеда такоже и вечере а ведра и ночвы и квашни и корыта и сита и решета и горшки и кукшины и корчаги також всегды вымыти...(Монах с первых же слов, продолжая бормотать, делает это на распев, в ритме чтения Чиновника - неразборчиво и жутковато-гротескно).
   ОФИЦЕР (крякая): Эй, штафирка! ...
   ПРОХВОСТ (подхватывает, неожиданно браво):
   То был плачевный урн, какой старинны греки
Давали в дар, когда прощались с кем навеки...
   ЧИНОВНИК (продолжает, как будто его и не прерывали) и выскресть и вытерть и высушить и положить в чистом месте, где будет пригоже быти всегда бы всякие суды и всякая порядня вымыто и чисто было бы а по лавке и по двору и по хоромам суды не волочилися бы... (поднимает голову, замечает общее недоумение, неохотно прерывается).
   ДОЯРКА (хмыкнув): Смишно. Домовито.
   ГИМНАЗИСТКА: Да у нас тут точно комедия, господа!
  
   Монах что-то сердито бормочет, но что - понять невозможно.
  
   БРИГАДИР (хмуро): Ты это, по делу давай, про справедливость.
   ЧИНОВНИК (вдохновенно): Нет, послушайте, еще здесь! А никако же не гневатися ни жене на мужа ни мужу на жену а по всяку вину по уху ни по виденью не бити, ни под сердце кулаком ни пинком ни посохом не колоть никаким железным или деревяным не бить хто с серца или с кручины так бьет многи притчи от того бывают слепота и глухота и руку и ногу вывихнуть и перст и главоболие и зубная...хорош гундеть козел...(обрывается). Что? Странно (читает по слогам) Хо-рош гун-деть ко-зел...
   ОТМОРОЗОК: Ты это кому сказал, пидор?
   ЧИНОВНИК: Тут так написано. Я прочитал.
   ОТМОРОЗОК (успокоившись): А. Это пахан, значит, главный наш. Это тебе.
   ОФИЦЕР (удивленно): Что это значит?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (пишет что-то в блокнотике ): Ремарка. Автор сообщается с персонажем.
   ОФИЦЕР: Он что, и другим такие сообщения оставлял? (Раздраженно) Кому еще?
   ОТМОРОЗОК: Ну, мне...
   ОФИЦЕР: А где? Как?
   ОТМОРОЗОК: Так везде...
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: А вы что, не замечали? Тут полно знаков! И не только на бумажках...Вон, приглядитесь (указывает наверх, где видно только персонажам). Видите? Крупными буквами. Это, наверное, Бригадиру. (Все всматриваются, Бригадир даже встает, читает что-то вверху, потом удовлетворенно кивает).
   ОФИЦЕР: Ага (кивает, бурчит под нос). Ну, теперь мне понятно... (Интеллигенту): А вы что писали, любезный?
  
   Интеллигент пожимает плечами.
  
   БРИГАДИР (важно): Продолжаем.
   ЧИНОВНИК: Ох, господа, прошу прощения...Можно, еще немного? Тут и до нашего дела есть...Так...того наедине пытати добром истине покается безо всякаго лукавства милостивно наказать да и пожаловати по вине смотря, а толко не виновато дело ино оговорщиком не попущати ино бы вперед вражда не была, а толко по вине и по обыску по прямому а не каетца о грехе своем и о вине то уже наказание жестоко надобет штобы был виноватои в вине, а правои в правде, поклонны главы мечь не сечет а покорно слово кость ломит. А! Каково сказано?
   ОТМОРОЗОК: Тебе чё пахан сказал? Ты не понял? Хорош гундеть!
   МОНАХ (бормочет в голос, по-прежнему с задранной вверх головой): О, успокоитель сокрушений человеческих! где ты? Почто я казнюся? Почто лишен тебя?
  
   Офицер опять в голос смеется, Гимназистка и Доярка хихикают, а Бригадир решительно встает, снова выхватывает у Чиновника книгу и читает недоверчиво про себя, шевеля губами.
  
   БРИГАДИР (неуверенно): Это что...провокация, что ли?
   ПРОХВОСТ:
   Восплачь канцелярист, повытчик, секретарь!
   Надсмотрщик возрыдай и вся приказна тварь!
   Ланиты в горести чернилами натрите
   И в перси перьями друг друга поразите!
  
   Смотрит на Офицера, тот качает головой с притворным осуждением. Прохвост ухмыляется.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Мне что пришло в голову, послушайте. Как адвокату! Что там во всяких древних законах сказано, действительно понятно. Особа государя священна и неприкосновенна, это даже я помню. Но! Мы то ведь, как правильно было сказано, из разных мастей. Тут некоторые - уже после революции. Получается несправедливо. Для них ведь другие законы. Конфликт, так сказать, поколений.
   БРИГАДИР: Молоток! Ну! Надо чтобы про революционную справедливость было (с надеждой листает "Хрестоматию"). Во! Читай! (сует Чиновнику, важно идет на свое место, садится).
   ЧИНОВНИК (с кислой физиономией): Пожалуйста, если изволите, про революцию. (крестится, потом громко) Нечаев Эс Ге. Катехизис революционера (снова крестится).
   Революционер -- человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью --
   революцией. (брезгливо) Далее? Извольте! (Смотрит на слушателей. Большинство глядят равнодушно. Чиновник распаляется). А вот, пожалуйста, вам пассаж! Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория -- неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так чтобы предыдущие номера убрались прежде последующих.
   БРИГАДИР: Ну, это дело...Сурово, конечно, но верно.
   ОФИЦЕР: Ну, право, распотешил. Смехач!
  
   Гимназистка вяло аплодирует. Доярка, поглядев на Бригадира, тоже.
  
   МОНАХ (кричит): Ужели человек толико раб своея чувствительности, что и разум его едва сверкает, когда она сильно востревожится? О гордое насекомое! Дотронись до себя и познай, что ты и рассуждать можешь для того только, что чувствуешь, что разум твой начало свое имеет в. твоих пальцах и твоей наготе. Гордись своим рассудком, но прежде воспряни, чтобы острие тебя не язвило и сладость тебе не была приятна.
   ЧИНОВНИК (сухо): Я-то тут причем?
   МОНАХ: Стерво! Стерво! (вдруг освобождается от веревок, и, путаясь в рясе, начинает бешено бегать вокруг стола (ПРОХВОСТ (испуганно поджимая ноги): Да за ним приглядывать надо! Мало ли что...), останавливается, шумно дышит, вскрывает бутылку вина и глядит на нее).
   ПРОХВОСТ (с облегчением): Эк батюшку прокатило...Бранится. Выпей, батюшка, полегчает.
   (Монах продолжает глядеть в бутылку, Офицер зевает, Доярка, глядя не него, мучаясь и стесняясь, тоже зевает. Потом и все прочие, включая Чиновника и Бригадира).
   БРИГАДИР: Что-то не ладится у нас. Может, просто, постановим - и в расход их? То есть - к высшей мере справедливости? Вон и топорик есть.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Э, нет, подожди. У меня, кстати, как у адвоката, есть замечание. Или, лучше - возражение! Кого мы судим и за что, а?
   ЧИНОВНИК: За цареубийство.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Ну да, да, даже плаху заготовили. А вот, между прочим, девушка сидит. В наручниках. Гимназистка. Тоже судим?
   БРИГАДИР (недоуменно): А то!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: И можем даже к смерти присудить?
   БРИГАДИР: Чево? Разберемся.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: А она уже сама себя раз убила.
   ОФИЦЕР: Уел! Уел его, молодец!
   ОТМОРОЗОК: А меня за что?
   БРИГАДИР: Так, может, это не она. Похожа, но не она. Кто его знает.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: А если не она, то за что судим?
   ГИМНАЗИСТКА (величественно): Да вы судите, судите. Мне не жалко.
  
   Бригадир задумывается. Чиновник бешено листает книгу. Шлюха качает головой и подходит к Гимназистке, что-то шепчет. Гимназистка отмахивается.
  
   ГИМНАЗИСТКА: Не знаю, милая, ничего не помню.
   БРИГАДИР: Значит, так, есть предложение: девчонку расковать. И отпустить. Она, как это, уже смыла вину кровью. Помиловать. Ключи!
  
   Чиновник дает ключи Шлюхе, она расковывает Гимназистку и заодно - Офицера. Торжественно возвращает ключи Чиновнику.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (радостно потрясая руками): Победа!
   ОФИЦЕР: Да, забавно получается. Свобода. И мне кусочек свободы достался, за девочку (шутовски кланяется Гимназистке, которая отошла к Шлюхе с Княжной).
   БРИГАДИР: А ты молчи, белопогонник. К стулу прикуем, если надо будет. Может, все-таки, этих троих - в расход?
  
   Ему никто не отвечает.
  
   ОФИЦЕР: Удивительная вещь - справедливость при бессмертии. Ведь мы бессмертны, господа, если, конечно, автор чего-нибудь нового не удумает. Суды, убийства - все становится бессмысленным! Мы не мертвы, но и не живы. А! Бессмертие.
   ШЛЮХА: Ну да! Губу закатай!
   МОНАХ (неожиданно ясным голосом): А душа тоже бессмертна. И всегда бессмертна.
   ОФИЦЕР (смотрит на него с улыбкой): Нет, я конечно, не очень сам хочу умирать и воскресать в течение одной пьесы. Уж слишком абсурдно.
   ГИМНАЗИСТКА: Вот я и говорю. Может, чем-то другим займемся?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (потирает руки, ужасно доволен): Кстати, о знаках от автора. Они, между прочим, действительно повсюду. Надо только уметь читать. Вот, смотрите! (С триумфальной улыбкой зачитывает с этикетки бутылки): Чрезмерное употребление алкоголя...Ну, это для меня!
   ПРОХВОСТ (обольстительно улыбаясь по очереди Бригадиру, Чиновнику и Княжне): Скушно-то как. Может, в карты, господа? (С трудом достает, перетягивая на себя наручники, из кармана колоду карт, показывает).
   ЧИНОВНИК (отрываясь от книги, краснеет): В карты?
   ПРОХВОСТ: Скушно очень.
  
   Чиновник всерьез задумывается. Гимназистка истерично смеется. Княжна встает и топает ногой. Вскакивает Интеллигент.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (с неожиданной мукой в голосе): Да что вы, действительно, зациклились на этом суде! Что, обезглавить кого-нибудь хочется? Обезглавим. Давайте лучше устроим банкет. Ну, в честь завершенного дела. Кто хочет в карты - пожалуйста. У нас ведь пьеса, так?
   БРИГАДИР: Ну сказанул. Суд - дело серьезное.
   ЧИНОВНИК (неожиданно расслабляясь): Нет, я не против партеечки.
   ПРОХВОСТ: Ага! А я знал. Ну, мы по маленькой.
  
   Чиновник, благодушно улыбаясь, подходит к нему, расстегивает его наручники.
  
   БРИГАДИР: Ты...да ты что...Это ж побег...расстрел на месте.
   ЧИНОВНИК (Прохвосту) Да ведь с вами-то, небось, за один стол не садись! (грозит ему пальцем). Сами говорили, какая ваша роль.
   ПРОХВОСТ (хитро улыбаясь): На том стоим. И никак иначе.
  
   Бригадир слушает их, потом устало машет рукой, мол, ладно. Интеллигент с Монахом вскрывают еще вино. У Монаха ожесточенное лицо. Княжна смотрит на все с недоумением. И тут из шкафа раздается мелодичная, танцевальная музыка.
  
   ГИМНАЗИСТКА (снова превращаясь в восторженную девчонку): Бал! Бал, господа! Хотя нет... (Подсаживается к Прохвосту и Чиновнику, с другой стороны садится Офицер). Учите меня, господа! Я тоже хочу играть.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (дирижируя бутылкой, подтанцовывает): Делу время, как говорит наш мудрый народ, а потехе час.
  
   Все пьют и закусывают, четверка "картежников" начинает партию, слышны реплики "А мы так!", "С этой масти не ходят", "Это что?", "Ох, господа, извините!", Интеллигент время от времени зачитывает этикетки.
  
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Вино бяло сухо! Заметьте, и бяло и сухо! Размочить надо...
   ОТМОРОЗОК (ржет): Лучше замочить!
  
   Бригадир вертит головой, ищет другие "знаки", иногда встает и заглядывает тревожно за кулисы или смотрит наверх.
  
   ГИМНАЗИСТКА: Так, господа, а мне тоже послание! Тут лежало, под грушей. Слушайте, господа!
   "Престанете ль, княжна, крушиться столько вы
   и молодость губить? Увы! увы!! увы!!!
   Ах! сжальтесь над собой! и так уж вы, как спичка,
   И с горя в неглиже, одеты, как чумичка:
   Не умываетесь, я чаю, дней вы шесть,
   Не чешетесь, ни пить не просите, ни есть.
   Склонитесь, наконец, меня, княжна, послушать:
   Извольте вы хотя телячью ножку скушать.
   Девчонка, порезвей!" Это я что ли девчонка? Ха!
   КНЯЖНА (обиженно): Это мне!
   ГИМНАЗИСТКА (помахивая листком): Да? Ну так пойди и возьми. Я тебе не слуга.
   БРИГАДИР (радостно): Танцуй, девка, танцуй!
   КНЯЖНА (напряженно): Не будем долее комедию играть;
   Подайте мне письмо, - ведь надобно ж отдать?
  
   Шлюха спокойно берет письмо из рук Гимназистки, несет Княжне. Та читает, потом прижимает к груди.
  
   КНЯЖНА: Исполать!
   ОФИЦЕР: Интересно, и что эта чушь означает?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (пьянея): Дурной знак! Автор что-то расписался. Раньше все звуками намекал. Раньше не писал ни фига...
   ЧИНОВНИК (подтверждает): Ни слуху, ни духу!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Правильно. Значит, недоволен.
   БРИГАДИР: Правит.
   МОНАХ (громко, звеня бутылками): Все миновалось, ниспал обаятельный покров утех и веселий. (пьет) Приучим заранее зрение наше к тленности и разрушению, воззрим на смерть...
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: А у меня всегда после первого стакана депресняк. А потом, естессно, сушняк.
   БРИГАДИР: Что? Пресняк?
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Ну тошно мне, понял. Грустно.
   ОФИЦЕР: Хандра. Эка невидаль! Ботва.
   КНЯЖНА (подходит к Интеллигенту, с любопытством смотрит на него):
   Скрывай свою печаль, скрывай и утоляй
   И воздыхание, как можешь, удаляй.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (хмелея и покачиваясь, напевает): Милая моя, солнышко лесное! Княжна, малышка, вы такая...забавная...Такая славная! Давайте танцевать. (Решительно подходит к ней, отбрасывает в сторону портфель, берет ее под руки. Княжна пытается танцевать, при этом ее кольчуга смешно позвякивает, Отморозок скалится).
   ПРОХВОСТ (смеясь): Княжна! поступком сим ты все пленишь сердца, и скажут все, что ты героев всех не ниже.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Вы...не думайте, что я к вам клеюсь...Как там у вас: куры строю? Нетушки! Мы, интеллигенция, не привыкли заискивать. Если подумать...то мы даже важнее, чем какие-нибудь князья! Тем более, что они все вымерли. Вы (поворачивается к Бригадиру) их всех уничтожили. И вы (смотрит на Прохвоста и Отморозка, неожиданно всхлипывает). Интеллигенция - это опора...Носитель культуры. Поэт в России - больше, чем поэт! Поэтом можешь ты не быть...А, нет, не то. А знаете, девушка, почему в России так важна интеллигенция? О! Мы хранители. Да-да, не смейтесь.
   КНЯЖНА (уважительно): И не думала я смеяться. Грешно смеяться.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ: Пра...правильно. Грешно. Мы - хранители тайны. Кто, как не мы, переносим культуру...из поколение в поколение? Вот этими самыми руками (смотрит на свои руки, едва не падает) и переносим. Народ - тьфу, народ все забывает. Эти...(машет рукой на сидящих за столом картежников)...им и помнить-то нечего. Шушера. Шваль.
   ОТМОРОЗОК: Ну, ты, мля!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (презрительно): Даже и говорить с ним не хочется.
   ОФИЦЕР (Отморозку): Пускай. (горячась). Поэт он! Пьяный поэтишко, не более. Они все такие говоруны.
   ПРОХВОСТ: Э, да это он Княжне решил голову вскружить. Развратник-с! Девочке...
   ШЛЮХА: На школьниц потянуло. А ну-ка, пшел вон! (В гневе подбегает и отрывает Княжну от Интеллигента и отводит в сторону). Бедная моя...устроили тут...бордель!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (подхватывает, снова напевает): Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях, встретимся с тобою?
   КНЯЖНА (смотрит на Шлюху сурово): Не прекословь! Я княжеского рода, что хочу, то и ворочу!
   ШЛЮХА: Ага, я тоже так думала. Стоять! (грубо прибирает ее к себе). Что тебя, тоже приковать, что ли?
   КНЯЖНА: Да как, раба, ты смеешь? Ко мне, холопы! Слуги!
   ШЛЮХА: Размечталась.
   КНЯЖНА (надув губы, трагическим голосом): Никто меня не охранит...Некому...(кукситься). Я одна на белом свете! Все оставили...И голос притаили...
   ШЛЮХА (попытавшись погладить ее по голове, натыкается на шлем): Ну-ка, голубка моя, давай-ка снимем твой бронник.
  
   Княжна безропотно позволяет снять шлем и кольчугу. Остается в детском сарафанчике.
  
   ОФИЦЕР: Давай, давай, ты ее еще в школу отправь! На фортепьяно играть научи...Или вот в карты. А потом - учи своему ремеслу. Родственные души! Одна масть...
  
   Шлюха не реагирует, что-то тихо мурлыкает Княжне. К ним подходит Бригадир, восхищенно глядя на Шлюху. Интеллигент меж тем, словно не заметив пропажи партнерши, продолжает свои попытки танцевать, держа на весу свой портфель.
  
   БРИГАДИР (Шлюхе): Товарищ женщина, вы мне очень понравились.
   ОФИЦЕР: Господа, кстати, мне пришла в голову забавная мысль. Ведь автор нас собрал тройками, по мастям. То есть не по мастям, но тройками. Каждой твари по тройке. Своего рода ковчег. Русский ковчег, господа!
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (смутно уловив его слова, останавливается, усмехается):
   Полюс захлестывает!
   Рушится последнее убежище.
   И все начинают строить
   даже не ковчег,
   а ковчежище.
   Чтобы плыть в революцию дальше. В светлое будущее...
   БРИГАДИР (набычившись): Ты революцию не замай! Женщина, давайте мы с вами станцуем.
   ШЛЮХА: О! (смеется, в это время Княжна, которую она обнимала, тревожно оглядывается). Все хорошо, моя голубка.
   ОФИЦЕР: Нет, в правду - ковчег! Кого-то возьмут, а кого-то и нет.
   БРИГАДИР (мрачно): Мракобесие...Так что, танцевать не хотите? Как хотите (отходит, насупившись).
   ГИМНАЗИСТКА (шлепает карты об стол): Надоело играть.
   ЧИНОВНИК: Да, признаться, игра не идет.
   ИНТЕЛЛИГЕНТ (пытается прислушаться, но явно не слышит их): Что это такое...шум какой-то. Будто вороны каркают. Каррр! (Оглядывает всех мутным взором). Карррр (упавшим голосом). Все меня бросили. Все меня предали. Все сволочи...Даже ты! (Неожиданно выдергивает Чиновника за грудки из четверки играющих, вместе с ним падает на пол). Ты мне как брат был!
   ЧИНОВНИК: Да полноте вам...Будет, будет...
  
   Интеллигент валяет его по полу.
  
   ОФИЦЕР (со смехом разглядывает эту сцену). Да-а-а...Сарынь на кичку, а...деньги на бочку! (Глядит, словно случайно, в карты Прохвоста). Так! Да ты шулер, милейший!
   ГИМНАЗИСТКА: Ах, пропади все пропадом! (Вскакивает на стол, начинает танцевать под музыку, которая едва раздается из Шкафа. Княжна, наконец, вырывается от Шлюхи, и бросается к Интеллигенту и Чиновнику. Они уже встали. Интеллигент, пошатываясь, лезет к Чиновнику целоваться. Офицер гоняется за Прохвостом вокруг стола. Гимназистка танцует. Интеллигент, неожиданно взревев, пытается вновь повалить Чиновника, но вместо этого падает сам. Княжна бросается к нему, тоже падает и оба расстягиваются на полу).
   КНЯЖНА (шепотом): Но что сие есть смерть? Порог из света вон,
   Живот -- мечтание и преходящий сон (кладет голову на локоть и замирает).
   ПРОХВОСТ (к Офицеру, заискивающе): Упились! Вот так роман.
   ОФИЦЕР: Оставьте их. Пускай лежат. Довольно красиво, не находите?
  
   Офицер вспоминает о карточном обмане и смотрит на Прохвоста угрюмо. Шлюха недоуменно садится на колени рядом с лежащими, пытается разобраться, что с Княжной. Чиновник отходит в сторону, поеживаясь. В этот момент Отморозок с шумом подскакивает к Доярке и делает неловкий поклон. Гимназистка танцует.
  
   ОФИЦЕР (Прохвосту, с ледянной суровостью): Придется заплатить-с!
   ПРОХВОСТ: Мне слушать недосужно...Как угодить на вас?
  
   Прохвост начинает медленно от него отодвигаться, потом снова бежит. Офицер идет за ним медленно и неотвратимо.
  
   ШЛЮХА: Оба заснули. Но дышат. Чё делать-то?
   ДОЯРКА: Тебе чего, парень?
   ОТМОРОЗОК (хрипло): Танцевать. Ты такая...гладкая...округлая. Я таких уважаю. Хозяйственных.
   ДОЯРКА (пожав плечами): Вот глупости. Я танцевать не умею (краснеет). Много вас таких.
  
   Отморозок резко хватает ее за талию. Она визжит. К Шлюхе, горюющей над Княжной, лезет Бригадир. Доярка бежит от Отморозка, наталкивается на бегущего от Офицера Прохвоста. Сталкиваются, падают. Отморозок набрасывается на лежащую Доярку, начинает ее тискать. Она не шевелится. Прохвост отползает в сторону и испуганно смотрит на Офицера. Отморозок неожиданно вскакивает и пинает Доярку.
  
   ОТМОРОЗОК: Сдохла!
   ЧИНОВНИК (зевая): Да, господа, все как-то неудачно...
  
   Кто-то медленно оседает на пол, кто-то с грохотом падает. Все, кроме Отморозка, Шлюхи, Монаха и Офицера. Гимназистка раскинулась на столе, все остальные на полу.
  
   ОФИЦЕР: Вот так номер! Неужели все разом заснули? А может ты, Квазимодо? Чем-нибудь подпоил? (поворачивается к Монаху). Признаться, и меня что-то в сон клонит...Ты что нам дал?
   МОНАХ (глухо): Питье забвенья... Себя погубить - вас спасти. А все живу.
   ОФИЦЕР: Даже отравить толком не смог!
   ШЛЮХА (возмущенно): А я, между прочим, и не просила! Вечно у нас попы лезут куда не просят. Тоже мне, судья! Забвения! Хорошо, что только заснули.
   МОНАХ: Питье бессильно...Я сам испил - а все живу.
   ОФИЦЕР: Афоризмами заговорил. Что еще скажешь?
   МОНАХ: Ано земля не расступится, а вверх не взлетишь.
   ОФИЦЕР (издевательски): Ну, это понятно! Народная мудрость, не возразишь!
   ШЛЮХА: Ну, значит, остались те, кто нужно.
  
   Все четверо смотрят на остальных - те мирно посапывают во сне.
  
   ОФИЦЕР (подавляя зевок): Ладно. Хоть как-то закруглились...Ну, вы не поймете, а я все-таки скажу. Обидно! Ей-богу обидно. Вроде бы столько мог сказать и сделать, и, наверное, не только я - наверное, все хотели и могли много сказать, много сделать, а вышла какая чепуха...Водевильчик с кровянкой. И так всегда: соберемся, шум, выпито и съедено за целый полк, глаза горят, а рот уже не открывается и руки едва-едва подрагивают - утро! Жаль.
   МОНАХ: Не заснул...
   ОФИЦЕР: Кто и не заснул...А эти-то - спят. Спит наш чисто русский театр! (Издевательски, подходя к лежащей Гимназистке). Россия-матушка, спи покойненько. Превосхо...
   ОТМОРОЗОК (обрывает его): Ну чё, все вроде, пипец?
   ОФИЦЕР (оскорбившись, что его прервали): Выражайтесь понятно.
   ОТМОРОЗОК: Закончили, говорю?
   ОФИЦЕР (с интересом): Ты собираешься, что...докладывать сочинителю?
   ШЛЮХА: А чё ждать-то. Он там мается, бедный.
  
   Отморозок решительно подходит к шкафу и открывает дверцу. Свет падает внутрь. Там сидит растрепанный слегка пьяный юноша в милицейском кителе. Голову положил на локоть, локоть на столе, перед ним - тетрадочка и ручка. Юноша спит.
  
   ОФИЦЕР: Эт-то кто?
   ОТМОРОЗОК (торжественно): Младший автоинспектор Кузичкин, Андрей Георгич. Андрей Георгич, проснитесь!
  
   Кузичкин поднимает голову и испуганно смотрит на столпившихся перед шкафом оставшихся персонажей.
  
   ОТМОРОЗОК: Принимай работу, командир! Все готово!
   МОНАХ (презрительно): И это наш творец? Изыди, подбесок!
  
   Кузичкин вздрагивает, закрывает глаза и замирает. К нему подбегает Отморозок, тормошит, Кузичкин не шевелится.
  
   ОТМОРОЗОК (плаксиво): Да вы чё, вы чё? Вы его зачморили совсем. Он щас и кони отбросит!
   ШЛЮХА: Небось не обосрется, как ты (берет Офицера за руку, не глядя в его сторону).
   ОТМОРОЗОК: Ты, сука, подумала, что мы без автора делать будем?
   ОФИЦЕР: Да уж не пропадем. Слушай, шестерка, а чего он вдруг нас писал?
   ОТМОРОЗОК (хлюпая носом): Да я не помню...Какой-то конкурс, ко дню милиции.
  
   Кузичкин неожиданно шевелится. Словно не замечая окружающих его персонажей, как сомнамбула, вылезает на четвереньках из шкафа. Встает. Оглядывается.
  
   КУЗИЧКИН (очень поэтично): Я вышел поздно, и в пути я был застигнут ночью Рима.
   ШЛЮХА (огорченно): Здрасте-пожалуйста! Спятил.
   ОФИЦЕР: Я давно подозревал.
   КУЗИЧКИН (с выражением): Выхожу я ночью на дорогу, предо мной кремнистый путь лежит, ночь тиха, пустыня внемлет Богу, и звезда с звездою говорит...Знаете! (обращается ни к кому, но лицом к залу) Я сегодня ночью вылез из своего стакана, а он ведь за МКАДом, движения никакого, дачный сезон уже кончился, всё такое...Ветер дует...и такая тоска меня охватила, такая тоска! Поглядел я на нас, как бы со стороны...Здесь, где так вяло свод небесный на землю тощую глядит, - Здесь, погрузившись в сон железный, усталая природа спит. Лишь кой-где бледные березы, кустарник мелкий, мох седой, как лихорадочные грезы,
смущают мертвенный покой...
   ОФИЦЕР (тихо, Шлюхе): Плохой признак, что он стихами. Царь вон тоже в рифму.
   ШЛЮХА (злится) Он даже нас не замечает! Голову вверх задрал, никого не видит. Эй!
   ОФИЦЕР: Не слышит.
   ОТМОРОЗОК (чуть не плача): Андрей Георгич! (подбегает, трясет за плечо) Андрей Георгич! Вы это...проснитесь!
   КУЗИЧКИН (смотрит на него искоса, шаловливо и качает головой): Во рту - как будто насрали. Что же я пил?
   ОФИЦЕР: Похмелье. Интересно. Он нас спьяну написал.
  
   Кузичкин решительно идет к шкафу, достает из него жезл регулировщика. Отморозок с унынием глядит на него. Кузичкин с жезлом в руках как будто наливается энергией и начинает их видеть.
  
   ОТМОРОЗОК: Сейчас быковать будет. Он контуженный, после войны.
   КУЗИЧКИН (радостно): Так вы живые? (трогает их за руки, женщин ощупывает. Шлюха заискивающе хихикает). Живые? Настоящие! Ого! Я придумал - и ожили! (Кузичкин в восторге подбегает к остальным, касается лежащих своей палочкой, кого-то и лупит). Рота! Стройсь! (Машет палочкой. Тут же просыпаются все остальные, недовольные, начинают строиться). Ну, зашибись! ..Я фуею, дорогая редакция. Так (чешет затылок). Разделились на две полосы. Как машины... (Шлюхе и Отморозку) Ты и ты - во главе.
  
   Все молча и быстро строятся, под руководством Шлюхи и Отморозка разбившись на две колонны, стоят, ждут команды. Отморозок начинает бежать на месте.
  
   КУЗИЧКИН: Стоп, машина! Так...Будем учить правила дорожного движения. Шутка (смеется). Не-не-не-не! (Сам в восторге от себя, чуть ли не прыгает). Офуеть! Клево-то как! Живые! (опять ощупывает тех, кто рядом с ним). А? Значит, могу! А этот козел, мне: "С вашим русским языком вам юристом не светит..." Светит, светит! Я вон...Вон как! (замирает на месте, хлопает себя ладонью по лбу). Во! Значит, так. Господа, я вас собрал, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие! Всё сначала! Поняли? (сурово) Вы чё думали, повыпендривались тут, и всё? Ага, в натуре...(подходит к шкафу, решительно выдергивает оттуда Вдову, Царя и Слугу). Скрылись с места преступления? Заново давайте. Репетируйте. Времени у вас дохрена.
   ОТМОРОЗОК (в почтительном ужасе): Так вы сами, Андрей Георгич говорили - мало времени.
   КУЗИЧКИН (назидательно): Это у меня мало времени. Было. Конкурс-то отменили, зацени? Теперь времени много. Почитай, целая вечность. Развели тут! (сердится). Гадюшник, мля, бордель. А надо-то...(светлеет лицом). Чтобы красиво! Чтобы душевно! Хорошо чтобы всем. Шедевр! Понятно? Мне с театром возиться понравилось.
   ОФИЦЕР (испуганно): Что, опять?
   МОНАХ: Ад безо дна, век без конца.
  
   Офицер молча бросается на него, оба падают. Все остальные начинают галдеть, женщины падают на колени.
  
   ВСЕ: Отпустите нас! В наши пьесы! Пожалуйста! Не хотим!
   КУЗИЧКИН (сердито): Оборзели? Молчать! Встать. Отвечаю по порядку. Тебе (Офицеру) Не опять, а снова! (смеется). А тебе, попище, значит, так: Рот - печь, язык - лопата, слова - гавно. Понял? Строиться! Не расходиться, пока шедевра не будет!
  
   Немая сцена. Все застыли в ужасе. Свет постепенно гаснет.
  
  

КОНЕЦ

  
   (Примечание: в текст вставлены слова А.П.Сумарокова ("Хорев"), А.Н.Радищева ("Дневник одной недели", И. Н. Богдановича ("Душенька") А. С.Хомякова ("Димитрий Самозванец"), А.Н. Нахимова ("Элегия"), А.С. Грибоедова ("Молодые супруги"), И.А. Крылова ("Подщипа"), М. Ю. Лермонтова ("Выхожу один я на дорогу"), Ф. И. Тютчева ("Здесь, где так вяло свод небесный"), В.В.Маяковского ("Мистерия-буфф"), Ю.И.Визбора ("Милая моя") и др.)
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"