|
|
||
Чёрте что приправленное чесночком. | ||
Мне до сих пор с трудом верится в реальность произошедшего. Конечно, я не стала килограммами есть чеснок, вопреки всем их рассказам, но зубчик, что дала мне тетя Клава, всегда держу под рукой. Карина кстати тоже, только по своему обыкновению, пошла дальше: заказала кучу аляпистых значков с чесночной головкой. Говорит: 'лучше сразу предупредить врага, что я вооружена, и очень опасна'. Один она вручила мне, остальные раздала друзьям, хотя причину новой моды поведала не всем. Мало кто поверит. Дикая история. По правде, идея со значками мне понравилась, но признаваться в этом Карине я не собираюсь. При ней значок не ношу, прячу. Пусть не думает, что её паранойя победила моё чувство прекрасного.
Мой мир странным образом изменился совсем недавно, примерно пару недель назад. Мы с Кариной решили прогуляться по городу, ну и пробежать заодно по магазинам. Небо хмурилось с самого утра, и к обеду расплакалось холодным затяжным дождем. Как назло зонт ни одна из нас захватить не догадалась. Мокнуть не хотелось, и мы решили переждать в "Ириске". Выпить чашечку кофе. Пока никто не видит, съесть чего-нибудь вредного, калорийного, но как обычно в таких случаях бывает - особенно вкусного. В этом кафе мы бывали регулярно, у нас был "свой" столик и любимый официант, которого в тот день, кстати, на месте не оказалось.
Быстрые водяные змейки сползали по стеклу мансардного окошка, того что аккурат над нашим столиком. Но в это раз нам не повезло, место уже заняли. Приметная кампания тоже оценила его уютную уединенность. Да именно кампания, хотя сперва мы и подумали, что это семья: мать и двое сыновей, взрослый и подросток - школьник.
Кресло у стеночки, в котором обычно устраивалась я, заняла сурового вида плотно сбитая пожилая тетка в унылом трикотажном платье с уродливыми отвислыми кармашками. Неказистая, убеленная сединами, скуластая с мясистым носом и геройским подбородком, держалась она по-генеральски. Рядом, гордо задрав нос, сидел тощий молодой человек с прической как у супермена и такой же квадратной физиономией. Парень что-то увлеченно рассказывал восторженному мальчишке. Повздыхав, мы устроились за соседним столиком.
Я уже говорила, что мы любим это кафе, здесь отличная кухня, всегда восхитительно пахнет свежей выпечкой и кофе. Но в этот воздух отравлял густой чесночный перегар. В принципе, ни чего против чеснока я не имею, но всему должна быть мера. Отличающаяся тонким обонянием и аллергией на большинство приправ подруга, тут же расчихалась:
― Кошбар какой. Ду и водища. Чхи!
― Будь здорова. А по мне терпимо. Если невмоготу пойдем еще куда-нибудь. А то на тебя смотреть больно.
― Куда? Посботри как сливает, ― возмутилась она. Мы дружно повернули головы в сторону окошка.
Дождь барабанил по стеклу еще злее, чем когда мы вошли. ― Пробокдеб дасквозь.
― Так давай пересядем.
― Ди за что. Сботри какие прикольдые, водяют аж глаза слезятся. Идтересдо же, ради такого сбогу и потерпеть.
― Ты как всегда, ― я покачала головой. ― Но это изврат.
― Изврат, ― подтвердила она и полезла в сумку за носовым платком. - Зато прикольдо. И оди саби водищи, похоже, де забечают.
Я присмотрелась. Мальчишке запах явно не мешал. Он смотрел на парня и тетку как на Бетмена и Супермена. Ну, или от кого там сейчас фанатеет мелкая школота. Слушал старших во все уши, видно недаром природа сделала их такими большими и оттопыренными. Его интерес был заразителен, что заказав кофе и пирожное, я присоединилась к давно уже прислушивающейся, к их разговору, подруге.
Неожиданно Карина выхватила из сумки смартфон, что-то набрала, заблокировала его и положила на край стола. По лукавому и довольному виду подруги я поняла - она включила диктофон. Блоггерша! Теперь я уже всерьез прислушалась к разговору соседей.
― ... про них узнали? ― спросил мальчишка парня.
― Как и ты когда в школе учился, но я был уже в десятом.
― И-и?
Парень зарделся.
― Чего засмущался? ― улыбаясь, поинтересовалась тетка-генерал.
― Она в тебя втю-у-урилась! ― мальчишка, глядя на своего героя, заулыбался от уха до уха, от чего Супермен-лайт, поперхнувшись, воздухом покраснел еще сильнее.
― Ну, что-то вроде этого.
― Небось, целоваться полезла, ― скривился мальчишка, высовывая язык. И кровожадно добавил, ― а сама сожрать хотела!
― Да, типа того.
По лицу тетки тоже расползлась широкая улыбка. Ее глаза говорили: 'Я-то знаю, как все было на самом деле!'
― А ты ей как врезал! И ногой кий-я-а! Прямо в глаз, хрясь! А потом...
Тетка уже откровенно смеялась. Глядя на ее веселье, парень не выдержав лавины восхищенной детской фантазии, остановил мальчишку:
― Погоди Дениска, все было немного не так. Я тогда узнал не только о том, что вампиры действительно существуют, но и об Ордене.
Мы с Кариной переглянулись. Я покрутила пальцем у виска, а она махнула на меня рукой, ответив двумя поднятыми большими пальцами и выразительно выпученными глазами, что на ее языке означало: 'Ты просто ни чего не понимаешь, улетная тема. Шикарные фрики! Попозже обсудим'. А Супермен-лайт, продолжал:
― В одном ты действительно прав, она на меня набросилась, ― он протяжно вздохнул. ― Как я уже говорил, после новогодних каникул к нам в класс перевели новенькую. Это была красивая тонкая бледненькая брюнетка, с длинными волосами, ― он опять вздохнул и продолжил. ― Училась неплохо хоть и была прогульщицей. Девчонки ее ненавидели, а вот мы аж передрались все. Однажды после физ-ры, она попросила меня задержаться в спортзале. Я с радостью согласился, свысока поглядывая на завидующих приятелей. Она пошла в подсобку, где у нас маты лежали, я естественно за ней. Маленькая темная комнатка, устеленная почти, что настоящими матрасами, и красивая девушка, о чем еще можно было мечтать? Наивный дурак!
Вот тогда-то она и набросилась. Подмятый, оказавшейся невероятно сильной девчонкой, я поначалу ни чего не понял. Сначала она... ну, ты правильно сказал. Я ни чего не видел за ее густыми волосами упавшими мне на лицо, но учуяв жгучий чесночный дух, с досадой понял, что мы с уже не одни.
В школе тогда только ленивый не поиздевался над новой уборщицей, появившейся всего на неделю раньше нашей новенькой. Женщина оказалась ... запоминающейся. Главной приметой, благодаря которой, перепутать ее было невозможно, разве что простудишься, был запах чеснока. У малышни даже развлечение появилось новое, игра называлась 'Служебная собака', ну, ... в общем, не суть. Важно, что в тот момент ее присутствие было, мягко говоря, нежелательно. Пока я замер, не зная как поступить, новенькая оторвалась от своего занятия, и резко обернулась в сторону вошедшей. Я хотел было подняться, но она, с нечеловеческой силой придавив меня обратно к мату, промурлыкала:
― Не дергайся, сим-пом-пончик, ― только тогда я заметил ее клыки, и покрылся холодным потом. А она зашипела как злая кошка, но уже на уборщицу.
Стоя на пороге, со шваброй в руке, в кровавом ореоле закатного солнца, женщина на злобное шипение, ненормальной девки, даже бровью не повела. Властно, но спокойно приказав:
― Отпусти мальчонку гламурная падаль. Новенькая не стала утруждать себя ответом, оттолкнувшись от моей груди чуть не проломив ребра, она кинулась на уборщицу, рыча как гроулер. Рык тут же оборвался, сменившись бульканьем и высоким жалобным визгом:
― И-и-ииии, ― голосила вампирша.
Наша уборщица, похоже, уже не раз имела дело с такими. Стоило только девчонке зарычать, как та, метнула ей в лицо мокрую половую тряпку, и пока новенькая, визжа, пыталась избавиться от вонючей дерюги, уборщица со всего маху стукнула крестовиной швабры по полу. В ней что-то громко щелкнуло, и из торца палки выскочило острие. Я даже крикнуть ни чего не успел, как тетка, вонзила его в живот девчонке, уже успевшей снять с головы тряпку, попутно смыв с себя половину косметики. Оказалось не такая уж она и раскрасавица.
Я смотрел на кол с ужасом, ожидая что сечас потекут реки крови, но ни чего подобного. То есть вообще ни чего, только дырка в платье. Вампирша это как увидела, завизжала еще сильнее. И произнесла отвратительно киношную фразу:
― Ты хоть знаешь сколько оно ст...
Договорить не успела, потому, что подскочившая к ней вплотную уборщица вдруг во всю силу легких дыхнула ей в лицо. Вампирша сморщила нос, закатила глаза, и рассыпалась. Ее платье, взметнувшись парусом, накрыло собой, оставшуюся кучку пыли.
.
Мальчишка по имени Дениска, уже не замечал парня. Развенчанному герою, теперь отводилась скромная роль закадрового голоса. Супермен-лайт оказался ни главным, ни второстепенным, вообще никаким. Весь свет обожания теперь безраздельно принадлежал тетке-генералу.
Я как в народной присказке, не знала, смеяться мне или плакать. По идее смеяться над больными нехорошо, тем более в общественном месте. А плакать, честно говоря, не получалось. Зато Карина превратилась в одни большие уши, даже перестала хрустеть шоколадом с моего пирожного.
Фрики, наговорившись, молча, пили чай, молодежь закусывала его сладостями, а бравая уборщица ― мясным ассорти. Я потормошила подругу за рукав:
― Наслушалась? Может, пойдем уже?
― А дождь, ― рассеянно спросила она.
― Да ну его этот дождь, не растаем.
― А вдруг оди еще чего идтересдого даговорят, или даже сделают?
― Вот этого-то я и опасаюсь. Тебе приключений мало? Нет, лучше не отвечай.
― Лерчик, Деужели тебе совсеб, совсеб де идтересдо?
― От любопытства кошка сдохла!
― Ты же де кошка. Божет для людей все совсеб даоборот. Вот де проявила ты любопытства в дуждый бобедт, и кирдык. Представь, что было бы с человечеством, если бы какой-то из даших диких предков де поидтересовался, а де покатится ли с горки круглый кабедь? Карину понесло. Я вам вот что скажу: богатая фантазия это зло!
― Мяу! ― прервала я ее поток сознания.
― Достойдый аргубедт, ― согласилась подруга, ― а еще говоришь, что это я страддая. Хорошо, я в общеб достаточдо услышала. Божет хоть продышусь да улице. До если я простыду, всеб скажу, что видовата в этоб ты.
― Договорились! ― Я помахала официантке, и она быстренько принесла нам счет. Укутавшись в палантин, я еле дождалась, пока Карина выкопает из недр своего Бермудского прямоугольника, помаду, накрасится, а потом так же долго будет убирать ее обратно.
.
Спустившись на первый этаж, мы вышли на лестницу, ведущую к выходу. На нижней площадке, курил наш любимый официант.
― О привет девчонки!
― Привет! ― ответила я.
― А-апчхи!
― Будь здорова. Новая приправа? ― поинтересовался, знакомый с Карининой проблемой Ренат.
― Старая, ― улыбнулась я. Мы обменялись понимающими взглядами, а подруга, согласно кивнув, достала очередной бумажный платок.
― Где ты пропадал? Мы тебя высматривали.
― Со справками бегал.
― Дачальство донибает?
― Это я его донимаю. Уходить собираюсь.
― Как? ― хором воскликнули мы с Кариной.
― Без тебя даше любибое кафе уже де будет таким любимым.
― А куда устраиваться собираешься?
― Не знаю, пока не решил. Я в другой город перебираюсь.
― Как?! ― и снова в один голос.
― Предложили на выбор пару тепленьких мест. Кто я такой, чтобы отказываться? ― Ренат, докурил, наконец, свою вонючую сигарету и затолкал окурок в урну. От запаха его любимого курева, даже мне делалось нехорошо, зато, как ни странно у Карины аллергии на него не было.
― Ну вот, только мы решили начать тебя делить, как ты уже уезжаешь, ― вздохнула подруга.
― Правда, жаль, я еще ни разу не был объектом 'кошачьей' драки. Было бы, чем похвастать. А может, пойдем в рекрецию, вы по-быстрому подеретесь, а я потом повыпендриваюсь.
― У тебя и сейчас отлично получается, ― не согласилась я.
Карина фыркнула, и мы, в красках представив картину эпической битвы, не выдержав, захихикали. У Рената тоже не было проблем с воображением.
― А куда это вы намылились, в такой ливень. Зонт есть, хоть один? ― отсмеявшись, поинтересовался Ренат, выразительно поглядывая на Каринину сумку.
― Нет, я прогнозу поверила, ― повинилась я.
― А я не поверила! ― похвасталась подруга, ― но зонт все равно дома забыла.
Ренат покачал головой:
― Вы обе просто нечто. Пойдемте, сделаю вам прощальный подарок. Думаю, к вечеру дождь прекратится, а раньше я отсюда не уйду, ― и, развернувшись на каблуках, через две ступеньки поскакал наверх, а мы следом, но как положено.
Рекреацией здесь называли подсобное помещение, куда вел вход для персонала расположенный рядом с кухней. Небольшая комнатка с, будто пожеванным диванчиком, низким столиком и двумя шкафами забитыми бумагами и вещами, проще говоря, хламом. Диван кстати, оказался занят, на нем развалился дожидавшийся своей смены бариста Павлик. Пол кувшина халявного кофе, уже плескалось в его организме, еще половина была на очереди. Вид у Павлика при этом был такой, будто он пил рыбий жир, противно, но надо.
― О какие люди! Guten Tag Валери, Кариша, как делишки? Кофейку хотите, только сварил? Да, что вы стоите, присаживайтесь, ― он сдвинулся центр дивана и похлопал ладонями по обеим сторонам от себя, ― вы уже знаете, что этот хмырь от нас сваливает? Дезертир! Хотя если бы у меня были такие родственнички, я бы тоже дезертировал. Слушай Ренат, может там и меня пристроить смогут а? Ой девчонки, только чашки все грязные.
― Так, думаю, кофе тебе уже хватит, ― Ренат забрал у него уже наполовину пустой кувшинчик, ― тебе пора переходить на чай с ромашкой.
― Это оскорбление! Я здесь лучший кофевар! А ты мне чай.
― Но ты даже запах кофе не любишь, ― я давно уже хотела поинтересоваться этой его болезненной зависимостью, от нелюбимого напитка.
― Да! ― самодовольно улыбнувшись, согласился Павлик, ― именно это и позволяет мне быть лучше других, мои личные пристрастия не влияют на работу! И потом, есть множество талантливых мастеров, своего дела, которые не употребляют свою продукцию.
― Скажешь тоже, ― хмыкнул Ренат, достав с верхней полки шкафа, яркий девчачий зонт, ― о! а это чудо здесь, откуда? Тут же мой лежал. Что это вообще.
Желтый зонт-трость в нелепых красных сердечках с глазками, губами и высунутыми языками, для парня, это серьезный компромат.
Мы с Кариной, не смогли отказать себе в удовольствии посмеяться:
― Ладно тебе, не отмазывайся.
― Теперь-то мы знаем истинную причину твоего спешного переезда!
― Да ну вас, хотите, берите, не хотите, гуляйте под дождем. Но помните, даже самые симпатичные девушки, попав под ледяной осенний ливень, мутируют в мокрых куриц.
― Конечно, берем! ― Карина выхватила у парня зонт, ― Смотри Лерчик, какая восхитительная жуть! Все, это теперь мое!
― На здоровье, мне чужого не жалко, ― обрадовался Ренат.
― Так вы за зонтиком, ― загрустил Павлик, ― а я думал просто пообщаться, что за меркантильные девчонки. А хотите я вам и свой одолжу? Я тоже хочу побыть галантным джентльменом. Правда, он у меня не такой оригинальный.
Он как на крыльях слетел с насиженного места, и вытащил из-под брошенной на подоконник джинсовки, простой черный зонт.
Спасибо Павлик, ― поблагодарила я кофе-ненавистника баристу, который глянул на часы и заторопился.
― Чао дамы, мне пора. Ванька там уже заждался небось, опять будет вопить, что из-за меня он задерживается. Перерабатывает. Тоже мне Золушка. А, неважно. Забегайте, не забывайте. Тем более что вы должны мне зонтик, а за его аренду, еще и какой-нибудь приятный бонус!
Возразить, о том, что джентльмены не требуют бонусов, мы не успели, Павлик оперативно скрылся за дверью.
― Вот кадр, ― покачала головой подруга.
Я посмотрела на нее, но промолчала.
― Ренат, и мы, пожалуй, пойдем, ― скзала Карина, заметив, что наш бывший официант, тоже поглядывает на часы. ― У тебя, наверное, еще дела есть. Спасибо за чудеснодовищный зонтик.
― Ага, мне еще в бухгалтерию надо. Счастливо, красавицы, будем на связи.
Мы по очереди обняли парня, и не спеша направились к выходу. Помахали на прощание, уже занявшему свой пост чем-то недовольному Павлику.
Чесночных фриков уже не было, и я даже пожалела, что утащила Карину, мы могли просто пересидеть их. Да еще столик наш освободился, заняли бы свое привычное место, нормально поболтали бы, перемыли косточки знакомым, но возвращаться было глупо. Ушли и ушли. Преодолев лестницу, мы выбрались на улицу, спрятавшись от дождя под навесом.
Карина с видимым удовольствием раскрыла свой жуткий желтый зонт:
― Куда пойдем? Давай в книжный, может чего новенького проявилось.
― Пойдем, ― согласилась я, щелкая кнопкой павликова зонта.
Дождь часто забарабанил по черному брезентовому куполу, стоило только выйти из-под укрытия. Вода рекой текла по асфальту, может все-таки ну его, этот книжный.
― А может ну его? ― озвучила я свои сомнения.
― Ну уж нет! Я из кафешки уйти согласилась? Согласилась. Теперь моя очередь, выбирать. Мы идем в книжный магазин.
Поняв, что переубедить ее не удастся, я смирилась.
― Давай, тогда хоть на автобусе доедем, столько топать по дождю. Что останется от обуви?
― Не, лучше пешком. Ты представь, каково сейчас будет трястись в салоне битком набитом мокрыми людьми. Бр-р-р!
Я прикинула, перспективу и вынуждена была согласиться.
― Если хочешь, давай срежем дворами. Там чуток погрязнее, но зато идти меньше чем по центру, ― предложила альтернативу подруга.
Да уж, альтернатива еще та. Погрязнее это мягко сказано, зато так и, правда, короче. Поколебавшись, я согласилась. Перейдя на другую сторону дороги, мы юркнули в подворотню.
Через полквартала, в самом неподходящем месте, и дорогу и тротуар перекопали. Ров почти до половины наполнился дождевой водой. Проходи, как хочешь, хоть перелетай! Я раздраженно смотрела на неожиданную преграду:
― Говорила же, ну его этот твой книжный! И теперь мало того, что я все туфли грязью заляпала, так еще и выбираться отсюда, придется не цивильной дорогой, а тем же путем что и пришли. То есть опять через грязюку.
― Не страдай, я знаю здесь проходной подъезд. Там живут на удивление жадные люди, даже на замок не скинулись, идем.
Вздохнув, я пошла следом. Нужный подъезд, оказался совсем рядом. Скрипнув старой, еще времен постройки, дверью, Карина вошла внутрь, а я за ней.
― А-аапчхи!
― Будь здорова.
― Чхи! ― расчихалась подруга, ― Блид! Опять эта водь.
― Будь здорова. Ты чего? Я ни чего не чувствую.
― Ду ты даешь. Чесдокоб водяет! Пошли скорее.
― Куда тебя понесло? ― мне было не по себе, но оставить рванувшую в сторону второго выхода подругу, я не успела. ― Да подожди ты!
Карина уже выскочила во двор, и стояла, крутя по сторонам, покрасневшим носом. Принюхивалась?
― Что за бес в тебя вселился? Носишься как ужаленная.
― Говорю же! Здесь водяет чесдокоб, как от тех фриков в кафешке. И бде просто идтересдо, что оди тут делают. Апчхи! О! Туда пошли.
― Ты ненормальная, ― констатировала я бесспорный факт, сворачивая влево, ― И я тоже, раз ввязываюсь, не пойми во что.
― А-апчхи! Туда, ― уверенно заявила подруга, остановившись перед дверью соседнего подъезда, замка на нем тоже не было, хотя сама дверь была совсем новенькой. Закрыв, не нужные под козырьком, зонты мы подошли почти вплотную.
Из подъезда раздался отчаянный девчачий визг. Жуткое чувство колкими мурашками пробежало по телу. Похоже, даже Карину, наконец, проняло. Она замерла, ухватившись за дверную ручку. Может это и был пресловутый инстинкт самосохранения?
― Пойдем а? ― позвала я, делая шаг назад.
Карина выдохнула:
― Угу. Пойдем, ― и тихо, тихо, открыв дверь, осторожно зашла внутрь.
― Вот проклятие, ― с чувством прошептала я, следуя за ней.
Тот самый парень, которого я про себя окрестила 'Суперменом-лайт' Валялся на полу площадки ведущей к лифту, на лбу у него была здоровая кровоточащая ссадина. По крайней мере, я надеялась, что это просто ссадина, а не дыра. Спиной к нему стояла тетка-генерал, зажатой в руках металлической палкой, похожей на складную антенну от старых радиоприемников, она удерживала на безопасном расстоянии двух хорошо одетых парней. Приглядевшись, я ахнула, как обычно хором с Кариной:
― Ваня?!
― Вадя?!
Бариста без особой спешки обернулся к нам, улыбнувшись и блеснув клыками, жизнерадостно поздоровался:
― Привет девчонки, ― сменщик Павлика, помахал нам ручкой, и все так же улыбаясь, тут же попрощался, ― пока девчонки!
Почувствовав такой ужас, что аж волосы на затылке встали дыбом, я попятилась к выходу. Подруга без сомнений, ощутившая то же самое, сдав назад, столкнулась со мной в дверях, запнувшись о расстеленный, кем-то чрезмерно хозяйственным, половичек. Именно этот момент Ваня выбрал для того, чтобы кинуться на нас. В руке у него что-то коротко блеснуло.
Чувствуя, что он быстрее, и убежать невозможно, я сделала единственное, что могла. Заорала и прямо в лицо летящему в нашу сторону парню, раскрыла свой зонт-автомат. В тот же момент черную ткань этого игрушечного щита, пропороло острое лезвие. Матерчатый купол не остановил удар, только немного задержал его, не позволив Ваниной руке, застрявшей между частыми спицами, достать ножом до моей шеи. Он не стал выпутывать руку, просто, всем весом навалился на преграду. Ручка зонта, почти выскользнула из пальцев, выставленные вперед руки, согнулись под силой его натиска. Еще чуть-чуть...
Вдруг, давление ослабло, а нападавший, издал странный хрюкающий звук. Карина тоже не собиралась сдаваться без борьбы. С размаху, сквозь купол моего зонта, ткнула Ваню в живот, острием своего. Зонт-трость, оказался серьезным оружием. Понимая, что каждая секунда промедления, это еще один шанс не выбраться отсюда ни целыми, ни невредимыми я, бросив рукоять, которую все еще продолжала сжимать, поспешила на помощь подруге. Вцепившись вместе с ней в желтую ткань, я вложила все оставшиеся силенки в то, чтобы воткнуть острие поглубже. Ваня, шипя и лязгая на нас острыми зубами, прокричал:
― Мерзавки. Сейчас я..., ― говоря это, он свободной рукой ухватил зонт со своей стороны, и жутким равномерно-автоматическим движением, стал вытягивать его из раны. Нашего сопротивления он словно и не замечал. ― Проклятие, как отобрал, надо было сжечь его сразу! Смотреть то, тошнить тянет, а уж так... фу! Вот, сейчас вытащу, эту чертову, уродливую дрянь, и верну новым хозяйкам. Обеим сразу. А потом...
Выполнить свою угрозу он не успел. Не успел даже озвучить ее до конца. Разделавшаяся со вторым парнем уборщица, поспешила нам на помощь. Она, в одну секунду оказавшись рядом, молниеносным движением, схватив баристу за белобрысую шевелюру, наклонила его голову в свою сторону и, дыхнула прямо в породистый нос. Ваня, закатив глаза, так, что видны остались только голубоватые белки, сморщил нос, и в отвращении высунув кончик языка, рассыпался в мелкую бурую пыль. Даже до нас дошла густая волна отвратной чесночной вони, но не как от свежего зубчика, а настоящий перегар.
― Издохни гламурло! ― уборщица от души харкнула в кучку праха, от ее плевка он взметнулся ядерным грибом, но быстро осел. Вот и все что осталось от нашего знакомого. Бывшего знакомого. А при учете последних событий, совершенно нам не знакомого, страшного, клыкастого монстра.
Я стояла, обхватив себя руками, меня трясло. Карина, все еще держала свой чудеснодовищный зонт, ее тоже трясло. Дурацкие кровавого цвета сердечки, довольно скалясь, облизывались. Это был самый жуткий зонт, который я когда-либо видела. Но почему-то это было так смешно. Посмотрев на подругу, я поняла, что ее тоже пробило. Переглянувшись, мы сначала захихикали, а потом и вовсе захохотали в голос.
― Так девоньки, ― уборщица, подойдя вплотную, вдруг обняла нас за плечи и, притянув к себе, ласково прошептала, ― поплачьте девоньки. Полегчает.
Веселье как отрезало.
― Бы убили Вадю, ― бесцветно сказала Карина.
― Убили, ― согласилась я.
― Сволочи.
Две истерички ржали до слез, на груди у незнакомой тетки, стоя в чужом вонючем подъезде. Не знаю, сколько прошло времени, когда мы, наконец, успокоились, и уборщица посчитала, что нас уже можно отпустить.
― Ну, вот поплакали, теперь пойдем приводить в чувство моего слабонервного напарника, а потом и поговорим.
Она погладила Карину и меня по головам, как маленьких. Затем, легко преодолев шесть ступенек за два широких шага, подошла к бессознательному Супермену. Наклонившись, похлопала его по щекам:
― Подъем! Хватит притворяться, все уже закончилось.
Мы с подругой, подойдя следом за уборщицей увидели как парень из-под тишка приоткрыв один глаз, оценил обстановку и сочтя ее безопасной, 'пришел в сознание'.
― Вот зараза, ― выразила свое отношение к такому малодушию тетка-генерал, ― вставай давай, и скажи спасибо девонькам, если бы не они, тебя бы уже доедали.
Парня заметно передернуло.
― Спасибо, ― буркнул он.
Видимо, быть спасенным девушками, да еще явно моложе него, парню не очень нравилось.
― А что за девчодка визжала-то? ― рассеянно поинтересовалась, задумавшаяся подруга.
Уборщица хмыкнула в ответ. Супермен-лайт залился краской.
― Хорош лясы точить. Пойдемте отсюда, а то давно уже не орали, полицию на помощь не звали. Глядишь, кто из жильцов, высунется посмотреть, что тут было. Собирайте тряпки вашего знакомца, и уходим.
― Ни за что!
― Фу!
Мы с Кариной были единодушны, трогать вещи мертвеца, которые вдобавок все покрыты его прахом, ни за что. Гадость, какая.
― Какие все брезгливые. Вот времена-то, ― устало вздохнула тетка и, подняв с пола одежду неизвестного парня, обойдя нас, спустилась за вещами Вани. Мы как цыплята, за курицей наседкой потянулись следом за ней.
― Сумку мою подобрать не забудь, ― велела она замыкавшему нашу процессию Супермену, ― неплохие трофеи сегодня.
Пока мы воевали... Теперь уже глупо было отрицать, воевали с вампирами, дождь кончился. Солнце так и не появилось, но хотя бы зонты нам были больше не нужны. И, слава Богу, потому, что даже смотреть на них не хотелось. Если бы этот зонт был моим, я бы там его и бросила.
― Куда пойдем? ― спросил парень, обращаясь исключительно к уборщице.
― Думаю, нам всем надо расслабиться, посидеть где-нибудь. Пойдем в 'Курицу'.
Мне было все равно, уверена, что и Карина согласилась бы устроиться где угодно. Хоть в ближайшем сквере на мокрой лавочке, а маленький ресторанчик 'Жар птица', в народе просто 'Курица', был довольно хорош. Думаю, нетрудно догадаться, как называлось их фирменное блюдо. Простенько и со вкусом.
До ресторана идти было довольно далеко, но сейчас, мы не возражали против прогулки. Кошачья вонь подъезда, до сих пор стояла у меня в носу. Городской воздух, сейчас казался, свежее обычного. А еще я не могла избавиться от неприятного подозрения, что успела-таки вдохнуть часть вампирского праха. Вдруг от этого я захочу розовые туфли, очки в стразиках, карманную собачку, силиконовый бюст и банку крови? Жуткая мысль вытесняла все остальные, я старалась отвлечься, гнала ее от себя, но мысль все возвращалась и возвращалась.
― Апчхи!
― Будь здорова, ― сказал я.
― Будь здорова, ― поддержала уборщица, ― Что так плохо?
Карина кивнула, доставая новый бумажный платочек.
― Я вас благодаря чиху, еще в той кофейне приметила. Но не думала, что буду так обязана сопливым девчонкам.
Мне хотелось возразить, но я тактично промолчала.
― Бы де сопливые, ― возмутилась подруга.
― Да, да разумеется, ― не стала перечить женщина, ― можете звать меня тетя Клава, я ― Уборщица. Студентик ― Никитка.
― Карида, ― представилась подруга.
― Карина, ― на всякий случай перевела я, ― А меня зовите Лера.
Вот и познакомились.
― Скажите, что будет, если вдохнуть той пыли, которая остается от этих? ― я не могла больше мучиться неизвестностью.
― Насморк.
― И все?!
― Ну не знаю, может сыпью покроешься. Кто как реагирует.
Прислушиваясь к своим ощущениям, я не заметила, как мы оказались на пороге 'Курицы'. Людей там почти не было. Время бизнес-ланчей вышло, а следующий наплыв посетителей, будет только ближе к вечеру. Наша компания заняла самый дальний от входа столик, прямо под кондиционером.
Мы с Кариной заказали только травяной чай. Супермен-лайт ― щедро политый взбитыми сливками десерт, а тетя Клава суп и 'просто курицу' с овощами. На принесенный тем двоим заказ, я смотрела, чувствуя подступающую тошноту. Карине, похоже, даже чай в горло не лез. Она медитативно-лениво гоняла в чашке мелкие ромашковые цветочки.
― А бальчишка куда делся? ― спросила она, не отрывая взгляда от танцующих в чае цветов.
― Я его на такси посадила, до дома, когда почувствовала неладное. Нечего ему. Опасно. Он хороший паренек, смелый.
Супермен-лайт, обиженно засопел, приняв последние слова, за камень в свой огород.
― Не начинай Никитка, я ведь уже говорила, что ты для меня неоценимый помощник. Сколько раз повторять.
― Можно бы и повторить. Хуже от этого точно не станет, а вот от замалчивания моего вклада в борьбу, очень даже.
― А-а-а. Понятно. Прости меня, мальчик. Старею.
Мы с Кариной незаметно переглянулись, без слов понимая друг друга.
― Тетя Клава, ― начала я, еле дождавшись, когда женщина расправится с порцией супа, ― расскажите нам все по порядку. Пожалуйста.
― А что вы хотите услышать девоньки, ― спросила она, принимаясь за мясо, ― все самое интересное вы уже видели. Неприятное да унизительное тоже видели, только не поняли ни фига, и радостно побежали куда послали.
― Это вы о чем?
― О жизни деточка.
― Вот будь вы фермерами, какую курицу выбрали бы чтобы зажарить и на стол подать: красивую и безопасную, или страшненькую и потенциально ядовитую? ― спросил Супермен-лайт.
― Что за страддый вопрос? Первую кодечдо.
― Вот и они тоже так считают!
― И? ― я недоуменно уставилась на парня, который похоже считал, что после такого эффектного выступления вопросов оставаться не должно.
― Ду и что, будь я вабпироб, я бы тоже де бобжей ела бы. Я хотела уздать, почебу вы да дих чесдокоб дышите и оди дохдут. А Вадя, гад, совсеб дедавдо, да боих глазах, стрескал чесдочдую булочку и хоть бы что.
― А, ты об этом. Что нет идей? Они же так активно ведут пропаганду. Вот, если верить телевизору, какая у нас самая большая беда, которая мешает и в личной и в профессиональной жизни?
― Перхоть?
― Микробы?
― Слабый иммунитет?
― Кариес?
― Умницы, ― крепкими крупными зубами откусывая сразу половину помидора, похвалила нас женщина. Причем, похоже, совершенно серьезно.
― Да мы же просто пошутили, ― призналась я.
― Только вы так считаете. Это от того, что молодые и думаете мало.
― Ди чего подобдого! ― возразила Карина, залпом выпив остывший чай. Тетя Клава на ее слова внимания не обратила и продолжила:
― Вам столько раз на дню по телевизору говорят об огромном количестве бактерий обитающих во рту. О том, какие они вредные и как с ними бороться. Большинство из них, действительно опасны, только не для людей.
― Для вампиров? ― не поверила я, ― бред!
― Да, да, для них. Пищевая цепочка, это вообще, в корне неверное понятие. Правильно говорить о пищевых циклах. Так вот чеснок ― активатор для нужных бацилл, самый сильный и надежный. Наевшись его, даже кусать вампира не нужно, достаточно просто дыхнуть, а запах ― побочное явление. Можно даже сказать, предупреждение. Читали сказку про Рикки-Тикки-Тави? Вот и у нас то же самое, только мангусты беззубые но ядовитые.
― Согласитесь, когда имеешь дело с сильным и почти неуязвимым для обычного оружия монстром, даже небольшая дистанция очень важна, ― внес свою лепту в разговор Супермен.
― Вы когда-нибудь задумывались, почему возникла мода на бактерицидные мыла, пасты, жевательные резинки, 'живые' йогурты и прочее? Почему так популярна культура гламура? А эта волна вампирского романтизма? Как сказал Никитка, нарядная и готовая к употреблению еда всегда аппетитнее, а уж если не стоит бояться ее дыхания то вообще, красота.
― То есть, чтобы не стать жертвой, надо ходить немытой и дышать на всех, вчерашним обедом?
― Нет конечно, просто не впадать в чистоплюйскую истерию, читать этикетки и не верить всему, что навязывают с экрана. Главное помнить, ни кто, ни чего не делает просто так, особенно если представилась подруга.
ему еще, и платить за это приходится. Большинству хочется забрать ваши кровные, а некоторым просто нужна ваша кровь. Только мы, люди, как и любые другие животные, не беззащитны перед теми, кто собирается нас съесть. Не активированное чесноком, дыхание здорового человека не убьет вампира, а вот его укус ― да. Потому, что в слюне все равно достаточно активных бактерий.
― А как насчет кола в сердце, крестов и серебра? ― спросила Карина.
― Враки, ― ответил всеми забытый Супермен.
― Откуда столько идфорбации? А вы тетя Клава, вообще как спецдазовец, де похоже, что вы саби по себе.
Отодвинув от себя пустую тарелку, женщина довольно улыбнулась:
― Несвежее дыхание облегчает выживание. В темные века в Восточной Европе пошли разговоры об ордене, где воспитываются борцы с кровопийцами. Чтобы вступить в него, неофиту нужно было самому найти туда путь. По запаху. Говорили, что все члены ордена едят только ту пищу, что была сдобрена чесноком, спят на тюфяках набитых сушеной чесночной ботвой, ее же вплетают себе в одежду. Орден несвежего дыхания. Сказка, детское утешение, но не без доли правды.
Я молчала, не зная как реагировать на лавину бредовой информации. Нелепый, дурацкий, неубедительный рассказ тети Клавы, болезненно контрастировал с тем, что я видела собственными глазами. Мы убили человека, а он превратился в кучку грязи. Это, правда, но еще не значит, что все рассказанное тоже правда, или значит... И вокруг нас действительно живут выходцы из средневековых страшилок.
― А да сабоб деле как бождо вступить в ваш ордед?
― С ума сошла? ― вспылила я, стараясь удержать импульсивную подругу от очередной авантюры, ― Какой еще орден? Хватит читать свои эскапистские книжки. Надо жить в реальном мире...
В тот момент я вдруг вспомнила, что реальный мир не имеет ни чего общего с моими о нем представлениями. Еще пару часов назад я считала что вампиры ― вымышленные существа. Может в книжках Карины на самом деле гораздо больше реальности, чем принято считать? Я посмотрела на тетю Клаву, и поняла, что не смогу закончить свою правильную пламенную речь.
― Спасибо, ― улыбнулась Карина, ― Апчхи!
― Будь здорова! ― пожелала я.
― Будь здорова, ― согласилась тетя Клава.
― Будь здорова, ― сверкнул улыбкой Супермен-лайт.
― Ду так как? ― не отступилась от своей идеи подруга.
Тетя Клава посмотрела на нас и, запустив руку в кармашек, вытащила два мясистых чесночных зубчика запаянных в полиэтиленовые пакетики. Опять посмотрела на нас и, протянув их к нам на раскрытых ладонях, взглядом предложила. Карина тут же взяла свой, я помедлила, но тоже взяла. Тетка довольно улыбнулась и сказала:
― Захотите присоединиться, сами найдете.
― А-апчхи!
― Будь здорова, ― пожелала мне Карина.
Я же говорю, это была дикая история ...
Сегодня мы впервые за прошедшую неделю, решились зайти в наше кафе. Каринка как обычно опаздывает. Позвонила, предупредила, что задержится на пять минут, значит, раньше чем через пятнадцать не появится. Из-за нее я уже обошла все окрестные магазинчики, и теперь нерешительно топчусь перед дверью. Честно говоря, мне просто страшно одной заходить туда. Что если кто-то связал нас и внезапное исчезновение Вани? Поначалу я думала, что лучше вообще больше не показываться здесь, но успокоившись, поняла, что это будет еще подозрительнее. Я бы и дальше благополучно избегала этого момента, но Каринка решила, что пора разведать обстановку, ведь 'Ириска' это действительно самое уютное и симпатичное кафе в нашем районе. Почему мы должны отказываться от него, если не сделали ни чего неправильного? Кроме того у нас был отличный предлог, занятые у Павлика и неизвестно кого зоны мы так и не вернули. Нехорошо.
― Привет! А я думала ты уже застолбила наш столик, ― радостная Карина вихрем подлетает ко мне со стороны подземного перехода и, не сбавляя оборотов, дергает на себя стеклянную уличную дверь кафе. ― Ты давно здесь?
― Ну, так...прилично.
― Ой, прости, прости. Там такая авария на мосту, все полосы перегородило, ― птицей взлетая по ступенькам, неубедительно оправдывалась подруга. Почему неубедительно? Да потому, что я знаю, она просто копуша.
Еще одна дверь, тоже стеклянная, и сквозь нее мне прекрасно видно все, что делается на первом ярусе Ириски. Я не успеваю засомневаться идти или нет. Каринка, похоже, не считает эту дверь последней защитой между нами и сослуживцами вампира Вани, а преградой на пути к горячему кофе латте, и бездумно преодолевает ее. Только сейчас я замечаю, что в руках у нее новенький желтый зонтик. В этом я ее не понимаю. Зачем оставлять себе вещь с такой историей. Я, например, рваный Павликов зонт выбросила без раздумий, но Каринка, уверена, свой сохранила.
― Hola Кариша! Bonjour Валери! Давненько не появлялись, ― накинулся на нас Павлик, ослепляя мощностью излучаемого позитива, ― вы что, изменяли нашей Ириске?! Нашли себе кафе поновее, официантов покрасивее, и баристу поскромнее? Вы разбиваете мне сердце! Изменщицы! О, Кариша, а куда сердечки с зонта делись? А от нас все разбегаются. Ренат смотался в столицу, Ванька просто смотался в неизвестном направлении.
Мне кажется или в кафе действительно стало тихо, тихо, и очень холодно? Иначе, почему я покрылась гусиной кожей. Оборачиваюсь к Каринке, но она безмятежна.
― Не волнуйся Павлик, ― говорит подруга, ― мы верны 'Ириске', не нашли ни кого красивее и скромнее. Сердечки ― смылись. С Ренатом я недавно разговаривала по скайпу, а вот про Ваню не слышала. Чего это он вдруг?
― О, душа моя, как я рад это слышать. В моей жизни должно быть хоть какое-то постоянство, и лучше пусть это будут красивые девушки! А про Ваньку я и сам не в курсе, что странно. Он ведь меня в тот раз так подставил, слинял, ни кого не предупредив. Манюня ему домой звонила, а там только бабка его, сказала, что к матери уехал. Предупредить-то можно было! Ни когда он мне не нравился. Стремный хмырь.
Я теперь знаю, почему люди прыгают с парашютом. Адреналин, адреналин, адреналин и, наконец, твердая почва под ногами.
― Павлик, а наш столик свободен? ― спрашиваю я, и в его же манере, не дожидаясь ответа продолжаю, ― тогда сделай мне капучино с корицей, и латте с мятой для Каринки. Да, чуть не забыла, вот твой зонт, спасибо.
Бариста кивает, не глядя, забирая у меня зонт. А, что черный и черный, ни какой разницы. Подруга тоже присоединяется, протягивает ему желтого подменыша.
― Кому же его возвращать? Я не знаю, кто притащил, но ладно, пусть лежит. Вдруг пригодится, этот хоть не такой позорный.
― Ты не понимаешь, ― качает головой Каринка, ― тот, нам буквально жизнь спас! Жаль, не знаю, кому благодарить.
― К сожалению, синьориты, мне пора работать, зато ваш заказ я выполню первым и с особой любовью.
И вот, словно и не было ни чего. Мы сидим в нашем любимом кафе, за нашим любимым столиком. Неспеша потягиваем наши любмые напитки, принесенные новеньким официантом. Ренат, конечно был интереснее, но ничего, думаю мы привыкнем и к этому.
― Смотри Лерчик, ― окликает меня подруга, вырывая из раздумий, ― дождь начался.
Я поднимаю голову к мансардному окошку, что прямо над нами, о стекло разбиваются, холодные даже на вид, капли.
― Похоже это надолго. Где же обещанное бабье лето? Как пойдем? Зонты же отдали.
Не отрывающая взгляда от падающего на нас, но не справляющегося с прозрачной преградой, ливня, Каринка, поглаживая кончиками пальцев свой чесночный значок, улыбается:
― Не волнуйся, нас проводят, ― и посылает воздушный поцелуй разодетому парню по соседству.
|