Гвоздев Леха : другие произведения.

- праздник, который нельзя отменить -

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Утро сентября не радовало теплом, зато холодного ветра было вдоволь. Небо уже грозилось одарить детей неразумных избытками воды - подходящая погода для казни. В такой день и помирать не жаль, только и вспомнить на том свете будет нечего, кроме горьковатого запаха спелости и разложения осени.
  Странные праздники!
  Что-то меня знобит от этого веселья...
  Агата Кристи "Странное Рождество"
  
  - Сынок, вставай!
  - Умм...
  - Вставай, вставай! В школу пора. Кончилось твое лето.
  Куда? - в моем еще сонном сознании, под теплым одеялом сна, всплыло, что сегодня первое сентября, и опять нужно идти в нудную, беспощадную школу.
  Я открыл глаза и почти не почувствовал разницы - чуть-чуть светлее темноты.
  Глаза сами собой, безвольно закрылись опять. Бессознательное цепко держалось за мой мозг и снова тянуло в сон. Ну, что такое первый день? Учебы никакой. Ведь не обязательно же идти. Чего я там не видел. Опять Лариса Григорьевна продиктует расписание, которое обязательно нужно записать в дневник, и я лично пообязуюсь делать так каждую неделю. Снова придется беспокойно переставлять ногами, стоя на улице в полусолдатском строю опостылевших соучеников. Классные руководители под линеечку построят нас, почти матерясь от досады на вверенных им олухов. А важные и торжественные заучи, выдающиеся и незаменимые учителя будут нечто кричать с трибуны в хриплый микрофон, желая, советуя, вещая и приказывая.
  Ох, досада, - на душе никак не растворялся горький осадок мыслей. - Не вставал бы никогда с кровати в такие мерзкие дни. Тем более что за ночь здорово нагрел пододеяльное гнездышко, а если высунуть из него руку или пятку, то сразу станет холодно. Но вставать надо, хотя бы ради мамы. Она уже поставила кипятиться чайник и что-то готовит мне на завтрак. И потом, мама встала гораздо раньше меня и только для того, чтобы я сразу вскочил, умылся и сел перед уже дымящимся чаем с булкой. Ладно, пора.
  Решившись, наконец, я резко стянул одеяло и, ежась от холода, бросился запаковывать себя в одежки.
  Пока одевался, умывался, пил чай, в голове вертелась дурацкая фраза из старого разрисованного учебника: двадцать первый раз в первый класс.
  За окном дымные облака застелили все небо, а асфальт хранил следы ночного ливня. На низком заборчике у крыльца сидела стайка мучеников, без особой радости предвкушающих эшафот. Они ругали кого-то невидимого из окна, но явно ленивого и не спешащего. Потом, поднявшись, стая помаршировала на школьный двор.
  Пока я чистил зубы, одевался, шнуровал ботинки, в голове крутилась все та же бредовая фраза: двадцать первый раз в первый класс.
  Утро сентября не радовало теплом, зато холодного ветра было вдоволь. Небо уже грозилось одарить детей неразумных избытками воды - подходящая погода для казни. В такой день и помирать не жаль, только и вспомнить на том свете будет нечего, кроме горьковатого запаха спелости и разложения осени.
  На улице старушки радостно улыбались одинаковым ученицам в коричнево-черных платьицах. Мне показалось, что они злорадствовали, хотя, скорее, завидовали. Не тому, что детки идут грызть гранит непознанной самими наставниками науки в пахнущих свежей краской кабинетах, а их молодости, наивности и свежести пока не испорченных школой лиц.
  Радостные подкорковой смелостью родители снимали на видеокамеры и щелкали фотоаппаратами своих детей, первоклашек. А может, они лгали себе, внешне улыбаясь и скрывая под маской развеселых лиц страх. Ужас за сына и дочку, которые попадут через час в унизительнейшую зависимость от неудовлетворенных жизнью диктаторов: учителей и жестоких одноклассников.
  Вчера так радостно щебечущие воробьи, сегодня надулись и, спрятав голову в воротник шеи, угрюмо молчали. Под еще зелеными листьями клена, сидя на черных от сырости ветках, редко и пророчливо каркали вороны.
  На плацу школьного двора вытянулись отряды разновозрастных и разношерстных школьников. Через гул приветственных речей директора прорывался звон оплеух, грубый смех. Язвенное, больное оживление царствовало в нестройных рядах.
  Пока я толкался, обменивался остротами и без особой надежды на успех пробивался в задние, привилегированные ряды, в моей голове вертелось только одно неестественное желание: двадцать первый раз в первый класс. С тем же наивным весельем, с тем же удивлением новизне этой уже взрослой первоклассной жизни, с тем же портфелем, любовно упакованным мамой, с теми же тетрадками в большую клетку, подписанными сильными руками моего папы.
  После официальных речевок администрации ряды школьников смешались в толпу и ринулись к дверям школы, чтобы первыми всосаться в нее: раньше сядешь - раньше выйдешь. Еще кое-как обтекая учителей, поток сминал и вжимал по углам слабейших и меньших.
  Рассосавшись после лукавых приветствий учителей по пивным и дворовым скамейкам, масса школьников активно отдыхала, греясь пивом, потасовками, ведя неспешные расспросы друг друга о прелестях летней жизни. Разговор не завышал планку двухсот, двухсот пятидесяти слов, зато зашкаливал счетчик общеизвестных мало цензурных выражений.
  А в закрытой от лишних глаз учительской, глаза сегодняшних людей, а завтрашних учителей осоловело ловили свеженалитую жидкость в стаканах. Они, еще люди, поминали свободу. У них действовало соглашение: не вспоминать сегодня о каторге, поэтому в этот день не звучало слов о школе. Так, наверное, заключенные в день суда вспоминают о воле. Их соединяло общее чувство, общий срок - еще девять месяцев. С какой нежностью за это время можно вынашивать ребенка, с какой же ненавистью оказывается можно за этот же срок вынашивать козни по обустройству и упорядочиванию общественной жизни школьников. Когда они закрывали учительскую, кутались в куртки, впихивали свои тела в пустые автобусы, у каждого в голове вертелась до опротивления назойливая мысль: сорок первый раз в первый класс. В дикий, бестолковый, беспомощный перед ним класс, и в то же время - с глазами-пустышками, наглыми, без принципа, без совести, без жизни.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"