Ледяная Соня : другие произведения.

В Соборном лесу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ юноши, который поселился в полном тайны месте и стал свидетелем ночного собрания лесных духов. Меня понесло на атмосферу туманного леса. Безликие, хульдры, люди-совы... И землемеры, конечно же. Колоритные персонажи мифологии, мне просто нельзя было отказываться от идеи написания про них. Однако из-за того, что изначально этот рассказ был набросан как дневник лесника (да, сначала было так, хех), наблюдавшего за всей этой лесной паранормальщиной, мне пришлось его надолго откладывать и писать кусочками в течение почти года, а конец был додуман в последний момент, завален и потом переписан... Надеюсь, это не такой уж и большой минус.
   История эта началась с моего переезда из шумной столицы в городок с необычным названием. Зовётся он Шаянат, то ли от татарского "скорпион", то ли от первичного "тайный, таинственный". Население - максимум двадцать тысяч, простой и дружелюбный народ, не то что в больших городах, где всякий встречный смотрит угрюмо и пихается в автобасе. Я без проблем устроился работать в местную ветеринарную клинику и остался этим доволен, равно как и купленным за копейки старым домиком, где отныне собирался жить. Друзья хихикали над моим выбором и говорили, что в такую глухомань уезжают одни только старики. А я отвечал просто, что ищу спокойствия, что мне не нужны толпы людей вокруг, вечная суматоха, пробки, едкий дым и подпирающие самый небосвод высотные дома. Ежели за эти годы я не сумел привыкнуть к этому всему, то дальше ничто уж не могло поменяться.
  
   В первую же неделю стало ясно, что сие место идеально подходит не только для укрытия от неимоверно выматывающего темпа современной жизни, но и для возобновления деятельности, какой я крайне увлекался в старших классах. Ах, как же я когда-то любил искать в журналах статьи о всяких необычных вещах: о невероятных физических и психических способностях людей, о доживших до наших дней гигантских ящерах и морских гадах, о сенсационных археологических находках, повествующих нам о цивилизациях древности...
   В моей голове сшивались факты, строились теории - ткалась картина мира, ещё столь плохо изученного людьми. И как же я хотел тогда наблюдать за колдовскими котами, открывающими порталы в другие миры, искать в непролазных джунглях последние племена собакоголовых людей, поехать к руинам хиндустанских городов или погрузиться в глубоководную впадину, куда не проникает солнечный свет! Как же я стремился узреть всё это своими глазами, как мечтал лицом к лицу столкнуться с чем-то необъяснимым, загадочным!..
   Почти сразу за дворами противолежащей стороны улицы начинается обширный лесной массив, именуемый Соборным. Едва ли не ежедневно туман наваливается на мрачную хвойную стену, укрывая всё непроницаемой белой мглой, в которой даже стволы больших деревьев оказываются ориентирами очень сомнительными. Ни одного звука не бывает слышно в этой чаще: ни шелеста листвы, ни треска ветки, ни звериного голоса. Лишь леденящая душу тишина. Как оказалось, в этой местности ходит великое множество историй - от лагерных баек до старинных легенд. Я поинтересовался у соседей про лес и про странные явления, в нём происходящие, и всякий сказывал что-то своё, не похожее на рассказ другого.
  
   Дуллаган знал о том, что одна из долгих троп, начинающихся у окраины городка, ведёт на поляну, где стоит старый рояль. Неизвестно кем привезённый, неизвестно когда. Он сильно расстроен, поэтому извлечь из него можно только дребезжащие, мутные звуки, изобилующие неприятными призвуками, происходящими из случайно задетых соседних струн. Однако по вечерам он, находясь дома у открытого окна, иногда слышит, как кто-то играет на нём, играет с большим мастерством, и звуки исходят совершенно чистые. Эти звуки благодаря царящей в лесу тишине разлетаются на очень большие расстояния. Трижды Дуллаган отправлялся на поляну чтобы выяснить, кто же этот таинственный пианист, но так и не смог добраться туда: пространство впереди искажалось, тропа под ногами вилась немыслимыми петлями, а музыка будто бы текла со всех сторон сразу, не становилась ни громче, ни тише. Но всё же однажды силуэт игравшего он сумел разглядеть, и мог поклясться - то был не человек.
   Со слов Сары, года четыре назад там были найдены мёртвыми двое лесорубов. У обоих спина была переломлена посередине одним мощным ударом чего-то неострого, каких-либо других травм не было, не было поблизости и упавшего дерева, какое могло бы стать причиной их гибели. Уходившие в чащу и раньше не возвращались, но не находили даже следов их. Были слухи, что в лесу живёт сам король Ольх. Людей он очень не любит, и всячески старается не пускать их в свои владения: насылает туманы, путает тропы, страшит... А особо отчаянные погибают под копытами его верного лося.
   Пьер рассказывал, что однажды повстречал в этом лесу стадо невесть откуда взявшихся коров. Крупных, лохматых, а главное - каких-то нереальных: они шли в паре десятков метров от него, но ему не было слышно ни единого их шага, словно между ними было безвоздушное пространство. Средь этих коров Пьер увидел молодую девушку. Хотел было окликнуть её, да она сама обернулась. Говорил, что взгляд у неё был "как у настоящей дикарки". А ещё у девушки был хвост. Это он абсолютно точно разглядел - ниже колена, с пучком волос на конце, чем-то на коровий похож...
   Хоба описывал таинственные тени, которые видел сам много раз. В походах за грибами он, как говорит, постоянно ощущает чей-то пристальный взгляд, упирающийся в спину, кроме того, иногда улавливает боковым зрением плавные и осторожные движения наблюдателей, старающихся не попасться на глаза человеку. Тонкие, тёмные, расплывающиеся в тумане силуэты высоких двуногих и не менее высоких четвероногих существ. Они смотрят на него издалека и всегда занимают такое положение, что разглядеть их как следует невозможно. А стоит человеку повернуться - "создания тумана" молниеносными рывками скрываются за стволами деревьев или просто растворяются без следа. Следов они действительно не оставляют никаких, будто не касаются земли. Кроме того, упоминал Хоба и о княгине оленей, всем с детства известной, и об оборотнях, и даже показал мне - в деревянном ларце, в каких обычно хранят драгоценности - челюсть. Сантиметров двадцать длиной, по форме похожую на волчью, с большими клыками, однако же с коренными зубами и резцами совершенно человеческими, и, что меня больше всего поразило, значительным подбородком. Обладатель этой челюсти, по-видимому, спокойно мог говорить на людском языке. На вопрос "откуда?" сосед мой лишь ответил, что странную кость когда-то давным-давно нашёл в местной земле его дед.
  
   Всё услышанное в тот день весьма вдохновило меня на расследование. В один из последующих выходных я, схвативши вместительный туристический рюкзак, бодро зашагал вглубь леса по относительно натоптанной дороге. С собой не было ни карты, ни даже компаса, но вот что я точно не забыл, так это яблоки, бинокль и отличное настроение. К сожалению (или к счастью, кто же знает) поход оказался короткой прогулкой - туман накрыл местность неожиданно быстро. Уже спустя полчаса я с трудом мог видеть предметы в трёх метрах от себя, кроме того - практически не слышал шороха опавшей хвои под собственными ногами. Камень, брошенный вперёд, продолжал падать в бездну, пока я, пройдя чуть дальше, не обнаружил его лежащим на земле. Туман определённо обладал превосходными звукоизолирующими свойствами. Но как? Это же просто взвешенные в воздухе частицы воды! Или...
   Раздумья прервало вдруг неприятное чувство. От загривка вниз до самых пяток устремились прохладные импульсы. Тревога? Из-за чего вдруг, интересно? Затем разум догнал инстинкт, и стало ясно, что сейчас я совершенно лишён основных чувств и крайне беззащитен перед существами, скрывающимися в этой мгле. Не знаючи, кем и чем они могут оказаться, я ощутил себя настолько неуютно, что заторопился назад. Не сразу, но нашёл дорогу и вышел к домам. Когда уже приближался к своему месту обитания, я услышал рассерженный лай собаки. Самого зверя не было видно, но его голос звучал, казалось, отовсюду и был настолько громок, что я непроизвольно пригнулся и приготовился к нападению. На самом же деле, как потом обнаружилось, пёс этот живёт через два двора от места.
  
   Выяснить природу столь необычного и переменчивого феномена не удалось ни тогда, ни в последующие недели, ни, огорчу я вас, вообще в принципе. Я брал пробы воды в реке и нескольких ручьях, которые, предположительно, являлись источниками тумана, но никакими особыми свойствами та не обладала. Другая странная замеченная мной вещь, характерная для данного места - почти полное отсутствие диких животных. Сначала я считал, что мы в городе просто не видим и не слышим их из-за постоянной глушащей завесы, но далее всё больше убеждался в том, что чаща совершенно не населена. Лишь пару раз я находил заячьи следы, да ещё один раз лисьи. Домашние животные тоже и лапой не ступают в сторону леса. Несколько раз я наблюдал, как кошки - абсолютно здоровые, адекватные - долго вглядывались в просветы меж деревьев, а затем резко подскакивали и убегали к домам. Зверьё как будто стремится избегать встреч с этими "созданиями тумана". Птицы же иногда показывались и даже пели. Однажды я заметил на земле большое серое перо с пятнами, но едва оказалось оно в тёплой живой руке - рассыпалось прахом. Принадлежало ли оно рыбной сове, как я сперва подумал, или кому-то иному...
   В любом случае Соборный лес манил, притягивал меня, как хороший магнит. Одновременно с тем, как я привыкал к обстановке и приспосабливался стерпливать приступы тревоги, так или иначе накрывавшие меня в тумане, местные жители тоже привыкали к моему присутствию, показывались чаще и явственней. Однажды я практически пересёкся с высокой человекоподобной тенью, которая несла мерцающий источник света - свечу или маленький фонарь. Это существо, в отличие от остальных, не поспешило скрыться, когда заметило меня, а просто замерло на месте. Ничего, кроме смутных очертаний, я не различил, но скажу уверенно, что в тот момент оно смотрело прямо мне в глаза. Я был практически парализован этим взглядом и простоял неподвижно довольно долго, пока фигура первой не развернулась и не ушла в туман.
   В другой раз нечто, силуэтом напоминающее как раз гигантскую рыбную сову, цепью коротких беззвучных перелётов вывело меня на ту самую поляну с роялем. Инструмент действительно был настоящий, лак на нём шелушился, открытые участки дерева потемнели от влажности. Я, долго не копаясь с его осмотром, зачем-то заглянул под крышку. Там обнаружилась груда опавших листьев, хвои и всего прочего, но также и виниловая пластинка весьма хорошей сохранности. Мне пришлось одолжить у Хобы винтажный патефон, чтобы её прослушать.
  
   Надо сказать, что я, когда слушаю музыку, всегда с головой погружаюсь в неё. Включаю проигрыватель, сворачиваюсь уютно в кресле и закрываю глаза, а в разуме рисуются всевозможные картины, какие эта музыка могла бы сопровождать. Так было и сейчас. Мелодия пластинки оказалась весёлой, быстрой, трёхтактной - перед глазами сразу же под ясным небом разостлался столичный лунапарк с его каруселями, шумными горками, комнатой кривых зеркал, колесом обозрения, воздушными шариками, радостными детьми с мороженным в рожках и карамельными облаками, тянущими своих родителей то к одному аттракциону, то к другому. Даже показалось, что на записи слышны их голоса и смех. Все вокруг улыбались, и я стал улыбаться в ответ.
   Однако быстрыми были только первые две-три минуты музыкального произведения, после чего темп стал замедляться, и картина сменилась. Теперь мне представлялся большой бальный зал, богато украшенный, освещённый массивными жирандолями, и плавно кружащиеся в вальсе пары. Веселье здесь перешло в торжественное спокойствие: гости улыбались друг другу, но были молчаливы. А тем временем мелодия обрастала новыми подголосками, низкими, тревожными, вдалеке зазвучали поющие без слов голоса, всё начало смешиваться в грозный шум, и лица людей застыли... И то уже были даже не лица - я обнаружил себя посреди маскарада чудовищ! Низкие и высокие, чешуйчатые и шерстистые, когтистые, рогатые, хвостатые существа в роскошных костюмах и изображающих человеческие лица масках продолжали как ни в чём не бывало танцевать вокруг меня. Я был одновременно восхищён и напуган этим экзотическим зрелищем. В какой-то момент краски стали выцветать, превращая происходящее в тревожный чёрно-белый фильм. Я не хотел знать, в какой ужас дальше может перерасти музыка и следующая за ней сцена, поэтому открыл глаза. Бальный зал никуда не исчез. Лишь панически резкое выключение патефона смогло полностью развеять видение.
  
   Но наиболее примечательным событием смело можно считать ночь, когда создания тумана наконец в полной мере показались мне. Тогда я уже готовился спать и разворачивал матрас, как вдруг обратил внимание, что что-то переменилось, но что конкретно - сразу не понял. Только спустя минуту или две я разобрался, в чём дело: из леса доносилась музыка. Доносилась издалека, но если вслушаться, вполне можно было разобрать мелодию, кем-то выдуваемую из одной ветки авлоса под тягучий бурдон другой. Этого хватило, чтобы побежать в лес прямо сейчас, прямо в домашней одежде. Тогда в спешке я даже, кажется, забыл запереть входную дверь. С собой я схватил только большой плёночный фотоаппарат. Его я приобрёл буквально за день до событий - советовали, конечно, взять что поновее, но у меня не было никакой уверенности, что цифровая техника окажется способна запечатлеть призраков.
  
   Когда я, направляясь к источнику звука, вышел на тропу, ведущую к роялю, мне повезло стать свидетелем фантастического зрелища. Чинно, широкими мерными шагами туда двигалась процессия невиданных существ. Анатомически они больше всего напоминали лосей, но с телами и шеями непропорционально короткими. Морды этих "лосей" будто были срезаны по самые рога, а срезы прикрыты разными масками: от африканских из дерева до фарфоровых - синайских и японских. Существа были одеты в старые пластинчатые панцири поверх изодранных попон из нежной полупрозрачной ткани и увешаны всевозможными драгоценностями. Позолоченные цепи и отдельные кольца, привязанные к лентам и вплетённые в косы длинной шерсти, синхронно бряцали и звякали при каждом их шаге, и звуки эти распространялись в тишине туманного леса так же необъяснимо приятно, как звуки систра заполняют тишину древнего храма. На спине одного из этих созданий сидел мальчик, свернув калачиком ноги, и играл на авлосе.
   Страха не было, и тревоги тоже - я привык. Я прятался в кустах и следовал за процессией. Туман действовал мне в помощь, заглушая шелест шагов и щелчки фотоаппарата. Даже если они видели меня, то внимания не желали обращать. Эти загадочные образы мне отчего-то казались до жути знакомыми... Считается, что путешественник, умерший вдали от дома, становится землемером. Духом-сказителем, что бродит по миру, собирая всевозможные легенды, баллады, стихи, песни, какие только услышит в своём вечном странствии. Даже если люди забудут - землемеры всегда будут помнить. И расскажут, и споют всякому, кто попросит. И всякому даруют они возможность почуять и понять дух давно ушедших времён. Что ж, вероятно, это они и были.
  
   На поляне гостей встречали местные жители, которых ранее мне удавалось видеть лишь тенями и размытыми фигурами. Они были похожи на людей, очень высоких, тощих и неестественно бледных, а на головах у них обозначены были только пустые белые овалы без глаз, носов и ртов. Вперёд из их числа вышел седогривый лесной король в обруче кельтской короны, в свою очередь из числа гостей к нему приблизился и встал напротив косматый землемер с трещинами по фарфоровому лицу, на ветвистых рогах которого были зажжены свечи. Они слегка друг другу поклонились и начали переговоры, из которых я, впрочем, ни слова не разобрал. Пока они беседовали, остальные землемеры один за одним проходили через центр поляны, а безликие вынимали у них из-под панцирей сумки и мешки, складывали их сверху на рояль. Многие сумки на ходу потрошились их длинными когтистыми пальцами, из них торопливо извлекались книги и музыкальные пластинки и прятались за пазуху или под крышку инструмента.
   Наконец, когда прибывшие были "разгружены" и все призрачные фигуры замерли на месте - послышалось пение. Стройный хор из нескольких десятков голосов, не мужских и не женских, разветвляющихся и вновь сплетающихся воедино. Я, случайный слушатель, был очарован этими неземными голосами, чистыми и звенящими, как воздух морозного зимнего утра. Вскоре к ним присоединились звуковой фундамент виолончели и незамысловатый, но зато почти механически чёткий ритм ударных. Из тумана запела скрипка, с полутакта подхватив знакомую мелодию, а затем вышел играющий на ней филин ростом с человека, скорее даже человек, но с головой филина и пугающими чёрными глазами. С дерева спрыгнула девушка с растрёпанной причёской, её инструментом была звонкая деревянная флейта. Авлет, до этого терявшийся где-то в толпе, тоже сделал шаг вперёд.
   Исполнители собрались у рояля, а вокруг них замкнулось несколько хороводов из танцующих. Стоило кому-то из музыкантов устать и уйти с импровизированной сцены - его место мгновенно занимал другой, и притом играл ничуть не хуже прежнего. Удивительно было воспринимать единым потоком музыку и поэзию разных эпох, когда чередуются и поются вперемешку старинные баллады и современные эстрадные романсы, на разных языках, известных и забытых...
  
   На краю поляны отдыхало несколько землемеров, отдавших свою шерсть в распоряжение пары местных, которые бережно расчёсывали и заплетали её. Остальные же гости если не пели, то оживлённо плясали что-то наподобие гальярды или турдиона, перебирая всеми четырьмя ногами, скача, приседая. Множеством ног в воздух поднималась хвоя и листва, но шороха не было слышно, только звон колец и цепей раздавался в такт музыке. Многие безликие, однако, со временем теряли в движениях всякий ритм и продолжали веселиться, лишь беспорядочно дёргаясь, пошатываясь, словно опьянелые - не от вина, а от песен и танцев. Иные и вовсе на глазах превращались в деревья, вытягиваясь вверх и выпуская их своих тел множество тонких раскачивающихся веток.
   Что-то внутри меня заставило выбраться из кустов и присоединиться к танцу - и посреди этого ночного праздника я забыл буквально обо всём: об аппарате, о времени, быть может, даже о самом себе. Не знаю, сколько бы я ещё пробыл там, в Соборном лесу, если бы не тот взгляд. Мы случайно столкнулись глаза в глаза с мальчишкой-авлетом. Зрачки у него сразу испуганно сжались в едва заметные точечки. Всем своим видом он обратился ко мне и, не размыкая губ, прямо в моей голове прокричал нечто вроде "Уходи! Тебе нельзя здесь быть!" Этим голосом меня будто ошпарило. Я просочился сквозь толпу танцующих существ и помчался прочь без оглядки.
  
   Мне казалось, я отсутствовал три, от силы четыре часа. Каково же было потрясение, когда Хоба, встретив меня посреди улицы, с облегчением вздохнул и спросил, где я пропадал целых трое суток... При этом не был я ни уставшим, ни голодным, ни даже обезвоженным, хотя любой нормальный человек с трудом протянет три дня без воды. Помниться, я когда-то читал о собраниях, которые лунными ночами устраивают сказочные эльфы с холмов. Пастухи, коим случалось проходить мимо, присоединялись к ним, завлечённые пением неземной красоты, и исчезали, а через много лет возвращались поседевшими стариками. Как же я тогда благодарил мальчишку за то, что позволил мне избежать этой участи...
   А когда я хватился фотоаппарата - его при мне не оказалось. Вероятно, он выпал из сумки во время моего поспешного отступления. Я очень долго пытался его найти, в свободное время прочесал, наверное, весь лес. Наконец пропажа нашлась - в овраге, очень далеко от места событий. Медный Маммут, как же его изувечили!.. Аппарат выглядел так, будто по нему протопталось огромное стадо танцующих лосей. Нести эти обломки в ремонт не было никакого смысла. Я просто притащил их домой и извлёк плёнку. К моей великой радости, шесть из пары десятков снимков оказались удачными: на них застыли полупрозрачные, но хорошо различимые фигуры "созданий тумана". Довольный, я показал их соседям, и каждый узнал на них то, что видел сам. Пьер посоветовал отнести фотографии в местную газетную редакцию, и я так и сделал, ни капли не задумавшись. И это, похоже, было огромной ошибкой. Газетчики ведь очень любят такого рода "сенсационный" материал.
   Скоро вышла большая статья про Соборный лес. С моими фотографиями, благо, я предпочёл остаться анонимом. Надо ли говорить, что сенсация удалась на славу - вещественные доказательства существования лесных духов обсуждали все кому не лень. Кто-то из приезжих тоже прочёл газету, вдохновился мифами, и... не отправился в лес с энтузиазмом охотника за сокровищами, нет. На беду, он оказался владельцем туристического агентства и решил расправить серебрящиеся прибылью крыла своего бизнеса и над этим местом. Ведь не меня одного привлекает всё необъяснимое, загадочное...
  
   Неизвестно, чем эта история кончится, но уже сейчас я начинаю замечать, что вокруг становится шумно. Слишком шумно. То, от чего я в своё время бежал, теперь неотвратимо нагоняет меня. Теперь в Шаянат постоянно приезжают туристы, которые засыпают местных вопросами, скупают сувениры, бродят по лесу с фотоаппаратами и какими-то непонятными механизмами. Мы беседовали с другом на эту тему, он говорит - это наоборот хорошо: городок получил новый источник финансирования, а значит "будет развитие, будет жизнь". Ага, значит до этого жизни не было... Я уже не помню, когда последний раз отчётливо видел "созданий тумана" - они стали скрываться. Им не нравится столь пристальное внимание живых. Лес наполнился людьми, но абсолютно опустел, стал казаться обыкновенным. Даже туман растерял свою таинственность и отступил далеко вниз, к реке. Думаю, духи тоже отступили глубже в чащу и ожидают там, пока всё не вернётся на круги своя. Но что если они ушли насовсем? Что если из-за глупости одного человека им пришлось покинуть место, где они обитали не одну сотню лет? Пусть фотографии остались анонимными. Тут дело в совести. Мысли о таком исходе уже давно не дают мне уснуть спокойно.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"