...Роу Мей снился сон. Странный. Цветной. Будто она - маленькая, распахнув руки, бежала босиком по стебелькам неизвестного растения, сплошняком покрывавшего землю. Некоторые стебельки были выше остальных. Тонкие, ломкие - они доставали ей до коленок. Остальные лежали низким ковром приятного глазу цвета, названия которого Роу Мей не знала. Сверху, прорезая воздух, летели острые, водяные струи и чувствительно ударяли по голове.
Роу Мей остановилась, подняла руки ладонями вверх - струи падали в них, разбивались, рассыпались в брызги. Роу Мей сбросила мокроту и побежала дальше. Она специально попадала ногами в лужицы, которые собирались в неровностях земли. В ответ на падающие капли поверхность луж покрывалась пузырьками - они то исчезали, то снова вздувались, и так без конца. Роу Мей топтала пузырьки и смеялась... просто так... без причины... Она не знала, что смех без причины бывает от счастья.
Невдалеке стояли такие же, как Роу Мей, маленькие люди - они махали руками, звали ее к себе, чтобы вместе топтать лужи и смеяться от счастья. Дети живут ощущениями. Роу Мей ощутила: это "свои". Она побежала к ним, но мокрое платье мешало. Оно отяжелело и прилипло к телу - даже во сне Роу Мей чувствовала его влажное, прохладное прикосновение.
Водяные струи продолжали падать. Они заливали глаза, не давали видеть. И бесполезно вытирать, лицо тут же покрывали новые потоки. Казалось - они падали не только сверху, но со всех сторон. Они намочили стебельки растений - те сделались гладкими и скользкими. Девочка не поосторожничала, не замедлила бег, поскользнулась и упала ничком, стукнувшись лбом о землю. Ощутила боль, потерла ушибленное место - оно заныло и стало загораться, несмотря на сыпавшую сверху, остужающую влагу.
Боль не была раздражающей или непереносимой. Может, потому Роу Мей не плакала или просто не знала, как это делается. Она осталась лежать, глядя низко перед собой и вдыхая запах стебельковых растений, обступавших ее. Запах был свежим, кисловатым, несъедобным. Мей не звала на помощь, не вставала, вообще не шевелилась, сама не знала - почему. Она никого не ждала, ни о чем не думала. Только слушала падение капель и вдыхала запахи земли.
Вскоре капли прекратили падать, но не исчезли. Некоторые повисли поодиночке в виде шариков на узких листочках - бусы росы. Другие собрались в лужицы и остались лежать на широких листьях. Воздух высох и прояснился. Солнце испустило теплые лучи и чувствительно пригрело. На небе образовалась разноцветная дуга. Роу Мей перевернулась на спину, лежала и смотрела на дугу. Она никогда такого чуда не видела...
Перед ее носом зависло нечто странное - продолговатое, с прозрачными крыльями и глазами во всю голову. Это "странное" поглядело на Мей, будто хотело что-то сказать, потом раздумало, взмахнуло крыльями и улетело...
Пришла какая-то женщина, наклонилась. В ее глазах девочка увидела отражение и поняла, что это - она сама. Она была похожа на женщину как две капли росы, и стало почему-то радостно.
- Вставай с травы, Роу Мей, а то простудишься, - сказала женщина. - Пойдем к другим детям.
Ее мягкая интонация понравилось девочке. Захотелось, чтобы так с ней разговаривали всегда, но тут мысли перескочили на другое.
Ага, значит, стебельковые растения называются "трава", а маленькие люди - "дети", подумала Роу Мей, все еще не шевелясь. А как называется вода, падающая сверху?
Спросить не успела. Женщина взяла ее подмышки, подняла, отряхнула, осмотрела. Провела пальцами по шишке на лбу. Прикоснулась губами.
- До свадьбы заживет, - непонятно о чем сказала женщина, но Роу Мей ей поверила.
У женщины ласковый голос и влажные, человеческие глаза - в форме рыбки, с черными зрачками на белом фоне. Точно такие, как у Мей. "Только бы она не спешила уходить!" - не подумала, а скорее почувствовала девочка. Незнакомая женщина излучала доброту, защиту и заботу - она тоже была "своя". Роу Мей захотелось спрятаться в ее руках. Обнять, прижаться покрепче и не отпускать.
От ее присутствия в теле Мей разлился странный, теплый покой - будто солнце ее насквозь прогрело. Даже лоб перестал болеть, и мокрое платье не раздражало. Вернее, она готова была терпеть и не жаловаться, только бы незнакомка подольше оставалась рядом.
А женщина, казалось, и не спешила. Она взяла в ладони лицо девочки и смотрела - долго-долго. Из глаз ее исходил свет, от которого внутри Роу Мей возникла разноцветная дуга - радуга, как только что на небе. Губы женщины удлинились, показались кончики зубов, глаза превратились в смешные щелочки. Она подняла лицо девочки к себе, плотно прижалась губами к щеке. Роу Мей почувствовала ее тепло и сладкий запах. По телу разлетелись брызги - не холодные, водяные, а теплые, живые - так явно и приятно, что захотелось прыгать от радости.
А пришлось... проснуться.
Не по собственному желанию, но по телепатическому приказу дежурного робота-наблюдателя, которого звали длинно "Симпл Робот Обер Версия 116". Коротко - Симпл. Он стопроцентно оправдывал свое имя и действительно был простым. В металлической голове - одна программа, нанесенная на микроскопические чипы и висевшая белым, дрожащим облаком в черепной коробке.
Программа примитивная: наблюдение за поведением людей с правом принятия решений для коррекции в случае отклонений. Называлась она "Алерт-команд" и заключалась в следующем. Поведение человека вызывало подозрение робота-наблюдателя, если соответствовало четырем пунктам:
1. Несконцентрированное внимание.
2. Абсурдная речь.
3. Неадекватное поведение.
4. Агрессия против робота.
Если присутствовал хотя бы один пункт, человека ставили под усиленный контроль. Два - отправляли на медицинское обследование. Три - делали мозговую коррекцию. Все четыре - смерть на месте. Последнее случалось в прошлом довольно часто. После строгой селекции и уничтожения "бракованного" материала процент сбоя в человеческой системе достиг ничтожно малой величины: в среднем один раз в один световой год. Но возможность сбоя существовала, потому - алерт.
Все роботы на борту межкосмического корабля "Галактик Стар Фог III" - и интеллигентные, и попроще - внешне ничем не отличались от человека, потому что более функциональной формы ни природа, ни технический прогресс не придумали. Унификацию произвели не случайно, а чтобы людям и механизмам было удобнее зрительно воспринимать друг друга.
Имелась и другая причина сохранить внешнее сходство. Ученые с самого начала создавали роботов по своему подобию, так зачем менять установившиеся стандарты? Нецелесообразно, подумали роботы и оставили все, как есть. Захватив лидерство в обществе, они стали приучать собственных создателей к новой манере поведения - целесообразности, которая изначально была предписана природой, но успешно нарушена людьми.
Если описывать Симпла человеческими категориями, то он -невысокого роста, субтильного телосложения, имел химически составленный, гладкий кожный покров, по внешнему виду и структуре напоминающий людской, желтоватого цвета.
На ощупь - холодный, по вполне понятной причине. Ни к чему тратить энергию на обогрев металлического тела, ведь роботы и люди друг к другу не прикасались. Прикосновение - занятие, не имеющее практического значения в прагматичном мире. Потому было упразднено. Для эмоционально стерильных индивидуумов, в которых превратились люди, оно потеряло всякий смысл, а для роботов никогда его не имело.
В знак уважения к самой плодовитой и талантливой человеческой расе, которой удалось выжить после двух глобальных атомных войн, лица роботов сделали похожими на азиатов: округлые с продолговатыми глазами. В отличие от остального облика, с глазами мудрить не стали, в смысле - приспосабливать внешне. Оставили, как есть у роботов - без радужной оболочки, без зрачка и белого поля.
Они выглядели жутковато, отливая черным, металлическим блеском, но люди позабыли эмоции и не пугались, а роботы тем более не обращали внимание. Мертвые глаза были единственным внешним отличием машин от живых существ, которое издалека вообще не замечалось.
Симпл отвечал за рабочее состояние техники на борту. В простом и примитивном смысле - он следил за чистотой помещений и аппаратов. Справиться с вечной и вездесущей пылью за тысячи лет не получилось, потому следовало ее регулярно убирать, чтобы приборы не нагревались. Симпл не самолично наводил порядок, а использовал для того человеческий материал, как наиболее дешевый.
Большую часть рейса робот находился в сонном состоянии. Перед приземлением на Ланфен, новую планету, к которой стремился "Галактик Стар Фог III", он пробудился от запрограммированного сигнала. Кораблю предстояла ответственная операция - посадка, перед которой следовало прежде всего привести в рабочий вид рулевой отсек. Завтра там соберутся умнейшие головы из обеих групп населения, органических и неорганических, и помещение должно выглядеть безупречно.
Роу Мей не входила в число людей, которые имели интеллект чуть выше приматов и применялись для экспериментов или обслуживания роботов. Она имела отличные генетические показания, чтобы быть использованной для рождения высокоинтеллектуальных человеческих особей. Роботы в них нуждались - какими бы совершенными ни были машины, а такую эфемерную вещь, как, например, интуиция, из материальных деталей не создашь. И великие идеи роботов внезапно не озаряют.
Роу Мей считалась экземпляром повышенной важности и должна была спать до того момента, когда возникла бы необходимость в ее услугах. Но Симпл заметил повышенное возбуждение в ее мозгу и заставил пробудиться раньше срока.
Она вышла из воздухоизоляционной капсулы, где находилась во влажной, антисептической среде, и отправилась к платяному шкафу. Достала первый сверху комплект одежды, стала надевать. Термоизоляционные куртка и брюки подошли идеально. Немудрено: одежда не имела персональной принадлежности и имела один размер, ведь земляне были унифицированы не только ментально, но и внешне.
Одевалась Роу Мей как-то рассеянно. В голове еще мелькали обрывки недавнего сна. Звучал голос женщины, которая разговаривала с Мей по-особенному - живыми интонациями, а не монотонным, механическим гулом, умеющим только подавать команды. Открытие, достойное того, чтобы обдумать.
Девушка задумалась, незаметно для себя. Когда надевала ботинки, легкие, почти невесомые, с магнитными стельками для массажа, пару раз промахнулась стопой. "Несконцентрированное внимание", - отметилось в контрольной программе Симпла. В центре искусственного мозга зажглась желтая лампа, означавшая "насторожиться", от чего голова робота еле заметно дрогнула.
Роу Мей оделась. Достала тюбики и таблетки с питанием и питьем. Съела что-то мягкое, витаминное - едва прожевав и не заметив вкуса. Выпила энергетик - зажав нос, чтобы не вдыхать его сладкий до тошноты запах. Поглядела на Симпла, ожидая дальнейших инструкций. Показалось, будто матовые глаза его сверкнули недобрым блеском.
Нет, невозможно. Роботы не подвержены чувствительности, не испытывают эмоций. Не имеют "настроения", которое отражается в поведении или на лице. Это нелогично и нецелесообразно - по их же теории. Потому на той части головы, которая у роботов представляет "лицо", зависла одна гримаса. Металлическое бездушие. Галактическое безразличие.
Отсутствие эмоций - вершина цивилизации. Они и людей вывели, похожих на себя. Мертволицых зомби, забывших о печалях и радостях...
Но, кажется, Роу Мей не из их числа.
- Следуй за мной, - сказал Симпл режущим ухо, механическим - не голосом, а звуком, и первым вышел в коридор.
Межсекционные перегородки он открывал отпечатком пальца, что тоже считалось хоть и древним, но удобным методом идентификации, и не требовало обновления.
Роу Мей шла следом. Двигаться было легко не только потому, что ботинки как бы слегка подбрасывали тело. Но и по причине ослабленной гравитации на борту, обусловленной его конструкторскими особенностями.
"Трансгалактик Стар Фог III", в отличие от двух своих предшественников, летел со скоростью в пять раз превышающей скорость света, движимый антиэнергией. Конструкторы поначалу сомневались в возможности такого разбега. Со временем же убедились, что в галактике известные на Земле физические законы не действуют, и придумали космолеты нового поколения. Они с легкостью преодолевали миллионы парсеков, проходя через дыры в пространстве и времени - на практике доказав теорию старика Эйнштейна.
Чтобы перегрузки не раздавили находившиеся на корабле тела, внутри была создана среда, похожая на привычную земную - с электромагнитными полями, гравитацией и атмосферой, содержащей достаточное количество кислорода.
Единственным отклонением от программы стало уменьшение силы тяжести внутри космолета. Поначалу уменьшение было едва заметным, но за тысячи лет увеличилось и стало ощутимым. На практике это выражалось в замедленности движений, связанных с частичной потерей веса. Что не приносило больших неудобств, наоборот, облегчало ходьбу. Ошибку исправлять не стали, но в последующих конструкциях учли.
Наклонив голову, Роу Мей продвигалась размеренными шагами, не замечая окружающего. Не потому, что превратилась в живого зомби, подобно абсолютному большинству человечества, а потому, что увлеклась размышлениями. Не давал покоя сон, который запечатлелся в мозгу реальным воспоминанием и оставил множество вопросов. Они крутились в голове, обгоняли друг друга, приводили Мей в растерянность - какой же из них важнее? Высказывать их роботу, единственному доступному собеседнику, не торопилась, дожидалась подходящего момента.
Они направлялись в рулевой отсек - "сердце" корабля.
Как и положено сердцу, отсек находился где-то в середине "тела" и был надежно защищен.
Последняя перегородка растворилась на глазах, пропуская Симпла и Роу Мей в святая святых - управляющую кабину. В приглушенном бордовом свете она выглядела необитаемым космическим островом и пахла чем-то техническим. На лицо и руки Роу Мей повеяло холодом, остальные части тела защитил термокостюм. Она остановилась позади Симпла в ожидании приказаний.
По телепатической команде робота в помещении загорелись огни белого, всепроникающего света, защелкали аппараты обогрева, пришли в движение показатели-измерители, торопясь подготовить информацию и выдать по первому запросу. Пробудившиеся приборы гудели, будто переговаривались, шумели, готовясь к работе в активном режиме. В комнате сразу почувствовалось оживление, хотя и вызванное только работой механизмов.
Напротив входа располагался гигантский экран во всю стену. Во время активного движения на него проецировалось изображение, возникающее перед носом корабля.
Нос - это самое уязвимое место любой движущейся конструкции. Потому важнейшие системы - управления и жизнеобеспечения там располагать нельзя. Нос имел тройную защиту, там располагались аппараты навигации, а также лазерные пушки - для расчистки пути от космического мусора и отражения возможных атак.
Последние восемь тысяч световых лет корабль находился в фазе "спящего полета" и управлялся автопилотом. Экран был выключен и выглядел как огромное, зияющее чернотой окно. Сразу после прихода Симпла и Мей на панели под экраном зажглись надписи "подготовка" и замигали красочные лампочки, сообщая степень работоспособности: "не готов", "в процессе", "готов".
Цвет последней показался Роу Мей ужасно знакомым. Точно такой имело то самое низкорослое растение, на которое она, девочкой, упала во сне. "Трава" назвала его женщина. "Какой же у нее цвет?" - зависло в мозгу и потребовало немедленного удовлетворения любопытства.
- Какой это цвет? - выпалила Мей прежде, чем догадалась промолчать. Желание узнать пересилило осторожность. Она показала пальцем на лампочку и посмотрела на робота в ожидании ответа.
- Зеленый, - ответил он механическим тоном, будто чиркнул металлом по стеклу. Задавать вопросы, в принципе, не запрещалось, и Симпл не насторожился.
Он следовал программе. Если человек пробуждается раньше времени, его надо занять чем-нибудь полезным - от безделья люди начинают делать глупости. Он отдал распоряжение Роу Мей очистить воздух, пропылесосить под крышками бортовых компьютеров, освежить рабочие места для людей из числа руководящей группы, а также пополнить запас пищи и воды.
Мей нажала несколько кнопок с картинками продуктов, чтобы питательные тюбики находились всегда под рукой членов команды, запустила летающие пылеулавливающе аппараты и экрано-очистители. Достала миниатюрный пылесос и начала уборку. Роу Мей переходила от одного прибора к другому, нажимала на кнопки, открывала внутренности, аккуратно проводила мягко жужжащим хоботом по деталям.
Она работала больше механически, чем сознательно. Голова была занята темой, совершенно не связанной с окружением, более того - настолько от него далекой, насколько далеки друг от друга созвездия Большой Медведицы и Южного Креста.
"Так, значит, трава имеет зеленый цвет, - рассуждала Роу Мей про себя. Мозг одолевали вопросы и по мере накопления ослабляли внедренный с помощью селекции запрет: не выделяться, не спрашивать, не думать о посторонних вещах, не показывать эмоций. - Где же она растет? И кто была та женщина, которая целовала меня в шишку? А как называются падающие водяные капли?"
Со щелчком, от которого она вздрогнула, зажегся главный экран. Роу Мей повернула голову и увидела картинку, привлекшую ее любопытный взгляд. Объемно и в красках возникло черное пространство, заполненное точками разного цвета и силы свечения. Тут и там висели газовые облака, гигантские туманности, а в левом верхнем углу виднелось завихрение вокруг пустого места - Черная Дыра.
Посреди больших и малых небесных тел медленно двигалось одно - продолговатое, со светящимися крыльями и округлым носом. Оно походило на то странное существо, которое в недавнем сне зависло над Роу Мей. Оно казалось крошечным и беззащитным, но отважно двигалось вперед, то есть в правый угол экрана. Оно лавировало между летевшими навстречу космическими объектами или расстреливало их в пыль яркими лучами. Иногда объекты падали сверху сплошным потоком - тогда "существо" создавало над собой защитный, электронный, слабо светящийся купол. Всё происходило бесшумно, потому что звуки в вакууме не распространяются.
Подсознанием Роу Мей догадалась: черное пространство - это галактика, а движущееся "существо" - космический корабль. Интересно, он настоящий или это макет, показывающий способ передвижения во Вселенной?
Не успела она остановить саму себя, как выпалила вопрос:
- Это что там летит?
Симпл с едва слышным, металлическим гудением повернул шею. Посмотрел на экран с картинкой. Какое-то время стоял молча, будто размышлял. На самом деле подбирал текст.
- Это "Трансгалактик Стар Фог III". Мы летим на нем. Через десять земных дней будем садиться.
Он за один присест выдал информацию, которую считал нужным открыть подсобной работнице роботов. Поведение Мей не нравилось Симплу. Она слишком много разговаривает, проявляет интерес к посторонним вещам, глаза живо блестят, что нехарактерно для обслуживающего персонала. Мозг робота замер в состоянии "повышенное внимание". Если она задаст еще один вопрос, в боевую готовность придет следующая лампа защитной программы "Алерт".
- А что это за куски чего-то падают на нас сверху? - опять спросила Роу Мей, не догадываясь об опасности.
- Космический мусор. Состоит из блуждающих комет, остатков мертвых звезд и планет, а также метеоритов, сошедших с орбит.
- А как называется их падение?
- Метеоритный дождь.
- А падение водных капель - водяной дождь? - Догадливая Мей провела мысленные ассоциации, но на том не остановилась. - А что представляют из себя звезды? Где идут водяные дожди? Почему трава зеленая?
У Симпла загорелась вторая сигнальная лампочка, красная, под пунктом "абсурдная речь". Он приблизился к Роу Мей и, встав почти вплотную, стал с усиленным вниманием наблюдать за ее действиями. Не подозревая о его подозрении, она продолжила работу, время от времени поглядывая на плывущий в глубине галактики космолет.
Закончив уборку, Мей посчитала свою миссию выполненной. Она имела право на перерыв, в который могла делать что хочет.
Она не стала садиться отдыхать, принимать пищу в виде энергетических таблеток или утолять жажду витаминными напитками. Она решила утолить любопытство и понаблюдать за космическим аппаратом. Подошла к небольшому, боковому экрану, где повторялась картинка главного, поставила два пальца на космолет, развела.
Изображение увеличилось до такой степени, что заполнило экран полностью. Мей не знала размеры космолета, лишь догадывалась, что немалые. Захотелось увидеть целостную картину того места, где она... стоит?... летит?... живет?...
- Можно вывести это на главный экран? - спросила она Симпла, который казался ей простодушным и даже недалеким в смысле интеллекта.
Почему нет? Робот не собирался возражать. Роу Мей находится под специальным контролем. Чем раньше она обнаружит себя, тем лучше. Ни слова не отвечая, он вывел картинку на большой экран и направил смотровые камеры на Мей. Она впилась любопытными глазами в картину галактики, через которую они летели.
Изображение на экране повторяло то, которое она только что видела в уменьшенном варианте, только детальнее. "Трансгалактик Стар Фог III" имел продолговатый, составленный из подвижных секций, корпус, который позволял маневрировать между крупными космическими телами. "Крылья" тоже были подвижными и поворачивались к источникам света, аккумулируя энергию.
Роу Мей с нескрываемым восхищением - запрещенная эмоция! - глядела на картину Вселенной, забыв об отдыхе, еде и окружающих предметах, в том числе о Симпле. Что тому не понравилось.
- Мей, у тебя двадцать три минуты на разгрузку, - сообщил он вслух, вероятно, побоявшись, что телепатическое напоминание она проигнорирует.
Его металлический голос показался ей недовольным. Роу Мей отвлеклась от экрана и долгим, изучающим взглядом посмотрела на робота, будто увидела впервые. Какое пугающее отчуждение на лице! Что ему от нее надо? Пусть отстанет со своими приказами, он ей не командир. Вообще не человек, хоть и похож. Бесчувственная, пустоглазая машина, с которой вместе - ни поговорить, ни помолчать, ни посмеяться, ни поплакать. Которая не посочувствует и не пожалеет - как та женщина во сне, которая теплой рукой дотронулась до ее шишки на лбу и с жалостью в голосе спросила:
- Больно, Мей?
Но это во сне. Там свои - люди. А здесь чужие - машины: универсальные компьютеры, интеллигентные аппараты и примитивные роботы. Здесь ее никто не пожалеет и не спросит, как она себя чувствует.
Почему так устроено? Кто решил за людей, что эмоции проявлять опасно?
Внезапно в голове возникли картинки из прошлых снов - или это проснулась генетическая память? Роу Мей вспомнила: та добрая женщина была ее мама. Она - мастер чайной церемонии, замечательно готовила жасминовый чай: сперва обдавала кипятком внутренность тяжелого, пузатого чайника, потом заливала высушенные цветки и листья жасмина, давала настояться и разливала по чашкам без ручек.
Пока она колдовала над напитком, члены семьи располагались на циновках из тростника возле низкого столика, стоявшего в крошечном саду возле их крошечного, будто игрушечного домика из бамбука. Сидели тихо, слушали журчание ручья, вдыхали аромат цветущих магнолий. Неспешно пили чай - по глотку, чтобы насладиться вкусом и спокойно переварить съеденное за ужином.
А за ужином они ели не питательные таблетки или витаминные смеси из тюбика. Они ели настоящую еду. Папа приготовил суп из акульих плавников - по рецепту двухтысячелетней давности. Такой готовили еще для императоров династии Цинь. Семья Роу Мей ела и облизывала палочки.
Бабушка приготовила копченых водяных змей, которых сама поймала. Она - одна из немногих пловчих, знающих места их обитания, и даже в восемьдесят лет не прекратила своего занятия. Мясо - чуть присоленное, с запахом дыма и приправ таяло во рту, и не верилось, что змеи считались ядовитыми. Семья ела и облизывала губы.
Дедушка приготовил суши из филе лосося. Он поймал его утром, разделал на тончайшие - до прозрачности ломтики и положил на склеенные комочки белого, круглого, гладкого риса. Семья ела и облизывала пальцы.
- Вкусно, Мей? - спрашивал дедушка. - Вот когда вырастешь, выйдешь замуж, родишь детей - я их тоже научу делать такие суши...
Вроде, ничего особенного не сказано, а сколько заботы в простых словах... сколько любви в родных глазах... сколько тепла в их уютном, бамбуковом доме...
А здесь?
Ни тепла, ни любви, ни заботы...
Только одиночество и холод в глазах робота. А вместо дома среди ароматно цветущих магнолий - космолет среди бездушно сверкающих звезд.
На Роу Мей навалилась вселенская печаль, придавила к полу. Она ощутила себя заброшенной, крошечной, ничтожной и неважной - метеоритной пылинкой в галактическом пространстве, которую когда-нибудь пропылесосят и забудут. Она - затерявшаяся в безвоздушной пустыне, сбившаяся с пути комета, одиноко летящая по жизни, подобно их кораблю, который, напрягаясь, маневрируя и отстреливаясь, пробирается через черную пустоту. Куда, зачем - неизвестно.
- Куда мы летим, Симпл?
Симпл не ответил. Ему стала надоедать девушка, выбившаяся из общепринятой системы и сама себя поставившая в разряд претендентов на "выбывание". Еще два пункта, и ему придется принять меры защиты. По всему видно - ждать недолго.
Роу Мей не сумела прочитать мысли на застывшем от неиспользования лице робота, не уловила предупреждения в глазах-камерах. Она не чувствовала страха. Она подошла к нему вплотную, притронулась к руке и тут же отдернула, словно обожглась. Приложила ладонь к своей теплой щеке и обиженно проговорила:
- Ты холодный, как лед, Симпл. Разве это не странно? Вас сделали похожими на людей, но не дали тепла. Почему?
"Потому что мы роботы - машины, предназначенные решать проблемы, не требующие эмоциональности. В век технических отношений чувства нецелесообразны", - ответил бы ей Симпл, если бы умел рассуждать по-человечески. Он снова промолчал, а в голове задрожала третья сторожевая лампочка, готовая загореться. Предпоследняя...
Не подозревая об опасности, Мей продолжала:
- Интересно, вам снятся сны? Мне сегодня приснилось что-то необыкновенное. Зеленая трава и дождик. Будто я, маленькая девочка, бегу по траве и падаю ничком. Вскочила шишка на лбу... А у тебя бывают шишки? Или головная боль? Ты вообще знаешь, что такое боль? А удовольствие? Поцелуй меня вот сюда, - она показала на собственный лоб. - И скажи "до свадьбы заживет". Но так, чтобы я поверила.
Симпл не двигался. Тогда Роу Мей приблизила лицо к роботу, прикоснулась губами к его губам, вернее - к тому месту, где они должны располагаться. Ее живое тело пронзила металлическая стужа, пробрала до кончиков пальцев на руках и ногах. Мей испугалась, что тоже превратится в кусок металла, отпрянула от робота.
Она не знала, что "успешно" миновала следующий пункт "Неадекватное поведение". Третья лампочка вспыхнула, и одновременно загудел предупреждающий сигнал, впрочем, не слышный за пределами конструкции. В черепной коробке Симпла зашевелились... нет, не мозги, а электроны, активируя защитную программу. Роу Мей стояла у последней черты и не догадывалась об этом.
Она с недоумением глядела на робота. Почему она его так испугалась? Он же тупой исполнитель заложенных в пустую голову программ, не способный самостоятельно соображать и, тем более, обижаться. Значит, можно над ним поиздеваться, выплеснуть раздражение, недовольство положением человека, подчиненного машинам - все равно не поймет.
Симпл никогда не поймет простой вещи - она живая! Она хочет быть окруженной не запрограммированными роботами, а такими же, как сама, людьми - с теплыми губами, добрыми руками и сердцем, полным заботы о ближнем. Людьми, которые ощущают чужую боль и умеют сочувствовать. Которые могут нежно прикоснуться и сказать - непонятно, но ласково:
- Не плачь, до свадьбы заживет!
Но - невозможно, потому что образовалось странное общество: роботов сделали внешне похожими на людей, а людей - внутренне похожими на роботов. Техническая ограниченность, оправданная целесообразностью. Тоскливо сознавать, но Роу Мей никогда не будет жить среди "своих". Не испытает великого чуда любви, не познает счастья материнства. Не порадуется успехам друзей, не опечалится смерти близких. И так и не узнает, что же означает это странное слово "свадьба".
Никогда...
Тогда для чего она живет?
Почему ее лишили простых человеческих эмоций и возможностей?
Решать за себя, совершать ошибки, плакать от тоски, смеяться без причины. Восхищаться, удивляться, любопытствовать, наслаждаться. Ходить босиком по траве зеленого цвета, нюхать цветы магнолий, бегать наперегонки со стрекозами, завидовать птицам, улыбаться навстречу солнцу, делиться радостью с другими - такими же живыми...
А вместо этого заставили жить одиноко и умирать одиноко.
Вселенская несправедливость! Роу Мей возмутилась про себя. Потом разозлилась - по-настоящему, хотя раньше не подозревала, что способна что-то сильное ощущать. Внутри закипала ненависть, губы сжались. Она исподлобья посмотрела на Симпла. Это он во всем виноват! Тупой, холодный и безжизненный, хотя умеющий разговаривать и передвигаться. Ходячий парадокс. Кому он нужен?
- Ты ничтожество, жалкое подобие человека! - крикнула она и сжала кулаки. - Ничего ценного из себя не представляешь. Не умеешь ни думать, ни ощущать. Только следовать программе да отдавать команды. Мнишь себя выше человека, ты - идиот с манией величия. Вот тебе, куча бесполезного металлолома! - Мей замахнулась, чтобы дать противнику в неподвижный, неживой глаз.
В тот же миг сработал последний пункт "Агрессия против робота". Тонкий, острый, лазерный луч выскочил из головы Симпла и поразил Роу Мей в середину лба. Она рухнула на пол, не успев догадаться, что с ней произошло и не испытав боли.
Глазные камеры робота засвидетельствовали факт предотвращенной опасности. В голове отметилось количество людей на борту "минус один". Предупреждающие лампочки потухли и затаились до следующего раза.
Симпл отвернулся от трупа и отправился за новой Мей, которая должна была навести порядок в рулевой кабине до прихода капитана.