Лазовская Валерия : другие произведения.

Сицилия - верное лекарство от хандры . Часть 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.21*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Невычитка с кучей ошибок!!!предупреждение для тех, кто нервно относится к чужой безграмотной орфографии)) Василиса и Василина, в обычной жизни ЛисА и Васька собираются в длительный отпуск, но нужно что-то интригующее. А что может быть более заманчивым чем Сицилия? С ее легендами, богами, замками, вулканами, мафией. Какая может быть хандра среди сицилийской сочной весны, экспрессивного менталитета и потрясающих декораций к которым приложили руку, а иногда и не только ее, сами боги. Ваське придется договариваться с новой собой, жадной до всего нового и интригующего. А Лиса неожиданно столкнется с тайной жизнью своей пра-пра-бабки. Успеть бы со всем этим разобраться. А тут еще новый родственник, который пылко стремиться сменить статус на возлюбленного, и подозрительный Марк, всегда неожиданно появляющийся на пути подруг. Надо успеть откопать клад, потому что тут, куда не посмотри везде клад, попробовать все вина, потому что на Сицилии без вина никак, завести дружбу с интересными, а иногда и легендарными людьми, пожить в старинной вилле на склоне Этны и во дворце Сиракуз, успеть реализовать свои творческие идеи, поулыбаться всем сицилийским мачо. Мама мия! Надеюсь, что на пятой части, первый этап и закончится. Пишется, пока не правится. Если у кого-то есть интересные (малоизвестные) легенды Сицилии, пожалуйста, поделитесь. ЗАКОНЧЕНО!
  
  
  
  И завертелось. Все-таки прием на двадцать человек требовал должной организации, определенных сил и некоторого времени. Внучки Марии Джусти с радостью приняли предложение, сама Мария за день до нашего сабантуя должна вернуться из санатория, но Камила пообещала, что уговорит ее приехать к нам на день, сама же порадовала, что приедет с женихом. Лючия тоже обрадовалась приглашению. Юля с Олесей смогут приехать только в субботу после обеда, потому придется все самим, зато Анджела с Камилой будут уже с утра. Николай заверил, что в субботу будет у нас и даже может с ночевкой. Ночевка! И где нам разместить двадцать человек? Все живут в некотором отдалении, гулять мы закончим за полночь, и как людям добираться до дома? Если бы мы жили в городе, не проблема, ну тут, помня о нашем вчерашнем блуждании в темноте, кого-то из приглашенных можем не досчитаться. Решено, оставляем всех у нас, парни приедут со своими спальниками, они уснут под сицилийским небом, девчонок и Марию Джусти в дом. Забот сразу прибавилось, пришлось идти к Тересе за помощью, во-первых, с посудой, во-вторых, с размещением.
  С первым пунктом решилось все просто, из ее кладовочки разрешено взять все, что потребуется. Со вторым тоже, вторая часть дома пока пустовала, плюс шесть койко-мест, еще обещала открыть небольшие две комнатки, выходящие сразу к нам во двор, где помещались только по паре узких кроватей, плюс четыре койко-места, плюс у нас четыре-пять человек можно разместить, нормально выкрутимся. Более того, Тереза отказалась взять деньги за аренду двух суток второй части дома, только за газ и электричество, при условии, что мы за собой все уберем, тут же отдала ключи. И пусть мне не говорят после этого, что итальянцы во всем видят свою выгоду. Более того, Тереса пообещала приготовить капонату с баклажанами и поделиться маринадами, тут уж я настояла, чтобы она взяла за это с нас деньги.
  С размещением все улажено, готовку Васька бодро взяла на себя, за мной явка гостей, развлечения и украшательства, из чего делать второе пока не представляется, нужно попасть в магазин и там уже все придумаю. С развлечениями, нужна музыка. И я опять пошла к Тересе, она выслушала мою проблему очень внимательно, кому-то позвонила, переговорила, еще раз позвонила.
  - Помнишь, у нас на празднике были Массимо со Стефано?
  - Нет, - честно призналась я.
  - Два подростка по двенадцать лет.
  - Нет.
  Подростков было много, но кто из них Массимо, а кто Стефано я сейчас не помнила, да и тогда не знала.
  - Они играют в юношеском городском оркестре и в эту субботу могут приехать и сыграть у вас.
  - Да? - неуверенно промычала я.
  На оркестр я не рассчитывала, к тому же на детско-подростковый.
  - Ты не волнуйся, они очень хорошо играют, - видя мое замешательство, Тереса попыталась успокоить, - их и на свадьбы зовут, и на дни рождения.
  Но я по-прежнему была не уверенная в оркестрантах, что на днях рождениях, что на свадьбах итальянцы не танцуют, а музыка нам нужна именно для танцев. Но обижать Тересу не хотелось, может пусть мальчишки придут на два часа побрынчат в свое удовольствие и уедут? Но основной проблемы подо что танцевать это не решало.
  - Мне бы посмотреть, - осторожно начала я, - послушать.
  - О! Массимо может сегодня встретиться в городе.
  - Хорошо, только пусть какие-нибудь записи свои прихватит.
  Вернулась домой, Василиса составляла план меню, именно план, чтобы ничего не забыть и сейчас кумекала, а что браться сначала, а что может и подождать. Ладно, времени до встречи с Массимо много, доделываю 'Мастерицу', убираю рабочее место, пару дней точно не до рисования будет и еду в город.
  А после полудня, когда мы предавались неге на веранде после вкусного обеда, на нас свалились четыре шумных, веселых археолога, напугали своим неожиданным появлением обоих чуть не до заикания и энуреза на нервной почве. Солнышко припекает, тишина, марево, цикады стрекочут, у нас с Васькой глазки закрываются, сказывается и плотный обед, и недосып ночной и тут с двух сторон как заорут в четыре глотки: 'Попались!' и кинулись к нам. Ну да, мы вначале заорали от испуга, хорошо, что Василина ничего рефлекторно не кинула в агрессоров, потом заверещали от радости, а потом из под стола вылез Чико, и сказал свое грозное: 'Ррры'. Но в шуме его никто не услышал, тогда он сказал: 'Гав' и приблизил оскалистую пасть к Косте, тот был ближе всего ко мне. Чико теленок еще тот, а зубы у него ого-го. Тут его все заметили и замерли.
  - Это кто? - сглотнул Костя.
  - Это Чико, - в этот момент я побоялась потрепать его за ухом, уж больно грозно он скалился, еще и рычать начал.
  Костя потянул ко мне руку.
  - Иди сюда, - потянул к себе, опасливо поглядывая на собаку.
  Собака опять зарычала, уже громче и страшнее.
  - Чико? Фу? - неуверенно попросила я.
  Он скосил глаза на меня, потом опять на Костю: 'Гав-гав-гав', - во всю мощь своих собачьих легких оповестил о своем решении, и сделал шаг к Косте.
  - Мать твою, - выругался Костя и отскочил от него на пару метров, Чико удивился, заинтересовался, и сделал еще одну попытку приблизиться.
  Костя отбежал подальше и тут Чико понял, что это игра и давай всех гонять грозным лаем и своими устрашающими скачками. Даже если он и играл, учитывая его массу и размеры зубов страшно было всем.
  - Лиса, уйми уже его, - попросила Василина, забравшись на каменный забор, который держал склон горы с левой стороны.
  - Я? - искренне удивилась ее предложению.
  - А кто? Твоя собака, ты ее и утихомирь! - предъявляла претензии подруга.
  Чико в это время лениво гонял всю четверку по нашему двору, и забраться-то было некуда, пес громадный, все равно достанет, а к двери дома он нас не пускал.
  - Лиса, откуда ты такого волкодава взяла? - поинтересовался Костя, удерживая расстояние в три-четыре метра до собаки.
  - Сам пришел, - растерянно ответила я, соображая, каким образом его призвать к порядку.
  - У него должна быть кнопка! - выкрикнул Андрей, с завистью посматривая на безопасную позицию Василины.
  - Чико? - неуверенно позвала я.
  Он повернул ко мне скалящуюся морду, как мне показалось очень довольную, ну да, ему развлекуха.
  - Чико, иди ко мне, - позвала по-итальянски. - Вообще-то он не кусается, - оповестила всех, - и даже не лает.
  - До сегодняшнего момента, - ехидно добавила Васька, спустившаяся уже со своего насеста.
  - Лиса, ты попробуй побольше жесткости в голос добавить, - посоветовал Костя и снова отпрыгнул назад, потому как на его фразу Чико сделал ленивый прыжок в его сторону.
  - Чико, иди сюда, мой хороший, - уже по-русски.
  Тот еще раз сказал свое грозное: 'Гав!', обвел четверых парней строгим взглядом и неторопливо, с ленцой потрусил ко мне, довольно щурясь на солнышке.
  - Лиса, твой пес понимает по-русски? - удивился Сашка.
  - Он вообще, умница!
  Умница подошел, положил голову мне на колени и в удовольствии прикрыл глаза, пока я чесала его лобастую морду. Пока объясняла собаке, что это все свои, и все они хорошие, ребята несмело подошли к нам. Костя осторожно попытался приблизиться ко мне, Чико приподнял голову и предостерегающе посмотрел на смельчака.
  - Все, понял, - капитулировал Костя и присел на каменный бордюр, разграничивающий пространство веранды и двора.
  - Ты мой, защитник, - расхохоталась я, догадавшись, что это он так бдит мою честь и достоинство.
  - Ребята, вы голодные? - включила сердобольность подруга.
  Ребята оказались сытыми и готовыми к подвигам. Подвиги возглавила Василина, вспомнив про остатки башни, я попыталась вразумить, что времени сейчас нет на это.
  - А когда? - возмутилась подруга, - завтра с обеда готовка, потом вечеринка, в воскресенье продолжение.
  - А потом нам уже выдвигаться в сторону Рима, - грустно добавил Андрей.
  - Вот, - торжественно подняла она указующий перст в небо и развернулась к парням, - поэтому очень хорошо, что приехали именно сегодня.
  - Кстати, вы чего-нибудь, интересного отрыли? - интересовалась я, убрав морду Чико с колен, и собирая грязную посуду со стола.
  - Ой, Лиса, мы такую башку откопали, - подошел Костя вплотную, из-под стола показалась громадная лапа и пихнула Костю от меня.
  - Что за голова? - сдержала улыбку от выходки четырехлапого телохранителя.
  - Еще не понятно, - Костя потер ушибленную голень, - Николай с собой забрал, будут индифицировать, говорит, что богиня.
  - Боги-и-иня? - заинтересовалась я, - Он, кстати, когда к нам заедет?
  - Обещался в субботу.
  - Здорово! Так, мужики, у нас в субботу сабантуй намечается масштабный.
  - Девчонки будут? - в четыре голоса спросили нас.
  - И девчонки, и мальчишки, - рассмеялись мы с Васькой, парни на своей горе совсем одичали без женского внимания.
  Постояльцев я заселила во вторую часть дома, хорошо, что прозорливая Тереса догадалась мне отдать ключ от двери. Парни по-быстрому распаковались, расселись по двум машинам, и покатили к точке, где ночью видели мрачные остатки замка.
  Навигатор, почему-то настаивал, что ехать должны в противоположную сторону, точно помню, что ночью мы подъезжали с другой стороны к нашей вилле.
  - Ва-а-а-сь? - слегка озадачилась я.
  - Я тоже в недоумении, - отозвалась подруга, - может он не видит ту дорогу, по который мы приехали.
  - А если, он в принципе не знает и не видит туда ни одной дороги? Ты помнишь откуда башню видела, когда на велосипеде ездила?
  - Я ее снизу видела, вчера мы выше были, найти бы ту тропку, по которой спускались, но я ее не вспомню.
  - Девчонки, - окликнул нас Костя с заднего сиденья, - в чем проблема?
  Мы ему коротко обрисовали ее, попросил наш навигатор, залез в память и вуаля, нашел весь наш вчерашний маршрут.
  - Ну вы и напетляли вчера, - удивился он, - сто двадцать километров и три часа.
  - Ты предлагаешь нам весь вчерашний маршрут повторить? - скривилась я от подобной перспективы.
  - Нет, если Василина, точку забила, то она должна быть. Есть! В принципе едем в правильном направлении, Вась, пустишь за руль?
  - Да ради бога, - остановила машину и поменялась местами с Костей.
  - Ну посмотрим, где вчера вас носило. А место вы выбрали и вправду очень красивое, - прокомментировал Костя, бросая взгляд вправо вниз на склон, - а вот и поворот, - озадачился он.
  Мы с Васькой впялились в еле видную тропку, ведущую влево на гору, сверились с навигатором.
  - Вы точно по ней ехали? - не поверил Костя.
  - Да вроде она пошире была, - засомневались мы.
  - Ну пойдем глянем.
  Тропка, у самой дороги была прикрыта длинными ветками кустарников, а дальше вполне могла пройти машина, ездят тут редко, но дорога не успела зарасти, так что подняться по ней можно.
  - Ну вы и экстремалки-шумахерши, - подивился нашему подвигу Костя, осторожно взбираясь вверх по узкой дороге, с обеих сторон от которой сидели плотные кусты.
  Минут через пять.
  - Лиса, - сзади неуверенное Васькино, - мы точно по этой дороге ехали?
  - Ты меня спрашиваешь?
  - Днем бы я сюда не сунулась.
  Костя только хмыкнул, аккуратно выворачивая колеса от очередной ямы.
  - Меня другое напрягает, - усмехнулась я, - мы домой будем спускаться по ней же?
  - У нас есть четыре головастых мужика, они нас вывезут, - довольно промурлыкала подруга.
  Поездка заняла минут пятнадцать, когда мы неожиданно выскочили на дорогу. Вышли, осмотрелись, сразу же обнаружилась, немного в стороне, наша башня и стены. Мд-а, даже тропки мало-мальски пригодной для спуска нет. Парни окинули взглядом местность и сошлись с нашим мнением, что придется продираться сквозь заросли.
  Вот что странно, весь наш склон очень плотно засажен не только виноградниками, но и другими культурами, но попадаются вот такие дикие, не обжитые куски. То ли хозяин не хочет заниматься совсем своими владениями, то ли место не привлекает других землевладельцев.
  Оставили машины на узкой дорожке, по максиму освободив проезжую часть, парни достали металлоискатель, мастерки, пару ведер, холщовые сумки и секатор Люки, запасливые какие, обо все подумали и начали осторожно спускаться.
  Я тут же нацепляла на себя прошлогодних колючек и попыталась подвернуть все ту же многострадальную ногу. Я не преувеличиваю, дороги не было совсем, интересно, а как во время жизни в замке сюда народ добирался, ведь должна же хотя бы память о былой дороге остаться. Продирались минут тридцать. Солнышко сегодня особенно припекало, да еще в зените, все взмокли, но упорно спускались.
  Наконец, уткнулись в низкий забор из базальта, значит недалеко и сам замок, а вокруг кусты выше человеческого роста и жиденькие деревьица, лет сто, а может и больше имение точно без хозяина.
  А вот, собственно, и замок, его остатки: башня и примыкающие к ней пара стен, высотой в пару метров. Метрах в пяти еще остатки небольшой постройки. Ребята, слаженными действиями расчистили небольшой пятачок, сгрузили туда снаряжение и бутерброды с водой, о которых позаботилась Василина. Не сговариваясь, Сашка с Андреем ушли осматривать периметр, Сергей внутренности, Костя распаковал кладоискатель. Одни мы не при деле. Васька сунулась вслед за Сергеем, я же достала мастерок и стала ждать отмашку от Кости, чтобы начинать рыть сокровища.
  Пищало у Кости знатно, минут через пятнадцать понавтыкал кучу палочек в землю, где мне полагалось изображать из себя крота. Почва оказалась плотной, хорошо спрессованной, копалось с трудом, но все находки были не глубоко, пять-десять сантиметров, потому минут через двадцать мною были отрыты три гвоздя, четыре железяки неопределенной формы и назначения, скидала все в кучу, отмоем, посмотрим, если сами не разберемся, предъявим для опознания Индиане. Костя, обозначив мне фронт работы, ушел со своей штукой внутрь.
  Вернулись исследователи периметра, покопались в моих находках, поумничали с определением назначений той или иной загогулины, и взялись за мастерки. А хорошая у нас команда подобралась, слаженная, ребята сработались за пару недель, все делали без спешки, уверенно. Втроем мы быстро сняли (до первой находки) верхние десять сантиметров ограниченного Костей поля, и пошли внутрь поглазеть, чего же там застряла вторая наша половина.
  А вторая половина колупалась в одном углу, пытаясь вытащить большую каменюгу из стены.
  - Что тут? - дуэтом спросили Саша с Андреем.
  - Показывает большой объем драг. металла, но тут же камень, - Костя был в недоумении.
  Теперь уже наша троица ощупала кусок стены, все подогнано, замазано, нет ни одной щелки, чтобы поддеть и залезть.
  - Думаешь, тайник? - удивилась я, тайники с кладами только в кино видела.
  - Может просто прибор сбоит? - предположил Андрей.
  - Я уже перегрузил два раза, данные те же самые.
  - А ты все стены 'прощупал', - Саша взял палку с катушкой из рук Кости и ушел к дальней стене.
  - Думаешь, они укрепляли стены золотом и серебром? - усмехнулся Серега.
  - Да кто их знает, могли какие-нибудь обереги замуровать.
  Все задумались и стали ждать результатов, пищало только в нашем месте, остальное: каменный пол и каменные стены были тихи и задумчивы. Мы еще раз прощупали, простучали, обошли с наружной стороны, с улицы было тихо.
  - Ну что? - Костя обвел всех взглядом.
  - Николай нужен, - развела я руками, - он профессиональный археолог, наверняка сталкивался с подобным.
  - Марк нужен, - слегка поморщился он.
  - Согласен, у Марка больше опыта, - это Сергей.
  - Колупаем сейчас или оставляем на потом? - времени мне было жалко на пустое стояние и раздумывание, последним можно заняться ковыряясь в земле.
  - Я осматриваю периметр, - Костя взял у Сергея прибор, - копаем снаружи, пока думаем, Николай приедет, там видно будет.
  Увлекательное это дело, доложу я вам, искать сокровища в сицилийской земле, наверняка тут самое ценное уже отрыли ни раз, и ни два, но хочется надеяться, что это было давно, еще до металлоискателей. Ну и понятие 'сокровищ' у нас разняться. Мы образуемся и простенькому медальону или какой-нибудь пряжке, на злато-серебро не рассчитываем. Полведерка металлолома накопали, Костя прошелся второй раз с катушкой над уже 'вспаханным полем', там, где запиликало, отрыли еще подобных сокровищ.
  Василина ушла с Костей в подсобную постройку и колупалась там, ей определенно везло на стеклотару, даже тут умудрилась откопать пару целых пузырьков из толстого стекла, скорее всего, медицинского предназначения.
  Часа через три решили сделать себе перерыв, с благодарностью схарчили Васькины бутерброды и овощи, передохнули и снова столпились у загадочной стены.
  - Может просто какая железяка случайно попала? - предположила я.
  - Не, не похоже, что просто железяка, - Сергей, покусывая губу, в задумчивости взирал на загадочный фрагмент стены, - надо все-таки Марка, он на подобном собаку съел.
  Я вспомнила, что у меня встреча с оркестрантами, но раскопки бросать не хотелось, потому решили, что я с Костей еду на встречу, заодно покупаем продукты, остальные заканчивают тут.
  Быстро привели себя на вилле в порядок, пока ехали до городка, я посвятила его в свои украшательские планы в отношении вечеринки.
  - Свечи? Да, это хорошо, а давай еще лампочек везде навесим.
  - А как?
  - А посмотрим в магазине.
  Массимо оказался худеньким курчавым подростком, вертлявым, но с умными глазами. Он показал пару записей своих выступлений с каких-то празднеств, я, если честно, не сильно впечатлилась.
  - Массимо, мы хотим танцевать, быстро, весело. Под эту музыку быстро и весело не потанцуешь.
  - Я понял, - покопался в телефоне, нашел еще пару записей.
  - Уже лучше, но давай еще поживее.
  - Это тарантелла, - сказал он, протягивая мне телефон.
  - Вот! - обрадовалась я, - план такой: полчаса играете быструю музыку, полчаса медленную, полчаса отдыхаете и еще такой круг.
  - Хорошо, - покладисто согласился он.
  Оговорили время, сумму и распрощались.
  - Нас будут развлекать эти пацаны? - удивился Костя.
  - А что делать? Искать магнитофон? Или усилитель звука для радио?
  - Нет, ты права, - прижал меня к себе, - будет забавно, - поцеловал в висок, - чувствовалось, что соскучился.
  Встречались с Массимо мы на втором этаже супермаркета, а сейчас за продуктами.
  - Пойдем лампочки с проводами посмотрим, - напомнила я.
  - А инструмент?
  - Я думаю, что Люка нам все предоставит.
  Вот за что я дополнительно уважаю русского мужчину, так это за финансовую щедрость, мою попытку расплатиться на кассе за две тележки провианта и наборов для украшательства пресекли в самом зародыше, отправив за мороженным. Люблю быть слабой женщиной при сильном мужчине. Расчувствовавшись купила аж четыре шарика мороженного сильному мужчине.
  - Ты рассчитываешь, что я после этого ужинать не буду? - спросил Костя в машине, когда я ему вручила баночку со сладким.
  - Ты же большой, кушай, - улыбнулась щедрой улыбкой.
  - Лиса, - промурлыкал он, - два, ну максимум три. Помога-а-а-й.
  Не люблю я мороженное, но Костино было вкусным, тягучим и летне-сицилийским.
  - Как вы там жили без нас? - спросила я, зачерпывая ложкой фисташковую массу.
  - С вами, конечно, поуютнее. И накормите, и обогреете. А сами и кормились не понять чем, и грелись исключительно градусом.
  - Как погода была? Можно я твоего красненького попробую?
  - Давай, погода такая же - дождь через день. Ночью холодрыха, днем, если солнце, более-менее, если дождь, сама помнишь. Кофейного оставить?
  - Нет, с кофе я пока завязала, доем фисташку. Что-нибудь интересное кроме головы отрыли? Кстати, а кто голову-то откопал?
  - Марк твой, кто ж еще, - хмыкнул он, отделяя мое фисташковое от своего кофейного, - у него просто нюх на такие места, в первый же день определил себе сам место и там ее отрыл.
  Я проигнорировала, что Марк мой, с каких это пор он стал моим, уточнять не стала.
  - Да ты что? А Николай-то куда смотрел?
  - А куда он смотрел? Советовался, - Костя, как ребенок смачно облизал деревянную лопаточку, и приглядывался к следующему шарику.
  - М-м-м-м, вот это карамельное, тоже вкусное. Много ящиков нарыли?
  - Порядочно, но Николай сказал, что половина отсеется, пару ваз в черепках нашли - надо будет восстанавливать.
  - А мозаики? - подтолкнула к его стороне остатки сладенького.
  - С левого края пару квадратов.
  - Зафотографировать получилось? - облизывая лопатку, задумалась я, реально ли в моей программе попытаться по-быстрому восстановить весь рисунок по тем фрагментам, что у нас уже есть.
  Костя посмотрел на меня, взгляд слегка затуманился, стряхнул с себя наваждение.
  - Больше так не делай, - хрипло попросил он.
  - Что? - не поняла я.
  - Это, - показал он на мои губы.
  - Э? Что? Эротично? Или сексуально? - с исследовательским интересом поинтересовалась у него.
  - Оба варианта. Я, между прочим, мужик, которого к тебе тянет и у меня период долгого воздержания был, так что поаккуратнее с подобными штучками, - помахал он своей лопаткой перед моими губами.
  Я не выдержала и рассмеялась.
  - Ко-о-остя, - хохотала я и не могла успокоиться.
  - Я к ней со всей серьезностью, а она хохочет, - театрально вздохнул и возвел очи к небу.
  - Костя-я-я.
  - Я - Костя, а ты доедай остатки, - сунут мне банку в руки, себе палочку в рот и завел машину.
  - Лиса, я чего-то не пойму, - начал он минут через пять, как я отсмеялась и мы вырулили из города, - ты специально меня провоцируешь? - вроде совершенно серьезно спросил он.
  - Костя, и в мыслях нет такого, - искренне заверила его, - это просто ты остро реагируешь, сам же сказал 'долгое воздержание'.
  - Да? - задумчиво переспросил и бросил мрачный взгляд на меня.
  - Кость, мы с тобой все вроде обсудили и решили.
  - М-да? - опять мрачно-задумчивое, видимо обиделся.
  - Ко-о-ость, - заканючила я, - ну нафига тебе такой гемор нужен? Я девица непредсказуемая, местами ветреная, фрагментами железобетонная.
  Он оторвался от дороги, кинув удивленный взгляд на меня.
  - Это какими именно местами и фрагментами?
  - Просто поверь на слово, - заверила его в своей искренности, приложив руку к груди, - к тому же завтра понаедет куча девчонок, - интриговала.
  - Если только куча, - задумался он.
  На вилле ждали только нас с мясом, ребята быстро разожгли уличную печь и покидали мясо на решетку, мы с подругой покромсали овощи, расставили посуду и наконец, все приступили к трапезе.
  Я говорила, что у нас потрясающий вид? Да? Каждый раз дух захватывает, и каждый раз вид разный, это зависит и от погодных изменений, и от настроения, и от компании. Сегодня наша компания была немного уставшая, разморенная долгим днем и плотным ужином, поэтому за столом лениво потягивали вино и негромко переговаривались, мы с Васькой на счет меню, ребята по поводу лампочного украшательства, что и как прикрутить, куда зацепиться и какие инструменты понадобятся.
  
  Утро началось непривычно. Вивальдины не было, то ли я проспала ее серенады, то ли она нашла лучших ценителей своего таланта, нежели я. Мне взгрустнулось - все рано или поздно заканчивается, дерево давно сбросило розовый цвет, Вивальдина отсутствует, дни становятся по-сицилийски жаркими, а у нас вечеринка. Да, вечеринка - это серьезно, даже не сама вечеринка, а подготовка к ней. Но сейчас самое приятное время. Немного понежится в уютной постельке, поклониться солнцу... О, Василина, прошлепала своими шлепками на каблучке в ванну, значит скоро весь дом наполнится ароматом кофе, а на улице еще смешается с запахом цветущих апельсинов и свежей выпечки. Еще одно утро на Вилле 'Роза'.
  Уже стало привычным, утром спуститься в наш сад из четырех деревьев, нарвать цитрусовых и включить древнюю маломощную соковыжималку, точно так же, как для Василины прыгнуть на велосипед и сгонять по лесной дороге за круасанами. Про неласковую Сибирь сейчас и вспоминать не хочется: апельсины под окнами не растут, а выпечка, если свежая, то только после обеда через день и то, надо знать места. Ладно, буду приходить к Ваське и нюхать кофе, она перед отъездом кофемашиной себя порадовала.
  Соку сегодня понадобится много, насколько я помнила по завтракам в гостинице в Чефалу, ребята выпивали по два стакана, придется еще топать в наш садик, прихватила плетеную корзинку, вышли из дома. Сверху спускался довольный Костя.
  - Лиса, ты это куда с корзинкой?
  - За продуктами, - усмехнулась я.
  - Я с тобой.
  Нарвали полную корзину апельсинов, потом я с гордостью похвасталась нашими кроликами-мутантами, и зашли в дом. Костю поставила выжимать сок во второй кувшин, сама принялась сервировать стол на улице, заваривать чай-кофе. По возвращению домой, мне больше всего не хватало именно этих мгновений, когда неторопливо, без суеты готовится потрясающий завтрак. И сама трапеза неспешная, со вкусом поглощаемая с видом на Ионическое море, а позади, где-то там, отсюда невидимая, Этна, в недрах которой Гефест с Энкеладом кофейничают по утрам, а по пятницам зовут Полифема и режутся в карты, запивая победы и проигрыши вином с собственных виноградников.
  Подруга прикатила с тремя пакетами еще теплой пахучей выпечки, утроив наш заказ на завтрашнее утро и пригласив хозяев сегодня к нам на вечеринку. Прикинули примерное количество народу на сегодня, с двадцати вчерашних увеличилось до двадцати пяти, напоить-накормить без проблем, а вот с размещением... ну да ладно, разместимся как-нибудь. К тому времени, что будем укладываться всем будет без разницы где спать.
  - А поедем искупаемся, - предложила подруга, глядя на синее-синее море.
  Парни тоже лицезрели наш персональный вид, перевели взгляд на Ваську, потом опять на море, задумались.
  - Поехали, - Сергей с Андреем первые поддержали ее идею.
  - А-а-а-а, лампочки? - напомнила я.
  Все присутствующие одарили меня тяжелым взглядом, словно я в корне рублю их заветную мечту.
  - Народ к восьми приедет? - прагматичный Костя.
  - Да-а-а, - просипела я, подавленная единодушным большинством.
  - Успеем, - заверил Саша.
  - Не успеем, - накатила паника.
  - Успеем, - пообещал Костя.
  - Лиса, я помогу с готовкой, - первый доброволец поше-е-ел в лице Саши.
  - А я яйца могу почистить, - второй поше-е-ел.
  - Чтобы к двенадцати вернулись, - проскрипела строгая я.
  - Будем, - заверили парни.
  Я перевела взгляд на подругу, зная настырную натуру водоплавающей нутрии.
  - Будем-будем, - закивала она.
  А море было еще прохладное, освежающее и синее-синее, на пляже в Летояни только наша компания. Я настраивалась на охлаждающе-закаливающие процедуры, мочила ножки у берега. Костя не стал ни предлагать, ни уговаривать совершить омовения, а просто сграбастал и утащил на глубину. Водичка, конечно, ничего, минутки через три-четыре я ее распробовала, но можно же и поласковее. Васька с Андреем уплыли до далеких буйков, а Саша с Сергеем звездочками досыпали на мягких волнах.
  Через час я всех погнала домой, надо еще заехать за вином и начинать-таки готовиться к вечеринке. На винодельне нас встретили, как родных, Васька на днях успела тут не только надегустироваться, но и глазок авансом настроить на год вперед, управляющий магазинчика загадочно ей подмигивал сразу обоими жгучими очами, и все норовил куда-то увести, но мы ее бдели, если подруга уведется в винный погребок, то это надолго. Дегустировать решили дома, во избежание растягивания процесса, купили три бутыля по пять литров - упиться и не встать, но лучше пусть останется. Василина напоследок многообещающе хихикнула управляющему и лебедушкой уплыла в машину. Я ее понимала, мужчина был по-итальянски ярким и по-сицилийски уверенным, глядя на него, хотелось сразу опробовать все удовольствия, обещанные им. Но у нас вечеринка, будет пробовать в другой раз. Да я сухарь, но билин время не просто жмет, оно вопит фальцетом.
  На вилле пообедали на скорую руки, Василиса заграбастала в свое пользование Андрея с Серегой, а я повела Костю и Сашку к Люке за инструментом, вернулись вчетвером, нагруженные белыми льняными простынями и белыми накидками на стулья. Хозяин показал хитро запрятанные розетки в самых неожиданных местах и уехал вместе с Сашкой за столами и скамейками для наших гостей.
  Я приступила к ленточно-свечечным делам, Костя занялся иллюминацией. Пахали все, как папы Карлы, Сашка сделал уже три ходки и уехал опять. Основной стол, состоящий из нескольких столов, решено было поставить на верхней площадке, под белой скатертью он будет притягивать взгляды в качестве виновника торжества, вокруг него скамейки с мягкими сидушками. В центре цветущего садика оставили кофейный столик с тремя стульями, вдруг кому-то захочется уединиться, почему-то мне кажется, что подобных желающих будет много. Тут получилось самое романтичное место, на нижние ветки деревьев навязала кучу сиренево-белых лент, свисающих до самой земли, а сверху Костя помог развесить фонарики со свечками. На столе две маленьких свечки и невысокая вазочка с пучком полевых цветов. По моим задумкам в темное время должно выглядеть, как шатер сицилийской принцессы.
  Под навесом не тронули наш обеденный стол со стульями, сюда какая-нибудь компашка по интересам тоже переберется и здесь же, в углу, разместится временный ансамбль подрастающего поколения в количестве шести человек. На нижней площадке можно потанцевать и подурачиться, именно там Костя двумя дорожками размещал свои лампочки на длинном-длинном проводе, каждая верхняя лампочная дорожка шла на высоте метра в ветвях аккуратно подстриженных кустов слева, справа по высокому бардюру-стене и дублировалась нижней, одну он запрятал в те же кустах, вторую прикрыла высокая декоративная трава, дорожка начиналась прям от входа, предполагалось, что по ней народ будет попадать в наше царство. Как будет смотреться в темноте пока не понятно, но Константин попросил, чтобы я расслабилась.
  На уличной территории, где разместились на пару ночей ребята, стоял круглый стол и четыре стула, свет там был, потому обошлась без свечек, просто накрыла стулья белыми чехлами и стол белой скатертью, водрузила на него низкую широкую вазу с цитрусами и никаких цветов не надо
  Вчера вечером прошлась по нашему садо-парку, присмотрелась, где более выгодно можно развесить мои фонарики-светлячки, и расставить высокие стаканы со свечами. Нашла три места уединенного характера, туда решила сделать тропинки из лент и все тех же свечек. Самое главное, как только стемнеет не забыть пробежаться по всем местам с зажигалкой, а утром не забыть, где бегала, и собрать там стаканы.
  К шести часам пришли Люка с Тересой и сразу включились помогать, все мужское население бросили на вкручивание маленьких лампочек, Костя не подрасчитал свои силы, народ придет через два часа, а у нас пока одна дорожка светится. Обвешался проводами, как паук, обложился маленьким лампочками, понимал, что не успевает к сроку, потому обрадовался помощи, и дело пошло значительно быстрее.
  Я забрала Сашку в качестве рабочее-мужской силы, в два интимных места мне нужно дотащить скамейки, в одном месте закуточке попался низенький базальтовый заборчик, туда бросила несколько мягких подушек и поставила корзинку с двумя стаканами и бутылкой вина. Времени оставалось катастрофически мало, надо еще себя в порядок привести, а у меня не все ленточки, бантики, свечечки на местах. Ладно, со свечками пока ждет, их можно расставить уже одетой, все равно гости будут тянуться час-два. Предупредила всех, что за стол садимся в восемь тридцать, примерно через час после этого срока придется носиться сумасшедшей кошкой с зажигалкой в зубах. С другой стороны можно и гостей озадачить этим. Все, последняя ленточка и я, как угорелая полетела в дом.
  - Василина, как у тебя? - на бегу уточнила у взмыленной подруги.
  - Вроде успеваем.
  - Про себя не забудь.
  - Ты первая, я за тобой.
  Душ, прическа, макияж, пока приводила себя в порядок, держала в памяти все свои свечки и фонарики, свечек купила сто пятьдесят, фонариков пятьдесят, итого - двести. Я сегодня, как светлячок буду полночи только их зажигать, а когда гулять? Вот нафига я столько накупили, все-таки наемные работники - это выход из положения, как мы будем делать смену блюд, и мыть посуда с таким количеством народа. Мама-мия!!!
  И я не продумала во что одеться? Черт! Или мама мия? Начнем с удобства, на ноги либо балетки, либо сандалии, иначе мучений добавиться, так как поверхность будет натуральная земляная или каменная. И захотелось платье. Пришлось лезть в чемодан, часть новых вещей так и лежали с этикетками и я, если честно, не все покупки помнила. Оппа, а это что? Когда это я умудрилась приобрести такое чудо? Летний сарафан ниже колен, нежно бирюзового цвета с цветочной вышивкой по лифу, слегка расклешался к низу. За что я вас, Василиса Яниславовна, ценю, так это за чутье и предусмотрительность. И где-то был вышитый бисером браслет с бирюзовыми кабошонами. Точно! Надо же, словно так и задумано! Палантин мне сегодня, скорее всего, не понадобится, во-первых, буду бегать, то со свечками, то с гостями, то с посудой, во-вторых, дни сейчас теплые.
  Первые приехали Олеся с Марией Джусти. Мы не ожидали, что они будут вместе, и пока Тереса, после представления гостей, стояла изваянием 'поклонение кумиру' я быстрым шепотком уточняла у Олеси.
  - А Юльку куда дела?
  - Она задерживается, не получилось подмениться.
  - А как добираться будет?
  - Ее какой-то знакомый подвезет.
  - До куда он ее довезет? Тут же заблудиться по ночи можно даже с точными данными, мы вон три часа блудили.
  Девчонки приезжали к нам на Олесиной машине, у Юльки своего транспорта не было.
  - Не переживай, если заблудятся, позвонят, но Юля заверила, что доберутся нормально, я ей точные данные со своего навигатора скинула.
  - А что за парень?
  - Не знаю, еще не видела.
  - Нафига нам чужой парень? Когда своих девать некуда?
  - Не переживай, у Юльки плохих знакомых в последнее время не водится.
  - Будем надеяться, держи тарелки, - всучила ей стопку протертых тарелок, - а Марию где нашла?
  - С обеда у меня сидит, - счастливо улыбнулась Олеся, - слушай, это первая сицилийка, в которую я влюбилась.
  - Ее же внучки должны были привезти.
  - У внучек получается приехать только к девяти вечера. А я все равно моталась сегодня с утра в Катанию, оттуда ее и забрала.
  Дошли до основного стола и начали сервировать его. Василина командовала добровольными помощниками, гоняя парней с едой с кухни к нам. Олеся уже успела познакомиться со всеми, когда появился Костя с коробкой стаканов, увидел украинскую красавицу и замер. Я его понимаю, у самой в первый раз был подобный шок от ее красоты. Сейчас она в платье глубокого цвета морской волны с открытыми плечами и пышной юбкой почти в пол, волосы уложены в высокую прическу, на шее шикарное вышитое колье и самое ослепительное ее украшение это сияющие большие глаза и улыбка. Все, Костя пропал, он, по-моему, даже не дышит, так и стоит с изумлением на лице, держа в руках коробку. Олеся с интересом рассматривает его и та-а-ак улыбается. Увидя коробку, я вспомнила о своих стаканах.
  Блин, тут столько всего интересного, а через полчаса подтянуться еще люди, и начнут знакомиться, а я буду сайгаком скакать по своим плантациям свечек с огнивом в руке, ну уж, нафиг, зажгу сейчас, свечки рассчитана на десять часов непрерывного горения, к двум часам ночи еще обязаны гореть. Сделала два шага назад, чтобы не нарушать их идиллию и помчалась за зажигалкой. Задача осложнялась тем, что никто из присутствующих не курил, зажигалки я купила заранее, теперь главное их найти в этом бедламе.
  Проскользнула в дом, Тереса счастливыми глазами смотрела на маленькую Джусти, Мария скромно принимала внимание, что-то уточняя на счет блюд у Василины. Зажигалка, зажигалка, зажигалка. О! слышу на улице радостные крики, это наверняка кто-то из сицилийцев. Вот она, две штуки. Время восемь, народ подтягивается, на улице еще светло, ну и ладно, шикуем сегодня. Заловила Сашку на выходе, всучила ему одну зажигалку, показала тропку и разошлись, чиркая светлячками, неся сказку в мир.
  Полчаса я зажигала свечки, и свечки, и свечки. Никаких свечей в ближайший год, нафиг романтику, палец горит, и получил ожег, но самое обидное, что кто-то еще приехал, судя по смеху и увеличивающемуся шума, приехал ни один раз, а я ничего не знаю, ничего не вижу, кроме свечек. Еще надо пробежать по Сашкиному маршруту, вдруг чего не увидел или ушел ни туда. Но помощник, не подкачал, справился со своей задачей на пять.
  - Я свечей назажигался на всю оставшуюся жизнь, - сказал он категорично, демонстративно передавая мне зажигалку.
  - Полностью солидарна, отныне никаких свечей.
  Оглянулась на проделанную только что работу и разочаровалась - ничего, еще час-полтора до сумерек, наших светляков пока не видно, Костя свои лампочки тоже еще не включает, потому все внимание отдалось столу. Тут все шикарно, Олеся расстаралась с сервировкой, а где она? Там же, где и Костя, общаются с Камилой и незнакомой блондинкой сицилийского происхождения, пойду здороваться и знакомиться с теми, кого еще не знаю.
  - Василиса! - кто-то подхватил меня сзади и закружил, поставил и развернул к себе.
  - Джо, - обрадовалась я, - здорово, что ты смог приехать!
  - А уж как я-то рад, - выразительно поводил он бровями.
  - Ты о чем?
  - Никогда бы не подумал, что за пару месяцев вы успеете перезнакомиться с половиной острова.
  - Тебя со всеми познакомили? - рассмеялась я.
  - Да, я потрясен вон той красавицей с непроизносимым именем, - развернул меня в сторону Олеси и Кости.
  - Это О-ле-ся, - по слогам повторила я для лучшего запоминания.
  - И вот этой легендой, - разворот к Марии, - когда моя мама узнает, что я с самой Марией Джусти сидел за одним столом... - многозначительное молчание.
  - Это хорошо?
  - Мама до сих пор считает, Джусти самым лучшим кутюрье всех времен.
  - Осваивайся, пойду дальше здороваться. Васён, Томас приехал? - увидела я подругу.
  - Да где-то здесь был, - покрутила она головой.
  - Все хорошо? - мне показалась, что она напряжена.
  - Надеюсь. Тереса позвонила своим племянницам и внучкам и попросила приехать, помочь с заменой и мытьем посуды, должны уже подъехать.
  - Да ты что? - порадовалась я, - значит, мы сегодня отдыхаем?
  - Вроде того, я, если честно, уже вымоталась.
  - Та же фигня, я сначала двести пятьдесят свечей расставила и закрепила, а потом с Сашкой носились по саду и зажигали их, а результата пока не вижу.
  - Так светло же еще?
  - Ты хотела, чтобы я это по ночи делала?
  - О, Томас!
  Я развернулась.
  - При-вет, - сглотнула, англичанский сосед снова был в роли принца. Все же жаль, что он по другую сторону, парни его вида могут и не оценить, а вот Мария Джусти с интересом его рассматривает, да и Камила тоже, не смотря на то, что где-то здесь должен быть ее жених.
  Все замирали от нашего панорамного вида. Я говорила, что он у нас потрясающий? Потом им же начинали восхищаться, услышала краем уха, что Тереса рассказывает историю нашей виллы и своей семьи. Вилле, на самом деле, около трехсот лет, тут недалеко был замок (видимо, на его башню мы и наткнулись) с виноградниками, а в нашем доме тогда жил управляющий этими самыми виноградниками, так вот тот управляющий оказался, во-первых, французом, во-вторых, предком Тересы.
  Познакомилась с появившейся блондинкой, та оказалась волшебницей, которая балует нас каждое утро тающей во рту выпечкой и душистым хлебом. Блондинка невысокого роста с аппетитными формами и мужем типичным сицилийцем, и братом таким же сицилийцем. Я как смогла, выразила им свое восхищение и благодарность за вкусности.
  Потом была Анджела, вторая внучка Марии Джусти и Франческа, это тоже какая-то родственница с их стороны.
  Договорилась с Костей, что свои лампочки включит после того, как совсем стемнеет и народ увидит эффект от моих светляков, надеюсь, что ожидаемый мной эффект, все же будет. Такой у нас многоэтапный сюрприз для гостей.
  Начали рассаживаться за большой широкий стол, и тут приехал Николай, еда опять откладывается, потому что тисканья, радостные ахи русских, восторженные охи сицилийцев. Да, парни у нас знатные.
  Потом приехали девочки помощницы, Василина с Тересой вводили их в курс дела, снова сели. Вернее за столом народ-то сидел и ел, и пил и даже сдружиться успел. Ну все, можно расслабиться и сесть. Приехал оркестр, вместо шести ожидаемых талантов, их оказалось двенадцать - все шустрые и горластые. Шуму, естественно прибавилось. Я напомнила Массиммо график выступления и попросила пока отдышаться и помолчать, через двадцать минут начать с тихой, медленной музыки. Осталась Юлька и плюс ее парень и Лючия что-то задерживается, надеюсь, что все благополучно найдут дорогу.
  Сели. Уф. Заранее с Васькой договорились, что рассядемся по разные стороны стола, чтобы корректироваться процесс гуляния, если что-то ни так пойдет. Я присела рядом с Николаем, она с Андреем.
  - Коль, я так рада тебя видеть, - немного потискала его от переизбытка эмоций.
  - Лиса-а-а, - растянулся довольной улыбкой, прижал к себе, чмокнул в висок.
  - Вы справились? Экспедиция оправдала себя?
  - Ты не представляешь насколько, завтра все покажу, расскажу.
  - Ко-о-о-оль, - вспомнила я, - мы же тут клад нашли! В старом замке!
  - Какой клад, - стал намного серьезнее и глаза заблестели.
  - Куча всякой мелочи, не успели еще отмыть и что-то странное в стене, катушка пищит, как на драг. металл, но в стене вот такие каменюги, - показала какие именно, - и все плотно подогнано и зацементировано, либо хитрый тайник, либо что-то в стену вмуровано.
  - Далеко?
  - Да нет, на нашем склоне, правда, там дорог никаких.
  - Завтра посмотрим.
  Заиграла легкая музыка, это оказалось неожиданностью даже для меня, все успели подзабыть, что у нас в наличие имеется еще и оркестр. И именно под эту музыку опустились сумерки, и мои светляки разгорались с каждой нотой все ярче. И наконец, пришло волшебство, разговоры за столом стихли, все улыбались, слушали музыку и смотрели на огоньки, мелькающие в листве.
  Оркестранты тоже заинтересовались и даже повставали со своих мест, хорошо, что играть не перестали, а вот переговариваться между собой начали, все-таки мальчишки - надо срочно обсудить светлячковое явление.
  За столом потихоньку вернулись к еде и разговорам, шум снова набрал свои децибелы. Я уже выпила красного вина, что-то съела и мне захорошело - праздник удался. За нашим столом двадцать человек народу и всем интересно и есть о чем поговорить. Посмотрела на время, через пять минут, если оркестранты не забыли, должна начаться танцевальная музыка, я посемафорила Косте, чтобы не забывал про иллюминацию. Но зачем ему нужна я и лампочки, когда рядом Олеся? Пришлось встать, дойти и вытащить его из-за стола, причем он еще упирался и вздумал обидеться, что я отрываю его от интересного времяпрепровождения.
  - Охотно верю, но твой сюрприз должен загореться примерно через пять минут, ровно тогда, когда начнется веселая музыка. Ты готов?
  - Всегда готов, - отсалютовал он, немного придя в себя.
  - Иди к розетке, - благословила его.
  Потом пробралась к музыкантам, нашла глаза Массимо, он играл на гармошке и что-то веселое рассказывал своему соседу.
  Я показала ему на время и сделала пару быстрых скачков, что должно было означать, что пора меня репертуар.
  Массимо тут же собрался, негромко оповестил всех о чем-то и утвердительно кивнул мне. Пацан - молодец, доиграли, потом минута тишины, барабанная дробь, кто-то выдул фанфары на трубе. Костя догадался в это время вставить штепсель в розетку и вся нижняя дорожка, окольцовывшая виллу вспыхнула иллюминацией теплого желтого цвета.
  - Вау, - громче всех сказал Массимо.
  Остальной оркестр заулюлюкал.
  - Массимо, - шепотом умирающего демона призвала его команду к порядку.
  - Ок, ок, - улыбнулся он, и тут же заиграла веселая музыка.
  Я подошла к столу. Сейчас нас было около двадцати человек и только трое русских девушек, которым придется начинать танцы, сицилийцы и не думали пускаться в пляс. Ну да ладно, где наша не пропадала. Ваську с Олесей даже уговаривать не пришлось, даже завизжали от радости размяться, наши парни, естественно, ушли с нами. Местные продолжали сидя взирать на нас, пришлось вытаскивать Камилу, Анджелу и их родственников. Те собрались с моралью и присоединились к нам, Джо и Томас тоже спустились, веселье набирало обороты, третьим танцем пошла тарантелла и тут не усидело старшее поколение вкупе с нашими пекарями, тоже спустились к нам. И уже они выходили вкруг по одному или парой и вытанцовывали, а мы стояли кружком и хлопали.
  Музыканты давно повскакивали со своих мест и с интересом наблюдали за танцами, не переставая играть. И тут в круг влетел новый гость.
  - Пауло! - завизжала я, и сбила ладошки от хлопанья, радуясь, что и он присоединился к нам.
  Нашла его дочь глазами, рядом с ней увидела пока еще незнакомую мне сицилийку в возрасте, поздоровалась кивком головы с ними. Оркестранты молодцы, последним аккордом поставили жирную точку в первом акте, и пошли заслуженно трескать свои сладости с чаем.
  Пока рассаживались, перезнакомила всех с Лючией, Пауло и Марией (мать Лючии, не путать с Марией Джусти), Лючию посадила рядом с собой, а ее родителей к старшему поколению, Пауло сразу заиграл глазами в сторону Марии и Тересы, сказал пару слов Люке, Мария-мать-жена с интересом рассматривала нашу компанию, но как только Тереса поделилась с ней, что вторая за столом Мария - это Мария Джусти, то весь интерес от нашей компании перешел к сицилийской звезде моды.
  Пока мы отплясывали, Тересины девочки сменили тарелки, Сергей с Сашей ушли жарить мясо и рыбу, Василина, видимо что-то вспомнив, понеслась, приподняв платье, в дом, не иначе в духовке что-то оставила, Тереса подхватилась вслед за ней. Точно, какой-нибудь окорок спалили или кролика-мутанта.
  Я знакомила Индиану и Лючию, и они сразу же нашли общие точки соприкосновения, оказывается, последняя закончила исторический факультет по греческой культуре на Сицилии и до сих пор активно интересуется этой темой и даже чего-то там защищать планирует. Вот оно! Встретились два интереса, два магнита и минут через пятнадцать мне пришлось пересаживаться, потому как я там была явно лишней.
  Все, вечеринка вошла в свое русло, старшее поколение с пекарями, потихоньку отойдут в спокойный уголок, чтобы повспоминать былое. Костя с Олесей где-нибудь потеряются в одном из приватных местечек, к которым я провела светлячковые тропинки, Николаю с Лючией приват не нужен, они и так неплохо себя чувствуют. Андрей, скорее всего, уломает Ваську на приват. Джо поглядывает на Лючию, но ей пока интересен Николай с его теорией и практикой. Томас немного в одиночестве, пойду его развею, в смысле займу разговором. Кто у нас остается? Анджело, Франческо и Саша с Серегой. Эти пока определяются, ну ничего, сейчас будут опять танцы.
  - Привет, Томас, - присела рядом с ним, - когда возвращаешься на свой альбион?
  - Через две недели, но потом вернусь.
  - Слушай, - озарилась я догадкой, - а можно тебя попросить довезти до Лондона пару картин?
  - Твоих картин?
  - Да, там готовит выставку Алекс Дорван, основное он сам забрал, а последние я недавно закончила.
  - Алекс? - удивился англичанин.
  - Да-а-а, - заподозрилась я.
  Томас усмехнулся.
  - Что?
  - Мы с ним учились вместе, - хмыкнул он в стакан вина.
  - Это не Сицилия, а какой-то проходной двор, - вздохнула я, - а вы на острове не встречались случайно?
  - Пару месяцев назад гостил у меня.
  Я не выдержала и рассмеялась. Классик был не прав, все дороги ведут не в Рим, на Сицилию.
  - Ну так, что? Возьмешь?
  - Возьму, только уточню у него, что там с правилами перевоза.
  - Спасибо, - обрадовалась я. - Перевозка полностью за счет Алекса.
  - Разберемся с ним в Лондоне.
  - Пойдем танцевать, - потянула его на медленный танец.
  - Пойдем.
  Оглянулась. А народ и медленные танцевал, причем не только русские, но и сицилийцы. Подошел Массимо, попрыгал вокруг меня, привлекая к себе внимание.
  - Сеньорита, мы может еще на час остаться, с машиной я договорился, увезут попозже, - озадачил он меня.
  - С Тересой договаривайся, если она даст добро, то я не против, - спихнула я его на более опытную.
  Мало ли какие у них тут законы, может детский труд разрешено использовать лимитировано. Нашла глаза Тересы, она танцевала тут же с Люкой, утвердительно кивнула на просьбу Массимо и подтвердила кивок мне. Я улыбнулась юному организатору и подмигнула, мол действуй.
  Время подбиралось к одиннадцати, все наелись, почему-то не упились, некоторые парочки рассредоточились по приватным зонам, мальчишки выводили что-то негромко-лирическое сменив зону пребывания на поближе к столу. Старшее поколение переместилось за стол под навесом, где мы обычно завтракали. Я беседовала на нижней террасе с Лючией и Николаем, тут в одном месте сохранились остатки невысокого заборчика, рядом заранее поставили небольшой столик под фрукты и вино. Сейчас мы втроем, облокотясь об этот заборчик пятыми точками, потягивали вино и делились впечатлениями от нашего знакомства на Вилле Казеле. Сначала подошел Джо, внимательно прислушиваясь, не сводя глаз с Лючии, потом Василина под локоток с Андреем, и тут же подруга внесла свою лепту дополнениями. Подошел Томас с парой бутылок вина собственного производства, все дружно потянулись к нему со своими стаканами, я рассказала историю нашего знакомства с англичанский принцем с комментариями подруги и самого принца.
  Томас долил остатки вина по бокалам, Николай сделал пару глотков и с интересом посмотрел мне за спину, кивнул головой, здороваясь с кем-то. Я развернулась, и зависла, замерла, забыла как дышать.
  По освещенной аллее неторопливо, двигался Марк, разглядывая общество и обстановку, из сицилийской беседки вынырнули Костя с Олесей, поздоровался за руку с ним, познакомился с Олесей. Я подвисла, все мысли повыскакивали из головы или впали в кому - мертвая пустыня. Эмоции тоже не могли определиться, что сейчас приоритетнее. Через несколько долгих-долгих мгновений моя отмерла, и попыталась вернуться в действительность. Все так же играет музыка. Лючия разговаривает с Джо, Васька в тридцать два белоснежных улыбается новому гостю, Марк приближается к нашей группе. Собираю всю свою волю, силу и что еще положено в кулак и, как старый паралитик, поворачиваю голову к Ваське.
  - Лиса, это не я, честное слово, - отгородилась от меня бокалом с вином, - но я рада его видеть, - и сделал несколько шагов к нему, повиснув на шее, - Марк, привет, рада тебя видеть.
  А у меня, словно быстрая заморозка начала терять свою силу, ноги стали ватными, пришлось не только опираться о старый заборчик, но и забраться на него более устойчивой пятой точкой. Как относится к Марку так и не решила, не было видите ли у меня на это времени, главное, чтобы он тут не напился до прошлоразовых чертиков. Блондинок тут нет, ревновать будет некому.
  Следом за Васькой к нему шагнул Андрей, поздоровались очень тепло и Андрюша увел подругу в сицилийскую беседку, пока та освободилась. Вот сейчас самое оно, чтобы воспользоваться одним их приватных мест и никого не видеть, особенно Марка. Все же еще злюсь, а почему злюсь? А просто злюсь и все! И покусать могу!
  О! Надо пойти пофотографировать парочки, а то у меня всегда нехватка романтично настроенных персонажей, а тут и антураж, и обстановка и все красивые до умопомрачения.
  Марк приблизился к нам.
  - Привет, - улыбнулся Лючии, расцеловался с ней троекратно. - Здорово, - протянул руку Николаю, кивнул Джо и Томасу и перевел взгляд на меня, ожидая моей реакции? Моего решения?
  И тут я понимаю, что злюсь не на него, а на себя, что повела себя, как истеричная стерва, но видеть его пока не могу, но с другой стороны рада и даже соскучиться успела. М-да, Василиса Яниславовна, вы бы уже определились со своим отношением к одному субъекту.
  Джо увлек Лючию по одной из светлячковой дорожке, я минут за десять до этого пообещала им в конце освещенных тропинок романтику романтичную - видимо, пошли проверять. Музыка до сих пор ненавязчиво поддерживала атмосферу праздника. Томас что-то спросил у Николая, и тот увел его подальше от нас, рассказывая о чем-то из мира науки древностей. Положение спасла Юлька, налетев радостным смерчем.
  - Лиса, привет, - чмокнула меня в щеку, - ты извини, что запоздала, подмениться не получилось. Это Марк, - а сама вся светится улыбкой.
  Нет, это не остров, а какая-то... деревенька в одну улицу и пять домов.
  - Вы вместе? - решила внести уточнения.
  То ли начинать радоваться, что Юлька и есть та, которую Марк называл 'с личной жизнью у меня все в порядке', то ли попенять ему за блондинок при живой то и симпатичной мне 'личной жизни'.
  - Нет, - два голоса, по-прежнему радостный Юлькин и серьезный Марка, и взгляда не отводит.
  - Только на сегодня, - щебетала приятельница, - случайно вчера встретились, я его сначала и не узнала, разговорились, пожаловалась, что подмениться не получается, а как добираться еще не решила.
  - Понятно, - усмехнулась я, - Марк он такой, всегда поможет.
  Пипец, ну вот чего сейчас-то завелась? Злая я, пойду отсюда. Пофотографирую романтику, развеюсь, настроюсь. Перевела взгляд на Юльку.
  - Стол и еда там, - указала направление, - туалет на первом этаже, приватные беседки здесь.
  - Лиса, как вы тут красиво все устроили, - не переставала улыбаться приятельница.
  - Располагайтесь, - улыбнулась только ей и потопала в дом за фотоаппаратом.
  Музыканты уехали после двенадцати, соседи тоже разошлись по домам, Тереса уговорила переночевать у себя Марию Джусти, а Лючия с родителями увезут ее завтра домой. Внучки Тересы укатили в Катанию, заверив нас, что за час доберутся без проблем. Помощницы от Тересы перемыли всю посуду, оставив на столе только закуски и вино с лимончелой и тоже убыли, довольные расчетом.
  Остались русские, Лючия с Джо и Томас. Пауло с Марией-женой отправился на боковую в камеру на две кровати. Костя с Олесей где-то считали моих светлячков. За столом установилась теплая душевность, разговоры в полголоса, тихий смех, именно то, чего и не хватает местным русским, Юлька просто плавилась от счастья в нашей теплой компании.
  - Девчонки, ну почему вы так рано уезжаете? - в очередной раз спрашивала нас с Васькой.
  Я ее понимала, компашка у нас, действительно очень дружная подобралась, Юлька с Олесей вообще слились безо всяких трений, словно давно знакомы, и Джо с Лючией комфортно себя чувствовали среди нас, Томас тоже нашел общие точки соприкосновения и с Николаем, и с Джо. Американец потихоньку перебрался к Лючии, а Сергей рискнул подойти к Юле, до этого только заинтересованные взгляды бросал.
  Лючию с Джо интересовали результаты нашей экспедиции, все участники, не сговариваясь, вспоминали только курьезные или смешные случаи из жизни лагеря и ничего о находках.
  - А в следующий раз куда собираетесь? - это Джо загорелся археологическим азартом, - наверняка, тут неподалеку что-нибудь есть.
  Парни синхронно-неуверенно пожали плечами, словно раздумывая, а надо ли оно вообще им, мы с Василиной тоже помалкивали, грустно вздохнув.
  - Я со вторника выхожу на основное место, - посокрушался Индиана.
  - А нам уже уезжать пора, - вздохнул Андрей, с тоской тоскливою заглядывая в Васькины глаза.
  - Джо, - это я, - мне бы просто порисовать в свое удовольствие, приключений за отпуск мне хватит.
  И только Олеся, вернувшаяся вместе с Костей, за пару минут до этого разговора, излишне загадочно улыбнулась, словно просекла наш заговор против итальянцев. Джо и Лючия не плохие, но они не наши, может быть, если бы мы чуть дольше друг друга знали, то поделились с ними сведениями о загадочной башне и своих планах в отношении нее. Вот Олеся с Юлькой сразу же сделались своими и располагали к доверию, им завтра и расскажем.
  Джо с Лючией незаметно ушли в романтичную сицилийскую беседку, надо было расписание там вывесить. Марк о чем-то договаривался с Индианой, однако, успели спеться! Съесть сладкого что ли? От него, говорят, добреешь. Васька опять где-то миловалась с Андреем, я шепотком делилась сведениями о ребятах с Юлькой. Сергей притулился с другого бока от нее и периодически перетягивал внимание приятельницы на себя, Сашка мигрировал от нас к Марку с Николаем.
  Расходились после трех, вернее я ушла первая в три, распределив квартирантов по местам, Сашка тоже вслед на мной отправился дрыхнуть на мужскую территорию.
  
  Утро, рядом сладко посапывает Юлька, Вивальдина опять отсутствует, может, нашла себе кавалера и перебралась к нему?
  Васька процокала в душ, я в последний раз сладко потянулась и осторожно выбралась из одеял и простыней. Поскреблась в ванную комнату к подруге, пока она плюхалась в душе, привела себя в порядок и вышла на улицу.
  Полюбовалась нашим видом и побрела к кроликам, пересчитала по привычке всех имеющихся, дошла до дома Тересы и Люки, развернулась, чтобы возвращаться, появился Чико, приветственно завилял обрубком хвоста, поздоровались и уже вдвоем побрели на виллу.
  - Откуда зверь? - спросил Марк, удобно вытянул босые ноги в длинных шортах, устроившийся на низеньком заборчике недалеко от стола и даже конечности не прибрал, не смотря на игривый оскал Чико.
  - Доброе утро, Марк Алексеевич.
  Вместо ответа внимательно посмотрел на меня. Он уселся в узком месте, его ноги загораживали весь проход от бордюра до первого апельсинового дерева нашего сада - ни пройти, ни проехать. Я подобрала длинную прямую юбку и перешагнула через его конечности, оглянулась, что будет делать Чико? Тот тоже осторожно мощными лапами последовал моему маршруты, негромко ворча что-то себе под нос. И даже рыкнуть для порядка не решил. Развернулась, сделала несколько шагов по направлению ко входу в дом, тяжело вздохнула и повернулась к гостю.
  - Ты завтракать будешь? - я же девица воспитанная и местами гостеприимная, осталось только позавтракать и тогда буду еще и доброй.
  Гость, словно в раздумье, взирал на меня. Узнаю Марика, он вернулся! - сначала рассматривает, думает, опять рассматривает, потом говорит, как все он не умеет.
  - Голодным останешься, - пообещала я.
  Марк усмехнулся, поднялся и пошел ко мне.
  - Пойдем, помогу, - предложил, - завтрак на всех же надо готовить, - и босыми ногами впереди меня потопал в дом.
  Мелочь босалапая. Чико, тем временем, привычно уже, задом припарковался под столом на веранде.
  - Примерзнуть не боишься? - кинула Марку вслед.
  Развернулся, посмотрел, помолчал, усмехнулся и придал выражению лица знак вопроса.
  - Пол ледяной, - пояснила для недогадливых.
  Вопрос сменился удивлением, почесал одну босую ногу о другую, вот, я ж говорила, что примерзнет.
  - Заботишься что ли? - решил озвучить свое удивление, поразмышляв по обыкновению пару секунд.
  - Говорят, застуженные ноги могут на потенции сказаться, - проходя мимо него, веско сказала и потом чертыхнулась про себя, и кто меня за язык тянет, и откуда я вообще это все беру? Вот мне до его босоногой потенции...
  Срочно завтракать, иначе покусаю кого-нибудь, да не кого-нибудь, а одну раздражающую меня босоногую особь.
  Пока перепирались на счет босолапой потенции, Василина успела укатить за нашим сицилийским завтраком. Интересно, каким манером она его привезет? Завтракает у нас около пятнадцати человек, это три булки большого каравая и тридцать круасанов или нечто подобное, пекарня каждый день радовала чем-то новым. Надеюсь, подруга догадалась взять машину, потому как на своем лисапеде она все воздушные булочки помнет.
  Достала из холодильника мясо, сыр, пару антипаст. Кто-то заботливо упаковал все пленкой и убрал в холодное место.
  - Говори что делать? - образовалось за спиной уже обутое малолетство.
  Была мысль отправить его за апельсинами в огород, но на наших деревьях все спелые закончились, зеленые рвать рука не тянулась, Тереса дала дозволение пользоваться их плантацией, но до нее идти через виноградник минут десять, Марк сообразительный, должен найти, а я пока отожму те апельсины, что остались. Залезла в корзинку - пустая, видимо, вчера вечером все доотжимали. Черт, придется идти вдвоем, я буду руководить, он тащить поклажу, потому как цитрусов на всю нашу ораву надо несколько кг.
  - Доброе утро, - неслышно подошла проснувшаяся Лючия, пока я, уйдя в себя, решала цитрусовые проблемы.
  - Доброе, - развернулась к ней.
  - Чем помочь?
  - Я покажу Марку, где апельсины растут, - прозвучало так, словно 'покажу, где раки зимуют'. - А ты пока накрывай на стол, Василина уехала за хлебом, девчонки долго не спят, скоро проснуться, их привлекай тоже, - дала я распоряжение.
  - Накрывать там же, где вчера ужинали?
  - Да! - и уже к Марку, - пойдем босоногое счастье.
  Тот только скривил губы в усмешке. Вручила ему большую добротную корзинку, которая стояла у нас под навесом в качестве антуража, пока ей мы ни разу не пользовались. Может, кто из прошлых гостей-туристов купил, да не взял с собой, а может Люка упражнялся в лозоплетении.
  Прикинула примерный объем в кг, которым надо напоить гостей, если по два стакана, то получалось 60 штук апельсинов, около пятнадцати кг, глянула на подтянутую, но не сильно мощную фигуру Марка.
  - Что? - спросил тот, видя мой взгляд, - я обулся, - показал руками вниз, - поэтому за потенцию не волнуйся.
  Ну никакого уважения к старшим!
  - Поднятие тяжестей несоизмеримое со здоровьем тоже на ней сказывается, - буркнула я, прикидывая кого бы еще привлечь к перетаскиванию тяжести.
  - Лиса, - прошипел злой обутый потенциал.
  - Марк, не допрем мы с тобой, - отмахнулась от его невысказанной претензии, - ладно, два раза сходим, - подцепила вторую корзинку поменьше размером, с которой обычно ходила по апельсины.
  Направились через верхний дворик к тропинке на виноградник, и тут из кельи вышел, позевывая, Джо.
  - Джо, привет, - обрадовалась я, - ты-то нам и нужен. Требуется грубая мужская сила, - озадачила еще не проснувшегося американца, - ты готов ее отдать?
  Джо подавился зевком, и настороженно уставился на меня с корзинкой, и рядом стоящего Марка с большой корзинищей, у которой с двух боков было по ручке.
  - Василиса, - хриплым ото сна голосом начал он, - а тебе мужской силы Марка не достаточно?
  Еще один шутник-самородок откопался!
  - Вдвоем оно, знаешь ли, понадежнее будет, - многообещающе покивала я.
  - И техника безопасности потенции будет соблюдена, - пробубнил по-русски Марк.
  У меня глаза и рот открылись одновременно от изумления. Нет, нам точно с ним общаться противопоказано, я вон вчера как в тонус агрессивной собаки женского пола пришла, так до сих пор выйти из него не могу. А Марика так вообще рядом со мной на сарказм в особо изощренной форме тянет. 'Ладно, дыши глубже, утро, скоро завтрак, а после обеда все разъедутся', - успокаивала я себя, шагая между аккуратными рядами невысоких виноградных кустов, на которых висели маленькие еще пластмассовые виноградинки.
  - Джо, ты потом куда? - спрашивала я помощника, срывая оранжевые плоды.
  - Договорился с Томасом съездить в горы Неброди, там устроено несколько канатных пешеходных трасс разной сложности, хотим полазить.
  - Да-а-а-а? - задумалась я, там нас точно не было, но за один раз при всем моем желании и неукротимой энергии Василины весь остров не объедешь, не облазишь, и тут же успокоила себя, что хотя бы половину острова мы посмотрели, пощупали, впитали в себя.
  - Хотите с нами? - начал соблазнять Джо.
  Я взяла тайм-аут, советуясь со своим Музом, мужчина обиженно напоминал, что договаривались на то, что мое внимание будет принадлежать ему и только ему, то, что вечеринка - это он понимает, то, что гости - это он тоже понимает, но вчера было нащелкано куча фотографий дуэтно-романтичного настроя, а ты Василиса Яниславовна в какие-то горы собралась! Я попыталась поуговаривать, но в глубине души была солидарна с желанием Муза - рисовать. Лючия привезла натянутые полотна, у меня опять руки зазудели - рисовать!
  - Нет, Джо, - отказалась я, - я еще помню, как ты тащил нас к черту на кулички по козьей тропе, где можно себе все конечности переломать.
  - Не, тут все гораздо интереснее, конечности - это мелочи. Это же - Неброди! Там и шею сломать можно, - блаженно улыбнулся он, словно вспомнил о самой заветной своей мечте.
  - Не-не-не, шею - это без меня.
  - Василиса, там везде страховка, к тому же идешь с напарником, а в особо опасные зоны только с проводником.
  Я тут же вспомнила, как Костя цеплял ко мне карабин с лямками в виде подгузника, что-то не помню я особого восторга ни от страховки, ни от самого подъема. Может у меня напрочь отсутствует кайф от адреналина? Вообще! В принципе! Не возбуждаюсь я от опасных для жизни видов спорта. Точно, вспомнила я вовремя, что совсем не спортивная девушка. Не-не-не, Неброди пока отложим, стояли они ни один миллион лет и еще постоят, подожду, пока я созрею туда залезть, так сказать, настрою мораль на получения удовольствия от экстрима.
  - Нет, Джо, Неброди - это перебор. А вы когда собрались?
  - Да вот, на днях, с Томасом оговорим и в путь.
  - А возвращаетесь когда?
  - Запланировали на пару дней, если никуда по пути не заедем.
  - Ок, тогда после поездки сразу к нам и расскажете все самое интересное.
  Марк в это время прицельно-ловко кидал сорванные с соседнего дерева апельсины в большую корзину, которая стояла рядом с нами, уйдя в свои думы. И ведь ни разу не промахнулся.
  Набрали две корзинки, маленькую взяла я, большую, литров на сорок парни, и поволокли все это к нам на завтрак. Я поставила себе мысленную пометку - напомнить Тересе, чтобы стоимость апельсинов приплюсовала, а то она как-то жаловалась, что ее племяннику надо срочно продать семьсот кг апельсинов, а покупателей нет, вот мы малыми силами десятую часть от этого и выпиваем.
  Несмотря на все то, что тут потрясающие виды, богатая история, щедрый климат - юг Италии самый бедный регион страны. Да, тут рай для аграрии, тут все растет под присмотром многочисленных богов и местных святых, но люди живут значительно скромнее, а если честно, беднее, чем на севере страны. Это отчасти сказывается и на культуре и на воспитании человека, если ты урезан в деньгах, то дополнительное образование детям ты дать не можешь, съездить и посмотреть мир ты тоже не можешь, общаешься только со своим кругом, где та же самая постоянная нехватка денег.
  Нам как-то на заправке встретились шесть мужчин разного возраста - от шестнадцати до пятидесяти лет. На тот момент дуэтом с подругой мы уже могли сносно моя-твоя понимать по-итальянски, поэтому разговорились. Все они сицилийцы, живут в двух разных деревнях недалеко от Сиракуз, а вот на работу ездят в Геную за 1200 километров. Потому что там есть работа, там индустриализация, там им платят деньги. Семьи живут тут. Так вот эти шестеро, в воскресенье вечером выезжают на своем старом небольшом автобусике, проезжая за ночь всю страну, чтобы к семи утра быть на работе. А в пятницу после обеда они залазят опять в свой автобус, и катят домой, чтобы побыть с семьей полтора дня. И так уже пять лет подряд. У старшего мужчины подрос младший сын за это время, и он пристроил его на этот же завод. Но, надо отдать должное, мужики не грузились этой проблемой, в двенадцать часов темной-претемной ночи они радовались, что у них есть работа, что они едут домой, кто-то заигрывал с официантками, успевая еще и нам построить глазки.
  Вернулись во двор одновременно с Василиной, груженной несколькими пластиковыми контейнерами, в которых неслась к нам на завтрак выпечка. Сквозь полупрозрачные стенки я успела рассмотреть, что пекарня нас сегодня порадовала несколькими видами вкусностей, и даже с кремом, и даже пироженными.
  Девчонки уже сервировали стол под белой скатертью, народа за столом пока не было, надо успевать, я быстро покидала апельсины в мойку и принялась их шоркать губкой, когда вошла Лючия.
  - А зачем ты это делаешь? - вежливо поинтересовалась у меня.
  - Мою, - не поняла я.
  Она скептически покачала отрицательно головой, корректно отговаривая меня от этого бессмысленного занятия.
  - Но они же грязные, - слегка скривилась я, грязи на них, правда, не было, но легкая пыль присутствовала.
  Лючия более настойчиво повторила отрицательный жест. Моя чистоплотность вкупе с гигиеной еще какое-то время боролась за помывку нескольких кг апельсинов, но потом я припомнила все случаи, когда покупала свежеотжатый апельсиновый сок. Только в одном баре я видела, что апельсины моют, в остальных их просто резали и отжимали, а кое-где кожица была настолько грязно-пыльной, что я пила с опаской, заранее проверяя, взяла ли с собой какую-нибудь смекту. Но натурально-экологически чистая сицилийская грязь усваивалась без малейшего расстройства кишечно-желудочного тракта.
  - Уверена? - переспросила еще раз Лючию.
  - Да, - усмехнулась она, взяла нож, досточку и отошла к соковыжималке. Выжималка у нас старенькая, посему процесс получения сока долгоиграющий, времязатратный и силоотнимающий, потому как приходилось долго и сильно прижимать половинки цитрусов к ребристо-стертой тычинке агрегата, потому привлекли для этого крутящегося поблизости Джо. Решив ускорить процесс посредством ручной выжимки цитруса, сначала давили руками, потом передавали американцу для конечной отжимки шкурку с остатками мякоти, дело пошло значительно быстрее. Но все равно, на такую ораву жаждущих свежеотжатого сока, наших усилий не хватало, потому через десять минут за длинным столом в гостиной стояли все наши парни и делали натуральный ручной отжим. Еще через десять минут, когда наполнился третий кувшин, Сашка не выдержал:
  - Почему-то я себя чувствую в апельсиновом рабстве.
  - Ага, - подхватил Костя, - еще полчаса и я апельсинового сока больше вообще не захочу. Буду покупать в тетрапаках.
  - Это ты с нами вчера еще свечки не зажигал, - напомнила я, разрезая очередной цитрус.
  - Мне лампочек хватило.
  - Кстати, надо у хозяев уточнить, им оставить эту иллюминацию или убирать.
  - Лиса, - Костя одарил меня взглядом мученика, - на убирать мы не договаривались, я еще не отдохнул после того, как собрал все лампочки в одну гирлянду.
  - Так это ж твоя была идея, - удивилась я, - нафига тогда самодельничал?
  - Может я впечатление на тебя хотел произвести, - театрально надул губки, что остался не оцененным.
  - Произвел, - заверила его.
  Так, перепираясь, за полчаса мы заполнили все имеющиеся у нас кувшины и одну пятилитровую бутылку из-под вина. Успокаивало одно, если не выпьем все за завтраком, можно будет убрать в прохладную кладовку до завтра. В окно гостиной заглянула Олеся:
  - Народ, давайте уже за стол. Кофе, чай стынет.
  - Вот! - торжественно провозгласил Костя доотжимая полуапельсин, - вот она меня ценит! - его губы тепло улыбнулись.
  Завтракать сели почти полным составом, разбившись на кучки по интересам, сицилийцы возрастные на своем конце стола, парочки миловались между собой, одиночки сбились в одну кучку. Томно было у парочек, шумно у сицилийцев, весело у нас. Николай рассказывал очередную байку из своего, не заканчивающегося арсенала 'археолог на просторах Италии', Саша с Серегой подливали веселья анекдотами в тему, Марк делился своими наблюдениями, Томас вворачивал наблюдения англичанина за итальянцами, Юлька, хохотала, блестя довольными глазами, я наслаждалась компанией, поглядывая, всего ли хватает на столе.
  У меня с Лючией и Пауло были картинно-денежные дела, которые решали сразу после завтрака, вернее, мы первые встали, остальных я попросила не торопиться и насладиться трапезой и видом.
  В принципе, цену мы оговорили заранее, сейчас мне надо только передать и получить деньги, но это же Италия, тут за десять минут никакие даже самые простые вещи не делаются, потому передача взаимно выгодных ценностей растянулась на час. Пауло настойчиво напоминал, что хочет еще парочку в саду (где в первый день я и Марк), я развела руками, если получится, то буду стараться, но писать копию, когда есть жгучее желание творить оригинал - это кощунство и неуважение к моему Музу, он может просто забанить, и перестать радовать меня. Другие картины не показывала, так как была связана договором с Алексом.
  После 'дел' снова сели за стол, доедать, допивать. Разговоры стали тише, речь медленнее. Уезжать, я так поняла, никому не хотелось. Солнышко только грело, но еще не припекало, вид умиротворял, еда наслаждала, компания радовала, боги благотворили. Просидели до пол одиннадцатого, когда Лючия силком оторвала себя и семейство от стола и все начали собираться. Тепло распрощались с Марией Джусти и семьей Пауло. Англичанский принц был воспитан в строгих традициях, посему отбыл незамедлительно, Джо тоже отчалил. Девчонки с особым сожалением отрывались от нас, Юлька все норовила прижаться и остаться, но у нее начиналась смена через час, а к Олесе придет заказчица, потому быстро помогли нам убрать со стола. В очередной раз расцеловались, распрощались, понимая, что можем больше не увидеться. Я, в очередной раз, заверила оттаявшую душой Юльку, что постараемся заехать перед отъездом к ним, либо ждем их в гости.
  Когда от машины вернулись во двор, солнышко начало припекать, потому расселись под навесом, большой круглый стол вмиг стал маленьким для нашей разросшейся компании.
  - Едем? - спросил Марк.
  - Надо бы посмотреть, - задумчиво почесал переносицу Николай.
  - Вы о башне? - уточняю, мало ли куда собрались.
  - О ней, - повернулся ко мне Марк, - покажите, что нашли.
  - В прачечной, - махнула головой в сторону кухни, через нее шел проход в узкое прохладное помещение, где стояла машинка, туда и прибрали наши сокровища.
  - Пойдем, - кивнул мне, и первый ушел в дом.
  Я показала схороненное ведерко за машинкой.
  - Но помыть не успели, - предупредила его.
  - Сначала посмотрим, - вышел на улицу, повертел головой, выбрал самый закрытый закуток, вывалил аккуратно полведра сокровищ на землю, - зови наших.
  - Марк Алексеевич, просит всех пожаловать на осмотр, - степенно тихим голосом оповестила всех.
  - Ну, пойдем глянем, - усмехнулся Николай, - что вы там откопали.
  Марк сидел на корточках и сортировал в несколько кучек наши находки.
  - И чего тут? - подсел рядом Индиана.
  - Смотри сам, - колупая какую-то небольшую железяку отодвинулся Марк, освобождая место.
  Самый главный археолог окинул взглядом несколько кучек, заинтересовался парочкой.
  - Ну что? - Василина озвучила наши тайные мысли и надежды.
  - В принципе не плохо, но ничего выдающегося, - ответил Коля, - либо не глубоко копали, либо до вас все вынесли.
  Мы враз обиделись за свои старания и находки, недовольно засопев, мы, значит, там полдня пурхались и 'ничего выдающегося'?!
  - Глянь вот это, - Марк протянул свою железяку Николаю.
  Тот потер, поскреб, чуть на зуб не попробовал.
  - Где это нашли? - спросил нас.
  - Там, - насторожились мы, вмиг почувствовав за собой вину.
  - Поехали тогда, - усмехнулся Марк, догадываясь о наших сметениях.
  Собирались в экстренном режиме, ехали другой дорогой, потому как по той тропке с ямой на яме никто не рисковал снова подниматься. Следы нашего пребывания были видны с дороги, в виде петляющей тропинки, примятых кустов и такой же примятой травы по пояс. Пеший спуск сегодня занял меньше времени, вся толпа ринулась сразу к загадочной стене.
  - Это, что за беспридел?! - разозлился Николай, узрев наши копки.
  Я его таким злым никогда не видела.
  - Вы тут что устроили? Я вас так учил раскопы делать?
  Мы, как нашкодившие дошкольники сбились в общую кучку, потупились взором и зарделись щеками.
  - Где разметка?! Где опись? - бушевал он, - лучше бы вообще сюда не лезли!
  Марк попинывал камешки все больше к нам спиной, я подозреваю, чтобы мы не видели, как он ржет над нами.
  - Коль, - рискнул Костя вставить слово в наше оправдание, - мы же просто разведку боем решили сделать...
  - Навоевались?
  Не то слово молвил Константин, не то - Индиана вообще вызверился.
  - Василиса, ну ты-то должна понимать всю важность первичного раскопа.
  - Коль, не заводись, мы сняли выборочно по всему периметру дерн до второй находки, просто хотели выявить картину, что тут есть.
  Археологическая душа принципиального Николая обиделась и почти плакала навзрыд кровавыми слезами.
  - Представили?
  - Нет, тебя ждали, - это опять я, - Коль, ты же сам говорил, что тут такого добра копай не перекопаешь, мы же вглубь не лезли.
  - И на том спасибо, - Индиана как-то быстро сдулся, словно разочаровался в нас, - ладно, проехали, просто бесит меня такое потребительское отношение и к находкам, и к науке.
  - Коль, - решил вступить Андрей, - замку не более трехсот лет, вряд ли тут что-то особо древнее может быть.
  - Триста лет назад на голом месте отдаленные замки не строили, значит, тут были остатки каких-то сооружений.
  Так-то он прав, северный склон Этна давно выпустила из своего кровожадного взгляда, потому что-то могло остаться. Но мы тут не планировали проводить масштабных действий, так... поковыряться пару часиков.
  - Пойдемте уже клад посмотрим, - заканючила тоненько Васька.
  - Показывайте.
  И мы дружною толпою потопали снова созерцать, щупать, проверять катушками подозрительное место, вернее шаманили только Марк с Николаем, мы стояли полукругом и ждали результата. А чего стоим, спрашивается? Мы в прошлый раз тьму времени убили на этот угол.
  - Костя, где твоя катушка? - вполголоса поинтересовалась я.
  - Где-то у входа положил.
  - Пойдем на улице поковыряемся?
  Он скосил глаза на парочку новоявленных шаманов, которые пальцами ощупывали по третьему разу всю стену.
  - И чего думаешь? - это Индиана у Марка интересуется.
  - На тайник не похоже, может раньше храм стоял, и в стену заложили какую-то реликвию? Но тогда она должна быть где-то совсем рядом, камень же глушит.
  - Мистика какая-то, пойдем еще наружную посмотрим.
  - Коль, мы покопаемся, - миролюбиво предложила я.
  - Только разметку, хотя бы по земле, прорисуйте.
  Разметка дело геморройное, и она нужна для дальнейшей классификации, нафига она нам, непонятно.
  - Коль, давай просто ориентиры проставим, - ласково предложила я.
  - Тогда все находки складируете возле копа, потом разберемся.
  Ну вот, другое дело, всегда можно договориться. У нас по-прежнему была одна катушка, Индиана свою из рук не выпускал, потому Костя маркеровал, остальные копали до первой находки и тут же на горке снятой земли ее оставляли. Меня почему-то тянули кусты за хоз. постройкой, просто магнитом притягивали. Я уже и посмотрела, и слегка разгребла - кусты, как кусты, вернулась снова к увлечению крота, но минут через пятнадцать не выдержала.
  - Кость, дай катушку, - попросила.
  - Держи, - снял с себя.
  Я тут же поводила ее в кусте. Вот! Я так и знала!
  - Ко-о-ость!
  - Чего тут у тебя?
  - Кла-а-а-ад, - оповестила радостно, но негромко, взирая на крепкий куст.
  - С одним кладом не знаем что делать, а ты умудрилась и второй найти.
  Забрал металлоискатель, поводил, поменял настройки, опять поводил.
  - А ведь ты права, - посмотрел на меня, - и судя по датчику, что-то большое и ценное.
  Мы уставились на крепенький раскидистый кустарник - скорее дерево. Выкорчевка помнилась мне, как рабский труд.
  - Зови наших археологов, - вздохнул Костя.
  - А может сами как-нибудь, башню Васька нашла, клад я...
  - Оно тебе надо? Еще раз все выслушивать?
  Тут он прав. Зашла внутрь постройки с первым кладом - никого, обошла стену по периметру - никого. Ну и где два главных археолога? Москвичей видела, а Индианы, Марка и Василины нет. Зашла еще раз внутрь. О, Васька тут, с солнца вообще ничего не видно, может я ее в первый раз не заметила. Подруга стояла на коленках, оперевшись руками о каменную плиту пола.
  - Ва-а-ась, - позвала ее.
  - Лиса, аккуратно, не убейся тут.
  - А чем это вы тут занимаетесь?
  - Марк какой-то погреб нашел.
  - Чего? - не поверила я.
  - Плиту только сняли, сейчас спустились вниз.
  - И чего там? - кинулась к ней, совсем забыв про подозрительно-притягательные кусты, и так же стала на четыре конечности, заглядывая в черную дыру, совсем черную, - и она их поглотила-а-а-а, - жутким присвистом завыла я в дыру.
  - Не дождешься, - неожиданно из дыры вынырнула голова Марка.
  - Ну что там? - дуэтом потребовали мы зрелищ.
  - Похоже на погреб, темно, ничего не видно, телефонами подсветили, но этого мало.
  - И что, никакой загадочной двери? Никаких жутких ловушек? Никакого древнего клада? - жаждала невероятной загадочности подруга.
  - Если найдешь фонарь, то, может что-то и отыщется жуткое.
  - Скелет устроит? - донесся голос Николая.
  - Ты нашел скелет? - опять дуэтом возбудились мы.
  - Пока нет, - разочаровал нас невидимый голос.
  - Кроме фонаря еще что-то надо? - вернулась я на землю.
  - Пока только свет, - Марк ловко подтянулся на руках и вылез из проема.
  Вышли на свет, пока выясняли, сколько в наличии в машинах фонариков, Марк присел на корточки и рассматривал пару железяк, аккуратненько лежачих на свежей горке земли.
  - Лиса, - позвал Костя, появившись из-за угла, - выкапывать твой клад будем или нет?
  - Какой клад? - вкинул голову всеслышаший Марк.
  Подошел Костя к нашей дружной группе, Марка пока он не видел.
  - Для выкорчевки нужны лопаты, поехали за ними.
  - Что выкорчевываем? - поднялся во весь рост Марик.
  Костя слегка поморщился.
  - Да-а-а-а, - замялся он, - Лиса тут клад нашла.
  Я его понимала, нам хотелось результатов немедленных и сенсационных, но Марк с Николаем эту срочность срубят на корню, заставив пропесочивать сначала верхние слои, чтобы ни дай боже древней истории не был нанесен непоправимый урон.
  - А чего молчишь? - перевел взгляд на меня.
  - Костя, а они погреб вскрыли! - тут же наябедничала я, - Николай обещал скелета.
  - Где? - москвичи встрепенулись.
  - Там, - обличающее тыкнула пальцем в строение.
  И все, кроме меня и Марка, ломанулись в указанном направлении, последний усмехнулся мне.
  - Пойдем кладоискательница, похвастаешься.
  - А как же скелет?
  - Ну что делать? Придется разорваться. Веди.
  Привела, развела руками, охватывая куст.
  - Вот он, во всей своей красе! - представила я.
  Видно, что Костя пытался вручную вырвать мелкую поросль - ветки, за которые он дергал, без листвы, и трава вокруг моего куста основательно примята, видимо обошел по периметру с металлоискателем. Я пошла по 'Костиным следам', радиус он охватил приличный, обошла по кругу и вышла к Марку с другой стороны. Куст вырос на крутом склоне, перепад высоты около метра и сейчас я стояла внизу, у нижней части корней, а Марк водил катушкой у верхних корней, запищало знатно. Оглядел внимательно местность, обошел остатки постройки, которые стояли рядом. Что-то поменял в настройках, поводил, опять запищало.
  - Даже так? - удивился он, - ну что? Поехали за лопатами, заодно и фонарь какой-нибудь с виллы прихватим.
  - Марк, я лопаты у нас не видела, сильного фонаря тоже, придется у хозяев просить.
  Марик недовольно поморщился, раздумывая.
  - Фонари соберем все наши, у каждого в машине есть, а лопату надо спросить у Николая, тот всегда саперский набор с собой возит.
  В вопросе неразглашения кладоискательства мы были солидарны, незачем привлекать излишнее внимание. Марк, молча, подал мне руку, я по-прежнему стояла на метр ниже его, с сомнением посмотрела на вертикальный склон, заросший травой, кувыркнемся, нафиг, вместе - безопаснее обойти.
  - Я тут не заберусь, - покачала головой и начала разворачиваться.
  - Я тебя выдерну, - пообещал, держа протянутую руку ко мне.
  Можно было развернуться и вернуться по проторенной сначала Костей, потом мной тропинке, но я почему-то не смогла нарушить шаткий нейтралитет между нами и подала руку. Марк просто вытянул меня, в последний момент не удержали равновесие и оба качнулись в сторону обрыва, но Марик силен не только мозгами, красивым телом, но и быстротой реакции, сделал шаг назад и притянул меня к себе, я ткнулась носом в его голую грудь.
  А-а-а-а, я же не сказала, что все парни, как сговорились, щеголяя голыми торсами. Я понимаю, что жарко, я понимаю, что смысла даже в легкой майке нет, когда она за десять минут становится мокрой на такой жаре, но мы с Васькой почему-то не вертим топлесом перед их носами.
  Подруга в первую нашу вылазку к башне подвывала, что обнаженные мужчины в таком количестве вредно сказываются на ее гормональном фоне.
  - А вредность-то в чем? - шепотом спрашивала я, колупаясь в соседней ямке.
  - Они секса начинают требовать, - со злостью тыкала она мастерком в землю.
  - Ого! Со всеми?
  - Им без разницы, это все равно, что эротику посмотрел и захотел.
  - А давай их оденем в принудительном порядке!
  - Гормоны не оденешь, они уже требуют!
  Мои гормоны спали и в прошлый раз, и сейчас. До той секунды пока мой нос не поймал запах горячего мужского тела. Вот теперь я была солидарна с подругой. Мои гормоны враз проснулись, словно по будильнику после долгой зимней спячки и, не разбирая дороги, кинулись к первому встречному, чей запах их пробудит. И неслись так основательно, на хорошей скорости, еще и улюлюкали от радости. Я собрала всю свою мощь и остатки разума в кулак и со всей своей женской дури врезала по этой толпе офанаревших фанатиков секса. Отстранила себя от мужского тела, успев почувствовать, что это самое тело начало реагировать на меня тоже не адекватно, а нефиг демонстрацией прокаченного рельефа заниматься! Тогда все будет благопристойно и благоразумно.
  Подняла на Марка глаза, убрала последнюю руку, которая почему-то оказалась на его животе, странно чего это она там делала, если выдергивал он меня за две руки сразу. Это все гормоны, особенно, если несутся неуправляемой толпой, вообщем страшно неприличная это штука - обезумевшая толпа.
  - Скелета глянем? Или за лопатой стразу отправишься? - спросила у него очень-очень нейтральным тоном, каким смогла, таким и спросила.
  Марк собрал глазки в кучку, постарался незаметно выдохнуть скопившиеся в нем напряжение, убрал руки с моей спины, а руки-то загребуще-спасающие.
  - На спичках будем решать, кто поедет за инвентарем.
  Ладно, на спичках, так на спичках, я тянуть не буду, потому как никуда с ним не поеду, не сейчас, и лучше, не сегодня. Вот пусть все разъедутся ближе к вечеру, мозг вразумит гормоны, и можно ехать, вдвоем с Васькой.
  Консилиум из голых торсов и слегка раздраженной подруги совещался. Николай отдает своей саперский набор, но он у него в машине, машина на нашей вилле и мощный фонарь тоже у него есть, но отпускать его негоже, потому как он самый знающий и гвозди им забивать не разумно. Марк тоже как-то сам собой отвалился, как второй самый знающий после Николая. Парни лениво перепирались, кому следует доверить ответственную миссию по доставке фонарей и лопаты и все такие разгоряченные, загорелые и рельефные. Мои гормоны таки оклемались опосля нокаута и дружно уставились на подиум совершенства мужских форм, пустили слюни, потянули липкие ручонки...
  - Я поеду! - я категорично прекратила спор.
  - И я, - это Васька угадала нужный момент.
  Собрали у парней ключи от машин, выслушали наставления где, что лежит и различные варианты этих самых лежек, а так же предостережения куда лучше не заглядывать.
  - Нет, - Костя забрал у меня ключи от своей машины, - лучше я сам схожу, минут через двадцать.
  Выбрались к нашей машине, открыли дверцы, чтобы проветрить, подруга уселась за водительское сиденье и несколько раз попыталась удариться головой о руль, с третьего раза, руль отозвался резкой сиреной, и она пришла в себя.
  - Я так больше не могу. Одни мысли о сексе, я скоро с ума сойду.
  - Может захватить им всем по футболке? - солидарность кивала уныло головой.
  - Мне уже не поможет, одевать надо было в первый день, а сейчас процесс запущен.
  - До вечера дотерпишь?
  - Да куда ж я денусь? - клацнула она зубами, - от этих мужиков одни беды и неудовлетворенка, - посетовала.
  - И не говори, думают только о себе, - посокрушалась я в унисон.
   - Чего стряслось? - рявкнуло со стороны уходящей вниз, проторенной нами, тропке к башне, и показалась голова Марка.
   Мы молча воззарились на него.
   - Сигналили зачем? - предъявил нам претензию.
   Мы, не сговариваясь, со злостью хлопнули обеими дверями и укатили, обдав его обнажонку облаком черной пыли.
   - Никакого понимания женской души и ее потребностей! - вызверилась Василина.
   - Вандалы! - вторила ей я.
   Подруга спустилась к дому, решив взять с собой обед, я в это время потрошила указанные места, четко следуя инструкциям. У Марка, как обычно, почти стерильная чистота в машине, вытащила фонарь, прихватила ломик. У Николая все на местах, чистое, упакованное, но сразу чувствуется, что машина - рабочая лошадка, ею он работает - без изысков, но с максимальным комфортом и сиденья, наверняка раскладываются. Не удержалась, залезла в бардачок. Вот! Наш человек - пара стаканов, рулон туалетной бумаги и упаковка влажных салфеток.
   Потом спустилась в дом, чтобы помочь подруге дотащить обед, но мы с ней решили быстро перекусить, чтобы еще и нашу еду не переть, а заодно и снять стресс едой на сексуально-обнаженной почве. И так удачненько это у нас получилось. Васька, по устоявшейся традиции, влила в себя почти литр столового вина, я всего стакан разбавленного, но мне хватило и сразу захорошело. Подруга тоже расслабилась и начала через яркие краски смотреть на жизнь, пообедали сыром с помидорами. Перебороли жуткое желание лечь спать... в шезлонге... на солнышке... топлес... С ленцой подхватили тяжелую корзинку в две руки, и загрузились в машину.
   - Васён, ты как? - контрольный вопрос, потому как я пока никак.
   - Еще нормально, но на жаре может развести, поэтому надо добраться побыстрее, а там я могу и вздремнуть пока парни будут обедать.
   Добрались, на удивление, быстро или это я периодически впадала в сон, проснулась, когда Васька хлопнула своей дверью. Уф, вроде, выспалась и даже сознание прояснилось.
   - Васён, ты как? - еще раз уточняю.
   Подруга выволокла с заднего сиденья корзину и бутыль с сильно разбавленным вином, чтобы вместо воды пить.
   - Не хочу тащить корзину! - закапризничала она, театрально надув губки.
   - И не надо, - разрешила я, - оставляй прям тут, - Марк вон, через пять минут был, как услышал твой сигнал, придут и заберут сами.
   - А может снова посигналить?
   - Второй раз могут так оперативно не среагировать, - засомневалась я.
   - А я художественно посигналю.
   Подругу начинало развозить после выпитого.
   - Не стоит, могут принять за заигрывание.
  - Да-а-а? - загадочно прищурила она глаза, достала из брюк ключ, открыла машину и побибикала, довольно улыбнулась и снова посигналила и так три раза.
  М-да, пьяной Ваське море по щиколотку. Она еще не закончила последнюю трель, с наслаждением нажимая на сигнал, как на тропинке показались две головы, Андрея и Кости.
  - Вы чего творите? Весь склон перебудоражите! - злился Костя.
  - Да-а-а? - подруга моментом превратилась в блондинку и похлопала кукольными глазками, - а ну и пусть, - манерным жестом поправила волосы.
  - Ваш обед, - кивнула я на корзину, - ваша вода, ваша лопата, ваш фонарь.
  - А что-то свое у вас осталось? - поинтересовался Андрей, приноравливаясь как удобнее тащить стеклянную пятилитровку.
  - Честь и достоинство! - тоном дворянки в восьмом поколении ответила Василина и задрала голову выше линии горизонта.
  Андрей аккуратно подошел ко мне и шепотом поинтересовался.
  - Что с ней?
  - Мы пообедали, - обтекаемо дала пояснения.
  - Чем?
  - Вином, - пожала я нехотя плечами, будто самому нельзя догадаться.
  - Вы на-пи-ли-сь? - очень громким шепотом удивился возмущенно Константин.
  - Вот еще, - Васька поправила царственную осанку, расправив плечи и выкатив грудь колесом, куда носом тут же уткнулся Андрей.
  - Лисссса, - досадливо зашипел Костя, - вас же на жаре развезет.
  - Ужжжже, - согласилась с ним, скосив глаза на колесогрудую подругу.
  Василина несколько раз приноравливалась, как половчее начать спуск. Сам по себе спуск крутоват, а в самом начале еще присутствует что-то типо арыка, непонятного назначения, поняла, что не справляется.
  - Хочу на рууучки, - опять надула губки.
  Мы втроем уставились на нее: Андрюха снизу, матюгаясь на неудобный бутыль в одной руке, в другой тащил снаряжение; мы с Костей сбоку, ожидая, когда она спуститься.
  - Андрей, - это я, - бегом до башни и обратно, - дала указание, - Костя, помоги, пожалуйста, ей перепрыгнуть.
  Тот поставил неподъемную корзину с провизией на шестерых здоровых обнажонцев, перепрыгнул арык, как хрустальную фазу взял подругу за талию и перенес на ровную поверхность. Я сиганула следом, рыцарь вернулся за провиантом, обогнал нас с корзиной и ушел в точку.
  - Это они меня так напугались? - жалостливо удивилась подруга.
  А вот сейчас критический момент, либо Василина начнет себя жалеть до сопливых соплей, либо полезет за луной. Предпочтительнее, чтобы была луна.
  - Ты что? - возмутилась я, - как они тебя понесут на руках, когда все четыре руки заняты, разве что только зубами.
  - Не, я боюсь щекотки, - хихикнула она.
  Уф, пронесло, чаша весов медленно поползла 'за луной'.
  - Тогда спустимся сами, может какой-нибудь рыцарь попадется, а может даже принц, возьмет тебя с душевным трепетом и нежностью на руки, прижмет к своей груди...
   - Спа-а-аси-и-ибо, - улыбнулась широко подруга.
  О! А вот и первый рыцарь с руками.
  - Ну, садись, - подбежал запыхавшийся Андрей, и подставил свой захребет, развернувшись к нам именно этим местом, еще и немного присел, чтобы Василине удобнее забираться.
  Мы ошалели, и выпали в прострацию, прекрасный рыцарь и его руки никак не желали вписываться в жесткую действительность в виде захребета Андрея. Даже сначала и не поняли, чего он от нас хочет, когда, наконец, дошло, начали ржать в полный голос, как те кони, что под принцами ходят, и остановиться не могли. Я бухнулась на пятую точку, Васька сползла рядом, ладонями вытирая слезы, брызнувшие от смеха. Андрей развернулся и недоуменно уставился на нас, оценивая на глазок степень нашей адекватности и количество выпитого, приведшего к столь печальным последствиям. И даже слово боится вставить, потому как предугадать реакцию ему не дано, а вдруг будет еще хуже. Теперь мы уже смеялись над его потешным видом, но постепенно успокоились, последний раз судорожно вздохнули и с умилением посмотрели на Андрюху.
  - Ты ж мой, принц, - умилилась вслух Василина.
  И я снова сорвалась в смех, подругу постигла та же участь. Сзади Андрея показался Костя, с опаской взирая на наш балаган, потом осторожно спросил.
  - Что случилось?
  - Она меня не хочет, - жалостливо ответил первый рыцарь нашего королевства.
  Васька в это время приноравливалась, как половчее встать, куда поставить ногу, склон очень крутой и просто прогуляться тут не получается, но услышав ответ своего рыцари опять бухнулась рядом со мной и закрыла лицо руками, давясь смехом. Меня тоже им накрыло. Подруга махнула на парней рукой, мол, уйдите с глаз долой. Андрюха воспринял этот жест на свой счет и, обидевшись, отступил за спину Кости.
  Уф. Успокоились. Вроде все. Просмеялись. Посмотрели друг на друга трезвыми глазами, и в хорошем настроении повернулись к парням. Константин, приняв это за добрый знак, сделал пару шагов к нам, повернулся спиной, присел.
  - Залазь, - скомандовал он.
  Мы даже не пытались сдерживаться. Смех рвался наружу, переходя в истеричные всхлипывания, теперь уже мы обе махали на них руками, не в силах что-либо сказать.
  - Слушай, она и меня не хочет, - сделал заключение Костя, чтобы успокоить первого рыцаря.
  На здоровый смех не оставалось сил, только на похрюкивания и повизгивания, я попыталась успокоиться первой, абстрагироваться от много актовой сцены, что мы имели удовольствие наблюдать последние пятнадцать минут и, наконец, выдавила из себя:
  - Ребята, шли бы вы уже... в башню... мы скоро придем.
  Парни смерили нас обиженными взглядами, развернулись и утопали, мы с Васькой посмотрели друг на друга и поновой расхохотались.
  - Ой, не могу больше, - всхлипывала подруга, - это ж кому рассказать, не поверят.
  - Не рассказывай, а то засмеют.
  - Да куда уж больше. Я так не смеялась... наверное, никогда, я даже мышцы начала чувствовать, там, где у меня предположительно должен быть пресс.
  Говорят, что смех продляет жизнь и добавляет сил, на счет первого - допускаю, а вот со вторым не согласна. Лично я от подобной дозы обессилила, поэтому пришлось еще посидеть, восстанавливаясь. К башне спустились довольные и цветущие, ребята, расположившись кто где, лишь бы в тенечке, аппетитно поглощали свой обед.
  - Ты чем так парней смутила? - ближе всех оказался Марк и, естественно, не мог промолчать, и обращался почему-то ко мне.
  - А почему это сразу я? - искренне возмутилась несправедливостью.
  - А кто? - не менее изумился он.
  - А во мне ты сомневаешься? - решила обидеться подруга вкупе с проявлением женской солидарности.
  Марк попереводил с одной на другую взгляд, сделал какие-то выводы.
  - Пойду я отсюда, - вывод оказался правильный.
  Мы переглянулись с подругой, пожали плечами, мол 'хозяин - барин' и растянулись довольными улыбками. Мужская жующая обнажонка посматривала на нас настороженно и с разговорами не лезла, интересно, что Андрей с Костей успели рассказать? Мы сунули носы в подвал, подошел со своей пайкой Николай, наблюдая несколько со стороны за нашими действиями - бдел, вопросы задавать то же не решался, мы многозначительно переглянулись с Васькой.
  - Пойдем, еще свой клад покажешь, - потянула меня на выход.
  Подошли к кусту, ощущая затылками заинтересованно-настороженные взгляды всей обнажонки.
  - Как думаешь? - шепотом спросила подруга, пристально вглядываясь в середину куста, - чем мы их так напугали?
  - Не важно, пусть боятся, - важно сообщала ей.
  - А тебя чего вообще сюда понесло? - с академическим видом поинтересовалась она, разглядывая изрядно потрепанный куст, под которым предположительно скрывался клад.
  - Потянуло, - многозначно ответила я.
  - Веский довод, - согласилась со мной, постояла, словно прислушиваясь к себе, - а почему меня не тянет?
  На мягких лапах подошел Марк.
  - Марик, - ласково пропела подруга, - что первое будем вскрывать?
  - Разделимся, двое в подполе посмотрят, больше туда не влезет, четверо убирают куст.
  - А нам значит разорваться, - посочувствовала я, - от любопытства. Что с отрытыми находками? Смотрели? Дальше копать?
  - Смотрели, но сейчас подвал и твой клад, судя по датчику там что-то большое.
  И началось. Индиана с Марком ощупывали каждый сантиметр своего погреба, москвичи подкапывали с разных сторон разросшийся куст, мы с Васькой старались успеть везде, мечась между кустом и погребом, разнося новости и нервируя своей суетностью парней.
  Первыми вылезли из своего склепа заядлые археологи, и аккуратно вернули на место тяжеленную плиту. Загадочное место в стене, что пищало как драг. металл решили не трогать, в погребе пусто, даже если тут что-то и прятали, то унесли с собой. И все переключились на куст, а он, зараза, держался намертво, уже и половина корней, которые поддались пообрубили, и тянули из всех сил, и подкопали со всех сторон, а он, словно пророс до центра земли. Хотя изначально производил впечатление - дерни и отвалится, корнями уцепился почти за вертикальный уклон.
  Ребята, кто отдыхал, кто присматривался, где порезультативнее копнуть, половчее дернуть, кто водил катушкой. Там по-прежнему что-то было. Сделали последний рывок - сверху двое с монтировками отдирали упертый куст, снизу тянули на себя, сбоку лопатой помогали. Держится, собака! А и черт с тобой, в сердцах решили все разом, и пошли на передых. На жаре вымотались, да и стимул несколько померк: клад в стене не достать, погреб опустошили до нас, да и с чертовым кустом возимся до сих пор безрезультатно.
  Ребята пили вино разбавленное водой и молча, с разных точек, взирали на упертую флору. Мы с Васькой последние полчаса старались не лезть под разгоряченную руку, просеивая в сторонке кучу землицы, что образовалась вследствие титанической работы мужской обнажонки.
  - Вась, - шепотом позвала я подругу, - он же на соплях совсем держится.
  - Думаешь? А чего тогда они с ним до сих пор возятся?
  - Вот, смотри, - подошла я к порядком измочаленным веткам, что располагались внизу, - если его вот тут дернуть, то он сам выдернется.
  - Ну попробуй.
  Парни, уставше прислушивались к нашему разговору. Я одела матерчатые перчатки кем-то оставленные на рыхлом холмике, приняла удобно устойчивую позу, намотала несколько веток на кулак, подстраховалась второй рукой, и потянула, и куст на удивление легко пошел на меня. Отошла подальше и дернула уже со всей силы, куст прыгнул на меня, а вместе с ним комья земли и какие-то камни большого размера. Я инстинктивно отскочила, но все равно не достаточно резво и далеко.
  - Лиса, - фальцетом взвизгнула Васька.
  Кто-то откинул куст, и чьи-то руки выхватили меня из-под веток. Глаза Марка смотрели встревожено. Ребята скачками неслись к нам.
  - Быстро определи степень своих повреждений, - велел мне спаситель.
  Я аккуратно подвигала конечностями, прислушиваясь к ощущениям, и подняла на него глаза.
  - Лиса, ты как? - раздался дружный вопрос с разных сторон.
  - Нормально все.
  Марк внимательно заглянул в глаза и отпустил меня.
  И теперь все мы развернулись к последствиям разрушения. Корни дерева обвили стену какого-то строения, словно охраняя его, ребята, когда монтировками сверху отжимали куст, видимо отжали и часть некогда полуразрушенной стены, остальные продолжали тянуть куст на себя вместе со стеной. Я думаю, что она бы и без меня отвалилась, просто нужно было время.
  - Николай, ты в следующий раз не монтировку с лопатой с собой бери, а Василису, - предложил Костя.
  - Да-а-а, - Марк в задумчивости взирал на открытый проход в небольшое пространство, - ей только нужное направление задать и камня на камне не останется.
  Я, было сунулась к лазу, но Марк придержал за предплечья, развернулась к нему за разъяснениями.
  - Ты уже свое дело сделала, - сказал, а потом усмехнулся, - давай сначала мы посмотрим.
  Николай осторожно заглядывал внутрь, светя фонариком.
  - Похоже на комнату, судя по обломкам прогнившего дерева, часть стены, что обрушила Лиса была с дверью.
  - А внутри что? - это нетерпеливая Васька.
  - Полки какие-то, но потолок местами обвалился еще до нас и завалиться все тут может в любую минуту.
  - Ко-о-оль, - это я, - а на полках что-то есть? Пищало же на драг. металл.
  Индиана сделал осторожный шаг ближе к лазу, всматриваясь внутрь.
  - Скорее всего, винный склад.
  - Да ты что? - рванула я к нему и не я одна, Васька тоже ломанулась то ли за стеклотарой, то ли за винищем.
  - Стоять! - опять Марик в роли моего охранника, - Лиса, ну что ты как маленькая?
  Костя перехватил подругу.
  - Коль, бутылки-то остались с вином? - подругу все же больше вино интересовало.
  Но тот не смотрел на содержимое, а светил все больше на потолок, проверяя насколько безопасно соваться внутрь. Вернулся к нашему полукругу, все выжидающе смотрели на него. Подумал, пожевал губу для пущей задумчивости и донес до нас.
  - Двое заходят внутрь, один направо, другой налево, двое стоят у входа, двое внизу насыпи. Хватаем все, что увидим, но трогая стен и стеллажей, передаем тем, кто стоит на входе, те - двум, что внизу. Вы, - ткнул пальцем в меня и Ваську, - стоите здесь и никуда не двигаетесь.
  Мы китайским болванчиками быстро-быстро закивали: 'да-да-да, стоим-стоим, только достаньте то, что там есть'.
  Николай перевел взгляд на Марка.
  - Бери Андрея, - словно прочитав его немой вопрос, ответил Марик, - мы с Костей на входе подстрахуем, Сашка с Серегой внизу, - и молчаливый взгляд в нашу сторону.
  Мы, опять синхронно, молча, закивали: 'да-да-да, стоим-стоим'. Посмотрел на Николая, потом на парней:
  - Если начинается малейшее движение почвы или подозрительный треск, хруст, не загораживая друг другу дорогу, мы с Костей уходим вбок, Николай с Андреем по прямой.
  И опять строгий взгляд в нашу сторону, так, чтобы мы прочувствовали всю степень серьезности и мигом из блондинок перешли хотя бы в разряд шатенок, мы третий раз изобразили болванчиков.
  Николай одел свой непробиваемый шлем с фонариком, взяли в руки по фонарику, в другую по пустому ведру. Сначала ушла первая пара.
  - Можно, - крикнул Николай через минуту, и пошла вторая, разделив между собой все емкости от ведер до холщевых сумок.
  Первой паре было интереснее всего, но и партеру зрелищ доставалось, Марк с Костей наблюдали, подсвечивая фонарями. Вскоре пилотная партия находок пришла к нам, Сергей отнес их метров на десять по обходной тропинке, мы с Васькой тут же сунули в них носы.
  М-м-м-м? Бутылки и бутылки, пыльные, грязные, наполненные. Еще бы понять что тут? Этикеток нет. Вроде жидкое, значит или вино, или уксус? Дома одну помоем, поглядим и даже откроем.
  - Лиса, тут вроде год указан, - Васька двумя пальчиками держала грязнючую бутыль.
  - Где?
  Поставила на землю и аккуратно потерло плечико бутылки. И, правда - '1889' коряво нацарапано. Ух ты ж, точно уксус, хотяяяя, при правильном хранении... Вообщем надо пробовать. Сашка приволок еще две сумки: бутылки и бутылки. Нафига нам столько? Если там уксус хорошо выдержанный, то потом эту стеклотару надо куда-то девать, а если и вино, это ж упиться и не встать. Ладно, берем все, нас много. Опять сумки, опять бутылки, мы пока не выпьем весь этот подвальчик с Сицилии не уедем. Бутылки были разные по форме и несколько отличались по цвету, мы с азартом проверяли плечики и нашли несколько годов ранее 1889 года, значит, в этом году случилась большая неприятность. Надо поспрашивать у Тересы с Люкой и в нете покопаться, может наш склон трясло, а может пожар приключился или какая революция.
  И тут грохнуло в несколько этапов. Мы с подругой замерли на мгновение, направив в сторону тропинки и взгляд, и слух. Тишина.
  - Черт, - рванули с низкого старта.
  Выскочили на полянку, я первым делом пересчитала по головам - пятеро, кого-то не хватает! Кого? Сашка с Серегой с ведрами, Костя слегка перемазанный, но живой, Марк с жирной царапиной на плече, Андрей откашливается-отплевывается. Кого нет? Индианы!
  - Где Николай? - подлетела к Андрею, они же были в паре.
  - Выскочили мы вместе, - слегка растерялся он.
  - Ко-о-оль, - раненой белугой взревела я.
  Парни начали оглядываться, а меня начало подтрясывать.
  - Ко-о-оль, - повторила я рев.
  Москвичи рассредоточились по периметру, Марк стоял рядом, внимательно обшаривая взглядом насыпь, которой значительно прибыло, входа в винный погребок не было видно совсем, а лет через тридцать опять вымахает на этом месте какой-нибудь куст.
  - Все живы? - раздалось тихое сзади.
  Резко оборачиваемся, из-за куста выходит Индиана, сильно помятый, изрядно поцарапанный, хорошо прихрамывающий и прилично шатающийся, но вроде живой.
  - Ко-о-оль? - шепотом вопрошаю я.
  - Все нормально.
  На полянке сразу стало тесно, при ближайшем рассмотрении стало понятно, что досталось так или иначе всем - царапинами открытых участков щеголяли все. А нефиг обнажонкой заниматься в столь опасном деле, но обработать этот нудизм нужно побыстрее.
  - Сворачиваемся? - уточняю я.
  - Да, наверное, пора, - грустно вздохнул Индиана.
  Послышался смешок от Сашки, потом Андрея, и через мгновение парни сотрясали хохотом местность. Мы с Василиной только улыбались - отсмеялись уже сегодня свое.
  - Тогда вы все собираете, а я за аптечкой.
  Уже у машины меня нагнал груженый двумя сумками с бутылями Марк. Та-а-ак, первый пошел. Достала ему влажную салфетку для обтирания особо пыльных мест, вытащила перекись, усадила уже обтертого на сиденье и плесканула антисептика на рану - видимо веткой распорол, острых камней я не видела. Молодец, даже не дернулся. Рана сантиметров двадцать, достала бинт и зафиксировала его лейкопластырями на краях.
  - Когда вернемся, нужно в нескольких местах слепить края раны пластырем, чтобы шрама не осталось. И одень, пожалуйста, футболку, - попросила я.
  Развернулся ко мне хитрыми глазами.
  - А что, ты смущаешься?
  - Конечно, совсем не хочется чехлы в машине отстирывать, ты пыльный, грязный и частично в крови. А так, постираешь только футболку.
  - А ты еще и прагматичная, - то ли позавидовал, то ли посочувствовал.
  - Ты остаешься у машины или спускаешься?
  - Пойду, помогу.
  Минут через пять после того, как спустились вниз, Марк спросил.
  - Лиса, скажи по секрету, чем вы так парней в краску вогнали?
  - Когда? - не поняла я.
  - Когда вернулись с обедом.
  Я усмехнулась.
  - Марк, это чисто женская тема, мужчины не поймут.
  Он обиженно оглянулся на меня.
  - Юлька или Олеся, те бы так же хохотали, а мужчине надо сначала объяснить, что думают женщины, и каких от мужчин ждут поступков, тогда становится понятна женская реакция на несоответствующие поступки мужчин.
  - Ты права, я мало что понял, - фыркнул он.
  Бутылек с перекисью и влажные салфетки пошли по рукам.
  - Парни! - привлекла внимание, - топлес прекращаем демонстрировать, кто едет в нашей машине в обязательном порядке одевает футболку.
  Все заинтересованно уставились на меня.
  - Лиса, - первый откликнулся Костя, - а если ты в нашей машине поедешь? - и ждет моей реакции. Тоже мне, остряк.
  - Я еду в своей машине, вы можете у себя в машине хоть нудизмом, хоть стриптизом заниматься вшестером. У нас машины приличная, со светлыми чехлами, потому никакого нудизма!
  Парни в задумчивости переваривали информацию, я начала обрабатывать ближнего ко мне нудиста, им оказался Николай - на нем больше всех ссадин, царапин и мелких ран.
  - Лиса, - шепотом поинтересовался он, - может, ты мне на ушко скажешь, как тяжело раненому, в чем вся соль?
  - Перепачкаете весь салон, - донесла я до него прагматичную прозу жизни.
  - Надо же, - усмехнулся он, - странно у вас работает голова.
  - Коль, без обид. Вот ты мне, как археолог археологу, скажи, чем ты думал, когда голый лез в опасное место? У тебя же спецовка есть непробиваемая, которая уберегла бы от половины порезов.
  Индиана недовольно поморщился.
  - Забыли.
  На вилле, после мытья, вторичной обработки ран, парни выделили делегата для урегулирования интимного вопроса.
  - Девчонки, - ласково начал Костя издалека, подойдя к нашим шезлонгам, где мы с Васькой растянулись в купальниках, решив хоть двадцать минут, но урвать для сицилийского загара, пока парни намывались.
  - М-м-м, - дуэтное.
  - Вы принципиально против нудизма?
  - А что, вы хотите еще и плавки снять, чтобы загар сравнять? - лениво потягиваясь, уточняю.
  Костя оторопел, собрался, подумал, стряхнул наваждение.
  - Не, плавки, нет. Сжечь все, можно.
  - Тогда о чем речь? - дала о себе знать Василина недовольным тоном.
  - По царапинам ткань ездит, больно и неприятно, и на открытом воздухе заживает быстрее.
  - На счет мелких ран я согласна, но у Николая и Марка открытые раны, - воззарилась я на него в удивлении, что приходится объяснять такие банальные вещи, - кстати, им кто-нибудь обработал и слепил раны на спине?
  - Николаем Андрюха занимается, Марк отдельно живет, не знаю.
  - А как же мужская взаимовыручка?
  - Он сказал, что сам справится.
  Не, он здоровеньким не помрет, зачахнет от столбняка или гангрены, исполосованный страшными гноящимися шрамами во цвете лет. Ладно, келья Марка в трех метрах от шезлонгов, пойду, проявлю милосердие.
  - Вы когда выезжаете? - спросила у Кости, освобождая ему место под солнышком.
  - После ужина, - вздохнул он.
  - Может, завтра с утра рванете?
  - Не успеем доехать.
  Постучала в открытую дверь, где ночевал Марк, у него была камера на одну кровать без окон, зато с душем и туалетом. Он в это время заглядывал в зеркало, висевшее за спиной, пытаясь решить проблему с раной. Услышав стук, повернулся ко мне.
  - Помощь нужна?
  - Не откажусь.
  - Выползай тогда на солнышко.
  Рану пришлось мазать антибиотиком и склеивать по всему разрезу, по-хорошему, несколько швов бы наложить для спокойствия, но крутым Маркам это без надобности.
  - Если поднимется температура, езжай в больницу, - с последним лейко-швом попросила я.
  - Спасибо, - поблагодарил он.
  Потом решали мыть или не мыть бутылки. Это вопрос принципиальный, потому как для некоторых коллекционеров, чем больше пыли и грязи, тем ценнее экспонат. Постановили вымыть и открыть одну на пробу.
  Открыли, налили, цвет непонятный коричнево-красный, осторожно нюхнули. Ну-у-у-у, если и вино, то очень крепленое, первой попробовать рискнула Василина (чем посрамила мужских квартирантов) и Марк протянул руку, я тут же хлопнула по ней, напомнив, что он на антибиотиках. Подруга попробовала сначала губами, держа наготове стакан с водой, чтобы, если что, отплеваться. Потом доверила древнему напитку собственный язык, чуть позже небо и все же выплюнула. Мы, молча, смотрели на веское слово экспериментаторши.
  - Это не вино, может и вино, но не то, которое я пробовала последние три месяца.
  Теперь рискнули все, кроме Марка и Николая, последний, видимо тоже, засыпался антибиотиками. Вкус винограда присутствовал, но еле уловимо, я не любитель крепленых напитков, потому ничего сказать не могу.
  - На вино не похоже, - Костя покатал во рту и выплюнул.
  - Может это зачатки коньячного производства?
  - Жаль, этикеток нет, - задумалась я, - а почему ваши хвалено-навороченные металлоискатели выдавали драг. металл?
  Николай метнулся на мужскую половину, вернулся и предъявил нам два серебряных больших кубка грамм на семьсот и небольшой овальный поднос примерно сорок на двадцать.
  - Ух ты ж, - потянулись к находкам загребущие ручонки со всех сторон.
  Я завладела одним кубком, Марк успел схватить другой. Тут должно быть клемо изготовителя, а если повезет, то еще и год. Клемо есть, оно нам ни о чем не говорит и вроде год есть, но так мелко, без лупы не разобрать, передала находку в очередные руки, сама сунулась к Марку. Кубки из одной коллекции, но с разным рисунком, и, скорее всего, это была пара: один кубок мужской, другой женский, может быть, подарок на свадьбу?
  Вернулся Николай с лупой, вот это я понимаю, запасливый на все случаи жизни. Кубка у меня уже не было, потому лично у меня необходимости в лупе не было. Взял Марк, нашел клемо с боку, посмотрел, удивленно хмыкнул и передал оба предмета мне. Я без возражений вцепилась и 'навела резкость', хм, то ли 1886, то ли 1686, вторая цифра не точная. Я попыталась и так и эдак, выхватила у Васьки второй кубок и вооруженным взглядом уставилась.
  - Черт! - расстроилась я, - дата одна и та же, но на самом штампе был дефект, если только поднять информацию по владельцу клейма.
  - Судя по небольшому размеру помещения, - это Николай, - погреб был в личном пользовании владельца, там он хранил собственную коллекцию для личных нужд.
  - И там же, - это я, рассматривая женский кубок, - занимался возлияниями. Чего с бутылками делать будем?
  - Можно поделить между собой, - предложил Индиана.
  На персону досталось по две бутылки, потом Марк предупредил, что в этот подвал намерен наведаться еще раз и вынести оттуда все, потому как на аукционе, даже, если это и уксус каждая бутылка может стоить несколько тысяч евро.
  - Вы не против? - посмотрел вопросительно на нашу компанию.
  Тут вопрос скользкий, первое - это надо сделать по-быстрому, второй - втихушку, чтобы местные не чухнули. С первым пунктом у всех серьезный напряг. Третье - на этот аукцион еще надо пробиться, а это несколько экспертиз дорогостоящих, и скорее всего, вынужденное общение с криминальным миром.
  Мы переглянулись, добровольного геморроя не хотелось никому.
  - Все твое! - выразил общее решение Костя.
  - Николай? - Марк посмотрел на него.
  - А я с тобой.
  Все-таки спелись и, наверняка, напланировали кучу совместных планов. Я предложила на ужин позвать Томаса, как эксперта в виноделии и хозяев виллы, как источник информации по башне и ее владельцу, но постановили обойтись только Тересой и Люкой, потому, что связать два и два после наших вопросов будет проще простого. А так только поинтересуемся историей их родного края.
  Кубки же и поднос решили честно разыграть в лотерею, Марк и Николай не участвовали, кубки достались мне и Косте, третий предмет Василине, что повергло ее сначала в ступор, потом дикое возбуждение потребовало от ее тела станцевать вокруг стола танец с воображаемым бубном.
  - Это, правда, мне? - вдруг испугалась она.
  - Держи, - сунул ей в руки поднос Марк, - заслужила, ты нашла башню.
  Васька была похожа на ребенка, попавшего в сказку, где стащила ларец Кощея с драгоценностями.
  - Спасибо, - счастливо зажмурилась она.
  
  Николай, наконец, отдал моего компьютерного питомца в слегка померкших бабочках и заляпанного чьими-то немытыми руками, Ваське ее фотоаппарат. Я тут же залезла в программу, посмотреть, что там они навбивали мне, а подруга поскакала за шнурами и своим компом, чтобы посмотреть фотки.
  Мы с Николаем сразу ушли в переброску информации из общих файлов в основной, и я попыталась восстановить весь рисунок мозаики. По хорошему нужны образцы мозаик того времени, чтобы программа могла сопоставить и выявить сходства, но у меня их нет, посему надеюсь на свой художественно-мозаичный опыт и интуицию.
  Парни смотрели фотки на Васькином мониторе, Марк минут через десять откучковался и присоединился к нам, поменявшись местами с Сашкой, оказавшись рядом со мной.
  - У тебя в компе образцы мозаик приблизительно этого времени есть? - озвучила я слабую надежду на быструю индификацию Индиане.
  - Где-то есть, - слегка поморщился он, - но там мало, и датировку этих мозаик я смогу очень примерно сказать.
  - Тащи комп, я за книгой.
  Вернулись почти одновременно, Марк уверенно тыкал клавишами на моем ноутбуке.
  - Эй, - возмутилась я, - это мой комп!
  - Я знаю, - не стал отвлекаться на меня, что-то меняя в программе, - а как ты думаешь, кто за ним сидел всю неделю?
  - Это было всего неделю, сейчас это снова мой комп и мои бабочки! - начала вредничать я.
  Обнажонка с заплаткой на плече снисходительно посмотрела на меня.
  - Лиса, ты вроде сытая, - попеняло оно мне, - не вредничай, я не успел внести кое-какие изменения, тут можно за счет некоторых функций сильно упростить классификацию информации.
  Николай, в это время, водрузив свой комп на стол, чем убавил еще места, искал свой файл. Я отошла от умно-занятых мужчин, присела на невысокий бордюрчик и стала пролистывать каталог мозаик, подаренный мне Индианой, ищи в указанных датировках примерный период нужных нам греческих времен. Каталог был упорядочен по местности, а не по эпохам, потому тут копаться можно долго, минусом еще было то, что некоторые фотки были черно-белые и очень давнишние, соответственно качество страдало, а вместо некоторых фоток попадались и вовсе рисунки.
  То, что нашего храма нет в нем, я убедилась, пробежав по содержанию, но подобное должно было где-то сохраниться, оставалось надеяться, что успело дойти хотя бы до древних археологов, которые если и не зафотографировали, то зарисовать успели.
  - Лиса, - окликнул меня Николай, - что-то нашел.
  Я подошла к ним, каталог положить некуда, держать в руках тяжело, запомнила страницу, где остановилась, захлопнула книгу, положила ее на соседний стол и склонилась к Индиане, он с Марком сидел вплотную, зацепив usb оба компа.
  - Тут у тебя только греки? - уточняю у Николая.
  - Да, - внимательно просматривает каждое изображение.
  А я вишу над ними летучьей мышью.
  - Лиса, - это Марк, - ты что-то у себя нашла?
  - Не успела, а ты сейчас вообще чем занят? - перевела взгляд с монитора Николая на свой.
  - Пытаюсь найти опцию сличения и анализа изображений. Фотки Николая я закинул вот сюда, - показал мне папку.
  У дураков мысли сходятся, ладно пусть его, надеюсь, что у него сличить получится лучше, чем у меня. Снова взяла неподъемный каталог и вернулась на прежнее место. Парни негромко что-то поясняли Ваське, тыкая пальцем в ее монитор. Я пролистывала одну страницу за другой, заучив бледные отрытые нами остатки наизусть, ничего даже приблизительно схожего пока не наблюдалось.
  - Коль, ты точно уверен, что мозаика греческая? - я не то, чтобы отчаялась, у меня еще триста страниц каталога, но начала сомневаться в своем методе.
  - На восемьдесят пять процентов, даже на девяносто, - не отрываясь от своего монитора, ответил мне.
  - У тебя еще много осталось?
  - Половина.
  - Есть, - обрадовался Марк.
  Я подлетела к нему, чуть не убив своей книженцией, толмут тяжелый, едва не выскользнул у меня из рук, норовя угодить заламинированным углом Марку в правый глаз. Успел увернуться, ловкий, однако, а то ходить бы ему без глаза и с синяком.
  - Извини, - повинилась я.
  Марк забрал каталог, глянув на страницу, захлопнул, положил под мой ноутбук, освободил мне свой стул напротив моего компа, сам уселся вплотную рядом. Я ждала, когда перегрузится комп, одним глазом заглядывая в монитор Николая.
  - Лиса, посмотри, - попросил он, - вот это более-менее похоже, - пролистал мне шесть штук фоток, честно скажем, наиотвратительнейшего качества.
  - Ты их откуда такие взял? - проворчала я.
  - Какие были.
  - Коль, ну не знаю... ты их сортировал по признаку 'не возможно сличить'?
  - Вот смотри, - достал ручку из сумки, в которой до этого был ноутбук, поводил в верхнем углу, - видишь?
  Я честно смотрела, но ничего не видела.
  - Вот этот фрагмент, схож с нашим.
  - Мда? - откровенно сомневалась я, - Марк, что ты сделал с моим компом? - возмутилась непривычной долгой загрузке любимого питомца.
  - Это первый раз, потом будет проще, - успокоил меня, - ну все, поехали.
  Наклонился ко мне, и опять влез в мой комп, через десять минут программа выдала сравнительный анализ, признав более близкую фотку к нашей отрытой мозаике именно ту, что рассматривал Николай. Вот что значит опыт, вот что значит глаз-алмаз! Правда, стопроцентной уверенности программа не дала, пообещав всего пятьдесят процентов надежды, но уже кое-что.
  Потихоньку рассредоточились, Николай остался под навесом с двумя компьютерами, сводя воедино фотки находок с имеющимся списком, я устроилась с каталогом в тени апельсиновых деревьев. Васька с Андреем начали, наконец, мыть наши сегодняшние находки. На улице было пару кранов, один с большой чашей, в тенечке, куда все аккуратно и сгрузили, к ним присоединились оставшиеся москвичи. Все дружно пожертвовали свои зубные щетки и с ленцой намывали, негромко переговариваясь. В экспедиции мы этого добра намылись, весь ажиотаж остался на горе у греческого храма. Николай был прав, если бы мы делали раскоп по всем правилам, то, скорее всего, нашли бы не только 'железяки', но и черепки, тогда было бы интереснее, попытаться их соединить, восстановить, но мы не рассчитывали разворачивать полномасштабные поиски.
  Марк некоторое время посидел с Индианой, перебрасываясь умными фразами, посмотрел на результаты енотов-полоскунов, потом перетащил второй шезлонг в мой тенек и устроился рядом, опять в виде обнажонки, на боку, пораненное плечо, склеенное лейкопластырем, подставив воздушным ваннам. Истома разлилась по нашему дворику, солнце ласково грело, цикады активно работали над звуковым эффектом остатков жаркого дня. Пришел Чико, тяжело дыша и вывалив язык, увалился между шезлонгами, Марк приоткрыл глаза и снова задремал. Я уже без особой надежды досматриваю каталог и страниц за десять до конца, узнаю знакомый цветочно-геометрический орнамент в виде рисунка, а не фотографии, орнамент другой, но стиль мастера угадывается без сомнений.
  - Ко-о-о-оль, - еще не веря в увиденное, сиплым шепотом пытаюсь обозначить свою радость.
  Чико вскидывает голову, Марк открывает глаза. Я вскакиваю, запинаюсь о пса, чуть не падаю на Марка, удается сохранить равновесие, но каталог все же острыми углами падает на обнаженный бок, спасибо не на плечо.
  - Ты меня все же решила добить сегодня, - шипит от боли нудист недоделанный.
  - Извини.
  Перелажу через него, так как обойти по-быстрому не получится, надо обегать наш сад из четырех цитрусовых, забираю книгу с него и несусь к Индиане. Бухаю на стол толмут и быстро нахожу нужную страницу, Николаю хватило пару мгновений.
  - Лиса, - поднимает на меня восторженный взгляд, - что бы я без тебя делал? Та-а-ак, - начинает вчитываться в текст, - 'Остатки греческого храма предположительно II века до нашей эры, обнаружены в 1899 году не далеко от Гераклеи'.
  Записал данные каталога, чтобы ссылаться на него.
  - Мы молодцы? - уточняю у него на счет нашей экспедиции.
  - Да-а-а, без вас я бы пару лет точно не рискнул туда слазить.
  Среди сегодняшних уже отмытых находок покопались два великих археолога и отсортировали в маленькую кучку все самое ценное, по их мнению: медальон, пряжка две штуки, пуговица, филигрань непонятного назначения, браслет, судя по размеру женский. Все, естественно нуждалось, в реставрации, но уже сейчас было понятно, что вещички занятные.
  Браслет, единогласно решено было отдать Василине, любит она владеть древними вещичками, любит и умеет носить этнические украшения и опять же башню нашла она. Васька светилась неподдельным счастьем детства, когда получаешь заветные подарки на день рождение. Остальное москвичи разделили между собой.
  Быстро собрали на стол, расселись, подошли Тереса с Люкой, которых я пригласила заранее. Ужин будет коротким, парням сегодня выезжать, и надо успеть за ужином, как бы невзначай, узнать историю владельца этих мест. Миссию разведчика решено было отдать Марку, но тут нежданно-негаданно прискакал Принц, это было воспринято указующим перстом, поэтому Марк перебросился на Томаса, а хозяев отдали Индиане. Компания наша большая, во избежание ненужных для нас расспросов источники информации рассадили по разным концам стола. Николай с Костей интересничали с хозяевами, Марк вытягивал информацию по истории виноделия этих мест из Томаса, парни создавали шумовой барьер веселья между ними, Василина по привычке строила глазки принцу, а я пыталась быть одновременно с двух концов стола, потому как узнать хотелось все сразу. Через какое-то время махнула безнадежно рукой на итальянский угол, так как мало что понимала в объяснении Тересы. Остановилась за плечом Марка, вслушиваясь в беседу на английском, ну вот, другое дело, все понятно и даже уточняющие вопросы можно позадавать. Но в моих уточнениях не нуждались, Марк вытягивал нужную для себя информацию виртуозно, как бы между делом, как бы ни о чем, дополнительно еще узнал на счет ближайшего аукциона.
  Ужин закончился неприлично рано по итальянским меркам, расходиться никому не хотелось, но у парней были, купленные заранее, билеты на паром, потому увы и ах. Проводили хозяев и Томаса, устроили летучку в гостиной у парней, пока они доупаковывали чемоданы, мы свели воедино информацию, полученную с обоих концов стола.
  Итого, мы имеем французского аристократа со странностями, который по слухам, пытался вывести новый сорт винограда, одновременно экспериментируя с разными уже имеющимися сортами, создавая более глубокий, насыщенный вкус вина. А летом 1889 года случилось землетрясение, трясло не сильно, но кое-что успело завалиться, а последующий пожар довершил дело. Аристократ махнул рукой на свои виноградно-винные страсти по-сицилийски, и укатил во Францию. Тогда становится понятным, почему не стали разбирать заваленный погребок с собственной коллекцией. Скорее всего, дубликаты этих бутылок хранились еще где-то. Если Марку удастся поднять целые бутылки из заваленного погребка, то историю аристократа и его коллекции ему нужно будет узнать поподробнее, если тот французский чудак все же сотворил что-то неординарное, то это повысит стоимость экспонатов. Вообщем, целая куча 'если', но Марика это не пугает, наоборот, добавляло азарта.
  Прощались потемну, Марк с Николаем оставались, завтра они ждут подкрепление, Марик это самое подкрепление рано утром встречает, а Индиана брался обеспечить всех лопатно-инструментарными приспособлениями. Парни друг с дружкой попрощались по-мужски скупо. Мы же с Васькой вцепились в москвичей мертвой хваткой, словно расставались на веки вечные. Подруга осмелилась, наконец, поцеловаться с Андреем, тот пользовался случаем, наверстывал за все ее отказы.
  Саша с Сергеем уже уселись в машину, а мы с Костей, молча, держались за руки.
  - Как будешь в Москве, позвони, я встречу, - напоминал Костя.
  - Мы там будем очень скоро, не успеешь соскучиться, - утешала я нас обоих.
  - Ли-и-и-са, - протянул мое имя и прижал к себе, через мгновение с неохотой отстранил, заглядывая в глаза, - я тут вдруг подумал, что только благодаря тому, что мы с тобой встретились, Сицилия у меня запомнится особенно ярко.
  И мне подумалось, что он где-то прав, если бы я не откликнулась на его приветствие в маленьком ресторанчике, то Марк не рассказал бы им о подъеме судна. И в Чефалу мы могли так близко не задружиться, а значит и с Индианой не познакомили бы их, и экспедиция не состоялась бы и сюда бы они не приехали, не полезли бы в башню, не познакомился с Олесей. Одни 'бы', а так воля случая плюс стечение обстоятельств и интересно провели время.
  - Кость, я тоже рада, что мы пересеклись. Думаю, еще не раз встретимся.
  Чувствовала, что дружба, зародившаяся на острове, будет долгой.
  - Ты не теряйся, контакты все есть - пиши, звони.
  - Не переживай, еще и надоесть успею, - заверила его.
  Меня снова привлекли к груди, прижались щекой к моей макушке, через несколько глубоких вдохов-выдохов, Костя со вздохом сожаления сделал шаг от меня, взял за ладони и опять заглянул в глаза.
  - Костя, ты мне очень дорог, - слегка сжала его руки, - словно брат или близкий друг.
  Увидела, что он с облегчение выдохнул.
  - Я не мог понять, что между нами происходит, но вот ты сейчас это сформулировала, и все стало на свои места. Просто у меня подобных отношений с девушками еще не было.
  - Теперь будут, - улыбнулась открыто ему.
  - Теперь будут, - согласился он.
  Последнее крепкое объятие и запрыгнул за руль, тут же хлопнула дверь за Андреем, завелся мотор, и москвичи уехали. Хорошие ребята: надежные, умные, не навязчивые, с чувством юмора. Повезло, что пересеклись с ними, очень повезло. Василина, обходя дом, ушла по левой дорожке, убирать со стола, а я осторожно спускалась по крутой лесенке правой тропинки, чтобы закрыть дверь после парней, завтра еще предстояло там убраться, ребята, конечно, молодцы, за собой прибрались, но влажную уборку все же надо сделать.
  На середине лестнице стоял Марк.
  - Ты с определенной целью тут? - поинтересовалась я, стоя на три ступеньки выше его.
  - Тебя дожидаюсь, - а сам внимательно смотрит на меня.
  - С умыслом дожидаешься? - по-прежнему я на три ступеньки выше.
  Молчит и смотрит, лестница узкая, опасная, вдвоем не разминуться, ступеньки деревянные, шаткие, с обеих сторон перила.
  - Ма-арк? - позвала я молчаливо смотрящее изваяние.
  Развернулся, молча, спустился до низа и оттуда решился на ответ.
  - Решил проводить.
  - Это ты молодец, рыцарство у тебя в крови, - позавидовала самой себе, проходя мимо него.
  За столом с чашкой чая сидел Николая, Васька с припухшими от поцелуев губами и улыбкой в глазах, пыталась убрать со стола, но махнув на уборку рукой, выпила кофе, и отчаянно зевая, расцеловавшись со всеми, ушла спать. Марк молча посидел с нами несколько минут, потом скупо попрощался и ушел в свою келью, что-то опять нашло на нашего Марика, чем-то недоволен. Индиана перевел взгляд с меня на его удаляющуюся спину, вернулся глазами ко мне, слегка усмехнулся.
  - Может, вы уже помиритесь? - спросил негромко у меня.
  - Мы не ссорились, - пожала в ответ плечами.
  - Лиса..., - замялся Николай, видимо, пытаясь сформулировать мысль, - Марк - хороший парень.
  - Я знаю, - горячо заверила я, чтобы не давать повода для возникновения дискуссии под названием 'Какой замечательный Марк'.
  Индиана выстроил на своем лице знак большого вопроса, я в ответ пожала плечами и развела руками.
  - Коль, я, наверное, теперь уже дома, попытаюсь восстановить рисунок мозаики храма и то, что получится, отправлю тебе, - перевела разговор, - но раньше нового года не жди.
  Посидели мы недолго, Индиане с рассветом выезжать за инструментом, распрощались, можем до отъезда не увидеться, завтра после раскопа он сразу уезжает, заехать к нам не получится.
  
  Утро. По привычке проснулась рано, утренняя прохлада холодила щеки, но голубое небо радостно звало на подвиги. Подвиги предстояли трудовые, вчера мы с Васькой единодушно поленились вымыть посуду, уйдя спать с петухами.
  Подруга уже сидела под навесом, демонстративно повернувшись спиной к длинному столу с грязной посудой, и смаковала кофе.
  - Все уехали, - грустно подвела черту Василина, медитируя на виноградники.
  - Да ужжж, - посочувствовала я нам разнесчастным, с ребятами оно повеселее.
  - Томас, что-то говорил о Неброди, - лениво поддерживала разговор подруга.
  - Да, Джо звал нас с собой, - так же лениво отвечала я, попивая апельсиновый сок.
  - Да? - встрепенулась Васька.
  - Я пас, - лениво, но категорично отказалась я.
  - Лиса, - заканючила она, - ну давай съездим напоследок.
  - Васён, ну какой 'напоследок'? У меня не отрисованные холсты стоят, а до отъезда времени кот наплакал. Я думала сегодня вплотную заняться, но посуду перемыть и у парней убраться надо.
  - Лиса, а давай, иди рисовать, а я и помою, и уберусь, - соблазняла меня.
  - Васён, я не могу, не успею.
  - А ты не будешь против, если я все уберу, помою и уеду?
  Я перевела свой взор с виноградной панорамы на подругу, та смотрела умоляюще разнесчастно.
  - Езжай, ты-то чего за меня держишься?
  - Правда?
  Василина, вспомнила, что она умеет быть женщиной с пропеллером и за пару часов навела блеск и порядок, оставив четкие инструкции на предмет того, как забирать выпечку, что доесть со званого обеда и забыть про тормоза на велосипеде, так как они не работают. Я кивала и со всем соглашалась, с головой уйдя в новую картину: 'Мария Джусти с мягкой улыбкой смотрела на Тересу, которая что-то рассказывала'. Тересу рисовать не стала, но вот Мария в этот момент очень напоминала мудрую, прекрасную, все понимающую фею.
  С портретом провозилась до самой ночи, зато закончила и Марию и фон, довольная, уставшая, не помню как поднялась к себе, как уснула.
  Утро. Вернулась Вивальдина, старательно выводила свою трель у моего раскрытого окошка. Я улыбнулась ей и прозрачному утру под голубым небом, не торопясь поклонилась солнцу, приняла душ, переоделась в рабочую одежду, и, спускаясь по лестнице, поймала носом запах кофе и свежей выпечки. 'Васька вернулась!' - обрадовалась я, 'Так быстро?' - обеспокоилась, ускорила шаги, придерживая длинную юбку летнего сарафана. В гостиной никого, входная дверь открыта, вышла на улицу, пару шагов, свернула за угол на террасу.
  На столе: выпечка, нарезка сыра, пара стаканов с красным соком апельсинов, наш кофейник. И Марк, жующий ломоть хлеба с сыром. Я в изумлении сбилась с шага и открыла не только рот, но еще и глаза, вмиг став похожей на удивленную сову. Не, ну, теоретически, они с Николаем должны были вчера закончить со своими раскопно-бутылочными делами и уехать. Индиана так и сделал, а Марик почему до сих пор здесь? Поднял глаза, молча, смотрит на меня.
  - Доброе утро, Марк Алексеевич, - получилось немного возмущенно.
  Молчит и смотрит, слабая улыбка.
  - Я тебе завтрак приготовил, - это вместо приветствия мне.
  - Это ты себя имеешь ввиду? - я не то, чтобы злая, просто еще не завтракамши, а посему меня лучше не трогать, он видимо, это учел, потому проигнорировал мой тон.
  - Василина еще спит?
  Упоминание о подруге привело меня в более доброжелательный настрой.
  - Покоряет горы Неброди, - уже миролюбиво отвечаю, присаживаясь за стол.
  Марк быстро удивился и загадочно усмехнулся.
  - Надолго уехала?
  - Сегодня-завтра должна вернуться.
  Молчит и смотрит, что он там себе думает, по лицу понять не возможно.
  - А ты вообще откуда тут? - решила внести ясность, с языка едва не сорвалось: 'каким ветром тебя сюда принесло?'
  - Вчера поздно освободились..., - начал Марк, но моя нетерпеливость сразу же его перебила.
  - Что-то уцелело?
  - Двенадцать бутылок.
  - А кроме бутылок?
  - Нет, там обвалилась балка, уцелел только один шкаф с этими бутылками.
  - Но ты доволен?
  - Да, - широкая улыбка.
  Спрашивать о дальнейших его планах не стала, рассудив, что надолго он тут задерживаться не станет, поедет нянчиться со своими бутылками, поэтому надо держать себя в рамках воспитанных людей. Неторопливо позавтракала, любуясь панорамой, краем глаза поглядывая на гостя, тот был вальяжно расслаблен и доволен.
  - Марк, ты извини, но мне надо работать, - без всяких изысканных намеков, очень вежливо поставила его в известность о моих ближайших планах.
  Умный человек сразу бы извинился и ретировался.
  - Я понимаю, - после секундного раздумья ответил он, - постараюсь не мешать.
  Я воззарилась на него. В смысле 'не мешать'? Он тут собирается остаться?
  - Марик, я не смогу изображать радушную хозяйку, - честно предупредила я.
  Посмотрел, через несколько секунд ответил.
  - Это я уже успел понять.
  Я мигом превратилась в кобру с раздутым капюшоном.
  - Лиса, Лиса, - видя мой настрой, выставил руки вперед, защищаясь, - брейк, я сольюсь с пейзажем, стеной, деревом.
  Не могла понять почему, его присутствие не то, чтобы раздражало, но нервировало, меняя меня в не лучшую сторону.
  Убрала со стола, помыла посуду, устроилась за нашим обеденным столом, пролистала фотки в компе, было несколько с нашей вечеринки с хорошим сюжетом, но Алексу они не подходят. Молодые, красивые и счастливые не самая удачная тема для портрета, тут нужна интрига, загадка, тайна, прожитые страсти, незалеченные душевные раны.
  Просмотрела еще раз, остановилась на Люке, случайно его лицо попало в кадр, фотографировала Марию и Терезу, а он с нежностью и безграничной любовью смотрит на жену, смотрит глазами молодого человека и наверняка видит стройную красивую блондинку, свою жена.
  Из ни откуда появился Чико, поздоровался своим 'ву', припарковался под столом. Марк устроился на шезлонге опять обнажонкой, решив порадовать себя сицилийским загаром. Надо посмотреть, что там у него с раной. Чего это я? Зачем мне это надо? Сам о себе позаботится!
  Люку рисовать волнительно, смотришь на выражение лица этого мужчины и завидуешь женщине, на которую так смотрят, которую так любят. И смотрят и любят до сих пор.
  Через какое-то время Чико завозился, вылез из-под стола, махнул на прощанье хвостом и потрусил к себе, наверное, время обедать. Мне еды не хотелось, потому налила себе еще сока и вернулась к Люке и его чувствам. Марк тоже перебрался под навес, устроившись рядом со мной с компом и телефоном. Ну да, время загорания вышло, тогда почему бы не одеться, вот с какой целью он тут дефилирует мне свои бугристые поверхности, это я мышцы имею ввиду. А поверхности ничего так себе, вполне-вполне... рельефные. Ну, у меня тоже с некоторых пор все рельефно, не зря же я поклоны солнцу бью уже три месяца кряду, тут хочешь не хочешь, а рельефом обзаведешься.
  Люку я дописать успела до заката, огляделась: собаки нет, Марка тоже. Ну и ладно, убрала в дом краски-кисточки, перекусила по легкому и, удовлетворенная не зря прожитым днем, отправилась спать.
  Утро, Вивальдина (здравствуй, моя хорошая), запах кофе. Я в задумчивости на счет природы происхождения запаха, то ли Васька вернулась, то ли Марк никуда не уезжал. Скорее всего, подруга. Любопытство погнало вниз нечесаную, пижамную и не успевшую поклониться для поддержания рельефа.
  Накрытый стол и никого. Хм. Пустая чашка из-под кофе. Кто-то укатил за выпечкой. Дверь я, видимо, в очередной раз, не закрыла, потому как кофеварка наша, чашки наши, заварник наш, лично мной купленный. Ну ладно, пока чай горячий, приступим. Налила в чашку ароматного напитка, разбавила молоком, отпила и с блаженством потянулась. Счастье вернулось - прозрачное утро, крепко заваренный чай и никого. Счастье - это очень кратковременное ощущение, вот оно только с тобой и в следующий момент...
  - Доброе утро! - раздалось бодренькое с боку.
  - Доброе, - не поворачивая головы, ответила Марку.
  Подошел ко мне с бумажным пакетом выпечки и ясными очами, с улыбкой осмотрел меня нечесаную в пижаме. Наверное, полагалось смутиться, но мне почему-то не смущалось. Это мой завтрак и мой дом и моя любимая сицилийская пижама. Нравиться мне именно в ней завтракать. А Марк стоит надо мной, смотрит, улыбается и молчит. Задрала голову, чтобы удостовериться в своем предположении, ну так и есть! Посмотрела ему в глаза. А он меня вообще видит? Взгляд подозрительно блаженно-расфокусированный.
  Протянула руку за пакетом, он сделал шаг в мою сторону, опустил мне его на ладонь и этой же рукой поправил свисающую кудряшку, та снова упала на лицо. Улыбка его стала мягче, осторожно, двумя пальцами заправил волосы мне за ухо. Я сижу с пакетом на вытянутой руке и как кролик на удава введусь на его действия, замерла, опасаясь малейшим движениям спровоцировать не нужные нам обоим последствия.
  Марк придвинул стул, уселся рядом. Я, наконец, начала дышать, весь завтрак коту под хвост, надо срочно чего-нибудь съесть, а то покусаю. Соседушка налил себе кофе, достал круасан из пакета, который все еще был на моей ладони.
  - Марк, - голос с остатками разума потихоньку начали возвращаться, - а ты надолго тут?
  Отпил кофе, посмотрел на нашу панораму, перевел взгляд на меня.
  - Ты не хочешь меня видеть?
  Э-эм-н? Именно это 'э-эм-н?' он прочитал на моем лице. Решила перенять его тактику, смотрю и молчу. А тактика оказывается действенной.
  - Я не успел извиниться за тот вечер. Прости.
  Э-эм-н? Кудряшка спружинила и выскочила из общей массы волос, закрыв один глаз, Марк протянул руку, аккуратно, не особенно торопясь снова убрал ее за мое ухо и, как бы между делом, его ладонь легла мне на шею, а большой палец погладил щеку. Но мой разум был настороже, потому не дал себя смутить и лишить голоса.
  - Хорошо, - легко согласилась я, - забыли, - и потянулась за сыром, руку ему пришлось прибрать.
  Смотрит. Молчит. Думает.
  - Марк, все, извинения приняты.
  - Да я не об этом.
  И тут удосужилась позвонить Василина на мой телефон, порадовав новостью, что они, видите ли, решили еще съездить на Липарские острова на два-три дня, я попыталась напомнить, что мы с ней собирались в Мессину, на что она заканючила, что хочет моря и островов. Можно подумать, ей целой Сицилии в качестве острова мало. Пришлось благословить ее на подвиги.
  Положила трубку и задумалась, с одной стороны - это очень даже хорошо, успею доделать третий портрет и себе нарисовать вид на нашу виллу, на память останется панорама, которая уже отрисована и 'Вилла Роза' на фоне виноградников и моря, я уже успела кругом облазить и присмотреть точку откуда вид более соблазнительный. Повешу обе картины в гостиной и буду долгими зимними вечерами ностальгировать.
  - Василис, - видимо не в первый раз звал меня Марк.
  Сфокусировалась на нем.
  - Поехали сейчас в Мессину, - предложил.
  Уй, в Мессину хотелось, но мозг вкупе с Музом заметались между желаниями нарисовать виллу и увидеть Мессину.
  - К вечеру успеем вернуться? - мозг пошел на мировую с Музом.
  - Будем стараться, - довольно улыбнулся Марк.
  
  Мессина - это особый город Сицилии, особенность заключается в пятикилометровой близости материка. А потому история Мессины крепко связана с морем и проливом. Пристальное внимание именно к этому месту началось со времен правления богов, тогда Сицилия еще была частью континента. Бог Нептун изволил разгневаться, что послужило тому причиной, можно только гадать, но в тот раз он разошелся не на шутку и одним взмахом своего трезубца отделил Сицилию, сделав из нее в один миг остров. Прошло еще какое-то время и уже другие божественные взоры упали на этот кусок суши и ахнули от восторга, тут же подсуетился Сатурн, основав сам город. Правда другие легенды утверждают, что город основал Орион, он же сын Нептуна - память и о том, и о другом до сих пор жива в достопримечательностях города.
  Фонтан 'Орион', что на площади перед Кафедральным собором начал свою историю в 1547 году, именно этим фонтаном Городской совет Мессины решил отпраздновать завершение строительства первого городского акведука, нёсшего воду из реки Камаро. Заказ получил Монторсоли (последователь Микеланджело) и создал гармоничный и элегантный фонтан богатый изысканной резьбой и украшенный статуей мифического основателя города.
  Своей формой фонтан представляет пирамиду, на вершине которой расположился Орион, у его ног пёс Сириус. Уровнем ниже четыре роскошные нимфы, восседающие на дельфинах изо ртов которых льются струи воды. На самом нижнем уровне четыре наяды и четыре тритона. Самый большой бассейн украшают четыре статуи символизирующие реки Нил, Тибр, Эбро и Камаро (последняя давно не является рекой, скорее водный поток питающий Мессину водой). Заканчивается же фонтан четырьмя небольшими бассейнами с восьмью морскими чудовищами из черного камня.
  Второй фонтан все того же Монторсоли - 'Нептун' от 1557 года на площади piazza Unità d′Italia - в центре на постаменте собственно сам морской бог - бородатый и обнаженный, выходящий из морской пучины, с надлежащей для него атрибутикой - трезубцем в левой руке, правой же он благословляет город. У ног его прикованы цепями разъяренные чудища - Сцилла и Харибда. Изначально фонтан поставили в порту среди доков, ликом божественным к городу, дабы Нептун благословлял всеми богатствами моря Мессину. Сейчас же он украшает одну из площадей и обращён лицом к морю.
  Существенный минус, все фонтаны огорожены высокой кованой изгородью, поэтому не прикоснешься рукой к великому, хотя от оригинала в них мало что осталось, ценные фигуры, к которым прикасалась рука мастера давно заменены на копии.
  Возвращаемся к божественным проискам в проливе. Где-то под скалой поселилась Харибда, это такое морская чудища, развлекалось тем, что всасывала в себя морскую воду вместе с кораблями, а потом извергала ее из себя. И говорят, что она была дочерью Посейдона и Геи, ну вот почему у вполне нормальных богов рождаются такие странные создания?
  Но этого мало, по другую сторону пролива на материковой части (на расстоянии полета божественной стрелы) основаться решила Сцилла - дочь Форкиса и Гекаты, у той вообще двенадцать ног и шесть собачьих голов. Прагматичные герои, такие, как Одиссей и Ясон именно ей жертвовали моряков по количеству ее голов (считая это малой жертвой) и пока Сцила обедала жертвами великие герои проскакивали пролив.
  Вот и получается, что с одной стороны Сцилла кровожадная, с другой Харибда устрашающая, но расстояние в пять километров всегда притягивали путешественников и торговцев.
  А еще с давних пор в Мессинском проливе в знойные дни наблюдается сложный мираж - отражение Мессины и Реджо-ди-Калабрия, города, расположенного по другую сторону Мессинского пролива. В средние века жители Мессины были уверена, что видят подводный город чародейки Морганы - это единоутробная сестра и одновременно любовница короля Артура - того самого, что с круглым столом и рыцарями вокруг него. Скорее всего, этот миф зародился во времена правления норманов.
  Сицилийские правители всех времен думали и гадали, как связать остров с материком, говорят, что римлянам первым удалось осуществить сей грандиозный замысел, построив понтонный мост, но подобный мост сильно мешал судоходству. Над проблемой размышляли Карл Великий, Роберт Гвискар, Фердинанд II Бурбон. Задача оказалась многовековой сложности. В узком месте ширина пролива чуть более 3 км, вроде не много для пролива, но многовато для моста, глубина морского дна неравномерна, в некоторых местах достигает ста метров, плюс сейсмоопастная зона.
  Все очень сложно и очень дорогостояще, и вроде мост нужен, но итальянцы никуда не торопятся: в 1969 году выбрали проект висячего моста, в 1986 сделали расчеты и подготовили сметы, в 2009 правительство подтвердило свои обязательства по строительству моста, в 2010 года утверждён проект, в 2011 года палата депутатов закрывает проект.
  А идея была неплохой: длина - 3,666 м, три автополосы с каждой стороны и два железнодорожных пути посередине. Конструкция должна выдерживать землетрясения до 7,1 балла и ветер скоростью 216 км/ч.
  
  Но вернемся к нашим богам на сицилийской земле, после них Мессину заселили сикулы, а потом 730 года до н. э пришли и греки, те мыслили всегда аллегориями, от природы, посему место из-за формы естественной гавани получило греческое название Занкла (серп). В V столетии до н. э. город принадлежал афинянам, те значительно развили его в торговом плане. Около 493 года до н. э. Занкла переименована в Мессена. В 396 году до н. э. город разорили карфагеняняне, при Дионисии Сиракузском отстроен заново. В 312 году до н. э. Мессена попала под власть Агафокла, а в 288 году до н. э. захвачена взбунтовавшимися кампанскими наемниками, с первой Пунической войны осталась в руках Рима. После крушения Западной Римской империи Мессина захватывалась готами, византийцами, сарацинами и норманнами. Во время крестовых походов быстро расцвела. С XVII столетием Мессина начался упадок; её опустошали и разоряли страшная чума, землетрясение, наводнение, революционные войны, холера. Испытала Мессина и власть анжуйцев, избавившись от неё во время 'Сицилийской вечерни'. Став арагонским, город разделил судьбу Испанского Дома до XVIII века. В первые тридцать лет XVIII века Мессина находилась под властью Савойского Дома и Австрийской династии, а в 1734 году их место заняла династия Бурбонов, которая правила до присоединения Сицилии к королевству Италия 1860 год.
  На первую достопримечательность вырулили случайно.
  - Ма-а-арк, - тихо, но категорично вполголоса завопила я, - хочу сюда.
  'Сюда' была церковь Благовещения каталонцев XII века метра на полтора стоящая ниже тротуара в сицилийском стиле, гармонично сочетающая в себе арабские, норманнские и византийские черты.
  - Лиса, по-моему, она закрыта, - высказал наше недоумение закрытыми дверями Марк.
  Я тронула наружную калитку - открыта, оглянулась на него.
  - Пойдем посмотрим, - кивнул утвердительно, - но насколько я знаю, эта церковь раз в неделю открыта и всего до полудня.
  Здание построено (на месте языческого храма, посвященного Нептуну) в период правления Вильгельма II Доброго. При арагонской династии церковь выполняла функции королевской капеллы. С конца XV века в церкви собиралась религиозное общество каталанских купцов, за что церковь и получила своё название.
  Спустились на несколько крутых ступенек вниз, здание выстояло во время землетрясений, но нижняя часть сооружения ушла вниз с изменением уровня улицы, подошли к массивной двери. Энергетика места просто сумасшедшая, меня начало трясти еще за оградой церквушки, наверное, от предстоящего разочарования, что она окажется закрытой, и я не попаду внутрь, но хотя бы прикоснуться к стенам. На последней ступеньке дверь открылась, и из церкви вышел степенный дедок в мирской одежде.
  - А-а-а-а, - потянула я ручонки к нашему 'входному билетику' в церквуху.
  - Лиса, притормози, - удержал меня Марк, - я договорюсь.
  Я неторопливым шагом пошла вокруг церкви, ведя ладонью по шершавым стенам, словно собирая в себя все эмоции, чувства, желания людей, что сюда приходили. Обошла ее кругом, выйдя к двери с другой стороны. Марк ждал у входа, улыбнулся, протянул руку, взял мою ладонь и провел под свод церкви.
  Место совершенно волшебное, словно в другую реалию тишины, спокойствия, тихого блаженства перенесли и эти узкие арабские окошки, сквозь которые солнце освещает внутреннее пространство, и этот цилиндрический купол, и аркатуры с тонкими колоннами, и двуцветный не броский геометрический орнамент. Оставалась еще частичка меня, которая держала в реальности, но стоило прикрыть глаза, как атмосфера поглотила полностью. Я выпала из реальности, впитывая в себя многовековые молитвы, чаяния и надежды, очищаясь и возрождая самую суть меня.
  Не знаю, сколько я так простояла, пока полностью не наполнилась любовью и благодарностью ко всему миру. Открыла глаза и обнаружила, что стою, прижавшись спиной к груди Марка, его правая рука, накрытая моей ладонью, лежит на моем животе, левая обнимает за мое предплечье, щекой касается моих волос. Но я была сейчас такая счастливая, любящая всех и вся, что это показалось естественным и нормальным.
  - Нам пора? - повернула голову, заглядывая ему в глаза, спросила одними губами.
  - Еще пара минут есть, - легко коснулся губами моего лба.
  - Спасибо, - поблагодарила его за все сразу, убрала свою ладонь с его руки, он медленно отнял руку от моего живота, его левая скользнула вниз, завладев моей ладонью.
  Я вздохнула полной грудью, улыбнулась всему светлому, что поселилось во мне, осмотрела еще раз церковь со своего места и тихими шагами направилась к выходу, где нас терпеливо, с пониманием ждал человек.
  - Грация, - поблагодарила его с теплой улыбкой.
  - Счастья вам, - ответил по-итальянски, но я его поняла.
  Марк поблагодарил человека и вывел меня за руку на улицу, несколько крутых ступенек и это уже совсем иной мир: шум, гам, бибиканья, сирены. И внешнее волшебство пропало, но внутри продолжал светиться теплый лучик любви.
  
  Главный же храм Мессины - Кафедральный собор Богоматери письма, а вот перед ним как раз тот самый фонтан с Орионом. Тут не обошлось без легенды. Давным-давно в Мессину прибыл святой Павел с новым учением. Жители с интересом восприняли христианское учение и отправили вместе с Павлом, возвращавшимся в Палестину, паломников для знакомства с Богоматерью. Она вручила им письмо для мессинских христиан и прядь своих волос. В 42 году делегаты вернулись в Мессину с письмом, где Мария заверяла в своей поддержке верующих, обещая им защиту.
  Немного отвлекусь от собора, раз уж разговор зашел об одной из защитниц города. Марии или Мадонны с письмом величественно встречает людей на входе в порт Мессина. Шестиметровая позолоченная статуя установлена на шестидесяти метровой стеле на крыше старого форта, построенного в 1546 году, в руке Мадонна, как и полагается, держит письмо. Внизу крупно надпись - 'Храню вас и ваш город'.
  А теперь, снова - Собор (второй по величине на Сицилии после собора Палермо) заложен по повелению Рожера I и освящен в 1197 году в присутствии Генриха IV и его жены, Констанции, последней представительницы династии норманнских правителей Сицилии. Здание, неоднократно страдавшее от пожаров и землетрясений, многократно перестраивалось, заново отделывалось и украшалось. При землетрясении 1908 года собор почти полностью обрушился. Через несколько лет его попытались восстановить, однако в 1943 году собор пострадал при бомбардировке союзников. Почти все мозаики, статуи, мраморные элементы отделки собора являются копиями с разрушенных оригинальных произведений.
  А вот слева от собора возвышается шестидесяти метровая колокольня XII века, но, как и сам собор ее отстраивали заново после землетрясения 1908 года. В архитектуре самой колокольни угадываются несколько стилей - от готики до барокко. Башня построена из песчаника, путеводители обещают, что именно этот материал меняет цвет в зависимости от высоты солнца и времени суток, цветовая гамма должна варьироваться от нежно-розового до бронзового оттенков.
  Главное украшение и самой колокольной, да и площади в целом - механические астрономические часы 1933 года страсбургскаой фирмы 'Унгерер'. Говорят, что их механизм самый большой и сложный в мире, циферблат два с половиной метра в диаметре, а под ними вечный календарь - стоящий рядом ангел указывает текущий год, месяц и день. Ровно в полдень, сначала под бой часов, потом под звуки 'Ave Maria' Шуберта на фасадах колокольни оживают позолоченные статуи. Выше всех расположился лев, он стоит на задних лапах, мотает головой и шевелит хвостом. Уровнем ниже - кукарекающий и бьющий крыльями петух, по краям от него - статуи мессинских героинь Дины и Кларенцы, которые отбивают часы и четверти часа. Еще ниже покровительница города Мадонна вручает письмо мессинским посланникам. Спустившись еще на пару уровней, можно увидеть Смерть, косой отбивающую каждую четверть часа, а перед ней проходят фигуры, символизирующие этапы жизни человека: детство, юность, зрелость и старость. В квадрате под ними - статуи семи языческих божеств на повозках, означающие дни недели. Все это находится в непрерывном движении, пока играет музыка.
  Собор большой, светлый, из трех нефов, разделенные сверху стрельчатыми арками, к низу переходящими в колонны. Главный алтарь собора богато отделан резьбой, над ним поднимается балдахин XVII век из позолоченной меди. Современные умельцы воссоздали мозаику центральной апсиды XIV века. Орган собора считается вторым по размеру в Италии, после органа в Дуомо Милана.
  Из оригиналов: в капелле Иоанна Крестителя стоит статуя Крестителя 1525 года Антонелло Гаджини, в капелле каноников мраморный барельеф 1593 года Джамбаттисте Маццоло, в трансепте несколько надгробий XIV-XVI веков и надгробная плита 1195 года.
  Собственно, ничего удивительного нет, в том, что мало оригиналов, после землетрясения 1908 года от Собора мало что осталось. Да и в самой Мессине уцелевших зданий не было, с небольшими разрушениями насчитывалось не более десяти процентов, остальное лежало в руинах.
  А вот теперь, хочу поделиться реальной историей, услышанной от Марка, из трагических дней Мессины 1908 года, после того, как я подняла весь материал в свободном доступе о русских моряках в Мессине, мой патриотизм дал дополнительные корни.
  Раннее утро 28 декабря 1908 года, жители спят в своих кроватях, в 5.25 началось землетрясение 7,2 балла, меньше чем за минуту от Мессины остались одни развалины, многовековые строения рушились, словно карточные домики, через мгновенье город накрыло волнами до тринадцати метров - это вторило моретрясение, дома продолжали рушиться, вспыхнувший пожар дополнил адскую картину.
  Выжившие люди метались на развалинах, пытаясь сориентироваться среди груды камней, пыли, сажи, найти выход, спасти родственников.
  А за десять дней до этого, 18 декабря в честь русских моряков муниципалитет устроил торжественный прием, оркестры русских моряков и муниципалитета давали концерты на соборной площади Мессины.
  Наших моряков туда не просто так занесло, а по соглашению с итальянским правительством эскадра российского флота в составе броненосцев 'Цесаревич' и 'Слава' и линкоры 'Адмирал Макаров', 'Богатырь', проводила учения у берегов Сицилии. После русско-японской войны перед флотом была поставлена задача: 'Отработать точность стрельбы в бурном море' вот и отрабатывали в штормящем Средиземноморье.
  Утром 28 декабря отряд вышел от Агусты в море на стрельбы (это 140 километров южнее Мессины). По возвращении стало известно о землетрясении с повреждениями в самой Аугусте. Вечером того же дня на флагманский корабль 'Цесаревич' прибыли русский вице-консул А. Макеев и начальник порта с просьбой о помощи. Командующий эскадрой запросил разрешение у военно-морского министра в Петербурге. Командир крейсера 'Адмирал Макаров' капитан 1 ранга В.Ф. Пономарёв, под свою ответственность, не дожидаясь ответа, отдал команду сниматься с якоря... В сопровождении броненосцев 'Слава' и 'Цесаревич' отправился в сторону Мессины.
  Во время перехода на судах шли экстренные приготовления к спасательным работам. На каждом корабле формировали спасательные команды, разбивали по сменам, снабжали шанцевым инструментом, водой и продовольствием. В корабельных лазаретах разворачивали приемные пункты для мессинских раненых.
  Утром, на подходе к Мессине, пришел приказ от Николая II (он в это время отдыхал с женой и детьми в Таормине) об оказании итальянцам любой помощи. В 7 часов утра 29 декабря, спустя сутки, броненосцы 'Слава' и 'Цесаревич' стали на рейде Мессины. А крейсер 'Адмирал Макаров', рискуя жизнями моряков и кораблем - морское дно деформировалось, лоции мгновенно устарели, на пути много затопленных кораблей - вошел в порт.
  Мессины не было, девяноста процентов домов уничтожено, к набережной, увидев корабли, бежали обезумевшие уцелевшие, в окровавленных лохмотьях, и все кричали, умоляя русских спасти заваленных землей и камнями родных и близких.
  Все это время напротив Мессины в проливе стоял английский крейсер, однако он не спешил спасать погребенных под обломками жителей города, то ли ждал приказа сверху, англичане они дисциплинированные без указания свыше шагу не сделают, то ли боялся причаливать. Пришвартовался только Понамарев со своим 'Адмиралом Макаровым'. Чуть позже на шлюпках подтянулись и остальные русские со 'Славы' и 'Цесаревича' и организованно подсуетились наконец-то англичане. Подошли остатки русской эскадры: корабли 'Богатырь', 'Макаров' и канонерские лодки 'Гиляк' и 'Кореец' Балтийского отряда.
  Бухта была в дыму от продолжительных пожаров в городе, шлюпки пробивались к берегу под Андреевскими флагами сквозь бесчисленные трупы в воде. На берегу 'трупы лежали один на другом поверх развалин и щебня'. Тысячи полураздетых несчастных людей толпись на берегу, простирали руки к спасителям, матери поднимали детей, моля о спасении. Народ страдал не только от ран, нервного потрясения, но еще и от холода и голода.
  Русские и английские моряки тушили пожары, устанавливали палаточные медпункты, перевязывали раненых, восстанавливали порядок в борьбе с грабителями и мародерами и спасали замурованных, спасали погребенных, спасали раненых, спасали голодных. В то утро, 29 декабря в Мессине были только две действенные силы - моряки русской и английской эскадр. Итальянские и французские суда появились позже.
  Гигантские горы обломков, высота некоторых достигала более десяти метров, улиц не было, где-то остались стены, которые могли рухнуть в любой момент - толчки все еще продолжались. Моряки шли цепью, внимательно осматриваясь, по свистку, минутная тишина - слушали, если опознавали крик или стон, оставляли пару-тройку человек на раскоп и шли дальше. Иногда раскапывали вручную по нескольку часов одного человека, чтобы потом этот человек поблагодарил и тут же умер. Работали шести часовыми вахтами, рискуя быть заваленными, и при том, что работали наизнос, офицерам эскадры не всегда удавалось возвращать личный состав на корабли для отдыха. Матросы, гардемарины - пятнадцатилетние мальчишки и офицеры рвались в умирающий город, тысячи человек погибали страшной смертью под завалами, и наши дорожили каждой минутой. При этом, потрясали итальянцев честностью: найдя в развалинах банковские сейфы, битком набитые деньгами, русские отбили атаку мародеров (из рухнувшей тюрьмы на волю вышли несколько сот уголовников) и передали властям всю наличность - до лиры.
  В течение первых двух суток именно россияне спасали людей, обеспечивали обезумевших жителей хлебом, кашей, водой, оказывали помощь раненым и искалеченным при свете прожекторов и факелов. Броненосец 'Слава' и крейсер 'Адмирал Макаров' два раза отвозили раненых в Неаполь. К полудню третьего дня мертвецов на улицах расклевыѓвали птицы, с наступлением темноты к ним присо-единились бродячие собаки и крыѓсы. Выкопанные и собранные в Мессине тела разместились на трех километровом пространстве. Бывший прекрасным приморский город получил прозвище 'Читта ди Морте' - 'Город Мертвых'. Требовалась помощь сотен тысяч рук. Их не было. Тысячи трупов по необходимости обсыпали известкой, вывозили подальше в море, и там 'хоронили'.
  Русские спасли из-под завалов более двух тысяч людей, накормили, обогрели, перевязали бессчетное количество итальянцев. Могли бы оказать помощь еще тысячам, если бы их поддержало мужеством местное население (в первые дни приходилось с револьверами загонять здоровое местное население на раскопы) и итальянское правительство (те, спустя несколько дней посоветовали русскому правительству умерить свой пыл, дабы не дискредитировать местные власти. Наши поумерили, занявшись только перевозками раненых).
  Наши работали без перерыва в Мессине до 3 января, почти шесть дней. Итальянское правительство через пять дней объявило чрезвычайное положение - иностранные суда должны покинуть Мессину и Калабрию.
  В память о помощи русских моряков летом 2012 года на Сицилии установили два памятника: в Мессине морякам и в центральном парке Таормины бюст русскому царю Николаю II.
  Ну и как отголосок. Помните командира крейсера "Адмирал Макаров" капитана 1 ранга В.Ф. Пономарева? Именно он рискнул уйти к Мессине с учений без приказа, и он же единственный, который пришвартовался к пристани разрушенного города. После революции судьба разбросала людей по разным странам, военный атташе Италии в 1921 году в Константинополе узнал в одном из ночных портовых сторожей командира крейсера. Легендарный адмирал перебивался случайными заработками и пребывал практически в полной нищете. Атташе Италии уговорил Пономарева написать письмо в Мессину с просьбой оказать ему помощь. В Мессине организовали компанию по сбору средств русскому адмиралу, который принимал активное участие по спасению жителей города после землетрясения. Спустя некоторое время, адмирал переехал жить в Мессину, пробыл в ней всего полгода, после чего уехал в Югославию, где и умер в 1927 году.
  Марк не зря студенческий хлеб поедал, истории рассказывал со всех сторон и точек зрения, правда, по-мужски, сухо, но слушать было интересно. Я еще и вопросами его радовала, особенно с российскими моряками, пока шли до следующей достопримечательности Марик завел в пару баров выпить сока-кофе, на стене одного висели фотографии наших моряков. Я сначала не поверила глазам, присмотрелась - наши, ей богу наши, усатые, с воротниками-матроссками, в широких светлых штанах на фоте несколько метровых завалов. Фотографии старые, местами выгоревшие, пожелтевшие, но узнать наших не трудно. А вот фотография и крейсера 'Адмирал Макаров', надпись нечеткая, но, если знать название, то угадать по двум-трем буквам можно.
  Марк узнал у хозяина историю фотографий: наши спасли женщину, она несколько часов стояла в пролете окна третьего этажа с грудным ребенком на руках, от здания осталось только одна стена, которая могла рухнуть в любой момент. Внизу метался ее муж и несколько итальянцев. Двое наших без страховки забрались по стене на третий этаж, закрепили каким-то чудом веревку, спустили на ней женщину, стена начала трещать. Моряки привязали к одному на спину орущего младенца и спускались пауками вниз. Стена рухнула через несколько минут после того, как они спустились. Так вот этот младенец стал дедушкой хозяина этого бара.
  Пока мы слушали историю, народ в баре, прознав, что мы русские, тепло улыбались нам, а некоторые подходили и жали руки. Национальная принадлежность, в глазах сицилийцев, делала нас сопричастными к подвигу русского героизма столетней давности.
  Марк узнавал подробности трагедии 1908 года именно этой семьи, что-то записывал по-итальянски в небольшой блокнот, уточняя фамилии и имена, хозяин кому-то позвонил и пришло еще пару старичков, которые обрадовались нам до слез в выцветших старческих глазах, усадили за столик и делились тем, что помнили из рассказов очевидцев о той трагедии, Марик строчил в блокноте. Распрощаться удалось только через час, Марк стал обладателем еще нескольких адресов, где могли рассказать истории о подвигах наших моряков.
  - Марк, - спросила я, когда вышли, - а что ты хочешь найти?
  - Хочу собрать информации по максиму от мессинских свидетелей того дня. Я знаком с историком, который пару лет назад начал интересоваться этой темой, хотим с ним написать книгу о подвиге наших моряков, а информации маловато.
  - А где вы собираете информацию?
  - Везде: пресса тех лет, свидетельские показания потомков, архивы российского музея военно-морского флота.
  - А тебе зачем это надо? - заинтересовалась причинами его въедливости.
  - Интересно.
  Надо же, удивил, нет, я успела понять, что Марик - человек разных, очень разных интересов, но вот сейчас удивил. Не знаю, что у меня было на лице, когда я рассматривала Марка, но что-то его заставило остановиться и внимательно посмотреть на меня. Забавный он, все-таки: много чего знает, много чего умеет, еще к большему стремиться, чувствуется, что внутренний потенциал огромен. Интересно, а какой он будет лет через пять, а через десять? Все ли успеет реализовать? Все задумки воплотить в реальности? Сумеет ли стать успешным? Счастливым? Смотрела в его внимательные глаза и верила, что сможет, сумеет, добьется, не отступится.
  - Что? - спросил меня одними губами и слегка улыбнулся.
  - Счастливый ты, Марк, - улыбнулась в ответ, - у тебя столько планов, столько больших событийных вещей в жизни будет. А ты веришь, что все задуманное тобой свершится?
  На секунду помедлил с ответом, словно перебирая в памяти все свои планы.
  - Все, во что я верю - в моей жизни будет иметь место, - уверенно произнес.
  Смотрела на этого парня и верила, что он сам построит свою жизнь, сумеет договориться с судьбой, подружиться с удачей.
  - А ты везучий? - уточнила у него.
  Помедлил, взял меня за руку, и, не отводя глаз, поделился:
  - В моей жизни есть что-то, что ведет меня, не дает сбиться с курса.
  - Интуиция?
  Опять помедлил, отвел глаза, задумавшись на пару мгновений.
  - Может быть, интуиция. Я просто знаю точно, что мне это нужно, и я это делаю.
  - А часто ошибаешься?
  Группа туристов, пересеклась с нашей неожиданной точкой стоянки и пододвинула нашу неподвижную скульптуру к узкой улочке, мы отмерли и начали двигаться по ней.
  - Я не ошибаюсь, - рассказывал Марк, по-прежнему держа меня за руку, оглядываясь по сторонам, чтобы сориентироваться, - просто результаты бывают неожиданными.
  - Самый неожиданный какой?
  На встречу попалась еще одна туристическая масса с громкоговорящим гидом и крикливыми немцами, Марк вжался в стену и притянул меня к себе, чтобы нас не затоптали.
  - Самый неожиданный результат - это встреча с тобой, - усмехнулся мне в ухо.
  Мне пришлось немного отстраниться, чтобы заглянуть в его глаза с хитринкой.
  - С Рузанной я случайно разговорился на рынке Катании, она искала определенный сорт баклажан, я спросил, почему именно этот, она пригласила меня к себе попробовать блюдо, которое из них готовит, за обедом разговорились, я пообещал помочь с бумагами, а потом появилась ты. В итоге у меня есть ты, а Рузанна оказалась только связующим звеном, - все это проговорил скороговоркой, без особых эмоций, словно рассказывая историю или достопримечательность, только глаза по-прежнему с хитринкой и смотрят внимательно.
  - Ну да, - скептически согласилась, - а в придачу ко мне ты приобрел несколько ценных экземпляров для аукциона, дружбу с замечательным Николаем, симпатию Василины и четырех москвичей в приятели. И конечный результат пока не понятен.
  Улыбка сползла с его губ, во взгляде появилась холодность.
  - Василис, пойдем пообедаем, - неожиданно предложил, поджав губы, - глядишь подобреешь.
  - Пойдем, - милостиво согласилась, хотя доброта моя была при мне, глянула на время, минут сорок в запасе до критической отметки, когда могут накормить, у нас имеется, - только давай осмотрим еще пару церквей и сразу идем.
  Дошли до церкви святого Франциска XIII века. Это первый храм ордена францисканцев на Сицилии, построенный спустя двадцать восемь лет после смерти Святого Франциска по воле состоятельных дворян Мессины, а также самих монахов. Первый камень в фундаменте новой церкви освятил римский папа Александром IV и привезён в Мессину Святым Антонием Падуанским.
  Это второй по величине храм Мессины, правда, восстановленный и перестроенный, от оригинального образа осталась готическая апсидальная часть, два портала и розетка фасада. Строгий, больший, очень светлый, но какой-то не живой, тут сразу чувствуется беспощадная рука религии.
  А вот церковь святого Иоанна Мальтийского 1588 года радует глаз поздним Возрождением. Построенная учеником самого Микеланджело Джакомо дель Дука, она почти не пострадала от всех трагических напастей, постигших Мессину. Благодаря своей структуре (построено из небольших блоков известняка) зданию удалось пережить разрушительные землетрясения и бомбардировки 1943 года, хотя сильно пострадало внутреннее убранство.
  Церковь была возведена вместе с дворцом Великого Приората Мальтийских рыцарей в качестве их новой резиденции в Мессине после того орден был изгнан с острова Родос. Правда в Мессине рыцари задержались ненадолго, как только появилась возможность отправиться на Мальту, покинули город. Церковь стала вторым аббатством бенедиктинцев в мире после аббатства Монте-Кассино, аббатство заложил в 540 году сам святой Плакид, здесь же хранятся мощи его и его братьев, замученных в Риме во время правления императора Диоклетиана. Святой Плакид один из самых почитаемых бенедиктинцами святых, и он же является одним из святых покровителей Мессины.
  
  А теперь обед, трапезничать пришли на набережную, позвонила бабуля, обеспокоенная моей неустроенной женской долей, с категоричным требованием образумиться и подумать о детях.
  - Я прям сейчас не могу о них думать, - противилась я своему женскому счастью, поглядывая в меню и прижимая поплотнее трубку к уху, чтобы оградить Марка от интимных требований родственницы.
  - А когда ты будешь о них думать? Я хочу еще успеть понянчить правнуков.
  - У тебя они есть, - шипела я в трубку, - направь свое нереализованное желания на уже имеющихся, - мамины гены прямо таки дали могучие корни сопротивления Годе.
  Марк, посмеиваясь, делал заказ, я тыкнула пару раз в меню, покрутила головой, ища место, куда бы отойти подальше от свидетелей для родственного разговора, рядом только проезжая часть и куча народа, пришлось остаться на месте.
  - Бабуля, а как твоя молодожёнская семейная жизнь? Ты когда будешь к мужу переезжать? - ласково пропела я.
  Года по-прежнему держала оборону своего жилища, не пуская на постоянное место жительства к себе законного супруга и к нему не переезжала. Супруг грозился уже два раза развестись, подобного позора бабуля не желала допускать, успокаивала и кормила обещаниями о скором разрешении данного вопроса.
  - Он хочет лишить меня свободы и личного пространства! - была категорична в своих убеждениях родственница.
  А я и не подозревала в ней жестко феминистских наклонностей.
  - Это он тебе сказал? - не смогла сдержать усмешки.
  - Я это знаю!
  - Купите одну общую жилплощать с разными спальнями и личным пространством.
  Марк скептически приподнял бровь на мою последнюю фразу.
  - Я не могу позволить себе в моем возрасте подобные глупости.
  Я затупила, судя по всему, Годе нужно принять решение, которое ей не нравится и разговоры с моей матерью не помогли в принятии этого решения.
  - Ты хочешь жить вместе с мужем?
  - Наверное, надо, - неуверенно согласилась.
  - И что тебя останавливает?
  Марк уже вовсю потешался нашей перебранкой, оперев лоб на ладонь в позе мыслителя, для маскировки уставясь в свой телефон.
  - Я не хочу переезжать!
  Опять пошли по кругу.
  - Ты боишься генеральной чистки своих залежей?
  Пыхтение в трубку.
  - Это все равно когда-нибудь сделать придется.
  - До запасников я могу только тебя допустить!
  Огорошила меня, подобной чести не ожидала, кландайк бабули был неприкосновенной святыней для всех, сама она туда не заходила и редко кого пускала, а если и пускала, то под бдительным своим руководством: 'туда не смотри, сюда не лазь, отвернись от этой коробки, не смей касаться этой жестянки! протяни руку к третьей полке, и возьми второй мешочек справа, а теперь закрой глаза, и выходи...'
  - Давай я приеду, и мы с тобой спокойно все там разберем, обещаю, что нос не буду совать в запрещенные места.
  - Ну ладно, пойду, приготовлю себе платье, я завтра с мужем иду в театр.
  - Приятного вечера, - распрощалась я и положила трубку, - уфффф, - непроизвольно вырвалось у меня.
  Марк протянул мне бокал с вином и тепло улыбнулся.
  - За Сицилию? - уточнила я.
  - Давай за встречу. Нашу встречу.
  Настырный, однако, но милый. Надо соглашаться, пока еще чего не пожелал. Чокнулись, выпили. Пришла смс-ка от Сильваны с напоминанием, что ждут меня на свадьбу, я невольно поморщилась, поняв, что про меня не забыли, помнят, ждут.
  - Неприятности? - поинтересовался Марик, видя, как я недовольно чешу переносицу, размышляя как потактичнее послать родственников.
  - Да не то чтобы неприятности, - скривилась, - итальянцы настойчиво зовут на свадьбу, а мне ехать не хочется. А слова 'нет' они не слышат, - тупо глядя на смс-ку поделилась с ним.
  - Поедешь?
  - Скорее всего, нет, - удалила сообщение и подняла глаза на собеседника.
  Тот внимательно смотрел на меня и по обыкновению делал это молча. Я нарисовала на лице знак большого вопроса, пару мгновений молчал, потом усмехнулся.
  - Тебя напрягает мое общество? - выдал.
  - Иногда, - призналась, - когда ты смотришь и молчишь, молчишь и смотришь.
  Улыбнулся, помолчал, посмотрел. Как об стенку горохом.
  - Лиса, мне просто хорошо с тобой. У меня необычное ощущение, что я знаю тебя очень давно и очень хорошо, и я просто пытаюсь вспомнить, откуда я тебя знаю.
  Та-а-ак, еще один на мою голову с плавающими воспоминаниями. То ли дело в островной атмосфере, то ли просто во мне. Подобное притягивает подобное, это как шизофреники собираются по интересам в одном сумасшедшем доме.
  - Ма-а-арк, - осторожно начала, - я с тобой точно не была знакома до Катании, - искренне заверила его.
  Протянул руку к моей голове, заправил кудряшку мне за ухо и накрыл своей ладонью мою руку, лежащую на столе.
  - Я понимаю, - слегка сжал мне ладонь, - я просто пытаюсь разобраться в себе.
  Моя ладонь, потом рука, а затем и все тело почувствовало дрожь, и взгляд, словно приклеился к его глазам. Ну и чего я взъелась на него? Симпатичный парень, заботливый, деликатный. Ой, мамочки, почувствовала, как растворяюсь в его глазах, голова поехала, реальность подернулась. Откуда-то появилась нежность, легкость и безграничное доверие к этому человеку. С усилием стряхнула с себя наваждение, вытянула ладонь из его руки. Нафиг. И тут же вернулись звуки, и Марик превратился в обычного Марка.
  - Не делай больше так, - сорвалось с моих губ.
  Вскинул удивленно брови.
  - Как? - искренне удивился он.
  Черт, черт, черт! Опять меня накрыло чувствами и воспоминаниями не из моей жизни и об этом ему совсем не обязательно знать.
  - Лиса? - настойчиво позвал Марк, - ты же тоже чувствуешь...
  О, да! С чувствами у меня в последнее время явный перебор, как со своими, так и с чужими.
  - Ведь чувствуешь? - оживился он, снова схватив мою ладонь.
  - Марк, - уверенно посмотрела на него, - я не знаю, что ты себе напридумывал, но у меня к тебе есть только симпатия... дружеская...
  - Я не про это, - перебил меня с азартным блеском в глазах, - я знаю, как ты морщишь лоб, как поджимаешь губы, я знаю, когда ты будешь злиться и когда улыбнешься...
  И я не поняла как, меня опять затянуло, сижу и смотрю на него, как курица, растворяясь в его эмоциях, в его голосе.
  - А иногда, - провел пальцами второй руки по моей щеке, легко коснулся губ, - очень часто, - и пальцы были нежными, - смотрю на тебя и вдруг вспоминаю... вспоминаю, что знаю тебя и знаю очень хорошо. Это странно и поначалу пугало, а сейчас только радует.
  Все-таки трезвого рассудка во мне больше чем безрассудности и чувственности. Я понимаю, что чувствую к Марку отчасти чувства Василисы (все-таки Марк-Василиса, Василиса-Марк пустили во мне корни), но было что-то и мое. Вот так личности и раздваиваются, а потом все в психушку, в психушку на соседние кровати. Билин, но он сидит, сейчас радом со мной такой сильный, уверенный, нежный... Рассудок начал сдавать позиции вмиг активизировавшимся гормонам, захотелось забраться к Марику на коленки и целоваться долго и самоотверженно, наплевав на мнение окружающих и самого объекта целования, гормоны откуда-то вытянули заранее заготовленные транспаранты с требованиями удовлетворить их потребности и желания.
  Бамс! Бамс! Хрясь! Рассудок жестко вклинился в нашу с гормонами лиричную романтичность, отрезвив голову и охолонув чувства, помахав перед моим носом венком из полевых цветов (который в моем сне забрала себе Василиса), пообещав, что сделает его надгробным. Действительно, чего это я? Это ж опять не мое, но нафига тогда оно мне постоянно мерещится и начинает уже прям неприлично хотеться.
  - Вот так и начнешь верить в прошлые жизни, - тем временем, продолжал Марк.
  - Это прошлое, не наше, - выдавила я из себя, - пусть оно в прошлом и остается.
  Ну да, бред. Особенно для неподготовленного человека. Кто меня за язык тянул? Марик замолчал, опять всматриваясь в меня и прислушиваясь к себе. Улыбнулся, убрал руку от моего лица, вторая по-прежнему на моей ладони, слегка отстранился от меня.
  - А ты упертая, - констатировал давно известный для меня факт, но опять с легкой улыбкой.
  А мне опять захотелось залезть к нему на коленки и зацеловать до неприличия. Это, однако, мое, Василиса на подобную непристойность, вряд ли решилась. Ну вот, пожалуйста, я же говорила: мягкие стены, решетки на окнах, обслуга в белых халатах и интересные соседи...
  - Я только прошу, - Марк снова прислушался к себе, - не отталкивай меня.
  Все, пипец кутенку, голова окончательно поехала, вот это точно уже было, и было у Василисы, я словно, воочую увидела ее в длинном теплом платье и ее Марка напротив, который говорит ей именно эти слова и именно таким взглядом смотрит. А-а-а-а, дайте мне таблетку, таблетку дайте! И поговорить-то не с кем, ни одного разумного существа рядом!
  Спас ситуацию официант, заявившийся с большой тарелкой антипасты с морскими гадами, столешница маленькая, потому пришлось расцепить руки. И мир потихоньку возвращался на круги своя. Рассудительно-прагматичный мозг медленно начал заполнять все отведенное ему пространство в моей черепушке, логика, встряхнув напоследок нервами, тыкнула носом в Василису с ее венком, чувства и эмоции под неоспоримыми фактами, приведенными первыми двумя оппонентами, свернулись опять в клубочек и с виноватым видом посматривали на них, гормоны с недовольным шипением расползались по домам, громко хлопая дверями.
  Надо как-то образумить соседушку, а то вляпается, как Андреа, но тот хоть левым задним боком тут причастен, а Марику это нафига надо?
  - Марк, - решилась, - то, что сейчас с тобой происходит, это не твое.
  Скептически вздернул бровь и фыркнул усмешкой. А-а-а-а, была не была.
  - Понимаешь, тут недавно кое-что произошло, касаемое меня, даже не меня, а давнишней истории моей семьи, - глаза напротив с интересом внимают, - любовно-социальной истории, - выдавливаю из себя, стараюсь обходить острые углы и не вдаваться в подробности, - И люди вокруг меня бывает, что испытывают несвойственные им ранее чувства, эмоции, совершают какие-то поступки тоже не свойственные им.
  Сидит, молчит, смотрит, слушает, и все это очень внимательно и немного напряженно. Если он сейчас вызовет для меня карету скорой помощи, я даже на него не обижусь ни разу, Господи, какой бред я несу. Молчит, смотрит.
  - Давай я сам решу, - наконец, выдал, - что мое, а что нет, надо оно мне или нет.
  Не помогло. Но я честно старалась, честно пыталась, честно предупредила. Ну и ладно. Стряхнула с себя важность возложенной самой же на себя миссии 'раскрыть глаза и образумить', и потянулась за осминожкой. Цап, подхватила и осторожно, стараясь не капнуть маринадом на скатерть, понесла к себе в рот, захлебываясь слюной от предстоящего гастрономического наслаждения.
  - А тот парень, в Чефалу... Он как-то к этому причастен?
  Гм, все же подавилась слюной, плюхнула морепродуктину опять в общую тарелку и посмотрела на собеседника. Уй, где тот мягкий и пушистый Марик? Поза напряженная и в глазах что-то такое, почему-то появилось желание забиться под лавку. Пипец, это настоящий Марк или словил эмоции моих ревнивых предков. Ну ведь предупреждала!
  - Он послужил катализатором, - спокойно отвечаю, - и транслировал не свои эмоции, - не удержалась, от мстительного комментария, может так до него дойдет.
  - Может расскажешь?
  Не дошло.
  - Нет.
  Во взгляде напротив добавилось жесткости. Захотелось его стукнуть чем-нибудь, чтобы вытряхнуть из чужих эмоций.
  - Ты вообще людям не умеешь доверять? - это он мне.
  Тэ-э-кс, с вытряхиванием у нас то же проблемы.
  - Марк! История касается только меня, Андреа вляпался туда по дурости, мне бы не хотелось, чтобы ты повторил его печальный опыт.
  Смотрит и молчит. Вот репейник.
  - Ладно, - решилась я, - если вкраце, лет сто назад, еще до революции моя пра-пра бабка влюбилась в молодого человека, поженились, грянула революция, потеряли друг друга из вида, она родила ребенка. Время было тяжелое, на горизонте появился спаситель в лице брата ее мужа, он обманом принудил к браку, она родила от него ребенка и при случае сбежала с двумя детьми, долгое время скрывалась от него.
  - А какое это отношение имеет к тебе? - спросил без раздумий Марк.
  - Точно не знаю, могу только строить предположения. Но ее чувства, ее эмоции я вдруг начала ощущать, и окружающие меня люди, - выразительно посмотрела на него, выдержала паузу, - тоже.
  - Я понял, - снова без раздумий, - но я смогу разобраться со своими чувствами.
  - Хорошо.
  Миссия выполнена, человек честно предупрежден и потянулась снова за осминожкой.
  - Я думаю, что это все-таки мои чувства и мои эмоции, - уверенно заявил Марк.
  Буль-тых, морская гадина снова в общей тарелке. Вздохнула, посмотрела на него, снова вздохнула. Достала меня уже вся эта история, почему я должна переживать за всех и наставлять на путь истинный? Хочется ему страданий и переживаний, ну пусть получит свою дозу адреналина, и может тогда успокоится.
  - Давай пообедаем, - попросила его и приступила, наконец, к трапезе.
  Марк был излишне задумчив и немногословен, зато и чувства свои не транслировал на меня, только поглядывал внимательным взглядом.
  Я не то, чтобы против чувств, эмоций, любви, я просто за натуральность и естественность. Марк мне нравился, но вся лиричная сторона была Василисина, не моя. От меня я только чувствовала дружескую симпатию к нему. Незаметно для себя опять ушла в анализ ситуации. То недоверие, которое вначале испытывала к нему, было мне не понятно, и оно, скорее всего, являлось тоже Василисиным. Сдается мне, что не Андреа послужил толчком, а наша встреча с Марком, видимо, где-то в глубинах моего подсознания, на уровне родовой памяти включился ассоциативный ряд Марк-Василиса, а уже потом объявился родственничек.
  - Ну что, пойдем? - вернул меня в реальность Марк.
  С трапезой было покончено и отправились дальше на осмотр города.
  
  Церковь Санта Мария Алеманна 1220 года, если честно, то я обалдела от ее вида. Чистая готика северного типа, в первозданном виде, без перестроек, доделок, украшательств, словно я попала во времена Робин Гуда.
  Церковь и небольшой госпиталь (от него мало что осталось) построили по заказу Фридриха II Штауфена, тут рыцари Тевтонского ордена, участвовавшие в крестовых походах, отдыхали от богоугодного дела и зализывали раны. Кстати, именно в госпитале при этой церкви в 1571 году, после битвы при Лепанто, оказался Мигель Сервантес, может быть, в этих стенах у него рождался сюжет 'Дон Кихота'.
  Долгое время здание было заброшено, использовалось под магазины и склады, сейчас тут проводят культурные мероприятия.
  Следующим пунктом был храм Царя Небесного, здание построено сравнительно недавно в 1937 году в нарядном барочном стиле в виде неправильного восьмиугольника с большим ребристым куполом, который окружают восемь бронзовых статуй, олицетворяющие христианские добродетели: веру, надежду, любовь, благоразумие, справедливость, стойкость, умеренность, религиозную добродетель. Купол венчает небольшая башенка с крестом, внутри нее висит фонарь.
  Рядом с храмом стоит третий по величине во всей Италии колокол (высота 2,8 метра, вес 130 тонн), изготовлен из расплавленных пушек противника, захваченных во время Первой мировой войны. Колокол звонит каждый вечер на закате в память о погибших во время этой войны итальянцах.
  Внутри, по барочному, роскошно: интерьер оформлен в золотистых тонах, щедро отделан лепниной, рельефными изображениями и яркими витражными рисунками.
  А теперь легенда, нет, не легенда - быль. Храм построен на руинах замка Matagrifone (до наших дней от замка сохранилась только одна башня). Ещё со времён средневековья замок играл ключевую роль в качестве важного оборонительного объекта, изначально представляя собой византийское боевое укрепление. И в нем даже останавливался Ричард Львиное Сердце, он тогда ходил третьим крестовым походом в Святую Землю.
  В городе много фортификационных сооружений многовекового возраста, они, конечно, восстановленные, перестроенные, реконструированные, но большинство в очень приличном состоянии и до сих пор используется по назначению, то есть там расквартированы военные и что-то там военное делают, наверное, службу несут.
  Нежданно-негаданно набрели на лавку мозаистов, я не удержалась и прикупила пару килограмм итальянской смальты, естественно сгрузив эту пару на Марка. Нас точно с Васькой в самолет не впустят, он попросту не взлетит с ее ржавым металлоломом и стеклотарой и моими хобби-интересностями. Ну и конечно, тут же пооткрывались магазины, оставив мужчину за столиком уличного кафе с пакетом драгоценных для Сибири стекляшек, унеслась к цветастым блузкам, ярким юбкам, невесомым платьям и широким брюкам.
  Эээх, люблю Италия, люблю Сицилию, еще бы рук побольше, потому как имеющихся катастрофически не хватало для ношения пакетов - пришло время подумать о подарках с солнечного острова. Когда я вернулась к Марку, он так и сидел за тем же столиком, где я его оставила пару часов назад, тыкая пальцами в экран телефона, перед ним пустая чашка из-под кофе. Увидев меня, улыбнулся и впечатлился результатами моего шоппинга по средствам выразительного округления глаз.
  Довольная присела на соседний стул, повела носом, улавливая дурманящий аромат кофе.
  - Что-то будешь? - спросил Марик.
  - Сока, свежеотжатого из красных апельсин.
  - А ты постоянна в своих пристрастиях, - прокомментировал мою страсть к данному напитку и отправился внутрь бара за соком.
  Зазвонил мой телефон, кроме Васьки звонить мне в это время не кому, дома все спят или готовятся ко сну, не глядя сняла трубку.
  - Buonasera, Василиса.
  Понимаю, что это не Васька, смотрю на определитель и скрежечу зубами - Сильвана, опять будет настаивать на моем приезде.
  - Buonasera, Сильвана, - губы сами собой растягиваются змеиной улыбкой.
  - Я определила тебе место за столом на моей свадьбе, - поведала мне радостно по-английски.
  То ли все итальянцы такие не прошибаемые, то ли просто исключительно мне везет... с родственниками.
  - Сильвана, я не обещала, - попыталась мягко настоять на своем.
  - Ты просто не можешь не приехать на мою свадьбу, не имеешь такого права, - перешла на повышенный тон родственница, - у меня свадьба раз в жизни, и ты единственная моя родственница с России.
  Меня опять начало подтряхивать мелкой противной дрожью, что случалось почти всегда, когда я общалась с новоприобретенной родней, то ли не могла привыкнуть к их стилю общения, то ли просто неприятные ассоциации срабатывали. Чтобы успокоиться, поднялась со стула и принялась мерить шагами маленькое пространство от моего стула до соседнего столика, лицом к проезжей части. Спокойнее не становилось.
  - Сильвана, если бы я знала заранее, - увещевала я родственницу, то, конечно, запланировала и обязательно приехала, но сейчас я не могу поменять свои планы. Ты же мне вышлешь фотографии? - начала подлизываться.
  - Ты из-за Андрея не хочешь ехать?
  Не прошибаемо! Можно было просто послать в грубой форме, чтобы раз и навсегда отвадить поддерживать со мной родственно-дружественные отношения, но что-то не давало это сделать. И это вовсе не вежливость или природный такт. Что-то другое не позволяло жестко обрывать эту связь.
  - Как он, кстати? - уточняю, чтобы увести разговор в другое русло.
  - Вроде ничего... - и замялась.
  - Вроде?
  - Он пообещал мне, что будет держать себя в руках, пока ты будешь гостить у нас, - выпалила она по-итальянски.
  А я порадовалась, что начала понимать даже быструю итальянскую речь.
  - А вообще как он?
  - Мне трудно судить, я занята подготовкой к свадьбе, не виделась с ним давно.
  - С мамой помирился?
  - Не до конца, - неохотно делилась семейными перипетиями.
  - А Мария, что говорит?
  - Позвони и спроси, - совсем уж не вежливо буркнула.
  Я удивилась.
  - Сильвана, - поморщилась от ее тона, - а зачем я нужна на твоей свадьбе? Вся твоя родня меня заочно ненавидит...
  - С чего ты взяла? - возмутилась она, как мне показалось, очень искренне, - просто все сочувствуют Андреа и все хотят познакомиться с тобой.
  - Андреа помирился со своей невестой?
  - Нет, она уехала в Геную к родственникам.
  - А как он вообще себя ведет?
  - Работает, как сумасшедший.
  - Сильвана, - вздохнула я, - я не хочу с ним новых разборок.
  - Он пообещал, что будет держать себя в руках, - повторила заученную фразу.
  - Ты в это веришь?
  Все-таки она сестра и знает его с детства. Сестра помолчала, тяжело вздохнула.
  - Он любит тебя, ему очень тяжело без взаимности, но он пообещал, что будет держать себя в руках.
  - Держать себя в руках, - вместе с ней закончила уже известную мне фразу.
  - Ну да...
  - Сильвана, я не хочу провоцировать новый всплеск его надежд, его чувств...
  - Тут от тебя ничего не зависит, - прервала меня.
  - Я не приеду. Так будет лучше для Андреа. Для Даниеллы, - мягко, но настойчиво довела до нее.
  Все, больше я не знала вежливых способов отказа, что-то врать, придумывать не видела смысла. Повисло молчание, очень не хотелось, чтобы Сильвана обиделась на меня жгучей итальянской ненавистью, но и переступить через себя тоже не могла.
  - Он очень хочет тебя увидеть, - тихо произнесла в трубку.
  - Я не хочу его видеть, - мягко, с извинительными нотками, - не сейчас, через полгода, через год, может быть... Сильвана, давай не будем портить ни твою свадьбу, ни мой отдых.
  Молчание.
  - Хорошо, я передам ему, - и положила трубку.
  Я длинно глубоко выдохнула, словно все минуты во время нашего разговора не дышала, вдох-выдох еще раз, и, наверное, еще пятисотку на скорость пробежала - руки ходили мелкой дрожью, коленки норовили мягко посадить меня на пятую точку. Развернулась к своему стула и увидела Марка, со стаканом моего красного сока и о-о-очень внимательным взглядом. И как давно он тут стоит беззвучной фигурой? Стоит, молчит, смотрит, ну тут ничего нового - это обычная его ипостась.
  Взяла свой сок, присела за столик, уставилась на соседний столик, где присела семейная пожилая пара туристов из Германии, стараясь из всех сил успокоиться и не мандражировать задним числом. Марк сел на свой стул, и я по-прежнему чувствовала его взгляд. Ну что за манера?! Молчит и смотрит! Ладно, раз не может без этого, пусть лицезреет молчаливо.
  Смотрела на немцев, а перед глазами стояло лицо Андреа, с жадными глазами, немым укором и горечью обиды, с пылающими гневом щеками, и я вдруг понимаю, что это уже не Андреа, а Антон. Черт, опять вляпалась. Однако не только Андреа нужен психолог, но и мне тоже. Ну да, одна палата с мягкими стенами и решетками на окнах, сэкономим на размещении. Все-таки придется разбираться с этой историей до конца, само, однако, не рассосется. Ладно, согласна, но чуть позже, не сейчас. Вот вернусь домой, подниму свои записи, попытаю Году, пошурую в ее кландайке, может, все пазлы и встанут на места. А пока у меня отпуск, отдых, нужно отдыхать, а не тратить нервные клетки на непонятную мистику и давно закопанные истории.
  Отпила пару глотков освежающего сока и перевела взгляд на Марка. Сидит, молчит, смотрит. Ничего нового!
  - Ну что, поехали? - это я.
  Сидит, молчит, смотрит. Взгляд спокойный, внимательный.
  - Ма-а-арк, - помахала ладонью перед его глазами, ну так, мало ли, вдруг у него это приступы такие.
  Поймал мою ладонь рукой, слегка сжал и положил на стол, сверху накрыв своей. Глаза улыбнулись.
  - А давай еще в пару замков заедем? - предложил он и по-мальчишески подмигнул.
  - Поехали.
  
  Поехали мы в Милаццо - портовый город, расположенный на узком полуострове, связующий Сицилию с Липарскими островами и Неаполем. Историю тут начали писать греки в VIII веке до н.э. основав здесь свою колонию Mylai. Примерно в это же время рядом с городом потерпел крушение Одиссей и где-то тут встретился с циклопами. Стратегическое значение Милаццо как важного порта в Тирренском море сделало его ареной постоянных баталий. От греков город перешел к афинянам, от них к Сиракузам. В средние века им владели германские племена, Византия, арабы, норманны, испанцы, французы. И именно тут Гарибальди разбил войска Королевства обеих Сицилий. Когда власть Бурбонов на Сицилии была свергнута, остров, а с ним и Милаццо, присоединили к Сардинскому королевству.
  Город условно делится на две части: город 'борго' и нижний город. Меня тут заинтересовало, почем некоторые города называются 'борго', другие же идут без этой приставки. Оказывается, 'Borgo' - это крупное (для прошлых времен) поселение, разрастающееся вокруг замка или крепости, и защищалось это самое 'борго' стеной по периметру. Внутри образовывался рынок, а так как поселение располагалось, как правило, на важной дороге, то и население было вынуждено заниматься коммерцией и сельским хозяйством.
  Собственно, все, что осталось от 'борго' в Милаццо - норманский замок, который сравнивают с лондонским Тауэром, вроде это даже самая древняя достопримечательность Сицилии, а некоторые еще утверждают, что и самая красивая. Так или иначе, сама достопримечательность занимает более семи гектаров, из которых пятнадцать процентов заняты зданиями.
  Как и положено древнему замку, его построили на самой высокой точке местности, посему отсюда замечательно наблюдаются и Липарские острова, где в данное время гуляет Василина, а если смотреть вглубь острова, то мы узрели еще и Этну, долго сомневались, но, оказалось, что это и в самом деле она.
  Шикарная панорама куда ни глянь, но у нас на вилле 'Роза' все же поживописнее будет. Забавно все-таки, лет пятьсот-семьсот назад какой-нибудь солдат византийский стоял на том же самом месте, что сейчас стою я, и точно так же смотрел на это море, на это небо, на этот вулкан, за столько веков тут мало что изменилось. И наверняка, и беды, и радости, были такие же как и у нас.
  - О чем задумалась? - раздалось над моим ухом.
  Я опять немного выпала из реальности, не заметила, что Марк подошел со спины вплотную, потому вздрогнула от неожиданности, что в мою идиллию лицезрения прекрасного вторгся третий.
  - Скорее всего, и греческие боги видели тот же пейзаж, что и мы с тобой, - поделилась с ним.
  - Скорее всего, - согласился он.
  За все время существования, замок Милаццо не раз перестраивалась. Первые простейшие укрепления относятся к эпохе неолита. Позднее, с приходом первых греческих колонистов в VIII-VII веках до н.э., роль и значение этого скромного конгломерата выросла, и он состоял уже из Акрополя или того самого "борго". Но должны были прийти римляне с Византией, чтобы образовалась крепость. В 843 году арабы заложили основу, которую все еще можно увидеть в старой части крепости, построенной на основе греческих, римских и византийских руин. Норманны и швабы отстроили новые фортификационные объекты, и, наконец, испанцы окружили ее могучими валами, пристроив пять внушительных бастионов, придав окончательную форму 'Цитадели', которая и дошла до нас.
  Чуть позже сицилийская крепость утратила свое предназначение защитницы гавани Тирренского моря и пришла в запустение. Одно время, целых 150 лет, замок служил тюрьмой, восстанавливать, как достопримечательность его стали лишь в конце 1980-х годов.
  Нижний город - небольшой, сицилийский, с несколькими достопримечательностями, жизнь тут размеренная, туристов, к слову очень мало, не смотря на песочные пляжи.
  
  - Ты как?? - спросил Марк, когда мы загрузились в машину, - еще в один заедем?
  Я посмотрела на часы, прикинула световое время.
  - Марк, ты не подумай, что я против ночевки с тобой, - решила внести ясность в наше дальнейшее передвижение, - но ночевать хотелось бы в мягкой постели.
  Марк удивился. Подумал по обыкновению. И выдал.
  - Это предложение?
  Теперь удивилась я, и попыталась, по его примеру, подумать. Поняла, что опыта у меня маловато по сравнению с ним. Ничего толкового не придумалось, посему с подозрением уставилась на него, изобразив на собственном лице знак большого вопроса.
  - Ты поняла сама, что предложила? - уточнил соседушка.
  Я попыталась воспроизвести недавно произнесенную мной фразу, вроде ничего не предлагала, только озвучила желание попасть до ночи домой. Еще раз с подозрение скосила взгляд на его довольную физиономию.
  - Ночевать в твоей машине у меня больше желания нет, - решила повторить свою мысль иными словами, - поэтому лучше до темноты попасть домой. Успеем?
  - Все-таки предложение, - улыбка стала еще шире, что насторожило меня еще больше.
  - Вообщем, мы поняли друг друга, - решила не углубляться в разговор слепого с глухим.
  
  Монтальбано-Эликона входит в список самых красивых средневековых городков 'борго' Италии. Издалека смотрится очень живописно: домишки-домишки-домишки на склоне горы, а сверху монументальное оборонительное сооружение. Въезжали мы туда вечером, когда солнце раскрасило городок терракотовыми тонами. Городок игрушечный, нет правда, ощущение, что попала в сказку к гномам. Маленькие оригинальные домишки из светлого песчаника с узенькими лесенками, маленькими портиками, балкончиками в цветах. Больше всего впечатлили двери с причудливыми скважинами для ключей и доверчиво торчащими из них железными резными ключами, обладателем именно такого ключа, кроме Василины, стал еще Буратино и очень долго дразнил им Барабаса. Нафотографирую кучу таких ключиков, покажу Ваське, пусть облезет от зависти.
  В какой бы маленький древний городок я не попадала, гуляя по его тихим узким улочкам, почти сразу, чуть ли не с первых шагов, проваливаюсь в какую-то промежуточную реальность, там нет времени, нет цивилизации. Даже самые не решаемые проблемы, уменьшаются до незначительно-крохотных, умиротворение селится в груди и губы постоянно растягиваются в тихой улыбке. Вот и сейчас, веду ладонью по теплому шершавому солнечному камню, а все мое существо блаженствует, впитывая в себя все хорошее, что оставили после себя греки, византийцы, норманы...
  В городке уцелела Базилика Вознесения Богоматери - главная церковь города (последняя перестройка датируется XVII веком), из ценных реликвий изображение святого Николая работы Гаджини, 'Тайная вечеря' и деревянное распятие XV века. И небольшая церквушка святой Катерины 1300 год, внутри которой хранится мраморная статуя святой все того же Гаджини. Есть еще церковь святого Духа XIV века.
  Есть тут и довольно приличное резное барокко - два жилых особняка-дворца: портал дома Мессина-Балларино XVII века и портал дома Мастропаоло XVIII века. Для такого маленького городка, на удивление богатая коллекция достопримечательностей. Самое же главное архитектурное наследие - естественно замок, какой же 'борго' без замка-крепости?
  Старинный замок, стоящий на самой вершине холма, величественно доминирует над городом, стоящим на высоте 908 метров над уровнем моря.
   Официальная история города (греки и их боги пошли не зачетом, так как не оставили после себя достоверных официальных свидетельств) начинается с XI века, в это время тут всем заведовали норманы, они же и озадачились постройкой крепости на месте византийских и арабских фортификационных сооружений. Крепость состоит из двух основных частей. Верхнюю часть характеризуют, как норманно-швабскую крепость. В плане этой крепости лежит прямоугольник, защищённый двумя башнями. Очень хорошо сохранились зубцы по периметру этой части крепости, фотки, благодаря им получаются более колоритными.
  Нижняя часть некогда была укреплённой резиденцией, как ни как сам Фридрих II Арагонский тут живал какое-то время. Он же и приказал над бойницами сделать восемнадцать больших окон, тогда же в стенах Итальянцы облагородили реставрацией здание в конце прошлого века и по сей день его используют для культурно-светских мероприятий.
  
  К машине возвращались ближе к девяти, солнце еще не село, может, успеем добраться до темноты домой, порисовать сегодня не получится, но день все равно прошел не зря, сдается мне, что это мой последний сицилийский выезд, до отъезда осталось всего ничего, придется побыть папой Карлой.
  Решили добираться до главной трассы, перекусить по-быстрому где-нибудь на заправке, ну да - это не ресторан, и даже не траттория, а общепит быстрого питания, но салат и пицца в любом случае там есть, а вино - на Сицилии оно везде вино.
  Расположились на улице, на задворках - тут совсем не слышно трассы, а с лугов вечерняя прохлада тянет к нам жаркий запах трав. Тенты, днем защищающие от палящего солнца были свернуты, вместо них небо с махровыми звездам. Ну и чем не сицилийская романтика? Вино на столе есть, овощи в салате имеются, пицца свежая и даже пироженное на вид аппетитное. Эх, жаль прЫнц укатил с Васькой, но может Марк согласится дублером побыть. О, вот и он!
  Марк уселся напротив меня, поставив стаканы под вино, и тарелку с закуской, такого вроде на прилавке не было, но ради новоиспеченного прЫнца, девочки соорудили на скорую руку брускетту с помидорами, сыром и базиликом. 'Господи, да он лучше, чем настоящий прЫнц', - умилилась я. Брускеттой я готова завтракать, обедать и ужинать.
  - Ма-а-арк, - растянулась я в довольной улыбке, - вот за что я тебя люблю, так это за понимание женских потребностей.
  - Да я и без понимания хорош, - усмехнулся, разливая вино по стаканам.
  - Это да, - покладисто согласилась с ним, - что есть, то есть, - и потянулась за хрустящей корочкой хлеба с помидорками и сыром, - с тобой не пропадешь.
  - Тут ты тоже права, - звякнул стаканом о мой стакан и пристально заглянул в глаза.
  Взгляд я выдержала, определенно его надо с Годой познакомить, просто ради спортивного интереса, кто кого пересмотрит.
  - Мы ужинать будем? - уточняю у него, не отводя взгляда, - или ты исключительно глазами кушать будешь?
  - Ли-и-иса, - довольно усмехнулся он, прикрыв на миг глаза, что дало мне полное право уткнуться в тарелку.
  - Слушай, ты не против, если я позадаю тебе интимные вопросы?
  Марк поставил стакан с недопитым вином и весь из себя такой загадочный дал свое соизволение.
  - Ну попробуй, - весело блеснул глазами.
  - Твоя же семья давно в Италию перебралась?
  - Не так чтобы давно.
  Я откусила брускету, м-м-м, почему дома у меня не получается так вкусно?
  - А у вас какие-то друзья семьи появились за это время среди итальянцев?
  - Это и есть вся твоя интимность? - разочаровался он.
  - Про девушек ты разговаривать не хочешь, про юношей тоже, попытаюсь узнать что-нибудь интересное про итальянских друзей, - подмигнула ему.
  Марк составил мне компанию в хлопанье ресницами, чуть позже захрустев аппетитно бутербродом с сыром и помидорами.
  - Тут само понятие 'дружба' сильно отличается от нашего, есть просто приятели, с которыми семьями выезжаем куда-то на пикник, но не более того...
  - То есть, в случае каких-то проблем, рассчитывать нужно только на себя?
  - Да, тут принято обсуждать чужие проблемы, но не помогать.
  - А правда, что тут очень востребованы всякие гадалки, мистики?
  - Правда, - усмехнулся Марк, - надо же кому-то выговориться и получить совет, они, по большей части, выполняют роль психологов.
  - А психологов нет?
  Соседушка дохрустел свою брускетту, и сейчас с улыбкой взирал на меня.
  - Может поговорим о чем-то менее интимном, - и так хитро поглядывает.
  - Можно, тогда...
  - Расскажи мне, почему ты замуж не выходишь, - перебил меня.
  Лист салата попытался застрять у меня в горле, я с усилием пропихнула его, запила вином и с претензией уставилась на собеседника.
  - Что? - и глаза такие невинные, - это не достаточно интимно?
  Нет, все-таки прибить его надо было еще в Катании, когда он меня таблеточками потчевал, за три месяца он вообще наглостью оброс.
  - Это предложение? - ласково, действительно ласково пропела я.
  Сидит, смотрит, молчит, улыбается и весь из себя довольный, последний пункт мне не очень понравился, я вообще-то настраивалась его смутить, а он тут такой весь из себя ни разу не смущенный. Ну-ну, я тоже молчу и без улыбки внимательно жду ответа.
  - Лиса..., - усмехнулся.
  А я молча жду.
  - Почему я знаю тебя? - по-прежнему с улыбкой мне.
  А у меня реальность опять, совершенно ни к месту, подернулась, выбрасывая меня в дореволюционную действительность, я будто воочию увидела молодого человека в светлом твидовом пиджаке, идущего мне на встречу, почувствовала себя стройной красавицей, зябко кутающейся в тонкую, но теплую пуховую шаль. За мгновение увидела наш разговор с ним в большом холле холодного отеля: я (в смысле Василиса) с улыбкой, но настойчиво отказываюсь от встречи, он мягко, но не менее настойчиво настаивает. Он молод, моложе Василисы, а такой уверенный в своих намерениях, это вызывает улыбку. Он ей нравится, но где-то там, далеко в дипкорпусе есть жених, с которым за последние два года виделись всего пару раз, но регулярно пишутся письма. И вот десять дней назад появился этот польский мальчик со взором горящим. Сначала она не придала значения его вниманию, Василиса девушка красивая, вокруг всегда кто-то восторгается ею, правда Василиса умеет корректно-вежливо отказывать в ухаживании за собой, потому очень скоро поклонники находят более сговорчивых невест. А этот оказался упрямым, и сейчас его настойчивость забавляла и как выясняется, он даже успел пригласить ее родителей на обед в ресторан. Забавный он.
  Плюх! Я снова за столом с Марком, он успел сграбастать мою ладонь и прижать ее к своей щеке.
  - Марк! Ты не находишь, что ты излишне романтичен? - потребовала я отчета, когда не получилось вернуть свою руку.
  - Вроде нет, никогда за собой подобного не замечал.
  - А как ты обычно знакомишься с девушками? - постаралась смутить его.
  - Обыкновенно, - держит мою ладонь у своей щеки и ухмыляется многозначительно так.
  - Как?
  Задумался на пару секунд.
  - А ты знаешь, обычно они со мной знакомятся, почему-то так получается.
  Ну да-а-а-а, фактурой бог не обидел, это же кощунство пропустить мимо себя такой экземпляр.
  - Ты не против, если я доем? - дал о себе знать сухарь сухаристый во мне.
  Вздохнул, выпустил мою руку, поковырялся вилкой в своей тарелке.
  - Лиса, а ты всегда такая... - опять вздохнул.
  - Да, - радостно подтвердила его худшие подозрения.
  Поджал недовольно губы, сидит смотрит, что-то там себе думает, наверное слова подбирает наиболее тактичные. Перевел взгляд на стол, повозил вилкой в тарелке, отпил вина, снова поднял глаза на меня. Забавный все же.
  - Ты издеваешься что ли? - заподозрил меня в самом страшном, подозрительно прищурившись.
  Улыбка растянулась во всю возможную ширину моего лица. Фыркнул, увидев мою реакцию, и снова ушел в себя переваривать брускетту.
  - Ма-а-арк, - не выдержав, расхохоталась я.
  - Да ну тебя, - шутливо отмахнулся, пряча улыбку.
  Зазвонил телефон Марка, и доедали-допивали мы с ним уже под его итальянскую речь с его оппонентом.
  К вилле подъезжали в темноте, Марк пару раз сбился с верного пути, я еще подлила маслица, рассказав, как мы тут плутали с Васькой в ночи, и как уже без меня Васька с принцем искала дорогу. Марк хохотал в голос, выслушивая мою интерпретацию историй и ехидные комментарии к ним, минут через сорок петляний по нашим дорожкам взад-вперед, мы таки выехали на узнаваемую.
  - А с Томасом-то вы как познакомились? - спросил Марк, паркуясь у дома.
  - С принцем-то? - уточнила, выйдя из машины и потягиваясь после долгого сидения.
  - А он еще и принц? - удивился Марик, открыв на половину багажник.
  - Мне он с первого взгляда показался самым настоящим принцем, потому с тех пор ходит под этим именем, - пожала плечами, сгружая пакеты с моими покупками на Марка.
  - Вот прям так сразу и принц? - почему-то возмутился соседушка.
  - Ну сам посуди, он весь из себя прекрасный, в облегающих бриджах и сапогах, да на белом коне.
  - Так ты на коня смотрела или на его бриджи? - уточнял, посмеиваясь Марик, аккуратно спускаясь по узкой лестнице позади меня.
  - Я впечатлилась общей картинкой, и для краткости стал он для нас с Васькой Принцем, ну это как Николай - Индианой. Всем сразу ясно и понятно о ком речь, - отомкнула дверь в нашу с Василиной половину дома, сделала пару шагов внутрь, поставила пакеты и развернулась, чтобы принять оставшиеся сумки у Марка.
  - А меня как вы между собой зовете? - негромко спросил он.
  В доме свет еще не успела включить, светил только уличный фонарь, в проеме двери высвечивалась подтянутая фигура с пакетами в руках.
  - Просто Марк, - сделала шаг в сторону выключателя, который был за его спиной, - не поняла, - несколько раз пощелкала, лампочка никак не реагировала на мои манипуляции с выключателем, перегорела, однако.
  Марк, тем временем, пополнил кучку пакетов, я прошла два шага до лестницы, поднялась на одну ступеньку, чтобы включить хотя бы на втором этаже свет, потянулась к выключателю. Тот же результат. Странно, на улице свет есть, может, пробки вылетели.
  - Ма-а-а-арк, ты не в курсе, где находится рубильник?
  И замерла, ощущая Марка в десяти сантиметрах сзади от себя, он ко мне не прикасался и даже дышал не слышно, но я не только спиной, но и затылком поняла, что ему этот самый рубильник сейчас нафиг не нужен. Его феромоны и афродизиаки вмиг заполнили все пространство, пропитав заодно и меня. Он шагнул еще ближе, хотя вот это совсем уже лишнее, коснулся дыханьем шеи. А-а-а-а-а, мамочки, если не остановится, то я не виноватая, он сам пришел. Гормоны в спешном порядке начали занимать места на трибунах, полностью заняв только правый сектор, мозг вальяжно и уверенно в одиночестве разместился в левом. И ти-ши-на-а-а. Все ждут.
  Развернулась к Марку, черт, лучше бы этого не делала. Я сейчас стояла на ступеньке, за счет этого оказалась вровень с ним. И напротив его глаза, свет через маленькое окошко освещает мало, но страсть и желание не только в его глазах, но и в воздухе. И ведь, зараза, ничего не делает, даже не касается меня, просто стоит и смотрит. Гормоны зашушукались и начали вытаскивать транспаранты с четкими указаниями из-под сидений, мозг заволновался, засуетился в правом секторе, но левый сектор просто массой задавил, требуя удовлетворить их желания связанные с выживанием в агрессивной среде обитания.
  Я подняла руку, коснулась волос Марка... Этого оказалось более чем достаточно для обоих, страсть до этого разлитая в воздухе - тягучая, опасная, вмиг взорвалась, отбрасывая все сомнения и вопросы. Сейчас важна была только страсть, но не безумная, сжигающая все на своем пути, а с нотками нежности и почему-то тоски.
  С одной стороны обидно, что мало что помню, только жадные губы Марка и собственное желание отдаться до последней капли, остальное было не важно. В первый раз, по-моему, даже до кровати не дошли, да, точно, первый раз случился прям на этой лестнице. Как очутились на кровати? Это, пожалуй, полностью заслуга Марка.
  Ну что сказать, такой ночи у меня не то, чтобы давно не было, у меня ее никогда не было, может дело в долгом отсутствии секса, а может мы с Марком идеально в постели друг другу подходили, а может просто страсть обоих захватила.
  Проснулась я абсолютно счастливой, ну вот прям по самую макушку, гормоны блаженно сопели в своей автономии, забив на охрану границ собственного суверенитета. Вивальдина сменила репертуар, интересно, она просто новое выучила или у нее он сезонный?
  Вылезать из-под теплого одеяла и крепких объятий Марка совсем не хотелось, время еще раннее, уснули мы недавно, а спешить сегодня некуда, посему натянула на наши тела одеяла.
  - Ты куда? - не открывая глаз, хрипло спросил Марк.
  - С тобой я, с тобой, - улыбнулась его беспокойству, снова зарываясь в мужские объятья.
  - М-м-м-м, - довольно замурчал, прижимая меня, - со мной, - прошептал мне в ухо, снова уносясь к Морфею.
  Я же выспалась, была хорошо отдохнувшей и ублаженной. Лежала, смотрела на летнее утреннее небо, заглядывающее в окно, слышала Мариковское дыхание, чувствовала тепло его тела и млела от мысли, что сегодня жизнь-таки удалась. И все, мыслей больше не было. Лежать с идиотской улыбкой во всем теле через полчаса мне надоело, бодрость духа требовала, чтобы я ее во что-нибудь вылила. Посмотрела на Марка, не, пусть поспит, аккуратно высвободила конечности из его захвата, подхватила попавшиеся на глаза вещи, коврик для йоги и выскользнула из комнаты. Прилив сил настойчиво требовал заняться чем-нибудь нужно-полезным.
  На улице утро, солнышко начинает припекать, с удовольствием сделала йоговские упражнения, добавив несколько силовых. Этого оказалось мало, энергия требовала выхода - вот что значит молодой удовлетворенный организм. Поднялась на второй этаж, заглянула в щелку в спальню, Марк спал, бесшумно переоделась в Васькиной комнате и увелосипедила в пекарню. И даже получила удовольствие от велосипедной прогулки, на виллу возвращалась с пакетом выпечки и прекрасным настроением. Вот что хороший секс делает с людьми, у меня улыбалась и радовалась каждая клеточка тела, причем ощущение счастье было блаженным, то есть хорошо от всего, все радует. Спустилась по лестнице, завернула за угол, предвкушая в блаженной радости неторопливый завтрак с красочным видом, поставила пакет на стол, а теперь чай-кофе.
  И тут почти столкнулась с выскочившим из дома Марком, то ли он ошпарился, то ли напугался. Увидел меня, кинулся, прижал к себе, уткнув меня носом в свою грудь, обхватив мои плечи обеими руками. А самого трясет изнутри, и сердце бешено колотится, это я услышала прижатым ухом.
  - Ма-а-арк, - осторожно просипела, зажатая в 'тиски', - что случилось?
  - Не знаю, - без раздумья выдал он, - просто испугался..., - и не ловкое молчание.
  - М-м-м, чего?
  Молчит и сопит.
  - Показалось..., - скупо он.
  - Чего показалось?
  - Что ты меня бросила, - не охотно.
  На фоне абсолютного блаженного счастья забрякал тревожный звоночек. Где-то это уже было. Антон и Василиса. А-а-а, нет, Андреа помнится как-то истерил на подобную тему. Еще немного и я начну путать далекое прошлое с собственной реальностью.
  - Ма-а-арк, - обняла его за спину, - все хорошо.
  Глубоко вдохнул-выдохнул и с неохотой отпустил от себя. Заглянула в его глаза, а там на самом дне плещутся страх и отчаяние. А я предупреждала! Я ведь предупреждала?
  Пока разглядывала его эмоции, он внимательно всматривался в меня, не думаю, что обнаружит что-то новое для себя, уж точно ответов на свои не озвученные вопросы там нет.
  - Чаем обойдешься или кофе себе сваришь? - улыбнулась ему.
  Помедлил, не отводя взгляда.
  - Кофе... сварю...
  Я быстро достала холодную закуску, заварила ароматный чай, пока Марк возился с гейзерной допотопной кофеваркой, и уселась в одиночестве за сервированный стол. Я говорила, что у нас завораживающий вид? Ах, да... говорила и не раз, но честное слово, к этому невозможно привыкнуть, каждый что-то неуловимое менялось в нем, мы с Васькой отщелкали немеренное количество кадров именно этого ракурса - вид с террасы на виноградную долину и море. Скоро уезжать, мне будет не хватать именно такого утра, такого завтрака, перевела взгляд на стул-кресло, где по обыкновению сидела Василиса, и поняла, что соскучилась по ней. Ее за нашим молчаливым завтраком, где каждый блаженствует в собственных грезах, тоже будет не хватать. Отпила чая, вдохнула в себя утреннюю прозрачность - красота.
  На Васькино место уселся Марк с чашкой кофе, ему итальянское утро не в новинку, видимо, поэтому взирал на меня, а не на панораму - каждому свое.
  - Марк, - не отрывая глаз от долины, обратилась к нему, - я пропаду сегодня.
  Привычная пауза, краем глаза вижу, как сделал глоток кофе, поставил чашку на стол.
  - Куда?
  - Хочу виллу нарисовать с натуры.
  - На весь день?
  - Еще не знаю.
  Скорее всего, дымку и тени буду накладывать вечером, так как утро я проспала, посему надо все прорисовать успеть до вечера.
  - Лиса, - позвал меня.
  Перевела взгляд на него, взял мою руку, приложил ладонью к своей щеке. Ничего больше не говорил, не делал, сама, как кошка за лаской потянулась к нему. Эээх, придется рисовать по фотографии, а Муз так жаждал натуры. Пересела к Марку на колени, устроила голову у него на плече и вернула взгляд к панораме - вот сейчас просто идиллия: мужчина, солнечное утро, запах кофе и томная нежность. Марк вздохнул, прижался губами к моим волосам, обнял чуть крепче и замер, видимо, тоже впитывал в себя удовольствие от момента.
  - Лиса, - зашептал мне на ухо, - мне иногда страшно.
  - М-м-м, - было лениво, и чертовски приятно млеть в кольце его рук, пришлось оторвать голову и отклониться немного назад, чтобы увидеть его глаза.
  - Я это уже проживал с тобой, вот именно этот момент уже был в моей жизни, я точно знал, что ты безропотно сейчас позволишь себя обнять и увижу твои глаза, - голос стал хриплым.
  Его губы пахли кофе, и захотелось поцеловать его, отказывать себе с некоторых пор я считаю не разумным, поэтому прикрыла глаза, повела носом, запоминая его запах, почти дотронулась дыханием до его шей, коснулась губами щеки и осторожно губ с привкусом крепкого кофе. Марк не сдержал стон.
  - И это тоже помню.
  - Тогда проверяем дальше.
  Пришлось мне сменить позу, изобразив из себя наездницу, и сразу стало намного удобнее, да и пейзаж перестал манить.
  М-да, с рисование как-то не заладилось с самого утра, второй раз на улице я оказалась часов в одиннадцать. Марк, пока я плескалась в душе, занял один шезлонг, комфортно развалившись в нем на спине, прикрыл глаза, свесившейся рукой трепал Чико за ухо. Пес устроился рядом, вывалил язык и кайфовал, получая ласку. Рядом на низком столике стояли два стакана с соком
  Еще в душе я настроилась забраться с мольбертом на небольшой пригорок со стороны кроликов, откуда хорошо видно нашу виллу: и порисую, и позагораю, но увидя такую релаксирующую картинку, махнула рукой на природную натуру, решив приобщиться к телесной натуре. Подошла ближе к идилистическо-отдыхательной картине. Чико приподнял голову, поприветствовал своим 'ву', Марк приоткрыл глаза, протянул мне руку, и я устроилась рядом, потеснив его на шезлонге. Солнышко набирало силу, припекая все сильнее, но пока тень от невысоких апельсиновых деревьев защищала нас от ожогов. Немного поерзала, принимая удобную позу и затихла, дрема подкралась на мягких лапках и увлекла за собой.
  - Спасибо тебе, - услышала Мариковское негромкое на ухо, но ответить была уже не в состоянии, чуть крепче обняла его, дав, таким образом, понять, что услышала и уснула.
  Просыпалась лениво, не охотно и, я бы сказала, непривычно - меня крепко обнимали и это не вызывало у меня никакого дискомфорта, наоборот хотелось замурлыкать. Обычно после секса я заворачивалась в свое одеяло, простынку, пледик на своей половине кровати и отдавалась Морфею в заранее оговоренном 'личном пространстве', напарник мне в этом деле только мешает, не получается у меня полноценно выспаться, когда на меня складируются ноги-руки, дышат мощным вентилятором в мое ухо и ни дай Боже храпят. А тут милое дело, солнце греет, насекомые стрекочат, легкий ветерок шуршит апельсиновыми листиками, мужская рука надежно удерживает мое тело от падения и теплые губу прижались к моему лбу - все для меня любимой.
  Активировала пальцы на той руке, что находилась на груди Марка - провела ладонью по его груди, животу, потянулась, прикрыла снова глаза и отпустила ладонь в дальнейшее путешествие по телу соседа.
  - Я не сплю, - оповестил владелец тела.
  - Вижу, - ответила я, наблюдая за характерным шевелением в шортах ниже пояса.
  - Обедать будем? - озадачили меня.
  - Э-мн, - рука замерла и ноготками постучала по торсу соседа, - вообщето... по готовке у нас Василина специализируется, - призналась, - а на мне организационные вопросы.
  Марк усмехнулся мне в волосы.
  - Тут я не спорю, по организации ты спец.
  - А чего тогда глупые вопросы задаешь? - рука снова ушла в тактильный контакт с загорелым телом.
  - Поедем куда-нибудь пообедаем? Или я могу что-нибудь приготовить.
  - О! - ноготки радостно оттарабанили дробь на этот раз на груди обнаженца, и старательно принялись наглаживать, - я и запамятовала, что ты у нас нигде не пропадешь, надо посмотреть, что у нас в холодильнике имеется.
  - Хорошо, - меня одним движением подмяли под еще недавно такое уютное тело.
  Так-то шезлонг на вид крепкий, но узкий, поэтому опасный маневр Марку я засчитала и с вызовом посмотрела в его глаза, а взгляд у него хитрющий и многообещающий. Наклонился к моим губам и, неожиданно для меня, впился в них жадно, до боли прокусывая, острое желание накрыло меня приличным цунами, я не застонала, я зарычала, впиваясь в него ногтями. Оба до пояса обнажены, потому прелюдию, не сговариваясь, решили пропустить, Чико недовольно заворчал, вытащил свой зад из-под ожившего шезлонга и утопал в сторону дома. У меня почему-то даже мысли не возникло, что к нам может кто-то зайти: Принц в отъезде вместе с Васькой, хозяева в это время добросовестно отлеживают сиесту, а больше и не кому. Но все равно не привычно получать удовольствие на открытом участке пространства, пусть и с потрясающим видом, хотя сейчас не до него, Марка, казалось, подобные мысли не посещали, наверное, привык к итальянскому менталитету - секс всегда и везде, но его звала обеденная трапеза, обед для итальянца - это святое. Поэтому в этот раз все было быстро, но ярко и остро, еще какое-то время лежали, тесно прижавшись друг к другу, вздрагивая телами, отходя от остатков напряжения. Вот что значит молодое и тренированное тело, это я не про себя, хотя нет... и про себя тоже.
  Первым пришел в себя Марк, накрыл мои губы долгим поцелуем.
  - Я что-нибудь приготовлю, - пообещал, оторвался от меня, натянул шорты и скрылся в доме.
  Я немного полежала, возвращаясь в реальность. Встала, накинула на себя порео. На улице, на самом деле, сейчас пекло, но за счет того, что вилла у нас в горах, тут постоянно небольшой ветерок и на несколько градусов попрохладнее, посмотрела на море. Да, Ваське сейчас хорошо, наверное, плещется. Зашла в дом, Марк, напевая, шуршал на кухне, скворчала сковорода, пшикала кофеварка и Марк такой весь из себя деловой что-то феячил над плитой. Вот черт, повезет же кому-то!
  - Марк, - позвала его, - а поехали искупаемся?
  - Поехали, сразу после обеда и поехали.
  У Марика талант кулинара, я почти рыдала над пастой с овощами, приготовленной его руками, вкусовые рецепторы дружно пребывали в гастрономическом оргазме, требуя оставить рядом с собой повара на веки вечные. Посмотрела на повара, он сиял начищенным самоваром, видя мой восторг от его умения. Я уже прям нехорошо позавидовала его 'личной жизни, с которой все в порядке'. Может он все-таки Бог или прямой потомок одного из богов? А вот посуду Бог отказался мыть наотрез, тем самым разрушив иллюзию своей потомственной божественности. Правда крутился в кухне, пока я исполняла роль Золушки.
  Наконец, загрузились в машину, Муз обиженно напомнил, что с меня еще, как минимум, одно полотно для Алекса, я промурлыкала в ответ, что и так пахала, как лошадь, имею право отдохнуть. Он тут же заткнулся и ушел вдаль, заявив, что объявляет суверенитет и строит собственную автономию, куда вход несознательно-бесчувственному 'члену' (это намек на мое членство в союзе художников, по крайней мере, на это надеюсь) и дальше многозначительное многоточие. Я расценило это, как 'приползешь еще сама на коленях, будешь долго уговаривать'. В ответ на это улыбнулась широченной улыбкой - 'сама справлюсь'. Муз испуганно подавился еще не сформулированными угрозами в мой адрес и подвис на полпути к собственному свободному светлому будущему.
  Море! Море, на удивление, оказалось теплым, хотя для итальянцев оно теплое, начиная с июля, потому народу мало и много места для вполне сносного уединения. Хотяяяя, никто особо из итальянцев не стеснялся проявлять свои чувства и сексуальные домогания, нет, секса я не видела, а может не в то время смотрела или не туда, но прелюдия предшествующая непосредственно половому акту имело место быть и далеко ни у одной пары. Почувствовала себя просто пуританкой с внушительным сводом запрещающих правил.
  Наплавались до одури, до слабости в конечностях и сбившегося дыхания. Без сил упали на мягкий коврик, который мы использовали с Васькой для выездных завтраков. Полежали, восстанавливая вдох-выдох. Позвонила подруга, радостно сообщив, у нее все ну просто замечательно, из моря не вылезает, успела обгореть и сходить к парикмахеру. Вообщем весела и полна сил. Поинтересовалась как у меня дела, я загадочно сообщила: 'Нормально'.
  - А Марик как?
  - Думаю, что хорошо, - пристально разглядывая прозрачное небо, поделилась с ней информацией.
  Марк, видимо, услышав о ком речь, фыркнул, покосилась на него, он подложил руки под затылок и довольно прикрыл глаза.
  - Лиса, не обижай его, - жалостливо попросила Васька.
  Марк приоткрыл один глаз и растянулся широкой улыбкой. Я быстро распрощалась с сердобольной подругой и улеглась рядом, подставив спину солнцу - пусть обсушит и раскрасит бронзовым цветом. Соседушка перевернулся тоже на живот, повернул ко мне лицо и уставился внимательным взглядом. Ну вот что за манера? Смотрит и молчит, и не просто смотрит, а словно что-то выискивает, проверяет. Сразу почувствовала себя неверной женой, которую сканирует ревнивый муж на предмет измен. Чего он там думает? Чего придумывает? Нееее, не повезет его 'личной жизни', если он так постоянно смотрит, это ж свихнуться можно от подозрений себя любимой бог знает в чем. Тут поневоле начнешь прокручивать где косякнулась. Ну ладно, хочется подозрительно смотреть, пусть смотрит и прикрыла глаза.
  - Лиса, - минут через пять-семь позвал он одним выдохом.
  Молча открыла глаза с вопросом в каждом глазе. Что-то собирался спросить, но легкий отрицательный кивок головой, чуть прищурил глаза и опять включил молчаливый сканер. Полежала с открытыми глазами, терпеливо выждала минут десять, потом опять закрыла, спать не хотелось, но под лучами солнца разморило, эдак я весь день продрыхну.
  - Я купаться, - не открывая глаз, поставила в известность соседушку.
  - Пойдем, - легко поднялся и протянул мне руку.
  Домой вернулись часам к шести. Молчаливым укором стоял холст большого размера, специально заказанный под Алекса, Муз, уловив момент, отвлекся от созидания собственной автономии и неприступным молчанием взирал на меня. Рисовать не хотелось, хотелось вкусно поужинать, хотелось выпить вина, хотелось поваляться в постели, хотелось секса, хотелось просто побыть вдвоем.
  Марк взял на себя готовку, а я заставила себя перебирать фотки, хотя бы сюжет выберу. Все-таки решила остановиться на дедке с витражами, когда он пел 'Ave Maria', словно вплетая каждую ноту и частичку своей души в обрамление смальты. Лицо у него отрешенное и счастливое. Я засмотрелась, увидев, словно воочую, уже готовую картину. Муз виновато и нерешительно переминался с ноги на ногу, за его спиной маячила недостроенная автономия, мириться что ли пришел? Или так... посмотреть? Нам истеричных перебежчиков не надо, пошел ваять свой суверенитет, вот и иди не отвлекайся, а то тоже взял моду, чуть что не по его - верещать и угрожать. Топайте ваше сиятельство, достраивайте заборчик.
  - Ма-а-арк, - подошла я к парню на кухне и сразу же, почти инстинктивно забралась руками под его футболку, вот что долгое воздержание делает с женщиной, собрала разбегающиеся мысли в кучку, - Сориентируй по времени ужина?
  - Раньше восьми не рассчитывай, - поймал ладонью мою руку поверх футболки, слегка сжал и потащил ее вниз.
  - Я еду имела ввиду.
  Может ну его нафиг последнее полотно? Теоретически еще несколько дней есть, но даже если и не успею дорисовать, ничего страшно непоправимого не случится.
  - Так и я о ней, - одна рука продолжала вести мою ладонь по его телу, другая что-то помешивала в глубокой сковороде.
  - И ты от своей сковороды отвлечься никак не можешь! Правильно я понимаю?
  - Э-э-э, - всерьез задумался он, - я хотел накормить тебя совершенно потрясающей капонатой и ризотто, - прикрыл глаза, дыхание сбилось, - и то, и другое требует постоянного помешивания.
  - М-м-м, - теперь уже и мои губы легкими бабочками касались его спины, - я к тому, что если я начну рисовать, я не очень нарушу твои планы?
  - Иди уже... рисуй, - взвыл он.
  Ээх, пришлось идти. Я, положа руку на сердце, ни разу не сексуально озабоченная девица, но тут же, билин, грех не воспользоваться, когда мужчина хочет и может. Ладно, никуда он не денется, у меня вся ночь впереди, пусть переведет дух, сил наберется.
  Вытащила мольберт на улицу, пару-тройку часов у меня есть, а то и больше, день сейчас прибывает, может, успею контур набросать, а за краски завтра возьмусь.
  Лицо получилось сразу и быстро, может потому, что я увидела заранее готовую работу, портретом назвать картину можно с натягом, да лицо тут основное, но есть еще и руки мастера и недоделанный витраж на заднем фоне, он еще не доделан, но уже сейчас понятно, что это церковный витраж.
  Марк подходил несколько раз, стоял рядом, пару раз даже осмелился осторожно приобнять сзади, коснуться губами моего виска. Я не против, но сейчас я вся в работе, потому ответить тем же не могу.
  К началу ужина прорисовала все карандашом, Муз демонстративно дефилировал мимо с ведром цемента и мастерком, давая понять о серьезности своих намерений относительно собственного отселения. Можно переходить к краскам и хотя бы лицо сегодня доделать, но тут подошел Марк и без предупреждения залез руками ко мне под тунику, естественно, я тут же растаяла и забила на краски, лицо, картину.
  - Ужин готов, - повар наклонился к моим губам.
  - Ты себя имеешь ввиду?
  - Это потом, чуть позже.
  Хочу мужчину-повара в личное пользование, во-первых, освобождается куча времени, во-вторых, всегда вкусно накормлена. Я решила продолжить романтическую ноту, зажгла по всей гостиной Василинины свечи и мы перебрались на диван. Хочу мужчину с таким сексуальным потенциалом, во-первых, его (такого мужчину) всегда хочется, а во-вторых, чувствовать себя желанной о-о-чень приятно.
  Определенно есть большой положительный момент в долгом воздержании, секса хочется постоянно и много, когда рядом подходящий для тебя партнер. С Марком настолько хорошо, что отрываешься от реальности и летишь. А потом можно долго лежать, обнимая его тело, слушать, как бьется его сердце, чувствовать его тепло, его дыхание и наслаждаться близостью.
  Утром, ну как утром... скажем, поздним утром, проснулась я одна. Освежилась душем, глянула на себя в зеркало: вид цветущий, глаза блестят, губы бантиков, в смысле опухшие, что собственно, не удивительно - столько сколько вчера я не целовалась никогда. Натянула на себя полюбившуюся пижаму, спустилась во двор, Марк, накрыв стол, ждал к завтраку, уткнувшись в свой ноут, что-то быстро печатая. Услышав меня, вскинул голову, его слегка растерянный взгляд застыл, потом глаза улыбнулись, улыбка распространилась на все лицо.
  - Привет, - осторожно поздоровалась я, озадаченная такой реакцией.
  Он внимательно следил за мной, я вмиг оробела, с чего бы это? Сделала несмелый шаг, Марк не отрываясь следил, еще пару шагов, Марк в напряжении закусил губу.
  - Что? - не выдержала я.
  - Ва-си-ли-са, - озадаченно произнес он.
  - Да-а-а? - совсем не нравится мне его настроение.
  - Ну я же знаю тебя! - помолчал, внимательно (опять!!!) вглядываясь в меня, - откуда я тебя знаю?
  И не говорите, что я не предупреждала!
  Подошла ближе, села на рядом стоящий стул.
  - Марк, - мягко начала я, - помнишь, я тебе рассказывала, о некоторых событиях имевших место быть почти сто лет назад... - вопросительный взгляд в его глаза, - и почему-то эти события сейчас транслируются на меня и окружающих меня людей?
  Задумался на пару мгновений.
  - Это другое, - категорично кивнул головой, отодвинулся от стола, и пересадил меня к себе на колени, - я знаю твои глаза, твой запах, твои обороты речи, знаю твои пристрастия в еде, знаю, что тебе больше нравиться в сексе.
  Мама мия! Я пре-ду-пре-ж-да-ла!!! А что толку-то?
  - Тебя это так волнует? - спросила его, чтобы унять собственную панику.
  - У меня ощущение, что не хватает какой-то малости, чтобы понять... И еще, - пауза, такая многозначительная, - мне очень хорошо с тобой.
  - Мне тоже хорошо с тобой, - сказала истинную правду, глядя в его глаза.
  - Лиса, это какое-то наваждение, - простонал он, - мы с тобой точно раньше не встречались? - мне послышалась обреченность.
  - В этой жизни точно. Я бы запомнила.
  Марк тяжело выдохнул и зарылся носом с мои волосы, шумно выдыхая, приятно щекоча шею. Чего ж его колотит-то? Неужели так связка 'Василиса - Марк' на него действует? Запустила пальцу в его волосы и прижала к себе. Сейчас нежность к парню захлестывала, видимо включились материнские инстинкты, которые так сильны у русских женщин.
  - Завтракать будем? - шепотом спросила я через какое-то время.
  - Да, только не уходи, - Марк еще теснее прижал к себе, вдыхая меня, - все как-то странно. Хочется слиться с тобой в одно целое, я мозгами понимаю, что это не возможно, но...
  - Раньше такое было? - неторопливо перебираю его волосы.
  - Нет, - глухое в ответ.
  И что на это я могла ответить? Да ничего! Понятия не имею, что это на него накатило? Может просто влюбился?
  - Все хорошо, - сморозила я банальность. - Давай завтракать. Ты меня отпустишь сегодня порисовать? - приняла шутливый тон.
  Марк поднял голову и внимательно заглянул в глаза (снова!!!), что-то определенно с этим парнем ни так.
  - Давай завтракать, - улыбнулся, поцеловал нежно.
  После завтрака я занялась 'Ave Maria', Марк бродил рядом, разговаривал по телефону, работал за компом, постоянно чувствовался его взгляд. Чего-то его тревожит. Перед обедом не выдержала.
  - Марк! Ты чего нервишь?
  Подумал, помолчал.
  - Пройдет, - пауза и менее решительно, - я надеюсь, что пройдет.
  - Отвлекись на что-нибудь, - попросила его.
  Пауза.
  - Мешаю?
  Теперь я промолчала и очень выразительно посмотрела на него. Вытерла кисти, положила их на стол, подошла к нему.
  - Что случилось?
  - Не знаю, - рыкнул не раздумываю, - тревожно, словно плохое предчувствие.
  - И часто такое с тобой?
  - Первый раз, - задумался, - со мной вообще в последнее время много чего впервые происходит.
  - И это тебя расстраивает?
  - Я не знаю чего ожидать, это напрягает.
  - Давай обедать, - предложила.
  Капонату доедали вчерашнюю, она стала еще вкуснее, а пасту Марик сготовил на быструю руку, после еды пошли полежать, действительно исключительно полежать, ночь была длинной, организм требовал восстановить силы. Уснули мгновенно в тесную обнимку и что удивительно, ни отдельного одеяла мне не надо было, ни личного пространства на моей стороне кровати, оказавшись в надежных мариковских объятьях мгновенно уснула.
  Глаза открыла только часа через два, в комнате полумрак (из-за полуденной жары ставни с некоторых пор закрывали на день), тихо, прохладно, с улицы доносится полуденный стрекот цикад, над ухом размеренно сопит Марк.
  - Проснулась?
  Мне показалось, что он спит.
  - М-м-м, - сладко потянулась, устраивая на его теле свои конечности.
  - Василис, - позвал непривычным именем меня, хотя давно зовет только Лисой, удивилась и посмотрела на него. Марк был серьезен как никогда, ой чего-то мне эта его серьезность не нравится. - Давай поговорим.
  Тэээкс, чего это он себе напридумывал? Серьезно разговаривать мне совсем не хочется, о каких серьезных вещам можно говорить после двух дней знакомства? Ну хорошо, чуть дольше, но ранешний срок зачетом у меня не хотел идти. Раньше я его может серьезно и воспринимала, но ни как мужчину в моей постели.
  Уселась сверху на него.
  - Давай, - согласилась я, улыбнулась милой улыбкой, и сжала бедрами его тело.
  Учитывая, что оба мы были нагишом, то никакого разговора не получилось, хотя надо отдать должное Марку, он поначалу пытался сосредоточиться, но естество взяло вверх. Тоже мне, нашел время разговоры разговаривать!
  К рисованию я приступила часа за два до ужина. Сегодня нужно закончить основное, осталось немного, а завтра свежим глазом подправлю тени. Ужинала по скорому, и снова к 'Ave Maria', в сумерках переехала в спальню с мольбертом, оставалось немного, не люблю хвосты. Марк устроился с ноутом на кровати, поглядывая оттуда на меня, сдается мне, что это у него уже привычка выработалась, держать меня постоянно в поле своего зрения.
  Закончила после двух ночи, это полотно мне нравилось больше остальных, может потому, что оно последнее над чем я работала, а может тут света больше, одухотворенности, спокойствия, умиротворения. Последний взгляд на 'Ave Maria', улыбнулась устало, но довольно Мастеру на полотне. Хорошо получилось и без всякого нудящего Муза. Оглянулась на кровать, Марк дремал, отложив комп.
  Чувствовала, что устала, тихонько пробралась в душ, струи холодной воды смыли утомление, я мигом взбодрилась и успела замерзнуть, пока приводила лицо и зубы в ночной порядок, ночи у нас на вилле прохладные - высота минусует градус, да и каменные стены холодят. Был соблазн снова залезть под душ, только теперь горячий, но снимать халат, который давал видимость тепла, не хотелось, потому ледышкой скользнула в комнату, где оставила гореть 'светлячок' и нырнула в кровать, под бок к теплому Марку.
  - А-а-ааа, - проснулся теплый Марк, - ты где была и чем занималась?
  - Тонизировалась, - призналась ему, клацая от холода зубами.
  - Ага, - спросонья Марк не мог уловить моей логики, - значит, ты теперь свежа, бодра и готова к подвигам?
  - Не-не-не сомневайся.
  Ночь оказалась длинной и такой короткой, выспаться опять не получилось, организм настойчиво советовал вспомнить о приличном десятичасовом сне для поддержания женской молодости и красоты, но долг и рано вставшее солнце напоминали о картине, которую нужно доделать сегодня, тогда в оставшиеся дни без спешки, смогу нарисовать для себя нашу виллу 'Роза'.
  Пока готовила завтрак, мужчина, оседлав велосипед, съездил за выпечкой к столу. Сидели, неторопливо доедали, допивали свой завтрак, я снова медитировала на наш склон, Марк, по сложившейся традиции, на меня. Еще пятнадцать минут и встаем. Зазвонил телефон Марика, поздоровался и быстро заговорил по-итальянски. М-да, в очередной раз убедилась, что импульсивная итальянская речь способна испортить любое, даже самое волшебное утро.
  Собрала чашки-тарелки со стола, отнесла на кухню, быстро перемыла, а Марк все еще разговаривал, пытаясь о чем-то договориться, я худо-бедно понимала о чем шел разговор, если бы говорил помедленнее, понимала бы гораздо больше, но суть разговора уловила - пытался перенести какую-то встречу на два дня попозже, ну хотя бы на день, а если через неделю?
  Переодела сицилийскую пижаму на длинное простое трикотажное платье светло голубого цвета, заколола непослушные кудряшки, прихватила краски с кисточками, мольберт с полотном Марк вытащил раньше, и спустилась работать. Марка не было, появился минут через пять с папкой документом, быстро просмотрел их, поговорил по телефону и подошел ко мне.
  - Лиса, мне надо уехать, - виноватым голосом поставил меня в известность.
  Я отвлеклась от картины.
  - Хорошо, надолго?
  - Нет, завтра вернусь, может быть, сегодня ночью.
  - Что за гонки? - удивилась я.
  - Продавец послезавтра уезжает, надо согласовать все условия, подписать бумаги, если все пройдет гладко, то сегодня вечером выеду из Палермо и к ночи буду у тебя.
  - Так ты сейчас в Палермо рванешь? - опешила я.
  Палермо на другом конце острова, даже учитывая скоростные автобаны, это триста км. Туда и обратно шестьсот, плюс успеть встретиться с итальянцем, обсудить все дела и завершить сделку? Не реально.
  - Марк, не устраивай гонки, спокойно езжай, делай все дела и так же спокойно возвращайся. Не надо гнать машину на бешеной скорости.
  Молчит, смотрит.
  - Ты меня понял? - встряхнула его за плечи, что за привычка?
  - Когда вы уезжаете?
  - Билеты на пятнадцатое из Катании.
  - Пересадка в Риме?
  - Да.
  - Без меня не уезжай.
  - Ладно, - удивилась, и мысли не было уезжать, у нас еще несколько дней оплачено, сразу отсюда и поедем в аэропорт.
  Ушел в свою келью, вернулся с пакетом, собрал документы со стола в папку, потом в кейс, туда же сунул ноут. Подошел ко мне.
  - Я быстро, - а во взгляде какая-то недосказанность.
  - Хорошо, - улыбнулась, стала на цыпочки, легко чмокнула в губы, - удачи.
  Быстро обнял, отстранился, развернулся и почти бегом ушел, я в недоумении сделала пару шагов вслед за ним, дошла до края террасы. Озадаченно смотрела в спину удаляющегося Марка, что такое стряслось, что он вышел из себя и как в таком состоянии он поедет?
  Развернулся, в несколько шагов оказался рядом со мной, судорожно обнял крепко-крепко, сжал плечи, отстранился, заглянул в глаза.
  - Не уезжай без меня, - жестко потребовал, а в глазах плещется боль и отчаяние.
  Да что происходит?!
  - Ты меня поняла? - встряхнул, - не смей уезжать без меня, - глаза с прищуром, сканируют.
  Я мгновенно испугалась нового Марка, его реакции, произнесенных слов и тона, каким они были сказаны. И закивала утвердительно китайским болванчиком. Он, видя мой ошарашенный взгляд немного охолонул.
  - Прости, - тон мягче и руки не такие железные.
  Снова привлек себе, закрыв со всех сторон своими объятьями, собой. А я слышала, как безумно колотится его сердце. Ну вот как он сейчас поедет?
  - Марк, - прошептала, голос почему-то сел.
  - Поехали со мной, - требовательно попросил, я удивилась как у него получилось совместить два противоположных явления в трех словах.
  - Я, - голос сипел, откашлялась, - я не могу, - произнесла уже более твердо, - мне доделать картину, нарисовать еще одну, дождаться Ваську, собрать вещи, мы же скоро уезжаем. Я просто не успею, - начала паниковать, видимо это его паника передалась и мне.
  Марк обнял руками мое лицо, жадно вглядываясь отчаянными глазами.
  - Не уезжай без меня, - как заклинание твердил в который раз, - я вернусь очень быстро.
  И я опять китайским молчаливым болваником: 'Да-да-да, конечно-конечно'. Притянул к себе, прижался губами к волосам, резко выдохнул и оттолкнулся от меня, не оглядываясь, ушел к машине.
  Стряхнула с себя оцепенение и остатки паники, почесала в задумчивости переносицу, билин, теперь буду нервить, как он доедет, надо будет позвонить через пару часиков. И тут только поняла, что у меня нет его номера телефона, мы не обменивались номерами, раньше вроде повода не было, в последнюю неделю тем более, все время вместе, зачем нужны телефоны? Может у Васьки есть? Да его номер найти не проблема, они же постоянно созванивались с Индианой и москвичами. Ладно, пусть успокоиться, через пару часов позвоню Индиане, узнаю его номер.
  Заварила свежий чай, и наконец, успокоилась, вернулась к 'Ave Maria', довела картину до удовлетворившего меня финиши, довольно улыбнулась, оставила ее подсыхать, убрала со стола, вымыла посуду, сделала ревизию продовольствия. М-да, если никто с машиной через пару дней не появится, придется велосипедить до магазина, я ни разу не фанатка горных велотреков, под горку-то я спущусь, а вот подняться обратно да еще с сумкой - это я не осилю даже по очень большой нужде. На сегодня есть чем перекусить, осталась еще капоната и замороженная паста, приготовлю ее с теми же овощами.
  Убралась в комнате, выкинула засохший букет с прикроватной тумбочки, дошла до пригорка, с которого собиралась рисовать виллу, да, ракурс шикарный, надо тащить мольберт и устраиваться. Вернулась в дом, сделала апельсинового сока, вышла на веранду, присела за стол и неторопливо принялась пить освежающую мякоть, любуясь долиной. Успею, я все успею, завтра вернется Марк и Васька, доотдыхаем несколько дней и поедем домой.
  И тут что-то переключилось в мозгу. Паника, которую до этого транслировал Марк, накрыла и меня, может это была совершенно другая паника, не Мариковская. Даже, скорее всего, что с ним она никак не связана, но меня заколотило изнутри. Уехать отсюда немедленно. Бежать прямо сейчас. 'А почему?' - задалась я разумным вопросом. А потому что так проще расстаться и не надо будет рвать душу ни себе, ни ему. И в моей голове, по не до конца понятной мне логике, все сошлось! Либо это была лишь видимость, что все логически выстроено и обосновано. Бежать!
  А как это сделать? Васьки нет, вещи не собраны, Томаса, через которого, договорилась передать картины, тоже нет. Так! Не паникуй, все в твоих руках, ты все сможешь, со всем справишься.
  Набрала Василину.
  - Ты где?
  - Да где-то едем.
  - Вась, мы срочно уезжаем! Немедленно! Сегодня!
  - Куда уезжаем? - запаниковала подруга, - вылет перенесли или мы даты попутали?
  - Билеты на пятнадцатое, все без изменений, но с виллы нужно выехать сегодня.
  - Мне собираться только день.
  - Дульсинея, - почти рычу в трубку, - я должна покинуть виллу сегодня до вечера с вещами.
  - О, Господи, - простонала она, - с тобой все в порядке?
  - Нет!
  Трясло меня знатно, истерика накатывала волнами, но я держалась, а самое паршивое, что я не понимала ее причины. Я, как зомби видела только цель - бежать с вещами и концы в воду.
  - Хорошо, мы приедем. Собирай и свои, и мои вещи.
  Васька укатила на машине Принца, наша машина и машина Джо стояли в гараже Томаса, вот только ключи подруга забрала с собой. Мне машина была вроде как без надобности, к тому же подруга поначалу думала уехать всего на день-два.
  Первое, собрать картины, на упаковку нет времени, к тому же мы так и не решили, как Томас их будет везти, теперь это их с Алексом головная боль. Я сфотографировала все полотна, составила их в углу в гостиной.
  Второе, собрать чемоданы. Тут я провозилась долго, прибарахлились мы с подругой знатно, самолет точно с нашим багажом взлететь не сможет. Обед пришлось пропустить, адреналин внутри скакал, что блоха на привязи, видимо, только благодаря ему, не позволяла себе расслабиться, и делала все четко, на автомате, не забывая ни малейшей мелочи. К четырем часам неподъемные чемоданы стояли в комнатах, как их буду спускать вниз, пока не думала.
  Третье, получить расчет у Тересы, галопом мимо кроликов, потрепала Чико и попросила хозяйку принять виллу. Тереса все посмотрела, сняла показания счетчиков газа и света, посчитала столбиком на бумажке цифры и написала мне к оплате необоснованно маленькую сумму. Газ и свет на Сицилии очень дороги, газ идет сюда с самой матушки России, благодаря ему отапливается дом, греется вода, электроэнергии своей тоже нет. Потому сумма в каких-то пятьдесят семь евро за безмерную трату в течение трех недель благ цивилизации меня удивила. Может нулик еще приписать?
  - Нет, нет, нет, ваш друг все оплатил, когда уезжал.
  Я удивилась, сильно. Марк бы не успел оплатить, он уезжал чуть ли не вперед собственных мокасин, так торопился. По описанию Тересы, оплатил Костя. Все же русский мужчина - это... снимаю шляпу. И ведь, зараза благородная, ни сном, ни духом не обмолвился. Люблю наших парней. Заплатила разницу, предупредила, что заедет Томас за картинами и Марк еще должен вернуться в свою келью, большая часть вещей у него жила там, я перенесла туда и остальные с моей комнаты.
  Четвертое. Надо как-то объясниться с Марком. То, что нет его номера телефона, это даже к лучшему, по телефону не смогу ничего внятно объяснить, потому что разумного ответа в голову не приходит, но спорить с инстинктом 'убежать' не могу. Списала все на интуицию, которая советует убраться подальше и с виллы, и от Марка. Напишу записку. О как. И чего туда написать? Тридцать минут раздумий и ни одного достойного варианта. В конечном итоге, написала коротко и, на мой взгляд, исчерпывающе ясно: 'Благодарю за все! Василиса'. По-моему все понятно.
  Пятое, отправить смс-ку Косте, текст послания по странной закономерности, не до конца мне понятой, получился один в один, как и в записке Марку.
  Шестое. И тут приехала встревоженная Васька с сумасшедшими глазами и трясущимися руками, с Томасом и Джо.
  - У тебя все хорошо? - кинулась ко мне.
  - Пока не знаю, - отмахнулась от нее.
  Нагрузила Томаса картинами и отправила с ним Ваську за нашей машиной, Джо попросила стащить все наши чемоданы к дороге, чтобы сразу их загрузить в машину, было у меня серьезное подозрение, что не войдем мы с ними не только в самолет, но и нашу ласточку.
  - Лиса, ну ты и затарилась, - возмущалась подруга, помогая мужикам утрамбовывать наш багаж.
  - Это, кстати, твой чемодан, - оповестила ее, чтобы не бухтела.
  Я чувствовала, что меня надолго не хватит, адреналин на исходе, он и так излишне долго меня стимулировал на безумные подвиги, и начнется откат - банальная женская истерика без повода к оной.
  - Да? - искренне удивилась Васька, - а эта сумка? - снова претензия в голосе.
  - Тоже твоя! И вот это тоже!
  - А твое где? - недовольно спросила меня.
  Атмосфера накалялась.
  - Мое уже в машине.
  - Выходит, что не влазит только мое! - возмутилась она.
  - Ну, - развела я руками, - так получилось. Сумку давай мне в ноги, там только вещи, а вот это я возьму в руки, тут твои вазы, я не уверена, что хорошо их упаковала, попозже найдем упаковочный материал и замотаем понадежнее.
  Ловлю себя на мысли, что смотрю на часы каждые десять минут. Если Марк решит все-таки вернуться сегодня, то можем не успеть уехать или столкнемся где-нибудь на дороге. Машинка, может, у нас и не самая приметная, но он ее и на трассе запросто опознает - были уже прецеденты. Адреналина осталась малая толика, последняя сумка не желала влезать. А надо еще с хозяевами успеть попрощаться.
  - Васен, с Тересой и Люка пойдешь прощаться?
  - Да, только запихаю, - пыхтела зло мне в ответ.
  - Отдай мужикам, пусть они голову ломают, а сами пешком пробежимся, все быстрее будет.
  - Да они не голову поломают, они мне все в сумке переломают.
  - Хорошо, давай еще и эту мне на руки.
  - У тебя и так их две будет. Если только в зубы.
  Взгляд на часы и по сторонам, пока чисто. Сбегали до хозяев, расцеловались, как с родными, я пообещала отправить на почту фотографию картины с Люкой - сделают постер. Вернулись к машине, сумку-таки придется брать мне на руки. Сердечно распрощались с Томасом и Джо, злая подруга уселась за руль, меня же загружали дольше, сначала надо было куда-то ноги пристроить, потом коленки, сумки, локти... Наконец, отчалили. Василина постоянно посматривала в зеркало заднего вида, видимо моя тревога передалась и ей.
  А у меня начался упадок - руки, ноги затряслись, внутри тоже трясучка. Уж лучше бы стразу истерика, терпеть не могу этот момент, нужно перетерпеть минут десять, а потом можно спокойно выплакаться, жалея себя разнесчастную. Выехали на второстепенную дорогу.
  - Теперь куда? - спросила подруга.
  - Не знаю. Давай подальше отсюда. И желательно в сторону Катании. Васён, у меня сейчас истерика приключится, - честно предупредила.
  - Да вижу уже, поняла, что лучше не трогать.
  Давно так не рыдала, взахлеб да с подвываниями. Мозгами понимаю, что дура, что повода нет, а успокоиться не могу. Пришла немного в себя, когда увидела, что завернули на заправку. Василина вышла, я силком завязывала себя в узел, пытаясь унять разошедшиеся не на шутку всхлипы вперемешку с икотой, не помню такой интенсивной и продолжительной истерики в своей жизни. Помаленьку, потихоньку начала успокаиваться. Когда открылась дверь с моей стороны я была опустошена, без сил, и с абсолютным пофигизмом к окружающему миру.
  - Выходи, - распорядилась подруга.
  Вышла.
  - Пойдем.
  Пошла.
  - Садись, я сейчас.
  Села. Обвела глазами пространство. Уличные столики кафешки на заправке. Вернулась Василина с чашкой кофе и стаканом, в котором плескался, по виду, коньяк.
  - Пей.
  - Зачем? Я уже расслабленная, спокойная, равнодушная...
  - Вот и выпей, - перебила меня, - чтобы до конца все вышло.
  Ладно. Первый большой глоток, остальные маленькие. Васька принялась рассказывать как они съездили, в лицах делилась своими впечатлениями, я слушала и улыбалась ни во что не вникая и ничего не понимая. Опасалась, что меня развезет после коньяка и такой встряски, но эффект оказался удивительно противоположным. Ко мне возвращалась я сама: спокойная (излишне спокойная, редко такой бываю), рассудительная, местами язвительная.
  Минут через сорок начала вникать в то, что мне рассказывала подруга, а под конец получилось даже улыбнуться.
  Васька выдохнула с облегчением.
  - Ну что? Куда едем? - спросила меня.
  - Подожди, дай подумать, - достала из неподъемной сумки ноутбук, - Васён, возьми, пожалуйста, 'ключ' от вай-фая.
  Пока она ходила я перебирала в уме различные варианты нашего дальнейшего четырехдневного путешествия. Можно пожить в Таормине, пообщаться с Юлькой и Олесей, хотели же на пару дней остановиться в красивом отеле, а можно уехать в Катанию, но там мы все исходили уже. Вернулась подруга, протянула мне лист с символами.
  - Слушай, тебя же на свадьбу приглашали, - вспомнила она.
  И вправду, свадьба как-то совсем вылетела из головы, но четыре дня в обществе итальянских родственником, не-е-е-е, меня точно успеют не только отравить, но еще линчевать и прикопать по кусочкам в разных частях страны. Одного, ну максимум двух дней вполне достаточно. Зашла на сайт авиабилетов и начала просматривать рейсы до Флоренции, торжество планировалось проводить именно там. Рейс с Катании до Флоренции только завтра, а вот в Венецию мы еще успеваем. Лидо! Остров Лидо! А зачем мне Лидо? Там познакомились Марк и Василиса. Задумалась, может это какой-нибудь знак свыше? И там можно будет поставить точку во всей этой истории?
  - Васён, ты же в Венеции еще не была? А вернее на острове Лидо.
  - Лиса, это твоя история. Я могу с тобой поехать, но разобраться с ней все равно придется тебе в одиночку. Можно уехать на пару дней на Лидо, и пару дней оставить на свадьбу. Ты езжай, а я бы у Юльки эти дни переночевала, походила по Таормине, а в Риме в аэропорту встретимся, все равно оттуда полетим одним самолетом.
  - А ты как? Одна? - удивилась я, - справишься?
  - Легко, машину верну, на самолет сяду, вот только с багажом придется тяжело, нафига мы столько нахапали? - возмутилась она.
  А я рассмеялась, багаж у нас действительно внушительный, главное с ним прорваться в самолет.
  - Уверена? - переспросила, на всякий случай, подругу.
  - Да, - спокойно ответила она, - бери билет только на себя.
  Итак, Венеция, потом, еще не знаю как, надо прогуглить - остров Лидо, оттуда либо поездом, либо автобусом до Флоренции, если не удастся откреститься от свадьбы. А может ну ее эту свадьбу, подольше побуду на Лидо, да и в Риме можно побродить. Но багаж - даааа, значительно осложнит мне жизнь.
  - Вылет через три часа, я уже зарегистрировалась, за полчаса доедем.
  - Поехали сейчас, мало ли что.
  До аэропорта долетели быстро, вечерние пробки нас миновали, затаив дыхание, сдали весь мой багаж, удивившись мизерной сумме за перевес, видимо самолет летит не полный, вот итальянцы и сжалились над дикими руссо туристо. Сидим в кафешке аэропорта Катании, состыковываем наши действия. Мне немного боязно оставлять Ваську одну, но она не переживает на сей счет.
  - Ну так от чего мы с тобой убегали? - спросила меня подруга, когда все ни по одному разу было состыковано и обговорено.
  И я ей рассказала про меня и Марка, правда, ужатую, краткую версию, оставив все подробности сегодняшнего утра за бортом, как Марк задергался, когда узнал, что нужно уехать, как я в одну секунду решила, что мне тоже жизненно важно унести ноги.
  - По-моему, ты опять словила свою Василису, тот момент, когда она убегала с детьми от Антона.
  Я задумалась. Черт! Черт! А черт его знает. Причины, реальной, здраво обоснованной причины для побега не было. А ведь это именно побег, мне важна была цель - уехать, исчезнуть из жизни Марка. Че-е-е-ерт! Вот теперь можно побиться головой... да хоть вот об эту столешницу. Как же меня это все достало! Чужая жизнь, чужие взаимоотношения, чужие проблемы, чужие тараканы... И почему Я не поняла, что нужно разъединиться? Идиотка! Без мозгов! Без толики здравого смысла! Ну можно же было просто сопоставить, провести параллель. Почему-то, когда Марк залип в моего предка, это я поняла, увидела. А вот когда сама вляпалась... Ну и где была раньше Василина со своими мудрыми мыслями!
  - Лиса, еще не поздно вернуться, - мягко начала уговаривать подруга.
  - А смысл? Через четыре дня все-равно расставаться. Пусть остается все как есть.
  - А ты подумала, что будет с Марком, когда он вернется? Вернется к тебе! А тебя там нет?
  - Ну-у-у, я ему записку оставила, - поморщилась я, комкая салфетку, не отрывая глаз от столешницы.
  - Ну и сволочь же ты! - констатировала без злобы и вообще каких-либо эмоций Василина. - Если заранее приняла решение расстаться, то почему не поговорить было с парнем? Не объясниться?
  - Он бы не отпустил, - посмотрела на подругу, - сейчас бы не отпустил. Да и не смогла бы я глядя ему в глаза все это сказать.
  - Он же тебе нравится! - возмутилась она.
  Я поджала начинающиеся трястись губы, подняла к потолку глаза, неожиданно ставшие мокрыми.
  - Не вмешивайся, - попросила ее, когда смогла собраться 'в кучку'.
  - Лиса, я тебя очень люблю, но ты такая дура, - пожалела меня подруга.
  - Все пройдет, все наладится.
  - Я тебя, если честно, вообще не узнаю, ты - всегда рассудительная, земная до мозга костей, а сейчас ведешь себя...
  - Мне пора. Привет Юльке с Олесей и до встречи в Риме, - сбежала я от не ко времени рассудительной подруги.
  Обнялись, и я зашагала с зону досмотра.
  Самолет поднялся над островом, а у меня комок в горле, Сицилия за три месяца стала очень родной. Много увидено, много узнано, со многими людьми познакомились, многое попробовали, открыли много нового. Сицилия - это другой мир, другая вселенная. Здесь когда-то, недалеко от Мессины, жил обычный рыбак, у которого родился сын, мальчишка с самого детства умел так хорошо плавать и нырять, что прозвали его Кола-пеш (в переводе на сегодняшний - рыба). Он так любил море и его обитателей, что со временем смог научится путешествовать в далекие страны внутри крупных рыб. А когда возвращался домой рассказывал истории о виденных под водой чудесах и сокровищах, Прознав про его страсть к морю король попросил Кола-пеше осмотреть Сицилию под водой и рассказать, что он там увидел. И поведал человек-рыба о подводном огне и пещерах, тогда король попросил нырнуть поглубже и посмотреть, на чем стоит Сицилия. Долго не возвращался Кола, а когда вернулся, то рассказал, что остров стоит на скале, скала на трёх колоннах - одной целой, одной треснутой и одной почти сломанной из-за неугасающего подводного огня. И так впечатлился увиденным сам Кола-пеш, что снова вернулся в море и уже больше не появлялся, люди говорят, что он решил пожертвовать собой и до сих пор держит остров на своем плече. Но он тоже не всесильный, и когда Кола-пеш устает, то перекидывает остров с одного плеча на другое, и вот именно от этого Сицилию и трясет.
  А задолго до этого в далёких восточных землях, омываемых Средиземным морем, жила принцесса по имени Сицилия. Это была самая прекрасная девушка на свете, но очень несчастная, всю жизнь она жила в страхе, ожидая своего пятнадцатилетия. Именно тогда, по словам оракула, принцессе придётся оставить родную землю и родных, уплыв одной в море на лодке, потому что если она этого не сделает, то на землю налетит ураган в виде огромного чудовища и непременно сожрет принцессу.
  И вот в свой пятнадцатый день рождения плачущие родственники проводили девушку в одиночное путешествие. Долго плыла принцесса, целых три месяца морские волны были единственными собеседниками красавицы, но еда и вода закончились, и несчастная Сицилия обессилила и почти умерла от голода и, может быть, еще и тоски. И тогда случилось чудо - её лодку вынесло на живописный пляж. Выйдя на берег, девушка увидела прекрасную, освещённую ярким солнцем землю, богатую всевозможными цветами и фруктами, наполненную пьянящими ароматами, но... абсолютно безлюдную.
  Утолив голод и жажду, но, так и не встретив людей, принцесса стала плакать от тоски и одиночества. Долго рыдала принцесса, и вот когда совсем не осталось сил на всхлипы, из ниоткуда появился красивый юноша. Он утешил принцессу и рассказал, что они находятся на острове, и все жители этого острова умерли от страшной болезни, боги решили соединить самую красивую девушку и самого прекрасного юношу, чтобы дать этой земле новую жизнь, населив её сильными, благородными и добрыми людьми. И именно от них пошла самобытная нация сицилийцев.
  Я покидала землю овеянную легендами, облюбованную богами, омываемую четырьмя морями и хранимую хозяйкой Этной.
  
  Венеции я не увидела... Самолет приземлился поздно вечером, сразу же поехала до жд вокзала, сдала багаж (уфффф), прыгнула в вапоретто и примерно через час была на Lido di Venezia, порядком вымотанная незапланированной нервотрепкой лично себе устроенной, тасканием багажа и дорогой. Добралась до ближайшей гостиницы, отправила смс-ку Ваське, что добралась, отключила телефон, опасаясь ненужных никому звонков, и попыталась заснуть. Ага, щаззз, не знаю уж в чем была причина, но спокойного сна не получалось. Хотя сначала уснула и даже крепко и тут же попала на просмотр фильма шизофреничного режиссера, а может просто монтажер с катушек слетел.
  Видела одновременно сразу несколько картинок.
  Марк в первый день знакомства протягивает мне блистер с таблетками и озабоченно смотрит.
  Мягкий, но настойчивый молодой поляк по имени Марк не дает о себе забыть Василисе, то записку пришлет, то букет цветов, то коробку конфет.
  Я и Марк сидим в компании москвичей, он рассказывает военные истории из жизни Сицилии.
  Марк ошеломил Василису, заявившись без предварительной договоренности к ее родителям, и пригласив их на ужин.
  Марк вытягивает меня за руку с мокрой обочины дороги, радостно вглядывается в глаза.
  Первый поцелуй Василисы и Марка и безграничное чувство полета.
  Марк с Андреа боксируют друг с другом на танцевальном вечере в Чефалу.
  Василиса узнает, что Марк умер, не хватает воздуха, начинает задыхаться, перед глазами все плывет, ее в реальность возвращает плач ребенка, их с Марком дочери, их Марианны.
  Нежные губы Марка, надежные объятья и желание слиться с ним в единое целое.
  Антона на рассвете уводят под конвоем, Василиса испуганна за него, но в то же время приходит ощущение, свободы, ее освободили, только надо грамотно этим воспользоваться.
  Страсть во взгляде Андреа и его жадные губы, от моей блузки отлетают пуговицы, то же я проделываю и с его рубашкой у него в номере в Палермо.
  Василиса получает письмо от соседки по этажу, Антона выпустили и даже повысили в должности. Бежать! Хватать детей и бе-жа-ть! Сердце бешенно колотится, когда она с маленьким сыном на руках и дочерью, цепляющуюся за ее юбку, бежит к поезду, стоящему на дальних путях, и оглянуться назад очень страшно, потому что там может оказаться Антон. Тяжелая котомка с заплечными ремнями (купленная вчера на базаре) неудобно болтается за плечами, в левой руке большой узел с вещами. Рельсы кажутся очень высокими, а вагоны, под которыми приходится пролазить очень низкими. Не хватает дыхания, сердце бешено бьется от бега, надо было только с котомкой уходить, а за припрятанными вещами она бы вернулась, но побоялась в никуда убегать вообще без средств. И когда еще получится вернуться? Только бы успеть, гудок поезда подстегивает и добавляет сил. Вот он, поезд. Еще один гудок и вагоны медленно, но покатились. Не-е-ет!
  С криком проснулась и подскочила на кровати, больно, давит за грудиной и воздуха в легких не хватает, все тело ломит. Включила свет. Бр-р-р-р, жуть какая... На ледяных мокрых от пота ладонях следы от собственных ногтей, сердце по-прежнему колотится, во рту пересохло, короткими рывками хватаю ртом воздух. Душно. Холодно - зуб на зуб не попадает и всю трясет. Заворачиваюсь в одеяло, встаю и открываю окно. Потихоньку успокаиваюсь, но согреться не могу. Долго спускаю душ, но вода еле теплая, решаю, все же залезть под струи воды, надеясь, что они смоют с меня весь ночной кошмар.
  Успокоилась, но согреться не смогла, в баре моей камеры из спиртного только слабоалкогольные, а мне сейчас что покрепче или просто кипятка, а лучше два в одном. Выглянула в окно, внизу пару ресторанов, но уже закрытые, оно и понятно четвертый час. Спустилась на рецепшен, за стойкой молодой парень, еще совсем подросток, уговорила его выдать мне два зимних одеяла (в номере только пледы) и найти кипятка, отдельная история как мы этот кипяток сцеживали с автомата кофе-машины. В номере вылила в стакан с кипятком игрушечный бутылек лимончеллы, залезла под ворох одеял и маленькими глотками начала пить кипяток с градусом, слегка отдававший цитрусом.
  Спать больше не рискнула, перекидывала фотки картин в комп и отправляла обещанным адресатам, посмотрела достопримечательности острова Лидо. С последними было грустно, глянула историю и озадачилась. Курортом остров стал только пятьдесят лет назад, тогда как могла тут отдыхать Василиса? Жить в приличном отеле и ни один месяц. Может мы с Василисой не поняли друг друга, и есть другой Лидо? Нашла парочку старых отелей и слегка успокоилась, дата постройки значилась 1910 и 1907 годы, может, в то время туристического паломничества сюда не наблюдалось, как в Таормине, но народ приезжал отдохнуть. У меня всего два-три дня на... а, собственно, на что? Вот Лидо, вот я, а дальше-то чего делать? Просто побродить? Отдать дань уважения предкам?
  Рассвет встретила сидя в кровати, в компании ноутбука, пытаясь, на всех имеющихся в моем арсенале языках, разузнать больше подробностей о тех 1916-1917 годах. И выходило, что народ сюда-таки ездил, но больше для поправки здоровья и успокоения нервов, зимой, судя по тому, что иногда море покрывалось корочкой льда, тут не очень уютно. Чего же Василису с Марком понесло на Лидо не в сезон? Ма-а-арк, непонятное чувство царапнуло внутри. Покосилась на отключенный телефон. Васька права, я - сволочь. Ну, чего уж теперь... И дважды сволочь. Все, проехали.
   Завтрак во дворике гостиницы вернул мне благодушие и хорошее настроение. Ваське бы тут понравилось - море совсем рядом, воздух пропитан им. Неторопливо прошлась по улицам, посидела в сквериках - мне бы тут было скучно, из достопримечательностей одна церковь и еврейское кладбище, последнее, на мой взгляд, и вовсе не является достойной примечательностью. Лидо - очень интеллигентное место, все очень пристойно, со вкусом и мерой, без вычурности, но скууууучно.
  И тут я увидела отель. И сразу поняла, что именно здесь останавливалась Василиса с родителями, именно здесь ее добивался Марк. Видела же этот отель на фотографиях сегодня утром, но ничего не ёкнуло, что именно сюда мне надо. А попав на место, почувствовала, что уже была тут. Не я, Василиса была. И сейчас происходило медленное узнавание - не было вот этого забора и белоснежных статуй вдоль дорожки ко входу, майолика на стенах запомнилась поярче, флагов, естественно не висело. А вот завтракали и ужинали на этой стеклянной террасе. Эту традицию оставили, часть террасы запомнилась открытой, сейчас тут зонтики, а вторая часть с панорамными деревянными дверями. Либо они остались с прежних времен, либо заменили на точную копию старых.
  Радость узнавания горчила тоскливыми нотками, словно я приоткрыла завесу счастливого прошлого, зная наперед болезненное будущее. Зашла внутрь, близилось время обеда, народа в просторном светлом холле не было. Стойка регистрации - ровесница отеля, ее я тоже 'помнила'. Пожилой сеньор вежливо улыбнулся и спросил, чем может мне помочь.
  - Разрешите, я тут немного похожу, - спросила его по-итальянски, - моя прабабушка очень давно останавливалась в этом отеле.
  - Да, да, конечно, только в номера не поднимайтесь.
  - Спасибо, - благодарно улыбнулась.
  Зал для отдыха, раньше тут была комната для курения, и в воздухе витал сизый туман. А вот это помещение некогда служило дамам, тут не курили, только пили кофе, вино, разговаривали и слушали живую музыку и фортепьяно черное, блестящее до сих пор тут. Вернулась через холл, намереваясь выйти на веранду, где проходили завтраки и ужины.
  - Сеньорита, - окликнул меня дяденька, - может, вы у нас остановитесь?
  Я подвисла. Камера в гостинице меня полностью устраивала, если исключить ночной кошмар вместо нормального отдыха, но это претензия не к отелю, а к собственной голове. Еще раз огляделась - тут все знакомое, родное. Ноги сами понесли к стойке регистрации.
  - А какие номера свободные?
  Итальянец отвернулся к настенной ключнице из темного дерева с большими дырками для ключей. Я на мгновенье прикрыла глаза и словно воочию увидела ключ от номера со здоровым, с мою ладонь, деревянным брелоком и цифры на нем '212'.
  - А двести двенадцатый свободен? - ничему не удивляясь, уточняю у портье.
  - Да, - и мне протягивают самый обыкновенный ключ с брелоком, который я мгновение назад 'увидела'.
  Видимо отель старается сохранить старинные традиции, атмосферу, антураж, не сильно стремясь угнаться за новшествами, такими, как электронные ключи. Но я ошиблась, к увесистому ключу прилагалась еще и карточка для электроэнергии.
  - Я позову Пауло, он вас проводит, - предупредил портье и потянулся к телефону.
  Я развернулась к лестнице.
  - А вы знаете, не надо, - не отрывая глаз от лестницы, сказала мужчине, - я сама найду.
  Дорогу, как оказалось, я тоже 'знала'. Медленно пошла к лестнице на этажи. И пока продвигалась, картинки перед глазами постоянно менялись, знаете, как на туристических открытках, под разным углом зрения можно увидеть сегодняшний вид какой-нибудь разрушенной достопримечательности и первоначальный во всем великолепии - что было и что стало. У меня же великолепие было в обоих вариантах, многое из антуража сохранилось, но я постоянно отмечала отличия: этой картины не было раньше, но вот в этом уголке было уютнее потому что тут 'жила' кадка с большим цветком, а вот ваза в нише стояла и раньше, но другая, стены, как ни странно, сохранили прежний бледно желтый цвет, но дорожка коврового покрытия другая.
  Голова ехала от постоянно меняющейся реальности, ну вот, пожалуйста, сознание уже расщепляется и двоится, все-таки комната с мягкими стенами и соседями со схожими интересами меня ждет. Тут же успокоила себя, что творческие люди так или иначе постоянно сталкиваются с иной реальностью, будем считать, что это почти норма.
  Открыла дверь своего номера, прикрыла глаза и шагнула внутрь. Захотелось очутиться в том времени, побыть той Василисой, почувствовать ту жизнь. Прислонилась к двери и с сожаление открыла глаза. Чуда не случилось. Номер естественно за столько лет изменился, но атмосфера того времени присутствовала, мебель безусловно старая, антикварная, но другая, а вот секретер я помню, в Василисиной комнате его не было, но откуда-то я его помнила. Может быть, он стоял в другом номере, у родителей, например.
  Комната большая, но немного несуразная по планировке - узкая и длинная, в углу два окна, одно смотрит в соседние окна этого же отеля (архитектура у него такая, потому соседей можно лицезреть в пятнадцати-двадцати метрах), а во второе заглядывает синее-синее море с малолюдной знойной набережной. А я видела свинцовые тучи, белые неприветливые барашки на море и порывы сильного ветра, но, несмотря на непогоду, Василисе было хорошо, немного тревожно, но внутри все улыбалось.
  Решение Василиса приняла сегодня утром, сразу как проснулась, поняла, что хочет быть с Марком, этот мужчина ей близок духовно, и у них много общего и самое главное она верит ему, кажется, что может доверить не только свое будущее, но и будущее их семьи, детей.
  А значит нужно сесть и написать письмо жениху, уже бывшему, что помолвка расторгается. Отец предлагал сам написать Андрею, но будет честнее, если это сделает Василиса. Так правильно. С Андреем никогда не было той близости, которая с первого взгляда возникла между ней и Марком. Да, она противилась этому, да сопротивлялась, да боролась, но зачем, когда так лучше, все естественно, легко. Андрей поймет, между ними только симпатия и дружеские отношения, может быть, из этого развилось бы и что-то большее, но на развитие у них не было времени, Андрей постоянно в разъездах. Надо сесть написать...
   Стряхнула с себя чужое наваждение, схожу за сумкой и перекушу где-нибудь. Спустилась вниз. Портье оповестил меня, что уже занес мое имя в список гостей на ужин, я удивилась подобной церимониальности. Оказалось, что на ужин и завтрак в отеле столики бронируют за месяц, резерв держится только для постояльцев отеля.
  - Грация, - поблагодарила я и сделала пару шагов на выход, но активизировались сомнительные подозрения, развернулась опять к стойке, - Простите, а форма одежды какая должна быть?
  Итальянец в ответ снисходительно улыбнулся, и сразу стало понятно, что проще отказаться от ужина, ибо вечерний туалет с каблуками остались ждать меня в камере хранения Венеции. Теоретически можно туда метнуться, но где именно искать платье и туфли в собственных чемоданах, я не имела представления, а ворошить весь багаж, вот уж увольте. Может ну его нафиг этот ужин? Но тут 'моя' уперлась, как постояльцу мне положены льготы на посещение ужина, я просто не имею права отказываться от подобного. В глубоком принципе можно купить и платье, и туфли, опять вспомнился перевес собственного багажа, там все так плотно упихано, что придется покупки везти в руках. Но туфли девушке лишними не будут. Решено, еду в Венецию, пока доеду, пока пообедаю, там и магазины откроются.
  Остановку, по непонятной (вразумительной для меня причине), я попутала. Планировала выйти в новой части Венеции, там, где магазины, но засмотревшись на старые палаццо, задумалась о своем, о девичьем и выскочила вообще непонятно где. Навигатора у меня нет, а по карте ориентироваться - это умели люди только в давние времена, к тому же Венеция и карта... Хмммм, тут надобен особый талант, чтобы понять, где я нахожусь и куда мне двигаться. Если еще на остановке я могла ориентироваться относительно воды и береговой линии, то зайдя вглубь на триста-четыреста метров, покружив на одном месте, покрутив карту, махнула на правильную ориентацию рукой и побрела, куда глаза смотрят.
  Глаза смотрели в поисках траторрии, со вчерашнего дня аппетита не было, но инстинкт, привитый тремя месяцами пребывания в солнечной Сицилии, требовал найти точку общепита, иначе останусь голодной. Сейчас же я находилась в каком-то спальном районе древнего города: часть вилл выглядят недоступно-закрытыми, другая часть явно заброшенной, магазинов вообще никаких не наблюдается, кафе тоже, даже туристов нет. Надо выбираться, как-то хмуро неприветливо тут.
  Выбраться получилось не сразу - это не Венеция, а круговой лабиринт, но я упертая, такого пока не было, чтобы я наглухо заблудилась... Долго ли коротко ли, но в обитаемую часть я таки выбралась, вздохнула с облегчением, когда услышала голоса людей, видимо, группа туристов идет по соседней улице. 'Люди, здесь есть люди!' И наконец, увидела неприметную гостиницы с живым человеком. Кинулась к нему, как к родному со своей портянкой-картой. Молодой человек слегка оторопел от моего напора и попытался скрыться в помещении. Однако в последний момент передумал и вернулся в мои загребущие руки.
  - Покажите мне, где я, - попросила я на итальянском, тыча ему под нос карту, и стараясь мило улыбаться.
  Уж не знаю, что на него, но помогать взялся - покрутил карту и уверенно тыкнул пальцем, я недоверчиво оторвала глаза от его пальца и посмотрела с сомнением в глаза.
  - Si. Si, - уверенно закивал он.
  По его пальцу выходило, что я совсем рядом с береговой линией, практически в центре старого города, буквально на соседней улице. Но народу почему-то нет вокруг.
  - А покушать где-то здесь можно?
  Он что-то быстро-быстро затараторил, и потянул меня вглубь старого дома. Пришлось отдаться на милость случая, надеюсь, что случай все же покормит меня. Мы прошли насквозь все здание, пересекли внутренний дворик, потом было еще одно здание и о чудо - оказались на небольшой пьяццо со столиками и парой туристов. Я шагнула к столикам, но итальянский знакомец потянул меня дальше: снова внутрь здания, и вышли на открытую террасу, притененную зонтами и столиками, народу практически нет, занято всего пару столиков, оттого вид завораживающий. С левой стороны старая светло-бежевая стена большого палаццо, белые зонты, под ними столы с белыми скатертями и стулья с белыми накидками, а справа голубое небо отражается в воде Адриатического моря. Судя по террасе, ресторан очень даже приличный.
  - Благодарю, - расплылась я довольной улыбкой.
  Место очень красивое, просится на открытку или на картину, не удержалась, сделал пару снимков, посажу потом какого-нибудь героя за столик и сюжет готов.
  Выбрала себе место, чтобы и Венецию было видно и вид на лагуну лицезреть. Официант появился с меню, надо же, я и не рассчитывала на горячий обед. Быстро сделала заказ и откинулась на спинку стула. Господи, как же здесь красиво, это место создано для влюбленных парочек, никакого специального антуража не надо - это все уже есть. Прикрыла глаза, чтобы острее почувствовать атмосферу места. Почувствовала, голова поплыла. Опять. Открыла глаза. Осмотрелась. Определенно Василиса тут была. Перевела взгляд на лагуну. Стоп, стоп, стоп. Я это уже видела. Точно. Этот ракурс есть на моей картине, я же сама его и рисовала с фотографии, где я и Андреа в первый день знакомства за столиком в ресторане.
  Официант принес вина, прохладное и освежающее. Сделала еще пару глотков, прикрыла глаза и уплыла с прошлое.
  
  Василиса переодевается в своем номере, сегодня в гостинице прием с участием оперной итальянской дивы Амелиты Гали-Курчи. Народу соберется много, но для постояльцев гостиницы, где будет петь Амелита, забронированы специальные столики. Немного переживает из-за сестер, которые в этот раз остались дома - в России, да и в мире сейчас очень неспокойно. Даст Бог назначенную дату венчания не придется более переносить.
  Поправила прическу, улыбнулась своему отражению. Пора. Зашла за родителями в соседний номер и в общий зал спустилась вместе. А внизу яблоку негде упасть - на Амелиту все хотят посмотреть, все хотят послушать. Их столик на четверых, потому владелец гостиницы лично извинялся и просил, чтобы четвертое место не пустовало, подсадить еще одного человека из постояльцев. Но пока его не было, расселись, выпили легкого шампанского, и появилась звезда сегодняшнего вечера. И тут же на свободный стул присел молодой человек, но так как все внимание было отведено звезде сегодняшнего вечера, то поздоровались только кивками головы и улыбками. Сопрано Амелиты действительно великолепно. Зал рукоплескал, зрители были весьма довольны.
  Со всеми положенными церемониями соседи по столику, наконец, представились. Мужчина оказался русским поданным польского происхождения и звался Марком. Открытый, улыбчивый и не сводящий глаз с Василисы. Вечер продолжился танцами и разговорами. Марк теперь не только смотрел на Василису, но и держался постоянно рядом, как-то так получилось, что все танцы она танцевала только с ним и общалась тоже. Хотя пару знакомых молодых людей, проживающих в гостинице, подходили с приглашением на танцы, но новый знакомый мягко, очень натурально смущаясь 'напоминал' ей, что все ее танцы хотел бы забрать себе. Василиса смотрела на все это с улыбкой и наслаждалась вечером и компанией нового знакомого. Он был явно моложе ее, поэтому ни о каком серьезном флирте не могло мысли, ей казалось, что они просто дурачатся, махнув рукой на условности. Давно Василиса не чувствовала себя так свободно и непринужденно в мужской компании.
  Утром Марк ожидал их в холле отеля, пригласил на завтрак родителей и Василису. Она же только улыбнулась его юношеской наглости. Шел дождь вперемежку с мокрым снегом, зима делала последние попытки удержаться несколько лишних дней на острове, но уже пахло весной, еще неделя-другая и станет по-весеннему тепло и солнечно. Но сегодня прогулки отменяются. Родители приглашены к кому-то на обед, а Василиса планировала порисовать в холле отеля вид из окна, в ее номере не разместиться с неповоротливым мольбертом и красками. Марк весь день отвлекал ее от рисования разговорами, говорить сейчас Василисе с ним нравилось больше, чем рисовать хмурую набережную. Ужинали опять вчетвером, и поздно вечером Марк провожал Василису до номера.
  - Марк, спасибо за замечательный день.
  - Давайте завтра в Венецию прокатимся?
  - Вы же говорили, что ненадолго приехали, - удивилась она.
  - Я могу задержаться.
  Василиса в раздумье смотрела на Марка. Наверное, надо отказаться, все же помолвленная девушка... с мужчиной... малознакомым... на весь день... наверное, это не правильно. Да не 'наверное', а просто нарушение всех норм приличий. Даже если у них только дружеские отношения, то это все равно не правильно.
  - Марк, я не могу, - с улыбкой ответила.
  - Почему?
  - ??? - сделала большие глаза и закусила губу, чтобы не рассмеяться от того, что ситуация выглядела несколько комедийно и ему придется напоминать банальные правила общества в котором они живут.
  - Я действительно не понимаю, - искренне удивился он. - Ваши родители со мной хорошо знакомы.
  Василиса вскинула одну бровь.
  - Ладно, - заметив скепсис на ее лице, поправился, - они меня не очень давно знают, но успели хорошо узнать...
  Она молча, с улыбкой смотрела на него. Забавный какой, разволновался, раскраснелся, волнуется.
  - Я понял, надо по всем правилам сначала договориться с Вашими родителями.
  Василиса усмехнулась, собирая губы в кучку, чтобы не растягиваться в широкую улыбку. Все же придется говорить об Андрее.
  - Марк, я помолвлена, - смотрит ему в глаза - растерялся, - скоро свадьба. И моему жениху неприятно будет узнать, что я проводила увеселительно время с другим мужчиной.
  Молчит, смотрит, кусает губы.
  - И дата, - откашлялся, - свадьбы уже назначена? - спрашивает хрипло.
  - Да, скоро свадьба, - Василиса кивает головой.
  Молчит, смотрит, думает, несколько раз пытается что-то сказать, но передумывает.
  - Вы правы, - наконец, произносит, - будь вы моей невестой, мне бы это тоже не понравилось.
  - Марк, спасибо Вам большое за все, - очень тепло продолжает улыбаться ему, - это было очень приятное для меня и моих родителей знакомство, - протянула руку для прощального пожатия.
  Марк прищурился, сжал ее ладонь. Смотрит и молчит.
  - Марк, мне пора, - сделал полшага назад, и попыталась вытащить руку из его ладони.
  - Василиса, Вы чудесная девушка. Я безмерно рад, что встретил Вас, - и с большой неохотой отпустил ее от себя.
  Она быстро развернулась лицом к своей двери, открыла ее, зашла и закрылась изнутри.
  Улыбалась, настроение было хорошее. Марк ей очень нравился, 'хорошо бы познакомить их с Андреем, наверняка подружатся. А вот с Александрой надо будет обязательно познакомить, только бы она успела до его отъезда приехать. Сестрице он должен понравиться, по возрасту они подходят и по интересам тоже должны сойтись. Завтра с мамой поговорю по этому поводу, она хоть в сердечные дела своих дочерей не вмешивается, но Марк ей понравился'.
  Переоделась, умылась, налила себе с обеда заваренной ромашки для спокойного сна и подошла к окнам. В узком, длинном номере было два угловых окна, одно выходило на набережную, второе на номер этого же отеля, который располагался напротив. Архитектура этого сооружения была таковой, что по одному окну трех номеров (первого, второго и третьего этажей) справа смотрели окнами на три номера левого крыла.
  А вот во втором окне она увидела Марка, оказывается у него номер напротив, он стоял боком к ней и смотрел в окно, выходящее на набережную.
  'Все-таки он красивый, может и вправду их с Сашей познакомить? Они будут замечательной парой, и будем дружить семьями'. Улыбнулась этой мысли, вернулась к двери, потушила свет и, кутаясь в три одеяла (в номере прохладно) уснула.
  Три дня радовало солнце, было еще прохладно, но Василиса радовалась ранней весне, в Москве и Петербурге сейчас еще снег лежит, а тут уже цветы начали на улицу выставлять в горшках. И особо смелые рестораны уже и столики на улицу выставляют. Гуляла, читала, съездила в Венецию с мамой, а сегодня выбралась с мольбертом на набережную и рисовала пристань с нарядными небольшими корабликами.
  - А Вы талантливы, - раздалось за ее спиной по-русски.
  Рука с кистью чуть дрогнула, положив неровный мазок, и Василиса развернулась к невидимому собеседнику.
  - Марк? - удивилась, - доброе утро, Вы какими судьбами тут?
  Улыбается и смотрит на нее счастливыми глазами.
  - Решил вернуться, снега и дождей не обещают, а весна в Италии мне всегда нравилась.
  - Вы надолго?
  - Еще не знаю, но пока не планирую уезжать.
  'Значит с Александрой все должно получиться, сестрица приезжает через неделю. Ой, как славно'.
  - Давно приехали?
  - Только что, багаж в холле стоит. У Вас какие планы на обед?
  - Договорились с родителями в гостинице пообедать, маме немного нездоровится, поэтому никуда не пойдем.
  - А мне можно к вам присоединиться? - губы едва-едва улыбаются, а вот в глазах плещется море счастья.
  - Я думаю - да, родители будут рады снова с Вами пообщаться.
  - Тогда я за Вами часа через три сюда зайду, помогу донести мольберт.
  - Спасибо.
  Василиса вернулась к своей картине, настроение и без того хорошее теперь же поднялось до небывалых высот. 'Хорошо, что он вернулся, и Сашка вовремя приезжает'. Вспомнился разговор с мамой на эту тему.
  - Мам, а если Марк вернется, давай его с Сашкой познакомим, мне кажется, что будут хорошей парой.
  Мама с улыбкой покачала головой, не отрываясь от написания письма.
  - Думаешь, я ошибаюсь? - Василиса надписывала адрес на своем конверте.
  - Я думаю, что Марк и без нас справиться с подбором собственной невесты.
  - Мам, ты о Сашке подумай, ей уже пора замуж.
  - О ней я меньше всего волнуюсь, Александра и замуж выйдет и устроится удачно.
  - Так вот давай и познакомим.
  - Василиса, мне кажется, что Марк однолюб...
  - Так это и хорошо.
  - Такие как Марк выбирают супругу сами и один раз, - мама поставила жирную точку в конце письма, подняла на дочь глаза и улыбнулась.
  - Ладно, - сдала позиции Василиса, - поживем, увидим.
  Марк за обедом был как-то особенно любезен и улыбчив. Василисе внимания почти не перепало, зато с родителями разговоры разговаривал не останавливаясь. Нет, ее он не игнорировал, но не акцентировал, как раньше, все свое внимание на ней.
  - Мне кажется, что Василиса будет рада попасть на эту выставку, - произнесла мама, чем и привлекла внимание дочери.
  - Куда попасть? - отвлеклась та от разговора с отцом.
  - Марк пригласил тебя завтра на выставку итальянский художников, - оповестила мама.
  - Да? - удивилась Василиса, - а я почему об этом не знаю?
  - Я заверил Ваших родителей в своей благонадежности, отпросив Вас завтра на весь день, к вечеру обещаюсь вернуть, - и впервые за всю трапезу заглянул ей в глаза.
  Василиса немного смешалась, что-то она пропустила, как-то поменялся Марк, ответила ему внимательным взглядом, а в ответ - ничего, кроме дружеской улыбки. Ее это устраивает, общаться с Марком приятно, легко, значит, и дружить получится.
  - Родители, - ласково обратила на себя внимание Василиса, когда молодой человек покинул их стол, - а с чего вы решили меня отпустить одну с малознакомым мужчиной на весь день?
  Родители переглянулись.
  - А что в этом плохого? - удивилась мама.
  - Если бы на моем месте была Сашка, то ничего, но я-то почти замужем и моему жениху вряд ли понравиться это.
  - Василиса, - хмыкнул папа, - не придумывай страсти на ровном месте...
  - В конце концов, - добавила мама, - тебя никто силой не тащит, если не хочешь, то можешь и отказаться.
  Дочь в удивлении смотрела на родителей, чувствуя недоговоренность.
  - Наверное, так и придется сделать.
  Родители синхронно пожали плечами - 'поступай, как знаешь', но мама краем глаза поглядывала на дочь.
  Вторая половина дня у Василисы прошла за мольбертом в одиночестве, правда, нет-нет да появлялось ощущение, что кто-то наблюдает, но Марк так и не появился и сказать ему о том, что не поедет с ним, не было возможности. Ужинала в компании родителей, Марка даже в зале не было. Василиса оставила коротенькую записку на рецепшен для него, что поехать с ним не сможет, и отправилась спать с непонятным тревожным чувством.
  Марк появился на следующее утро за завтраком, сыпал шутками и изысканными комплементами, лучился хорошим настроением.
  - Через час отправляемся? - уточнил он в конце завтрака у Василисы.
  Она удивилась глазами, бровями. Он не понял и ждал ответа.
  - Марк, я не могу поехать, я же сказала и записку Вам оставила.
  - Не видел, - четно заявил он, но Василисе стало понятно, что записку читал.
  'Да Вы нахал, молодой человек', - ахнула она и от его наглости стало весело.
  - Василиса, съездила бы ты, проветрилась, - проворчал добродушно отец, не отрываясь от газеты.
  - Папа прав, - это уже мама, - мольберт от тебя никуда не убежит.
  - И перед Андреем вы будете оправдываться? - ласково улыбнулась она родителям, одарив их таким же ласковым взглядом.
  - Хорошо, - легко согласилась мама.
  Василиса молча переводила взгляд с отца на мать, первый спрятался за газетной страницей, а мама лучисто улыбалась в ответ.
  - Пойдемте, наш положительный герой, - обратилась дочь к молодому человеку, - нас ждет Венеция.
  Отходя от столика, услышала выразительное покашливание отца с нотками осуждения, адресованное матери.
  День выдался теплый, солнечный и по-настоящему весенний. Бродили по узким улочкам, катались на длинных гондолах с голосистым гондольером, Марк сыпал шуточками, трепетно поддерживал за руку и талию, когда садились или выходили с водного вида транспорта. Василисе становилось жарко от этих мимолетных прикосновений, но смущения она не испытывала, как-никак, а девица уже взрослая, почти замужняя. А потому рассказывала о своей младшей сестре, которая должна вот-вот приехать, и о том какая она замечательная, а какая она умная, а сколько она знает... Марк улыбался и начинал рассказывать о себе или спрашивал о самой Василисе.
  Выставка была шикарной и по именам, и по содержанию, Василиса потерялась среди великих полотен, попала в рай талантов великих мастеров, время для нее остановилось.
  - Василиса, давайте пообедаем, - издалека услышала голос Марка, может быть и не услышала, если бы он не прихватил ее за локоть, привлекая к себе внимание.
  Она резко обернулась к нему, он в это время сделал шаг ей навстречу и чуть не столкнулись лбами, Василиса девушка высокая, хоть и хрупкого сложения, на ладонь-полторы всего ниже Марка. От внезапной близости вернулась в реальность.
  - Извините, - прошептала она, через пару мгновений отодвигаясь от мужчины, в объятьях которого так неуклюже оказалась.
  - За что? - хрипло спросил Марк.
  Василиса высвободила свои локти из его ладоней.
  - За оттоптанные ноги, - улыбнулась ему, - и вот тут, - почти коснулась подушечками пальцев его скулы, куда приложилась подбородком, - будет синяк.
  А молодой человек замер и, кажется, забыл, как дышать, закусил губу и жадными глазами смотрел на нее. Она сделала еще одни шаг назад с улыбкой на губах, и Марк с сожалением прикрыл глаза.
  - Обедать? - уточнила Василиса.
  - Да, пора, - севшим голосом согласился с ней.
  Обедали на улице внутреннего двора в маленькой траторрие среди шумных итальянцев, меню тут не предусмотрено, пришлось потолкаться у общего стола и получить порцию пасты, мяса и креветок. Уселись за столик, который был таким крошечным, что все тарелки не вмещались, потому пасту с мясом сложили в одну общую и с нее же ели вместе, запивая красным вином. Было тесно, шумно, весело, постоянно кто-то кричал, толкался, протискиваясь к свободным местам, разговаривать не представлялось возможным, услышать друг друга не получалось.
  Наконец, весело смеясь, и постоянно оглядываясь, вышли с ресторана и снова попали на пустынные улицы - у народа начиналась сиеста.
  - Какие все-таки они шумные, - отсмеявшись, прокомментировала Василиса.
  - Согласен, но мы еще и в траторрию попали для обычных людей, высшее сословие все же посдержаннее будет.
  - Ой ли, - лукаво посмотрела на Марка.
  - Немного потише, - заверил ее, блестя шальными глазами то ли от выпитого вина, то ли от веселья.
  Василиса, если честно, сейчас залюбовалась им, такой он задорный, живой, лицом уже успел слегка загореть, ветер трепал его светлые волосы.
  - Пойдемте на набережную, - предложила Василиса, когда затянувшееся молчание и прямые взгляды друг на друга превысили все допустимые нормы светского общения между малознакомыми людьми.
  Марк предложил ей свой локоть, за который чуть помедля, она все же взялась. Когда Марк слишком близко Василиса вдруг начинала волноваться, что было ей не свойственно в общении с людьми. Даже с Андреем никогда не смущалась. Об Андрее зря вспомнила, настроение тут же испортилось - не могла отделаться от ощущения, что поступает неприлично по отношению к нему. Да, они редко видятся, редко общаются, а в последнее время и пишут друг другу редко, но это никоим образом не оправдывает ее поездку с Марком. И даже не оправдывает то, Марк станет ее родственником, не зря же она подготавливает почву для благополучной встречи Марка и сестры. Но грустить долго в Венеции совсем не получалось, особенно рядом с Марком, с ним всегда есть о чем поговорить, пообсуждать, посмеяться, поделиться планами на будущее, с ним общение происходит без напряжения (за исключением моментов, когда он касается Василисы), естественно (опять же, когда между ними есть небольшая дистанция).
  Много говорили, много смеялись, день получился очень приятным, поужинали в небольшом, на удивление, тихом ресторанчике и под луной вернулись в отель.
  - Марк, а давайте, когда Александра приедет, еще раз съездим куда-нибудь, - предложила Василиса, когда они в сумерках подходили к отелю.
  Она старалась держаться на небольшом расстоянии, чтобы не касаться ни локтями, ни кистями рук друг друга.
  - Не обязательно ждать Александру, можно и до нее успеть куда-нибудь съездить, - Марк развернулся к ней, когда они подошли к территории отеля.
  Василиса досадливо поджала губы, придумывая предлог, чтобы отказаться, поэтому упустила момент, когда Марк сделал пару небольших шагов к ней.
  - Василиса, - позвал негромко, привлекая ее внимание.
  Она подняла на него глаза - слишком близко, хотела сделать шаг назад, но сзади живая изгородь.
  - Я верю, что Александра весьма достойная девушка, - продолжил он, - но меня не интересует она.
  Василиса с сожалением вздохнула: 'Выходит, я зря старалась. Мама, как всегда, оказалась права'.
  - Напрасно, - попеняла она Марку.
  - Вовсе нет, - немного робко улыбнулся в ответ, и несмело дотронулся руками до ее локтей, словно обнимая.
  Она замерла, опять, всякий раз, когда он касается ее, сначала замирает, потом волнуется. И это началось только сегодня, раньше же общались, и все хорошо было, а может раньше друг до друга не дотрагивались?
  - Василиса, меня интересуете Вы и только Вы.
  Еще приблизился, а она чувствовала, что щеки горят и дышать тяжело, и двинуться не может. Стояла и смотрела на него, как он оказался совсем-совсем рядом, как наклонился к ее лицу, рассматривая что-то в ее глазах, как медленно, осторожно потянулся к ее губам. Стояла и смотрела, никак не участвуя, без единой здравой мысли в голове. А через пару мгновений, когда он дотронулся губами ее губ, ноги ослабли и она, чтобы не упасть, инстинктивно схватилась за полы его пиджака. Марк жадно притянул ее к себе, не размыкая их губ, и усилил поцелуй. А еще через мгновенье Василиса вдруг поняла, что отвечает на этот бесстыдный поцелуй посреди улицы, на глазах у людей. 'Господи, что я творю!!!' Господь-таки услышал и вернул ей не только рассудок, но и силы справиться с собственной слабостью.
  Она оттолкнула то ли себя от Марка, то ли Марка от себя, вырвалась из его объятий, из собственного оцепенения.
  - Что Вы творите! - возмущенно бросила ему в лицо, стараясь не повышать голос.
  Потом поняла, что сама только что принимала в этой безобразной непристойности участие и в испуге прикрыла рот рукой, а глаза метали молнии в зачинщика.
  - Василиса, я люблю Вас, - кинулся он в порыве к ней.
  'Господи, как стыдно!' - вконец испугалась она.
  - Что Вы... Да как Вы... - слов от возмущения не было, кинулась было к дверям отеля, но через пару шагов резко повернула назад, - я невеста другого мужчины, - тихо и свирепо бросила ему в лицо, не глядя в глаза, сгорая от стыда, - и я старше вас...
  - Это не имеет совершенно никакого значения, - уверенно заявил Марк и шагнул к ней, протягивая руки, чтобы удержать.
  - Не смейте трогать меня, - повысила она голос, - как Вы вообще посмели? - и осмелилась посмотреть ему в глаза, а там столько нежности (лучше бы этого не делала), - я не смогу Вас больше видеть, - спокойно (кто бы знал, как ей это спокойствие давалось) произнесла она, - прощайте.
  Развернулась и, уговаривая себя не сорваться на бег, медленно пошла к двери отеля. А Марк остался стоять на улице.
  Так же медленно подошла к рецепшен, улыбнулась, попросила ключ, который по размерам больше, чем ее сумочка и медленно стала подниматься по лестнице, моля Бога, чтобы вразумил Марка и тот не кинулся ей в след. Дошла до своей двери, открыла. Все же отец был прав, говоря, что выдержки и спокойствия ей не занимать. И только закрыв за собой дверь номера, быстро повернула ключ и обессиленно (все силы ушли на самоконтроль) привалилась к стене, прижала ладони к пылающим щекам. 'Боже, как стыдно!' Потерла виски, ладони спустились на щеки и губы. Аккуратно потрогала их, и вспомнилось свое состояние, когда целовалась с Марком. Зажмурилась досадливо: 'Как я могла?! Как теперь смотреть Андрею в глаза?'
  И тут почему-то подумалось, что с Андреем целовалось совсем по-иному. Надо честно признаться, что целовалась Василиса мало с кем. Хорошо, если совсем честно, то только с Андреем и всего несколько раз, и ноги тогда не подкашивались, мысли никуда не улетали, и вцепляться страстно желания тоже не было. С Андреем было все... как-то уравновешенно... по правилам... И откровенно говоря, до сегодняшнего поцелуя Василиса думала, что только в книжках бывают страстные поцелую от которых кисейные барышни в обморок падают. Ведь целовалась с Андреем, вспомнила свои ожидания от их первого поцелуя и последующее удивление, что поцелуй - это всего лишь поцелуй, как вымыть руки, почистить зубы и чего его в дамских романах расписывают? Опять же папа всегда говорит, что она очень рассудительная с холодной головой и лучше бы ей было родиться мужчиной.
  Тогда почему с Марком все по-другому? Задержала дыхание, взгляд метнулся к окнам: 'Уф, шторы задернуты, значит не видно, что я тут мечусь' и осторожно включила свет.
  'Хорошо. Свершилось. Что можно сделать в этой ситуации? Можно поговорить с родителями и уехать или сменить отель. Но Сашка уже в пути. Можно уехать самой, но ехать одной не очень благоразумно. Ну почему так все трудно, вот зачем Марку надо было так все усложнять?'
  И опять сердце бешено заколотилось, а пальцы коснулись губ. 'Ну вот как теперь смотреть ему в глаза, как теперь разговаривать с ним? Нет, надо уехать, надо уехать, надо уехать'. С этими мыслями она подготовила себя ко сну и залезла под не очень теплые одеяла.
  Утром, еще до завтрака, постучала к родителям в номер. Мама у туалетного столика приводила себя в порядок, отец что-то напевал из ванной комнаты. Села рядом с матерью, собираясь с мыслями, со словами, с предложениями, с убедительными доводами.
  - Василиса, - встревожилась мама, видя излишне задумчивую дочь, - что случилось?
  - Мам, я сегодня позавтракаю у себя в номере...
  - Ты заболела?
  - Нет...
  - А что произошло?
  - Наверное, ничего страшного.
  Василисе сейчас и посоветоваться не с кем было кроме родителей, что делать в подобной ситуации.
  - Мам, я хочу уехать.
  - Почему? - искренне изумилась мама, - мы же недавно приехали.
  Василиса тягостно помялась, решая что прилично будет рассказывать матери, а что нет.
  - Марк... - и выразительно посмотрела на мать, надеясь, что та сама все поймет.
  - Что Марк? - насторожилась та, отложив расческу.
  - Будет лучше, если я и он больше не будем видеться, - осторожно подбирая слова, довела до сведения родительницы.
  - Почему? - так же осторожно поинтересовалась она у дочери.
  Василиса поморщила лоб, придумывая очередную формулировку.
  - Нужно чтобы Сашка с ним познакомилась без меня.
  - Василиса, я сильно сомневаюсь, что Марк будет знакомиться с Александрой в той роли, что ты ему придумала.
  - Почему?
  - Потому что он влюбился в тебя, - и строго посмотрела на дочь.
  - Ты знала? - ахнула она.
  - Об этом, наверное, только ты не догадывалась.
  - Господи, как же стыдно, - в ужасе закрыла ладошками глаза.
  - Василиса, я согласна, что ситуация немного напоминает книжный роман, но в жизни подобные вещи тоже случаются.
  - Мам, ты не понимаешь... он меня поцеловал!!!
  Мама улыбнулась и закусила губы, чтобы улыбка не расползлась дальше.
  - Мама, это не приемлемо, у меня есть Андрей, а он целует чужую невесту! Да и потом я старше его!
  - Думаю ты права, - скрыть улыбку у мамы не получалось, - тебе действительно надо ненадолго уехать. Я поговорю сегодня за ужином с Воробьевыми, они хотят неделю поездить по Италии, думаю, смогут взять тебя с собой.
  - Уф, - с облегчением выдохнула Василиса, - мам, договорись, пожалуйста, с ними. Это будет замечательно.
  Завтракала чужая невеста в своем номере и, несмотря на солнечную погоду, носа из этого номера никуда не высовывала, мерзла в холодных стенах под тремя одеялами с книжкой в синих от холода пальцах, отпивалась горячим чаем, но рисковать и выходить погреться на улице не стала.
  А после обеда, под дверь ее комнаты, подсунули конверт. Удивилась и открыла письмо.
  'Милая Василиса, мне очень жаль, что мои чувства вызвали у Вас столь негативные эмоции, которые привели к таким решительным действиям. Из-за меня можете никуда не уезжать. Я сам сегодня покину отель. Искренне Ваш, Марк'.
  И тут стало так нестерпимо жалко и себя и Марка, что из глаз сами собой покатились слезы, огромные, как бриллианты. Василиса плакала и жалела себя разнесчастную, жалела Марка, которого угораздило так неудачно влюбиться в замужнюю женщину (ну хорошо, пусть будет почти замужнюю), жалела Андрея, который непременно будет страдать, когда обо всем узнает. Рыдала долго, с чувством, оплакивая всех и вся. Уснула, а когда проснулась, поняла, что жизнь непостижимым для нее образом наладилась. Во-первых, совсем не обязательно узнавать что-то Андрею - ничего и не было, она еще даже не жена и вела себя вполне благоразумно. Во-вторых, Марк одумается, успокоится, разлюбит и встретит кого-нибудь еще. А в-третьих, самой Василисе можно никуда не ехать, успокоиться и отдыхать дальше. Надо же какие страсти сама себе напридумывала, высосала из такого ничтожного инцидента страданий на целый роман. И уговорила-таки себя, что Марк остался в прошлом, а в будущем она будет примерно-верной женой.
  Ужинали вместе с Воробьевыми в их гостинице, ехать Василисе уже никуда не надо было, о чем она и сообщала по дороге матери.
  - Марк за завтраком спрашивал про тебя, - негромко делилась та, чтобы не слышал отец.
  - Он уехал.
  - Наверное, решил, что лучше ему уехать, чем тебе.
  - Ты ему сказала, что я хочу уехать?
  - Да.
  И погрустнелось, вспомнились его сияющие глаза, его улыбка, и так некстати, его губы.
  Дни пошли своим чередом, Василиса дописывала картину, гуляла, ждала приезда сестры, планируя какие магазины ей надо показать. Пришло письмо от Андрея, ей показалось, что ему самому не интересно стало ей писать письма, строчки ровные, слова сухие, мысли без эмоций. А когда вечером, в сумерках, заходила в свой номер, почему-то вспоминался Марк. Василиса скучала по нему, по общению с ним, по его говору, по его шуткам. Скучала и боролась с этим - садилась и каждый вечер писала по письму... Андрею, описывала свой день, разговоры с родителями, погоду, море, свое настроение, но почему-то не отправляла, просто складировала в ящик стола. На третьем письме решила заканчивать монолог с невидимым женихом, к тому же через пару дней приедет Сашка и времени не останется ни на воспоминания, ни на непонятные чувства, ни на письма.
  В пять вечера, как обычно, чаепитие с родителями в холле отеля. Василиса немного задержалась, примеривая обновку - новое платье, нужно подобрать и туфли, и чулки, и сумочку, и... вообщем закрутилась перед зеркалом не глядя на время, подхватилась, и быстрыми шажками направилась вниз по лестнице в холл.
  Не доходя пары метров до дверей, ее остановила новая знакомая, договорились о том, что все магазины Василиса непременно покажет, но только вместе с сестрой, которая должна вот-вот приехать. Вошла в зал, поискала глазами родителей и застыла - от столика за которым сидели ее родители удалялся... Марк? Действительно, Марк - направлялся он ко второй двери, спиной к Василисе, потому видеть ее не мог. А Василиса пыталась унять сердце, пустившееся вскачь, не пойми от чего: то ли от волнения, то ли от тревоги, то ли от ... радости при виде Марка. Справилась с собой, улыбку на лицо - и легкой походкой поплыла к столу.
  Подождала пока нальют ей чай, выбрала вкусное пироженное. Родители делали вид, что заняты, мама писала коротенькие записки, отец прятался за газетой.
  - Родители, вы мне ничего не хотите сказать? - было и любопытно, что же тут делал Марк, он ведь уехал, и страшно, а вдруг что-то не приятное узнается.
  - Саша послезавтра приезжает, - с готовностью оповестила мама.
  Отец неопределенно хмыкнул.
  - А что-нибудь чего я еще не знаю? - усмехнулась Василиса.
  Отец шумно сложил газеты, убрал подшивку на длинной палке на соседний столик, сложил руки на стол и поднял тяжелый взгляд на дочь.
  - Вот что дочь... - сказал он веско.
  Василиса сдержала улыбку, грозным у отца никогда с семьей не получалось выглядеть. Отец семейства, видимо, представил, как его строгость выглядит в глазах близких людей, которые знают его всю жизнь и усмехнулся.
  - Приходил твой молодой человек... - выразительная пауза и не менее выразительный тяжелый взгляд на дочь.
  Василиса успела испугаться: 'С каких это пор Марк стал ЕЕ молодым человеком? Что этот молодой человек сказал ее родителям?'
  - И просил твоей руки, - тяжело роняя каждое свое слово, закончил глава семейства.
  - Что?! - испуганно пискнула Василиса, внезапно потеряв голос, - ЧТО?! - возмущенно повторила она, с вернувшимся голосом получилось неприлично громко. - Где этот молодой человек? - начала вставать она из-за стола.
   Мама смотрела в окно, пряча улыбку, отец озорно поблескивал глазами.
   - Василиса, - отец сменил тон на примирительный, - давай не будем горячиться.
   - Это молодому человеку не надо было горячиться, а сначала думать, кому и что предлагать! - кипела она.
   - Ты ему отказываешь? - мама повернулась от окна и провокационно вздернула бровь.
   - Естественно, - возмущенное дочерино, - я ему отказываю.
   - А почему? - задорно улыбается та.
   - Да что за бред вообще? У меня есть Андрей, у нас свадьба... скоро... Где этот молодой человек?
   И тут краем глаза зацепила фигуру этого самого молодого человека в проеме двери, и он явно имел намерения унести ноги, так как увидел разъяренную девицу, к которой имел наглость посвататься. Девица же позабыв обо всех приличиях, ринулась, как крейсер 'Цесаревич' в сторону 'жениха'. Тот метнулся в соседний зал, оттуда в небольшую библиотеку и попытался уйти в коридор через вторую дверь, но та оказалась запертой.
   - Марк Збигневич, не соблаговолите ли Вы уделить мне несколько минут своего драгоценного времени? - 'ласково' пропела Василиса, подкрадываясь к его спине.
  Марк стоял лицом к запертой двери, дергая ручку.
   - Марк, - добавила басов девица, приблизившись вплотную.
   - Я готов, - ответил и повернулся лицом к 'грозе'.
   - К чему готов? - растерялась Василиса и от ответа, и от неожиданно близких глаз Марка, и его рук, которые тут же притянули ее к 'жениху', а от прикосновения губ опять подкосились колени.
  Но на этот раз в себя она приходила гораздо быстрее, может просто злость, бушевавшая в ней до этого, еще не выветрилась. Отпихнула его от себя, впечатав спиной в дверь, Марк поморщился, видимо попал на выпирающуюся кованую ручку. Василиса же метнулась к открытой двери, через которую минутой назад вошла, но Марк опередил ее на пару мгновений, захлопнув эту самую дверь прямо перед ее носом, и повернув ключ в замке.
  Василиса отскочила от него на пару шагов, потому как нахождение рядом лишало ее не только разума, но и воли.
  - Василиса, нам нужно поговорить, - мягко попросил он и двинулся к ней.
  Девица от него - кабинет небольшой: стеллажи с книгами, диван, пара кресел, в стороне у окна карточный стол и четыре стула, потому места для маневра нет.
  - Не подходи ко мне, - вытянула вперед руку, второй придерживает юбки нового платья, чтобы не зацепиться им о ножки мебели. Она даже не заметила, как перешла на 'ты'.
  - Почему? - удивился Марк.
  - Говори оттуда, - строго посмотрела на него, сейчас как-то глупо было возвращаться снова к 'Вы'.
  'Жених' нахмурился, задумался. Смотрит на нее и молчит.
  - Если нечего сказать, то я, пожалуй, пойду, - опять осмелела она, по дальней дуге обходя его, двигаясь в сторону двери.
  Марк задумался. Василиса почти достигла выхода, но он опять оказался быстрее, и положил свою ладонь на ручку двери. Она молча, стоя в метре от Марка, посмотрела ему в глаза. 'Скучала. Все-таки скучала по нему', - честно призналась самой себе.
  - Василиса, - голос у него дрогнул, - я сделал тебе предложение.
  Она вздернула брови вверх, что должно было выглядеть, как возмущение.
  - Подумай, - попросил он, не отводя от нее взгляда.
  И она почему-то не сказал 'нет', совсем не к месту вспомнились его губы, быстро вдохнула-выдохнула, прогоняя ненужные ассоциации, связанные с этим.
  - Я пойду, - произнесла.
  - По-ду-май, - усилил он повелительное наклонение, не двинувшись с места, и стало понятно, что без ее обещания отсюда не выйти.
  - Я подумаю, - процедила она, потому как очень не любила, когда на нее давят, - но и ты подумай, что у меня жених.
  - Я помню, - усмехнулся Марк, поворачивая ключ в замке.
  - И что я значительно старше тебя.
  - Не так уж и старше, - усмехнулся второй раз и открыл дверь.
  Василиса без промедления выскочила из комнаты, наткнувшись сразу же на отца, сидящего в кресле рядом с дверью.
  - Караулишь? - усмехнулась она.
  - Переживаю, - виновато пожал плечами.
  Из-за двери выглянул Марк.
  - Пап, ты дал Марку согласие на меня? - лучше сразу, при Марке расставить все акценты.
  - Конечно, нет, - возмутился отец.
  Василиса с победным видом повернулась к 'жениху', тот стоял, держась одной рукой за ручку двери, между двух комнат, увидев ее взгляд, мягко улыбнулся.
  - Я люблю тебя, - произнес негромко, без пафоса, просто констатируя факт, и в глазах только нежность.
  А она смутилась, еще никто никогда не говорил ей о своей любви серьезно, так, чтобы с первого слога можно было не сомневаться, что человек действительно любит. Один мальчик в юности, дальний родственник дальней сестры, но тот мальчик был натурой романтичной, писал стихи, и всегда нуждался в Музе. А мужчины, когда речь заходила о браке обещали только, что позаботятся и приложат усилия для того, чтобы Василиса была счастлива в роли жены. О любви не принято говорить открыто, а тут еще и отец слова Марка услышал.
  - Я подумаю, - тихо ответила Василиса.
  Отправилась прямиком к себе в комнату с горящими, как у гимназистки щеками, сущая девочка с первой любовью. И ладно бы это было первое предложение замужества... Так нет же... Щеки вообще пунцовые - прижала холодные ладошки к горящим щекам, посмотрела на себя в зеркало. 'Ну вот и чего разволновалась?' - кивнула она своему отражению. 'Это всего лишь предложение. Мальчик влюбился и забылся, надо просто выждать время и он успокоиться и передумает'. Изображение в зеркале слегка скривилось, не согласное с хозяйкой.
  И все же 'выжидание' Василиса посчитала верной тактикой, Марк пока не показывался на глаза, родители не вмешивались, отец только хмыкнул на второй день за обедом, что Марк ему нравится. В переводе на нормальный язык это означало, что батюшка успел поинтересоваться очень подробно и происхождением и благосостоянием очередного соискателя на руку-сердце дочери. И когда только успел? Скорее всего, мама его о чем-то заранее в известность поставила. Василиса бросила строгий взгляд на отца.
  - Мы не давим, - тут же вступила мама, - папа просто пытается сказать, что Марк очень нам нравится.
  - А как же Андрей? - возмутилась дочь, - он уже разонравился.
  - Андрей - достойный молодой человек..., - снова отец.
  Повисла пауза. Василиса смотрела на родителей в ожидании разъяснений.
  - Доня, - ласково заговорила мама, - ты Андрея за всю помолвку сколько видела?
  - Это не повод выходить замуж за другого, вы же знаете его обстоятельства.
  - Ты просто подумай, - мягко попросила она, - тебя никто под венец не уговаривает завтра идти.
  - Что? - театрально ужаснулась дочь, - еще пять лет быть помолвленной? Родители - это не прилично, во-первых я не в том возрасте, - улыбнулись губы, - а во-вторых, что скажут люди?
  Отец усмехнулся, оценив шутку.
  - Ты девушка разумная, - ответил он, - как решишь, так и будет.
  После обеда Василиса ушла подальше на косу, чтобы порисовать, устроилась на теплом камне, достала из матерчатой сумки большую дощечку, бумагу, карандаш и увлеклась. Солнышко хорошо пригревало, пришлось снять теплый жакет. Снова забралась на большой камень, просидела за рисунком долго, 'вернулась' в мир только тогда, когда поняла, что замерзла. Обернулась, проверяя на месте ли ее вещи. Это все же Италия, хотя на Лидо очень спокойно и Василиса часто гуляет одна, но все же сейчас она сильно увлеклась, так недолго и без вещей остаться. Ан нет, вещи на месте, а рядом на камешке сидит Марк.
  - Если ты за ответом, - почему-то не получалось у Василисы вернуться к прошлому непринужденному вежливому 'Вы', - то, к сожалению, разочарую...
  - Нет-нет-нет, - нехотя махнул тот рукой, - можешь не торопиться, - милостиво разрешил он, - я могу позволить себе ждать столько, сколько ты посчитаешь возможным для себя, чтобы дать согласие.
  'Невеста' не нашлась, что ответить, стояла высоко на большой каменюге, и смотрела в изумлении на молодого, дерзкого и... даже слов сразу не находилось, чтобы охарактеризовать его самоуверенность, граничащую с наглостью.
  - Марк, я, наверное, не хочу за тебя замуж, - негромко произнесла она, непроизвольно приняв позу 'руки в боки', правда в одной руке была доска с рисунком, а во второй карандаш, поэтому монументальной внушительности не получилось.
  И да, фраза прозвучала грубо, обычно Василиса отказывал более изысканно и витиевато, но тут уж не до хороших манер.
  - На эту тему тоже можешь не торопиться, будем ждать, когда захочешь, - встал с камня, сделал пару шагов в ее направлении и протянул руку, чтобы помочь спуститься.
  - Ты вообще меня не слышишь? - возмутилась она.
  С подобным она сталкивалась в первый раз, захотелось стукнуть его чем-нибудь - это тоже было впервые, но Василиса девушка воспитанная, потому подобное позволить себе не могла, но вот в сердцах топнуть ножкой в легком ботиночке на невысоком удобном каблучке - это разрешалось. Топнула... со всей силы... забылась, что стоит на неровной поверхности и едва не свалилась. Марк успел ухватить ее за талию, чем поверг в очередной ступор и аккуратно спустил на крупную гальку.
  - Главное, чтобы ты себя слышала, - ответил ей, внимательно заглядывая в глаза.
  О, Господи... Все же в ее жизни мужчины мало к ней прикасались, а те, которые касались не будили такого... такого... скорее всего, ничего хорошего...
  - Марк, - тихо произнесла она, - ты ведешь себя непозволительно...
  А он по-прежнему стоит очень-очень близко и его ладони на талии просто прожигают сквозь платье и в конечностях появилась предательская слабость. Молчит и смотрит.
  - Марк...
  - Я знаю, - голос сиплый, длинный выдох и разводит руки в стороны, освобождая Василису, но взгляда не отводит.
  - Марк, - тихо, но твердо произносит она, - я не могу выйти за тебя замуж.
  - Ничего страшного, - подмигнул ей одним глазом, - я подожду, когда сможешь.
  Василиса за какие-то мгновения опять разозлилась не на шутку.
  - Знаешь что!!! - вскипела она, - езжай-ка ты... туда, куда собирался!
  - Не могу, - пожал плечами с сожалением. - Мне плохо без тебя, - и сказал это как-то совсем обыденно.
  Василиса смотрела на него и понимала, что говорит правду, потому как сама чувствовала, что тоскливо без него, но она женщина, у нее чувствительность повышенная, а сильные мужчины подобным никогда не страдают.
  - Мне пора, - наконец смогла проговорить она.
  - Да, пойдем, - согласился с ней, - давай сумку, помогу.
  До гостиницы шли молча, но молчание не напрягало. Василисе было приятно идти рядом с Марком, главное не касаться друг друга, тогда не придется опять смущаться и испытывать неудобство.
  А утром приехала Саша, сестра всегда отличалась особой энергичностью, потому ближе к обеду семейство полным составом отправилось в Венецию. Сестра делилась последними новостями из жизни своей и общих знакомых. Пыталась узнать новости родных, которых не видела больше месяца, но родители закидывали младшую дочь вопросами, потому Александра мало что узнала о местной жизни родных.
  Вечером же традиционный ужин в гостинице, к семейству присоединилась пожилая пара, с которыми путешествовала Александра. И Марк. О последнем сестры не знали, потому удивились обе. Василиса тому, что все опять решили без нее, а Саша новому симпатичному молодому человеку, о котором ей еще не рассказали.
  - Ну и почему ты до сих пор не похвасталась мне новым поклонником? - негодовала младшая, переодеваясь на ночь.
  - Нечем хвастаться, - отмахнулась Василиса, расправляя постель.
  - Плохо, что нечем, - возмутилась Саша.
  - Я надеялась, что ВЫ с ним понравитесь друг другу.
  - А мы и понравились, - заверила сестру младшая, быстро пробежала по ледяному полу от ширмы, где раздевалась до кровати.
  - Это хорошо, - порадовалась старшая, цыкнув на собственную ревность, и устраиваясь на своей половине кровати.
  - Что ж так холодно! - лязгнула зубами Саша, ныряя под одеяло, - тут же не Сибирь, а Италия.
  - Надо накрыться двумя одеялами и вдвоем не так холодно будет.
  - А Марк он вообще кто?
  - Это к папе, - переадресовала Василиса, - он на него, наверное, целое досье собрал.
  - Так вы давно знакомы?
  - Ну вот еще! - возмутилась старшая, - я его видела-то..., - немного замялась, - на пальцах пересчитать можно.
  - Я так понимаю, что Андрею ты уже все сообщила, - стуча зубами и поджимая под себя все конечности, уточняла Саша.
  - Что 'все'? - села на кровати и уставилась на младшенькую, в окно светила луна и лица друг друга сестры видели превосходно.
  Саша смотрела на сестру из кокона одеял большими удивленными глазами.
  - Есть я и Андрей, а есть ты и Марк, - торопливо разъяснила Василиса.
  Младшенькая вытянула удивленно губки трубочкой и театрально закатила глаза. Разница между сестрами была небольшая, всего пару лет, и с детства они были подружками, потому тайн особенных между ними не водилось.
  - А что Марк о твоем раскладе думает?
  - Ну-у-у, - поморщилась недовольно старшая, закусила нижнюю губу и уставилась в освещенное луной окно.
  - Василис, ты меня любишь? - проникновенно вопросила Сашка.
  - Ты же знаешь, что 'да', - осуждающе покосилась на нее Василиса.
  - Тогда зачем ты пытаешься сосватать мне мужчину влюбленного по уши в тебя? - младшая выпуталась из своего кокона и требовательно посмотрела на сестру.
  Саша хоть и была младше, но в некоторых вопросах гораздо здравомысляще Василисы.
  - Может это у него пройдет, - виновато пожала плечами старшая.
  - Василис, - улыбнулась та, - он та-а-ак на тебя смотрит.
  - Нет! - упрямо сжала губы она, - давай спать.
  
  А с утра началась осада ее бастиона неприступность и порядочности. И об этом она, в силу своей наивности на любовном поприще, догадалась только на третий день. Марк был везде, он присутствовал на каждой трапезе, на каждой прогулке. Был предельно любезен с мамой, с отцом подолгу обсуждал только им одним понятные дела бизнеса, шутил с Сашкой. При всем при этом не делал никаких попыток остаться наедине с Василисой или вывести разговор на тему женитьбы. Первый день Василиса удивлялась, на второй день расслабилась, и начала активно принимать участие в общих мероприятиях. А вот на третий день поймала на себе несколько внимательных взглядом Марка на себе. От этих взглядов становилось жарко и почему-то стыдно. И тут она начала понимать, что все ее домочадцы принимают активное участие в спектакле 'Сблизим Василису и Марка', у каждого расписана своя роль, включая саму Василису. Раньше подобного не замечала за своей семьей. Надо прекращать весь этот фарс, попыталась поговорить с родителями перед ужином, но мама только мягко улыбалась и восторгалась галантностью молодого человека. А папа, когда понял, что не удастся скрыться от дочери за чтением важной телеграммы и очередной газетной подшивки, только развел руками, заявив: 'Нравиться мне этот молодой человек, нравиться. И не чего не могу с этим поделать. Но ты, барышня, взрослая решай сама'.
  Вышла недовольная из родительского номера, враздумие, как быть дальше, неторопливо побрела к их с сестрой номеру. С Марком объясняться бесполезно, потому что он не слышит, не понимает, потому что... потому что... да, боялась... Боялась, что он снова приблизиться и начнет целовать. А она тогда вообще сама не своя становится, сразу хочеться прижаться к нему посильнее и целоваться, целоваться... Господи, как же стыдно! Щеки опять горят. И она совсем забыла об Андрее, как же подло, низко она поступает. Когда он кладет все свои силы, все свое время, всего себя на благо отечества, а она... Ну какая из нее жена, когда она и невеста никудышняя.
  - Что случилось? - спросила Сашка, когда Василиса зашла в их номер.
  Та дошла до кресла, тяжело плюхнулась в него и закрыла глаза ладонями.
  - Саша, я гадкая, какая же я гадкая, - тихо прошелестела.
  - Василис, что случилось-то? - испугалась сестра.
  - Я практически замужняя женщина и позволила постороннему мужчине в себя влюбиться, это гадко.
  - Тут я с тобой не соглашусь, потому как за других людей и их чувства ты ответственности не несешь.
  - Но я дала повод!
  - Господи, Василиса, - простонала сестра, усевшись в соседнее кресло, - в кого ты у нас такая святая наивность? Папа с мамой адекватно-здравомыслящие люди, я тоже, про Машку я вообще молчу.
  - Угу, - хлюпнула носом в ответ.
  - Ты Андрея сколько не видела?
  - Долго, - согласилась с сестрой.
  - До-о-олго! - сделала акцент Саша, - и еще до-о-олго не увидишь.
  - Почему? У нас же свадьба летом.
  - Василис, - младшенькая положила руку себе на грудь, - ты знаешь, что я к Андрею отношусь очень хорошо.
  Дождалась пока сестра в ответ кивнет.
  - Видела я его, правда, еще меньше, чем ты.
  Василиса усмехнулась.
  - Вы по сути чужие совсем люди, может он трижды замечательный, только ты об этом не знаешь, вы чужие, а может совсем наоборот, он совсем окажется не замечательным. И ты с этим человеком собралась под венец, собралась рожать от него детей.
  - Для того и женятся, чтобы узнать и родить.
  - Я про другое, - грустно улыбнулась сестре, сползла с кресла, присела на корточки перед Василисой и взяла ее ладони в свои, - если ты уверена, что Андрей тебя любит, если ты сама его любишь, если ты веришь в вас, в ваше совместное будущее, то ни Марк, ни его чувства к тебе не помеха этому.
  Василиса молча смотрела на Сашу.
  - Я знаю сравнивать нельзя ни людей, ни отношения, всех нас создал Бог, все мы его дети, но только ты выбираешь, с кем у тебя душа поет, с кем тебе создавать семью. Ты же понимаешь, что муж - это навсегда. И посмотри, сколько вокруг тебя примеров, когда муж и жена не любят друг друга, когда им плохо вместе.
  - Этого нельзя знать заранее.
  - Согласна, но если двое женятся по любви, то шансов прожить в счастье всю жизнь больше. Тебя же никто силком под алтарь с Марком не толкает.
  - А чего же вы тогда все от меня хотите? - выдохнула изумленная Василиса.
  Саша смотрела снизу вверх на старшую сестру и старательно подбирала слова, чтобы не обидеть тонкую душевную организацию старшенькой.
  - Если ты уверена в себе и в Андрее, то считай Марка с его чувствами просто проверкой ваших чувств с Андреем, - выпустила ладони Василисы из своих рук и поднялась с колен, - только честно самой себе признайся, что через год, пять лет, не будешь сожалеть...
  Василиса подняла на нее глаза, ожидая продолжения, но продолжения не было, Александра предоставила додумывать все сестре.
  Василиса не сильно стремилась замуж (как говорили сердобольные тетушки, время она свое упустила, и прочили ей судьбу старой девы), в родительской семье ей было уютно. Да и родители не настаивали на ее замужестве. Даже когда материальное положение семьи сильно пошатнулось и приходилось экономить на многом, и в это время к шестнадцатилетней красавице Василисе сватался сорокалетний вдовец с тремя малолетними детьми и несколько миллионным состоянием, родители не давили на нее с выбором в пользу миллионов. Вот тогда Василиса серьезно раздумывала, потому как благосостояние ее, родителей и двух младших сестер напрямую зависело от ее выбора. В ее власти было одним коротким 'да' решить все финансовые проблемы своей семьи. Отец тогда честно объяснил ей плюсы ее замужества с денежной точки зрения, но тут же заверил, что примет любое ее решение и если она не посчитает для себя возможным принять это предложение, то для их семьи это не будет крахом. Через три, максимум пять лет отец выведет благосостояние семьи на тот же уровень, что и случилось.
  Мама же просила Василису не торопиться, а подольше пообщаться с претендентами в мужья и говорила, что двадцать пять лет разницы в возрасте совсем не помеха, если ты уважаешь и любишь мужа.
  Предложение же Андрея родители приняли более благосклонно, потому что и дочь выросла, и молодой человек подходил ей по возрасту. Да, Андрей и Василиса плохо знали друг друга, но это исключительно потому, что они мало виделись. Андрея она уважала, для нее он был героем в ореоле славы Первой Мировой Войны, собственно именно из-за нее так затянулось дело со свадьбой. Нет, она не может подвести Андрея, надо хотя бы встретиться и поговорить, тогда станут понятными и ее чувства к Андрею, и его чувства к ней.
  А Марк? А Марк, это, как сказала Саша, проверка. Именно проверка и она ее выдержит, она не может подвести Андрея, не имеет права.
  Ужин все в том же составе. Саша непринужденно щебечет с Марком, мама смеется над их шутками, отец обсуждает экономические моменты все с тем же Марком. А Василиса старается не сравнивать Андрея (далекого и почти забытого) и Марка (его горячие ладони и нежные губы). И поневоле нет-нет останавливает задумчивый взгляд на последнем, но вспоминает Андрея. Он всегда умел держать себя в руках, не было таких порывов, как у Марка. Он более рассудительный, более спокойный, более отстраненный.
  В очередной раз столкнулась глазами с Марком - смотрит внимательно и чем-то встревожен, словно спрашивает: 'Что случилось?' Василиса глаз не отводит в задумчивости, Марк начинает волноваться еще больше.
  А Андрей сейчас вообще не понятно где, последнее письмо пришло с московским штампом, но так всегда бывало, если он находился в зоне военных действий. Ну о чем тут можно думать? С Андреем она знакома больше пяти лет. А с Марком? Без году неделя. В груди все сжалось, но Боже ж ты мой, Марка она знает гораздо лучше, чем своего жениха. Она знает его смех, его улыбку, его глаза наполненные нежность, его руки, прижимающие к себе, его поцелую.
  Это безнадежно, прикрыла глаза с тихим стоном. За шумным столом этого никто не заметил кроме Марка. И снова внимательный полный тревоги взгляд в глаза Василисы. Он что-то отвечает маме, улыбается Саше, но весь ужин смотрит только на нее.
  Василиса сама уже не рада своим мыслям и воспоминаниям, но и уйти с ужина нельзя - это неуважение к окружающим.
  Ужин у итальянцев долгий, постепенно перерастающий в разговоры и кофе с ликерами. Когда с основной трапезой было покончено, Василиса разговорами увлекла сестру в музыкальный зал, где негромко играло фортепиано, и через несколько минут тихо выскользнула в коридор быстрыми шагами, сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, направилась к себе. Уже возле самой двери в их с Сашей номер врезалась в грудь Марка, попыталась отстраниться, но он обхватил ее руками, закрывая со всех сторон и прижимая к себе.
  - Что случилось? - шепотом спросил.
  Василиса вдыхала его запах, ощущала его тепло, слышала частые удары сердца и гнала-гнала от себя мысль, что Марк самый близкий сейчас ей человек. Вот рассказать бы все ему, он же поймет, он же самый родной. Но как тут расскажешь, когда он и есть причина. Ну что она творит? Анна Каренина далеко не пример для подражания. Она сильная! Она справится!
  - Отпусти, - попросила она дрогнувшим голосом.
  - Нет, - уверенно отвечает, - как я тебя могу отпустить, когда ты в такой состоянии? Что случилось?
  - Ма-а-арк, - получилось хрипло.
  И стало вдвойне тошно, потому что поняла, что Андрей никогда не станет подобное делать. 'Потому что мы мало знаем друг друга', но с Марком мы вообще почти и не знакомы.
  - Отпусти, Марк, сейчас отпусти. Мне надо побыть одной.
  Отодвинула ладонями себя от его груди и заглянула в глаза.
  - Не сейчас.
  Он колебался, пристально всматриваясь в ее глаза. Кусает губу, волнуется, порывается что-то сказать или спросить. И наконец, расцепляет руки. Василиса с облегчение выдыхает, быстро открывает дверь большим ключом, и ныряет к себе в комнату.
  Утром за завтраком Марка нет, Василиса этим фактом встревожена, но виду старается не подавать. Решили вдвоем съездить с Сашей в Венецию, в первый раз толком ничего и не посмотрели, потому сразу после завтрака отправились в город на весь день. Возвращались в гостиницу вечером уставшие, но довольные, нагруженные перевязанными пакетами с покупками. Пакетов много, и они постоянно норовят выпасть или бечевка развязаться. На очередном подобном казусе девушка начали подхихикивать, дальше - больше, до гостиницы оставалось всего ничего. Собрали опять рассыпавшиеся пакетики и решили пройти, чуть срезав путь, по набережной и тут нога Василисы попадает каблучком между камнями, каблук ломается, нога подворачивается, резкая боль добавляет иск из глаз. Но она продолжает хохотать, пытаясь подняться, оперившись на сестру и подобрать пакета.
  - Надо было их все связать в один, - выдыхает она из себя.
  - Теперь уж чего. В следующий раз обязательно, - обещает Сашка, пыжась удержать сестру и пакеты, - ты допрыгать-то сможешь?
  - Еще не знаю, но наступить больно, потому придется прыгать.
  - Девушки? - раздалось по-русски, по-мужски и откуда-то сбоку.
  - Это вроде нас? - шепотом удивилась Сашка, согнувшись в три погибели, держа в одной руке пакеты, а другой обнимая сестру за талию.
  - Даже если и не нас, нужно воспользоваться помощью и хотя бы пакеты сгрузить, - так же шепотом отвечает Василиса, пытаясь свободной рукой поднять туфлю и не шипеть от боли.
  - Девушки, - мужское по-русски говорящее возникло спереди по курсу.
  - Да! - радостно пропела Александра и разогнулась.
  А Василиса все же зашипела, боль пронзила и оставила слезы на глазах. Разогнулась.
  Мужчина. Высокий, крепкий, элегантно одетый и очень привлекательный. И еще очень... очень... Василиса не знала что это такое, но почувствовала... вообщем у такого не забалуешь - жесткий, сильный, скорее всего, военный.
  - Помощь нужна? - вопросительно поднятая бровь и легкая улыбка.
  В идеале было бы здорово, если бы он донес Василису до гостиницы, а там есть врач, который посмотрит ее лодыжку и вправит, или мама это сделает (она умеет, полгода проработала сестрой милосердия в госпитале). Нооо... вообщем куча всяких ограничений норм поведения девушки и мужчины, будь они не ладны.
  - Не откажемся, - улыбнулась Саша, - пакеты не поможете донести?
  - Сделайте шаг, - приказал он Василисе, проигнорировал вопрос сестры.
  Точно военный, сразу чувствуется опыт муштры на плацу.
  - С пакетами помогите, - чуть улыбнулась пострадавшая, проигнорировав его приказ, - или будьте столь любезны, позвать помощь.
  На набережной уже начал собираться народ поглазеть на происшествие.
  Спаситель удивленно вскинул вторую бровь, видимо, не ожидал подобного непослушания. Усмехнулся и уже мягче сказал.
  - Вы же сами не дойдете.
  - Мы допрыгаем, - улыбнулась пострадавшая, но улыбка больше походила на оскал, наступать было действительно очень больно и не разумно.
  Ситуация комичная. В кольце народа две барышни, одна висит на другой, вокруг куча пакетов и пакетиков и мужчина напротив, который вроде помощь и предлагает, но какую-то совсем не допустимую, по мнению общественной морали. Оставить сестру одну и сбегать за помощью Саша не может, Василиса банально не устоит долго на одной ноге. Присесть негде, до ближайшей лавочки возвращаться метров сто - придется прыгать. Прыгать тоже больно, Василиса постаралась незаметно это сделать - вторичный фейерверк искр из глаз быстро отговорил ее от этой затеи.
  - Ну и что вы будете делать? - с сарказмом уточнил спаситель, видимо поняв их метания.
  Сестры соображали молча, застыв статуей, окруженные любопытными зеваками. Спаситель сделал пару шагов к ним, подхватил Василису на руки и скомандовал Саше.
  - Собирайте пакеты, - и Василисе, - а Вы показывайте дорогу.
  Обе от подобного растерялись.
  - Ну! - требовательно встряхнул пострадавшую, та зашипела от боли и, наконец, очнулась.
  - Сашуль, я кого-нибудь пришлю из гостиницы.
  У Сашки попросту рук не хватит все пакеты донести, у трех пакетов еще бечевка постоянно развязывалась.
  - Гостиницу видите? - показала пальцем на шпили крыши, сидя на руках у солдафона, - нам туда.
  Было ужасно стыдно, до гостиницы метров триста, но все прогуливались перед ужином, и народу встретилось удивленного тьма тьмущая. Василиса со всеми знакомыми смущенно здоровалось 'добрым вечером' по-итальянски, солдафон посмеивался над этим. Пострадавшая же готова от стыда сквозь землю провалиться, да еще и спасителя надо поблагодарить.
  А тот тем временем зашел на территорию отеля, но направился не к центральному входу, а в сад.
  - У Вас планы поменялись? - удивилась Василиса.
  В ответ усмешка.
  - Вы же не хотите, чтобы вся гостиница видела?
  - Но в гостиницу-то все равно нужно попасть, - смело напомнила она.
  - Тут есть второй выход, но сначала осмотрим вашу ногу, - оповестил он, аккуратно сгружая ее на лавочку под деревом в саду.
  - Вы же не сами это будете делать? - возмутилась пострадавшая, глядя снизу вверх на спасителя и поджимая ноги под подол платья, морщась от боли.
  - А какие еще варианты?
  И тут до Василисы дошло, что он просто развлекается, его забавляет вся эта ситуация.
  - Вариантов на самом деле масса, для начала, пожалуйста, пригласите сюда моих родителей, - резко ответила.
  Хмыкныл, присел на корточки, приподнял подол длинного платья и ухватился за больную ногу.
  - Вы что делаете?! - зашипела, на сей раз, от возмущения.
  - Я обещаю, что об этом инциденте никто не узнает, - проникновенно пообещал он.
  Вот тут Василиса разозлилась и на его отношение, и на солдафонские шуточки. Со всей силы толкнула его обеими руками, тот не ожидал подобного, да и поза была не устойчивая, потому повалился назад, не разжимая руки с больной ногой Василисы. Как приземлилась, не помнила, дикая боль пронзила не только ногу, но и все тело, слезы большими градинками посыпались из глаз, злости от этого только прибавилось. Про приличия и воспитание тут же было забыто и она, лежа на незнакомом мужчине, со всей силы пиханула его сначала кулаком - попала под подбородок, он перехватил ее руку. Вторая свободная - и локтем туда, куда попало. Попало хорошо, вроде там у мужчин печень, мужчина охнул второй раз и перехватил ее вторую руку.
  - Я понял! Я понял! Успокойтесь, - выдохнул он, когда смог выдохнуть, прижимая ее кулаки к своему телу.
  Василиса порадовалась, что все это безобразие происходит в саду в сумерках во время ужина, потому обошлось без свидетелей. Если бы в гостинице - вот позору-то было бы.
  - Как вставать будем? - поинтересовался с интересом поверженный злодей.
  - Отпустите меня, - зло потребовала победившая сторона.
  'Тиски' разжались, и Василиса, сцепив зубы, сползла со 'спасителя'. От боли уже подташнивало, от напряжение вся вспотела. Сползти-то сползла, а дальше как? Опереться, чтобы встать не на что, кроме земли (до скамейки не дотянуться), юбка длинная, в ней очень просто запутаться и вторично грохнуться. Нужна какая-то вертикальная опора, а до нее только ползком, представила себе эту картину и рассмеялась. Сидя неудобно на одной ноге, вытянув травмированную из-под широкой юбки в драном чулке, запачканную. А смех не проходил, вытирала слезы и снова хохотала. Представила Сашку сидящую на темной набережной с кучей пакетов дожидающейся помощи, и родителей в недоумении за столом, в ожидании дочерей.
  Почувствовала, как ее приподнимают и садят все на ту же скамейку. Отняла руки от лица - все тот же солдафон 'спаситель'. Присел на корточки. Здание гостиницы находилось за спиной Василисы, и свет от окон освещал его лицо. Ничего так лицо - виноватое.
  - Позовите моих родителей или врача, если он еще не ушел, - устало предложила она.
  - Давайте я посмотрю, - попросил он, именно попросил, а не приказал и потянулся к подолу ее платья.
  Она остановила его жестом руки.
  - Вы кто? Врач?
  - Я больше, чем врач. Я этих вывихов насмотрелся за свою жизнь, - опять потянулся.
  - Я предпочитаю, чтобы моей лодыжкой занялся квалифицированный врач, к тому же тут темно и вряд ли можно что-то квалифицированно диагностировать.
  - А вас что больше не устраивает? - подцепил пальцами подол и добрался до больной ноги.
  Василиса вскрикнула и он неожиданности, и от боли.
  - То, что вашу лодыжку, - продолжил он, пробегая пальцами по опухшему месту, - будет вправлять не доктор или то, что ночью ее же будет щупать мужчина?
  - Да как Вы..., - злость моментально вернулась в прежний уровень, а затем резкая боль, нечем стало дышать, проклятые слезы опять покатились из глаз.
  - Все-все-все, уже все.
  Услышала сквозь вату его голос, сознание постепенно возвращалось. Он, сидя, по-прежнему, на корточках, держал ее за плечи, видимо, чтобы не упала. Вдохнула-выдохнула, убрала его руки от себя, вытерла слезы (который раз за вечер), посмотрела в глаза.
  - Все? - безразлично задала вопрос, - или еще что-то от Вас ожидать?
  - Все! - пообещал и мягко улыбнулся.
  - Спасибо, - поблагодарила искренне, - а теперь, - поджала губы, - исчезните из моей жизни, сделайте такое одолжение.
  Мужчина удивился, в глазах появилось недоверие и легкая обида.
  - Давайте я хотя бы доведу Вас до номера.
  - Это лишнее, - покачала головой Василиса, - Вы и так уже сделали больше, чем я просила.
  И тут налетел вихрь в лице Александры.
  - Господи, Василиса, вот ты где! Почему не в гостинице? - кинулась она к сестре, не обращая внимания на мужчину.
  - Помоги мне, пожалуйста, - попросила та сестру, - тут есть второй выход для обслуги, давай через него.
  Василиса упрыгала, опираясь о сестру, оставив спасителя в одиночестве на темной аллее.
  Потом был легкий ужин в комнате, укороченная версия объяснений для родителей, осмотр лодыжки маминым взором, обкладывание льдом виновницы переполоха, а потом все подробности любопытной сестрице.
  - Он точно ненормальный, - сделала заключение младшая после всего рассказа.
  - Тут я с тобой согласна.
  
  Василиса смогла выйти из номера только на ужин следующего дня. Сюрприз - за столом помимо собственного семейства и Марка присутствовали его родители. Сюрприз - это все же что-то такое хорошее. Это был не сюрприз. Это... Василиса растерялась (родители Марка очень пристально ее изучали), разозлилась (ее опять не предупредили), взяла себя в руки (ее это вообще не касается) и в рекордные сроки закончила ужин (выручила травмированная конечность).
  Еле дождалась Сашку, чтобы выплеснуть на нее все свои претензии. Та, как оказалась, то же ни сном, ни духом, потому как полдня просидела в номере вместе с сестрой, а вторую половину гуляла по достопримечательностям.
  За завтраком выяснилось, что родители Марка милейшие люди, и к Василисе никаких претензий не имеют, мама попросила об одолжении - свозить ее на экскурсию по Венеции (магазины, гандольеры). Василиса на радостях, что ее никак не связывают с Марком, согласилась. И вот уже в самой Венеции поняла, что таки зря согласилась, потому как мама Марка ненавязчиво но все время разговаривала только о том какой Марк замечательный сын, и какой он будет замечательный муж. Так откровенно Василису еще не сватали, так интенсивно ее еще не уговаривали.
  Василиса терпела, терпела до самого обеда, который обедали втроем с мамой и Сашей все в той же Венеции, и обед тоже терпела, но когда принесли кофе, не выдержала.
  - Как я вас понимаю. Жаль, что я почти замужем, но вот может Саше повезет, я сразу поняла, что они будут прекрасной парой! - мило улыбнулась.
  Мама и Сашка одновременно поперхнулись кофе. Сестра возмущенно откашливалась и метала молнии на Василису. Мама же тарабанила длинными пальцами по скатерти стола и задумчиво шевелила губами. Во время сиесты мамы была тиха и задумчива.
  Ужинать запланировали традиционно большой семьей. Отказаться никак - это нарушение всех норм приличий, будь они не ладны. Сестры одетые чуть более торжественно, чем обычно, с прическами спустились в обеденный зал. За их столом все уже присутствовали. Родители - улыбка им, родители Марка - вежливый кивок в их сторону, сам Марк - пристальный взгляд с нотками недовольства ему. Стоп, а кто шестой? Мужчина сидел спиной ко входу, до стола оставался еще метр - мужчины встали, поприветствовали подошедших барышень. Мужчина, сидящий спиной, тоже встал, обернулся. Василиса растеряла все слова приветствия, Сашка рядом выразительно кашлянула, мужчина, заглянув в глаза Василисе, недовольно поджал губы, и в его взгляде она успела разглядеть сожаление.
  - Девушки, - привлек к себе внимание отец Марка, - разрешите представить вас: Василиса, Александра, а это - Антон, старший брат Марка.
  'Значит брат?' - неприятное предчувствие кольнуло Василису: 'И чего он успел Марку рассказать?'
  Девушкам нужно было обогнуть большой стол, чтобы попасть на свои места.
  - Василиса, ты подумай, - негромко начала сестра, в зале шумно, потом опасаться, что кто-то услышит их разговор, не приходилось, - может, на Марка сразу согласишься?
  Молчание.
  - Василис, если его братик захочет тебя, то уговаривать не будет - в приказном порядке под венец.
  - Ты ж сама сказала, что он ненормальный.
  - Вот то-то и страшно.
  - Ну а зачем нам ненормальный в семью?
  - Боюсь, в случае с Антоном, твоего мнения никто не спросит.
  - Перетопчется!
  Сестер рассадили вполне ожидаемо - Василису рядом с Марком, Александру с Антоном.
  - Марк, - пропела Василиса, когда шум в зале стал заглушать отдельные слова, - а можно заранее получить программку.
  - Какую программку? - удивился, наклонившись к ней, чтобы не кричать.
  - Со сценарием твоего спектакля, - строго посмотрела ему в глаза, - сначала братец устраивает представление, потом мама вступает. Я, так понимаю, отцу тоже отведена определенная роль?
  Молчит, смотрит спокойно, и глаза улыбаются чуть-чуть.
  - Извини, так получилось.
  - Ма-а-арк, - голос показался даже самой себе сиплый, - не надо, - попросила, - не обнадеживай ни их, ни себя.
  - Давай завтра погуляем где-нибудь вдвоем?
  Ее рука, лежащая на столе и держащая стакан с водой, едва касалась его руки с зажатой там вилкой, но этого было достаточно, чтобы почувствовать его, почувствовать снова себя рядом с ним.
  - Ты вообще меня слышишь? - одними губами спросила его.
  - Сразу после завтрака? - на миллиметр сдвинул свою руку ближе к ее, и Василисе захотелось замурлыкать.
  - Не усложняй ситуации.
  - Съездим на соседние острова, - улыбнулся.
  - Марк - это неприлично, - мягко напомнила она, но обоим стало понятно, что Василиса сдала свои позиции. - Саша поедет с нами, - постановила она.
  Марк победно улыбнулся:
  - Только давай договоримся, ты не будешь пытаться нас свести.
  - Тогда и ты не будешь пытаться нас с тобой свести, - вернула ему довольную улыбку.
  - Это уже не обсуждается, - серьезно ответил.
  По логике надо было бы разозлиться на него, но злиться не получалось, когда он вот так рядом и почти касается ее.
  А утром с количеством участником поездки получился сюрприз. Опять! Девушки вышли на улицу, в ожидании Марка и увидели, что с ним рядом стоит Антон. Не сговариваясь, замедлили шаг. Дох сих пор не получилось поговорить о новом знакомом, потому реакцию друг друга на Антона не знали.
  - Ну Марк, - фыркнула недовольно Василиса.
  - Я так понимаю, что Антон на сегодня мой кавалер, - заскрежетала зубами в ответ Саша, - ну Ма-а-рк.
  Марк светился довольной улыбкой, Антон сдержанно улыбнулся, пристально разглядывая сестер. А день получился солнечным, ярким. Марк не переходил черты дозволенного, только чуть дольше держал Василису за руку, чуть теснее прижимал к себе, когда помогал сойти из лодки на берег и обратно. Много рассказывал об Италии, сыпал легендами, удачно балагурил, и не сводил пьянющих от счастья глаз с Василисы. А Василиса нежилась в лучах его нежности. Как же приятно чувствовать, что тебя любят. Про сестру с Антоном совсем забыла, они были все вместе - разговаривала, общались, но видела, чувствовала она только Марка.
  За ужином обе пары родителей обсуждали свои темы, Марк шепотом уговаривал Василису завтра еще куда-нибудь съездить, она же пыталась вразумить и его и себя, напоминая о приличиях. Когда его отвлек отец, уточняя какие-то цифры, ее внимание обратил на себя внимание Антон.
  - Василиса, скажите, - негромко позвал он.
  Повернулась к нему, за ужином она сидела между двух братьев. Антон пристально заглянул в глаза.
  - Вы же помолвлены...
  Она молчала, ожидая продолжения.
  - И даже свадьба назначена...
  Молчит и внимательно смотрит, пытаясь понять подоплеку этих вопросов. Вот не нравиться ей Антон, совсем не нравиться, есть что-то в нем опасное. Бояться его не боится, но вот общаться совсем не хочется.
  - У вас какой-то конкретный вопрос?
  И он смутился. Василиса удивилась такой реакции, вот сейчас что-то человеческое промелькнуло в нем.
  
  - Василиса, ты бы с Антоном поосторожнее, - предупредила сестра, расчесывая волосы перед сном.
  - Он мне тоже не нравиться, - ответила вздохом она.
  - Мне кажется, что он ревнует.
  - Кого?
  - Наверное, брата, тебя он слишком мало знает. Он следит за вами, как коршун.
  
  А потом была неделя прогулок, поездок. Вдвоем оставаться почти не получалось, потому что присутствовали чьи-нибудь родители или Саша. Антона Василиса видела редко, иногда за завтраком. Выглядел он при этом замороженной глыбой, в общении был предельно вежлив, но она чувствовала некую враждебность, исходящую от него. Марк стал более напряженным, видимо проживание в одном номере с братом дает о себе знать.
  Как-то утром за завтраком отец Марка сообщал, что они на неделю всей семьей решили съездить посмотреть несколько городов. Уезжают сразу после завтрака. Василисино семейство удивилось, сама она внимательно присмотрелась к Марку, тот нервно покусывал губы, бросая виноватые взгляды в ее сторону. Попрощались все за завтраком, и Василиса сразу после него отправилась на почту отнести письма. Потом зашла на рынок, купила пакет черешни. Девчонка на углу перед их отелем торговала полевыми цветами, взяла еще и их. Зашла на территорию отелю, не смотря по сторонам, копаясь в пакете с черешней, выбирая ягоды поспелее.
  - Василиса, - налетел Марк, увлекая ее за собой вглубь сада.
  У нее был полный рот черешни, потому даже спросить ничего не смогла, а он все тащил и тащил ее. Остановились рядом с небольшим цветущим апельсиновым деревом.
  - Василиса, я вернусь через неделю. Обещаю!
  - Секунду, - отвернулась от него, вытащила платок и выплюнула туда косточки от черешни, - вернулась к Марку, - что случилось?
  - Антон придумал увеселительную поездку в узком семейном кругу, - поморщился Марк.
  - Хорошо, - не стала комментировать свои подозрения на счет ревности братца.
  - Василис, - Марк приблизился и заключил ее в объятья.
  Василиса только и успела развести руки, чтобы отставить пакет с черешней в сторону, букет цветов в другую.
  - Скажи мне 'да' сейчас, - обжигал шепотом ухо, дотрагиваясь легкими поцелуями до ее шеи, щеки.
  Это было так неожиданно и почему-то волнительно, и сразу закружилась голова, пакет с черешней и букет упали на землю, Василиса схватилась за Марка. Он нашел ее губы и накрыл своими, и Василиса потерялась: захлестнули новые ощущения, новые эмоции, хотелось еще, становилось мало губ Марка, желала его всего. И эта мысль ее отрезвила.
  - Ма-а-арк, - простонала, с сожалением вырывая себя из его губ, рук. Голова кружилась, ноги ватные, хорошо, что он не отпустил.
  - Скажи мне 'да' сейчас, - попросил-потребовал.
  - Марк, - смешалась она, и осмелилась дотронуться пальцами до его волос, щеки, он тянулся, как котенок за ее ладонью, - ты же вернешься через неделю. Это всего семь дней. Может быть Антон и прав, что увозит тебя от меня, ты проверишь свои чувства.
  - Это Антон тебе сказал? Что он тебе сказал?
  - Ничего, - улыбнулась она, - он бы не осмелился мне ничего о тебе сказать.
  - Ты же дождешься меня? Обещай, что дождешься! - видя лукавую улыбку девушки, пригрозил, - иначе я приеду за тобой в Киев, адрес у меня есть.
  - Я буду здесь, езжай спокойно.
  Неделя тянулась долго, очень долго, Василиса нарисовала картину и старалась честно побольше думать об Андрее, как бы он поступил на ее месте? Думать о нем почему-то не получалось, в мыслях, снах основательно поселился Марк, ей казалось, что она даже чувствует его настроение: когда ему грустно, когда он радуется. В день по нескольку раз запрещала себе думать о Марке, но как можно о нем не думать, когда он в тебе.
  Проснулась утром такая счастливая и приняла решение, что Андрею надо написать, еще не понятно как сложатся отношения у нее и Марка, но с Андреем быть она не хочет, не может.
  - Я решилась расторгнуть помолвку с Андреем, - сообщила своему семейству за завтраком.
  - Ты приняла предложение Марка? - обрадовалась мама.
  Василиса замялась.
  - Нет, но замуж за Андрея не хочу.
  - Может дождешься тогда возвращения Марка, мало ли что ему братец внушил за эту неделю, - беспокоилась Саша.
  - Нет, - Василиса приняла решение в отношении Андрея и себя, - к Марку это никак не относится. Это наше с Андреем дело. С Марком чуть позже будем решать.
  - Дочь, я могу написать Андрею, - предложил отец.
  - Нет, я должна сама.
  После завтрака и до самого обеда она подбирала слова, чтобы начертать их на одном листе. Чувство вины перед ним оставалось, но Василиса понимала, что если этого не сделает, то чувствовать себя будет гораздо хуже.
  Почта работала до обеда, письмо отнесет завтра, а через день должен приехать Марк. Ночью небо затянуло плотными тучами, и под утро пошел холодный дождь с сильным северным ветром, но на почту все равно надо идти. После завтрака поднялась к себе в номер, переоделась в теплые вещи, вытащила плащ.
  Раздался стук в дверь, Василиса не спрашивая 'кто' открыла, и сразу же оказалась в объятьях Марка, задохнулась от счастья. Он покрыл быстрыми легкими поцелуями ее лицо, коснулся губ и счастливый заглянул в глаза.
  - Скажи мне 'Да'.
  Все Василисины раздумья вмиг улетучились, сейчас она была согласна на все.
  - Да!
  Длинный выдох облегчения, прикрыл на мгновение глаза.
  - Спасибо, - тихо прошептал он, и потянулся за поцелуем.
  Целоваться Василисе нравилось все больше и больше.
  - Вы как по такой погоде сюда добрались? - спросила она, когда получилось оторваться друг от друга.
  - Родители еще в Венеции, такой ветер. Я рискнул, но Антон побоялся меня одного отпускать.
  - Ты завтракал?
  - Нет, мы только приехали.
  - Идите завтракать, а мне на почту нужно, пока она не закрылась.
  - Я могу с тобой сходить.
  - Не нужно, я только туда и обратно, а потом встретимся.
  
  Дождь хлестал колючими струями, ветер трепал намоченную одежду, забирался под плащ. Василиса гораздо дольше обычного добиралась до почты и обратно, а когда вернулась в гостиницу, то оказалось, что электричества нет, ветер что-то повредил, в номерах хватало сумрачного света, который заглядывал с улицы, а вот холл и прочие залы были в полумраке, кое-где горели свечи, но они не сильно помогали.
  - Сеньорита Василиса, - окликнул ее портье, - молодой человек попросил зайти вас в зал.
  - Благодарю, - улыбнулась она и направилась на встречу с Марком.
  Зал большой, заставленный темной мебелью, темные портьеры - все это глушило серый уличный свет, просачивающийся через пару больших окон.
  - Марк, - позвала она в пустоту, в комнате никого не было, хотела было уже уйти, но из тени вышла высокая мужская фигура. Антон. Медленно, плавно, словно хищник приблизился к ней.
  - Добрый день, - поздоровался.
  Василиса сделала шаг к боковому окну, он отпил спиртное из стакана, держащего в руке, и еще приблизился. Вот теперь она могла видеть и его лицо, а не только фигуру.
  - Здравствуйте, - сухо поздоровалась она, - это вы хотели меня видеть? - настроилась воинственно, ни себя, ни Марка она не позволит обижать этому солдафону.
  - Да, - смотрит прямо в глаза, отпил еще глоток.
  Василиса нарисовала удивление на лице.
  - Вы все-таки приняли предложение Марка? - вызов и немного угрозы в голосе.
  Интересно, а где служит Антон? Военный военным, но это совсем не вяжется с его вечной подозрительностью.
  - Я Вам не нравлюсь, - утвердительно, но с мягкими нотками произнесла Василиса.
  Антон удивился, отпил глоток.
  - Отчего же? - легкая усмешка, - нравитесь, - и жадный взгляд на нее.
  - Тогда почему бы Вам не порадоваться за нас с Марком?
  Молчит, смотрит, словно и не слышал ее вопроса.
  - Вы уверены, что правильно выбрали мужчину? Того мужчину, который нужен Вам? - взгляд стал жесткий, требовательный.
  Василиса только сейчас сообразила, что Антон выпивший, в нормальном состоянии он вряд ли бы позволил себе подобные вопросы. Пожалуй, Саша права, ревнует он Марка, но еще и завидует ему.
  - Василиса! - раздалось от двери, на пороге стоял Марк, подошел к ней, протянул руку, куда она с готовностью вложила свою, - пойдем на веранду.
  
  - Сеньорита, антипаста!
  Я сфокусировала взгляд на официанте.
  - Да, спасибо, - поблагодарила и попыталась досмотреть картинки прошлого. Не-а, в доступе отказано. Вообще тишина. Странно все-таки, по какому принципу мне прошлое является? И сдается мне, что я ту же ногу повредила, что и Василиса при знакомстве с Антоном, вот и не верь после этого в предначертание свыше.
  Посмотрела на отключенный телефон. Ма-а-арк. Сожаление о своем поступке накрыло новой волной, но разумнее будет оставить все как есть, а не растягивать собственную агонию самобичевания. Несмело включила телефон, подождала пока активируется, определится с сетью, загрузятся все смс-ки. За это время отпила вина, попробовала антипасты. Смс-ок много, взяла телефон в руки, и тут он меня осчастливил первым звонком. Я разговаривать была ни с кем не настроена, потому рефлекторно чуть опять не отключила его.
  Хм, Сильвана. Сильвана уже не уговаривала, а требовала моего присутствия на собственной свадьбе. А меня еще и чувство вины подгрызало за Марка, потому сил сопротивляться не было никаких, пришлось пообещать, что завтра приеду, но чтобы Андреа ни сном, ни духом об этом. На свадьбе пересечемся и достаточно. Меня совесть будет за Марка еще долго жевать, Андреа точно перегрузом пойдет.
  Два пропущенных о Николая, два от Васьки и от нее же смс-ка. От Сильваны пять пропущенных, от Марии два.
  - Николай, привет.
  - О! Василиса! Привет, у тебя все ок?
  - Ну, как сказать... - замялась я, - в целом все в пределах нормы.
  - О как! Ты бы Марку позвонила.
  Помолчала, собираясь с мыслями, силами.
  - Не могу, - выдавила из себя.
  Помолчали.
  - Василис, я не влезаю в отношения других... Но с ним ты палку не перегни.
  - Коль, спасибо тебе, - улыбнулась в трубку, - надеюсь, что еще увидимся.
  - Не теряйся.
  Пока доедала свой обед, переговорила с Васькой, отписалась домой. Зашла удачно в первый попавшийся открытый магазинчик и практически не глядя купила платье с туфлями. В гостинице была к полднику. После всего того, что увидела-узнала сами стены чувствовались, как родные. Поднялась в номер, не торопясь приняла ванну, уложила волосы, натянула узкое длинное платье, примерила босоножки на высоком каблуке. До ужина еще час.
  Странное ощущение, вроде как моя миссия тут выполнена, уже и на ужин нет ни смысла, ни желания идти, а все равно что-то держит, то ли какая-то недосказанность, то ли что-то я не доделала, что-то не увидела. Подошла к окну, посмотрела на окна напротив, где некогда жил Василисин Марк, потом в другое окно - на набережную, где она рисовала. Интересно, а куда она дела свои рисунки? Надо будет Году уговорить поискать в ее кладовочке. Рисунки, рисунками, но набережную она рисовала на холсте и краской, если и она хранится у Годы, то можно с ней распрощаться, там, скорее всего труха. А если...
  Я совалась и понеслась к портье. Тот переправил меня к администратору - итальянцу под пятьдесят с внимательными глазами и доброй улыбкой. Я объяснила ему, что меня интересует.
  - А зачем сеньорите такой хлам? - поинтересовался у меня.
  - Во время первой мировой моя пра-пра-бабушка познакомилась в этом отеле с мои пра-пра-дедом... и она очень хорошо рисовала... и я точно знаю, что она успела нарисовать и набережную и вид отеля... и она могла оставить это все в гостинице... в дар, как подарок, где она встретила свою любовь... эти картины.
  Прозвучало кодовое слово 'любовь' и милый итальянец заинтересовался не меньше моего судьбой картин, кому-то позвонил, что-то уточнил, кто-то принес ему связку амбарных ключей и мы спустились в подвал. Никогда бы не подумала, что тут такие площади. Поначалу было чистенько и даже убрано, лампочки, где надо указывали направление, а потом началась заброшенная часть, и тут пришлось включить фонари. И я вся из себя на каблуках, в узком платье, со свежим маникюром пробираюсь сквозь горы старой пыльной мебели, каких-то корзин, готовых вот-вот рассыпаться, кулей с чем-то мягким, пустых винных бутылей.
  Итальянец уверенно вел меня через все это к запертой двери, потом позвякивая огромными ключами, стал подбирать нужный. Я старательно светила, стараясь не думать о том, во что превратилось мое новое темно-синее платье, сожалея о том, что не прихватила с собой палантин, он бы часть грязи принял на себя, да и замерзнуть не дал бы. В старинных подвалах сыро и свежо.
  Наконец, замок неохотно, натужно крякнул, итальянский мужчина поддел плечом, и дверь открылась, сантиметров на тридцать.
  - Если что-то и сохранилось с того времени, то оно может быть только тут, но сами понимаете, что от последней войны мало что осталось.
  М-дааа, перспектива удручающая. Сюда не заглядывали лет тридцать, а может и больше. Скорее всего, после войны все, что не подлежало реконструкции, свалили до лучших времен, да и забыли.
  Помещение квадратов пятьдесят, посередине стеллажи, вдоль стен то ли двери, то ли мебель. Из освещения только наши фонари. Даже если что-то от 'Василисы' и осталось, то тут я это буду искать не меньше недели, предварительно упахавшись в роли Золушки. 'Ну, Василисушка, помогай, родная'. Прикрыла глаза, вспоминая тот момент, когда она рисовала на холсте набережную. И словно кто-то за руку повел вокруг стеллажей, стоящих посреди комнаты, развернулась к ним спиной, посветила фонарем на стену, это, однако, спинка от кровати, раритетная спинка, ее бы восстановить, но не она меня интересовала, а то, что за ней. Внизу, за спинкой, на полу глухой ящик, сколоченный из тонких досок. Да-а-а, вот сюда я бы и поместила картины.
  - Сеньор Романо, помогите, пожалуйста.
  Подошел, заглянул в щель, что я нашла.
  - Мы сами не справимся, сейчас я позову парней.
  Согласна, кому-то надо держать или переносить спинки кровати, а они старинные из натурального массива, меня просто ими придавит. Ящик я сама тоже не сдвину с места, даже если он пустой.
  Пока сеньор Романо ходил за физической силой, я залезла фонарем в каждый более-менее доступный угол, обнаружив еще пару таких же ящиков. Сюда бы Василину, она бы покопалась, и даже блеск бы навела за скромное вознаграждение какой-нибудь деревяшкой или железкой вековой давности.
  Физическая сила в лице двух парней, в отличие от сеньора Романо не светилась энтузиазмом, но босс сказал - надо делать: перетаскивать грязные тяжести и доставать пыльный короб с хламом. Я показала еще две обнаруженные кладки, думаю, если тут покопаться, то много чего интересно-бесценного можно найти, но меня интересовали только картины Василисы.
   Три ящика транспортировали в скудно освещенную часть подвала. Потом парни ходили за монтировками, открывали. И все это не спеша, без огонька и задора. Я уже сама была готова схватить ломик и начать вскрывать коробки.
  Верхняя крышка держалась просто на гвоздях, слетела, я посветила фонариком внутрь. Ну да, картины, некоторые просто на подрамниках, а некоторые и в багете. Загребущие любопытные итальянские ручонки сразу потянулись к первому открытому ящику.
  - Стоять! - рявкнула я, - нужно аккуратно, чтобы не повредить. Можно еще какую-нибудь лампу принести?
  - Можно их в мой кабинет перенести, - загорелся сеньор Романо.
  - Только, пожалуйста, очень аккуратно, - взмолилась я, и добавила по-английски только для управляющего, - тут может быть что-то и очень ценное. Для вас ценное!
  Во мне проснулся жадный археолог-искусствовед. Если они тут стоят упакованные сразу после войны, то... не буду даже думать об этом, а то сглажу.
  Я попала в кабинет сеньора Романа с первым ящиком, парни ушли за вторым, управляющего послала за хлопковыми перчатками. Я не реставратор, тот курс, который прослушала в университете, давал самые базовые знания, а именно бережное обращение с древностями, ну плюс еще трехмесячную практику проходила в реставрационной мастерской. То есть распаковать без повреждений я смогу, а вот дальше что делать? Ну, в Италии специалистов подобного профиля полно, поэтому справятся.
  В кабинете появилось еще два ящика в паутине и пыли, их поставили прямо на светло-бежевый ковер. Мы с сеньором Романо натянули перчатки, предварительно выставив за дверь ненужных свидетелей, и принялись за распаковку. А внизу начинался обеденный вечер, специально для которого я сделала из себя красавицу.
  - Вы знаете что делать? - негромко осведомился у меня управляющий.
  - Я профессиональный художник, не волнуйтесь.
  Аккуратно извлекаю первое полотно - глаза загорелись, второе, третье. Так, стоп. Нужно предпринять какие-то действия, связанные с законностью.
  - Сеньор Романо, - я накрыла ладонями в перчатках открытый вверх ящика, и посмотрела на управляющего, - тут могут быть очень ценные раритеты. Вам нужно поставить в известность свое начальство? Власти? Реставраторов? Юристов?
  - Я думаю, что достаточно будет позвонить хозяину.
  - Только я вас прошу, - остановила его, - тут могут быть две..., - засомневалась в количестве, но голос Василисы в голове быстренько подтвердит 'Две, две картины', - две картины руки моей пра-пра-прабабушки я бы очень хотела, чтобы они вернулись в нашу семью.
  - Хорошо, я понял.
  Потом он разговаривал на быстром итальянском с хозяином гостиницы.
  - Распаковываем, он скоро приедет, - оповестил меня, и мы принялись опять вытаскивать полотна.
  Совсем древних, насколько я могла судить, среди них не было, но я и не специалист. И даже если картина нарисована сто лет назад каким-нибудь тогда малоизвестным Кандинским, то сейчас она может стоить мама мимя сколько.
  Василисину я почувствовала сразу, еще не видя ее, рука только коснулась подрамника в темном ящике и я уже знала, что это она. Извлекла ее на свет - набережная, в двух местах холст немного подранный, словно зацепился за гвоздь или острый угол, но в целом картина превосходно сохранилась, краски не поблекли, не облупились. Все же сырые итальянские подвалы лучшие консерванты древностей.
  Развернула картину 'лицом' к сеньору Романо.
  - Это она! - и расплылась в улыбке.
  - Вы уверены? - не поверил итальянец.
  Упс. И как я ему докажу, что это 'она'. Растерялась. Картину я ему по любому не отдам, но хотелось бы на законных основаниях ее вывезти из страны. Управляющий, видя мою растерянность, посоветовал:
  - Вы полотно внимательно посмотрите, может какая подпись есть.
  Подошла к лампе, руки начали дрожать. 'Василисушка, не подведи нас'. Есть! Поманила управляющего пальцем. В правом нижнем углу стояла корявенькая подпись: 'Василиса 1917'.
  Закончили с первым ящиком, принялись за второй, открыли третий. И тут приехал хозяин. Открыл дверь и замер на пороге.
  - Добрый вечер, - галантно поздоровался с нами очень интересный англичанин за пятьдесят.
  Поздоровался и растерялся. Я бы тоже слегка обалдела: некогда чистый светлый кабинет был заставлен пыльными картинами, какие-то без рам, какие-то частично порваны. Посередине кабинета три больших грязнющих ящика, девица в вечернем платье, босиком (босоножки скинула после первого ящика), прическа давно растрепалась, потому кучеряшки заправлять пришлось постоянно за уши - естественно вымазюкалась вся. Управляющий то же не лучше, в расстегнутой рубашке, без пиджака, потный.
  Англичанин - это не есть хорошо, с итальянцами было бы проще договориться на счет Василисиных картин, а этот, если упрется в букву закона... Но, он не вызвал полицию, хотя сразу полагалось это сделать и он не пригласил экспертов, а это обнадеживало. Англичанин, тем временем, присматривался ко мне, я бы сказала, что излишне подозрительно присматривался.
  Я глянула на управляющего, пытаясь определиться со своими дальнейшими действиями, тот подмигнул мне и указал глазами на не распакованный ящик. Начали выгружать его. Непредставленный мне хозяин гостиницы ходил кругами, осматривая уже выставленные шедевры.
  Я извлекала вторую картину Василисы, ну так и есть, вид гостиницы. И очень недурственно нарисовано.
  - Ну, что скажете? - подал голос англичанин.
  - Василиса, - представилась я.
  - Энтони Уолес.
  - Господин Уолес, я не эксперт по ценности и редкости, к тому же у меня не было времени предметно осмотреть все картины, могу только сказать, что большая часть коллекции сохранилась очень не плохо. И мне кажется, что пару именитых имен вы здесь найдете. Нужен эксперт, я всего лишь художник.
  - Что вы хотите за свою работу?
  А вот это мне нравиться. Я указала на две картины.
  - Это картины нашей семьи, их рисовала моя пра-пра-бабушка, художественной ценности они не представляют никакой, а вот как семейные раритеты...
  - Как я могу быть уверен, что это Ваши картины?
  Пришлось демонстрировать подписи, соображал англичанин быстро.
  - И вы тоже Василиса? - уточнил у меня.
  - Да.
  - Думаю, что мы сможем с вами договориться, но я бы не хотел, чтобы эта история где-то афишировалась.
  А уж как я бы не хотела, мне их еще из страны вывозить.
  - Полностью солидарна, - и задумалась именно о вывозе, власти могут придраться. Я человек исключительной законопослушности и таможенники только по одному моему виду поймут, что я хочу что-то провезти, что считаю незаконным.
  - Я могу идти? - уточняю.
  - Я задержу вас еще ненамного, - извинительные нотки в голосе Энтони Уолеса, - я вызвал своего специалиста, он должен вот-вот подъехать.
  - Может, тогда поужинаем? Или чаю с тортиком? - взмолилась я.
  Время ближе в полуночи, ужин давно закончился, да мы бы с сеньором Романо и не оторвались на ужин от такого увлекательного занятия.
  - Да, конечно, сеньор Романо, распорядитесь, чтобы нам что-нибудь принесли на четыре персоны.
  - Вы разрешите, я хотя бы умоюсь, - показала ладошки в пыльных перчатках.
  Управляющий показал на боковую дверь, ведущую из его кабинета. Понятненько, выпускать они меня пока бояться. Черт, вот надо было мне, вот дернуло же меня! Только бы не прикопали тихонько по итальянской традиции где-нибудь тут же в подвальчике. Мне вообще-то завтра на свадьбу!
  Ладно, попробую убедить в моей лояльности все и вся, потом хватаю картины и деру, главное добраться до свадьбы, там итальянские родственники меня в обиду не дадут. Хотяяяя, как знать. Даниелла, наверняка еще и точными координатами господина Уолеса снабдит.
  Не скажу, чтобы я привела себя в порядок - платье пыльное в серых разводах, прическу без расчески, как смогла так поправила, косметику, кроме глаз пришлось всю вытирать влажным полотенцем. В целом для итальянского подземелья не плохо.
  Стол был уже накрыт, в кабинете все те же. А я проголодалась. Во время распаковки голод не чувствовался, а сейчас поняла, что голодна.
  - Мы еще кого-то ждем? - уточнила, игнорируя сервировку на четверых.
  - Да, должен подъехать мой эксперт, думаю, он тоже не откажется от ужина, по моей вине он остался голодный.
  - Нуууу, - замялась я, - вы тогда его ждите, а я перекушу, потом, боюсь, будет поздно для ужина.
  Игнорируя удивленные взгляды, уселась спиной к двери и начала трапезничать. Спину сверлило напряженное молчание. Я налила себе вина и приступила к позднему ужину.
  Дверь рывком распахнулась, я дернулась, но решила проигнорировать вошедшего, жуя каракатицу, с полным ртом поворачиваться и здороваться считала неприличным, а вот сидеть за столом одной, когда вокруг ходят голодные мужчины - это прилично!
  - Тони! - зарычал возмущенно вошедший, - я надеюсь, что у тебя о-о-чень веский повод для того, чтобы сдернуть меня с рейса, - кипятился мужчина по-английски.
  - Извини, Александр, но тут кое-что обнаружилось и мне нужно мнение опытного эксперта, прежде чем я решу обращаться к властям.
  - Ты решил нарушить закон при свидетелях? - начал веселиться прибывший эксперт.
  Я, наконец, справилась, с резиновой каракатицей, запила ее вином и обернулась к весельчаку. Хм. М-да? Ну-ну. Пусть пока разберутся, а я еще чего-нибудь пожую.
  Эксперт сгрузил с себя сумки, не обращая никакого внимания на меня, может просто не увидел, даже скорее всего, что не увидел: у стула на котором я сидела высокая спинка, да еще и тень падает, сидела я тихой мышкой. И пошел по комнате осматривать расставленные картины.
  - Тони? Откуда? - удивился эксперт на пятой каритине.
  - Сегодня в подвале обнаружили, - нехотя поделился Энтони Уолес.
  - Тщательно спрятанный клад?
  - Скорее тщательно забытый.
  Эксперт приблизился к Василисиным картинам, остановился в задумчивости.
  - А вот эту руку я уже видел, - сказал он и враздумии потянул загребущие лапки к моим картинам.
  - А вот эти уже мои! - решила дать о себе знать.
  Эксперт удивленно обернулся на мой голос - и правда, не видел меня раньше.
  Я широко улыбнулась.
  - Василиса! - ахнул и кинулся ко мне с поцелуями.
  - Тише-тише, - охолонула его, - я тоже рада тебя видеть, но я вся пыльная.
  - Так это ты по подвалам лазила?
  - Больше некому, - развела руками и уже тише, заговорщеским шепотом, - Алекс, они не хотят меня отпускать на волю, я живой свидетель.
  На самом деле, когда я его увидела, то поняла, что отпустить им меня по любому придется, так как я для их эксперта курица с золотыми яйцами, а он свои яйца, в смысле интересы ставит превыше всего. И второе - я точно знаю, кто мне расскажет, как провести картины через границу.
  - Не, - недоверчиво покосился в сторону Энтони, - Тони - милейший человек, зачем ему покойники в подвале?
  - Нууу, знаешь ли, - 'не поверила' ему, - старая гостиница и без единого приведения.
  - Василиса, как я рад тебя видеть, - расхохотался он, расцеловав в обе щеки, - что ж ты не сказала, что будешь тут, я бы не мотался на Сицилию, полетел туда только, чтобы забрать твои картины.
  - Извини, сама не в курсе была, что окажусь тут, да еще и в подвал меня понесет.
  - Так вы знакомы? - вмешался господин Уолес.
  - Тони! Это - моя Муза на все времена, это - самая талантливая, самая прекрасная женщина на свете!
  Да я такая. Теперь точно не прикопают. Быстро поужинали, потом принялись за более детальный осмотр картин, мы с сеньором Романо осматривали холсты на предмет подписей и каких-нибудь тайных знаков, Алекс отобрал три-четыре, и копался в нете пытаясь индифицировать их на причастность к великим именам, совмещая это с доставанием меня вопросами: 'Как я узнала про картины? Зачем меня понесло в подвал? И кто такая Василиса?'
  - Алекс, история эта темная и местами маловероятная, - пыталась отшутиться.
  - Если бы я не держал вот эти две в руках, я бы подумал, что это ты написала, - выглянул он из-за монитора.
  - Моя пра-пра-бабка.
  - Вот так и уверишься в переселение душ.
  - У меня будут проблемы на границе с их вывозом? - как бы невзначай поинтересовалась.
  - Конечно! - усмехнулся он.
  - А что сделать, чтобы их не было? - уточняю, всматриваясь в маловразумительную закорючку внизу полотна.
  - Мой человек подвезет тебе в аэропорт бумаги, - не отрываясь от компа, успокоил меня.
  Я недоверчиво уставилась на него. Чтобы Алекс вот так просто, без малейшего торга за свои услуги решил помочь.
  - И что за это ты хочешь? - вкрадчиво интересуюсь.
  Поднимает хитрые на меня глаза.
  - Тебя, - кровожадно улыбается.
  Я усмехнулась, поверить в большую и светлую страсть такого человека, как Алекс возможно, своих Муз он на самом деле и хочет, и любит, и обласкивает возможными и невозможными способами. И интересы его лежат исключительно в платонической области, есть у меня подозрения, что он гей, хотя могу и ошибаться.
  - А-а-алекс, - пропела и сделала большие влюбленные глаза.
  - Считай это бонусом моей симпатии, - подмигнул и вернулся к монитору и уже оттуда деловым тоном бросил мне, - только перешли мне фото картин, дату вылета и номер рейса.
  Через два часа я распрощалась, прихватила свои картины и отправилась спать. В десять утра у меня поезд до Флоренции, на сон молодому и цветущему организму оставалось совсем ничего.
  Утро. Совершенно сумасшедшее, но с большими плюсами. Первое - приятная компания в лице Алекса за завтраком, второе - с меня не взяли денег за проживание, третье - меня одарили сопровождающим, крепким молодым итальянцем, последнее мной воспринялось, как дар божий. Не иначе Алекс намекнул Энтони Уолесу о количестве моего багажа, это я ему за завтраком немного поплакалась, что не рассчитала своих сил. В поезде подремать не получилось, потому Флоренцию я встретила радостная, но не выспавшаяся.
  Встречала меня Мария. Яркая, шумная, улыбающаяся, позвякивающая сто и одним браслетиком. Впечатлилась моим багажом, потому троекратное целование получилось смазанным, Мария обоими глазами косила на чемоданы и, судя по ее растерянности, прикидывала, как побыстрее от них избавиться. Но итальянские женщины умеют устроиться всегда с удобствами для себя. Тут же нашелся какой-то малый с тележкой, который и помог впихнуть нас с моим багажом в малолитражку Марии. Учитывая мой багаж, решили пообедать дома, предварительно заказав этот самый обед в ресторане - очень удобно, пока мы ехали нам все приготовили и принесли к подъезду, и еще под слаженным руководством Марии этот самый посыльный мои чемоданы в квартиру поднял.
  Мария жила одна и дома все сверкало от чистоты и свежести, но не было больничной стерильности: легкий газовый шарфик висит на ручке межкомнатной двери, цветы в вазе подвяли, пару грязных тарелок замочено в раковине. Шторы плотно задернуты везде (спасает квартиру от жары), кроме кухни, та выходит в тенистый дворик. Обед начался с активного возлияния, то ли меня пытаются споить с умыслом пока мне не ясным, то ли правила гостеприимства обязывают видеть гостя пьяным без всякого умысла.
  - Мария, я хотела еще по Флоренции прогуляться, - вяло отбрыкиваюсь после сытного обеда и второй бутылки хорошего вина, - а сейчас только спать хочется.
  - Ерунда, - отмахнулась она, - сейчас кофе выпьем и взбодришься.
  - Так я его не пью, - грустно вспомнила я, клюя носом.
  Все же молодому и цветущему организму четыре часа сна маловато будет. Подождала пока она допьет свой кофе, а потом все же отправилась подремать в комнату, отведенную мне на пару ночей.
  Приснился экспрессивный итальянец, который стоял рядом с моими чемоданами, размашисто жестикулировал и что-то пытался мне объяснить, доказать. Я была категорична не согласна видеть рядом с моим не маленьким багажом горластого сеньора, но только стояла и хлопала глазами. Потом услышала успокаивающий женский голос и знакомое металлическое позвякивание. Мозг начал просыпаться, когда осознал, что недовольство итальянца вполне реальное и исходит из соседней комнаты. У Марии гость, и обсуждается какая-то Ани. Пока входила в реальность успела узнать, что Ани не права всегда и везде, мужчина это понимает, но ничего сделать с этим не может. А-а-а, у Марии, видимо, консультация, но зачем же так орать, с такой громкостью не только психолог будет знать о твоей проблеме, но еще и весь квартал.
  Пока я умывалась, и отпивалась минералкой, громкоголосый недовольный вышел из кабинета Марии, увидев меня в коридоре, расплылся улыбкой в тридцать два белоснежных, включил бархатистый тембр и начал восхищаться донной. Я за последние две-три недели совсем отвыкла от этой итальянской особенности, потому ничего вразумительного от меня он не услышал. Вышедшая Мария быстро спровадила клиента.
  - Постоянный клиент, - посочувствовала ей.
  - Точно, - отмахнулась она от ушедшего гостя рукой, - не с кем ему поговорить, выплеснуть свои мысли. Это обычная проблема итальянцев, - вернулась к себе в кабинет, и мне пришлось зайти следом для продолжения диалога, - потому моя работа всегда востребована.
  Я увидела на столе большую колоду карт.
  - Ты еще и гадалкой подрабатываешь? - усмехнулась я.
  - А без этого никак, - развела руками, - некоторые больше верят картам, чем себе, - ди и проще иногда с картами. А давай на тебя разложим.
  - Это зачем еще? - насторожилась я.
  - Да я не столько тебя хочу посмотреть, как понять причину, по которой вы с Андреа столкнулись.
  - Опяяяять? - застонала я.
  - Василиса, - строго посмотрела на меня, - без тебя, без твоего согласия я ничего делать не буду, во-первых это не этично, во-вторых не безопасно для меня.
  Вроде по-английски говорим и до этого понимали друг друга отлично, но сейчас я вообще ничего не поняла, стояла посреди комнаты все с тем же стаканом с остатками минералки и тупо пялилась на Марию.
  - Мария, - осторожно начала я, - мы сейчас вообще о чем говорим?
  Та окинула меня удивленным взглядом, потом поджала скептически нижнюю губу и задумалась, не отрывая глаз от меня, впрочем, я совсем не уверена, что смотрела она именно на меня. Это когда ловишь взгляд человека, но понимаешь, что смотрит он сквозь тебя, задумавшись о чем-то своем.
  - Давай я пока просто разложу карты, а там решим надо оно тебе или нет, - сделала она свой собственный вывод.
  - А чем мне это грозит?
  Нет, вы не подумайте, я к гадалкам очень позитивно отношусь и к психологам тоже, и к психиатрам, но жизнь меня оберегала от общения с ними.
  - Садись, - кивнула она категорично на клиентский стул, а сама вышла.
  Вернулась с подносом, на котором: бутылка вина, пара стаканов и порезанное яблоко. Я сидела мышкой, пытаясь настроиться на диалог с подсознательным отделом моего мозга, ведь психологи отвечают именно за его работу. А тут дело такое... чем раньше закончим, тем больше шансов, что я выберусь походить по городу.
  Вино разлито по бокалам.
  - Пей, - поступила команда мне.
  Я протянула руку к стакану, сама же Мария глубоко прикрыла глаза, вздохнула несколько раз, потом быстро-быстро заморгала прикрытыми веками, выдохнула, открыла глаза и спросила обычным голосом:
  - Разрешаешь ли ты посмотреть прошлое воплощение своей души и как оно связано с теперешним воплощением.
  Я зависла со стаканом у губ, скосив глаза на собеседницу.
  - Кх, км... А может все же картами обойдемся? - попыталась напомнить я о нашей договоренности.
  - С них и начнем, - взяла она в руки большую, А6 размера колоду, - но мне нужно твое согласие.
  - Мария, объясни, что ты сейчас хочешь сделать?
  Ну его нафиг, я сейчас дам согласие на не понять что, а потом мне придется всю жизнь с этим жить. Мария смотрела на меня, как на безграмотного аборигена, которого попросили написать пересказ романа, а он не умеет читать, не умеет писать, не знает букв, не говорит на этом языке и, скорее всего, вообще глухо-немой. Его сначала нужно обучить разговорному языку, потом научить читать и далее по школьной программе. Вообщем... психиатр не поможет.
  Поняв, что от меня никакого согласия просто так не получить, смирилась и решила начать с ликбеза.
  - Вот смотри, - терпеливо начала она объяснять, - то, что вы встретились с Андреа - это не случайность.
  Недоверчивый взгляд с моей стороны.
  - Василиса, ну каков процент вероятности, что вы могли вообще не встретиться?
  Прочла в моих глазах понимание.
  - И, тем не менее, обстоятельства сложились таким образом, что вы встретились. Второе - начали испытывать странные чувства друг к другу.
  Это мягко говоря.
  - Ты начала видеть картинки из прошлого, прошлого не своего, а далекого предка, - медленно, проговаривая четко слова, помогая моему восприятию еще и жестами, словно я недавно нашедшийся Маугли.
  - Это я знаю, - перебила ее.
  - Значит, ты не отрицаешь, что это может быть памятью рода или памятью души?
  Вот с душой у меня вообще напряг, я действительно очень далека от религии, окультных, мистических направлений нашей жизни. Да, я присутствовал пару-тройку раз на системных расстановках, но там все понятно и привязка шла к роду.
  - Ты хочешь сказать, что я являюсь носителем души Василисы?
  - Вот это я и хочу посмотреть, может дело не в душе, а в родовой программе. У Андреа две эти вещи совпали. Вероятность, что две души встретятся повторно да еще в одном роду ничтожна мала. Мы когда разбирались с Андреа, и хотели посмотреть, почему ты оказалась привязанной к этой ситуации...
  - Ты ж сказала, что не этично! - возмутилась я.
  - Я действовала в интересах Андреа и по его запросу, обычно все, что связано с клиентом, с его проблемой посмотреть можно, если в его власти решить эту проблему. Но тебя я не смогла увидеть.
  И тут у меня интуиция или внутренний голос, а может и само подсознание дало о себе знать, явив мне мысль: 'Чего жадничаешь-то? Пусть глянет'.
  - Ладно, смотри, - легко согласилась, почему-то поверилось, что навредить мне Мария не хочет.
  А то знаете ли, психологи сначала полазит в подсознании, а потом психиатр руками разводит и таблеточки подсовывает.
  Карты заняли весь стол и вогнали в задумчивость Марию. Причем у меня сложилось впечатление, что она глядя на карты советуется не только с ними, но и с кем-то третьим.
  - Забавно, - прокомментировала она в грустной задумчивости, - первый раз с таким сталкиваюсь.
  - ?
  - У тебя действительно душа Василисы, но еще и род на тебя возложил задачу разобраться с ситуацией Василисы. Такое бывает, но чтобы дважды совпадения были.
  - Ты меня пугаешь.
  - Пугаться не стоит, - вернулась она из своей задумчивости ко мне, - ситуация частично проявилась - это уже хороший признак, теперь тебе надо почувствовать как из нее выбраться с наибольшими бонусами.
  - А по-русски? Прости, по-итальянски, по-английски, просто переведи мне все это на доступные для меня понятия.
  Оракул опять задумался, думаю, причиной подобного послужила моя тотальная безграмотность окультного плана.
  - Два брата не поделили девушку, и каждый из этих троих понес серьезную потерю в роду и получил душевную травму. Для рода до сих пор травма каждого является, ну словно черная дыра, куда уходит большой отток энергии, роду от этого плохо. И душам тоже плохо, ну... словно там заноза размером с сосну и вылечить души, возможно только при взаимном согласии ваших душ. И вот тут-то планы души и планы рода совпали.
  - То есть? У нас с Андреа один косяк на двоих?
  - Нет, - рассмеялась Мария, - у каждого свои задачи.
  - Чем это мне грозит? - резко стало не до шуток.
  Василиса значит там с двумя братцами наворотила дел, а расхлебывать мне? Я не согласная! Я категорично против!
  - Если бы я делала на тебя раскладку до встречи с Андреа, то я бы тебе сказала, что у тебя, ну чтобы тебе понятнее было... стоит блок, запрет - это и замужество, и семья, и дети. Ты будешь очень успешна в самореализации себя, как личности, но у тебя не будет надежного мужчины рядом, у тебя не будет детей, у тебя не будет семьи.
  - Ага... м-м-м... ага..., а после нашей судьбоносной встречи?
  - Вот весь этот блок стоит у тебя для того, чтобы ты решила проблему рода и излечила травмы души столетней давности. Это словно замок на двери, войдя в которую ты сможешь стать счастливой женщиной.
  Приехали. Чувствовалось, что мозг получил хорошее сотрясение, а может и подсознание вкупе с ним.
  - Да ну? - попыталась отвертеться.
  - Сколько раз ты пыталась выйти замуж?
  - Ну-у-у... два.
  - И свадьба расстраивалась по причинам ни от кого не зависящим.
  Ну это как к этому относится. Хотя. Смотря под каким углом это рассматривать. Первый раз свадьба была студенческая. Первая странность: мой будущий муж, спортсмен и умница в учебе, абсолютно равнодушный к алкоголю, накануне напивается до потери сознания. Это без преувеличения, откачивали его в больнице, с помощью капельницы, и он не помнил с кем пил. И, к сведению, он до сих пор придерживается того же трезвого уровня жизни - не интересен ему алкоголь. Свадьба студенческая, без всяких пышностей, потому он меня умолил перенести ее на две недели. Перенесли. Накануне меня увозят в больницу с резкими болями внизу живота. Диагнозов сразу несколько: внематочная беременность, выкидыш (хотя я врачей убеждала, что предохраняюсь), аппендицит, пиелонефрит. В день своей свадьбы я корчусь от боли на больничной койке - врачи не могут поставить диагноз, на всякий случай колят антибиотики широкого спектра. В восемь часов вечера я резко выздоравливаю. С парнем мы провстречались еще год, но о свадьбе уже не заговаривали и потом отношения сошли на нет. Со вторым несостоявшимся мужем, в принципе тоже все становится понятным, если с этого ракурса взглянуть.
  - А что с беременностями? Проблемы были?
  - Если они и были, то я о них еще не знаю.
  Я задумалась, совпадения по мужчинам, замужествам есть, но это могли быть всего лишь совпадения, но стало не по себе от этой мистической абры-кадабры.
  - Мария, а давай ты что-нибудь пошаманишь и все будет сразу хорошо.
  Мария улыбнулась.
  - Василиса, это миф, что все проблемы можно решить, как ты выражаешься 'пошаманив'.
  - А что, разве нет?
  - Конкретно у тебя стоит запрет на стороннее вмешательство, - она постучала длинным ногтем по карте.
  - Стоп-стоп-стоп. Я не по своей вине огребла кучу проблем так еще их и решить не возможно?!
  Не, ну это вообще абсурд. Где логика?
  - Успокойся. Твоя ситуация, на самом деле, гораздо проще решаемая, чем у некоторых. Тебе не надо притворяться Василисой и решать ее проблемы, там... сто лет назад. Тебе ситуация послана готовая, с кучей подсказок в эту жизнь и ты сама ее можешь решить.
  - Как? Как я смогу что-то решить, если я в этом вообще ничего не понимаю.
  - Ты уже делаешь. И насколько мне было позволено увидеть, по большей части, делаешь правильно. Твой приезд на Сицилию запустил процесс распознавания - раз. Второе - ты начала разъединяться с Василисой. Ты уже не сливаешься с ней, понимаешь, что это ее и только ее эмоции и реагируешь ни как она, а как тебе нужно. Да, душа у вас одна, но личности разные и судьбы разные.
  - Нууу, - потупилась, - я бы не сказала, что начала различать, последний раз так залипла, - сжалась вся, вспоминая 'свой' побег от Марка.
  - Все равно, ты это уже научилась делать, дальше будет проще. А Андреа пришлось вводить в это самое прошлое, причем у него вообще получился диссонанс серьезнейший. Душа Марка и память ее, а род Антона и память рода Антона, а так как род плотно пересекает с Марковским, то еще и претензии от того рода, плюс новая личность Андреа, представляешь как его колотило. И когда он осознал, что действительно поступал не адекватно по отношению к теперешней ситуации...
  - Бедны-ы-ы-ый, - я прям содрогнулась, меня-то после моей выходки с Марком совесть жрет и жрет, а ему-то каково. - Слушай, я вроде разобралась с той историей, картинка практически сложилась, то есть, если исходить из того же Хеленгера, когда тайная ситуация проявлена, она перестает негативно сказываться.
  - До конца-то она не проявлена. Во-первых, сопротивление идет от тебя, ты не хочешь до конца проявить прошлое, поэтому какие-то вещи отвергаешь, на какие-то закрываешь глаза, а о чем-то просто ничего не хочешь знать, но постепенно оно все всплывет, все расставится по местам. А во-вторых, был третий участник, и вот эта часть зарыта плотно, - прикрыла она ладонью карту. - Это как с тобой, пока ты не дала разрешения, я не смогла посмотреть полную картину по Андреа. Сейчас больше половины по тебе и Андреа проявилось, но часть закрыта.
  - И без третьего игрока никак?
  - Мне кажется, что рано или поздно он появится, не обязательно в роли брата Андреа и твоего возлюбленного, хотяяя, - окинула пристально карты, прикрыла глаза, снова посмотрела на карты, - не знаю.
  - Ты сказала 'по большей части' я правильно поступаю, а где я косякнулась?
  Мария не отводила взора от карт, словно вела неслышный диалог.
  - Не могу сказать, - в извинительном жесте отгородилась от меня ладонями.
  - Это касается Андреа?
  - Ну-у-у, - покачала в раздумье головой, - ему сейчас нелегко, но ты же сделала свой выбор, - и такая улыбка у нее все понимающая на лице. - Там, где 'косякнулась' тебе еще представится возможность все поправить, главное ею воспользоваться.
  Чуть прикрыла глаза и пристально посмотрела сквозь меня, улыбнулась и удивилась, глянула на карты, хмыкнула.
  - Я могу тебя порадовать, один запрет ты, скорее всего, сняла, если далее все сделаешь правильно, то все будет хорошо.
  - Как? Когда? Где?
  Я ничего не снимала, а если и сняла, то даже не заметила. Мария только молча улыбнулась, тая кладезь информации в себе.
  - А инструкции какие-нибудь есть? Ну там, пункт один, пункт два.
  - Просто слушай себя. Я могу тебе дать пару техник и кое-какие медитации, которые тебе помогут начать слышать себя.
  Увидев мой насупленный вид, уточнила.
  - Ты точно знаешь, что ты хочешь, как творческая личность, ты уверенно само реализуешься в этой сфере. Тут ты уверена в себе и горы сворачиваешь.
  - А-а-а, жена и мать семейства, - слегка скривилась я, вспомнив об амбарном замке на комнате, в которой пряталась моя внутренняя женщина.
  - Да.
  - Я так понимаю, что это и будет наградой? Ну хоть какие-то подсказки?
  - Слушай себя, свою душу, свое тело - их желания всегда истинны.
  - Давай выпьем, - взмолилась я, - у меня голова гудит.
  - Давай, а голова гудит - это показатель того, что твое подсознание принимает изменения.
  Совершенно случайно я вспомнила, что для завтрашних молодоженов у меня нет никакого подарка и что им дарить даже приблизительно не представляла. Мария подала идею одарить их совместным портретом в моем исполнении, но как это сделать к завтрашнему полудню? Невесту, если порыться в фотоаппарате, возможно найду, а на месте жениха оставить большое белое пятно? Да и Сильвана сама художница. Если ей нужен портрет ее ячейки общества в самом зародыше, то нарисует. Но Мария заверила, что на себя у Сильваны нет времени, потому будет ему рада, да и подождет.
  Я все же сама позвонила Сильване и напрямик ее об этом спросила, та немного замялась, но, заверила, что примет с благодарностью и даже с отсрочкой. Как оказалось, я маленько нарушила правила итальянского этикета - подарки даритель с одариваемым обсуждать не должен. Есть заранее оговоренные магазины со списком, закрепленным за новобрачными. Либо дарят деньги, потому как свадьба, даже самая скромная итальянская свадьба должна быть не хуже, чем у всех, соответственно и стоит ого-го.
  Попыталась выскользнуть на улицу, чтобы хоть немного побродить по городу, Мария, закрывая за мной входную дверь, вскользь уточнила, готов ли у меня наряд на завтра. Часть меня была уже за порогом, мозг подвис и дал команду заднего хода.
  Про то, что багажа у меня неожиданно много вышло, вы помните. Про то, как я его собирала тоже. Упаковала-то я на автомате все аккуратно и очень плотно, но вот где, в каком чемодане у меня платья и босоножки к тому или иному наряду? Мам-м-ма мия! Я же за ночь не управлюсь! Вот нафига мне это свадьба? Не буду я до дома открывать чемоданы! Не хочу! Я уже настроилась на то, что распакую их только дома.
  Метнулась в свою комнату, в надежде, что можно быстро постирать-погладить то платье, в котором я лазила по подвалам гостиницы и позже занималась распаковкой картин в гостинице. В моем понимании, оно не совсем для свадьбы, больше подходит для вечера, но спишем это на русскую экстравагантность. При ближайшем рассмотрении, понимаю, что обычной ручной стиркой я платье только угроблю.
  Остаток вечера, ни смотря на мое сопротивление, был потрачен на поиски подходящего наряда в собственном багаже. Обнаружила много чего интересного и, по-моему, пару вещей Васькиных, исходя, что размер не мой, вещи еще с бирками, видимо в каком-то магазине складировали все в один пакет, а потом про него обе забыли. Ну ладно, порадую попозже Ваську ее обновками.
  Туфли были найдены, платье приведено в надлежащий для его выгула вид. И первую часть ночи я занималась... паковкой багажа... опять! Потому, когда Мария попыталась меня разбудить в семь утра (к восьми нас ждал парикмахер, потом маникюр и визажист), мое тело и мозг были категорично против, мотивирую свой протест тем, что никакой парикмахер с визажистом не вернут моему лицу три часа полноценного сна, о чем я и сообщила Марии. Глянув сонным взглядом на маникюр средней свежести, решила, что справлюсь со всем сама. И была права, выспавшись до девяти утра, я все успела. При этом чувствовала себя совершенно отдохнувшей и сказочно прекрасной.
  Венчание назначено на двенадцать по полудню в церкви, куда все и подъехали. Народ собирался внизу длинной высокой лестницы, которая вела в церковь. Даниелла, увидев меня, чуть заметно кивнула и поджала губы, выстраивая защитный барьер против меня. Народ с неприкрытым интересом рассматривал меня. Я, несмотря на свою искусственную брюнетость, сильно отличалась от гостей. В толпе пошел шепоток: 'русская... Андреа...'
  Я скептически скривила губы и выразительно подняла глаза на Марию, она стояла на ступеньку выше.
  - А что ты хотела? - ответила она на мой молчаливый вопрос. - Ты сенсация в масштабе нашей семьи, не могла же Сильвана не воспользоваться таким случаем, чтобы не привлечь к своей свадьбе дополнительного внимания.
  Ну да, Сильвана все же дочь своей матери. Сразу вспомнилась катакомбы Палермо с трупами, куда Даниелла ходила исключительно для поддержания собственной популярности в своем кругу. Сильвана тоже пригласила полоумную русскую, разбившую сердце брату, которую терпеть не может мать, на свою свадьбу. Зря я надеялась затеряться среди пары сотен гостей.
  - Доброе утро, - раздался над ухом бархатный баритон.
  Разворачиваюсь.
  - Привет, - здороваюсь ответно и невольно улыбаюсь, как оказалось, я рада видеть Андреа.
  - Привет, - негромко повторяет он за мной, и смотрит шоколадно-черными очами, чуть-чуть улыбаясь, - я рад, то ты пришла.
  - Ты знал, что я буду здесь? - спрашиваю глупость, только потому, что что-то нужно ответить.
  - Нет, - легкое качание головой и чуть прищуренный взгляд, - но я очень надеялся на это.
  Я скосила глаза направо - зрители внимательно ловили каждое слово, каждый жест, уверена, что на левом фланге стоит такая же театральная тишина.
  - Андреа, - шепотом интересуюсь, - а на нас всю свадьбу будут так глазеть?
  Усмехнулся довольно.
  - Нет. Официальное внимание достанется сочетающейся браком паре, а потом уже идем мы, так что, можно сказать, что мы с тобой второстепенный главные лица, - предложил мне локоть, - двери открыли, пойдем.
  Ну что сказать? Венчание, как венчание, кстати, не очень длинное. Вот помнится, на первом курсе универа у нас венчались однокашники, бррр, три часа наставлений и нотаций от батюшки. Я тогда была свидетельницей невесты (не иначе, как по собственному недоумию согласилась) и мне досталась честь держать венец над головой невесты, весила эта штука килограмма четыре, а невеста на полголовы выше меня. Уже через двадцать минут держания эНтой самой 'короны' у меня начали отваливаться руки, через сорок минут затекла спина, через час перестала чувствовать ноги на шпильке. Батюшка, наконец-таки, заметив мое неустойчивое положение, одарил еще и меня нотацией об ответственности и контроле, присутствующие по большей части наши же сокурсники заскрежетали зубами, так как надеялись уже выйти из холоднющего помещения и начать, все же праздновать. А потом досталось еще и свидетелю, уж не помню за что, и родителям венчающихся. Вообщем ехать в ЗАГС в качестве свидетельницы мне уже категорично не хотелось, присутствующие девушки зарекались не венчаться, а парни вообще не жениться, услышав из уст священника полный перечень обязанностей супругов. А после того, как кто-то в толпе имел неосторожность шепнуть, что проще сразу развестись, то батюшка 'порадовал' всю неразумную молодежь разъяснениями, что сие событие крайне не желательно и чревато последствиями.
  Тут же все действо заняло тоже времени прилично, но для меня оно пролетело незаметно. Во-первых, мы все сидели и это огромный плюс, спасибо католической церкви за это. Практически вся женская половина церкви на каблуках и высота этих каблуков, как я смогла оценить, была пропорционально возрасту присутствующих. Чем старше, тем ниже каблук, но он все равно был. Даже бабульки и те обулись в модельные туфли, а уж молодые девчонки радовали окружающих такой высотой каблуков, мама мия, на них-то стоять опасно, не то что ходить, особенно по булыжным мостовым. Вот интересно, а как они будут танцевать в такой обувке?
  Но сначала честно пыталась присутствовать на самой церемонии венчания, рассмотрела невесту сияющую, и ее платье, излишне открытое для храма, положение спасала плотная фата, лежащая на открытых плечах. Потом настала очередь жениха - мне все же его рисовать. Ну, ничего так себе, жених, чуть выше Сильваны, кудрявые волосы, собранные в хвост и задумчивый взгляд.
  Потом настала очередь гостей, еще на улице отметила, что приглашенный народ опять в трауре, ну не так, чтобы совсем, белого тоже много, общая цветовая гамма хороша для фотографа - все черно-белое. Одна я опять выделилась - небесно-голубом. И, Мария, зараза, не предупредила, что на их свадьбе приличными цветами считаются только два: черный и белый.
  Платья на девушках шикарные, на женщинах... нуууу, я бы не стала так обтягивать излишне пышные формы, вообщем, женщины тоже в платьях. Я вообще ни одной не увидела в брюках, пусть и вечерних. Только платья, да, итальянки женственные. Парни одеты с шиком, пиджаки подогнаны идеально по фигурам, туфли начищены.
  Глаза побежали далее осматривать церквуху. В церкви очень много цветов и все белые, точно, наверняка свадьба проходит под лозунгом 'Черно-белый стиль', как потом сказала Мария, на украшение церкви у семьи ушел вагон денег. Потом настала очередь фресок, портика, витражей... Собственно, это занятие меня и поглотило целиком. Хорошо хоть успела на поцелуй обвенчавшихся мужа и жены. Народ потянулся поздравлять молодых.
  Я тоже потянулась, Сильвана обрадовалась, кинулась целоваться и обниматься, второе вообще-то не свойственно итальянцам, глядя на ее бурную реакцию на мое появление, пришла к выводу, что я, все же, самый лучший для нее подарок.
  А потом был ресторан и отмечание. Скукота смертная, если абстрагироваться от постоянного присутствия Андреа рядом (наши места 'каким-то чудом' - не будем показывать пальцем - оказались рядом за одним столом). Ну так вот, народ только ел, пил (совсем мало, честное слово, даже для мне показалось, что мало), разговаривал, опять ел, разговаривал.
  Играл оркестр все больше медленную лиричную классику, но никто не танцевал, совсем, даже невеста с женихом не вышли на свой первый свадебный вальс. Никаких конкурсов, никакого тамады, никаких розыгрышей. Стало понятно почему девицы поголовно на шпильках, они знали, что будут только сидеть: и в церкви, и на свадьбе. Как ни крути с поправкой на нацию, менталитет, возраст, социальный статус и прочее, но у нас любая свадьба веселее итальянской. Да, тут все чинно, все пристойно, но говорить, есть и пить шесть часов подряд. Господи, ну вот о чем? О чем можно разговаривать с одними и теми же людьми шесть часов? За нашим столом было восемь человек, поделенные поровну по половому признаку. Девочки с одного края стола, мальчики с другого, по странному стечению обстоятельств линия разделения заканчивалась на нас с Андреа, сидели мы рядом.
  Я сначала с интересом прислушивалась к женским разговорам за нашим столом и даже попыталась поучаствовать, но общий гул в помещении быстро вогнал меня в каматоз. Андреа вроде и сидел рядом, но активно общался с мужской половиной, стараясь быть рядом: обласкает взглядом, кинет улыбку, дотронется легким касанием совсем чуть-чуть. И наша женская половина все это подмечала, они вроде все в своем разговоре, но глазками стреляют, хмыкают.
  Единственное оживление вносила детвора, которая в своем итальянском репертуаре носилась между столами, а некоторые и под столами, забиралась с ногами на стулья, пантомимничала, кричала, плакала, смеялась.
  Часа через два мне стало скучно, через два с половиной тоскливо, через три каматоз начал плавно переводить мой организм в кому. И стало нестерпимо жаль потраченного вечера на большой семейный обед, где даже переговорить не с кем. Уж лучше бы я по Флоренции погуляла. А тут хоть волком вой.
  Ага, Флоренция. Дворец, в котором проводилась свадьба, находился за городом, сюда народ добирался своим транспортом. Тогда становится понятно, почему на свадьбах так мало пьют, им же еще обратно добираться. Как же выбраться отсюда? Я постаралась тихонько, серой мышкой выбраться из-за стола. Как оказалась, Андреа бдил.
  - Ты куда? - поймал меня за руку, когда я встала из-за стола.
  Вся остальная шестерка за нашим столом, не прерывая своих разговоров, внимательно уставилась на нас. А я легенду не успела придумать.
  - В дамскую комнату, - туманно оповестила Андреа о своих планах.
  Он внимательно заглянул мне в глаза и неохотно выпустил мою руку. В дамскую комнату мне тоже надо, чем я и воспользовалась. А вот теперь самое время, унести ноги по-английски. Флоренция манила со страшной силой, и даже возможность осмотра палацио не смогла меня отговорить. На мягких лапах проскользнула мимо открытых дверей зала, где гуляла свадьба.
  А на улице хорошо, солнышко садиться, в честь этого окрасило все терракотовым теплым цветом. Я не выдержала и прогулялась по аллеям старого парка, народу нет, а виды потрясающие, пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат.
  Но более серьезной проблемой стало то, как мне отсюда выбираться. Палаццо стоит уединенно, общественного транспорта нет, такси вызвать лично мне проблематично - я даже не знаю, где я. Беспокоить Марию или Андреа этим вопросом совсем не хочется.
  - О чем задумалась? - легок на помине.
  - Как добрать до города.
  - Тебе скучно, - усмехнулся он.
  Андреа как-то изменился, поспокойнее что ли стал, а может это просто очередная маска, сменой которых виртуозно владеют итальянцы.
  - Я соскучилась по Флоренции, завтра у меня самолет, утром надо выезжать, - начала объяснять я, чтобы ни дай Боже не обидеть его итальяно-родственные чувства. - Сильвана с Марией не сильно обидятся, если я сбегу со свадьбы?
  - А как ты собираешься выбираться? - удивился.
  - Ты мне вызовешь такси, - и улыбнулась улыбкой крокодилицы. Пусть только попробует отказаться.
  А он как-то странно отреагировал: замер и пристально смотрит на меня. Тут же спрятала улыбку, заменив ее на вопрос в глазах.
  - Возьми меня с собой на прогулку, - попросил Андреа.
  Тут уже я задумалась. В город хотелось, но побродить одной по вечерним улицам. Опять же, если Андреа поедет со мной, то, как это будет выглядеть в итальянских глазах его родни. Какая-то русская умыкнула брата со свадьбы его собственной сестры. Вдруг за это линчуют? Ну хорошо, не линчуют, но порицают до очередной Пасхи.
  - До скольки свадьба? - понадеялась на компромисс.
  - Еще пару часов и все разъедутся.
  Мама мия, еще больше двух часов. Нет, карету мне, карету. Можно даже с Андреа. Стон разочарования сдержать получилось, но вот прикушенную губу и обреченный взгляд в небо нет. Андреа улыбнулся.
  - Ладно, поехали, - дала я уговорить себя.
  И уже усевшись к нему в машину вдруг поняла, что присутствие Андреа меня совсем не напрягает и даже то, что он бросал на меня пристальные взгляды никак не волновало. Прислушалась к себе. Ну прям совсем спокойно внутри. Забавно. Неужели Василиса успокоилась и отпустила меня? Все? Внимательно посмотрела на Андреа, он оторвался на мгновенье от дороги, взглянув на меня. Красивый, чертяка! Но внутри ничего не екает.
  Перевела взгляд на дорогу. Перегорело? Или атрофировалось? Мама мия, а если атрофировалось? Я вообще редко влюбляюсь, а тут может совсем все отмерло после всех этих встрясок.
  Марк! И внутри все сжалось. Ма-а-арк. Совесть взбодрилась и смачно причмокнула. Мозг тут же вступился за меня, успокоив, что все в прошлом, все наладится, все будет хорошо.
  Будет, конечно, будет! У меня всегда все хорошо... и в этот раз будет!
  - Ты куда хотела попасть? - спросил Андреа.
  - Просто походить по улочкам.
  Бродили мы долго. И молча. Меня разговоры разговаривать совсем не тянуло. Внутри, не успела отследить когда именно, поселилось спокойное умиротворение, которое убаюкивало и расслабляло. Может быть, это защита предохранения какая-то включилась, чтобы я себя совсем сволочью не чувствовала. Весь мир казался окрашенным, не ярко-сочными тонами, а нежно-пастельными. Каждая клеточка в теле улыбалась и блаженно прикрывала глазки. Видимо организм за три месяца по максиму получил свою дозу позитива и теперь урчит от удовольствия.
  Андреа привез нас на одну из смотровых площадок, тут я еще не была. Собственно, это и площадкой назвать нельзя, просто возвышенность, хоть и крутая, но не высокая, четыре кипариса с лавочкой и узкая протоптанная дорожка. Я порадовалась, что обулась на свадьбу, в расчете на танцы, в удобные босоножки на невысоком каблуке и расклешенное платье до колена. Если бы на мне были шпильки и узкий футляр платья, вряд ли бы я сюда забралась.
  Вид открывался совершенно сумасшедший: солнце последними лучиками цепляется за Флоренцию, освещая крыши города коричнево-золотистым светом.
  - Господи, какая красота, - прошептала я.
  - Мне кажется, что это самое романтичное место во Флоренции, - ответил Андреа, обернувшись на мою реплику.
  Я перевела взгляд с панорамы на него. И залюбовалась им. Сейчас остатки солнечного света освещали его левую часть лица, правая находилась в тени. Четко очертанные скулы, узкий подбородок, черные волосы в крупных кудряшках. Но даже не это привлекало, а глаза - бархатные, смотрящие с нежностью и восхищением. Именно это выражение лица смягчало всю его брутальность и раскрывало душу истинного Андреа. Именно такой Андреа был идеалом мужчины для любой женщины. Именно этот мужчина будет любить и заботится.
  Я стояла и смотрела на него с открытым ртом, и даже дышать перестала, сосредоточившись на том, чтобы запомнить всего вот такого. Его бы сейчас на портрет, зачем же я фотоаппарат не взяла? За такого Андреа Алекс мне душу продаст. Может на телефон его щелкнуть? Черт, свет уходит. Хотела попросить у Андреа его телефон, чтобы сделать несколько кадров. А тут он сам шагнул ко мне, положил большую теплую ладонь на мою щеку и потянулся ко мне.
  А я старалась запомнить каждую его черточку, каждую ресничку. И понимаю, что без фотоснимка - это не реально, от досады закусила губу.
  А этот Аполлон моей вожделенной страсти, наклонился и коснулся моих губ своими, сначала робко, а потом сильнее, требуя ответа на свои действия. Я отреагировала не сразу, все же расслабление и умиротворение значительно притормаживали реакции организма. Мозг смотрел на нашу романтику, немного скривившись, но без комментариев, полностью доверившись своей хозяйке, гормоны лениво приоткрыли один глаз, сыто икнули и перевернулись на другой бок, как та избушка, к лесу задом. Еще и табличку вывесили 'Не беспокоить'.
  Я усмехнулась собственной реакции, поерзала и высвободилась. Заглянула Андреа в глаза, провела ладонью по его волосам, щеке.
  - Андреа, - улыбнулась, как брату, без всякого иного подтекста.
  Он ответил грустью в улыбке.
  - Я же должен был попробовать.
  Я понимающе поджала губы и весело заглянула ему в глаза.
  - Попробовал, - прокомментировала.
  - А ты другая, - по-прежнему грустная улыбка на губах.
  Я пожала плечами, извиняясь.
  - И ты сделала свой выбор, - горечь в голосе и поджатые губы.
  - Андреа, - снова дотронулась пальцами до его щеки, - я не твоя принцесса.
  Нырнул щекой в мою ладонь, словно котенок, усмехнулся все с той же грустью.
  - Скорее я не твой принц.
  - Сойдемся на том, что мы просто не пара, - подмигнула ему, возвращая ладонь себе.
  Вздохнул и заграбастал меня в свои объятья... дружеские, братские... будем на это надеяться. Я уткнулась носом в его грудь, обвила руками за талию, меня прижали еще крепче. Мда... судя по однозначной реакции мужского тела на меня, с братскими отношениями пока тяжеловато. Андреа потерся щекой о мою прическу, зарылся носом в волосы и шумно выдохнул.
  Застывшей статуей мы посадили солнышко.
  - Давай возвращаться, - вдруг вспомнила я о крутом спуске и босоножках хоть и на низком, но каблуке.
  - Пойдем.
  Вот скажите на милость, чем я думала, когда лезла на эту гору в открытых босоножках? Гора пусть и не высокая и идти-то всего триста метров, но вверх при освещении забираться гораздо легче, чем спускаться в потемках. Андреа хоть и держал меня за руку, страхуя от падения и вывихнутой лодыжки, но помощи от него было чуть. Некстати вспомнился Марк, который умел всегда находить рационализаторское решение. Пришлось тут же прогнать от себя мысли и о нем и о его заботе. Когда я уже пришла к мысли, что проще разуться, впереди блеснула крыша Андреэвской машины.
  В город въехали почти ночью. Андреа по-прежнему в задумчивой грусти, а я в думах, как проще с багажом добраться до римского аэропорта.
  - Кофе выпьем? - предложил братец.
  Вопрос в тему: 'Как можно отличить истинного итальянца?' Только истинный итальянец пьет кофе в одиннадцать часов вечера, чтобы спать лучше. На самом деле итальянцы считают, что кофе помогает пищеварению и хорошему настроению - на ночь глядя актуально и то, и другое, если это истинный итальянец.
  - Чаю. Да с пироженками, - согласилась с ним.
  Пироженки с кофе-чаем были на тихой улочке за маленьким столиком, почти в интимной обстановке, так как сидели почти прижавшись друг к другу из-за малого пространства. Кроме нас в кафешке еще несколько парочек, и что удивительно за столиками тихо, народ не горланит, а шепчется, томно вздыхает, кидает друг на дружку взгляды.
  - Ты же завтра улетаешь? - шепотом уточняет Андрея.
  Я киваю, смакуя десерт.
  - Из Рима?
  - Угу.
  - Я могу тебя завтра проводить! - это не вопрос, это утверждение
  - У меня ооочень много багажа, - попыталась вразумить его.
  - В машину войдет?
  Да я ж разве против? Я ж только за! И усмехнулась, вспомнив, как мы с Василиной упихивались в спешке на Вилле 'Роза', тогда чемоданов было в два раза больше.
  И так сильно захотелось домой, в свою квартирку - закатить вечеринку по приезду, в свою мастерскую - планов громадье, Егор про какой-то проект говорил. Посплетничать с Годой - может допустит к своему хранилищу? До-мой! Хочу домой!
  - Василиса, - позвал Андреа.
  - А? - вернулась в реальность, - думаю, что войдет и багаж, и я.
  Прощались по-скоренькому, я уже всеми мыслями дома, а мне еще надо как-то одну сумку подарков, которая сильно мешается, распихать по чемоданам. Этим я и занялась.
  Мария поначалу присутствовала, рассказывала как чувствовать свое тело, как слышать свою душу и как доверять своей интуиции, потом поняла, что мои тело, душа и интуиция вкупе с ними весьма далеки от налаживания постоянного контакта со своей хозяйкой и ушла спать.
  Поспать получилось совсем ничего, но чувствовала себя отдохнувшей и по-прежнему доброжелательно настроенной ко всему миру. Завтрак прошел на удивление тихо, я была уже всеми мыслями дома, поглощая плотный завтрак. Мария же загадочно поглядывала и попивала свой кофе.
  Потом появился сдержанный Андреа и, не дрогнув ни единым мускульным нервом на лице, увидев мой багаж, стал его стаскивать вниз и трамбовать в машину. Мы расцеловались напоследок с Марией, она пожелала мне удачи и много-много счастья, очень хитро подмигнула и отпустила от себя.
  В машине я поначалу задумалась о загадочном поведении родственницы, потом переключилась на свое, на женское, и впала в глубокое раздумье на сей счет. Но меня отвлекли звонки. От Васьки, которая приземлилась в Риме и возмущалась, что ее с багажом выпроводили из стерильной зоны, и надо будет заново проходить всю просветку. От Годы, которая решила стребовать себе внуков за мой счет вот прям сейчас и немедленно, она тут понимаешь ли увидела в магазине розовый комбенезончик, ну такой прям уси-пуси. И чего ее понесло в отдел для грудничков? От Алекса, предупредившего, чтобы я нашла в аэропорту человека с табличкой на которой будет моя ФИО, у него все документы на провоз Василисиных картин. От родителей, соскучившихся по лягушке-путешественнице и жаждущих подробных рассказов с цветными картинками. От Егора, у которого не терпел договор на крупный заказ и надо уточнить мою занятость и сроки изготовления. Опять Васька, которая не досчиталась одной сумки и шипела разъяренной кошкой мне в трубку, что там самое ценное и без этой сумки она никуда дальше не полетит. Опять Года, которая согласна только на внучку. По второму кругу Егор с чистовым вариантом договора.
  За всю дорогу с Андреа и парой слов не перекинулись. Выгрузились из машины, заехали с тележкой в здание аэропорта и неспешно покатили на стойку, я крутила головой по сторонам ища свою фамилию на табличке.
  Сначала увидела гору чемоданов знакомой расцветки, за ней разъяренной фурией ругалась Васька с человеком в форме.
  - Лиса, они забрали все мои находки, - кинулась она ко мне, мимоходом поздоровавшись с моим спутником, - привет, Андреа.
  У-у-у-у-у, это более чем серьезно. Если там и есть что-то ценное, то только для Василины или старьевщика-антиквара.
  - Андреа, у тебя есть еще немного времени? - поворачиваюсь к нему.
  Знаю, что у него времени в обрез, и он еле-еле успевает вернуться, чтобы попасть на какую-то встречу, но Ваську без ее склянок, законным владельцем, которых она себя чувствует, никакая депортация силком из страны не выставит. А для итальянцев пара часов ожидания - это вещь привычная.
  - Я поговорю, - ответил и с таким сожалением посмотрел на меня.
  Согласна, пообщаться нормально и до конца выговориться у нас не получилось. Сумка нашлась через полчаса, ее вернул законной владелице все тот же итальянец в форме, без малейших извинений и объяснений. Улыбнулся обворожительно, протянул сумку, развернулся и ушел. Мы с подругой переглянулись, как-то странно и не похоже на итальянцев, но мы познакомились с южными итальянцами, а этот римлянин.
  - Василиса, мне пора, - и столько грусти в голосе, во взгляде, что я невольно улыбнулась, ободряюще так, чтобы почувствовал мою сестринскую поддержку.
  Он взял меня за руки и отошел на пару шагов от горы нашего багажа и Василины.
  - Ты же приедешь еще?
  - Конечно, - заверяю его, - но еще не знаю когда.
  Прижал к себе, через пару мгновений отпустил, но уйти не дал - провел рукой по моим волосам, погладил щеку. Я ни взглядом, ни помыслом даже намека не даю - улыбка родственная и ясный радостный взгляд. Наклонился, быстро мазнул поцелуем по моим губам, отстранился.
  - И все равно, ты мне очень сильно нравишься!
  Я только пожала плечами: 'Все понимаю, но без меня'. Поджал губы, развернулся и ушел.
  - Чего стоим? Кого ждем? - уставшее Васькино, видимо борьба за сумку вымотало ее окончательно.
  - Васен, мне бумаги должны привезти, - развернулась к ней, - вот их и ждем.
  - Чего за бумаги?
  - О! - обрадовалась я новым ушам, - так ты ж ничего не знаешь. Я две Василисиных картины нашла в подвале.
  - Да ну?
  - Ну да!
  - Ты лазила в подвал!!! Без меня!!!
  Уп-с, как бы потактичнее обойти этот момент.
  - Вась, я не причем, - честными глазами посмотрела на нее, еще и руку в клятвенном порыве приложила к груди, - меня просто потянула.
  - Чего-то со мной тебя ни в какие подвалы не тянуло, - с возрастающей подозрительностью сверлила меня взглядом.
  Это она просто еще не отошла от битвы за свои склянки.
  - Тянуло! Я только и лазила с тобой по чердакам и подвалам.
  Тут она вынуждена была признать, что не права, а просто зла.
  - Ну привет что ли? - и шагнула ко мне с объятьями, - соскучилась я как-то по тебе.
  - Привет, Дульсинеюшка, мне тоже тебя не хватало.
  - Васылыса? - раздалось рядом с нами.
  - Это, наверное, я, - повернулась я на голос, - Василиса, - поправила.
  - Да, - радостно улыбнулся мужчина не понятной нации, но явно не итальянец, - пакет с документами от Алекса.
  - Спасибо, - забрала, протянутый мне конверт и тут же вскрыла, надо же знать, что предъявлять на границе.
  Курьер раскланялся и исчез, пока я пробегала глазами по английским строчкам, Василина откатила наши тележки к стойкам регистрации. Если до этого у них никого не было, то сейчас кучковался народ, не иначе пару автобусов туристов выгрузили.
  - Ну как? - спросила подруга, когда я подошла к очереди.
  - Надеюсь, что пропустят, я пока сама ни разу картины чужие не перевозила.
  - Так мы что? - ужаснулась она и перешла на жуткий шепот, - контрабанду везем?
  - Нууу, в некотором роде - да.
  - И вот зачем ты мне сейчас об это сказала?! Я же издергаюсь вся!
  - А ты забудь, что это контрабанда.
  - Я не могу! Я честная! - бухтела подруга, толкая тележку перед собой, - нас же сейчас начнут обыскивать от одних моих вибраций.
  - Вибрируй положительно.
  Очередь застопорилась, разбирались с каким-то чемоданом, который не проходил по габаритам багажа, установленного авиакомпанией. Это надолго. Российская гражданка категорично не желала приобретать еще один чемодан и перекладывать туда вещи. Сотрудники аэропорта флегматично пожимали плечами и заученными английскими фразами цитировали правила бюджетной авиакомпании.
  - Ну все! Нас точно повяжут и упекут в итальянскую тюрьму, - волновалась Василина.
  - Это ничего. Я тут недавно опасалась, что меня прикопают в подвале после обнаружения картин, - пошутила я.
  - Умеешь же ты... и подбодрить, и успокоить.
  - Угу-м, - отвечаю, а сама поглядываю по сторонам, не проходит ощущение, что за мной кто-то наблюдает - знакомых никого.
  - Ты чего? - заметила мои переглядки Васька.
  - Чувствую чей-то взгляд, и причем давно уже.
  - Ну вот! Пожалуйста! За нами уже следят! - и вцепилась в свои склянки.
  Я еще раз обвела глазами зал - народа немного и скрыться негде. Камеры отпадают, чужой пристальный взгляд я чувствую всегда. Просто праздное любопытство? Уже давно бы надоело пялиться! Кто-то из знакомых? Почему не подошел?
  - Может Андреа вернулся? - оглядела зал. - Хотя нет, он на встречу опаздывал. Причем взгляд такой настойчивый, словно в затылок кто дышит.
  Василина задумалась.
  - Я ничего не чувствую, - вынесла вердикт.
  За разговорами не заметили как проскочили просветку. Избавились от багажа и, наконец, расслабились за стаканом вина в ресторане. До вылета минут сорок. Я рассказала об истории знакомства Василисы и двух братьев, о находке ее картин, об итальянской свадьбе. Она о том, как здорово провела последние дни в Таормине с Олесей и Юлей. Посидели. Помолчали.
  - А я с мужем развожусь, - тихо, но уверенно поделалась новостью Василина.
  Я зависла. Подруга у меня человек исключительной терпеливости, особенно по семейной жизни. Есть у нее свод непреклонных правил, от которых она не может отступиться, в их число попадал и развод. Васька даже слушать не могла о разводе: 'Муж должен быть один и на всю жизнь!' А тут вдруг развод.
  - Ты как решилась-то? - не выдержала я.
  - Как-то само так решилось, - пожала плечами, - поняла вдруг, что я не хочу встречать старость с эти человеком. Не могу.
  Со старостью и ее встречей - это она хватила, ноя все равно под впечатлением.
  - Он же тебе все равно спокойно жить не даст.
  - Сейчас уже вряд ли.
  - Ты же ему кучу вещей накупила!
  - О! А вот именно это и будет дополнительным стимулом для быстрейшего развода! Я их упаковала в отдельный чемодан и отдам его ему только после официального развода.
  Подруга начала весело подхихикивать.
  - А еще я ему купила красненькие рождественские трусы с Сантой. Фирменные!
  - Где нашла только?
  - Полгода на распродаже пылились. Все как он любит: фирменная вещь и за копейки.
  Посидели. Помолчали. Отпили вина. Посмотрели на самолеты за окном.
  - А у меня задержка, - тихо поделилась я своей новостью.
  Василина перевела на меня молчаливый взгляд, а я по-прежнему смотрела на самолеты.
  - Сколько?
  - Пять дней.
  Подсчетом собственного лунного цикла я озадачилась у Андреа в машине, но потом отвлеклась на звонки, так что понервничать на сей счет не получилось.
  - И чего будешь делать? - выдавила из себя Василина.
  - Пока ничего, - пожала я плечами, - может просто на нервной почве или от частых переездов цикл сбился. Опять же после долгого воздержания и нежданного секса такое тоже бывает.
  - И как часто у тебя такое бывает? - продолжает интересоваться с осторожностью.
  - Первый раз, - вынуждена признать, - но у меня срок действия инъекции еще две недели. Так что, скорее всего, гормональный сбой.
  Василина хмыкнула. Второй раз. Потом начала подхихикивать, а потом хохотать в голос. Я с интересом смотрела на подругу, та же смеялась в полный голос, да так заразительно, что окружающий народ начал тоже улыбаться.
  - Ты чего? - с улыбкой спросила ее, когда она вытерла слезы, выступившие от смеха.
  - Хорошо мы с тобой отдохнули. Одна разводится с мужем. У второй задержка.
  Теперь уже я начала хохотать, Василиса подхватила. Из меня через смех выходили остатки нервного напряжения, и освободившееся место занимала легкая радость.
  - Еще поедем? - спросила подруга, отсмеявшись.
  - А то как же! - заверила ее. - Дай только передохнуть и снова куда-нибудь обязательно рванем!
  - Да! Жизнь только начинается! Полетели, наш самолет.
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.21*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"