Аннотация: Оля и Аня давно работали вместе. В одиночку было опасно. Какой-нибудь повёрнутый вдовец может треснуть гостью по затылку пустой бутылкой из-под шампанского и изнасиловать, а какая-нибудь психованная вдова может наброситься с тяжёлой ножкой от стола на кощунствующую девицу, предлагающую купить наряды её вечно живого ненаглядного.
Аня вела машину, а сидевшая на пассажирском сидении Оля жевала жвачку и зачитывала текст с листа бумаги:
-Перелом шейного отдела позвоночника...
Аня с недовольным видом сделала радио громче, Оля из вредности выключила его и продолжила читать:
-Закрытая черепно-мозговая травма...
-Плохая примета говорить в машине о жертвах аварий, - напомнила Аня.
-Наша работа как никакая другая лишает всех суеверий, - возразила Оля. - Разрыв селезенки...
-Приехали! - Аня посмотрела по зеркалам и запарковала авто рядом с внушительного вида новостройкой-свечкой.
Они вышли из машины, посмотрели друг на дружку, не нашли в своём скромно-траурном виде никаких изъянов и направились к парадному. Оля посмотрела на лист бумаги, затем нажала на домофоне номер нужной квартиры.
-Да? Кто там? - раздался мужской голос.
-Извините за беспокойство, мы из благотворительной организации "Тепло сочувствия", меня зовут Оля, со мной ещё одна сотрудница, Аня, - заговорила Оля. - Мы знаем, что у вас горе. Но нам нужна помощь. Есть у вас пара минут?
Молчание. Затем "разрешающий" звук домофона.
-Спорить будем? - спросила Аня, когда лифт начал поднимать их на десятый этаж. - Я ставлю на "мямлика".
-Я на "папика", - отозвалась Оля.
Дверь квартиры открыл низенький дядька лет пятидесяти, лысый, в дорогих очках и халате в черную вертикальную полоску. Он кивком пригласил их войти.
-Что вы там говорили? - переспросил он, заперев дверь и вынув из кармана халата мобильный телефон.
-Мы из благотворительной организации "Тепло сочувствия", помогаем подросткам из интернатов, в том числе одеждой, - отвечала Оля. - Мы знаем, что ваша жена погибла. Примите соболезнования!
-Откуда вы это знаете? - спросил хозяин квартиры, отведя глаза и пытаясь скрыть, что его раздражает одно лишь упоминание о мертвой жене.
-У нас свои источники, но в этот раз узнали совершенно случайно. - Аня улыбнулась как можно обаятельнее.
-И что вы хотите предложить?
-Продайте одежду своей жены. Или хотя бы часть её гардероба. Само собой, много мы заплатить не сможем. Вашей жене было двадцать лет. Её одежду могут получить выпускницы интернатов, сиротки. Знаете, так важно выйти в этот жестокий мир в красивом наряде...
-Идёмте со мной. - Новоиспеченный вдовец провёл Аню и Олю в спальню и указал на шкаф-купе. - Всё там. Кстати, у вас есть визитка?
-Да-да! - Аня протянула ему визитку. - Номер телефона - офисный, общий.
Дядька шустро набрал номер и приложил мобилку к уху.
-Алло? - заговорил он. - Тут у меня две девчонки...
-Оля и Аня, - напомнила Оля.
-Да, Оля и Аня. - Хозяин квартиры смотрел в пол. - Они у вас работают? Ага... Покупают одежду для сирот? Всё, спасибо. До свиданья! - Он спрятал телефон в карман и обратился к Оле и Ане:
-Не волнуйтесь, можете забирать, что хотите. Денег не надо.
Оля и Аня не волновались. Ира не зря получала сотку за каждый такой проверочный звонок. Она знала своё дело. А сегодня, кажется, настала пруха...
-Спасибо вам! - поблагодарила Аня.
-Бог вас наградит! - вторила Оля.
Вдовец, не проявляя никаких эмоций, вышел из комнаты, чтобы не мешать девчонкам, но дверь оставил приоткрытой. Он наверняка полез искать в Интернете сайт организации "Тепло сочувствия". И он его найдёт. Как и свидетельство о регистрации. Иногда Оле и Ане приходилось жертвовать самый отстойный сэконд-хэнд интернатам. Это рассматривалось как инвестиция или неизбежные расходы. Два интерната прислали им благодарности. Они тоже были вывешены на сайт.
Аня и Оля смотрели на содержимое шкафов-купе. Их глаза заблестели. Оля взглянула на Аню и что-то беззвучно прошептала, по её губам Аня прочла: "Клондайк!". Аня кивнула, в свою очередь беззвучно прошептала "Мямлик" и потерла указательным пальцем по кончику большого - жест, означающий деньги. Оля презрительно скривилась, но было понятно, что она признала себя проигравшей в споре. Она достала кошелёк и вручила Ане сто гривен. Хозяин квартиры был по их классификации "мямликом": размазнёй и подкаблучником. "Папики" обладали властностью и вели себя нагло-покровительственно.
Оля и Аня расстегнули ранцы и вытащили несколько сложенных до предела баулов. Они начали наполняться вечерними платьями, топами, джинсами, юбками...
Неделю назад хахаль Оли, "сидевший" в МВД на сводках происшествий, прислал ей на имейл информацию о новой клиентке - девушка 20 лет, смерть в ДТП, далее следовало описание травм, адрес и пояснение: "ехала с мажором-любовником на пассажирском сидении, 150 км/ч, в стену, полный фарш".
Клиенты Оли и Ани - мажоры, содержанки, жены и мужья быстро разбогатевших и быстро обнаглевших. ДТП и передозировка наркотиков - традиционные причины смерти. Их родичи хоть и выглядели удручёнными, но сентиментальностью не отличались. Некоторые срочно начинали верить в Бога. С одеждой несвоевременно усопших они, обычно, расставались охотно. Кое-кто отдавал её бесплатно. Кто-то наотрез отказывался, кто-то торговался за каждый носок. В любом случае, бесполезно идти к вдове умершего пенсионера, ведь поживится там нечем, и вдова обязательно захочет оставить его никому не нужные лохмотья на память. И в любом случае со дня смерти должна пройти неделька-другая, когда похороны уже позади, страсти чуть улеглись, слёзы высохли, а продажа одежды погибших выглядит скорее решением проблемы, а не святотатством. Ведь знакомым и родичам её не раздашь - все, как правило, суеверные; выбросить рука не поднимется, распродавать - жуткая морока; остаётся только запаковать её и засунуть в самый тёмный угол, с глаз долой...
Оля и Аня называли себя "санитарками прошлого".
Оля вытащила из шкафа вибратор и, беззвучно смеясь, показала его Ане. На комоде стояла фотография погибшей девушки, блондинки, пытавшейся изобразить перед фотографом загадочность и одухотворённость. Оля, глядя на фото и страстно облизываясь, начала имитировать ласки с вибратором, пропускала его между бёдер, затем зажала его между них и начала крутить попой.
Оля и Аня давно работали вместе. В одиночку было опасно. Какой-нибудь повёрнутый вдовец может треснуть гостью по затылку пустой бутылкой из-под шампанского и изнасиловать, а какая-нибудь психованная вдова может наброситься с тяжёлой ножкой от стола на кощунствующую девицу, предлагающую купить наряды её вечно живого ненаглядного.
Аня присела перед комодом и открыла ящики с нижним бельем и шортиками. Она посмотрела на фотографию блондинки, показала ей средний палец, затем ткнула им ей в губы.
-"Соси, кисо!", - усмехнулась Аня про себя.
Наконец, набив шесть баулов, они закончили. Хозяин квартиры заглянул в комнату и спросил:
-Вам помочь снести их вниз?
-Сами дотащим, - отказалась Оля. - Грузовой лифт есть и работает, это главное.
-Я выбросил всю её косметику. Если б знал, что вы придёте, оставил бы.
-Сиротки и одежде будут рады, - пояснила Аня с улыбкой.
Грузчик Толя, молчаливый, худощавый и всегда пьяный, довёз на тележке все шесть сумок к большому металлическому контейнеру, мало чем отличавшемуся от таких же просторных железяк, выстроившихся в ряд на задворках вещевого рынка. Толя сгрузил сумки под пристальным взглядом "Кардена" - пузатого мужика пропитого вида, царственно развалившегося в потертом кресле. Над его головой горела лампочка, свисавшая на длинном проводе. За его спиной лежали горы женской и мужской одежды. Когда грузчик Толя удалился со своей тележкой и освободил место, в контейнер вошли Оля и Аня.
"Карден" был художником. Он был мастером. Он, совершенно необаятельный и перегарный, творил искусство в этом грязном контейнере. Ему было достаточно посмотреть на вещь, и уже через несколько секунд он решал, отправлять ли её в определённую категорию сэконд-хэнда, либо можно выдать шмотку за совершенно новую и сбагрить какой-нибудь "колхознице".
"Карден" пощупал каждую принесённую вещь, он делал это с нежностью, с увлечённостью, будто картину рисовал. Затем он сказал:
-Сегодня у вас "клондайк", девочки. Я дам вам полторы штуки баксов на двоих.
-Лагерфельда на тебя нет! - возмутилась Аня. - Тут одна шуба стоит две штуки, смотри, как новая, натуральная, недёваная ваще!
-Две. - "Карден" чмокнул губами. - Девочки, каждому своё. Сверхприбыль не вынесет двоих. А нас тут вообще трое.
Оля и Аня зашли в кафе отметить удачный день. Они заказали вино и пиццу.
-Мы в чёрном, не накрашенные, при этом писец какие довольные! - усмехнулась Аня. - Мужики вокруг подумают, что мы пришли с похорон богатого дядюшки!
Они выпили вина.
-Знаешь... - Оля вытащила тот самый листок бумаги. - Я тогда в машине так и не дочитала. Тут написано: инородный предмет в горле. - Она посмотрела на Аню поверх листка и первая прыснула со смеху.
-Это они так дипломатично член обозвали? - спросила Аня сквозь смех.
-Для неё он вряд ли был такой уж инородный, - отозвалась Оля, сотрясаясь от хохота. - Хотя я понимаю, почему её муж-старичок такой грустный был, его малюсик, видимо, только до зубов мудрости доставал!
Аня начала сползать под стол, больше не сдерживая смех.