Аннотация: Странный командир роты заставляет своих солдат отдавать честь пеньку в лесу. Разгадка наступает через 35 лет...
КТО ТЫ, РОТНЫЙ?
Над ротным мы подсмеивались втихую, ведь в армии времен развитого социализма сочетание - офицер и командир - было непререкаемой властью для нас - солдат обычной роты обычного полка, дислоцирующегося неподалеку от Иркутска. Невысокий, крепкий старлей ничем заметно не выделялся среди офицерской братии. Службу он нес исправно, солдат особенно не мучил, на службе (это было странным исключением) не пил. Командовал он нами уверенно, но без воплей и... не матерился! Поэтому мы, привычные к гнусно-богатым речам другим отцов-командиров, даже не сразу понимали, что делает наш ротный: ругает или шутит? С матом то сразу все становилось ясно. Ну, вот командование без матерщины - первая, но не великая странность ротного. На неё больше всех реагировал ефрейтор Блатнюк из города Херсон.
-Хто его знает? - удивлялся Блатнюк. - То ли охфицер, то ли красна дивчина?Ни на бэ, ни на хэ, даже на сра, слов сказать не може! Как же он нас в бой поведет?
И смачно пускал на чисто русском языке каскад фраз, где сплетал в общий комок матерей, половые органы, сексуальные акты, человеческие испражнения и свою душевную неприязнь.
А вот второй взводный, тоже ефрейтор, но уже из подмосковья, презрительно кривил толстые губы, поводил широченными плечами и цедил:
-Во-во! Ты, Блатнюк, темный как задница негра! Ты хоть знаешь, что такое офицерская честь? Ты хоть что то читал про русских офицеров?
-Та зачем мне это? - разводил руками херсонец. - Мне дембель светит через два месяца!
-При чем здесь дембель? - продолжал уничтожать противника ефрейтор Жарников. - Ты ведь и на гражданке читать ничего не будешь...
-Не буду! - суровел Блатнюк. - Вот наш ротный - каждый день читает! А потом мы честь пеньку отдаем! Это что, от книг такое завихрение мозгов?
Блатнюк бил в самую точку, самую странную странность нашего ротного. Мы нередко совершали небольшие марш-броски по лесным массивам, или же, идя к полигону и стрельбищу, проходили колонной к месту слияния двух рек и всякий раз, когда мы оказывались возле какого трухлявого пенька, старлей останавливал роту, давал команду "смирно" и подносил ладонь к виску. Мы, как идиоты, стояли с полминуты молча, потом звучало "Вольно! Шагом марш!", и рота недоуменно, это было даже заметно по путанному шагу, уходила от пенька.
Как то на следующий день после похода, на политзанятиях, где ротный скучно, но убедительно рассказывал о преимуществах социалистического строя перед капиталистическим, рядовой Сидоренко спросил:
-Товарищ старший лейтенант! А можно поинтересоваться - почему мы стоим возле какого то пенька по стойке "смирно" и как бы вместе с вами честь ему отдаем? Это - шутка, иль ...
-Иль - иль! - вдруг впервые на моей памяти так мощно рявкнул ротный. - Это не пенек! Это...(он замялся) Россия! Повторить!
Сидоренко ошеломленно и тоже громко повторил:
-Россия!
-Вот так то, - уже спокойнее сказал ротный, - если будете когда то хорошо изучать историю, много читать - узнаете и поймете, что это за пенёк...
-Сам он пенёк! - бесился в своей койке после команды "отбой" Сидоренко. - Этих пеньков в лесу тысячи!
-Сотни тысяч, - резюмировал кто то из глубины спальни.
-И что? Перед каждым "смирно" вставать"?
-Перед Россией встать не стыдно! - ефрейтор Жарников возник в проеме двери. - Хватит балабонить! Спать, а то сыграю "подъем"!
Так как слаще команды "спать" в солдатском мире нет, то разговоры стихли быстро...
А вскоре случилась дикость. После очередного отдания чести пеньку ротный разрешил небольшой привал. Кто то тут же жадно закурил, повалившись прямо на траву, кто то помчался в кусты "оправиться" по большому и малому, ротный, закурив, стал спиной к нам и, похоже, любовался действительно чудесным видом тайги, двух потоков рек с неумолкающим легким ревом сливающимися воедино. А Блатнюк, которому оставалось служить Родине месяц, и который поэтому ни черта на службе не делал, никого уже не боялся, расстегнул штаны возле пенька и стал с серьезным лицом мочиться на него, приговаривая:
-Это что бы ты не увял! Пень наш!
-Что? Что вы делаете? - фальцетом крикнул обернувшийся ротный.
-Ссу, товарищ старший лейтенант! - лихо выпрямился ефрейтор. - На благо России!
Старлей через секунду мощнейшим ударом в скулу опрокинул Блатнюка на мокрую траву да ещё и пнул его носком офицерского сапога как раз в то место, откуда солдат осквернял пенек. Спас описанного ефрейтора Жарников, оттащивший бледного и что то мычащего ротного от перепуганного, яростно отползающего и повизгивающего Блатнюка.
От полного разжалования ротного спасло то, что ефрейтор был, как выяснилось, пьян, да и его слова "на благо России" тоже послужили смягчающим доводом. Ротного понизили в звании до лейтенанта и перевели служить в другую часть. Накануне своего отъезда он зашел в роту. Все, кроме Блатнюка, посвистывающего сидя на своей койке, сгрудились вокруг лейтенанта. Тот медленно сказал:
-Жаль расставаться, ребята! Черт меня попутал... Ладно, желаю вам быстрого завершения службы! А если когда-нибудь поймете, почему я так поступил, так сорвался - честь вам хвала! Вот вам загадка на всю жизнь.
Мы переглянулись. Блатнюк встал и ни на кого не глядя вышел из спальни. Жарников взволнованно сказал:
-Спасибо вам, товарищ старший лейтенант! С вами служить было легко и..
Он подумал и добавили:
-И честно! Чтоб вам генералом стать!
Ротный уехал рано утром. Наша служба продолжилась своим чередом. У пенька мы больше никогда не останавливались. Лишь один раз, когда пятеро дембелей из нашей роты, где был и я, вышли из казармы уже вольными людьми, пришли к пеньку, разложили на шинелях закуску, выставили водку, налили, чокнулись, выпили, повспоминали службу и ротного да и ушли каждый в свою гражданскую жизнь...
...Телефонный звонок прилетел ко мне на Север через 35 лет из Москвы в семь утра, когда я ещё спал. Жарников почему то кричал, хотя слышно было прекрасно:
-Это я, Жарников! Помнишь? Ротный наш помер! Помнишь? А пенёк помнишь? А речки помнишь? Где мы служили! Названия помнишь?
-Ангара! - пробудился я от сна. - А вторая... вторая...
-Ушаковка! - брызгала трубка. - Ушаковка! Помнишь, мы честь там пеньку отдавали? Помнишь, ротный нам загадку дал, почему он чуть Блатнюка не убил?
-Так почему? ! - заорал и я. -Что тебя так дернуло? Разбудил вот...
Голос Жарникова стал спокойным и тяжелым:
-Во-во! Все так и спят! Да на этом месте Александра Васильевича расстреляли! Колчака! И наш ротный это знал! Знал! И честь мы отдавали царскому адмиралу, а ведь узнай кто про это - сидел бы наш ротный в тюряге, а то и кокнули бы его! Ты мне скажи - кто он был, наш ротный? Откуда родом? Я ведь ни хрена не знаю.
-И я не знаю...
-Черт! А, может, он родственник Колчаку был?
-Да фамилия у него другая, - стал вспоминать я.
- Фамилия!! Помнить надо своих командиров. Ротный! Человеком он был! Офицер!
-Чего расшумелся? Это все?
-Не всё! - голос Жарникова как то зазвенел. - Сдохну - а раскопаю всё про нашего ротного, узнаю, кто он и что он! А без этого и жизнь мне теперь не мила!
-Зачем?-сорвалось у меня и тут же стало стыдно.
-Во-во! Зачем! Да такие люди совесть страны! Узнаю, узнаю все, кто он - наш ротный! Чтоб знали! Что дети и внуки знали. Узнаю - и снова тебя разбужу! Ради ротного нашего! Ради того пенька, где адмирала казнили... А ты спи! Спи!
Я уснул утренним, мягким сном. Но приснился мне Ротный...