Голошеий гриф, чарующе
Пахнущий смертью,
Опустился перед лицом на песок -
Погоди, если ладонь еще
Ощущает цевье,
А пальцы другой - спусковой крючок,
Ты рано, братец, спустился.
Я еще жив, дурачок.
И битком набит патронташ - 
Неграм еще придется попрыгать,
Прежде, чем крикнуть: "Он наш".
С винтовкой Шарпса не умирают,
Как с "Винчестером" или "Ли-Энфилдом",
Я лежу в разбитом вельботе,
А предо мной полоса песчаного берега - 
Солнце в зените, это прекрасно, 
Это же просто тир, вы вкупе мне жизнь
Продлите - правда, две пули в груди.
Ладно. Уже утомил. Не зуди. 
Так что ходи кругами, скосив зрачок -
Я еще жив, дурачок.
А вот и первая шутка "Шарпса" - 
С тысячи ярдов в черную голову.
Отдача заставила кровью плеваться,
Но, вашу же мать, как это здорово.
Патрон тихо лег в патронник - 
Солнце, негры в джунглях и я.
И никого посторонних.
Не смерть, а мечта.
Два. Оборвалась еще одна черная суета.
Я вам наделаю нынче в джунглях вдов и сирот.
Ну, кто будет третий, кто решил, что череп мой заберет?
А в голове, поглядев на винтовку Шарпса, ютится:
"Вот та единственная, на которой стоит жениться".
Узкий мыс треугольником, я в остром его углу, 
По бокам 
Океан, а до джунглей тысяча ярдов. Я так долго не пропаду.
Тысяча ярдов. Тут не страшна и групповая атака.
А вот и она. Сглазил, видать, однако.
"Шарпс" однозарядна, но пока они пробегут тысячу ярдов,
Я успею ее разрядить раз двадцать,
А потом они привычно начнут разбегаться,
Пританцовывая на адской жаре,
Чтобы в джунглях собраться на свое суаре.
До чего же будет обидно, если решат дождаться!
Дождаться, пока я подохну сам!
Я сам себя сейчас доведу этими мыслями и сам же пойду к лесам.
Кстати, мысль, совсем недурна, жаль, что уже не подняться.
Давай, решайтесь, где ваша гордость - одного белого так боятся?!
Раз вдова. Две вдовы. Три вдовы. 
Как же мне повезло - обрыв, песок и никакой травы!
Да перестаньте теребить за подол удачу - 
Она над вами сейчас просто со смеха плачет,
А ты все еще тут, все разеваешь клюва крючок?
Не торопись, есть вода и патроны, я еще жив, дурачок.
Из леса открыли огонь.
Я над бортом с насмешкой поднял ладонь.
Ребята, у вас "винчестеры", а не винтовка "Шарпса",
Так что, пока светло, я вдоволь могу посмеяться.
Винтовка Шарпса. Последняя женщина в жизни,
Я не отдам тебя им, им тобой не владеть на тризне.
В глазах начинает чернеть, но я все же еще стрелок,
Раз и этого смог, и того, и даже того, что у леса, смог.
А мысль все кружится в пылающем болью черепе, егозится:
"Винтовка Шарпса - вот та, на которой единственно ты мог жениться!"
Будем считать, гостей у нас целый отряд,
Что заключен уже свадебный наш обряд.
И теперь я тут попросту развлекаюсь.
Да я со смеху сдохну, если я еще и отстреляюсь!
Пули пробили грудь, но не попали в легкие - 
Потому я все еще тут, хотя как-то неловко мне,
И дырки от пуль мне на спине не заткнуть - 
Ладно, чего уж там. Как-нибудь.
Я горд собой. Этого не отнять.
В конце концов, кто еще сможет сказать,
Что ложем на свадьбе был разбитый вельбот,
В гостях куча убитых негров, смотрите, - вот,
И куча зрителей, что выходить на берег боятся ?
А главное - суженой стала залитая кровью винтовка Шарпса?
То-то. Дело, кажется к последнему обороту - 
Прости, забиваю твой ствол песком и вместо выстрела взрыва звук.
Мерзко. Но только так ты не станешь добычей черных, корявых рук.
Доволен лишь гриф - он ждал и дождался вечери.
А негры... Кому теперь нужен мой взрывом разбитый череп?