Путь от станции до места "игрищ" предстоял неблизкий. Палатки и весь прочий скарб несли мы. "Валькирии" шли налегке и шли довольно быстро, так что нам было нелегко держать их темп. Но отстать мы тоже не имели права - за такой проступок полагалось немедленное наказание, хотя, экзекуция все равно ждала вечером практически каждого из нас - невозможно было не допустить за целый день ни одной промашки.
Мы - "звери", телохранители - берсерки - вьючные животные, постельные рабы валькирий, беспрекословно выполняющие любой каприз наших хозяек.
Моя хозяйка - Лана, худенький белокурый суккуб, само сосредоточение похоти и жестокости, обладательница неисчерпаемой фантазией на самые извращенные и унизительные испытания для своего "зверя". И я до сих пор не всегда могу предугадать, какие "приключения" госпожа выдумает для меня в следующий раз, хотя и нахожусь у нее в услужении уже полтора года. Но некоторые любимые ее фокусы были неизменны раз от раза. Например, на игрищах, когда ей хотелось справить "малую" нужду, она просто спускала свои кожаные штаны и присаживалась на корточки, а я уже должен был, уловив этот момент, поднырнуть под нее так, чтобы ни одна капля не пропала бы даром, мимо моего рта и желудка. В это же время я, всегда, как можно активнее и глубже вылизывал ее щелку. Таким было одно из правил, которые придумала для меня Лана. Когда я не успевал вовремя угадать желание моей "валькирии", то получал от нее ногой в пах.
Другие "звери" также использовались своими хозяйками как писсуары. Одним, так же как и мне мочились прямо в рот. Другие выпивали содержимое специальных сосудов, заботливо наполненных их хозяйками.
Изобретательности хватало всем нашим госпожам. Однажды они устроили для себя развлечение, которое назвали "лотереей". Всем "зверям" завязывали глаза и заставляли нюхать трусики "валькирий". Если после этого "зверь" угадывал обладательницу белья, то ему разрешалось отлизать ей. Потом ему давали следующие трусики. Вели к следующей уже раскинувшей ноги воительнице. Если "зверь" не угадывал, ему в зад погружали деревянную ручку от скакалки. Наружу оставался торчать только небольшой обрезок веревки, наподобие маленького хвостика. Я ошибся после двух куннилингусов, и весь следующий день носил в себе кусок дерева.
В другой раз, мне три дня пришлось питаться лишь использованными тампонами своей "валькирии". Даже если тщательно прожевывать, их было нелегко глотать.
* * *
Итак, мы шли по лесу уже несколько часов. Было похоже, что "валькирии" никуда не торопятся. Они шли налегке, наслаждаясь теплой июньской погодой, пили пиво. Лана выпивала одну бутылку за другой, время от времени присаживаясь и опорожняя содержимое мочевого пузыря мне в рот. Мне и самому дико хотелось в туалет, но без ее приказа, я не мог себе этого позволить. Низ живота надулся, и каждый шаг отдавался болью, а мы все шли и шли, и я не смел попросить ее отпустить меня пописать.
Когда мы дошли до реки, наши хозяйки решили искупаться, оставив нас на берегу охранять вещи. Мы были на виду, но терпеть я больше не мог и решил рискнуть. Я отполз на пару метров от рюкзака, отвернулся, расстегнул ширинку и, не вставая, попробовал очень быстро вылить из себя всю жидкость. Когда я закончил и обернулся, надо мной стояла Лана и улыбалась, - Тебе действительно так хотелось?
- Да, Госпожа.
- Почему без разрешения?
Я опустил глаза. Она с силой наступила мне на яички и продолжала давить, - Ну?!
- Простите меня, Госпожа! Я больше не мог терпеть, Госпожа! Такого больше не повториться, Госпожа!
- Сигарету! - Лана убрала ногу с моих гениталий. Я протянул ей сигарету и чиркнул зажигалкой. Она затянулась и присела рядом со мной.
- Язык! - я широко открыл рот и высунул язык. Она снова затянулась и прижгла сигаретой самый его кончик. Я заскулил.
- Молчать! - я замолчал, и она продолжила прижигать мой язык в разных местах. Горячий пепел Лана стряхивала мне прямо в глотку. Она затягивалась, улыбалась и пытала меня, не давая сигарете погаснуть несколько минут. Погода была безветренная, и весь дым с уголька струился мне прямо в глаза и в ноздри. Она докурила сигарету почти до фильтра, затушила хабарик в середину языка и поднялась.
- Глотай. А вечером мы продолжим.
Вечером, добравшись, наконец, до стоянки мы разбили лагерь.
* * *
- Снимай штаны, - приказала хозяйка. Я повиновался, покорный раб, с радостью исполняющий любые желания своей госпожи. В предвкушении наказания я сильно возбудился - член стоял практически параллельно животу. Лана рассмеялась:
- Если, вдруг, кончишь - пожалеешь, что он у тебя вообще есть! На колени!
Она села и вытянула ноги. Мне было нелегко справиться со шнуровкой ее высоких ботинок. Узлы были так сильно затянуты, что у меня даже заболели зубы, которыми я пользовался, чтобы разуть хозяйку. Но, не смотря ни на что, я разобрался с этим заданием довольно быстро - не новичок.
- Ой, чуть не забыла! - ее, вдруг, осенило, - Сходи к Изольде за банкой красного перца! Быстро!
Прекрасно зная правила, путешествие к соседней палатке я совершил на четвереньках.
- Без перца не возвращайся! - послышалось вслед. Я полз по земле, усыпанной хвоей, обдирая руки и колени, и не без страха представлял себе, что меня ждет в палатке Изольды, чтобы получить заветную банку. Иногда наши хозяйки "одалживали" нас друг другу, и это, похоже, был тот самый случай. Ее зверя не было ни перед палаткой, ни внутри - видимо, она отправила его на какое-то задание. Но, зато, сама Изольда пребывала здесь, и в неплохом расположении духа. Она всегда вызывала у меня отвращение, граничащее с ужасом, - ее не просто пышные, а огромные формы были покрыты черными кудрями на сосках и между ягодиц, а здоровенные красные руки сбивали с ног самых крепких из ролевиков! Лана знала о моих чувствах, и я догадывался, что забывчивость моей хозяйки была спланирована ею заранее. В силу своей любви и преданности, я был благодарен ей и за это.
- Я за перцем, - смиренно пробормотал я, не отрывая лба от земли перед палаткой. Она игриво шевельнула своей огромной задницей, - Ну, заходи! Тебе придется хорошенько постараться, чтобы вернуться к Лане не с пустыми руками, - расстегнув джинсы, откуда, буквально вываливались ее телеса, она спустила их ниже колен. Я проследовал за ней в палатку.
Приняв коленно-локтевую позу, Изольда улыбнулась, - Ну, давай, спрячь свое личико промеж моих булочек. Ну-ну, не так быстро, время работать языком еще не настало! - она поднатужилась и выпустила мне в лицо мощную струю сероводорода, - А теперь активнее носом - вдох - выдох, вдох - выдох, так, что б я слышала. Громче шмыгай! Ну, ладно, хватит, а ты молодец! А вот теперь пора потрахать меня в попочку языком. Глубже! Глубже, я сказала, а то ведь нечем полакомиться будет - мой-то уже пару часов, как все снаружи вылизал! - я знал, что она использует своего "зверя" в качестве туалетной бумаги после каждого испражнения. Испражнялась она по три-четыре раза на дню.
Минут через пятнадцать, когда, казалось, мой язык уже не сможет больше выполнять возложенную на него миссию, Изольда неожиданно забилась в оргазме и пустила мне прямо в рот еще одну струю газов.
Забрав перец, я поспешно пополз обратно к палатке, где моя хозяйка уже в нетерпении поигрывала кожаным ремнем с железной пряжкой.
- Ты задержался! За это дополнительное наказание! Вот прищепки - повесь на соски и на крайнюю плоть! - я повиновался.
- Натри перцем колени! - я натер.
- Обратно на колени, лицом в ботинок! Ноги расставь пошире! - она поставила между моих коленей какую-то деревянную распорку, чтобы я не мог свести ноги, и села мне на поясницу спиной к голове. Первый удар металлической пряжкой пришелся прямо по яичкам. Я застонал от боли и возбуждения, вдыхая запах из ее ботинка. Член и соски окаменели и саднили от болтавшихся на них прищепок. Красный перец жег колени. Лана расчетливо наносила удары по ягодицам, анусу, простате, мошонке. Я, наконец, не выдержал, и густой поток спермы сорвал прищепку. Хозяйка не замедлила обнаружить мою оплошность.
Не слезая с моей спины, она достала зажигалку, - Ну и что мне теперь с тобой делать? - в ответ я лишь жалобно застонал, не отнимая лица от ее обуви, уже совершенно одурев от запаха после дневного перехода.
- Ну что ты там скулишь? - продолжала она, поджигая мне волосы на лобке, - Понравилось вылизывать зад у моей пухленькой подружки? Надо будет тебя чаще ей одалживать. Если ты еще раз позволишь себе кончить без моего разрешения, я зашью тебе крайнюю плоть. Нет, я прикажу тебе самому ее зашить! - Лана рассмеялась. Я всегда с трудом переносил пытку зажигалкой и, чуть было не описался, хотя и мог себе представить последствия такого проступка.
- Залупи член и обмакни в банку с перцем! - я обмакнул, после чего, глотая слезы, тщательно вылизал языком ее ступни, не пропустив ни одного катышка между пальцами.
Когда я закончил, она засунула мне в рот свои грязные носочки, - Постирай! - отвернулась и заснула. На четвереньках я выполз наружу. Завтра начиналась Игра. Носки до завтра должны высохнуть. Я полз и плакал, и был счастлив!