Аннотация: "Не самый сильный мой рассказ", - утверждают читатели...
Шеф наш драгоценный, Эдик Филиппович, позвал в кабинет Людку, Наську и меня. Он выглядел опечаленным.
-Девушки, вам надо исповедаться, - неожиданно произнес он. - Срочно! Я недавно слышал, как и о чем вы между собой в курилке разговариваете. У меня, старого пошляка, чуть уши не заасфальтировались! И это девушки, которым и двадцати нет, звезды киевского ивент-маркетинга! У сатаны меньше смертных грехов, чем у вас! Завтра утром в церковь, все втроём! Отпускаю с работы! Вот, я договорился со священником, отцом Алексеем. - Он раздал каждой из нас по бумажке с адресом известного киевского монастыря на Подоле. - Без нимбов и крылышек не возвращайтесь!
Мы встретились на территории монастыря. Наська была в топе с надписью "Help me, Lord! I'm blond!", а Людка нацепила футболку с физиономией Мэрилина Мэнсона. Проходящая мимо монашка, завидев его мордашку с оскалом, закричала "Дьявол!" и бросилась бежать.
-Чего это она так стартовала? - не поняла Любка, держа сигарету в уголке рта.
К нам подошел отец Алексей. Он рассмотрел нас получше и перекрестился.
-Господи, не введи в искушение! - прошептал он, затем спросил: - Кто хочет исповедаться первой?
-Пресвятая Ксюха! - пошутила Людка, указывая на меня.
Отец Алексей снова перекрестился, и мы пошли в храм. Через три минуты я вылетела из него, подгоняемая негодованием отца Алексея.
-Хоть бы голову накрыла перед входом в храм божий! - кричал он. - Приходи, когда чуть поумнеешь! Позор! Оскорблять слух господний бранными словами! Так, следующая кто?
Людка пожала плечами и ушла исповедываться.
-Что за кипиш? - спросила Наська.
Я махнула рукой и ответила:
-Начала о работе рассказывать, о коллегах наших, ну и стала ругаться, не удержалась.
-Какие слова употребляла?
-Наш обычный офисный лексикон: распиздяйство, похуизм и так далее. А падре почему-то взбесился. Я думала, исповедываться - это типа говорить о своих проблемах, как с психологом.
...Людка вылетела из храма ещё быстрее меня. Отец Алексей бежал за ней с выпученными глазами и блестящим от пота лбом.
-Блудница! - вопил он. - Исчадие ада в женском обличье! Чтобы я тебя здесь больше не видел!
Наська побелела и сказала, что боится идти на исповедь. Но затем все-таки ушла со священником, а Людка пряталась за моей спиной.
-Псих какой-то! - сказала она, закуривая. - Я ему призналась, что трахаюсь с заказчиками вовсе не из алчности, а потому, что не могу жить без красивых упругих членов и постоянно о них думаю. Типа я не расчетливая стерва, а просто люблю это дело. Спросила, попаду ли я в рай. А он как с цепи сорвался!
Настала очередь Наськи пулей вылетать из храма. Она была вся в слезах и жутко взволнована. Отца Алексея видно не было, слышно тоже.
-Вызовите кто-нибудь скорую помощь! - попросила она сквозь слезы. - Он, кажется, помирает.
Священник остался жив-здоров, ему просто стало дурно. Когда его вывели на свет божий, он приговаривал:
-Убийц исповедывал, насильников, всё видел... Но ЭТО!!! - И он начал читать какую-то молитву.
-Эх, я виновата! - нахмурившись сказала Наська, когда мы шли к метро. - Я всего лишь оговорилась... Оговорилась, верите, девчонки? Сказала, что как-то в 13 лет на Рождество я пошла блядовать. Хотела сказать "колядовать", тупо оговорилась, а он возьми и упади без чувств!
-Оговорка по Фрейду? - предположила я, и мы с Людкой захихикали.
-По себе не судите, сучки! - огрызнулась она.
-Ладно, всё, забыли! - Людка щелкнула пальцами. - У нас весь день впереди свободный. Эдику на работе скажем, что нас долго исповедывали, по три часа каждую.