Аннотация: О моих приключениях в детском садике. Воспитательницы-пофигистки, циничные слесари, обгоревшие трупы алкоголиков, наркоманы-шутники, щедрые эксгибиционисты, ангелы с перхотью. 1996 год. Хорошее было время...
Весна 1996 года не спешила радовать теплом. Я ходила в детсад, зная, что это последние недели в нём, но грустить в то время я ещё не научилась. Меня называли Помпончиком из-за белой шапочки с пушистым помпончиком размером чуть ли не с мою голову.
Вадик был самым высоким мальчиком, я никогда не видела его улыбающимся, он не любил играть вместе со всеми. Вадик мне нравился, и хотелось надеяться на взаимность.
Одну воспитательницу звали Тамара Борисовна, вторую Светлана Васильевна. Обе были похожи как сёстры: толстые, крикливые и ярко накрашенные. Обе курили, а Тамара Борисовна ещё и пила, от чего её глаза всегда были опухшими. Воспитательницы мало занимались нашим воспитанием, в основном, они обсуждали мужиков и Санта-Барбару. Как-то Светлана Васильевна взяла меня с собой в магазин. Ей надо было сдать бутылки, и я помогала толкать кравчучку с поломанным колесом. Когда мы возвращались, воспитательнице приспичило по-маленькому. Она убежала в кустики, а когда вернулась, то предупредила:
-Никому не говори, что я ходила... ну... ты поняла...
Я послушно закивала.
Вбежав на детскую площадку, я начала носиться по ней и вопить:
Детки засмеялись, а Тамара Борисовна хохотала громче всех, до хрипоты в прокуренном горле. Светлана Васильевна начала за мной гоняться, но даже у черепахи это получилось бы лучше.
-Стой, дрянь такая! - орала она, походя на хромую гориллу, безуспешно преследуя меня среди детей, ориентируясь на колышущийся от бега помпончик.
Краем глаза я заметила, как Вадик улыбнулся и одобряюще посмотрел на меня. Это было приятной неожиданностью.
А потом меня чуть не исключили из садика. Я пробралась в ясли во время "вонючего часа" - так воспитательницы называли время, когда малявкам пора на горшок перед сном - и сделала пакость...
Вызвали родителей и сказали, что поймали их Помпончика в яслях.
-Ваша дочь надела всей младшей группе горшки на голову! - возмущалась директор. - Она стояла и дьявольски хихикала, а малыши ходили по помещению с горшками на головах и содержимым горшков на плечах, тапочках и везде, где только можно! Это первый случай за мою практику! Надеюсь, последний.
Мама утрясла вопрос с директором, а папа дома утряс вопрос со мной.
-Битьё определяет сознание, - сказал он, беря в руку ремень.
Как только стало известно о моём подвиге в яслях, я начала всё чаще ловить на себе взгляды Вадика. Последний барьер между нами рухнул во время катания с горки. Мне не нравилось кататься с горки. Мне нравилось подниматься по лестнице на самый верх, но не съезжать вниз, а оставаться там. Поэтому я часто становилась причиной очереди и хныканья моих ровесников.
-В съезде с вершины нет смысла, - ответила я. - Ведь так трудно до неё добраться!
Светлана Васильева растеряно замигала узкими пропитыми глазами с чудовищными искусственными ресницами, затем сказала:
-Голову не морочь! Не хочешь кататься - иди в песке копайся!
Я так и сделала. В песочнице-кораблике сидел Вадик.
-Привет, - неожиданно поздоровался он. - Давай дружить.
Любимым местом Вадика на детской площадке была просторная деревянная беседка.
Годом ранее она сгорела вместе с трёмя алкоголиками, решившими поздно ночью раздавить здесь пару пузырей. Они напились до беспамятства, у одного из них сигарета упала в лужицу водки, вытекшей из недопитой бутылки...
Выехали две пожарные машины. Но в той, что мчалась первой, закончился бензин и отказали тормоза. Она влетела в дерево, покатилась назад, и в неё врезалась вторая пожарная машина. Пока машины из другой части мчались к месту возгорания, беседка выгорела дотла.
Висевшее на балконах бельё потом воняло горелым мясом.
Даже спустя год можно было уловить этот запах обугленных деревяшек и жареной плоти.
Но Вадик здесь будто обретал покой.
-У тебя есть дома игрушки? - спросил он, задумчиво глядя куда-то вперёд.
-Есть. Куклы. А ещё игровая приставка.
-У меня нет игрушек. Ни одной.
-Почему?
-Папа говорит, что моё содержание и так дорого обходится. А если я хочу игрушек, то пусть мне их покупает Гайдар.
-Он, наверное, хотел сказать "Дед Мороз".
-А ещё папа любит рассказывать, как три алкаша собрались в Беловежской Пуще, а на следующее утро 300 миллионов человек проснулись в сильном похмелье. У многих оно продолжается до сих пор. Папа говорит, что за девять месяцев до моего рождения цены были нормальными, а когда я родился, они уже выросли в сотни раз. Говорит, он с мамой не был готов к таким расходам. Помпончик, ты не знаешь, откуда детки берутся? Я бы хотел ребёночка. Пусть мои родители знают - главное любовь, а не расходы.
-Можем спросить у воспиталок, но они соврут, как всегда. Я видела одного дядю, он часто прячется вон за тем домом. Он носит шприц. Наверное, колет себе лекарство. Давай у него спросим?
Мы дождались, пока парень лет шестнадцати торопливо зайдёт за угол дома, и побежали к нему. Воспитательницы в очередной раз ссорились из-за слесаря Пети и забыли о детях.
Когда мы зашли за угол, парень как раз вкалывал "лекарство" себе в вену.
-Какого вам надо, блохи? - хрипло спросил он.
Его нижняя губа сильно отвисала, глаза смотрели безжизненно.
-Откуда дети берутся? - спросила я.
-Валите отсюда, пока не прибил! - рявкнул парень, скользя спиной по стене дома и оседая на корточки.
Вадик вытащил запечатанную пачку сигарет.
-Скажите, и она ваша, - произнёс он, посмотрел на меня, и добавил - У папы украл. Здоровее будет.
Парень выхватил у него сигареты и ответил:
-Дети берутся из яиц.
Я и Вадик вернулись в беседку.
-Значит, из яиц. - Вадик выглядел ещё более задумчивым, чем обычно. - Вы, девочки, их как-то откладываете. Скорее всего, они у вас из попы падают. Я видел по телевизору как у курицы они вылезали из...
-Наверное, я ещё маленькая для этого, - предположила я.
Я так и не узнала его имени, но Светлана Васильевна называла его "мудила пузатый", а Тамара Борисовна "чмо никчемное". Он жил в доме рядом с детсадом, и его балкон выходил на нашу площадку. Раз в день независимо от времени года "чмо никчемное" выходило на балкон в одних трусах и типа делало зарядку. Лет ему было за 50.
Извращенец крутился перед нами так и эдак. А когда у него в трусах становилось тесно, он поворачивался спиной, снимал трусы, тряс ягодицами, и начинал кидать нам конфеты горстями. Затем уходил и занимался одному ему известно чем. Мы всегда были готовы смотреть на его танцы в обмен на сладости, и даже хором приветствовали его словами "здравствуйте, мудила пузатый!".
Воспитательницы дважды вызывали милицию, но извращенец оказался каким-то особо ценным ветераном МВД. Менты предупредили, что ещё один вызов - и они наших воспитательниц как следует "воспитают" в отделении. Нечего, мол, клеветать на доблестного коллегу, занимающегося на своём балконе физкультурой и угощающего детей конфетами по доброте душевной.
Слесарь Петя чинил трубы в туалете. Дождь загнал всех в помещение, и мы с Вадиком решили спросить у Пети, откуда берётся дождь.
-Дядя Петя, от чего идёт дождь? - спросил Вадик.
Слесарь презрительно хмыкнул, крутанул резьбу и ответил:
-На небесах сортир прорвало.
-Почему же они не позовут вас на помощь? - поинтересовалась я.
-А пусть меня сначала к себе в райские кущи переселят из этой треклятой страны, тогда и поговорим.
Когда дождь прекратился, мы снова вышли на детскую площадку.
-Я догадалась, почему идёт снег! - сказала я Вадику, когда мы расположились в беседке. - Снег - это перхоть ангелов. Они летают по небу, и она с них сыпется. Совсем как в рекламе шампуня Хэд'н'Шолдерс по телеку.
На следующий день Вадик отвёл меня в сторонку и показал пузырёк шампуня Хэд'н'Шолдерс.
-Украл у родителей, - пояснил он. - Это им за то, что не покупают мне игрушки. Помпончик, ты хочешь со мной на небо?
-Очень!
-Тогда полезли на дерево! - Вадик указал на каштан, росший рядом с площадкой. - Так ангелы нас быстрее заметят. Я хочу подарить им Хэд'н'Шолдерс. И вообще, яйца лучше откладывать на дереве.
"Чмо никчемное" как раз выползло на балкон, воспитательницы принялись его материть и призывать деток отвернуться. Вадик и я полезли на каштан. Он помогал мне справиться с коварными ветками, то и дело подтягивал наверх за руку. Наконец, мы добрались почти до самой верхушки и уселись на толстой ветке. Затем взялись за руки, уставились на небо и стали ждать ангелов.