Аннотация: Стоит собраться ведьме-целительнице, домовой, да Бабе-яге в одной комнате и понеслось! Слезы, брань, да шутки!
-Ну что получилось? - не успела я порог комнаты переступить, а Марфуша уже вопросами забрасывает, да былиц от меня ожидает. Вот быстрая девонька! Я значит слезами заливаюсь, подобно царевне заморской, а она сразу к делу переходит! А еще и самой сердобольной из нас считается! Я улыбнулась, дверь прикрыла и вновь обернулась к подруге. Она восседала на своей постели, да косу на ночь заплетала.
-Ишь! - уперла я руки в бока и давай буравить в шутку подругу укоризненным взглядом. - Хороша подруга! Я можно сказать тут в полу-живом состоянии стою, вон глаза на мокром месте, а ей одно и интересно - получилось аль нет! Взять, да поровнять тебя вехоткой!
-Что ты, Мирка, окстись! - запротестовала подруга и перекинула косу через плечо. Вид у нее конечно был не ахти от моих слов. Марфуша у меня слишком добрая, да заботливая, в леготку доброе дело свершает, а опосля моего обвинения совсем побледнела. - Я же волнуюсь за тебя. Вот, гляжу ты в слезах пришла и думаю аль случилось чего. А ты поди прям в коридоре эту речь готовила! Знаю я тебя, касатка, ты на такое дело горазда! Давеча меня чуть до удара не довела, побранив на чем свет стоит за то, что я якобы тебе в чаю зелья подлила.
-Ай-ай, окаянная, - помахала я пальчиком для виду, - не гоже вину перекладывать. Древним пошибом ты тему меняешь.
-Полно тебе браниться! - нетерпеливо махнула рукой Марфуша, распознав мой обман, - Лучше поведай все что стряслось!
Вместо ответа я вынула из карманчика платочек директорский и помахала им перед подругой. Даже для вида щечки от слез утереть собиралась, а как только поднесла его к лицу, Марфуша егозой с постели вскочила и чуть с рукой платочек не вырвала.
-Ты чего это, дочь василиска, надумала? - вновь принялась я буравить подругу, пока мой платочек, уже разорванный в клочья, летел на пол. Лешего ей в палец, она меня чуть правой конечности не лишила! Где же это видано, чтобы подруги друг друга калечили?
-Так заговоренный же, Мирка! - возмутилась Марфуша, глядя на меня как на ненормальную, - Ишь, чего надумала, кокорина!
-Эх ты, дуб дубом! - для пущей видности я даже по спинке кровати постучала, - Заговоренный платочек уже у директора! А это его! - и ткнула пальцем в кусочки платочка. А ведь платочек красивым был. Вот Марфуша неряха, с незнания меня такой вещицы дивной лишила.
-Ох! - облегченно вздохнула Марфуша. - Значит получилось! Что же, не колготись, царевна, все правильно сделала!
-Баба-яга я али нет? - улыбнулась я и присела рядом с Марфушей. - Ты кстати Бажену Лукинишну не видала?
-Нет, - задумчиво ответила Марфуша. - Даже как-то странно. С утра видеть не видела!
-Где же она запропастилась? - в свой черед задумалась я.
-Будет тебе голову ломать о бабке Бажене, - Марфуша лукаво улыбнулась, - лучше скажи, как Марью спровадила из столовой?
-Спровадить не спровадила! - ответила я. - Да и не помехой она была!
-Это как же? - удивилась Марфуша. - Неужто спокойно глазела на тебя и директора?
Ага, как же! Еще и цветочками от радости забрасывала. Да она скорее бы меня в этих цветочках закопала!
-Да на меня бы спокойней умертвие глядело! - возразила я подруге. - Где это видано, что бы Марья спокойно ко мне относилась?
-Ну это да. - цокнула языком Марфуша.
Решив, что нет смысла правды таить, я поведала Марфуше на потеху случай в столовой. Ох и хохотала же она, думала никогда не остановиться. Ан нет, дверь как отворилась, Марфуша приутихла и мы разом взглянули на гостя.
-Бажена Лукинишна! - в сердцах воскликнула я и бросилась домовой на шею. Та и рада стараться, обняла меня покрепче, да по головке погладила. Бажена Лукинишна наша домовая. Ей поручено кормить нас, да уму разуму поучать - одним словом мамкой в академии быть. Сердце у бабки Бажены слаще сахара, душа нежнее цветка магнолии, зато и любим ее. Знать не знаю сколько ей лет, да и спрашивать не спрашивала, как никак, ан не прилично! Но на первый взгляд ей не больше семидесяти. Волосы седые аккуратно в косу заплетены, да под платочком цветным спрятаны. Глаза добрые, всегда огоньком светятся.
-Ой, Мирочка, родненькая! - запричитала Бажена Лукинишна похлеще моего. - Что же это делается? Вон глаза на мокром месте. Скажи поведай, старушке, что случилось у тебя! Аль обидел кто мою красу неписанную?
-Нет-нет, - поспешила я заверить бабку Бажену(страшно представить, чтобы она сделала с тем, кто бы меня обидеть решился) и на глаза вновь слезы навернулись, - Да вот распрощаться нам пора.
Бажена Лукинишна усадила меня на кровать Бажены, да между нами и села.
-Что же вы, голубки мои распрекрасные, пригорюнились? - поспешила она нас утешить. - Аль мир велик и не свидимся?
-Бабка Бажена! - заревела Марфуша и обняла домовую. Я глядя на них и сама заревела похлеще Бажены и бросилась обнимать обеих. Что же это твориться? Баба-яга я, а плачу как царевна заморская. Да мочи нет разлуки терпеть! Расставаться с Марфушей и Баженой Лукинишной, мне ой как не хотелось, да разве же выбор имелся? Все адептки академию покидают в свое время, оставляя в ее стенах и воспоминания и друзей приобретенных и вот таких вот мамочек, как Бажены Лукинишна.
-Ой вы мои пташки весенние, касаточки мои нежные, - и сама пустила слезу Бажена Лукинишна, - не надо сердце слезами заливать! Вы девоньки молодые, краще царевн заморских и сердца ваши пока еще свободны. А вот настанет добрый день и найдет в нем молодец якой приют!
-Эх ты, Мирка-холодное сердце, - принялась меня бранить мамка, - разве гоже девице отрекаться от любви да ласки?
-Не хочу я не любви, ни ласки! - уперлась я на своем. Никогда не понимала девиц молодых, что часами прихорашивались для юнцов. Едва-едва успели из пеленок улизнуть, а уже готовы себя окольцевать. И хорошо же, если после этих самых ласок юнец девку окольцует, а коли нет...Я не хочу повторять ошибок своей сестры старшей. Она по молодости, да по глупости тоже влюбилась в юношу из деревеньки по соседству с нашей. Я в ту пору о магии еще не знала, да и неинтересно мне как-то было. В возрасте четырнадцати лет меня больше беготня да прятки с дворовыми ребятками занимала, а не любовь. А сестрица моя была дрогой - моей полной противоположностью. Еще с одиннадцати лет по юнцам бегала, хорошо хоть юбки не задирала. А как стукнуло шестнадцать сердце ее девичье теплом обжилось, да вот только не к тому, не к нареченному. Юноша тот был статный, да знатный из числа детей барских. А красив то был - глаз не отведешь. Волосы светлые, глазоньки голубенькие, точно с неба сошел. И ростом высок и силой физической наделен. Да вот только умен он был под стать червячку, а хитер, что лисица окаянная. И года не прошло их отношений, как сестрица моя начала меняться. Кушать стала за двоих, нервная за троих и дюже неаккуратная. Мала я была, да не понимала к чему все эти симптомы клонят. Да вот только в один день вернулась я домой с закатом солнца, в дом захожу, а сестрица моя на полу лежит. Бледная, что смерть краше, под глазами круги темные, на лице гримаса боли. А как заметила, что сестрица за живот держится, а подле нее кровь растекается, так и поняла. Хоть и ребенок, да ведаю я к чему кровь у девок течет. Да вот только не к тем дням треклятым, а к...В общем мать позвала целительницу, сестру забрали к ней в дом, а после я узнала, что сестра моя непутевая ребенка потеряла. Второй месяц малышу был...И благоверный ее от нее отказался, как только молва до него дошла. Позора нам было не обойтись вот и переехали мы в другую деревеньку. Отец с горя запил, сестра более двух месяцев ни с кем не разговаривала, мать к другому ушла, а я в академию поступила. Нет любви, есть наивность...Последнюю фразу я должно быть сказала в слух, провались я окаянная, так как Марфуша запричитала:
-Да что ты такое говоришь, Мирка? Разве же можно так? Где это видано, что бы девица красная в любовь не верила?
-А где же она любовь эта ваша? - обиделась я. Марфуша девонька красивая, под стать самой королеве. Волосы светлые, как зерно пшеничное, глазки зеленые, аки луга летние, кожа беленькая, что первый снежок, а щечки румяные, да пухленькие. Стан тоненький, ростом высоконькая, да и сердцем мила, душою скромна. Да вот только коса длинная, а умок с ноготок! Глупая моя Марфуша, сказками Бажены Лукинишны тешится, да мечтами девичьими занимает себя. Все в любовь верит, да вот только нету ее, этой любви окаянной.
-Эх, Мирка, пустая ты голова, - весело отмахнулась бабка Бажена, - вот придет время и твое сердце растает.
-Да уж лучше я сама его заколю, нежели позволю кому место в нем найти! - и с такой уверенностью это заявила, что и Марфуша и Бажена побледнели.
-Ты чего это, окаянная, удумала? - забранилась Марфуша? - Али жить на белом свете наскучило?
-Вот сейчас я из тебя эту дурь выбью! - рявкнула бабка Бажена. - Ой и долго же вспоминать будешь!
-Полно вам. - устало отмахнулась я. Что-то мы разошлись сегодня. То слезами заливаемся, аки царевны, то бранимся похлеще собак. Где же это видано-то, что бы Баба-яга, домовая, да ведьма-целительница бранились, да ревели? Я устало опустила голову на согнутые руки и взглянула вперед себя. - Последний день вместе.
-Вот что! - взбодрилась Марфуша. Она умела быстро находить выход из любой ситуации, как никак, а целительница. Вот и сейчас в ладоши хлопнула, потерла их и предложила, - Давайте-ка я заварю нам чаек из трав успокоительных!
-Вот, голубка! Вот умница! - расхвалила Марфушу бабка Бажена, - А я пирожков приготовлю.
-А я еще немного погорюю. - в свою очередь предложила я и получила за это оплеуху от Марфушу и цоканье языком от Бажены. Ай! Ну и за что?!
-Нет уж, дитя кикиморы, - рассмеялась неожиданно Марфуша, - давай-ка ты лучше приберись здесь, да постели вам постели. И вещи наконец-то собери свои!
На том и простились. Марфуша ушла в кухню, Бажена Лукинишна поворчала на меня немного, затем расщедрилась на объятия, а после увязалась за Марфушой. А я так и осталась сидеть на Марфушиной постели, да слезы утирать.