Смерть - не самое страшное для человека. Доказательством тому - суициды.
Слишком много людей разных рас, вероисповеданий, темпераментов и возрастов приходили к выводу, - легче, лучше, правильнее убить себя, чем продолжать цепляться за жизнь. За опостылевшее по той или иной причине, затянувшееся сверх меры существование. Или принимая такой шаг как единственную возможность избавиться от тягостного выбора. Когда проще умереть, чем выбрать любое иное решение.
И потому убить - это не самое плохое, что можно сделать с человеком.
Замена боли на ее отсутствие - разве это не избавление для страдающего, не милосердие для него? Тем более, когда смерть одного спасает других. Становится единственным условием их выживания...
- Да ну, хватит об этом. Решение принято, - перестаем пилить опилки. Просто делаю, что ... делаю, - Лазов повел стволом плазменника влево, затем вправо. Физическое усилие приглушило мысли - сотни раз передуманные и сейчас вредные, потому как мешающие исполнению задачи.
Хронометр в левом верхнем углу гермошлема отсчитал вторую минуту, принялся выщелкивать секунды третьей. Еще четверть часа. Если за это время цель не появится - не судьба. В этот раз. Но тогда очень скоро будет другой. Потому как без этого не обойтись.
Ага, вот он! Из-за скал вывернула фигура в серебристом скафандре.
- Это не человек. Это просто мишень, в которую надо попасть, - настроил себя Артур.
И, как это происходило миллионы раз в истории цивилизации, совместил линию прицела с головой жертвы.
Заряд должен разнести гермошлем. Почти полностью сжечь его. Только такой выстрел позволял замести все следы. Во-первых, отключатся гравизахваты, и тело вынесет с Сигмы-2 в космос. Где оно будет лететь века, а может, миллионы лет, пока не сгорит в фотосфере Альфы. Или какой иной звезды. Во-вторых, разрушится индивидуальный маяк. А без него скафандр обнаружить нельзя. Разве что банально найти, как грибники ищут в лесу опята. В прямом смысле наткнутся на него. Такое было возможно, останься тело на поверхности небольшого и периодически обитаемого астероида. Однако плазменный импульс выбьет останки с поверхности. По прикидкам Артура, начальная скорость - свыше дюжины метров в секунду. К тому времени, пока погибшего хватятся, он отлетит от станции на многие мили. Без маячка или отсутствующего на станции спецоборудования на таком расстоянии его не запеленговать.
Идеальное преступление. И у виновного - стопроцентное алиби. Может, кто что и заподозрит. Но обосновать без трупа не получится. А значит, никому и не будет стыдно за Артура. За воспитавшего его Берею. Потому как никто ничего и не узнает. И потому не сможет хоть в чем-то доказательно обвинить.
Наверное, не стоило называть пока еще живого человека трупом. Картинка с оторванной головой, каплями крови из обрубка шеи и тянущихся по черному фону космоса багровово-белесыми нитями порванных артерий и жил представилась настолько мерзко, что из глубины, чуть ли не от живота поползла волна отвращения к тому, что Артур намеревался совершить. Настолько физиологичная, что едким комком подступила к горлу, выбила влагу на глаза, пробила тремором руки.
- Не хватало еще сблевать в скафандр, - хватка оружия ослабла, стрелок растянувшиеся в вечность секунды боролся со скрутившими тело судорогами.
Стефан во всем виноват. Если бы не эта мразь, то все было бы нормально. Иногда судьба выносит в мир существа, которым лучше бы не жить. Вреда от них гораздо больше, чем пользы. И потому лучшее, что они могут сделать, - так это освободить вселенную от собственного существования. Но вот именно такие организмы упорнее всего цепляются за свое никчемное прозябание. Тем самым отравляя жизнь ни в чем неповинным людям. Которым по какой-то ведомой только року причине "повезло" пересечься с подобными недолюдьми.
- Зато я его больше никогда не увижу... - еще и эта мысль хоть как-то компенсировала то, что намеревался сделать Артур.
**
Познакомились они полтора десятка лет назад...
Новая семья в колонии - это всегда происшествие. А если еще и с детьми - так событие вдвойне. Особенно для подростков. Слишком их мало в поселении в несколько тысяч человек ...
На специализировавшейся на рыбоводстве, почти сплошь покрытой водой Берее было всего две школы, ученики которых соперничали во всем. От спорта и учебы до чего угодно. Причем не только технических умений или искусств. Бывали и банальные драки. Впрочем, редко доходившие до синяков или тем более "первой крови". Так, помутузить друг друга, тычки, затрещины, - да и то в возрасте десяти-двенадцати лет. До этой поры взрослые еще смотрели на подобные мальчишьи разборки сквозь пальцы. А вот более старших могли и наказать. Отбивая этим самым охоту к нелегитимным методам соперничества. Для схваток есть баскетбольные и ватерпольные площадки, гонки на яхтах и скутерах, на крайний случай - бокс и самбо. Вот тут и соревнуйтесь, доказывайте друг другу свое преимущество. На благо себе, в удовольствие зрителей. И в строгом соответствии девизу колонии Берея. "Magis amica honorque". Честь превыше всего...
Борьба за эту самую честь быть первой, дабы не стать последней, шла между двумя школами почище, чем противостояние Монтекки и Капулетти. Особенно ожесточенная - как раз в этом самом боевом возрасте, десять - двенадцать лет.
Детей в классах было мало. Потому каждый новичок воспринимался как подарок судьбы, потенциальное усиление. Может быть, он классный волейболист или пловец, что укрепит команду? Способный ученик, который поможет выиграть олимпиаду по физике или астрономии. Или, что тоже не лишнее, талантливый художник или музыкант. И Бог с ним, даже ежели не то, ни другое, ни третье. Середняк, простая пехота, способная честно отработать свое хотя бы посредственным защитником в игре или где в массовке, тоже нужный элемент. Особенно когда футбольную команду в одиннадцать рыл приходится собирать из трех следующих друг за другом возрастов. В критических случаях замещая отдельные позиции наиболее боевыми девчонками.
Но Стефан оказался наихудшим вариантом из всех возможных. Парией везде, за что бы не брался - спорт, учебу, общение. Причем не только абсолютным неудачником, но вдобавок жадным, неумным и пугливым. Что быстро отнесло его в самый подвал мальчишечьей иерархии. Причем, на несколько этажей ниже ближайших конкурентов. Братьев Бушей, ребят неинициативных и глуповатых, но по крайней мере не из пугливых.
Трусостью Стефан отличался феноменальной. Такой, что даже боялся пожаловаться на периодически третировавших его одноклассников. Среди которых особенно отличался как раз самый щуплый из ровесников Лазов.
- Слушай, ну может, хватит? Оставь его в покое, а то я сама на тебя классной скажу! - Как-то раз не выдержала и пригрозила даже среди девчонок запретным - ябедничеством - староста класса рыженькая Оленька. - Ну что тебе вообще от него надо-то?
Артуру огненноволосая девушка нравилась так сильно, что вскоре она заняла все его свободное от учебы, спорта и домашних дел место. А много позже он объяснил ставшей его женой однокласснице, почему дольше прочих преследовал запредельно робкого новичка.
- Понимаешь, мне нужно, чтобы он мне ответил. Докопаться до него настолько, чтобы он на меня бросился. От запредельной ненависти ко мне. Или к своему ничтожеству. Мне все равно. Хотя бы один раз. Чтобы пробить в нем этот барьер. Научить защищать себя. Достаточно один раз решиться, - и дальше будет проще. Он ведь почти на голову меня выше!! Но похоже, бесполезно. Этот овощ по определению не способен хоть на какое сопротивление. А тот, кто не может защитить себя - не заступится и за других. Это слабое звено, потенциальный предатель. Любой команды, в которой окажется. А по-большому счету, всего человечества. В общем, насекомое, бесполезное для всех. И паразитирующее на обществе.
- При чем тут человечество?? И он не насекомое или овощ, - обиделась Ольга. - Просто очень ранимый, очень тонко чувствующий, рефлексирующий человек. В отличие от тебя. Оловянный солдатик.
- Ну да, конечно, - Артур обнял супругу, - Ну да, ты всех готова жалеть и защищать. А мне вот говоришь, что я как на столбах распят на своих установках. Мужчина не плачет, всегда делает что решил, никогда не лжет, не уступает в принципиальных вещах... Но без этого нет человека. А так, студень-слизень. Способный на что угодно. И ни на что в жизни. Ладно, не хватало еще из-за него ссорится. Забудем. В принципе, его для меня давно и так нет...
Для всех было бы лучше, если Стефан и вправду тогда куда-нибудь свалил из поселения. Переселился бы в другое - вместе со своей незаметной, похожую на мышку мамой из службы клининга. Однако эта семья прижилась в Берее надолго. Видимо, потому, что на меняющие жизнь решения они были попросту неспособны. А в колонию эту семейку занесло каким-либо попутным или встречным ветерком, противостоять коему они по своему обыкновению не смогли.
Для космослужбы или другой серьезной работы самый неуспешный выпускник за всю историю Береи явно не подходил. Потому после школы его пристроили в подметалы, - напарником к родительнице. Вскоре, поскольку с уборочной техникой у Стефана тоже постоянно возникали проблемы, перевели на еще менее квалифицированную должность - стюардом в службе обеспечения. Ничего сложного, обслуга самого нижнего уровня, подай-принеси-сопроводи-посторожи...
А спустя три года юношу на себе оженила ровесница его мамаши, деспотичная разведенка Лея с тремя детьми - все от разных отцов. Превосходящая супруга не только по возрасту, но и раза в полтора-два, по весу. Где он и застрял, видимо, до конца жизни. Игнорируемый земляками, презираемый коллегами, третируемый открыто изменяющей молодому мужу женой. А со временем, очевидно, и ее чадами. Причем, ежели судить по иногда появляющимся на внешности Стефана гематомам, в семье его, случалось, и поколачивали.
В маленькой колонии очень трудно не пересечься. Однако Артуру повезло не видеть бывшего одноклассника несколько лет. Пока, наконец, это не произошло.
Причем в ситуации, - хуже не придумаешь...
**
Альфа была звездой стандартной последовательности. Ничем не примечательной. Кроме того, что находилась на траверзе, связывающей Берею с Землей. Потому к единственной планете системы, подобному Юпитеру газовому гиганту Сигме, был "принайтован" подходящий астероид. На котором закрепили тахионный маяк, обеспечивающий движение звездолетов в подпространстве.
Ольгу с Артуром высадили на Сигму-2 неделю назад. Ничего сложного - регламентное техобслуживание, работы максимум на несколько дней. А затем, дабы без толку не расходовать кислород, еду и энергию - безмятежный сон в криокамерах до поры, пока к маяку не заглянет пролетающая обратно к Берее дежурка. По плану, это еще с месяц. Впрочем, пребывание в служебном анабиозе оплачивалось, пусть и по уполовиненному тарифу. Потому насчет сроков Лазовы не тревожились. Что плохого - ты спишь, а денежки тебе капают?
И все было хорошо. Пока им крупно не повезло, причем трижды.
Во-первых, посадочную шлюпку с погибшего в подпространстве под завязку груженным лососем транспортника Пегас-137 вынесло именно к Сигме-2. Во-вторых, на спасательный фрегат ранее, чем на маяке иссякнут запасы кислорода, рассчитывать не приходилось. В третьих, ремонтники не успели лечь в криосон. Что сняло бы с Артура ответственность за последующие события.
Ну, а то, что там оказался именно Стефан ... Это, видимо, судьба. Плата за незакрытый в юности гельштат. За то, что тогда не довел дело до конца. Не сделал из чмошника мужчину. Человека.
За все в жизни надо платить. И если уклонишься от своевременной платы - ее цена со временем только возрастет.
**
Что делать со вбитыми с детства принципами гуманизма, если убийство становится необходимым условием выживания?
Единственный документально зафиксированный в космической истории подобный факт произошел за дюжину лет до рождения Артура.
Астрояхту класса "Прима" из-за аварии бесповоротно "выбило" из подпространства в месяце досветового пути до ближайшего порта. Ну, или в примерно таком же сроке подлета спасателей, что для потерпевших крушение ничего не меняло.
На борту находилась семья из четверых человек. Нильс Ли с отцом, - Хао Ли, супругой Сонг и сыном. Квартет. А спастись могли только двое. Крах системы жизнеобеспечения оставил исправной всего одну криокамеру. И возможность крайне ограниченной регенерации воздуха и воды только для единственного бодрствующего члена. Собственно говоря - самого Нильса, поскольку остальные навыками пилотирования в условиях частичного отказа бортового оборудования попросту не обладали.
Нильс собрал всех, включая одиннадцатилетнего Кианга, в рубке. Разложил на столе распечатки с выводами бортового компа. И сказал, что нужно убить двоих, чтобы хоть кто-то выжил.
- Мне легче умереть, чем это говорить, - он плакал впервые в своей взрослой жизни. - Но тогда не выберется никто. А так - мы спасем хотя бы кого-нибудь. Себя я не считаю. Я уже мертвый. Потому что не смогу после всего этого жить... Да, и времени у нас тоже нет. Если в течение еще хотя бы пары часов потребление кислорода останется прежним - система пойдет вразнос. И тогда "Прима" превратится в "летучий голландец" с мертвым экипажем. Всеми нами. Потому надо выбрать, кто вернется на Землю. И это не Кианг. Извини, сын. Вы все знаете - криосон безвреден только для взрослых. Для детей это иногда смерть. Всегда гарантированное повреждение мозговой деятельности. С высокими рисками просто не выйти из комы...
Мальчик прикипел к креслу, примерзнув взглядом к краю стола. На отца он не смотрел. Женщина выдохнула. Пробежала глазами по распечаткам. Потом еще раз, более внимательно. И еще раз.
Хао сыну верил. Потому просто спросил, - И что ты решил? Ты же капитан... И все наверняка уже обдумал.
- По мне, спасать надо тебя. Или Сонг, - Нильс глянул на отца. Но решать вам.
- Сонг, - ответил Хао. - Я все равно уже старый. А сына вы еще родите.
Ребенок всхлипнул. Женщина притянула мальчика к себе. Он обнял маму. А потом зарыдал в голос. Может быть, не столько из-за страха смерти. Сколько из-за того, что двое из трех, кто больше всего любил его, отец и дед, в течение минуты предали, обрекли на смерть. Пусть и ради других, не менее родных, в том числе и ему, людей. А теперь он ждал того же от мамы. И прощался с ней.
**
Фигура в прицеле замерла, словно почувствовав наведенное на нее оружие. Бликнув стеклом, повернулась в сторону Лазова.
- Смотри не смотри, все равно меня не увидишь, - хроносфера, в которую был закапсулирован стрелок, сторонним взглядом не просматривалась. Более того, после активации материально ее не в будущем, не в настоящем не существовало. Через это место мог проехать вездеход, пройти человек, упасть метеорит, - путешественника во времени все это никак бы не коснулось. А вот плазменный или электромагнитный импульс изнутри направить было вполне возможно. На этом и строился расчет Артура.
Перепрыгнуть в будущее, ликвидировать цель, вернуться назад и тем самым, вместе с отсутствием трупа, обеспечить себе алиби. Тем более, что хроносферы давали возможность для краткосрочного, до получаса, прыжка только в будущее. А вот в прошлое - к счастью для правонарушителей и к горю для историков и следователей - путь был физически невозможен. Использовали машины времени в основном для просмотра и выбора вариантов поведения в экстремальных ситуациях с коротким сроком планирования.
Но, видимо, нет ничего, что человек рано или поздно не попытался бы использовать для уничтожения представителей своего рода.
- Ромео должен умереть, - вспомнилось откуда-то, из тех древних фильмов "про любовь", что так любила смотреть Оленька. - Ну да, третий лишний. Третий всегда лишний...
Артур перехватил плазменник. Моргнул, смахивая влагу с глаз. Стрелять надо в голову. Точно в голову. Причем, попал или нет, не увидишь. Энергетический выброс сломает хроноперенос и выбросит путешественника обратно к точке старта. А что получилось, узнаешь, только прожив эти минуты уже в том, "актуальном" времени...
... А внутри боль, а внутри тоска...
- Надо попасть. Одно усилие. Больно, плохо, но иначе нельзя...Ну хоть эту тварь на с... я больше не увижу, - попытался успокоить взбесившийся пульс Артур. - Стоп, а что это с ним?
Фигурка в скафандре задрала голову и явно всматривалась в нечто, происходящее за спиной Лазова.
**
Звездолет растерло в атомы на десяток световых лет, но его гибнущая электронная оболочка все-таки успела исполнить долг, выгадать минуты, нужные для спасения людей...
- Скорее всего, пересеклись с сингулярой поперек маршрутой, - объяснил лысый, как пластиковая пробка от шампанского, Олег - водила грузовика. - Жаль пегаса, дюжину лет вместой. Думал с него и на пенсию уходить. Хорошо хоть, что мой ишачок успел нас сюда вытолкнуть, а так ... Ладно одиной, залег бы в набку и ждал, пока подберут. А с пассажирами вообще бы попали, как тогда Ли с семействой.
Пассажиров было трое. Стефан с супругой и ее младшей сестрой.
- На землю летели, Камилле операцию делать... И вот, - развела руками Лея, - ведь говорила этому...
Глянула на мужа, - давай пассажирский дождемся. А он, так с оказией на транспортнике быстрее! И денежек сэкономим! Вот и сэкономили. Глаза бы на тебя, урод, не смотрели!
- Анабиозная камера у тебя одна? - уточнил у космолетчика Артур.
- Ну да. Стандартная комплектацой посадочной ботой. Зачем там большей, лишний вес на орбиту таскать. На пегасе вот их с десяткой было - под полную загрузку. Но где теперь пегас? - развел руками Олег. - а у тебя как?
- Две. Тоже стандартная комплектация.
- Плюс регенерация?
- Старенькая, с ограниченным ресурсом. И кислород в баллонах. Посчитаем, прикинем, на троих должно хватить, - Лазов посмотрел на притихшую Лею и съежившегося засохшей банановой шкуркой Стефана.
- Остальные трое - по криокамерам. Чем быстрее, тем лучше...
- Кто? - спокойно уточнил Олег. Согласно устава, решения в таком случае принимал старший поста. А устав космики чтили.
- Ты к себе, женщины, - Артур кивнул на слоноподобных Камиллу с сестрой, - у нас. Прямо сейчас, вот сразу собрались и пошли.
- Это почему это сразу мы?! - вскинулась заподозрившая неладное Лея, глянула на Ольгу, чуть успокоилась, решив, что такая на ее супруга претендовать не будет, уставилась глазками-буравчиками в Лазова, требуя ответа.
- Потому что вы трое - самые большие по весу. То есть на вас уйдет больше воздуха и еды. А с тем и другим у нас напряженка. Еще вопросы будут?
Больше вопросов не было. Через полтора часа на Сигме осталось трое "неспящих". Ольга, Артур и Стефан. Но и это оказалось много. Запредельно много.
**
- На что он там уставился? - Лазов отклеил щеку от приклада, скосил глаз вправо. Стекло мгновенно потемнело, компенсируя светимость звезды. А на повисшем над головой в четверть небосвода огненном лике Альфы взбухал багровый волдырь. Протуберанец тянулся в сторону от Сигмы. Если бы к ней, то подобную вспышку лучше было пережидать не в скафандре на открытой местности, а под куполом станции.
- Ну вот и ладно, даже хорошо, - радиопомехи были очень к месту. Ольга не удивится, что вышедший на поверхность астронавт не выходит на связь. А к тому времени, пока почувствует неладное и пойдет искать, труп отнесет от Сигмы так далеко, что не найти. Только попасть надо точно в гермошлем. Кстати, самое время.
Линия прицела совместилась с целью.
Так, спокойно.
Лазов затаил выдох.
Плавно нажал на спуск.
О-па!
Багровый выплеск из ствола расцвел сполохами внутри временной сферы, подняв внутреннюю температуру до полутысячи градусов и на мгновение превратил ее в маленькое подобие солнца. На ультрафиолетовом пике прорвал кокон, схлопнулся в красноватое быстро исчезнувшее ничто. И выбросил стрелка к месту старта.
На пустынную площадку над каменистой равниной. Под нависающей над головой еще спокойной Проксимой.
Десять с половиной минут.
До ответа - все-таки удалось решить эту самую тяжелую в жизни задачу или понадобится еще одна попытка.
А теперь быстро домой.
Очень быстро...
... Мембранная оболочка недовольно заурчала, очищая скафандр от внеплановой копоти. Отняв лишние секунды, неохотно продавилась, пропуская на станцию.
Где остальные?
Стефана внутри не было. Это хорошо. А Ольга сидела в рубке перед голографической проекцией. Услышав шаги за спиной, ударила кулачком, схлопнула ее.
Однако Артур успел увидеть метки систем обеспечения. Хреново. Расчет выживаемости экипажа. Тот самый, что он недавно смотрел. Однозначно показывающий - до прибытия спасателей хоть как-то продержатся смогут только двое. При условии, что третьего не станет в течение не более чем нескольких часов. Потом система регенерации воздуха зашлакуется и пойдет в разнос. Тогда в течение недели погибнут все "неспящие".
Вовремя Лазов взялся за решение этой задачи. Женщине ее передоверять было нельзя. Примера семьи Ли умному достаточно.
**
Сорок лет назад. "Прима"
... ребенок всхлипнул. Женщина притянула мальчика к себе. Он обнял маму. А потом зарыдал в голос...
- Не надо, милый, не плачь. Мой хороший, мой маленький.... Мама не бросит тебя. Я с тобой. Мама тебя не оставит. Никогда...
- Сонг .... - позвал Нильс.
- Я останусь с ним.
- Криокамера одиночная. Только одна.
- Я не брошу своего сына. Останусь с ним.
- Тогда я потеряю вас двоих.
- Я не оставлю сына. Слышишь, ты!? Если ему суждено умереть, то вместе со мной!
Ли выдохнул, давя горечь. Получился полустон-полувсхлип. Посмотрел на Хао.
- Отец?
Старик покачал седой головой.
- Только не я. Уже старый, пора умирать. Пусть живет Сонг. Или Нианг.
- Я не оставлю сына! - выкрикнула женщина. - Если он умрет, то на моих руках!
- Тогда ... у меня ... нет выбора, - отстранено сказал пилот. - То есть у нас нет выбора. Нианг, ты в анабиоз. Остальным инъекции лабирина. Это быстро и ... без боли ... И я веду "Приму" домой...
На Землю звездолет прилетел с тремя трупами. Двумя в заледеневшем твиндеке и третьим - в криокамере. Мальчик не пережил анабиоза.
**
- На Альфе буря намечается, полевые маячки бы лучше убрать, - Ольга пыталась улыбнуться, показывая, что все хорошо. Но оно было не так. Ох, не так все было, и Артур видел ее растерянность, непонимание, несогласие с тем, что рыжеволоска только что увидела на голограмме-диагностике систем жизнеобеспечения.
- Тебя нет, я Стефана послала, чтобы собрал что успеет. Лучше под крышу, а то, сам знаешь, спайки где может повыбивать, потом ремонтируй. Присоединишься? Он от скал идет, с севера. Ты может с юга? Чем больше приберем, тем меньше потом копаться...
"Хочет из рубки выставить, чтобы спокойно во всем разобраться, найти выход. Думает, что я не в курсе. И это хорошо", - Артур поскреб щеку, - "Милая моя подвижница. А ты ведь вполне можешь все на себя взять. Пожертвовать собой, спасая нас. А вот это лишнее. Я сам все решу. А может, уже и решил"
- Ага, сейчас выдвигаюсь. С юга - улыбнулся, глядя в тревожные, но пытающиеся быть безмятежными глаза. Не выдержал, добавил, - Не волнуйся, все хорошо будет.
- А с чего мне волноваться? - пыталась улыбаться Ольга. Но потончавшие, на излом, готовые задрожать губы выдавали.
- Ну и славно. Я пошел! - Лазов резко повернулся, чтобы жена не увидела чего лишнего и в его глазах. - Пока, я скоро!
Услышал в спину, - Давай, милый, только возвращайся быстрее, я жду...
**
Все было бы просто и понятно, окажись на месте Стефана кто другой. Да любой космик! Сели бы вдвоем, хладнокровно оценили ситуацию. И приняли решение - кому остаться, а кому умереть. Исходя из ценности каждого - для человечества вообще и в данном конкретном случае. Имеющихся долгов и привязанностей. Более высокой вероятности дожить вследствие преимуществ в умениях или простой физиологии - массы тела, к примеру. Да мало ли чего. В конце-концов, просто бы бросили жребий. А потом тот, кто остается, ввел бы смертельную дозу лабирина уходящему, сняв с того возможную вину перед Богом пусть за подобный, но все же суицид. Позволив умереть с доброй памятью и честью. Оставив за выжившим ответственность компенсировать недоданное товарищем человечеству, родным, Вселенной.
И вечную вину перед погибшим за отданную за тебя жизнь.
Это сработало бы с любым берейцем. Мужчиной. Землянином.
Кроме Стефана.
Этот бы решил, что его попросту хотят прикончить. В наиболее безобидном случае сорвался бы в ничего не решающую постоянную истерику. В худшем - попытался бы, считая, что защищается, убить Лазова. А то и Ольгу. Причем, не исключено, обязательное при расследовании подобных экстремальных ситуаций ментоскопирование всех выживших показало бы, что в эту чушь первый в истории космоса настоящий убийца искренне верил. И потому его, вполне возможно, впоследствии бы даже оправдали.
Но за Береей все равно осталась бы вечная дурная слава колонии, вырастившей преступника. Хотя можно ли считать берейцем того, кто родился в другом месте?
Однако в любом случае это клеймо на каждого земляка, включая тех, кто даже еще не появился на свет. Но в первую очередь на Лазова.
Так как именно он находится здесь и сейчас.
Потому ни с кем делиться информацией выводами постового компа Артур не стал.
Решать проблему надо лично. Но так, чтобы потом не было стыдно ни самому. И никому - за него. Не Ольге, не берейцам, не другим людям. Никому. А значит, никаких смертей. Просто - загадочное исчезновение. Которое со временем, возможно, станет одной из тайн космической истории.
**
Полсотни метров до скалы, потом считанные метры по равнине. Последние десятки секунд. Финальный отсчет. И финальные мысли.
Самоубийство - это слабость. Это преступление по законам Земли. Божеским. И просто потому, что в любом случае это преступление против основ жизни. Самого себя.
Но иногда иного выбора эта сука-судьба просто не представляет. Эта бесконечно прекрасная и столь же бесконечно равнодушная к своим порождениям Вселенная.
Откуда-то, из глубин памяти, вспомнилось, - ... ему, как мавзолей, она на миллион веков, и млечные пути пылят вокруг него с боков ....
Артур замер, рассматривая огромный, в четверть неба, диск звезды. На нем взбухал ветвистый, в миллионы километров, выплеск плазмы.
Вот и салют над могилой.
А от камней под пылающей Альфой в глаза метнулся другой, уже рукотворный протуберанец.