Перед чертовски сложным экзаменом выспаться не удалось - в полседьмого утра раздался крик Миши. Я открыла глаза и секунд пять наблюдала, как он бегает по комнате с белой рубашкой в обнимку. Затем Миша подскочил к кровати, и я решила, что сейчас он меня этой рубашкой задушит...
-Стиральная машина питается пуговицами! - завопил Миша, тараща глаза.
Я невинно мигала ресницами, пытаясь врубиться в эту ахинею.
-Вот... - Он тряс передо мной рубашкой, как тореадор тряпкой. - Не хватает двух пуговиц! Это всё долбаная стиральная машина!
-Давай пришью, - миролюбиво предложила я.
-Кого? - простонал Миша. - Это тебя пришить надо вместе с твоей дьявольской бытовой техникой! Посмотри на эти пуговицы, они же все с буковкой, вот, и переливаются! У тебя есть такие?
Я промолчала и на всякий случай перекатилась на другую половину кровати.
-У меня через тридцать пять минут деловая встреча месяца! - Миша распахнул дверцы шкафа, и оттуда полетела одежда - его, моя, моего бывшего и шмотки неизвестного происхождения. - Если не найду другую рубашку, то на встречу пойдёшь ты. Будешь рассказывать о преимуществах управленческого консалтинга в условиях постсоветской реальности. Нашёл! - Миша схватил белую рубашку моего бывшего и прижал её к груди словно мать потерявшегося ребёнка.
-А шуму-то, ох! - вздохнула я. - У меня экзамен сегодня, между прочим. Политология. Ненавижу её!
-Знаешь что? - Миша облачился в рубашку. - Нам пора расстаться.
-Хочешь, я убью машину, что рубашки йееест... - запела я песенку Земфиры.
-Опять кривляешься! От твоих колкостей даже дьявол расплачется! - Миша закатил глаза. - В этом вся ты. Ты всегда сама с собой.
-Чего?
-Мы вместе, а ты одна. И я с тобой один. А ты в себе. И не в себе.
-Миша, ты поэт.
-Или, как вариант, куплю белобрысый парик и сделаю пластическую операцию, чтобы стать похожим на тебя. Буду язвить каждую минуту. - Он прыгал, заправляя рубашку в брюки. - То есть, стану твоей копией. И тогда нам будет хорошо. Потому что тебе хорошо только с собой. - Миша достал сигарету, уронил её, чертыхнулся, поднял.
-Здесь не курят! - сказала я. - И я вовсе не язвлю каждую минуту!
Он махнул рукой, надел пиджак, проверил бумажник, позвенел ключами и бросил на прощанье:
-Чао, Мисс Насмешка!
-Рубашку вернёшь! Это мой трофей! - прокричала я вслед, и, глядя на его белую рубашку, валяющуюся поверх выброшенной из шкафа одежды, ехидно добавила: - Пора завести хобби. Буду коллекционировать рубашки бывших кавалеров.
Заснуть не удалось, поэтому в полдесятого я покинула квартиру злая. Я вышла на площадку перед лифтом и столкнулась с чудиком-соседом. Он выглядел как типичный ботаник - средняя степень небритости, всколоченные волосы, поношенная одежда цвета хаки и очки с чудовищными линзами. Мой сосед оказался гениальным физиком, экспериментатором-теоретиком. По крайней мере, в нашу прошлую встречу около лифта он представился как-то так.
-Взгляните, не пожалеете! - говорил он тогда, раскрыв огромную книжищу в твёрдой бордовой обложке, представляющую собой около тысячи сшитых листов бумаги. - Я везу это в Академию наук. Моё исследование поможет предотвратить конец света! - И гений посмотрел на меня снисходительно-торжествующим взглядом, словно ожидая, когда же я начну умолять его раскрыть суть исследования.
Так и не дождавшись моей мольбы, он затараторил:
-Вы знаете, что если все жители Земли одновременно топнут ногой, то планета сорвётся с орбиты? У меня самое интересное вот тут начинается, посмотрите... - Он начал быстро листать свой труд, страницы с формулами и пояснениями проносились у меня перед глазами...
И вот мы снова встретились. И снова он с книжищей. На этот раз, она в твёрдой синей обложке. Мы зашли в лифт, и экспериментатор-теоретик вновь набросился на меня, предрекая Армагеддон:
-Если все жители Земли одновременно включат утюги, то ледники растают и планету затопит!
-Только никому не говорите, а то все от страха как затопают ногами!
-А вот зря вы иронизируете...
В это время лифт резко остановился.
-Застряли? - ужаснулся гений. - У меня же встреча с академиком Пустышкиным!
Я подпрыгнула, кабина зашаталась, и лифт продолжил спуск.
-Мэйд ин хрен знает где, - пояснила я. - Вы лучше найдите ответ, почему лифт запускается от прыжка.
-Да-да, это может быть любопытно, хм, не думал, а ведь вполне, - бормотал сосед, сразу забыв обо мне и фатальных утюгах.
Только я приоткрыла дверцу машины, как послышался властно-издевательский голос:
-Девушка, а ну-ка задержитесь!
Я обернулась и увидела толстого гаишника с хитрой физиономией. "Сегодня у меня день стереотипов - сначала классический ботаник, теперь мент из анекдотов", - саркастично усмехнулась я про себя, а вслух сварливо и язвительно произнесла:
-Шо такое? Я превысила скорость - слишком быстро шла по тротуару?
-Ваше транспортное средство находится прямо под знаком "стоянка запрещена"! - И гаишник победоносно указал рукой на торчащий из асфальта железный штырь, с которого месяца четыре назад отодрали запрещающий стоянку знак.
-Нет тут никакого знака! Произвол! Я буду жаловаться на "Эхе Москвы"!
-Да хоть на "Голосе Америки". Вы нарушили правила, получите штраф.
Я вытащила смартфон и сфотографировала мента, машину и железный штырь.
-Почему вы меня насильно фотографируете? - Настала очередь гаишника возмущаться.
-Просто фиксирую положение вещей для будущего судебного разбирательства! - заявила я.
Гаишник вздохнул, и при этом будто бы уменьшился в размерах, видать профессиональная гордость улетучилась.
- Ну добренько, нема тута знака. Но ведь должен быть! У горадминистрации нет денег на новый знак. Сказали, что его установка должна быть профинансирована автовладельцами путём выписывания им штрафов! Помогите государству и городу, проявите сознательность, поимейте совесть!
-Отцепись, попрошайка! - отмахнулась я.
-Заплатите без бумажки, дешевле будет! - Не отступал гаишник. - Не хотите помочь городу, помогите мне. Я вас полтора часа на холоде прождал!
Я села в машину и уехала.
Я взяла билет, равнодушно посмотрела на вопросы, затем равнодушно посмотрела на Ореста Васильевича, а он неравнодушно мне улыбнулся. Передо мной должны были отвечать четыре человека, значит, времени оставалось минут сорок. И я сделала самое лучшее, что можно было сделать в той ситуации - задремала.
И приснилось мне, что на Самиздате объявили конкурс сценариев для голливудского блокбастера. Координатор и главный судья - Джеймс Кэмерон. Я написала мемуары, и победила! На роль меня утвердили Линдси Лохан, а дублировать её в постельных сценах вызвалась я сама. Мишку играл Шайа Лабаф, а мою бывшую одноклассницу Любку, с которой у нас старая вражда - Меган Фокс. Потом я реализовала свой коварный план - напоила Линдси самогоном, засунула её в самолёт до Ашхабада, и она выбыла из игры. Итак, я - селебрити! Все произведения в самиздатовском Топ 40 - мои. "Космополитен", "Эсквайр" и "Форбс" дрались за право напечатать мои рассказы и предлагали баснословные гонорары. Ещё до выхода фильма, Ксении Лебонд присудили звание Народной артистки в России и Украине. И вот съёмки проходят в моём родном вузе (чтоб он провалился в преисподнюю и там сгорел!). Сцена в аудитории - Ксения, Шайа и Меган. Вдалеке стоят преподы и студенты. Они с хмурым видом следят за процессом создания блокбастера. Орест Васильевич среди них, ха-ха, я просто упиваюсь его беспомощной завистью! "Action!" - кричит Джеймс, и я, наплевав на сценарий, набрасываюсь на Меган, целую её в губы, валю спиной на парту и продолжаю целовать, а сама поднимаю взгляд и смотрю прямо на Ореста Васильевича... Шайя в шоке и говорит "Fuck!", Орест Васильевич в слезах убегает вешаться, и лишь Джеймс довольно произносит: "Kewl! This gonna be much bettor than Avavtar!.."
...Эй, Крышечка! Говорит будильник! Дзинь-дзинь!
Это сказал не Джеймс Кэмерон, а Орест Васильевич. Я проснулась и огляделась. Мои сокурсники хихикали. Орест Васильевич стоял рядом и цинично скалился. На самом интересом оборвал, гад! Не дал насладиться всемирной славой и подержать в руках "Космополитен" с опубликованным рассказом! Меган далеко, в "Форбсе" даже не знали о моём существовании, в топах одна макулатура, а я заснула на чертовски сложном экзамене.
-Не выспались? Всю ночь учили политологию? - Сарказм бил из препода как лава из жерла вулкана. - Чем же ещё может заниматься ночью наша Крышечка?
Студенты гоготали, а у меня от злости даже уши покраснели. Ну всё! Что угодно стерплю, только не "Крышечку"!
Когда я заканчивала первый курс, моя бабушка, по простоте душевной, решила своими глазами взглянуть на альма матер внучки, ну и пожаловала в мой вуз (чтоб он утонул в Марианской впадине!) со всей своей сельской бесхитростностью. Захожу я в аудиторию, и будто кошмарный сон вижу - бабушку окружили мои предельно циничные и бездушные однокурсники, а бабуля рассказывает им страшные тайны моего детства:
-Ото када она родилася не было ни одной молочной кухни в ихнем районе. Союз распался, ничо не было. Батя ейный моталси к спекулянтам и куповал импортную сухую молочную смесь. А шо в эти смеси капиталисты кладуть - боженька не разберёт. И Ксюшка где-то в годик тока и делала шо корчила рожи, показывала язык, кривлялась, надувала щёки, передразнивала всех и квакала ехидно, как та лягушка. Точно хаварю, химию какую-то в те каши импортированные клали! Мы-то понять не могли, шо за дытына така говнистая растёт! А, так вот, одна вещь её токо успокаивала и отвлекала - давали мы ей бутылку пластиковаю, Ксюшка крышечку откручивала и закручивала, откручивала и закручивала, одно спасение было в той крышечке, целый час могла откручивать-закручивать. Ну и прозвали мы её тогда Крышечкой...
Моя сокурсница Танька, жуткая трусиха, с самым жалким видом опустилась на стул перед столом преподавателя. Помню, на первом курсе она плакала, когда увидела список изучаемых предметов; потом плакала каждый раз когда, по её мнению, домой задавали слишком много. Я была готова поспорить, что она вот-вот струхнёт и попросится в туалет, у неё ещё и кишечник слабый был.
-Отвечайте на вопросы билета! - в третий раз призвал её Орест Васильевич.
Танька безмолвствовала.
-То ли я оглох, то ли вы молчите, - сказал Орест Васильевич.
-А можно мне в туалет?
-Хоть на один вопрос ответьте!
-Не могу! Очень надо! Очень-очень!
-Идите уже. На следующий экзамен без горшка не пущу!
Танька вылетела из аудитории, а препод сказал:
-Крышечка, ваша очередь!
Сокурсники опять заржали, а у меня лопнуло терпение, к тому же Орест Васильевич как обычно бы меня "зарезал", даже если бы я знала ответы на вопросы из билета.
-Этот экзамен надо было проводить в туалете! - насмешливо заявила я. - Всё равно от вашей политологии у всех понос!
Пересдавать буду в мае. Орест Васильевич пообещал, что лично притащит для меня в туалет парту и стульчик.