Трезво взвесив свою покупательную способность, мы, после этого пребывая в унынии, вышли на дорогу к Иерусалиму.
     Иудеи - народ добродушный и веселый. По крайней мере, такими мне они показались пару тысяч лет назад. Сами посудите - за неполный час мы, встречая по пути все новых и новых людей, узнали множество проблем, стоящих перед крестьянами, пастухами, ремесленниками, о христианах, которых ведет странный и загадочный парень, известный также под именем Царя Иудейского. О новых налогах, как всегда выдуманных Римом для повышения своего благополучия мы познакомились из того же источника, как и о кое-каких неприглядных сторонах фарисеев, в особенности о первосвященнике Аароне, в поте лица пекущемся о нравственности иудеев. Вся эта информация была разбавлена доброй порцией анекдотов о римских легионерах, Пилате и смышленых евреях.
     В общем, ступив в древний город Иерусалим, мы с Амадеем были уже в курсе всех событий. Жизнь в городе била исландским гейзером ! Убедились мы в этом сразу, на собственном слуху. Шум и толкотня быстро напомнили час-пик утра в дорогом для меня Нью-Йорке. Надо ли говорить, что за две тысячи лет человек не разучился шуметь на дорогах. Как мы догадались, нам необходимо было пройти к базару - там можно было решить все свои вопросы.
     Добравшись до него, мы влились в гигантскую толпу, живую и двигающуюся, крикливую и пеструю массу людей.
     - М-да ! - лаконично отреагировал мой друг, вряд ли бывавший в подобном месте.
     Я не хотел впадать в банальность и предусмотрительно молчал, думая тоже самое.
     Отовсюду доносились крики и бормотания на неизвестных языках, мелькали множества лиц, разгоряченных и не очень. Были всевозможные виды одежды, так что в этом смысле на нас мало кто обращал внимание.
     Недолго поплутав, мы наткнулись на лавку портного, крикливо выставившего свой товар на солнце и неустанно расхваливающего его перед потенциальными покупателями. Пощупав в кармане оставшиеся кусочки золота я, глубоко вздохнув, твердо шагнул вперед.
     Ремесленник оказался смышленым малым и быстро сообразил, что и за сколько нам нужно. На фразу "сдачу верни динарами" он отреагировал понимающим кивком.
     В последствии я не раз хвалил себя за то, что занялся сперва именно одеждой, а потом едой.
     Теперь мы шагали, облаченные по последней моде 32-го года, мало отличаясь от остальных горожан. Однако голод уже притягивал к горлу свои костлявые пальцы., поэтому мы, перехватив по ходу дела пару каких-то экзотического вида фруктов, двинулись в поисках чего-нибудь более ощутимого.
     Так, двигаясь с общей массой, мы и не заметили, как нас вынесло за пределы базара. Когда мы осознали это, было уже поздно, да и новое происшествие отвлекло наше внимание.
     Как-то я, размышляя о стащенных у меня в кино сотне долларов гадал - как давно появились воришки ? Теперь у меня появилась возможность проверить одну из версий прямо, так сказать, из первых рук.
     Мы с Амадеем спокойно шли по неширокой улице прочь от базара, когда вдруг вздрогнули от крика сзади. Перед нами предстала занятная картина: сбивая с ног ничего не понимающих прохожих, в нашу сторону несся загорелый и совершенно лысый парень-араб. Он сжимал тугой мешочек из атласа с подозрительным позвякиванием внутри. За ним со всех ног бежал пожилой, но решительного вида иудей, горевший явным желанием стереть спринтера в растворимый кофе. От стараний у него с затылка слетела шапочка.
     - Теперь ясно, - подумал я, наблюдая за происходящим, - Почему семиты до сих пор не могут найти общего языка.
     Я вряд ли бы вмешался, а Амадей собрался уже подставить похитителю ножку, но... Юнец нахально налетел на меня и, не моргнув глазом, нагло прибавил по шее мешком, после чего устремился дальше. Подхваченный Амадеем я не упал. Но то, что юнец проделал это, и к тому же в мертвом молчании, даже цинично блеснув глазами, завело меня покрепче, чем пострадавшего иудея. Выскочив из рук Амадея, я метнулся за арабом, тем самым присоединяясь к этому кроссу с препятствиями. Их роль играли носильщики, повозки и просто нечаянные свидетели. Распаляясь все больше, я извергал одновременно наиболее яркие словечки английского языка. На арамейском эмоциональные связки почему-то не вспоминались. Если бы он понимал английский, он бы точно скончался на первом же прыжке...
     - ...Прыщик на хвосте крысы.., - выпустил я очередную дозу возмущения, дав через минуту бега пинок под зад наглецу.
     Тот пролетел по инерции десяток футов и грохнулся вниз подняв по ходу дела облако пыли. На Солнце оно выглядело весьма невзрачно.
     Мешок вылетел, но парень не обратил на это внимания и пружиной вскочил на ноги, а в глазах блеснул вызов. Он бросился на меня и даже преуспел в этом, саданув мне в ребро прежде, чем я отправил его в нокаут.
     - Озорник, - хмыкнул я и погрозил ему пальцем.
     Невольные свидетели этой сцены, столпившиеся до этого у краев улицы, одобрительно зашумели. Тут, тяжело дыша, подбежал пострадавший старичок. Схватив с мостовой свой мешок, он блаженно улыбнулся, прижал его к своей груди и подошел ко мне.
     - Я не знаю как благодарить вас, - улыбаясь, сказал он.
     - Все в порядке, - махнул я рукой, другой все же осторожно дотрагиваясь до рассеченной брови, - Пустяки...
     Увидев, как я поморщился, он живо среагировал:
     - Вы пострадали, помогая мне. Спасибо. Меня зовут Давид. Пойдемте ко мне, я отдам дань уважения и щедро награжу за помощь.
     - Ну, как ты, в порядке ? - подбежал Амадей к моменту вручения призов.
     - Как видишь ! - усмехнулся я и прочистил горло.
     - Это Али, - посмотрев на распростертое тело, сказал еврей, - Бывший мой работник, я вышвырнул его за лень и алчность. Он обещал отомстить. Я рад, - он вновь посмотрел на меня, - что это ему не удалось.
     - Я тоже, - кивнул я в ответ.
     Рассмеявшись своим мыслям, я принял его приглашение и через полчаса знакомился с сокровищами еврейской кухней.