Я всего боялся. Папа качал головой, когда я не мог залезть на дерево, потому что высота пугала меня до дрожи в коленках. Мама же говорила, что я перерасту свой страх. Она верила в меня. Единственный человек. Остальные смеялись. Хотя когда Гришка подбивал нас зайти в заброшенное здание, испугался не я один. Танька еще не пошла. И я. Остальные ринулись в темную пасть старого дома. И все делали вид, что им не страшно. А я не пошел. Мама сказала, что я поступил правильно, а папа промолчал и продолжал читать газету. Взрослые они такие. Чуть что они делают вид, что читают газету. Хотя мама говорит, что там сплошные враки. А папа ничего, вон читает каждое утро за завтраком, важно листая страницы.
В то утро я возвращался из школы. Рюкзак так больно давил мне на плечи, что хотелось распрощаться с ним у первой же канавы. Но я терпел. Терпел и шел домой. Я вообще терпеливый. Вот мама говорит, что я пошел в нее. Она тоже терпит всю жизнь чего-то. Живет и терпит. Значит, я точно пошел в маму. Вдруг я увидел, как соседские мальчишки обижают Таньку из нашего подъезда. Она была совсем маленькой, у нее всегда смешно торчали хвосты. Светлые, как пшеница. Хотя я не видел пшеницу, так моя мама говорит. Ребята корчили ей рожи и хором кричали, что у нее нет отца. И все смеялись. У Таньки никогда не было отца. Мама говорила, что некоторые мужчины не хотят быть отцами. И называла их как-то, прося меня закрыть уши. Я честно закрывал. Видел, как Танька плачет. У нее даже плечи вздрагивали. Я подумал, что нельзя вот так пройти и подошел к ребятам.
-- Отстаньте от нее, - крикнул я им, дивясь своему голосу. А они зло посмотрели на меня и сказали, чтобы я шел куда иду. Иначе я пожалею. И что же? Я пошел, потому что испугался. Я подумал, что меня побьют. Рассказал маме об этом. А она в этот раз помолчала, как папа. Ей некуда было деть глаза. Я это видел. И понял, что даже мама в этот раз потеряла в меня веру.
Однажды я проснулся ночью. Весь в слезах. Мне приснился страшный сон. Мне снилось, что мои родители умерли, а я бы мог их спасти, но испугался. Совсем обезумев от навалившегося ужаса, я побежал в комнату к родителям. Накинулся на маму, обнял ее и так горько плакал, что мне казалось, мое сердце разорвется. От мамы пахло теплым сном и сладким кремом для рук. Я вжался в нее, что есть силы, и сам не заметил, как заснул.
Папа в очередной раз покачал головой, когда я не полез на дерево. Он упорно хотел, чтобы я это сделал: залез на самую верхушку. Он говорил, что в детстве только это и вытворял. Мой папа был хулиган. Так мама и сейчас говорит на него, если он начинал ее неожиданно кружить. А она кричала и щурила глаза от смеха.
Когда я встретил Таньку во дворе, то отвел от нее глаза. Я поступил, как взрослый. Я отвел глаза, мне только газеты не хватало, куда бы я уставился. И тогда мне стало тошно от самого себя, что стало больно колоть внутри.
А потом у меня появилась сестренка. Она вечно плакала и по-старушечьи морщила лицо. Мама совсем стала молодой, а папа перестал пытаться затащить меня на дерево. Я также ходил в школу, терпел тяжелый рюкзак, делал уроки, пинал листья в парке и засыпал под монотонный плач сестры. Мам сказала, что сестра похожа на папу. Выходит она будет таким же хулиганом, как и он. И будет прыгать по деревьям. И веселить маму. Будет такой же смелой, как папа. И папа не будет изучать газету, когда она что-то ему станет рассказывать. А я всего боюсь. И даже Таньку не защитил тогда. А как у нее тряслись плечи. Лучше бы мне умереть, чтобы всем стало легче. Я умру и все. Но вдруг от этих мыслей у меня застрял комок в горле, мне стало так горько, так жалко себя и всех: папу, маму и Таньку. Я забился под одеяло и так горько рыдал, что мне становилось нечем дышать.
Мама гуляла во дворе с сестрой. Папа был на работе. А я шел со школы, таща за собой рюкзак. Как же я похож на маму, думал я: также терплю, как она. Вот и рюкзак таскаю уже два года. И ничего. Издалека я заметил, как к маме подошел какой-то мужчина. А она вдруг заплакала. Я видел, как он обхватил ее своими огромными ручищами. У меня закружилась голова от ужаса, я бросился через дорогу.
-- Мама, мамочка! -- шептал я, потому что крик застрял где-то в горле. Я набросился на мужика, и начал колотить его в живот, что есть силы. Я кричал и бил его куда попало. Он пытался меня отстранить, но я впился зубами в его руку и повис на нем, как соседский шарпей. Я не помню, что было потом. В голове был туман, я шатался, как папа, когда он выпивал вина. Я ненавидел этого человека и больше жизни хотел спасти маму и свою сестрёнку.
Оказалось, что это мамин друг детства, с которым они не виделись много лет. А он воевал где-то в горячих точках, и приехал к ней.
Не помню те дни. Я лежал в забытье с высокой температурой. Зато я не ходил в школу.
После болезни мам сказала мне, что я вылитый папа. Я не выдержал и заплакал. Значит теперь я все смогу.