Оля сняла отличное бунгало и была невероятно довольна. Это было идеальное жилище. Круглый домик на пляже с двуспальной кроватью посередине просторной комнаты и небольшой душевой комнатой, пристроенной справа, удовлетворял все её скромные потребности. Над кроватью работал вентилятор, который своими неторопливыми круговыми движениями задавал комнате сердечный ритм. Легкий бриз с океана, вдыхал внутрь освежающий морской воздух, проникнутый шумом волн.
Она открывала дверь в бунгало, ложилась поперек кровати с того края, который ближе к выходу, и смотрела, как волны накатываются на берег и как люди играют на берегу. Да, эта была удача, ведь она может жить в одном из самых безмятежных мест на Земле - на пляже Арамболь в Гоа. А ведь две недели назад казалось, что хуже неприятностей с ней не происходило. Как же счастливо иногда складываются несчастливые обстоятельства!
ЧАСТЬ 1. ЕСТЕСТВЕННОЕ ТАТУ
1.МОСКВА ДАЕТ ПИНОК
Оля не планировала эту поездку в Индию. Провожая сестру на Гоа, Оля очень хотела поехать с ней, но она только начала работать на крупную российскую компанию, производителя дизайнерской одежды для женщин, и разговаривать об отпуске было рано. Еще не закончился трехмесячный период испытательного срок и каждое утро по дороге из родного Красногорска в центр города, где находился офис компании, Оля составляла планы, как сделать свою работу в качестве менеджера по закупкам тканей за рубежом еще более эффективной.
Оле не нужно было волноваться о том, что она может не пройти испытательный срок. Её ответственность и аккуратность в работе начальство не могло не заметить. К тому же, Оля работала в закупках за рубежом уже несколько лет, и прекрасно знала все основные моменты рабочего процесса. Возросшее доверие начальства выразилось в том, что её назначили в состав делегации от фирмы на текстильную ярмарку в Париж. Так что, в целом, на работе всё шло отлично, и Оля была полна надежд на удачное развитие карьеры.
Фирма быстро росла, и во многих отделах открывались новые вакансии. При этом личное и профессиональное развитие сотрудников очень поощрялось, что было необычно для российской компании. Собственники много рассуждали о возможностях карьерного роста и блистательных перспективах для сотрудников, которые соответствуют ожиданиям компании.
Оля полагала вполне возможным для себя соответствовать этим ожиданиям. Она получила хорошее образование по менеджменту в одной из лучших бизнес школ Москвы, и ей хотелось использовать в полной мере свои знания и, наконец, построить удачную карьеру. В свои двадцать пять лет, Оля уже была готова воспринять работу всерьез - не только как способ заработать денег, но и как способ найти своё место в этой жизни.
В тот день, когда сестра уехала в Индию, Оля хотела бы поехать с ней, но новая работа была для неё гораздо важнее, чем отпуск. Оля осталась в Москве и продолжила усердно работать, фокусируясь на том, чтобы соответствовать ожиданиям компании и стараясь не обращать внимания на то, что не соответствовало её собственным ожиданиям. Таких несоответствий было не мало, но Оля не обращала на них внимания.
В компании тем временем творился полный бардак. Хоть и много говорилось о повышении квалификации и качества работы, но на деле простейшие бизнес процессы не были организованы хорошо. Собственно говоря, в компании, особенно в сфере закупок, все было организованно плохо, 'на авось'. Но Оля не огорчалась. Засучив рукава, она пыталась наладить работу со своими двадцатью производителями тканей из Китая, Тайваня и Индии наиболее эффективным образом, наводя попутно максимально возможный порядок в документации, так чтобы работа шла проще и быстрее.
Это было не так просто сделать в этой компании, так как времени на работу практически не оставалось. В компанию приглашались бизнес тренеры и аналитики, на лекции которых обязаны были ходить менеджеры всех отделов, даже те, работа которых была совсем никак не связана с темами лекций. Сотрудники привлекались к многочасовым заседаниям по стратегическим вопросам и совещаниям на отвлеченные темы, а потом приходилось сидеть до полуночи, чтобы выполнить собственно текущую работу.
Однако, Оля воспринимала все с большим энтузиазмом. Она была искренне рада повысить свой уровень менеджера, участвуя в новых обучающих тренингах и стратегических планированиях. Конечно, потом приходилось задерживаться на работе допоздна. Олина мама решила, что у Оли новые романтические отношения с мужчиной, потому что каждый день она приходила домой не позже часа ночи, но в действительности её личная жизнь в силу отсутствия свободного времени свелась к нулю.
Оля готова была готова работать много, если это нужно для личного и профессионального развития. На предыдущем месте её работы в российской компании, дистрибьюторе медицинского оборудования, начальство не желало ничего знать о развитии или эффективном менеджменте. Хотя работа закупщиком в той компании была спокойной, а зарплата достойной, Оле спустя год работы стало очень скучно. Никаких карьерных перспектив в той компании не было, поэтому она и решила её сменить.
На новом месте Оля планировала организовать работу так, чтобы оставалась возможность завершать дела хотя бы до окончания рабочего дня. Для этого нужно было навести порядок в работе, сделав многие процессы автоматическими, а также понять логику и цикличность вызовов с рабочего места на совещания и лекции, то есть привыкнуть к ритму работы фирмы. По её самой оптимистичной оценке на это могло уйти до полугода интенсивной работы, потом можно было бы позволить себе взять небольшой отпуск.
Но жизнь внесла коррективы в её планы. Спустя две недели после того, как сестра уехала в Индию, Олю вызвали в отдел кадров и объявили, что она не прошла испытательный срок и уволена.
Оля была не просто удивлена - это был шок! Она работала много часов каждый день, делая всё, что в её силах, чтобы наладить работу в своей зоне ответственности. Почему вдруг увольнение? На её вопрос менеджер по кадрам смогла только пояснить, что, по мнению начальства, Оля некорректно доводит информацию. Ей выдали трудовую книжку и попрощались. Никаких дополнительный проволочек - ведь её увольняли с испытательного срока - так, что весь процесс увольнения занял пятнадцать минут.
Удивлена была не только Оля, но и многие её коллеги. Новость о её увольнении быстро распространилась среди тех, с кем она непосредственно работала. В компании о ней сложилось хорошее мнение, и многие были искренне огорчены таким поворотом дела. Они подходили, чтобы по-дружески ее поддержать, и говорили ей, чтобы она не огорчалась. В этой компании так много свободных вакансий, утешали они её, потому что происходит много увольнений. Людей увольняют часто по той простой причине, что они не понравились собственникам, а не потому, что плохо работают.
За день до увольнения Оля действительно работала с двумя главными женщинами в компании - собственницами компании - на отборе тканей для новых коллекций. Если она им не понравилась лично, они могли, конечно, уволить ее за пять минут. Начальница отдела Лена объяснила ей, что нужно уметь управлять впечатлением, которое производишь. Лена полагала, что Оля многому научилась за время работы в их компании, и она легко найдет новое место работы, так что все к лучшему. Оля тоже верила, что всё, что не делается, все делается к лучшему, но ей было сложно справиться с эмоциональным шоком.
После разговора с начальницей Оля заперлась в туалете и заплакала. Слезы все лились и лились из ее глаз против ее желания. Увольнение было неожиданным для Оли, поэтому оказалось очень болезненным. Наконец, с красными и опухшими от слез глазами, забрав все свои вещи и документы, она покинула здание офиса.
По дороге домой ее слезы высохли. Все уже произошло и осталось позади. Завтра ей уже не нужно было идти в офис. Осталось только обдумать все произошедшее, понять, как и почему это произошло, вынести урок из этого, и выработать план на будущее.
Долго ломать голову над тем, как и почему все произошло, ей не пришлось. За день до Олиного увольнения, начальница отдела Лена приставала к ней весь день то с одним, то с другим вопросом. Оля же была, как обычно по уши завалена работой. Ей хотелось сконцентрироваться на том, то она делала, ведь это было важно. Лена между тем настаивала на том, чтобы она занималась тем, чем, Лена ей велела заниматься.
Оля уже не раз замечала за Леной это свойство - неожиданно вмешиваться в работу сотрудников отдела с просьбой выполнить срочно что-то из разряда несрочного. Вот и вчера целый день она приставала к Оле с просьбами выполнить то или другое дело. Оля отвлекалась от текущих дел, выполняя то, что Лене казалось важным, но внутри нее накипало раздражение. Ленины поручения не давали ей возможности выполнить дела, которые она сама поставила себе в план как приоритетные на день. План на следующий день тоже оказывался под угрозой.
Лена часто объявляла на планерках, что ее волнует только результат работы, и она не вмешивается в ход работы менеджеров. Но на деле этого не происходило. Точнее происходило, но не так, как надо. Важные ответственные моменты она оставляла решать менеджерам, а по мелким и несущественным делам начинала приставать, как только у нее появлялось на это время и желание.
Здесь была непоследовательность между словами и делами, как и во всем в компании. На словах Лена говорила, что хочет, чтобы менеджеры независимо решали, что им делать, а потом неожиданно и нелогично начинала требовать послушного и бездумного исполнения тех или иных дел. В российских компаниях самодурство начальства не было редким явлением, но то, что сама Лена была уверена в том, что её указания помогают в работе, выводило Олю из себя.
Под конец рабочего дня Лене показалось, очень важным и срочным рассортировать образцы тканей, полученных из Китая. Просмотр тканей планировался только через неделю, так что сортировка могла подождать. Оля же занималась более срочной работой - перепиской с поставщиками по текущим заказам. Оля кивнула Лене, что сделает, но продолжила заниматься перепиской.
Лена вышла на очередное совещание, а когда вернулась, был уже конец рабочего дня. Она собрала свои вещи, чтобы идти домой, и пошла к выходу из комнаты. Оля сидела за своим столом, планируя задержаться на работе еще на два-три часа. По дороге к выходу Лена остановилась у стола Оли.
- Ты закончила с образцами? - тон её голоса звучал требовательно.
Оле не захотелось признаваться в том, что она к ним не притрагивалась. У Лены могли возникнуть вопросы, почему Оля не сделала, то, что начальница сказала сделать, а она ощущала себя слишком уставшей, чтобы вдаваться в оправдания. У Оли была доля секунды на то, чтобы дать ответ, и в эту долю секунды каким-то образом вклинился тихий, но отчетливый голос, который повелительно сказал:
- Скажи ей, что ты уже сделала.
Эта идея! Лена отстала бы от неё и, наконец-то, ушла с работы, а Оля, закончив с письмами, сделала бы сортировку образцов. Так что, до следующего рабочего дня, все было бы завершено, и никаких конфликтов и утомительных объяснений:
- Да, сделала.
Лена посмотрела на нее странно, затем, развернулась и пошла в сторону шкафа с образцами. Открыв шкаф, Лена обернулась к Оле.
- Ничего ты не сделала!
Крыть было ничем, ведь Оля действительно не сделала.
- Почему? - Лена внимательно и напряженно ее разглядывала.
Без оправданий Оле все же обойтись не удалось.
- Я хотела сделать после того, как закончу с письмами.
- Нет, почему ты мне сказала, что уже сделала?
Оля молчала. Ясно же, что Оля сказала это, чтобы Лена от нее отстала. Но не говорить же прямо ей в лицо, что Лена своими поручениями весь день мешала ей работать. Впрочем, даже, если бы она так сказала, то, конечно, Лена ей бы не поверила - она считала себя великолепным начальником, полностью владеющим ситуацией.
В этой компании никто не мешал работать подчиненным - ни собственники, требующие присутствия всех сотрудников на многочасовых лекциях и стратегических планированиях, ни начальники отделов, требующие по своей прихоти немедленного выполнения неприоритетных задач. Так что, менеджеры проводили свое свободное время по ночам на фирме только потому, что сами того хотели. За два месяца работы в компании Оля уже поняла, что жаловаться бесполезно. Можно было только быстро, не привлекая к себе лишнего внимания, пытаться делать свою работу в перерывах между 'срочными' делами, придуманными руководством.
После того, как Лена ушла Оля рассортировала образцы, и, доделав затем еще кое какие дела, отправилась домой. Ее расстроило то, что так все некрасиво вышло с этими образцами. Ольге такое лживое поведение было вовсе несвойственно. Она и сама была удивлена тем, что послушалась совета этого странного тихого голоса, прошелестевшего в её голове как бы извне, и соврала.
На следующий день с утра Лена вела себя ней, как обычно. Оля надеялась, что всё не так плохо. Она была уверена, что, со временем восстановит доверие Лены. Однако, в обед Олю уволили.
Несомненно, Оля некорректно довела до Лены информацию о результатах работ по сортировке образцов - теперь, вспомнив о вчерашнем происшествии, она смогла лучше понять формулировку отдела кадров, касательно, причины ее увольнения. Хотя, реакция Лены на этот случай показалась ей чрезмерно острой. Не логично было увольнять ответственную и усердную в работе сотрудницу, отвечающую всем требованиям довольно непростой позиции закупщика тканей, всего лишь из-за одного случая нелепого мелкого вранья.
Сама бы Оля на месте Лены не стала бы ломать дров в такой ситуации, и дала бы проштрафившейся сотруднице еще хотя бы один шанс. А если уж говорить о реакциях правильного начальника, то можно было бы попробовать понять, почему же Оле захотелось соврать в этой ситуации. Но Лена, видимо, придерживалась другого мнения о правильном поведении начальников, и приняла решение о немедленном увольнении Оли.
Оставляя позади эту работу, на которую она возлагала еще недавно такие большие надежды, Оля ощущала облегчение. Лена не была хорошим начальником. И Оля сомневалась, что они бы хорошо сработались. Этот тип бессмысленной властности был ей хорошо знаком. Ее собственная мама отличалась властным, но не рациональным, характером. С раннего детства Оля привыкла уходить от конфликта, избегая прямого неповиновения, ведь для мамы было очень важно, чтобы все выполняли действия именно в том порядке, в котором она считала нужным.
Но так ли уж действительно важно, что сделать первым, помыть посуду или подмести пол? Если в руках у тебя веник, то ты начинаешь подметать, даже если мама кричит из другой комнаты 'немедленно мой посуду'. Закончив подметать, можно перейти к мытью посуды. Это рациональный подход. Но если ты имеешь дело с истеричным и властным человеком, то призывы к логике не работают. Такого плана людям нужно, чтобы немедленно делали именно так, как они сказали, ведь только они знают, как нужно правильно это делать. Если же ты этого не делаешь или делаешь, но по своему, то им кажется, что мир рушится. Ее мама и сестра были такими людьми, но и Лена тоже. Хоть Лена и не позволяла себе устраивать истерические скандалы на работе, но Оля знала - это тот же типаж женщины, живущей долгое время на грани нервного срыва.
Собственники казались на первый взгляд нормальными людьми, но при более близком знакомстве обнаруживалось, что они живут в каком-то своем мире, где все у них в компании прекрасно. А если кто-то считал не так, то этого человека немедленно увольняли. Оля, прислушиваясь к их разговорам между собой во время отбора тканей для коллекций, понимала, что это недобрые, снобистские люди. Они относились к тем, кто на них работал презрительно, и не ценили их. Оля старалась не думать об этом, пока работала на компанию, но теперь ей вспомнились многие из таких моментов, и она ощутила, радость, что не будет больше связана с этими людьми.
Кроме того, в компании были финансовые проблемы. Фирма открыла много новых магазинов, но доход от них был не регулярным, и никто не знал, когда и сколько денег поступит.
В Олиной работе это отражалась в том, что её поставщики не получали оплаты вовремя. Задолженность компании перед поставщиками росла, но им платили только в случае острой необходимости. Так, что рабочий день начинался с серии звонков Оле из разных стран с требованиями по оплате, и ей приходилось изворачиваться и обещать оплату, хотя ничего такого на самом деле не планировалось. Поставщики злились, и грозили сорвать сроки поставки по новым заказам.
Никого конструктивного плана решения этих проблем собственники не предлагали. Наоборот открывали новые магазины и проекты, не достигнув окупаемости предыдущих, и денег становилось всё меньше и меньше. В случае проблем с поставками, собственники менеджера по закупкам увольняли по той причине, что у того 'недостаточно хорошие способности по переговорам с поставщиками', и, затем, возлагали ожидания на новенького. Из-за частых увольнений, отделы были постоянно недоукомплектованные, поэтому оставшиеся менеджеры работали за троих.
Обдумав всё это, Оля поняла, что действительно, к лучшему то, что она рассталась с этой фирмой. Ей нравилось, конечно, что там любят обсуждать разные идеи личного и профессионального развития. Жаль было и командировки в Париж.
В то время, которое она там работала, в компании интенсивно обсуждали возможность гармонизации правого и левого полушария у работников компании. Все заполняли тесты, чтобы выяснить, какое полушарие мозга преобладает в работе правое, отвечающее за креативность, или левое, задействующее логическое мышление. Оле и без тестов было понятно, что в компании сильный перекос в сторону правостороннего мышления, так как многие действия руководителей отличались непоследовательностью и нелогичностью. Но у нее самой было очевидное преобладание работы левого полушария, так что долго бы она там не протянула.
С этим увольнением Оля получила важный урок от жизни. Главный оргвывод и мораль - нечего врать, даже в мелочах! Все тайное становится явным, и из вранья ничего хорошего не получается. Оля пообещала себе исправиться, причем немедленно, и дальше в жизни придерживаться только честных правил.
Но даже если её жестко уволили - это был не конец света, а всего лишь досадная неприятность. Оля решила, что для улучшения настроения необходимо сходить в кино. Именно там, в кинотеатре за просмотром боевика ей пришла в голову гениальная идея - она поедет отдохнуть на Гоа!
В её сердце полном горечи вдруг вспыхнула неподдельная радость. Ей выплатят окончательный расчет, таким образом у нее будут деньги и у неё будет время, и хоп-оп, вот и он, тот редкий момент, когда эти два фактора - время и деньги - совпадают. У Оли не было работы, но были деньги и страстное желание уехать, а, значит, так и нужно сделать. Хватит с нее этой длинной московской зимы и скучной левополушарной рациональности - пришло время для продолжительного отдыха!
После кино Оля вернулась домой, и вышла в Интернет, чтобы посмотреть билеты, и проверить сообщения. Зайдя на фейсбук, Оля обнаружила приглашение дружить от Альтaира с Гоа.
В первый момент Оля не поняла кто этот индийский парень, сфотографированный на фоне зарослей конопли, выше его роста. Но то, что это был кто-то из Гоа, поразило ее. Это удивительное совпадение: только она подумала, что неплохо было бы поехать на Гоа, и вдруг появляется человек из Гоа.
Его лицо казалось смутно знакомым, и она вспомнила, что когда она была на Гоа в последний раз, семь лет назад, в их компании по гестхаусу 'Желтый дом' в Вагаторе, в котором она в тот раз останавливалась, был один парнишка индус. Смешливый и подвижный, совсем молодой, - он был похож на Альтаира. Оля раскопала фото в старых архивах, где они снялись все вместе - интернациональная команда соседей по гестхаусу.
Оля спросила:
- Мы не в гестхаусе 'Желтый дом' познакомились семь лет назад?
- Да! - Альтаир очень обрадовался тому, что она его еще помнит.
И он её тоже помнил:
- Хоть ты и сильно изменилась внешне, но все такая же.
У них завязалась переписка. Оля была действительно заинтригована тем, что он спустя семь лет, вдруг неожиданно, появился, именно тогда, когда она собралась снова на Гоа.
После тех трех недель на Гоа семь лет назад, полных экспериментов с незнакомыми наркотическими веществами и сумасшедших встреч, Оля вернулась в Москве к обычной жизни. Ей понравилось на Гоа, там было весело и интересно, но уж слишком всё по сумасшедшему. В Москве у Оли были планы, нужно было много чего сделать - закончить учебу в университете, найти работу, построить личную жизнь.
В Олиной жизни за эти семь лет очень многое поменялось - она и сама изменилась. А, вот Альтаир казалось, остался тем же. С тех пор, как Оля уехала, он так и продолжал тусить на трансовых вечеринках, жил в Малайзии и на Шри Ланке, был даже в Трансильвании на транс фестивале.
Оля была рада получить сообщение из Гоа, хотя Альтаир, казался, не совсем в себе. Он отвечал невпопад и без четкой связи с ее вопросами. Его сообщения напоминали бред безумного, который следует скорее своим мыслям, чем беседует:
- Русские похожи на забавных надменных индусов в деревнях, которые приходят без приглашения и предварительного звонка, но это не так в Москве... у людей в городе нет времени, чтобы заскочить поболтать...слишком много организации, слишком много улиц ... мы все живем в организованном обществе, и общество как карта, которую мы изучаем, чтобы быть социальными, быть такими, какими общество требует от нас быть, так что у меня нет иного выбора, как только принять это...я так счастлив, что ты помнишь меня спустя столько времени, а я всегда помню, но меня никто, ангел моей вселенной ... медиа, правительство, религия, общество, культура - все только то, что они хотят сказать...это не то, что ты хочешь думать? Ты мой образ, и я твой, и благодаря тебе я могу видеть себя как твой образ.
Оля подумала, что Альтаир, наверное, слишком много употреблял наркотиков все эти семь лет. Но если для него пришло время стать социальным и изучить карту общества, то Оля ощущала себя готовой как раз к обратному - забыть, хотя бы на время, о расчерченных правилами дорогах рационального мышления. Раз уж они с Альтаиром были зеркалом образов друг для друга, то Оля была готова войти в Зазеркалье.
Итак, план на будущее, пусть и временный, у нее появился - Оля возвращалась на Гоа. Что касается, планов долговременных, Оля решила взять пример со Скарлет О'Хара, и подумать об этом завтра.
2. НОВЫЕ ВСТРЕЧИ НА ГОА
Попутный ветер дул в спину: полугодовая виза была оформлена за пять дней, горящий билет на чартер до Гоа был куплен за четыре часа до вылета, а с обратным билетом она решила подождать до того времени, как жизненная ситуация прояснится. Иначе говоря, отпуск мог продолжаться настолько долго, насколько хватит денег.
Денег было не так много, только полторы тысячи долларов наличными, но уже через шесть дней после увольнения, Оля въезжала на такси в Арамболь, чтобы встретиться там с сестрой. Как заметил друг сестры Андрей из Пятигорска, заехавший вечером навестить их, - Оля так быстро приехала, как будто телетранспортировалась из Москвы на Гоа.
Ожидая вылета на Гоа, Оля отметила с удивлением, что в этот же самый день и практически в тот же час, она должна была вылетать в Париж в командировку. Странное совпадение! Казалось, что кто-то быстро и технично заменил ей все жизненные планы так, чтобы она немедленно вылетела на Гоа. Не то, чтобы ей не нравилась такая замена, но хотелось понять, зачем?
В тот зимний день в Москве был особенно сильный мороз, а Гоа встретил ярким жарким солнцем. В очереди перед паспортным контролем к ней подошел худенький паренёк в очках, и предложил подвезти ее на такси до Морджима. Морджим был ей по пути, так что Оля с удовольствием согласилась.
Попутчик, представившийся как Павел, рассказал, что он уже много лет проводит пять месяцев в году на Гоа. Он всегда останавливается в Морджиме, и у него есть традиция подвозить кого-нибудь из того самолета, которым он прибывает. Оля улыбнулась - такая традиция была очень в духе Гоа. Насколько, она помнила любая мелочь здесь имела большое кармическое значение, так что сделать доброе дело, чтобы поймать позитивную волну, начиная с самолета, было очень даже логично.
До Морджима от аэропорта дорога занимала два часа, так что в пути они разговорились. Павел оказался внимательным слушателем. Сама не заметив как, Оля рассказала ему всё, что произошло с ней в последние несколько дней.
- Вот, как будто меня зачем-то кто-то резко выдернул из Москвы. Но зачем, я не понимаю, - закончила она свой рассказ.
Павел внимательно взглянул на нее и спросил:
- Может быть, тебе нужно изменить твою жизнь?
- Может быть.
- Чем бы ты хотела заниматься в жизни? По-настоящему, если бы ты могла выбирать, чтобы ты делала?
Оля задумалась. Это был не простой вопрос. Именно в этот момент ей не хотелось заниматься вообще ничем, кроме того, как расслабится, сбавить темп, и поймать позитив на Гоа. Пожалуй, по настоящему, ей хотелось только развлекаться, и путешествовать, но Павла этот ответ не устроил:
- Ты должна найти себе дело по душе. Все мы должны что-то делать в жизни. Это важно!
Сам Павел, по специальности математик, уже изменил свою жизнь. Он стал профессиональным игроком в покер, и мог позволить себе вести беззаботный образ жизни.
Оля кивнула ему и улыбнулась:
- Спасибо за совет. Обещаю подумать над этим.
В Морджиме такси остановилось у большого дома в колониальном стиле. Полные теплых чувств по отношению друг к другу, они расцеловались как давние друзья, и Оля уехала тем же такси дальше в Арамболь.
Оля запомнила Гоа как прекрасное место, где все счастливы - дети, взрослые и пожилые люди. Каждый здесь легко мог найти свою нишу для счастья - достаточно было только расслабиться и позволить этому произойти.
В Москве сестра была чересчур напряжена. Оля, провожая Марию, заранее за нее радовалась, ведь она была уверена, что на Гоа любое напряжение проходит через три дня. Однако, встретившись с сестрой в Арамболе, Оля увидела, что и три недели пребывания на Гоа не расслабили Марию, наоборот, она казалась еще более напряженной.
Мария сразу же стала рассказывать о своих бедах: ребенок болеет, жильё не нравится, друзья бросили одну. Они сидели в прекраснейшем месте мира, но сестра точно так же, как и в Москве была сконцентрирована на проблемах. Вместо того, чтобы наслаждаться, Мария страдала. Гоа её не вылечил! В отличие от самой Оли сестра точно знала, зачем та приехала на Гоа, - чтобы помогать Марии с ребёнком, также как со всеми остальными делами.
Мария уже давно настойчиво пыталась сделать из младшей сестры себе помощницу. Но Оля, хоть и любила сестру, также настойчиво пыталась избежать этой роли. Оля не признавала за собой обязанности помогать Марии. Сестра не спрашивала ее, когда заводила детей и расставалась со своими мужьями, поэтому Оля не понимала, почему она считает, что Оля должна разделять с ней тяготы жизни матери одиночки.
Собственно, именно это непонимание привело к тому, что добрые отношения между ними пошатнулись. Сестра не хотела признавать, что мать двух детей не может вести абсолютно тот же свободный образ жизни, как и прежде. Ей казалось, что она не счастлива, потому что её мама и сестра не помогают с детьми так, как должны помогать бабушка и тётя. Мария использовала все средства манипуляции, чтобы заставить Олю заниматься своими детьми. Оля же ценила свою независимость и свободу, и пыталась всеми способами донести до сестры мысль, что она должна научиться справляться с воспитанием детей и быть счастливой, сама по себе, без Олиного участия в этом процессе.
Хотя иногда она пыталась помочь, и это заканчивалось грандиозными скандалами, ведь Оля делала всё не совсем так, как планировала Мария. Оля должна была быть не просто помощником, но молчаливой исполнительной рабыней. Оля, уставшая после работы, по вечерам хотела отдохнуть, а сестра как раз вечером входила в наиболее активную командирскую фазу. В итоге, Оля решила, что для совместной жизни в одной квартире будет лучше, если их деятельности вообще не будут никак пересекаться.
Оля надеялась, что на Гоа их отношения наладятся. Но прежде всего ей нужно было как-то тактично объяснить сестре, что она приехала вовсе не для того, чтобы спасать Марию. Оля, конечно, могла помочь с самыми экстренными делами, но ей вовсе не хотелось приносить в жертву свой собственный отдых, превратившись в круглосуточную няню Марии и её помощницу по хозяйству.
В ответ на Олины попытки объяснить, что у неё есть собственная жизнь, сестра ей заметила:
- Когда ты никак мне не помогаешь где-то далеко, это не так обидно, когда ты никак не помогаешь где-то близко.
Оля понимала, что на фундаменте этой мысли, которую вскоре после её приезда, сестра ей озвучила, Мария построит крепостную крепость с темными башнями ее тюрьмы. Бесконечные обиды сестры и требования о помощи - неужели это всё, ради чего Оля приехала на Гоа?
Проблемы, может и были, но совсем не такие значительные, как казалось сестре. Вилла, где поселилась Мария, состояла из комнаты, кухни, и большого коридора. Этот приземистый и невзрачный дом находился рядом с узкой дорожкой к пляжу, по которой часто проезжали люди на скутерах и мотоциклах. Двор виллы состоял из узенькой полоски асфальтированной земли и был украшен большим крестом из белого бетона, напоминающий своей формой надгробные кресты российских кладбищ. Напротив, с выходом на тот же двор, располагался широкий, но еще более низкий и уродливый дом, в котором жила сама хозяйка - индианка Орнеста - и её многочисленные родственники.
Вилла не нравилась сестре, и Оле с первого взгляда там тоже очень не понравилось, особенно когда оккупировавшие веранду крупные рыжие муравьи продемонстрировали вновь прибывшей русской силу своего укуса. Однако, через пару дней Оля обнаружила, что на вилле жить совсем не так плохо, как показалось на первый взгляд. Оля подметала веранду, каждое утро, так что муравьев стало меньше, хозяева не лезли ни с какими вопросами, дорога ночью стихала и, оказалось, что на веранде дома очень уютно сидеть вечерами.
Андрей с семьей часто приезжал в гости. Мария обиделась на него, потому что он обещал ей в Москве, что на Гоа они будут жить вместе и помогать друг другу. На деле же, через три недели совместной жизни, Андрей, забрав с собой жену Наташу и дочь пятилетнюю Катюшу, сбежал в противоположный конец Арамболя.
Оля не винила Андрея, что он уехал. Дело было не только в доме, а в том, что с Марией было нелегҡо ужиться. Оля прекрасно знала вздорный характер сестры. Постоянный поток ее просьб и требований было не просто выносить даже, когда всё в жизни Марии шло без особых происшествий. На Гоа же у нее возникли некоторые проблемы, которые не могли не вызвать при её характере особенно сильное раздражение и недовольство. Маленькая Алёна заболела на вторую неделю после приезда, у нее поднялась температура, начался стоматит. Алена много плакала, и сестра нервничала. Даже самые терпеливые люди, к которым Оля относила себя, с трудом могли выносить Марию в нервном состоянии.
Мария и Оля тоже навестили Андрея с семьей на его новом месте жительства. Вилла оказалась уютным домом из четырех комнат с большим садом и кухней. Земля в саду была покрыта ровным зеленым газоном, по которому было очень приятно ступать босыми ногами. Малыши могли бегать и резвится, как угодно, ведь калитка и забор надежно защищали их от возможных неприятностей. Оле и Марии вилла очень понравилась, но свободной в доме была только одна комната из четырех - куда Андрей и переехал вместе со своей семьей - к большому огорчению Марии.
Хозяйка виллы попросила их съехать через несколько дней, так как дом был зарезервирован заранее на весь следующий месяц. Мария наседала на Олю каждый день, требуя, чтобы она нашла им новый дом, но Оля не могла отделаться от ощущения, что это пустые хлопоты. Волшебство Гоа состояло в том, что здесь всё происходило вовремя и наилучшим образом. Нужно было только расслабиться и захотеть этого. И, действительно, через несколько дней освободилась комната на вилле, где жил Андрей, как раз в то время, когда им нужно было съезжать.
Устроив сестру и племянницу в уютной комнате, по соседству с Андреем и его семьей, Оля решила, что, наконец, можно заняться собственным отдыхом.
Прежде всего нужно было отделиться от сестры. 'Близко, но отдельно' - это формула отражала то, что ей хотелось достичь. Бунгало, рядом с кафе 'Шанти' на берегу в трех минутах ходьбы от дома сестры подошло идеально. Внутри него, Оля чувствовала себя очень хорошо. Ей все нравилось в её новом жилище: круглая форма, близость к океану, вполне приемлемая стоимость. Колыбельные песни океанских волн наполняли её спокойствием и безмятежностью.
Жилищный вопрос был решен. Сестра жила на прекрасной зеленой вилле вместе с Андреем и его семьей, а Оля жила вблизи от неё в бунгало на берегу. С хозяйственными делами сестре помогал Андрей, как они и договаривались в Москве. Статус-кво восстановился. Оля приходила по вечерам проведать сестру и племянницу, а днями была предоставлена самой себе.
Больше не о чем было волноваться, и Оля абсолютно расслабилась. Она подолгу плавала в теплом океане, спала, ела, когда ей только вздумается. В голове у нее установилась приятная пустота. Оля удивлялась, насколько быстро она забыла обо всех неприятностях. Москва казалась далекой и нереальной.
В прошлый свой приезд Оля останавливалась в Анджуне и Вагаторе, и теперь она открывала для себя Арамболь. Если деревни Анджуна и Вагатор славились как основное место действия для транс вечеринок, где собирались сумасшедшие тусеры со всего мира, то Арамболь, расположенный на противоположной стороне реки Чапоры, оказался гораздо более спокойным местом. Сюда приезжали на зимовку творческие люди - жонглеры, писатели, музыканты. Здесь было много растаманов с дредами, украшенными разноцветными нитками, длинноволосых хиппи, детей, и медитативного вида личностей, похожих на йогов. Улыбчивые люди на пляже проводили время за играми и физическими упражнениями. Никто никому не мешал, и каждый расслаблялся, как ему нравится.
В этот приезд Гоа долго оставался русским для Оли. Это её очень удивляло, так как, в первый свой визит на Гоа она практически не говорила на русском. В Анджуне и Вагаторе останавливалось не так много русских, но Арамболь, вслед за Морджимом стал наиболее русским местом на Гоа. В Арамболе можно было спокойно заговорить с первым встречным по-русски, и восемьдесят процентов из ста, этот кто-то был русским. От этого Гоа казался каким-то мягким и домашним, совсем не экзотичным.
Спокойное течение жизни Оли на пляже изменилось на третий день переезда Оли в бунгало на пляже. Она купалась, наслаждаясь прыжками в игривых, теплых, и ласковых прибрежных волнах Аравийского моря. Волны подбрасывали ее и потом медленно опускали. Оля смотрела за горизонт - туда, где море смыкалось с небом, обнаруживая небольшую разницу между цветами небесно-голубым и морским-голубым - когда услышала протяжный звук 'ОМ', доносившийся со стороны пляжа.
Оля обернулась и за своей спиной увидела на берегу худого жилистого индуса с длинными спутанными волосами в дредах до пояса, и в потрепанной оранжевой одежде. Он пел 'ОМ', не отрывая взгляда от горизонта, и от звука его пения у Оли поползли мурашки вдоль позвоночника.
Оля, конечно, слышала раньше, как поют 'ОМ'. В Москве на занятиях по йоге, на которые она ходила время от времени, иногда преподаватель пела 'ОМ' перед началом занятия. Но Оля никогда не слышала, чтобы 'ОМ' пели так, как этот индус. Звук бы резкий и мягкий одновременно, он не казался громким, но с легкостью перекрывал грохот волн.
Певец никуда не спешил и не торопился. Не обращая ни на кого вокруг внимания, он продолжал испускать из себя вибрирующую звуковую волну:
- Ауммм ... Аумммм ...Аумммм ....
Оля отвернулась от него, и, устремив взгляд на горизонт, стала подпевать себе под нос:
- Ауммм ... Ауммм ...Ауммм .....
Через несколько минут, Оля почувствовала нечто странное. Хотя между ней и индусом было не меньше ста метров, она слышала звук его голоса совсем рядом. Мощная звуковая волна, исходящая из горла незнакомца, казалось, пронзала насквозь ее тело. А, затем, соединившись с её собственным голосом, звук вырывался наружу. Вибрация распространилась повсюду, и на секунду всё вокруг стало одним целым, включая море, небо, саму Олю, - всё стало звуком 'ОМ'.
Оля моргнула и вернулась - странная иллюзия закончилась! Сколько времени она продолжалась, Оля не могла сказать, но чувствовала она себя прекрасно. Пение прекратилось, Оля обернулась к берегу, и увидела, как этот странный худенький индус с мощным голосом, уходит по пляжу в сторону центрального пляжа Арамболя.
Это была чудесная медитация! Наблюдая за фигурой в оранжевом, ей захотелось догнать его и спросить, кто он и откуда. И как им можно встретится вновь, чтобы спеть вместе 'ОМ'. Но она не стала этого делать. Их дороги не пересеклись, но прошли по параллели. В ней возникло радостное чувство, что самое главное, что он мог сделать для нее, уже было сделано.
Оля стряхнула с себя обыденность и оцепенение, как пыль со старой мебели. Наконец, в её сердце возникло понимание - она находится вовсе не у себя на даче в Подмосковье, а в Индии. Удивительные и прекрасные люди, которых никогда и нигде больше не встретишь, бродят по здешним дорогам. А, значит, можно с ними познакомиться.
Тем же вечером, в кафе 'Олд Монк' на пляже состоялось первое из новых знакомств. В кафе в этот вечер файер дансеры - несколько девушек и юношей - танцевали с факелами под тибетские мантры. После представления две женщины - блондинка и брюнетка - остановились у столика, где сидела Оля и Мария с дочкой, чтобы полюбоваться на младенческую миловидность маленькой Алёны.
Оказалось, что обе женщины - Сильвия и Бебе - из Испании, но они встретились случайно только вчера на пляже Арамболя. Завязался оживленный разговор об Испании, о Гоа, и многом другом. Сестра уже собиралась идти обратно на виллу, чтобы укладывать Алёну спать. Оля же никуда не спешила, и, когда Сильвия предложила пойти вместе с ними в соседнее кафе 'Ямайка', чтобы выкурить косячок, она не стала отказываться.
Темное и тихое кафе 'Ямайка' было закрыто, но хозяин, знакомый Сильвии, специально для них открыл бар и достал пиво. Сильвия пустила по кругу сигарету с марихуаной.
Владелец кафе - низкий и толстенький индус - не назвал своего настоящего имени, а попросил называть его 'Ямайка'. Хотя ему бы больше подошло имя 'Маркетинг'. Он только открыл этот маленький бизнес на Гоа - несколько бунгало и кафе на берегу - и было видно, что для него самое важное - раскрутить этот бизнес. Никого отношения к Ямайке или растаманскому движению, этот предприниматель из Махараштры не имел, и назвал кафе и себя 'Ямайка' только, чтобы привлечь любящих музыку регги туристов.
Ни один растаман не стал бы останавливаться в его бунгало, несмотря на звучное название, ведь хозяин отличался жадностью. Оля спросила у него стоимость бунгало, когда искала себе жильё на берегу, и он заломил дикую цену, в два раза выше, чем у соседей. В итоге, его кафе и бунгало стояли пустыми. Во всем этом маркетинге ощущалась совсем не гоанская фальшь, и, если бы не приглашение Сильвии, Оля не стала бы пить пиво за его столом. Впрочем, Ямайка сидел за столом тихо, и совсем не мешал девушкам общаться.
Оле нравилась испанская культура тем, что в ней гораздо меньше, чем в любой другой, придавалось значение вежливому замалчиванию некоторых тем. Уже через пять минут девушки откровенно болтали, как давние подружки. Сильвия рассказывала с пылом о том, какие мучения испытывала она из-за проблем с желудком в последние несколько дней.
- Вот здесь, именно здесь застрял этот кусочек дерьма! - Сильвия выразительно тыкала пальцем в свой живот, показывая то место, где у нее болело. - В этой чёртовой поликлинике мне сделали клизму, но она не помогла, эти индийские врачи не умеют лечить, о боже мой, какой-то долбанный кусок дерьма - но не туда, и не сюда.
Бебе и Оля сочувственно кивали, а Ямайка смотрел с молчаливым одобрением на аккуратные формы плоского животика Сильвии.
Сильвия рассказала, что она с Майорки, и в Индии уже три месяца и через неделю собирается улетать обратно. Последние три недели её сопровождал в путешествии Хуан, двадцатитрехлетний парень из ее городка.
- Хуан, - добавила она, - везде таскается со мной, куда я, туда и Хуан.
Действительно, немного позже Хуан пришел в кафе - смешной плотного телосложения, молодой, но уже начинающий лысеть, парень.
Бебе родом была из Португалии, но уже давно жила в Испании, зарабатывая тем, что нанималась помощницей для уборки урожая в сельских хозяйствах. Бебе планировала совершить большое путешествие по Индии и начала его с Гоа. Оля наблюдала за ней как за картиной. Коренная жительница российского мегаполиса, Оля до этого никогда не встречала современных европейских селянок.
- Если ты готов действительно работать, то работа всегда найдется! - уверенно заявляла та, и Оля представляла как, Бебе живет, перемещаясь из одной деревни в другую, нанимаясь работницей в разные хозяйства, нигде и ни к кому по-настоящему не привязываясь, вольная и дикая.
Бебе рассказывала с энтузиазмом первопроходца, каких замечательных и мистических личностей она встретила вчера на закате на пляже Арамболя.
Оля, улучшив момент, заметила:
- Бебе, ты тоже очень мистическая и великолепная.
- Все мы здесь такие, - ответила Бебе без тени сомнения.
И это не был просто обратный комплимент, Оля почувствовала, что это действительно так. Если и не все, то очень многие на Гоа были такими. Но в тоже время, если все вокруг были спокойные и расслабленные, то в самой себе Оля замечала какую-то замкнутую зажатость.
Когда Оля была на Гоа в первый раз - семь лет назад - ничего такого за собой она не ощущала. Теперь же, в присутствии Сильвии и Бебе, двух свободных духом женщин, - Оля вдруг поняла, что она сама уже не такая. Нерешительность и замкнутость - эти два чувства сплелись в маленький темный гадкий комочек и засели где-то в районе солнечного сплетения. Внезапно, Оля почувствовала, что очень устала - слишком много было впечатлений в течение последних двух часов. Оля попрощалась и ушла, договорившись, что встретится с Сильвией на следующий день, чтобы вместе поужинать.
За ужином Сильвия рассказала больше про себя. Сильвия на своей родной Майорке работала спасателем в бассейне в летнее время. Зимой она уезжала на Гоа, покупала украшения и кожаные сумки, и потом перепродавала их в Испании, и этого хватало, чтобы компенсировать стоимость билетов в Индию и обратно. Так всё было в ее жизни последние несколько лет, и Сильвию это вполне устраивало. Но этот приезд на Гоа оказался особенным для нее - впервые за шесть лет она влюбилась.
Любимый Сильвии был индусом, и он уверял её, что безумно влюблен в неё. Он пригласил Сильвию уехать из Гоа, чтобы погостить в его доме в соседнем штате Керала. Но там его отношение изменилось - в какой-то момент, он увлекся другой женщиной и не пытался скрыть это увлечение от Сильвии. Насколько Оля поняла, ему просто стало наплевать на Сильвию и на ее чувства. Сильвия вернулась из Кералы обратно на Гоа, и уже здесь обнаружила, что беременна. Это стало сюрпризом для нее, ведь она была практически бесплодна. В её теле вырабатывалась только одна яйцеклетка из двух, так что даже целенаправленные усилия забеременеть дали бы всего лишь пятьдесят процентов на успех. Сильвии было уже тридцать семь лет, и она решила сохранить ребенка.
Оля была удивлена - Сильвия совсем не выглядела на тридцать семь лет. И никто не мог бы заподозрить, что она беременна - два месяца беременности совсем никак не отразились на стройной фигуре Сильвии.
Её история напомнила Оле историю француженки Джессики. Два дня до этого Оля была у Джессики в малюсеньком домике на окраине Арамболя. Оля присматривала за племянницей, пока Мария училась у Джессики, как делать стильные гоанские украшения из бисера - браслеты на руки и на ноги. Джессика, хоть и выглядела вполне счастливой и довольной, но до рождения дочери также пережила с индусом, отцом своей двухлетней дочери, неприятную историю любви и неверности. Похоже, индусам на Гоа не стоило верить.
Сильвия казалась была знакома со всем Арамболем, и с легкостью заводила новые знакомства. После ужина они зашли в магазин ее друга Брама, невысокого, спокойного и невозмутимого европейца. В задней комнате магазина собралась компания молодых англичан. Они рассказали Оле, что завтра собираются на трансерский фестиваль в Морджиме.
Фестиваль под названием 'Вечеринка Psytronic и O.Z.O.R.A. один день на Гоа' обещал стать одним из самых выдающихся событий сезона. На фестивале должны были играть лучшие диджеи и музыканты псай транса. Оле названия и имена ничего не говорили, ведь с тех пор, как она уехала из Гоа семь лет назад, она не посетила ни одной транс вечеринки и не прослушала ни одного трека, но энтузиазм англичан оказался заразительным.
Узнав у англичан время проведения фестиваля - с семи утра до десяти вечера, и место - ресторан на пляже Морджима под названием 'Блюуэйв', Оля взяла себе на заметку, что, может быть, стоит туда съездить.
3. НЕБЕСНО-ГОЛУБАЯ ВОЛНА
На следующий день Оля еще раз продумала эту идею с поездкой на фестиваль в Морджиме. В прошлый приезд на Гоа Оля в первый раз услышала психоделическую транс музыку, и хотя сначала она ей вовсе не понравилась, за три недели постоянных вечеринок, само звучание Гоа стало для нее звуком транс музыки. Щебет птиц, шелест пальм, грохот океанских волн - все складывалось в единый Гоа транс саунд. Настоящие вибрации Гоа еще с прошлой поездки для нее воплощались в транс музыке. Оля захотела вспомнить это ощущение.
Олю смущало то, что у нее нет компании, чтобы пойти на фестиваль. Сестра, так же как и её друг Андрей, не интересовались электронной музыкой. Сильвия же в силу своей беременности не могла уже позволить себе отрываться на вечеринках. Больше Оля никого в Арамболе не знала. Оставалась только одна возможность - можно было отправиться на вечеринку одной.
Деревня Морджим находилась по соседству всего лишь в получасе езды на скутере от Арамболя. Фестиваль был дневной, на берегу моря, к тому же, вход был бесплатный. Все это казалось привлекательным и не очень опасным. Но не станет ли ей там скучно одной?
- Не станет, - подумала она, - если взять с собой марку ЛСД, и погулять по пляжу в Арамболе, пока не пройдет ее действие.
Оля уже несколько раз пробовала кислоту. Последний раз когда это было, она ничего особенного для себя не открыла, и полностью сохранялось ощущение контроля.
- Ничего страшного не случится, если я немного расширю сознание, - решила она.
Оля знала, где можно купить ЛСД. В маленьком кафе в центре Арамболя продавали практически в открытую кусочки сахара с растворенной в ней кислотой. Люсиль, жена хозяина кафе, предупреждала, правда, что доза не очень высокая - только двести микрон. Они сами - Люсиль и её муж - когда, принимали ЛСД, что случалось крайне редко, - употребляли по шестьсот микрон за раз. Оля в микронах ничего не понимала, но небольшая доза её устроила. Чуть-чуть изменения в сознании, только чтобы проникнуться духом психоделического Гоа - это именно то, что нужно для вечеринки.
После завтрака Оля заехала в это кафе, и купив один кусочек сахара, в приятном настроении выехала в Морджим. Без всяких приключений она добралась до места, где проходил фестиваль и, припарковав свой скутер рядом с входом, зашла внутрь.
Фестиваль проходил в кафе на берегу, красиво оформленном полотнами с психоделическими рисунками, От солнца танцевальную площадку защищал тент. Народ вовсю танцевал, хотя людей было не так много на танцполе. На сцене несколько музыкантов играли вживую на трубах и барабанах под электронные транс ритмы.
Музыка была мощной и интересной, пространство хорошим, и Оля решила не тянуть с расширением сознания. Она съела сахар с ЛСД, и пошла танцевать. Рядом на танцплощадке танцевали европейцы, но вокруг площадки было много индусов. На второй танцплощадке, расположенной вверх по небольшой лестнице, танцевали японцы.
Оля заметила, что на большом плакате на заднем плане площадки для диджеев нарисовано божество, сидящее в позе лотоса. Оля подумала, что это Шива, так как именно его изображение наиболее часто встречалось на полотнах, которыми украшали транс вечеринки. К ее удивлению, божество смотрело не прямо в зал, но вбок, и на его лице ясно можно было прочесть скуку.
Чувствуя, что действие кислоты уже начинается, она решила присесть рядом со своим рюкзаком под пальмой, и оказалась в компании сидевших там хипповского вида немцев. С ней познакомился один из них парень лет тридцати. Немец улыбнулся Оле и представился как Эрни, но беседу долго продолжать не стал, а потащил ее танцевать. Оля не стала сопротивляться. Этот худощавый симпатичный человек с длинными волосами, зачесанными назад в начинающий седеть хвостик, сразу ей понравился и вызвал инстинктивное доверие.
На танцплощадке людей заметно прибавилось. Высокий белокожий молчаливый мужчина в тюрбане рисовал на телах окружающих людей что-то маркером, и Оля вдруг захотела, чтобы и ей он тоже что-нибудь нарисовал. Ей захотелось расслабится и беспечно присоединится к толпе. Она подошла и улыбнулась мужчине в тюрбане, показывая на свое правое плечо. Мужчина взглянул на нее с удивлением, но нарисовал на ее правом плече крупное сердечко красным маркером.
Оля отошла довольная, но когда радостный Эрни подбежал к ней и показав на сердечко на ее плече, а затем на себя, она подумала, что, может быть, зря это сделала. Кто знает, эти молчаливые правила вечеринок и людей вокруг. Вдруг знак сердца на обнаженном плече девушки показывает окружающим, что девушка ищет любовь? Оля ничего не искала, и она отрицательно покачала головой, показывая Эрни, что он понял всё неправильно, и Оля вовсе не ищет любви.
Оля подумала, что стоит стереть это сердечко, но кислота начала действовать, реальность вокруг нее начинала обретать другие черты, и ей стало не до этого. Она отошла от Эрни и присела на ступеньки лестницы, отделяющей два танцпола. Голова кружилась, мимо проходили люди, и никто к ней не обращался, но она ощутила, что на вечеринке слишком много мужчин. Их жадные липкие взгляды вращались вокруг неё, вокруг было слишком много грубой мужской энергии.
Ей стало вдруг неприятно. Оля испуганно и подозрительно огляделась. Кто эти люди вокруг? Наркоманы, съевшие очередную дозу, и проститутки также живущие от дозы до дозы? Дневной свет и кислота оголяли неприглядные детали. Рядом Оля заметила худую полуобнаженную женщину в бикини, и остановив на ней взгляд обнаружила, что это настоящая старуха с ввалившимися скулами, выпирающими ребрами на пергаментной коже и обвисшими грудями.
Кто она и как живет на Гоа? Может быть, это сумасшедшая, ведь какая старуха в здравом уме будет выставлять на показ такие 'прелести'? К старухе подошел индус и что-то предложил, и та в ответ отрицательно покачала головой.
- Наверное, он предложил ей уединиться, но они не сошлись в цене, - подумала Оля.
Вдруг ей стало невероятно противно, но не от старухи, а от самой себя, которая думает такие мерзкие низкие мысли. Быть может это старуха просто состарившаяся хипперша, и, да, ей уже много лет, но ей нравится просто танцевать. Ее одежда вовсе не такая уж не обычная с учетом того, что вечеринка проходит на пляже. Как вообще можно думать так плохо, ничего не зная о человеке? Эта низменная мужская энергия задавала тон, и нужно было как-то с ней сжиться и найти в себе силы преодолеть мощный зов их фаллосов и тупых мыслей.
Или это были её собственные мысли? Вполне возможно.
Тема борьбы с повышенной сексуальностью мужчин занимала Олю весь последний год. Может быть, она чрезмерно центрирована на этом вопросе?
Она не хотела быть игрушкой в руках озабоченных самцов. Оля вышла замуж рано - в девятнадцать лет - и до развода, который произошел по её инициативе, когда ей исполнилось двадцать три, она ничего не знала о различиях в стремлении души и тела современных мужчин. Как это не было старомодно, ей казалось, что секс - это продолжение любви.
Начав встречаться после развода со знакомыми мужчинами, Оля была готова полюбить всей душой, но обнаружила, что углубление отношений мужчинам вовсе не интересно, и они готовы забыть о ней уже на следующий день после секса. Ее лучшая подруга Маша, более опытная в отношении любви, называла ее строителем на песке. Оля даже в самых безнадежных отношениях видела глубокие перспективы на совместное будущее. Несмотря на опыт неудачного брака, Оля так и не сняла с носа свои 'розовые очки'.
Идеальная любовь к не очень красивому, но доброму принцу, старше её на шесть лет, и с неудачным браком за спиной, закончилась неожиданным осознанием горькой правды: её мужу плевать на нее и на их совместное будущее. Инфантильный сынок властной мамочки, он не хотел делать ничего из того, что могло бы укрепить их брак. Муж после свадьбы стал всё больше прикладываться к бутылке, и в последний год перед разводом начались запои. Пристрастие к марихуане делало его ленивым и малоподвижным. Ее просьбы начать лечение алкоголизма, и вести более активный образ жизни, наталкивались на его лживые обещания. Наконец, Оля поняла - он не любит её, ведь если бы любил, то не стал бы делать из неё жену алкоголика.
В самом начале их отношений Оля - романтическая девушка - так хотела любить, и была так поглощена своими чувствами, что практически не замечала, как он относился к ней. Любил ли он её тогда в самом начале, или она была просто удобным вариантом? Оля не знала, но под конец это стало и не важным. Важным было только одно - сбежать!
Муж не мог побороть свою дисгармоничность, найти свой путь в жизни, силы для любви, он только заражал ее, инфицировал своими болезненными отношениями с реальностью. Они были добрыми приятелями и нежными любовниками когда-то, но это время прошло. Муж стал вести себя грубо, 'затыкал' ее, если только она хотела что-то обсудить. Он показывал, что ему все равно, как она себя чувствовала, а она приходила домой все позже и позже, задерживаясь на курсах и в фитнес клубе.
Они всегда были хорошими друзьями, но их нейтралитет и взаимная свобода держались на молчании. Претензии не высказывались, и со временем жирный слой фальши образовался между ними. Настоящая жизнь была снаружи, а дома Олю ждало только то, что уже давно надоело до отвращения.
За пару месяцев до развода Оля увидела сон, который поразил ее своей реальностью и который она запомнила во всех деталях. Они были с мужем у кого-то в гостях, и везде были разбросаны кульки с травой, банки с пивом. Люди беспечно болтали и слонялись по огромной квартире. Оля, прогуливаясь по квартире в поисках мужа, зашла в ванную в тот момент, когда её муж, неловко развернувшись, уронил огромный мешок килограмм на десять с кокаином прямо в унитаз.
Несколько мужчин вокруг него напряглись и окружили его. Оля поняла, что сейчас его изобьют или даже убьют, и ринулась на помощь. Она забежала в ванную, но вдруг почувствовала чью-то руку на своей лопатке, обернулась и увидела незнакомца. Вдруг все резко изменилось - она поняла, что всё вокруг неё - только сон.
Но незнакомец, коснувшийся её, был реальностью. Он шагнул к ней и стал неторопливо ее раздевать. Мелькнула мысль, что муж все это видит, и исчезла. Незнакомец овладел ею на стиральной машинке. Реальность для неё сузилась и ограничилась узкой квадратной и белой поверхностью стиральной машины, на которой сплелись их тела. Она была с ним, и больше волноваться ей было не о чем.
Оля проснулась и долго лежала в темноте, испуганная тем, что реальность сна была реальней, чем реальность реальности. Оля вспомнила четкие черты худого лица, темные густые волосы и тёмные глаза, замкнутое и решительное выражение лица. Незнакомец появился из ниоткуда, но он стал для неё всем. Он был ее добрым повелителем, ее спасителем, ее последней крепостью, единственной реальностью среди теней.
Незнакомец знал, что вся вселенная совершила поворот вместе с ними и для них, и дальше путь их будет совместным. Этот мужчина не был идеальным, она чувствовала, что в его прошлом, а может и в настоящем, были темные моменты. Он привык повелевать деньгами, людьми, делами. Он повелевал, и его сила давала ему право на это.
Оля проснулась и долго не могла успокоиться. Таких странных реальных снов она раньше никогда не видела. Что этот за наркоманская квартира? И кто был тот мужчина? Казалось, он был там главным. Но мог ли тот мужчина существовать на самом деле? Могла ли она его встретить по настоящему, в реальной жизни?
Ответов но эти вопросы у Оли не было. Но как бы то ни было, этот сон позволил ей понять, что даже в сексуальном плане муж уже не привлекал её, хотя других мужчин она в своей жизни не знала. Олю властно позвала реальность другой жизни, за пределами её не слишком удачной семьи, и она решилась на развод.
Совместно нажитых детей или имущества у них не было, так что развод прошел легко, подарив радостное чувство освобождения от того, что уже давно мешало ей жить - от опостылевшего надоевшего брака. Не нужно было больше пробиваться сквозь стены непонимания, невысказанных упреков, строить совместное будущее, продолжать врать себе самой и другим. Так приятно и легко стало жить, без постоянных оглядок на это депрессивное подобие мужчины - на того человека, которого она когда-то любила.
Оля надеялась встретить более настоящего человека, похожего на того незнакомца из сна, но спустя два года после развода, его уже не ждала. Московские кавалеры разочаровывали, и на незнакомца из сна совсем не походили. Мужчины были блондины или с кудряшками, боялись ответственности и хотели только заняться с ней сексом, и все. Она ощущала их страх, их слабость, их боязнь раскрыться навстречу любви, они ждали не реальных женщин, а идеализированные образы, и не хотели менять свою жизнь вовсе.
Оля так и не смогла понять, хоть и приняла как факт, их примитивное желание заняться просто сексом. Ей нужно было единение души и тела, и биологической потребность в разрядке казалось чем-то непонятным, как треснувшая зажигалка, в которой искра есть, а огня нет. Оля любила секс, но почему мужчины останавливаются на этом, а не идут вглубь, достигая иных уровней высших уровней единения, она не совсем понимала. Их стремление 'просто' заняться сексом отдавало душевной болезнью, а она хотела спасти свой мир от холода цинизма.
Оля отвлеклась от своих мыслей и оглянулась вокруг, вспомнив, что она же на вечеринке. Людей становилось всё больше и больше. Топот множества ног стал в её восприятии громче, чем музыка, музыка уже не имела значения, но только смысл происходящего.
Вокруг было много людей, и кто бы они не были Оля не хотела относиться к ним с презрением и противопоставлять себя им. Эти люди вокруг - они такие же, как она! Оля хотела расслабится и радоваться жизни вместе с ними. Пришло время поработать над своим восприятием.
Оля выпустила свое презрение на пол как тонкое легкое покрывало, и представила, как множество ног втаптывают в грязь то, плохое, что она думает о них. Топот заполнил все кругом. Это продолжалось долго. Время от времени она останавливалась, проверяла свое восприятие, видела, что грязь еще не ушла с ее души, и позволяла опять втаптывать и смешивать ее негатив с красными песками пляжа Морджима. Наконец, она остановилась.
Оля больше не смотрела сверху вниз на людей вокруг, подозревая, что те - опустившиеся наркоманы или проститутки. Осталось только небольшое опасение касательно намерений мужчин вокруг, но с ним Оля расставаться не захотела. Небольшая настороженность в этом отношении не помешает, решила она, ведь Оля была одна на вечеринке и под сильным действием кислоты. Свой негатив она готова была растоптать, растворить в танце, но потерять себя она боялась.
Мужчины могут сделать это: смешать с грязью все её светлые чувства, свести все к 'потрахались и разбежались', дать понять, что она только маленькое сочное влагалище между двумя аппетитными ягодицами. Ей не хотелось никаких отношений, пока она не узнает мужчину как человека, но и бояться того, что кто-то на нее посмотрит с вожделением, на вечеринке было глупо. Оля дотронулась ладонью до земли и почувствовала, как энергия земли проникает в её мысли, придавая им баланс и гармонию.
Вечеринка воспринималась уже совсем по другому. Уже было понятно, что эти двести микрон оказались не такой маленькой дозой, как она предполагала. Движения танцующих пробегали как волны из одного конца зала в другой, музыка перестала что-либо значить, все стало восприниматься в энергетическом аспекте. Энергия, растекаясь волнами, заставляла людей двигаться и очень быстро двигаться, подобно движению броуновским частиц, они беспрерывно сталкивались и растекались, но смысл в их движении был, хоть Оля не могла его понять.
Оля заметила, что люди избегают её. Когда она внедрялась в толпу, через считанные секунды вокруг неё была пустота. Она чувствовала себя как Морра из рассказов про муми-троллей, леденящая и чуждая всем, но ищущая тепла и света. Внушающая отвращение? Чем больше она об этом думала, тем быстрее освобождалось от людей пространство вокруг нее.
От грустных мыслей её отвлекли полотна, развешанные по периметру. Они приобрели глубину, и нарисованные лица стали живыми. Нездешние существа то ли ангелы, то ли боги смотрели прямо на нее своими яркими как небо синими глазами. Сопровождаемая пронзительно невыразительными взглядами устремленных на нее с полотен небесно-голубых глаз, Оля пошла дальше.
Она сделала ещё круг по площадке, но почувствовала усталость, слишком много смыслов было вокруг, слишком много людей, может быть стоило уйти. Тут она вспомнила про свои вещи. Рюкзак так и остался лежать под пальмой, а там ведь было всё - дорогой фотоаппарат, деньги, ключ от дома и скутера. Оля решила забрать его, и затем прогуляться по пляжу. Сориентироваться в пространстве, было не так просто как раньше, но все же возможно. Рюкзак ждал её ровно там, где она его оставила, но желание уйти с вечеринки покинуло ее. Оля решила, что нужно выбрать спокойное местечко и посидеть немного там, слушая музыку.
Сбоку от сцены сидели двое ребят. Их европейские спокойные лица понравились ей, и Оля решила, что рядом с ними можно было бы надежно зафиксировать рюкзак и собственное тело на некоторое время, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Она села рядом с ними, улыбнувшись в качестве приветствия.
Через какое-то время, к ним подсели несколько красивых девушек и ребят. Из разговора она поняла, что все они из Франции. Одна из девушек была со сломанной ногой. Ее аккуратно посадили прямо перед Олей. Все французы оживленно болтали как птички на веточках, и, хотя Оля не понимала ни слова, в их французском гнездышке она чувствовала себя очень расслаблено.
Между тем парень, который сидел рядом с ней завел беседу. Его звали Жан, и хоть она не очень была способна в этот момент к общению, он был ей симпатичен и она заговорила с ним. Как поняла Оля, он жил на Гоа постоянно и занимался выращивание травы. Он забил чилом и передал ей его. Оля неловко вдохнув в себя дым поперхнулась и, закашляв, она нечаянно коснулась рукой его бедра. Жан отреагировал страстно, стол что-то шептать ей на ушко, затем взял её за руку и наклонился, чтобы поцеловать, но она увернулась.
Он не так ее понял, Оля искала только временное убежище, но не мужчину. Ей нравится Жан, но она не будет заводить отношения под кислотой. Оля не будет целоваться с парнем, которого видит первый раз в жизни, находясь в измененном состоянии сознания, иначе говоря, ничего вообще не соображая. Она увидела огорчение на его лице и недоумение, но ей было все равно. Она встала и ушла, аккуратно переступив через сломанную ногу маленькой француженки.
Танцевать ей не хотелось, но что делать дальше, она тоже не совсем понимала. Её внимание отвлек высокий худощавый мужчина, переодетый то ли в эльфа, то ли в фавна, выкрашенного с головы до ног в яркий кислотно-розовый цвет. Мужчина пластично и ритмично двигался. Он знал многих на танцполе, танцевал со всеми и часто останавливался, чтобы перекинутся с танцорами парой слов.
Фавн заметил ее пристальный взгляд и недоуменно посмотрел на нее. Его взгляд был холодным как взгляд ящерицы. Избыток внимания ему не нравился, и он удалился, не прекращая танца, в сторону открытой террасы. Оле стало смешно и весело, и, забыв о своих опасениях, она побежала вслед за Розовым, чтобы еще понаблюдать за этим странным существом.
На террасе было много людей, начинался заход солнца. С террасы открывался прекрасный вид на море, небо, и танцующих на пляже людей. Оля, потеряв Розового из вида, решила задержаться немного на террасе. Она придвинулась поближе к перилам и стала смотреть на море, и пляж внизу, где люди танцевали, медитировали и прогуливались вдоль моря.
Отвернувшись, она вдруг заметила красивую юную девушку, стоящую рядом с ней у перилл. Темные волосы девушки, огромные миндалевидные глаза, ее тонкая фигура и изящные руки с длинными ногтями покрытыми блестящим синим лаком, прекрасно гармонировали с океаном и заходящими лучами солнца. От девушки исходило ощущение безмятежного покоя, и Оля обрадовалась ей как старой знакомой. К ее удивлению, девушка спросила её на русском, как дела. Они стали разговаривать и выяснилось, что Камилла - дочь трансеров из России, и уже много лет с родителями отдыхает на Гоа.