Елена почувствовала что-то неладное еще неделю назад. Но списала все на появляющуюся у нее время от времени мнительность. Ведь так приятно выпустить иногда контроль из рук и пустить жизнь по течению. Но сегодняшний случай она уже не могла сбросить со счетов. Собеседник, явно чувствовавший к ней симпатию, в одно неуловимое мгновение отпрянул, в глазах его заплясал страх, сменившийся затем недоумением. Беседа быстро иссякла, и человек поспешил удалиться, не осмеливаясь даже оглянуться. Елена стиснула губы. Да, это неоспоримый признак. Тайного поклонения этого человека она будет однозначно лишена.
Елене нравился сонм обожателей, немногочисленный, но верный. Они мяли пальцы, опускали глаза, избегая прямого взгляда, переминались с ноги на ногу и ничего не требовали. Не осмеливались требовать. Но неизменно топтались у двери подъезда или под окнами, надеясь хотя бы издали увидеть ее. И так же неизменно появлялись букеты цветов, конфеты и записки, заботливо оставляемые невидимыми ей руками около квартиры. Кто именно и когда все это делал, она не знала. Да и не стремилась узнать. Это было неважно. Волна любви согревала, горячила щеки, заставляла ноздри раздуваться, как от свежего резкого запаха. Обожание было ей нужно, как наркотик, без которого жизнь становилась несколько пресной. Только избранные допускались к общению с ней, пусть совсем куцему, но взаимному обмену ничего не значащими фразами. Любое выходящее за рамки негласных правил действие жестко каралось невозвратным исключением из круга избранных. Вакантное место незамедлительно занималось жаждущим приближения поклонником. Но никто и никогда не имел доступа в ее жилье. Так было всегда.
Елена поиграла прядью волос. Надо же, чтобы все это началось именно сейчас, когда она в некотором замешательстве. Девушка подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. Правильные черты лица, темные брови вразлет, четкая линия губ, несколько бледная чистая кожа, длинные светлые волосы, которые она, как правило, закалывала на затылке, и главная прелесть - чудные прозрачно-голубые глаза. Она не была красавицей в обычном понимании, но угадывалось что-то такое в ее облике, что задевало многих.
Она стояла, не двигаясь. Вдруг рябь подернула зеркальную поверхность, как будто на мгновение сместились картинки, и из проема глянула старуха, недобрым прищуром уцепившись за свой подлинник. Елена не отшатнулась, а лишь похолодела, до боли сжав руки. Она знала, что именно это напугало сегодня ее собеседника. Мгновение прошло, картинка вернулась на прежнее место, привлекательная девушка приветливо смотрела ей в глаза. Невыносимо. Елена заметалась, кусая пальцы. Волосы выбились из прически, глаза метали молнии. Ее красота сияла, но была сейчас не нужна. Остановившись, она пустым взором уставилась куда-то в себя.
Именно сейчас. Почему, почему? Совсем недавно в ее свите появился человек, с которым, кажется, она была знакома всю свою долгую жизнь, который будто видел ее насквозь. Именно сейчас. Этот человек и притягивал, и был особенно ненавистен из-за того, что нейтрально, как к другим, она относиться к нему не могла. Клубок змей, вот что появлялось в ее душе при мыслях о новеньком. Пленительно улыбаясь ему, мечтала разорвать его на куски, наслаждаясь мучениями этого человека. Она пыталась упражняться с ним по методу "кнута и пряника", столь действенного с другими друзьями, но чувствовала, что увязает лишь сама. Он был совсем непрост, этот ее новый знакомец, за ним скрывалось что-то необъятное и непонятное ей. Елена чувствовала исходящую от него опасность, но пока не могла понять, какую. Это и удерживало ее до времени от резких необратимых действий.
Прошла неделя или две. Ничего особенно не изменилось, только нарастало желание избавиться от новичка, как от саднящего нарыва. Проскальзывали мысли, что все опасения, связанные с ним, вызваны исключительно ее сомнениями и неуверенностью. Елена повеселела, но ненадолго. Все чаще сквозь милый девчоночий облик прорывалась мерзкая старуха. Хотя появление ее пока удавалось держать под контролем. Самое неприятное случилось вчера при том человеке. Улыбаясь и маня глазами, болтая какой-то вздор, девушка с ужасом почувствовала, что знакомое темное нечто всплывает в ней, не поддаваясь подавлению. Как внезапная дурнота. Брови молодого человека удивленно приподнялись, в глазах мелькнуло изумление. Но и только. Все вернулось на круги своя. Елена вновь выглядела самой собой, а юноша продолжил беседу после секундной заминки.
Что-то здесь было не так. Елена нутром чувствовала подвох, но по-прежнему не понимала, где. Нужно время, а его почти не оставалось. Уже не удавалось скрывать ледяную всезнающую старость в выражении глаз, возраст проступал сквозь истаявшие черты лица, старуха появлялась и не спешила уходить. Чертовски неприятная штука.
Елена все реже и реже выходила из дома, опасаясь прилюдного конфуза. Поклонники беспокоились, дежуря у подъезда. Отчаяние заставило одного из них броситься к выходящей старухе с вопросами. Но он поперхнулся от птичьего неподвижного взгляда, бывшего ему ответом, а затем надолго заболел, мучимый ночными кошмарами и сильнейшей головной болью. Только тот самый человек ничему не удивлялся. Сначала он с любопытством разглядывал ее, не пытаясь заговорить, а потом вообще куда-то пропал. Это доставило ей необъяснимую боль. Ощущение бесило. Как фурия металась она по квартире, с яростью желая бед и медленных неотвратимых мучений новенькому. Она знала, что ее мысли вещественны, что рано или поздно все именно так и случится. Но это не успокаивало. На текущий момент не это становилось основной проблемой, которую нужно решить как можно скорее. Выход из ситуации был давно известен и с успехом применялся не один раз, но вызывал отвращение. Она всегда тянула до последнего, с неохотой приступая, в конце концов, к выполнению необходимого.
Метаморфоза почти завершилась. Жить в таком теле оказалось тяжело. А смотреть на себя в зеркало Елена вообще не могла. Откладывать дальше некуда. В один из дней она с кряхтением извлекла припасенную именно на такой случай одежду и отправилась в путь, обходя детские площадки и пристально всматриваясь в играющих там детей. То, что нужно, найти сразу не удалось, старые ноги отказывались ходить, ломило поясницу. Она поняла, что в этот раз тянула слишком долго.
Поиски продолжались не одну неделю, накапливалась усталость, но сомнение ни разу не посещало ее. Она знала, что все равно найдет искомое. Иначе просто быть не могло. И уверенность ее не подвела. Однажды солнечным днем теплый толчок ударил старую женщину в грудь, узнаваемая дрожь прошла по телу. Елена вернулась взглядом к только что отсмотренному ребенку. Это была девочка лет пяти, ясные глаза, кудрявые спутанные волосы, грязные пальчики. Очень мила, как бывают милы дети в таком возрасте. Мятое платьице перекручено вокруг тела. Девочка палкой ковыряла землю в стороне от остальных детей. Елена внимательно изучила лица взрослых, находящихся поблизости. За ребенком никто не следил. Это было ей на руку.
Почувствовав пристальный взгляд, девочка испуганно обернулась. Но увидела только ласково улыбающуюся бабушку с хитрыми морщинками вокруг глаз. Старушка вытащила узловатыми пальцами сахарный пряник из потертой сумки, с сомнением рассмотрела его и несколько недоверчиво сунула в рот. Видимо, совершенно неожиданно пряник оказался вкусным. Состроив нарочито удивленную рожицу, бабушка с удовольствием откусила еще. Заметив, что на нее смотрят, она подмигнула девочке. Та распахнула глаза, села на попу и рассмеялась.
Контакт был установлен. Елена извлекла еще один пряник и поманила ребенка. Безмолвные зазывания заняли некоторое время, но девочка все-таки подошла, в смущении теребя подол платья. И через несколько минут на скамейке сидели уже бабушка с внучкой, прекрасно ладящие в отсутствии папы с мамой. Старуха погладила малышку по голове, взяла ее ручку в свою ладонь и направилась к дому. Все выглядело настолько обыденно, что никто из окружающих потом ничего не смог вспомнить. Да, соседская девочка играла чуть в стороне, но куда она делась, нет, неизвестно.
Ничего не подозревающий ребенок доверчиво вступил в квартиру Елены. Ловушка захлопнулась, и обратного пути не было. На столе появился пирог и наваристые щи. Девчушка ела жадно, но аккуратно. И эта самая аккуратность вдруг заставила Елену пожалеть маленькую гостью. Она отвернулась, чтобы не разжалобиться еще больше, а потом встала, шепча по-стариковски что-то невнятное. Как, все-таки, это неприятно.
Наконец, девочка наелась и вопросительно посмотрела на хозяйку. Та засуетилась, так как было еще слишком рано, перебрала в уме разные варианты. Развлекать ребенка оказалось нечем. Оставался только телевизор. Она мелко засмеялась, подводя малышку к креслу, включила канал с мультиками, а сама уселась у окна, коротая время до сумерек.
Тик-так, тик-так. Пора! Старуха встала со стула и с трудом опустилась перед девочкой на колени, сжала ее лицо, всмотрелась в глаза, сурово стиснув губы. Шевельнулись мысли и ушли. Голова стала ясно пустой. Елена знала, что ради собственной жизни не остановится ни перед чем. Ребенок вдруг занервничал, заерзал, зашелся плачем. Но она только плотнее сдавила ладони, проникая взглядом все глубже и глубже, пока не погрузилась целиком.
Пламенный разряд соединил на мгновение глаза девочки и старухи. Сменились картинки.
Девушка отняла руки от головы старой женщины и легко поднялась, засмеявшись. Закружилась в танце, с удовольствием рассматривая изящные кисти рук. Бросилась к зеркалу, стремясь взором подтвердить то, о чем говорило ей тело. Ах, она была ослепительно хороша: голубые глаза, опушенные темными ресницами, брови вразлет, длинные светлые волосы. Она вновь засмеялась и чуть обернулась в сторону своей гостьи. Перед телевизором сидела старуха с трясущейся головой и недоумевающим взглядом следила за ней. Потом сморщила лицо, беззвучно заплакала, неловкими движениями пытаясь выбраться из кресла.
Наступил еще один крайне неприятный момент. Елена замерла на секунду, но затем решительно направилась к старухе. Без единого слова подхватила сухонькое тело и подтолкнула к выходу. Выпроваживая, выдохнула "Прости".
Захлопнулась дверь. По ту сторону старая женщина с разумом и воспоминаниями пятилетней девочки растерянно огляделась, сунула палец в рот, а затем осторожно начала спускаться по лестнице, бормоча что-то неразличимое и размазывая слезы по морщинистым щекам.
По эту сторону Елена не могла сдержать радости. Вновь она молода и красива, вновь счастлива. Метнувшись к окну, девушка подсчитала поклонников. На месте оказались не все, и того самого тоже нет. При мысли о нем в ее глазах появился лед, руки сжались.
Ничего, теперь у нее есть время и возможность разобраться с ним, и она это непременно сделает, уж поверьте.