НЕ СЮР
                     Григорий Беркман

На зелёном перевёрнутом рояле
Музы музыка плыла по лаку моря,
в воду клавиши созвучия роняли,
а педальки стали рожками уморно.

Волны млели пузырями от восторга,
Земленосец-кит тактично в такт качался,
даже грозный Посейдон слезил, растроган,
не заметив приближения несчастья:

На руках прилив рояль послушно вынес,
крышкой вверх поставил бережно на сушу.
И затух последних звуков мокрый синус...
А молчание его кто будет слушать. 
.........................................................

                      МОЛЧАНИЕ

       если злюсь, то захлопываю крышку клавиатуры
          
         чтоб рояль звучал, как полноводное течение, 
           поднимаю верхнюю крышку на три четверти, 
      в отражении, на внутренней стороне черной парусины, 
                 вижу птичий профиль - 
                                   кажется, я невозмутима,
       пюпитр убираю, чтоб не закрывал длинные струны:
         тонкие, как запутанные капилляры, 
                        толстые, как китовые усы,
       мои туфли на невысоком каблуке, 
              чтоб удобно душить педалью: правой, левой,
           среднюю - я никогда не трогаю,
      банкетку отрегулирую под свой рост:
           сижу на жесткой коже,
                балансирую, чтоб не скатиться

    если плачу -  не подхожу к черному зверю:
         он уплотняет солёную воду, стряхивает с пальцев

     если улыбаюсь - пальцами и ладонью 
           стираю пыль с матового корпуса, 
                слежу за дорожками на чистой древесине,
            вижу, как оставшиеся пылинки 
                  собираются в маленькие островки  
                               тополиного пуха
    
     если беспокоюсь о тебе - 
             дёргаю одни и те же струны,
          растягиваю пальцы на одинаковые интервалы,
                 выбираю один и тот же лад

      не смотрю на клавиши - 
            мой взгляд выше,
                      оставляю рояль в поле зрения:
          вижу гирлянду с равнодушным светом,
                  беру карандаш, отдаляюсь от тебя,
              записываю то, что хочу снова услышать  

      после этого выковыриваю клавиши из основ,
                     уничтожаю нежные молоточки,  
           разрываю бархатные нашлёпки,
                      убиваю резонансную деку,
               подрываю педальные каналы,
         вытряхиваю из корпуса расчлененные детали,
                  разбиваю крышку,  
           добиваю деревянный короб, 
         зарубаю на месте любой зачаток звука
 
      включаю кран, вода через полчаса
          выплескивается на скользкую плитку пола,
             в ванну я складываю древки клавиш, 
                    обрывки струн, 
                  педали, вырванные с корнем, 
            винтики, огрызки карандашей,
         катышки стирательной резинки, 
                    грифельную пыль,
            бумажные перья раздавленной птицы,
     я раздеваюсь и погружаюсь в воду, 
           она накрывает меня выше, чем нужно,
     слышу твой голос - зовешь обратно,
                туда, где тебя никогда и не было, 
            где в молчании всех рук и слов -  
                неизбежность с математическим знаком,
        где есть звуки, но нет освобождения от них:
           каждый, сыгранный для тебя, 
                      возвращается обратно, 
                в бешеном ажиотаже  
             пробивает во мне очередную брешь,
          каждое твое движение и слово 
             оседает кремационный пылью 
                     на черно-белой клавиатуре,
            въедается в бледную кожу, синюшные ногти,
          проходит через пальцы, 
            сжимает проволочными струнами внутренности
                               
         прохладное течение проточной воды 
                       забирается в меня:
    через нос -  и я уже не вдыхаю воздух, 
           он циркулирует в тебе
    через рот  -  не целую твои губы, 
             они никогда не приблизятся
    через уши - не слышу шума экскаваторного ковша,
                 вычёрпывающего воду из трясины