Стас, придя с армии, хотел все и сразу, женится, поступить в университет, купить машину, обзавестись жильем, иметь в доме все необходимое...
И это то, в семидесятые при Советской Власти, когда зарплаты друг от друга отличались, лишь на несколько десятков рублей, а частного бизнеса, в помине не было. Государство, за этим следило очень строго, да и свернутые мозги человека социалистического лагеря, даже не способны были мыслить, в сторону частного предпринимательства.
Это сейчас, можно провернуть выгодную сделку и заработать большие деньги.
Стас долго и мучительно думал, чем же заняться, что бы и много денег заработать и закон, не нарушить.
Выглядело все это, конечно как бред сумасшедшего. Но он был, непоколебим.
Из всех вариантов, самым привлекательным, показалось выращивание нутрий.
Большим козырем было то, что они в СССР только появились, и то в южной его части из-за теплолюбивости, многие даже не видели их меха. На том, что это диковинка и дефицит, можно было сыграть, не только в плане легкости реализации, но и в сторону увеличения цены.
Не остановило даже то, что пришлось пойти на нарушение закона, в плане выделки шкурок. Она, частным лицам в стране, была запрещена на все виды меха и кожи, статьей уголовного кодекса.
Но, не сдавать же в заготовительный пункт, без обработки за копейки?
Денег, собранных у кого, только можно было, едва хватило только на самца и трех самок. Ведь как новинка, стояли они, дороже коз.
Все пионеры этого дела, без исключения, во всем регионе, держали этих чудо крыс с огромными зубами, в клетках сухим способом. Уж больно они агрессивные, а достаточно одного укуса, чтобы испортить шкурку.
Это, сколько же надо клеток, на количество в несколько сот, лишь которое позволит осуществить, все задуманные планы сразу.
Да и какой мех, будет у водяной крысы, не видавшей с рождения воды?
И решил он - или пан, или пропал.
Поместил их, всех вместе, в большом помещении. Оборудовал его узким, но очень длинным бассейном, чтобы зверь мог нырять и долго плыть под водой.
Не видавшие воды животные, так обрадовались, что и особо драться не хотели.
К тому же, самки должны были скоро привести потомство. Тут уже - не до выяснения отношений.
Каждая заняла, любой из углов, ведь они были одинаковые.
Так они купаясь по очереди, больше отсиживались с тяжелыми животами, по углам.
Самцу же воевать, было не с кем.
Большой переполох, начался при появлении потомства. Чужих детенышей самки, сначала отгоняли. А затем то ли устали, то ли понимая что реакция у них лучше и не догнать, то ли то, что от них не исходит опасности - перестали.
А через время, они уже так свои запахи перемешали, что похоже перестали отличать, своих детенышей от чужих.
На удивление, стадо жило дружно.
Подрастающие самцы, видя огромного вожака, о захвате власти, даже не помышляли, а лишь держались от него подальше.
Подходило время, заниматься выделкой шкурок.
А это - целая наука.
Учится, ремеслу где-то - значит засветиться. Ясно было, что придется обучатся самому практикой, путем проб и ошибок.
Но даже, что бы просто узнать рецепт раствора и мизер теории, Стасу пришлось несколько дней, кружить возле кожевенного завода. И как он, не старался не светится, на его же счастье, многие узнали о намерениях пришельца.
Первая же пьянка, решила проблему.
За несколько бутылок водки, ему вручили клочок бумаги, с написанным от руки рецептом и краткой инструкцией всего процесса.
Дело, оказалось хлопотным. Только снятие мездры, с одной шкурки, занимало несколько часов.
Лишь успокаивал этот нудный, напряженный процесс тем, что форма на которую закреплялась шкурка, держась за детскую кроватку, недавно родившегося сына, дергаясь, его укачивала.
Сушить же, по сути готовый мех, что бы он был мягким, надо было, почти не выпуская из рук, постоянно теребя.
Ночи бежали галопом, а рано утром, надо было идти на работу.
В то время, не работать было нельзя - иначе тюрьма.
Через несколько лет, в нищей семье имелась гора меха, который в любой момент, мог потерять товарный вид, а то и вовсе, прийти в негодность.
Надо было спешить, приходить к логическому завершению.
Стаса, охватил страх.
Куда же, он влез?
Ведь в процессе торговли, тайное станет явным.
Но отступать, не хотелось.
Вот если бы, найти такое место, где много богатых людей и не одного милиционера.
Долго думая, он вспомнил, что на побережье черного моря, куда их возили с работы на автобусе отдыхать, есть огромная платная авто стоянка, где из сервиса, только шлагбаум при въезде.
И, что тогда его больше всего удивило, что там он увидел номера машин, из самых далеких уголков необъятной страны...
Если туда, из такого далека, приедет даже работник ОБХСС, то вряд ли он станет, прерывать свой отдых, нежась на горячем песочке, отогревая промерзшие напрочь, за зиму косточки.
Слава Богу - так оно и вышло.
Когда он подходил, к почти изолированным за счет палаток, пологов, зонтов, сушившегося белья, утопавшим во всем этом автомобилям с далекими номерами и предлагал товар, то уходя не раз, внимательнее все рассмотрев, замечал фрагменты из милицейской формы.
Но ее владельцы, как будто бы забывали, что они стражи порядка.
В процессе распродажи, Стас не успевал удивляться.
Один богатый отдыхающий, с любовницей умиленно гладя серые, черные, белые, лимонные... шкурки, пришли к выводу, что они лучше чем их северные соболя, норки, песцы...
Знали бы они, что нутриям уступал лишь кролик и то по носкости. Вот, что такое новизна.
С названной бешеной ценной, они даже не споря, купили пачку разноцветной прелести.
Другой же, еще и напугав, при расчете неумело приподняв заднее сидение авто, под которым был слой пачек, с самыми крупными купюрами.
Но даже, больше этих и подобных невероятных моментов поражало, что увеличиваемая порой в разы, от клиента к клиенту цена, никого не смущала.
Ведь, главный недостаток, длинные и толстые ости части волос, которые в промышленном производстве остригаются, без практики носки, воспринимались, как ноу хау и предел изящества.
Жена, долго не верила о умопомрачительной вырученной суме, покуда не увидела осуществленными, все мыслимые и не мыслимые мечты.
Вместе с этой верой, пришла и другая о том, что муж живет только семьей и деньги не утаивает, даже при самых, какие только могут быть, благоприятных обстоятельствах.