Ее камин давно погас, и в комнате было весьма прохладно. Буря за окном почти успокоилась, удовлетворенная покалеченными городскими крышами, и теперь просто заливала каменные мостовые щедрым ноябрьским ливнем.
Я лежал и слушал, как крупные капли стучат по широкому подоконнику. Удобная, кстати, штука. Для всего.
- Да уж, - отозвалась Рысь, хотя я не произнес и слова.
- А ты, как всегда, читаешь мысли? Довольно беззастенчиво с твоей стороны.
Графиня, лежавшая на моем плече, весьма ядовито улыбнулась.
- Мне завернуться в простыню, чтобы не задевать твою стыдливость? Хотя не могу не отметить, что ты поздновато вытащил ее из глубин подсознания.
- Небо упаси, - парировал я. - В моем подсознании полно всякого хлама, но не настолько же. А ты ведешь себя крайне неподобающе для аристократки.
Рысь пожала плечами.
- Опальная дворянка - подходящий образ для того, чтобы скатиться на дно. Хотя кому для этого нужен был повод.
- Про меня ты знаешь. А что произошло между тобой и Ложей, расскажешь?
Девушка пожала плечами еще разок, скатилась на пол и принялась одеваться.
- Светает, между прочим, - заметила она. Бросила фразу и замолчала. Я наблюдал, ожидая.
- Все они меняются со временем. Ты должен был это заметить, - начала Морган, занимаясь крючками на корсете. - У меня это вылилось в контроль. Явка в резиденцию без опозданий, строгий отчет за все... Я искренне жалела, когда погиб предыдущий Герцог, но никто не мог ожидать, что все будет настолько печально.
- Он был настолько хорош?
- Нет, у него был отличный винный погреб, - хмыкнула Графиня. - Ложа превратилась в казарму, а мне там делать нечего. В общем-то, все мы остаемся на своем месте лишь до тех пор, пока нас оно устраивает.
- Не скажи. Кое-кто мучается и в кандалах, - я усмехнулся и последовал примеру дамы.
- Если говорить о мазохизме, то есть вещи и поинтереснее цепей. А садизм, чтобы злорадно наблюдать, я пережила пару лет назад.
Последние слова Рысь протянула, уже стоя прямо передо мной. Подцепила кончиками пальцев рубин и улыбнулась. Я отступил на шаг, продолжив застегивать пуговицы на рубашке.
- Хорошая осень была, - произнесла Морган. Я кивнул, не глядя на нее. Иначе наше одевание пошло бы впустую.
- Только попробуй, потом сам будешь возиться с этими чертовыми застежками.
- Можешь считать, предупреждение принято к сведению, - я расхохотался. - Осень хорошая, да. Только знакомство вышло не слишком романтичное. Среди трупов.
- Напротив, так веселее. Но ладно, хорош млеть над памятью, как ростовщик над векселями. Чем думаешь заняться, Мур?
Я отметил то, что меня назвали по имени. Зная Рысь, это точно была издёвка. Задушевный тон перед последней пулей был её излюбленной манерой, и об этом всегда стоило помнить.
Я прислонился плечом к стене, глядя из окна на потрепанный город. Дождь уже прекратился; солнце бросало в окна блики цвета расплавленной канифоли. Нежное утреннее небо рассекали тонкие перистые облака: белые штрихи небрежной кисти. Красиво.
- Не знаю. Все равно. Найду следующую цель. От точки до точки идти легче и приятнее. А без цепей еще и удобно, знаешь ли.
Морган едва слышно хохотнула, растянувшись на ковре и глядя на меня снизу вверх.
- Знаю. И... Черт!
Мы оба успели потянуть нити, но активированному на преследование оружию плевать на все ухищрения с тканями. Простой стилет прошел четко по тыльной стороне кисти, оставив неглубокий, но длинный порез. Я поймал клинок второй рукой, чувствуя угасающий заряд.
- Оригинальный способ прислать письмо, - заметила Рысь, кивая на привязанную к рукояти записку. И не подумав подняться с ковра.
- Могла бы хоть изобразить беспокойство и оказать первую помощь, - буркнул я, изучая послание. Печать Ложи и хорошо известный мне адрес в совсем другом мире.
- Ты и без того выживешь, к чьему-то сожалению. Что это?
- Вызов на дуэль. Похоже, в Ложе больше не жаждут тратить время на судебный процесс.
- Пойдешь?
- Естественно. Мне же нечем было заняться, помнишь?
- Что ж, желаю удачи.
- Может, поцелуешь бедного осужденного на прощание? - повторил я старую шутку. Улыбнулся, не дожидаясь ответа. Поцепил ножны и кобуру и, наскоро пробормотав напев, шагнул в Щель. Туда, где открыты все пути, а все следы сглаживаются.
И думалось мне совершенно не о предстоящей бойне. Да и не о старых счетах. А занимала меня Рысь, со своим соблазнительным цинизмом. И уж наверняка ей не нужна была моя скованность, от которой только предстояло избавиться.
***
Несколько коротких строк стянули края раны. Нахождение в Щели притупляет ощущения, и это было мне на руку. Во всех смыслах выражения.
В это измерение я выскользнул в молчаливый предрассветный час. Город, не имевший для меня названия, замер, используя короткое время перед пробуждением. А я шел к развязке этой спирали. После закрутится новая. А, может, и нет.