Прошло полгода года после отъезда Бартохиных в Америку, когда Иван получил вызов на работу во Фримановский центр. В Москве стоял жаркий июль, но еще более жаркий - в Колорадо.
Самолет, в котором летел Скор, приземлился в Денвере на разделе ночи и утра. Летное поле лежало в относительной прохладе.
Иван вышел в зал ожидания и сразу врезался в Федино брюхо.
"Привет, старик!" - как сумасшедший заорал Бартохин и, обняв, вернее, схватив Ивана в охапку, чуть не сшиб его всей своей почти стокилограммовой тушей. - "Как ты, как дочурка, как Москва, как там народ православный? Давай, вещи есть? Ну, как долетел? Проголодался?! Ну, Иван... Иван! Живой, настоящий! Дай, я тебя еще раз поцелую!.."
Слегка утомленный перелетами Скор с улыбкой сносил тормошение, которое с ним производил Бартохин. Иван несколько раз открывал рот, чтобы ответить Федору, но понял, - сейчас его попытки совершенно бессмысленны.
Наконец, Бартохин утихомирился. Несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.
"А ты был прав, Ваня. Слабая в Шереметьево клетка оказалась! Ну, помнишь, в которую мы Джекки посадили?"
"Неужто сломал?!"
"Сломал! Выломал сорванец решетку в дверце! Правда, не в самолете. А, знаешь, где?"
"И где же?"
"В аэропорту в Нью-Йорке. Когда клетку в зал вынесли, и эта домашняя зверюга детей увидела... выломала, сволочь, решетку и, ободрав бока, выбралась. Вот тебе и ласковый Джекки-пукалка!"
"И все-таки, Федь, что за работа?" - Они ехали вдвоем в машине на базу. Бартохин рулил, Скор сидел рядом.
"Да как тебе сказать, Вань? Так, ерунда какая-то! Придешь в мастерскую, ну, то есть, в лабораторию на стартовую площадку, ляжешь там на кушетку, потом исчезнешь - запустят тебя в какую-то терра инкогниту, через час ты опять появляешься на той же лежанке и спрашиваешь: "Старт, что откладывается?" Шеф хмурит брови, чешет в затылке, в его голове рождаются очередные поправки, а ты идешь расписываешься в ведомости и получаешь свои двадцать тысяч доллариев. Ну, а если ты вдруг начнешь рассказывать, где был, что видел, - так все двести! Ну и, естественно, становишься объектом почитания и исследования. Может даже героем Советского... о, пардон, Соединенных Штатов!"
"Так... понятно. А если серьезно?"
"А если серьезно, то идет исследование пространственно-временного континуума. Видишь ли, Ваня, если бы была какая-нибудь опасность, я бы тебе и за двадцатку ее не предложил. Фриман уже произвел семь запусков. Мы скрупулезно исследовали всех семерых вернувшихся. Никаких изменений в организме! Никаких изменений в психике! Единственное, что происходит, - некоторым сны начинают странные сниться. И почти все обижаются на шутку со стартом, но двадцать тысяч забирают!"
"Федя, я все-таки до конца не понимаю. Какие-то серьезные исследования, можно сказать, передовой край науки и техники, и вдруг допускают иностранца, и не просто, - а русского! Ты, понятно, почти диссидент, а главное специалист уникальный. Но я то?"
"Тебе деньги нужны?"
"Ну... Нужны".
"Спецназовскую подготовку имеешь?"
"Да как тебе сказать..."
"Ну, так пользуйся!"
"И все-таки, серьезно, Бартохин!"
"Слушай, ну, что ты пристал как банный лист: "Почему, да почему?" По кочану! Бетти! Дед у нее есаулом на Дону был! Ну, в общем, Вань родственница она мне дальняя! Да и по-русски ей иногда поговорить хочется? Хочется! Они с Валюхой моей пельмени раз в месяц своими руками лепят... Ну, и слово за слово... А ты - казак. Афган прошел! Короче, казак - это и в Колорадо круто! Ну, улавливаешь, как ты приглашен был?"
"Улавливаю. Что ж, с меня бутылка". "А то как! Тоска тут Вань, по душам поговорить не с кем, а с меня закуска! Зимы тут московской не хватает. Понял?"
"Понял".
Они, почему-то разом, замолчали. Машина подъезжала к горам, верхушки которых венчали голые скалы, изредка заросшие, где мхом, где редким кустарником. Минут через пять дорога перешла в узкий серпантин. Бартохин сосредоточено рулил, а Иван внимательно смотрел в лобовое стекло и думал: "Земля, она и есть земля, да и горы здесь, похожи на те, что...".
Федор вновь как бы проснулся: "Нет, детям тут хорошо. Они у меня с Валей, в основном, в Денвере живут, - ребятам учиться надо. - И, преодолев несколько крутых поворотов, добавил: - А мы с тобой почти прибыли".
Они проезжали мимо обшарпанной, с одним маленьким окошком постройки, прилепившейся к скале. Слева от нее, через дорогу, был пятачок из укатанного грунта, где могла запарковаться грузовая машина.
"А это что?" - спросил Иван.
"Мусорка, помойка. Это удобно для муниципальных сборщиков, - не надо пересекать контрольный пункт".
Иван увидел экзотическое белое двухъярусное здание с башенками. На лужайке под ним рассыпались разной формы и величины коттеджи, вспомогательные строения.
Двое охранников, похожих больше на видавших виды спецназовцев, чем на сотрудников контрольно-пропускной службы, остановили у ворот машину и цепким взглядом осмотрели приехавших. Охранники внимательно проверили документы Бартохина, специальное приглашение Скора, заглянули в багажник, связались с кем-то по телефону, а затем открыли ворота.