Папа мне вчера привёз мяч. Настоящий! Таким играют чемпионы. Я постучал перед домом, погонял по дорожке. Тут и Полинка появилась, увидела как я играю и примчалась. Я кинул мяч ей, но она не поймала: он влетел в цветник и сшиб головку белого георгина. Бабушка подошла и взяла у меня сломанный цветок.
- Ишь, умники, до чего додумались - мяч по клумбам гонять! Поле у нас за домом - бегите туда. Там играйте.
Мы побежали за калитку. Ну и где же поле? Просто две берёзы стоят, будто боковые штанги, и к ним поперёк прибита ещё одна берёзка, потоньше - это верхняя перекладина.
Я встал в ворота. Полинка всё поправляла мяч, отходила, чтобы получше ударить. Вот умора! Тоже мне, футболистка.
Я стоял руки в боки:
- Ты будешь бить? Я устал ждать.
И тут - удар! Гол. Один-ноль. И как я проворонил?
- Ладно. Этот не считается. Я не приготовился.
Теперь я стоял в настоящей вратарской стойке, как тигр перед прыжком. Удар - гол!
- Два -ноль!
Не может быть! Как это я мяч ждал в одном углу, а он полетел в другой? Я злился, а Полинка хохотала.
- Ладно! Больше не забьешь!
И тут пришли ребята, с которыми я вчера познакомился: Толик, Данька, Юрка и загорелый Никита. Меня обступили.
- Привет, Колян! Покажи мяч.
Никита покрутил его, подбросил:
- Классный! Может погоняем?
Я согласно кивнул. Никита бросил мяч под ноги ребятам. А сам встал в ворота. Я обрадовался, что начинается игра и побежал к ним, но Никита сказал:
- Мы немного без тебя побегаем, ладно? А ты пока будешь запасным.
Мы с Полинкой сели в сторонке на травку.
- Я за Никиту болеть не буду, за нахала такого,- сказала Полинка. - Он у меня вчера полмороженого отъел. Попросил чуть-чуть попробовать, а сам как хряпнет!
И когда Никита пропускал мяч, она прыгала и орала:
- Го-о-о-л!
Ребята играли здорово: они пасовали мяч друг другу так точно, будто договорились кто кому подаёт, и со всего разворота всаживали его в ворота Никитиных рук. А мы всё сидели в запасных и нам уже стало скучно.
- Мне надоело,-сказала Полинка, - я пойду!
Мне тоже захотелось домой и я крикнул ребятам:
- Эй! Давайте мяч! Я ухожу! - и побежал к ним. Но ребята даже на меня не посмотрели. Они подкидывали мяч, перебрасывали его с одной коленки на другую, играли то пяткой, то одним, то другим плечиком. Никита приговаривал:
- Классный мячик. И зачем тебе такой? Ты маленький, играть по-настоящему не умеешь.
- Умею! Не твоё дело! Мяч мой - отдай!
- Полай! - скорчил он мне рожу и, покрутив им перед моим носом, перекинул его через меня.
- Собачка!Собачка!Полай! Поймай!
Кто-то сзади ударил меня мячом по голове.
- Пёсик, пёсик, фю-фю-фю! Ребята стукали меня по макушке и ловко ловили мяч, уворачиваясь. А я прыгал в кругу и выл от унижения и злости. Наконец-то им тоже всё надоело.
- Хорош! - Пошли купаться! - сказал Никита. Он подбросил и так дал по мячу ногой, что описав высокую дугу, он исчез где-то далеко в кустах.
И мы с Полинкой побежали его искать. Полинка побежала в одну сторону, а я в другую, чтоб быстрее было. И мы незаметно потеряли друг друга из вида.
- Поли-и-и-на-а-а! Ты где-е-е-е!!?
Я залез в глухую крапиву. Отводя от себя высокие стебли с жалящими листьями, я оглядывался: куда идти дальше? Везде одна крапива: так и лезет, гадина. Коленки мои горели и чесались. Руки были все в волдырях и тоже зудели.
- Поли-на-а-а-а!
Тихо как... Только птичка тоненько всё: фьють, фьють... И вдруг:
- Ау! Ко-ля!
- Я зде-е-сь!
Я пролез ещё немного на Полинкин голос. Опять эти крапивные заросли. Эх, саблю бы мою сюда! Я бы ей показал! Но, чуть подальше уже синело небо. Значит, там кончается лес, догадался я и пошёл напролом.
И вдруг земля у меня под ногами поехала вниз. Я вцепился в траву, но она с мочалкой корешков так и осталась в моём кулаке. Меня тянуло всё сильней.
-А-а-а-а!
Я ехал, как зимой с горки. На голову, на плечи сыпался влажный песок. Но, вот, кажется, - всё! Я остановился. Подо мной была твёрдая земля, а передо мной стена из песка, будто двухэтажный дом с травяным карнизом. Из множества дырок на самом верху вылетали и возвращались в свои гнезда ласточки. Ого! Как высоко! Я стоял по колено в песке. Он был в волосах, за шиворотом, даже в ушах. Я попрыгал, встряхиваясь: "Всё. Не вылезти мне отсюда."
Было тихо, прохладно. Рядом журчал ручеёк.
- Помоги-те-е-е-е! - закричал я. Только эхо в ответ. Я стал карабкаться. Мне удалось долезть до середины, но я съехал обратно.
- Спасите-е-е-е! - кричал я громко, как только мог. - Спасите-е-е!
Может, кто-нибудь услышит?
От слёз щипало глаза, хотелось пить, и было страшно. Вдруг из кустов кто-нибудь вылезет: волк или медведь, или дракон. Мало ли кто тут водится.
- Ко-ля-а-а-а-а! - раздалось над моей головой. Я вскочил. Полинка стояла на краю обрыва.
- Я мяч нашла! Вылезай!
- Я не могу! Никак!
Полинка исчезла, и снова появилась.
- Беги сюда! С этой стороны попробуй!
Полинка держалась за ствол старой берёзы. Чтобы не упасть, дерево вцепилось за самый край, и качало над оврагом длинными ветками. Голые толстые корни спускались петлями в овраг. По ним-то, я и стал карабкаться. Я уже поднялся высоко, но дальше был голый песок, и ухватиться уже было не за что. Полинка опять пропала, и тут же появилась с длинным сучком. Она спустилась пониже, села на выпирающую из земли корягу и протянула его мне.
- Держись! Я напрягся из последних сил и поймал его. Ещё чуть-чуть и мы бы выбрались. Но но тут мяч как-то сорвался и поскакал вниз. А за ним полетела вниз и Полинка.
- Всё! Приехали! - сказала Полинка, морщась от боли: розовая ссадина шла по всей ноге.
- Ладно, хоть не до крови,- сказала она, стирая листиком грязь с коленки. - У тебя хуже. Вон кровь на локте.
Щипало сильно, но я терпел. И Полинка тоже терпела. Оба мы были в крапивных волдырях, ободранные и вывалянные в песке.
Вдруг я увидел в ручье мяч. Он, блестел на солнышке, медленно перекатывался по камешкам, отдыхал немного и снова плыл по течению.
- Догоним! - вскочила Полинка.
На наше счастье ручей был мелкий и не быстрый. Там и сям торчали жиденькие пучки травы, плыли листики. На боку лежало ржавое ведро, краешком вылезала автомобильная шина. Она приткнулась к березовой коряге, без ветвей, без листьев. Её сестра пока ещё стояла там, на высоком краю оврага. А эта упала. Забыла,что когда-то была тоже берёзой, и теперь лежит поперёк ручейка брёвнышком.
Мяч остановился перед шиной, лежал себе, покачивался. Я полез в ручей прямо в кроссовках. Вода была тёплая. Осторожно ступая на камни, хорошо видные сквозь воду, я встал на шину. Она булькнула, но удержала меня. Полинка тоже влезла в ручей и стояла рядом со мной по колени в воде. До мяча всего шаг, но не дотянуться.
- Дальше глубоко. Я туда не полезу, я плавать не умею. - сказал я.
- А я умею.Ты только подержи меня за руку. Если там даже с ручками, я не боюсь.
И она смело шагнула вперёд. Всё-таки Полинка классная девчонка!
- Совсем не глубоко! Всего-то по пояс. - Она отпустила мою руку.
- Стою! Водичка хорошая! Не бойся! - И она плеснула на меня.
Я спрыгнул.
- Ну, Полинка! Получай! - я такой шурум-бурум ей устроил! И такую мы подняли бурю, что ничего не было видно вокруг, кроме фонтанов брызг. Мы прыгали, взявшись за руки, будто маленькие и Полинка смеялась и пела:
Мы сидели на травке, грелись на солнышке, а рядышком сохли Полинкины босоножки, сарафан, мои кроссовки и шорты. Над ручьём носились синие стрекозы, и высоко-высоко над нами медленно летел самолёт.
- Вдруг там мой папа летит,- сказала Полинка.
- Он что, лётчик? Ничего себе!
- Он артист! Должен завтра прилететь с гастролей. Мама уехала его встречать. А я тут одна сижу.
- Почему одна? Ты же со мной.
Полинка посмотрела на меня и махнула рукой:
- Ты не считаешься, ты же не папа!
Кажется, она собралась заплакать. Я увидел ягодку. Земляника! Я вскочил и стал шевелить травку под кустом, где мы сидели. Полинка тоже увидела и полезла чуть подальше, и когда распрямилась, то показала мне земляничный букетик. На нём красными бусинами блестели такие большие ягоды, просто клубничины! Просто, здесь никто её не собирал, вот и было много. Полинка нанизывала ягоды на длинную травинку, чтобы съесть, когда накопится много, ну а я прямо отправлял в рот.
Сколько времени прошло мы не знали. За это время и сарафан, и шорты просохли. Только кроссовки не очень. Но, ничего. Мы оделись. Солнце светило теперь от рощи на том берегу ручья. А утором оно было с другой стороны, над оврагом. Мы попробовали ещё раз вылезти наверх, но неудачно.
Комаров стало ещё больше. Кусались ужас как.
- Мы навсегда здесь останемся. Никто ведь не знает где мы,- плакала Полинка. Она сидела,натянув на коленки подол сарафана и уткнувшись в него носом. - Наверно уже мама приехала, а меня нет.
Она заплакала сильнее: - Ма-а-ма-а...
- Нас обязательно найдут, - сказал я - ты не плачь. Когда кого-нибудь ищут, то, во-первых, собаки такие есть. Овчарки. Им дадут понюхать наши вещи, и они сразу след возьмут, и - готово! Приведут прямо к нам!
Полинка внимательно слушала меня.
- А ещё вертолёт! Прилетит, покружит, сверху же видно всё - пилот нас заметит и спустится. А мы по лесенке туда - раз-раз! Вот и всё!
- А если нас и сегодня, и завтра, и послезавтра не найдут?
- Построим шалаш. Наломаем веток - вон сколько тут кустов! Ты будешь в шалаше спать, а я буду тебя охранять. Вот - сучок! Опять пригодился! - я побежал, поднял его и обломал кривой конец, чтобы получилась прямая палка.
Солнце ушло за верхушки берёз, и теперь над нами розовело вечернее зарево. И тут в небе послышался протяжный звук: донн! Потом он повторился: донн, донн!..
Я прислушался.
- В колокол звонят, служба кончилась. Там церковь,- сказала Полинка, повернув голову, и перекрестилась. - Мы с мамой туда ходили. Свечи ставили. Мама говорит, если что-то плохое случится, то надо перекреститься и сказать: "Спаси,Господи, погибаю"!
- А моя бабушка говорит ещё: "Господи, помилуй". И я перекрестился. Не успевал растаять один удар колокола, как его догонял новый: дон, дон, дон...Мы стояли, слушали и смотрели туда, где разливался золотистый свет заката над лесом... было...какое то волшебство вокруг...Этот свет и это тихое: дон-дон-дон...
За ручьём послышался шорох, что-то мелькнуло... Кто-то шёл. Я от страха стиснул зубы и даже съёжился, а Полинка укусила свой кулак и стояла вытаращив глаза.
В длинной юбке и в белом платке по тропинке шла девушка с ребёнком на руках...Он держался за её шею. Она ступила на бревно и пошла по нему. Вода и не колыхнулась. Под её ногами плыли облака. Где вода, а где небо я уже не различал - всё превратилось в сплошное небо. Она першла ручей, легко шагнула и оказалась перед нами. Какие добрые у неё глаза. Где-то я уже её видел, но не мог вспомнить.
- Вы что здесь делаете?
- Здравствуйте! Мы... мы мяч... мы искали...- и теперь отсюда никак не вылезем.
- Идите за мной, я вас выведу.
И она пошла по бережку ручья. А мы за ней следом. Чуть мяч не забыли.
Мы совсем немного прошли, как увидели всю оплетённую вьюнком лестницу. Она боком прилепилась к песчаной стене оврага. Перила были деревянные и ступеньки такие же гладкие и: скрип-скрип, поют под ногами. Мы поднимались всё выше и выше, едва поспевая за ней. А когда выбрались, её уже небыло
Через лес к нам уже бежали.
Дедушка схватил меня, прижал к себе: "Жив! Слава Богу!" и заплакал. А бабушка несла на руках Полинку и тоже плакала.
Потом нас отмыли, помазали зелёнкой. Мы сидели за круглым столом под большим жёлтым абажуром, ели пончики, пили чай с мёдом, и рассказывали про наши приключения.
- Пацаны эти, дружки твои негодяи, - возмущался дедушка.- Даже близко подходить к ним не смей! А Полинка - молодчина! Настоящая боевая подруга! Дедушка погладил её по головке. -Умница! Маме твоей благодарность объявлю за отличную дочку.
Полинка сидела смирно, слизывала мёд с ложечки и запивала его чаем из красной чашки. Она же была в гостях и вела себя как воспитанная девочка. Но от дедушкиных слов так засмущалась, что чуть не сползла под стол.
Тут у бабушки в кармане фартука заиграл телефон, и она радостно сообщила кому-то:
- У нас всё в полном порядке!..
Потом послушала, что ей говорили, и опять воскликнула:
- Ну и в чём проблема?! Да нет никаких сложностей! Да не волнуйтесь! Чай пьём. Да оставьте её до завтра.! Полин, тебя мама, - и передала ей трубку. Полинка хотела зареветь - я сразу это понял, но потом только повторяла:
- Ладно, ладно,- и уже улыбалась.
-Ты у нас переночуешь,- весело сказала бабушка -хорошо?
Полинка согласно кивнула головой.
- Мы тебе сейчас такую постельку сделаем! Королевскую!
В бабушкиной комнате стояли два старых бархатных кресла. В них как сядешь,так провалишься по уши - такие мягкие и глубокие. Их повернули лицом друг к другу и сдвинули, а между ними ещё засунули такой же бархатный пуфик. Потом дедушка обмотал их кругом и стянул верёвкой. - Это для прочности. Чтобы не разъехались. - Ну-ка! Полезай!- скомандовал он Полинке.- Попробуй, как? Не тесно будет? - Полинка прыгнула в уютное гнёздышко, вытянулась с блаженной улыбкой:
- В самый раз!
Дедушка был доволен.
Едва Полинку укрыли, как она тут же заснула. На столе оставили ночник - глиняный домик, в котором во всех окошках горел свет. Мне из моей комнаты с дивана он был хорошо виден. Казалась, что там маленькие человечки сидят за столом, пьют чай и разговаривают.
На кухне тоже шёл тихий разговор.
- Откуда там лестница? Нет там никакой лестницы. Её там и крепить-то не к чему.