Леонов Виталий. Сиверга

?ВИТАЛИЙ ЛЕОНОВ

СИВЕРГА

* * *

Спать в свете,

блуждать в темноте,

время перевернуть,

легким движением рук превратиться в змею,

вороном лететь над городом в ночь,

взмахом крыла,

мысли освобождать,

окунаться в росу,

освободить свое сердце,

остановить на мгновенье луну,

мысли пустить желания тайные в реки,

тело свое расплостать,

разбросать его по полю

в холод камней,

забыть все прошлое,

верить в хорошее

и ждать стихию огня.

Но время вырвет календарь,

Страницы разбросает ветром.

Дурманом путь голит алтарь

войти в огонь

сонным утром.

* * *

Время зависло в воздухе.

Времени больше нет.

Остались странные шорохи

Никому не нужных побед.

Люди застыли серые:

травлены ложью времен.

Немых кинолент черно-белые

крики незримых ворон.

Страх на старинном пергаменте

вылит из капель огней.

Дни наши стерты из памяти -

остался лишь призрак ночей.

Жги свое имя из прошлого,

Рви фотографий плен.

Нет ничего хорошего

в жизни без перемен.

НЕТ БОЛЬШЕ

Нет больше настоящей поэзии -

остались только рифмы.

Нет больше настоящих песен -

остались только слова.

Нет больше настоящей музыки -

остались только ноты.

Нет больше настоящих красок -

остались только оттенки.

Нет больше настоящих людей -

остались только тела.

Нет больше настоящих чувств -

остались только вздохи.

Нет больше настоящего мира -

осталась только иллюзия.

МАЛЬЧИК

(посвящается Уильяму Блейку)

В новых квартирах запахи мыла

вымытых начисто тел.

В новых квартирах тепло и уют,

новые тысячи дел.

Строятся новые зданий коробки.

Окна двойного стекла.

А онемевший от холода мальчик

ищет приюта тепла.

Новые моды придумали люди,

новые платья, пальто.

По этому поводу в блеске неона

пьют дорогое вино.

Свиньи одеты в бабочки фраки,

строят собакам дома.

А онемевший от холода мальчик

ищет приюта тепла.

В новых квартирах новые люди

и электричества свет.

В новых квартирах горячие блюда

им подают на обед.

А закостеневший от холода мальчик

умер в помойке бродяг.

В грязной канаве,

с последней молитвой,

и лаем бездомных собак.

РОССЫПИ - ДОРОГИ

Увлекает ветер на узлы дороги,

прячется в ладонь.

На пути моем одни тревоги,

да в груди огонь.

Знаю я, что жизнь свою транжирю

ни по чем, да зря.

А как хотелось под небесной ширью

отгадать себя.

Звоны весн зовут покинуть город,
не остаться здесь.

Криком гром, мой колокол расколот,

возведен мой крест.

Разразится небо диким смехом -

а в глазах слеза.

Жизнь кому-то счастье да потеха,

для меня - гроза.

Темнотой уводят в неизвестность,-

золотом соблазн,-

оказаться в этом мире тесном

средь тревог и ран.

Но вдруг, в грязь затоптанной в пороге,

запоют тропарь -

я уйду на россыпи-дороги

облачиться в даль.

НОЧЬ ПОЕТ

Ночи темный всадник

взвился над землей.

К черту всю реальность -

полетим со мной.

Месяц ярким диском

свет на тени льет...

Слышишь эту песню?

Это ночь поет.

В темноте не виден нам

изгиб тропы.

Плеск листвы деревьев

словно шум толпы.

Ночи темный всадник

над землей плывет...

Слышишь эту песню?

Это ночь поет.

Шорох змей в траве

нам будоражит слух,

и ударом сердца

охватил испуг.

Остановим время,

не пойдем вперед...

Слышишь эту песню?

Это ночь поет.

Тихо дремлет ветер.

Ты горишь огнем.

Здесь бы умереть нам,

Погрузившись в сон.

Улетает песня,

остается боль.

Ночи темный всадник

нас возьми с собой.

МЕРТВЫЕ ГОРОДА

Когда города умирают,

в вечный покой одеты,

их души летят на небо,

затем на другие планеты,

их тайны хоронит вечность,

легенды посеяв семя,

молитвы читает ветер,

а точку поставит время.

Когда города умирают,

немой тишиной объяты,

их стены долгие годы

хранят пустоты обряды,

их лица покрыты пылью,

деревья растут выше,

и стаи ворон диких

задумчиво бродят по крышам.

Когда города умирают,

оставив домов квартиры,

их покидают тени,
безлюдно пустуют сартиры,

неоновых улиц лампы

не светят и не растают,

и канализаций шахты

серые крысы бросают.

Когда города умирают

обычно молчат птицы,

и замирают люди,

серьезные скорчив лица.

Их трупы по всей планете.

Их пыль на столе и в хлебе.

Скоро мы будем строить

свои города на небе.

НОЧЬЮ

(посвящается Бритве)

На ладони стола вино

освещает кухонный свет.

Друг мой спит давно,

укутавшись в дым сигарет.

Я остаюсь один

на обломках вчерашнего дня.

Мне хочется уйти,

но что-то держит меня.

ПО ГРОДНЕНСКИМ УЛИЦАМ

По гродненским улицам будним

иду в отраженье витрин.

Кругом суета и день трудный

раздавлен потоком машин.

На меня таращатся лица

взглядом в истрепанный джуд.

Мне плевать. Мне свободной бы птицей

под небеса упорхнуть.

А в транспорте душатся люди.

На улице блюз двадцать пять.

Люди таят как масло на блюде.

Лучше уже опоздать.

Под забором валяется пьяным

мужчина лет сорока.

Ему прочищает карманы

молодежь, подбивая бока.

На гродненских улицах будних

быстрых шагов суета.

Двенадцать часов по полудни.

Тринадцать шагов в никуда.

Человек, пожертвуй планете

хотя бы частицу себя -

мир предстанет в истинном свете,

двери открыв для тебя.

В РАЗГОВОРАХ

Кухонный тусклый свет,

кофе на столе,

едкий дым от сигарет -

так и проходит время.

Пепел оставил след

серого цвета на столе.

Мы вместе встречаем рассвет -

Так и проходит время.

Ты кладешь голову на плечо мне.

Я чувствую странную дрожь в тебе.

Твои родители будут не скоро,

но мы с тобою вдвоем

на кухне ночью и днем

убиваем время в разговорах.

Девушка с кожей младенца,

с глазами полными бреда,

хочет любви этой ночью,

хочет любить меня ночью,

хочет убить меня ночью.

СТАРОСТЬ

Давай поиграем в старость,

нарисуем на лицах морщины,

выкрасим волосы в белый,

в женщины и мужчины.

Давай поиграем в старость,

оденем прозрачные стекла,

и в одиночестве тихом

будем смотреть в окна.

Давай поиграем в старость,

возьмем палки в руки;

давай, на них опираясь,

внезапно умрем от скуки.

ОДА НИКОМУ

Кто-то из нас уйдет в смерть,

кто-то в завтрашний день,

кто-то спрячется в тень,

затаив свой глаз.

А если ты хочешь остаться

в нашей игре -

сердце свое

научись открывать для нас.

Роняют художники кисти,

поэты - стихи.

Теряют писатели мысли -

их идеи мертвы.

И мы затерялись.

Да где?

Не смогли отыскать.

Кто будет первым?

Время пришло вымирать.

На улицы пьяной весны

изливается кровь,
стекая к домам вечной боли

и красоты.

Мы долго блуждали

в надежде отыскать любовь,
но вновь упирались

в грязные стены домов.

Для чего мы живем

в этой жизни -

точно не знает никто.

Мир обрел пустоту,
вместо идолов каменных лиц.

Вскрой эту музыку.

Ты увидишь:

холодная кровь

льется источником

из пустоты.

Что стоит искусство,
когда твой город в огне.

Что стоят сотни стихов,

если некому спеть.

Ты даже можешь не участвовать

в этой игре.

Но скажи свое имя,
если ты захотел умереть.

Сотрет свое старое имя

великий поэт,

сожжет свои книги

в безумном порыве души,

облачиться в монаха,
выключит свет,

снимет со стенки ружье...

Проснувшись, актер

возьмет себе новую роль;

он в образ войдет,

контроль потеряв над собой;

огонь из камина достанет;

спрячет лицо;

с домом простится,

уничтожив его.

Кто-то из нас уйдет в смерть,

кто-то в завтрашний день,

кто-то спрячется в тень,

затаив свой глаз.

А если ты хочешь остаться

в нашей игре -

сердце свое

научись открывать для нас

ТЫ МОЖЕШЬ

Ты можешь увидеть

свое истинное лицо

отражением в глазах ангела,

но где ты найдешь ангела

который покажет тебе свои глаза?

Ты можешь обрести бессмертие,

если уничтожишь своего лучшего друга,

но где ты найдешь человека

который был бы тебе лучшим врагом?

Ты можешь открыть смысл жизни

пройдя сквозь смерть,

но где ты найдешь жизнь

которая откроет тебе истинную смерть?

Ты можешь познать истину

из откровения Высшего Разума,

но где ты найдешь Высший Разум

который захочет с тобой говорить?

РАЗБРОСАЛ ФЕВРАЛЬ

Разбросал февраль по дорогам,

каждого своей стороною,

счастье прятать тихой берлогой

прикрывать уютной стеною.

Время, как капризная девка -

или лечит, иль убивает.

Вечность, с похотливой издевкой,

нежным голоском подзывает.

Вечность отвечать призывает -

ранит душу колким укором.

Стыдно мне, когда называют

нас таких детьми рок энд рола.

Улыбнись тугою резиной,

заскрипи гнилыми зубами:

путь известен - до магазина,

дальше - разбредемся лесами.

Оправдай отсутствие веры,

загребай руками сомненья,
наливай, не знающий меры,

доверши свое преступленье.

Нам ли воевать без потери?

Или помирать затаившись?

Штурмовать закрытые двери?

Или под забором напившись?

Наша жизнь не долго ни мало:

большинство из жизни - лишь скука.

Ты легла и тихо сказала:

"Боже мой, какая я сука.

На, бери меня, если хочешь.

Забирай! Греби с потрохами!"

Я в ответ: "Да больно уж очень!" -

Тронул смерть живыми руками.

Как бросал февраль по дорогам,

каждого своей стороною,

счастье прятать тихой берлогой

прикрывать уютной стеною.

Раньше жили яростно дружно -

остальное было не важно.

Раньше было страшно - но нужно,

а теперь - не нужно и страшно.

Искры разлетелись, остыли.

Пепел чище белого мела.

Мы б наверняка простудились -

если бы душа не горела.

Завтра же, на этом же месте,

будут лить словами другими -

мы, как и сегодня, все вместе,

притворимся глухонемыми.

ОНА

Она читает камни

и смотрит в замочную щель;

она любит мужчин

в возрасте от тридцати;

она часто не спит

и не застилает постель;

порою ей кажется,

что кто-то к ней должен прийти.

Она возбуждается солнцем

и спит обнаженной в песке;

ей всего-то шестнадцать,

но смотрит она далеко;

она собирает цветы

и читает судьбу в лепестке;

она дважды резала вены,

но ей это не помогло.

Она рисует мысли

и любит опасные связи;

она жадно съедает

случайные взгляды мужчин;

она прячет в сердце огонь,

омывается грязью;

и часто рыдает,

без особых на это причин.

* * *

Ночь морозная в окошко

постучалась черным смехом...

Пей, гуляй да веселись.

Завтра будет чье-то горе.

Настиж двери, шире ставни -

будем петь да веселиться.

Распускайте девки косы -

вряд ли нам остановиться.

Девки спрятали невинность

и, надев наряд разврата,

завизжали, побежали

рвать мужицкие ширинки.

..................................

А на утро все проснулись:

испугались, застыдились,

и попрятались по норам,

словно крысы.

Вот такая неизвестность;

вот такая непонятность,

но такому совершиться

было место вероятность.

О НОВОМ

Все вокруг замерло...

и уже не хватает терпения.

Что-то хочется очень уж нового,

но для нового нету стремления.

На диване мужик с телевизором

наслаждается телевидением.

Лучше б сделал чего-нибудь нового,
но для нового нету хотения.

Сумасбродное пьянство окончено.

Наступает сезон просветления.

Но опять таки хочется нового,
но для нового нет озарения.

Перерыли планету невинную,

накачали страну черным золотом,

реки вспять повернули, и все-таки

не хватает опять что-то нового.

Разорвали просторы небесные.

Легким шагом по космосу ходим мы.

И опять захотелось нового,
а казалось что все уже вроде бы.

Покоряя просторы вселенные -

позабыли границы телесные,

поманило уже запредельное -

грани нам оказались тесными.

Исстрадалась страна ненормальная,

потеряла покой и смирение;

все рванули на поиски нового,

но для нового нужно терпение.

Раскидала судьба во все стороны,
оторвала надежду спасения.

Заблудились мы в поисках нового.

Ведь для нового нужно везение.

Я проснулся на свалке Творения.

Я устал от изрядно банального.

Что-то хочется очень уж нового -

абсолютного и ненормального.

Все вокруг замерло...

и уже не хватает терпения.

Что-то хочется очень уж нового.

Хорошо позабытого старого,

хорошо позабытого русского.

ЗАПЛОТИЛ СПОЛНА

Как ходил растопить лед молчаний,

да не знал, что обожгусь.

Как летел из уст сонм обещаний,

да не знал, что отрекусь.

Как грозил и как хвастал в седины

своей пылкостью лет.

Потерялся в клочьях дыма:

не видать белый свет.

Как взлетал да на синее небо,

но не знал, что сорвусь.

Как глотал дурман чертова зелья,

да не знал, что обманусь.

И с похмелья гласил, думал, истину -

оказалось, что - бред.

И от всей души хотел сделать доброе -

обернулось во вред.

За все заплатил сполна.

* * *

В жизнь, поэт,

слез ронять не жалей.

В смерти высохнешь -

бери и пей.

В жилах огненных,

в твоей душе -

ступенек сломанных,

как вшей.

Так, распивая горькую,

падали вниз.

Так заливали боль свою

житейских каприз.

В стенах гробниц прокуренных

бился взгляд,

криком под ризой темною

рвал наряд.

Руки ломая хрупкие,

брали вспять.

Словом, поэта, друзья мои,

можно распять.

Травы топтать зеленые,

женщин вкус

поутру на губах встречать,

как искус.

"Девичьи глазки нежные,

слов печаль,

душу мою ранимую

вам не жаль".

Ночь наградить бессонницей -

жизнь взахлеб

издали голой истиной

прямо в лоб.

Снова друзья отважные

в сон ушли,

и за туманом зеркала -

звон машин.

Вновь тетива натянута -

стрелы ждут.

Может быть, чувства чьи-нибудь

разожгут.

Горе мое соловьиное

в плети клятв

страх затыкает кошкою

в горло кляп.

Я подрядился выплатить

дань судьбе.

Смерть за такую жизнь мою -

награда мне.

.......................................

Небо роняет сумерки

на поле дня.

Эй, приходи, красивая,

И утешь меня.

* * *

Ты в передряге жизни

с лезвием в руке.

С тобою в книге рока

мы на одной строке.

Лесное волчье племя

и городские псы,

в смертельной схватке что мы

положим на весы.

Духовная закваска

на истине в вине.

Мы - сломанные копья

на половой войне.

БУДНИ

По горло в трясине,

экзотика серости дней.

Болото. Увязли.

Тонущим нету руки.

Мучения липки.

Спесь. Мириады огней...

Приходит она, как

сон - и веки туги.

Она - это точка

до которой из пункта "А",

если измерить на ум,

не так уж и долго идти.

Мраморной крошкой

посыпана мелко доска.

Свет навсегда исчезает

и некуда дальше брести.

Поползновение

в суть эктоплазмы - дерьмо.

Новым героям

нужен летальный ход:

бросание камня

в чье-либо окно -

стеклоразбитие -

административный исход.

Дети подполья

будущим не смущены.

Вылитый воск

напоминает потоп

времени Ноя.

Красные расчленены -

паника старцев

у знака дорожного "Стоп".

Кровля прогнила.

Капля за каплею вниз

падает жалобно

в боязни разбиться о дно.

Неровно бредущим

сомнамбулам - скользкий карниз:

им нечего больше

терять - им все равно.

Под героином

американских кино

нимфы в истоме.

Глаза голливудских надежд

греют сердца им,-

вертится веретено,-

с фото в постели

по утру и без одежд.

Спрятав движения

хитра скребется лытать.

Слышен лишь скрип,

шорох холодных сапог.

Взгляды тупы.

Искренна только кровать.

А когда-то

все было наоборот.

* * *

Она уснула.

Я еле слышу ее дыханье.

Я засыпаю, уронив в себя остаток дня.

Свет режет глаз.

Мое молчанье сливаясь с музыкою рвет меня.

Я не услышан.

Мой звон задушен.

Мой голос глуше, чем тишина.

Мой взгляд ложится на космы светлых,

на пряди мягких ее волос.

Она во сне, а я в надежде,

в моем сознании вопрос:

проснется ли, подернув веком,

а может быть продолжит путь

во снах ? Останусь человеком -

попробую и я уснуть.

РУССКИЙ ПЛАЧ

Дни вы мои растрачены,

время мое никудышнее,

вы каждому дикому страннику

дали воли сполна отхлебнуть,

каждому ветру южному

стены воздвигли великие,

каждой спокойной реченьке

русла сломили вспять.

Дни вы мои растрачены,

времечко неспокойное,

может быть хватит тревожиться?

может быть хватит спать?

Что же у нас осталось?

да и куда путь держим мы?

Сколько уже притворялись,

Да позабыли жить.

Дни вы мои растрачены,

время мое тревожное,

свистом лихого сокола

на каждом святом пути.

Ой ли проснется черный принц,

да и ступнею огненной

выжжет поля ромашковы,

ну и давай мести

горе в дома да избы нам,

море соленых горючих слез:

от саранчи зеленыя

ой да не спрятаться.

Да и куда деваться то?

Эй, сыновья отважные,

стрелы да меч скорей бери -

выйдем с врагом ратать !

Сколько хлебали горя мы?

Мало ль хватило лихо нас?

Птицы летят на волю пусть.

Дрему смахнем головой.

Сполохом пусть воздымутся

духа огни Славянские,

да закипает братия

дни свои не терять.

Свобода дороже золота,

а серебро седин краса.

Мертвых уже не трогайте.

Спящих собак не будить.

Выйдем как только солнышко

выглянет светом ясное,

да постарайтесь, братия,

воду не замутить.

Да возвращайтесь поскорей,

да на родную земельку.

Милые девицы красные

вас не устанут ждать.

"Смелые молодцы, юные,

где же теперь подевались то?"

"Нечего даром слезы лить,

нече вам плакать, мать.

Отцы за иконы русские

головы не ложили зря,

хлебное поле кровушкой

питали не просто так.

Сын ваш отважной птицею

в небо вспорхнул, ореликом,

сын саранчу зеленую

выбрался гнать взашей".

Веет холодом с запада.

Дни напролет с молитвами

матери, слез не выплакав,

под образами жгут

очи, а свечи воском льют.

Выросли травы новые,

девоньки позаждалися -

многие лета ждут.

Ну а в пустыне яростно

точат клыки отравою

звери - страшнее теней тьмы -

скоро разинут пасть.

Будут юнцы лежать в степи,

будут добычей хищным псам,

да под когтями вражьими

головы наземь класть.

И не узнают матери,

и не дождутся девоньки

весточки - парни сгинули

даром в чужом краю.

"Ой ты, земля славянская,

алою кровью полита,

да для кого растишь ты, Мать,

крепких своих сыновей?"

Да и на что растишь ты, мать,

крепких своих сыновей?

ТИХИЙ ОМУТ

Дотлеют угли,

превратятся углы в камни;

сточены возрастом,

схвачены хворью веков,

поперхнувшись пылью

города нашего давнего,

выйдем свободные в поле -

уже без портков.

Но раны до смерти

никак не хотят заживать,

и кровоточат

ошибками наших отцов.

И словно нам говорят:

за все заплати,

чтобы к концу

спокойно всплакнуть.

.....................................

Здесь нет рифмы той,

что укажет дорогу вперед.

И всадник и конь

утомились идти по кривой.

Без знаний канона

нащупали правильный путь,
но путь оказался

дорогой домой.

Замкнутый круг,

и от круга кругом голова.

Стены вокруг,

но никак не отыщем угла

спрятаться, чтоб

схорониться своею душой,

но не от света, конечно -

всем разом уйти на покой.

....................................

И стали враги

без пожатой руки другом;

гордые духом,

да твердые только челом.

Костры разожгли,

а на душе вьюга.

И что ж -

убегаем опять

с опаленным крылом.

Сумерки стали нам

чистым и ясным рассветом.

Кто здесь подковал

своих легких и прытких коней -

заблудится тот,

сгинув на переправе воспетым,

не бросив узды

покорежит дороги людей.

И все для кого

эти судьбы изрыты и брошены роком.

Заброшены так далеко,

что не скоро достать.

Для тех, кто однажды солгал -

это время выльется боком.

Как жаль, что ошибки свои

возможности нет исправлять.

Раз оступившись

навсегда отрезаешь частицу

некогда чистой,

а сегодня забытой души.

А дальше все больше и больше -

раздаришь себя по крупицам;

и так понесет -

если только останешься жив.

И не жалко дарить,

лишь бы сердце загрело теплее -

но в промерзшей избе

отсырели дрова.

Вы хотите согреться?

Так давайте же станем добрее,
чтобы нам растопить

эти глыбы чертова льда.

Но никто никогда

не отдаст свою руку за друга,

не замолвит словечко,

когда надо не промолчит.

Это значит, что нам никогда

не выйти из этого грязного круга.

И бесполезны слова,

если кто-нибудь не прокричит.

....................................

Мы короли

с обнаженною шеей на плахе,

под плетью закона

восходящие на эшафот;

с алым пятном на груди

в национальной рубахе;

рыцари,

получившие от ворот поворот.

Загнаны в угол

ловким мастером земного маскарада.

Пропитые в доску,

прокурены зельем страстей.

ладони в кулак

ожидают плечистого взгляда:

мгновенье, упрек, удар,

боль, бой дикарей.

....................................

Ветер, сорви нам крыши,

выбей мутные окна,

двери открой скорей -

глаза пусть вырежет свет.

Смотри:

в отражении зеркала

глаз наших мокрых -

муть да бред.

....................................

В стране,

где безумных явлений

порядочный ряд,

уже совершает

свой темный свирепый обряд,

тот мастер,
что, ловко узды подхватя,
кровавые крылья расправив шутя,

промчался обжечь тебя.

НОВЫЕ ТРАВЫ

Вот и выросли новые травы,

берегами раскинулись реки,

таят льды, и прозрачною лавой

опускаются вниз ручьи.

Солнце бьется лучами в тело Земли.

Теплый ветер растреплет волос,

корабли улетят к восходу,

вновь послышится детский голос.

На полях зачинается жизнь -

Люди роют руками тело Земли

Путь усыпан шипами розы,

Что является сердцем мира.

Небо сыплет на землю слезы,

и тревожен раскатов звон.

Небо льется ручьями в тело Земли.

Когда Солнце родится новым ,-

день длинней да и ночь короче,-

когда сможешь босой пробежаться росой,

уходя в тишину лесов -

рождается новая жизнь.

* * *

Умертвляя неловкий день

мы уходим в темницу ночи,

чтобы спрятать заблудшие души свои.

Ветер срывает нам маски покорности,

и мы покидаем дом,

уютную родину детства,

оставляя свое целомудрие.

Эта дорога не простит,

если ты обернешься назад.

* * *

Я уходил вглубь мира,

но возвращался обратно;

я трижды умирал

за одну только ночь;

я пробовал смерть на вкус:

меня возбуждал ее запах,

меня заводила ее красота;

я мог променять эту жизнь

на все что угодно,

но все же остался жив.

Азмъ Езмъ

Нъзапамятовалъ,

да усохутился.

Не юкнулся да больно.

Зорил да мълъдилъ.

Не поганилъ,

да получилъ обносъ.

Не тамашилъ да въ оговоръ.

Не памовалъ да голова болитъ.

Шишъ, а нъ шарпалъ.

Нъ головникъ, а ратаю.

Заслужилъ нъ угобжаючи.

Азмъ Езмъ

ВОЛОС ПОРЕДЕЛ

Так недавно

горящей лучиной грел тебя.

Нес тепло ледяному горю.

Закипала ртуть.

Не спеша пробирались песни

и стихии ночных откровений.

А теперь один

посреди полигона

стою я.

Волос мой поредел.

СНЕГА МАЯ

Звезды цветов

на простыне поляны,

девственно чистые места,

хранящие многовековые традиции,

где не ступала нога человека,

многокрылые голоса птиц,

скрип сосен в тени ветра.

Лица горят первым загаром в прохладе,

светлый заговор верхнего мира леса,

грусть молодых берез в тени.

Робко ступаю босым

по медяной росе трав.

А когда выбрались -

ослепили снега мая.

ОСКОЛКИ

* * *

Разметало убогое марево

всевещно пониклую хлябь.

На закат человечьего зарева

мы попали в прострации рябь

Превращалися древние кужени,

ублажая порочие треб,

в озверелые, черные, дужие,

злорадивые сгутки свиреп.

Поминай долгожданную в ростопель,

кто боится не встретить рассвет

утром ранним, проснувшийся в оттепель,

поминай стариковый завет

* * *

А помнишь как в старину

у старой иссохшей сосны,

иль где-то в зеленом саду

мы слушали звон тишины.

И рядом тропинка вилась

и в небе плыли облака.

Все было как будто вчерась,

и травы ласкала рука.

Как в озере белом на дне

мелькал чернотой силуэт.

И мир находился вовне

реалий, которых и нет.

* * *

До бесконечности больно,

до помрачения страшно.

И не дышится вольно,

и не видится ясно.

В клочьях белого снега,

в лучах красного солнца

заблудились бродяги.

Ничто не предвещало беды.

ТЕПЕРЬ

Теперь объявляю начало свободы:

что раньше было запретом - можно,

что раньше считалось истиной - ложно.

Мы были прекрасны - теперь уроды.

Ломайте стрелки часов наручных,

а лучше их вовсе о стену разбейте.

Кто раньше не пил - возьмите налейте.

И к черту идеи трудов научных.

Сжигайте денежных знаков цифры,

снимайте одежды - друг другу дарите,

а лучше их на друг друге рвите -

тел обнаженных читайте шифры.

Любое действо теперь в законе.

Ты сам хозяин своих решений -

взрывов новых мыслей движений,

которые раньше томились в загоне.

Новых религий испив суррогаты

мы возвращаемся в дикое племя.

Мы отвергаем кровавое время -

для этого мира мы слишком крылаты.

* * *

Разливаясь по плоскости

в хаотичном движении,

вечно обреченный думать о смысле,

в лабиринты мыслей проникая,

не находя ответа умираю.

НИРВАНА

В моих глазах вам не увидеть света,

а на лице моем нет отраженья жизни.

Я стану серым одноцветным небом,

наполненным тоской и тусклым светом.

Мои движенья не ведут порывы,

но только легкий плавный танец смерти.

Заполнен я отсутствием желаний.

Освобождаюсь от оков материй.

Засыпан разум хаосом зеленым.

Душа блуждает на обломках жизни.

Я абсолютно отрешен от мира.

Из камня - тело, сердце из сапфира.

И в тайну погружаясь подсознаний -

я нахожусь на глубине абстракций.

Я растворяюсь, осужденный в вечность -

в потоки ветра, сгустки света.

* * *

В дверь реальности текущего дня

постучалась беда,

разрушив равновесие,

всколыхнув тугую струну.

Повеяло холодом зачерствевшего сердца.

А сталь возбуждала оголенную плоть.

Я вспомнил о будущем дне,

дети которого,

посмертно рожденные,

на грязной постели,

оставили след.

И в окне заискрилось

обнаженное солнце.

* * *

Два процента счастья

на девяносто восемь бед.

Вот и призадумались мужики:

"А почему бы нет?"

Заскрипели костями в путь дорожку -

всего понемножку.

* * *

Пожалей железной цепью

своего заклятого друга,

повернись спиной

к своему неземному врагу,

нажми на курок -

обрети свой утраченный рай.

* * *

Верно и медленно

движемся мы

на всеобщую бойню.

Бурное время дикарства

уже охватило нас болью.

Спит в глубине подсознания

грубый холодный убийца.

Скрылась под доброю маской

черно-кровавая птица.

* * *

Я могу бросить пить, курить, заниматься сексом,

употреблять наркотики, отречся от рок энд рола,

не писать стихов, постричся, перестать ругаться

матом и пр. и пр.

И тогда у меня вырастут крылья, и я улечу на

небо, далеко далеко от тебя.

Тебе это надо?

* * *

Взгляни в идущих впереди.

Знай и о тех, кто позади.

Кого ты ищешь на пути?

Что потерял, чтобы найти?

* * *

Крылатые,

говорящие черепами розы.

Телевизионное затмение.

Нашествие предметов на субатомном уровне.

Бред.

* * *

У Христа за пазухой

так тепло и невредимо,

а я мокну под холодным

проливным дождем.

У Христа за пазухой

все, что мне необходимо,

а я высасываю змей

из ваших грязных ног.

* * *

...а мы все прыгаем и прыгаем.

Все выше и выше,

пытаясь дотянуться до звезд.

Карабкаемся вверх, головы задрав.

Карабкаемся, словно обезьянки,

да еще и в бреду.

- Это удивление?

- Нет, это осознание.

Но самое интересное в том,

что мы все это знаем.

И что бы мы не делали -

это уже не ново.

И вперившись взглядом

в новую книгу -

мы заново ее прочитываем.

Мы проживаем две одинаковые жизни:

одну - чтобы прожить,

другую - чтобы увидеть

как прожили первую.

Зритель проснулся:

- Что, фильм уже окончен?

И тут же умер.

* * *

Быть лишним довольно приятно.

Быть лишним довольно забавно.

Быть лишним, всегда среди лишних,
красиво, но очень опасно.

НЕ НАДО МНЕ

Не надо мне ярких огней фейерверка

празднично спутанных дней;

не нужен мне пурпур с поклонами клерка

древних разбитых ночей;

не нужен мне трепет весеннего сада;

не надо напрасно страдать.

Я просто хочу

чтобы ты была рядом,

когда я начну умирать.

СПИ

Спи, закрывающий глаза

на суетливый ряд событий,

свой меч сложивший в ножны

во времена решающего боя.

Спи, глухой на колокольный звон.

Твой сон, как колыбель безумца,

зачатого во времена чумы

на пепле самосознанья.

Ты не почувствуешь

как лихорадит бытие,

и не поймешь, как страшно просыпаться по утрам.

Тебя увлек туман.

Твои слова - молчанье.

И ты гниешь во мне и в тех,

кто в состоянии войны,

всегда готовый к противостоянью,
способен жить.

Спи, непричастный к трепету времен.

Твой сон все глубже,

а война все ближе и ближе.

Нерв поколения в узлах.

Мозг поколения на нервах.

ПОХОРОНЫ

Похоронная процессия -

мешок траурной плесени.

Вдовы,

прячьте слезы в глаза,

пускай ваше горе тесниться в груди -

до него никому нет дела.

Прячьте свои лица,

вдовы,

прячьте.

Никто не вернет вам мужчин,

похищенных преждевременной смертью.

Гроб за гробом.

Пускай все движутся медленно,

чтобы театром успели налюбоваться.

Так что,

пока есть время,
рыдайте.

Ведь потом вы перестанете плакать

и будете думать об ином.

И каждый,

печальные дамы,

займется снова своими делами.

Рыдайте.

Возможно слезы что-то да значат.

Возможно они оставят след в груди равнодушных.

Возможно нет,

но все же рыдайте.

Пусть мир наслаждается тем,

что все это случилось не с ними.

А значит в душе у них

радость и счастье.

Смотрите.

Вот люди копают ямы.

Они рады стараться.

Ведь и им что-нибудь да перепадет.

Взгляните в серьезные лица,

печальные дамы.

Они настолько серьезны,
что даже повеяло глупостью.

А ведь в этом процессе они -

посторонние люди.

А теперь посмотрите направо.

Видите.

Там.

Вдалеке.

Старушка прошла себе мимо,
не издав не единого жеста.

И только она,
из всех сотен людишек,

вас поняла.

И все же

спокойно прошла мимо.

Так что,

рыдайте,

вдовы.

Пусть черви грызут трупы.

И скоро

вы будете ласкать половые члены других мужчин.

Рыдайте,

вдовы,

рыдайте!

Мстите миру слезами!

Рвите на части душу!

И знайте:

из сотни тысяч

один да имеет уши.

Похоронная процессия -

мешок траурной плесени.

ОЧЕРК

Младенцы рыдают на трупах своих матерей.

Сцены раздора, горящих домов, окровавленных тел.

Дети света плачут на груди рыдающих идолов.

Огнерукий молох собрал обнаженные жертвы чумы

на погостах Милана.

Пока короли спорят - генералы играют в карты.

Игра в разгаре.

С новым ударом карты проснулся невинный ребенок,

и умер невинный старец.

ВЕТРА

НАМ НЕ ГОРЕТЬ НА КОСТРАХ

Нам не гореть на кострах

во мрачных подвалах чужих подворотен.

Слепому туман в глаза.

В хмельном перегаре разбил все иконы.

Возомнил себя богом

и сразу же в грязь лицом упал.

Нам не гореть на кострах.

Грязь не умыть дождем.

Тихо заплакать, скрестив свои руки.

Смерть выбирает дом,

рассыпав горсть соли у тебя на пороге.

Возомнил себя богом,

но шагнув на порог - упал, лицо разбил

о мокрый асфальт,

где сразу же понял -

нам не гореть на кострах.

Нам не упасть с небес

многоэтажных, высотных, кирпичных,

и не висеть в петле,

не быть распятыми и не воскреснуть, но

возомнив себя богом -

в тщетной попытке лететь - солнце обнять:

с земли в небеса лететь

и не упасть с небес.

Нам не гореть на кострах.

СТРАННИК

"Глаза свои держи на дороге,

руки держи на руле".

Ты единственный тот,

кто на этом пути

выживет в этой войне.

Для тебя этот мир сошел с ума,

жизнь - сплошная игра.

Игра без правил и побед,

без оснований война.

Ты оставил свой дом, четыре стены

променяв на дорожную пыль.

Сном тебе кажется брошенный мир,

окутанным в призрачный дым.

Люди закованы в стены

высотных кирпичных домов.

Серым ядом отравлены вены,

ядом отравлена кровь.

"Глаза свои держи на дороге,

руки держи на руле".

КОНЧИЛАСЬ НОЧЬ

Строгие улицы медленно тянутся в даль.

Город похож на в ночи уснувший костер.

Шум колес об асфальт напевает мне про печаль.

Одинокие мужчины уходят в недельный запой.

Звуки сирен тревожно летят в тишину.

Красивые женщины спят в красивых домах.

Мы спокойно сидим обкурившись на теплом ветру.

Мы все сошли с ума, но забыли вернуться назад.

Кто мы в этой жизни - не знает никто.

Ты истратил последние деньги на ненужный билет.

Ты верил когда-то, что будет все хорошо,

но на жизнь, оказалось, времени нет.

Вот и кончилась ночь,

и немые глаза проституток

искоса смотрят в пустые карманы мужчин.

Вот и кончилась ночь.

ПОТЕРЯТЬ

Прядью седых волос,

лезвием боли,

крепко в узлы сплелось

радость и горе.

Крылья свои опалил.

Грусть без причин.

В сырой земле схоронил

от неба ключи.

Чрево матери - камера смертников.

Не рожденных оплакивать будем ли?

Нам терпеть незаметную лексику

Будней.

Любовь на плаху несем мы -

не слезинки в глазах страдающих,

а секунды в часы превращаются.

Поздно каяться.

Мы с тобой разбредемся

дорогами разными,

зыбкими, пыльными.

Из пасти чудовища вылетим

птицами вольными, горемычными.

И жить заживо начинать заново -

ждет поворот к весне,

былое как во сне.

Разорвем души оцепенение.

И пусть боль сердец

будет наградой нам.

Стая свободных птиц

под облаками.

Мудрость суровых лиц -

сердце камень.

Подари мне войну -

так будет легче жить.

Объяви мне в вину

чашу горя испить.

Взгляды любви - призраки:

мы с тобою - два одиночества.

Вот и сбылось

твое пророчество.

В море горя нет пристани -

Не потеряться бы в белых палатах нам;

не заблудиться бы в водовороте дней,

разбившись пополам.

Если придет оттепель -

будем с тобой врозь теперь.

Если склюют нас холода -

сердцами не растопить льда.

Полигоны душ - решето.

Не всплакнуть, не вздохнуть -

все решено.

Дождь невзгод погасил огонь,

грома страстей не слыхать.

Видно так суждено -

потерять.

ОПАСНОСТЬ БЫТЬ

Опасность быть зачатым извне.

Опасность быть отвергнутым навсегда.

Опасность быть выброшенным в вон.

Опасность быть посланным на.

Опасность говорить слово ДА,

когда хочется сказать слово НЕТ.

Опасность забывать имена.

Опасность умирать в рассвете лет.

Опасность не иметь проблем.

Опасность уходить в себя.

Опасность быть вне всяких систем.

Здесь каждый сам за себя.

Опасность заострять слух.

Опасность раскрывать рот.

Опасность пожатия рук.

Опасность видеть.

Опасность быть.

ЧЕРНО - БЕЛЫЕ ДНИ

Растрачено время в бороздах морщин.

Дрожащие пальцы военных мужчин.

Женские платья - наряды шутов.

Крепкое объятие свинцовых оков.

Черно-белые дни ранили в сердце,

растеклись черной кровью на улиц венце.

Черно-белые дни повели нас на плаху,

серым след подошвы на знакомом лице.

Расстреляли нас взглядом черно-белые люди.

Мы ряд бумажных мишеней в блокадном кольце.

Черно-белые дни заполнили разум,

растоптали в нас сущность,

поразили тоской.

Черно-белые дни исказили реальность,

преградив тяжкий путь по дороге домой.

Пожирая друг друга, черно-белые люди,

превращаясь в зверей, заболели душой.

ПОСТОРОННИЙ

Разорванный в клочья

я вылез наружу из мозга;

обдолбаный в доску;

распятый на собственном теле.

Захлопнулась клетка, где я оказался,

при экстремальных условиях жизни,

в перевернутом обществе вниз головой.

С душой нараспашку,

подвергнутым жуткому встреску;

всегда одиноким,

нарушившим строгость шеренги;

вы удобрили поля, на которых

мы скоро свершим свои самоубийства

в перевернутом обществе вниз головой.

Гашишевый шарик

забряцал в подшипнике мозга.

Цепкие руки

мозолями грубых запретов.

Звенели слова из разорванных ран,

великие деяния от нас скрывали

в перевернутом обществе вниз головой.

В погоне за жизнью -

учись умирать.

В погоне за смертью -

учись выживать.

Обретший любовь -

научись убивать.

НЕРОВНОСТЬ БЫТИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

А мир превратился в больной маскарад,

а все люди в героев кино.

Горько плакала осень.

В стакан разливалось вино.

И каждый хотел перемен, но все стали

подстраивать мир под себя.

Горько плакала осень.

Каждый сам для себя.

А мир был похож на заплеванный глобус,

который пинали ногой.

Горько плакала осень,

когда я покончил с собой.

А тело мое уподобилось стенам,

в которых теснится душа.

Горько плакала осень.

Я застревал в зеркалах.

А мир оставался таким же безумным,

как много столетий назад.

Горько плакала осень.

Как обычно все шло через зад.

А птицы небесные падали наземь,

а рыбы морские - на дно.

Горько плакала осень.

Назад не вернулся никто.

БЫЛИ ЧИСТЫ

Покатилась жизнь

через пень колоду,

под уклон в обрыв

сорвалась с ходу.

А кто не смел -

не удержался -

спрятался в кусты.

А помнишь, как в детстве

мы были чисты.

Оглянись назад:

пьяных черт шатает.

Наш угрюм пасад

горем полыхает.

А там, где пеленою сон -

не выросли цветы.

А помнишь, как в детстве

мы были чисты.

Слезы матерей.

Едкий дым Хатынь.

Трупы деревень.

Свет звезды Полынь.

Кислотный дождь смывает

с наших лиц

привычные черты.

А помнишь, как в детстве

мы были чисты.

РАСТОПТАНА

Я укрыл лицо твое прохладною травой,

оставив умирать тебя под синью берегов,
и на прощанье окропил прозрачною росой.

Я буду помнить.

Брось в рассвет древней радости свет.

Каждый день у нас в тени потерь.

До горизонта шаг.

Видит упрямый враг.

Но мы можем успеть.

Воин в поле один, погибая, пропел,

в горле бойни, эхом наказ.

Предательски сладко искрой сгорел,

в ответ получая отказ.

Снес на погост прошлой жизни ключи от темницы,

запустил под обшлаг твоего лазарета рассвета светло,

выкрал солнечный луч тебе первый незримой десницей,

но кто-то чужой нам украл у нас наше тепло.

И я укрыл лицо твое прохладною травой,

оставив умирать тебя под синью берегов,

и на прощанье окропил прозрачною росой.

Я буду помнить.

Потеряна,

покинута,

растоптана.

ЕСТЬ ЕЩЕ НОЧЬ

Побесчинствовать на воле - благодать.

В широком поле свое место не измерить.

Ни лай словами - нам себя не оправдать.

На все вопросы ни за что нам не ответить.

А у нас впереди еще ночь.

Мрачный замысел рви мою душу.

Черным пеплом меня не пророчь,

ведь у нас еще ночь...

Есть еще.

Средь обветшалых и измученных избенок

ходить - бродить, да схоронить и не заметить

свои следы - оставь на пограничных зонах;

и каплей крови побратайся - дабы верить,

что у нас впереди еще ночь.

Мрачный замысел рви мою душу.

Черным пеплом меня не пророчь,

ведь у нас еще ночь...

Есть еще.

Лечи скорее мать - на нас красны узоры.

Бать, сполохом дома - наверно будут бить.

Готовят заговор, ввиняя нас укором.

И есть с кем воевать, а значит стоит жить,

ведь

есть у нас впереди еще ночь.

Мрачный замысел рви мою душу.

Черным пеплом меня не пророчь,

ведь у нас еще ночь...

Есть еще.

НЕБЕСА

Боль уйдет стороной,

пыльным облаком ветра.

Тяжкий груз за спиной.

Дом наш полнится светлым.

От сомнений рукой

отмахнись и, не глядя,

в небеса головой

распахни свои пряди

где забыты горести и печали.

Здесь когда-то

нас с тобой обвенчали небеса.

Переступить порог,

разорвать в пыль границы,

превратить в вечность срок,

разомкнуть клетку птицей.

Выбрось зелье обид -

в даль умчатся тревоги.

От мирской суеты

по размытой дороге

нам туда,

где забыты горести и печали.

Здесь когда-то

Нас с тобой обнимали небеса.

Децибелы страстей,

мегабайты сознаний,

муравейник идей,

ураганы страданий.

Потерять тебя здесь,-

в чуждом мире суровом,-

я не дам.

Время есть

обрести себя новым

где забыты горести и печали.

Здесь когда-то

нас с тобой обвенчали небеса.

ПРЫЖОК

Прыжок вперед к телу

ближе путь дорога

повела успела

упорхнуть нога.

Черный дым опасен,

лунный день далеко,

не успеть к закату,

заломив крюка.

Прыжок вперед к небу

ярче свет тела

глубже взор шепот

на губах песка.

А другой - кукла,

заломив дело,

запоздал малость -

холод у виска.

Прыжок вперед в землю -

крылья кровоточат

в грязь больничных коек,
бледных стен больниц.

Воспаленный разум

серп о молот точит -

здесь начнется жатва,
вырвет листья лиц.

Кто упал

среди пыльной неровной дороги,

кто уснул

пьяным языческим сном,

кто пропал

в душном уютом логове.

Заломили вспять.

Не вернуть назад.

ТРОПОЙ БОСИКОМ ПРЯМО В АД

Есть множество разных дорог,

но одна нам известна с рожденья -

как по раскаленным углям,

по алкогольным морям,

по маковым плантарям,

по конопляным полям

тропой босиком прямо в ад.

Песочные часы бытия,

вечные песочные часы бытия.

Правда для нас одна -

как по раскаленным углям,

по алкогольным морям,

по маковым плантарям,

по конопляным полям

тропой босиком прямо в ад.

Что же еще нам терять,

кроме самих себя,

ведь дорога у нас одна -

как по раскаленным углям,

по алкогольным морям,

по маковым плантарям,

по конопляным полям

тропой босиком прямо в ад.

Простите меня за то,

что я слепо верил вам,

и стал не таким как вы.

Отбился от стада я.

Но дорога у нас одна -

как по раскаленным углям,

по алкогольным морям,

по маковым плантарям,

по конопляным полям

тропой босиком прямо в ад.

ОПЯТЬ РЕВОЛЮЦИЯ

Строить планы по горло в ванной крови.

Выше кармы больше нормы боли.

Жить так больше нету силы воли.

Эй, проснись!

Мы в сумасшедшем доме.

Новый взрыв эквивалента мозга

разорвал реальности границы.

Разлетелись мысли словно птицы.

Лучшим птицам место в теплых странах.

Опять революция -

как гром.

Ритуальное соитие

круглый год.

С перевернутым сознанием

в голове

опять революция.

В ТВОИХ ГОРОДАХ

Где ночь в твоих городах -

жидкое небо на асфальтовых жилах.

Где ночь в твоих городах -

узлами реклам неоновых вен.

Меня соблазняет в плен

дешевый прогнивший тлен.

Где ветер в твоих городах -

лижет крыши искусственных хижин.

Где ветер в твоих городах -

хладнокровный певец.

Я потерял свое сердце -

видно скоро грядет конец.

Где солнце в твоих городах -

останки помойного пира.

Где солнце в твоих городах -

ледяной механизм светла.

Я не смог отыскать тебя.

Я не смог отыскать тепла.

СНЕГ ЛЕТЕЛ

Снег летел,

мстительно падал на теплую кровь.

Ветер пел,

ветер пел,

а народ терпел.

И все были сыты обетами

по самое горло.

Снег летел,

в сырость подвалов расточалась любовь.

Снег летел,

голодный священник променял свою рясу

на женскую плоть.

И все были сыты любовью

по самое горло.

Снег летел,

мы выходили дышали свинцом.

Снег летел -

кто не успел,

тот опоздал навсегда.

И все были сыты свободой

по самое горло.

Патриоты безумия мнут под ногами асфальт.

Последний индеец растаял в кабачном дыму.

Система разинула пасть,

поглощая тебя и меня.

ЗОЛУШКА

Золушка в тюремных туфельках,

на высоких каблуках,

отчаянно кусала сталь дверной решетки.

Принц не приходит выручать.

Категорически молчат

в туфлях истрепанных ее отерты ножки.

Ой, да не легко одной.

Запоздалый кайф ее одиноких лет.

Не приходит смерть.

Ее безымянный ряд.

Принц потерял билет на последний рейс

своего нигде с выходом в тупик.

Золушка в тюремных туфельках,

на свинцовых кандалах,

отчаянно боролась за свою свободу.

Плетью обуха не перебьешь.

Да не уйдешь,

И что не делай всюду зорит враг по роду.

Ой, да не легко одной.

Запоздалый кайф ее одиноких лет.

Не приходит смерть.

Ее безымянный ряд.

Репортаж никого о жизни мрачных стен,

стен твоего ничто с видом в никуда.

Золушка в тюремных туфельках,

витая в пошлых облаках,

отчаянно сосала сладкую конфету.

Принц не идет ломать засовы,

разрушать оковы.

Сладостно молчание скорлупок -

семечки в газетку.

Ой, да не легко одной.

Запоздалый кайф ее одиноких лет.

Не приходит смерть.

Ее безымянный ряд.

Недосмотрен фильм,

не окончен век.

Головная боль и ненавистный взгляд.

Золушка в тюремных туфельках,

с тыквою в руках,

а слезы льются по щекам.

Только как-то слышен шум да гром -

это принц летит

палочкой волшебной прикоснуться по губам.

Ой, да дождалась свое.

И мгновенно жизнь обретает смысл.

Будет ночь без сна шорохом травой.

Околдует грех,

жгет любовный зуд,

окольцует принц...

И понеслась она по кочкам.

Да что хотела, то и обрела.

А что же дальше будет?

Что с нею дальше будет?

ТАНЦУЕТ СМЕРТЬ

Высохших красок иссохшие холсты,

неубранных лестниц забытое имя,

девичьих слез непогасшие капли,
грязных коров недомытое вымя,

сухих философий печатные мысли,

ветром истрепанных книжных сказаний,
грубыми фразами раненых истин,
углем исписаны линии зданий,

серая радость для сотни тысяч

красного смеха жестоких фанатов,

грубыми красками странные лица,

резкие выбросы пламенных матов.

Выход один -

брось этот мир,

уходи.

Здесь в пьяном огне

танцует смерть.

ЗАПАТЕНТОВАННЫЙ ГЛАЗ

У нас с вами есть множество выборов, и мы блуждаем среди этих лабиринтов и таинственных дверей, и в конце жизни, в самый последний ее момент, мы осознаем, что попали не в те двери.

Окно - глаз, смотрящий в улицу. Я - глаз, смотрящий в общество. Необходимо учиться подглядывать за жизнью, чтобы обрести новое видение.

Соприкосновение преступника со стенами закона приводит к безумию. Из маленьких частиц хаоса образовывается взгляд, скрывающий ненависть и мстительную злобу.

Подсознание - блуждающий разум. Никогда не знаешь, где с ним встретишься.

Блюз радио рикошетом о стены из заспанных комнат доносит до слуха неровно искаженное настроение.

Зритель пришел в театр. По мере того как проходит действие раны его изглаживаются. К концу действа зритель может быть убит заживо мертвым.

За окном палаты дети на дороге. На моей больничной койке кровь из раны вселенной.

Наш резиновый шар непрерывно движется. В необозримой житнице небесные цветы. Саксонские боги волнуются по поводу отсутствия дождя. Все закончится так же внезапно, как начиналось. Жернова уже перемалывают камни для новой пустыни.

Когда русские веселятся,- придаваясь пьянству и распутству,- они скрывают свое несчатье. В этом им хорошо помогает музыка и танцы.

Мир реально иллюзорен. Мы не иллюзия и не реальны. Кто мы?

Некоторые мужчины любят зеркала больше, чем женщины, но в тайне. И отдаются зеркалам страстнее, чем женщины мужчинам.

Вечерний чай влияет на утреннее настроение.

Моя комната - огромный мир внутри маленького города.

Камни - посредники между людьми и землей. Они жадно поедают человеческое тепло и отдают его земле.

Нужно проявить интерес к страху, чтобы обуздать его.

Время - основная преграда жизни. Оно оставляет тебя ни с чем, взяв все самое ценное, что есть у тебя.

За дверью нас подслушивает человек. Его можно узнать по ушам, которые приобретают форму вопросительного знака.

Эллинское язычество сжигает тело на триумфальном огне. Еврейство и христианство возвращает плоть земле. Египет насыщает труп ароматами и стягивает повязками. Люди желают верить в бессмертие.

Мы говорим совершенно о разном. Но как часто нам приходится думать об одном и том же.

Видимое может потерять то значение, которое оно приобретает благодаря нашему восприятию. Имеющее значение безначально.

Прекрасные женщины - цветы. Прекрасные мужчины - камни. Много цветов в камнях - это оргия. Цветок, стоящий в банке - это одинокая женщина.

Бессонница - одно из пунктов времяпровождения. Еще одна реальность.

Когда заканчивается настоящее - образуется пустота. Но мы не можем заглянуть в нее, потому что смотрим в неизведанное.

В мире гораздо больше безумия, чем реальностей.

Мухи существуют для мухобоек. Мухобойки - для нас. А мы?

Утро. Новый день начинается с первым раскрытием глаз. Первое видение, первая мысль - символ. Если не открывать глаз, можно продолжать жить вчерашним днем.

Люди - вопросительные знаки, изгибы шероховатых линий. В отличии от гладкой прямой - тем и интересны.

Люди в непрерывном замкнутом кольце движутся вниз. Потом подымаются и опять движутся вниз.

Можно смотреть на проблему с разных сторон, но все равно она останется проблемой.

От цветка оторвали листок, так как он вырос в неположенном месте.

Свобода поступков - это великое искусство. Это больше чем мастерство актера. Это преимущество самого себя над самим собой. Приоритет действия над системными правилами. Наши поступки должны выйти за рамки обыденности, тогда мы обретем свободу.

Философы рождаются ночью.

В самом начале поэзия была бесформенной, простой, свободной и доступной, но кто-то превратил ее в рифмы.

Молчание - это тонкий сигнал созерцания.

Никогда точно не известно, когда именно очередной поток мочи ударит в голову толпы, и что она захочет сию же минуту. Но точно известно одно: толпа всегда желает нечто.

Я выглянул в окно и соприкоснулся с космосом.

Бунтари идут против определенных систем, зачастую ломая ступени сложившейся иерархии, чтобы воссоздать свою, неповторимую систему, которая в ближайшем будущем займет надлежащее место, заменит, вытеснит прежнюю, а с течением времени будет разрушена такими же бунтарями.

Наша жизнь - ничто. Смерть должна означать гораздо больше.

Глаз наблюдателя уснул. Теперь его реальность - кадры перемешанных событий, изгибы железных дорог, уводящих в мягкий тоннель, из которого он, возможно, никогда и не выйдет.

РИТУАЛ

Программа нашего ритуала фрагментарна и разнообразна, но всегда ведет к одной и той же развязке. Каждый ритуал достаточно хорош и в то же время плох сам по себе. Во время ритуала мы погружаемся в особый мир - в мир искусственной реальность. Шаман взывает нас к действию и пытается направить нас к достижению определенной цели. Он пытается поднять нас на более высокий уровень, но некоторые из непосвященных, непонимающих, что от них требуется, уснули. И нет никого, кто бы их разбудил. Шаман раздает душевные разочарования тем, кто пытается избежать ритуальных действий, тем, кто не может разобраться в предлагаемых обстоятельствах, происходящих в нашей церемонии. Никто не исключение. И поэтому до конца дойдут не все. Не все выдержат это испытание. Не все смогут выстоять в этом удивительном эксперементе.

ЭШАФОТ - ПЬЕДЕСТАЛ

Щелчок засова обозначил вздох последней ночи. Дверь скрипнула тяжелым металлом, и сострадающий голос оповестил: "Готовьтесь", и сквозь решетку пробился первый запах последнего утра. Не заслуживший при жизни почетных мест удостоен высшей награды за жизнь. Отбрасывая фигуры мимолетных конфигураций тех, кто остался, обобщая опыт, осуждая окружающую реальность за пределы ее, небрежно бросив все это на весы, и сплюнув на асфальт перед толпой сатиров, взошедший на эшафот как на пьедестал почувствовал непреодолимую тягу к жизни, и сквозь лазурную маску безразличия просочились соленые капли безвыходности.

КОРОТКОМЕТРАЖНАЯ СКАЗКА

Закатал рукава Добрый Молодец. Надоело ему смотреть на все, что происходит вокруг. Проснулся от долгого сна Добрый Молодец. Посмотрел что творится в социуме и решил все уничтожить. Одолел Доброго Молодца анархизм и нигилизм, да прибавилось еще к этому отвращение. Взял он свой меч булатный и пошел рубить с плеча. Рубил Добрый Молодец полями, рубил лесами. Рубил все, что попадалось на глаза. Уничтожал он социум силой своей неистовой, мечем своим нержавеющим. Рубил деревья, рубил дома. Добрался даже до парламенту. Враз отлетали головы депутатские. На всей планете установился изначальный хаос. Обломки человеческие да опилки стихийные. И вот идет, рубить больше нечего. Достигла таки цивилизация высшего пика бытия. Идет и видит - стена стоит кирпичная. Ахнул Добрый Молодец. "Как так,- спросил он у самого себя,- неуж не все еще мной перерублено?" Подошел он к стене, размахнулся и саданул стену мечем своим остроточеным. Стоит стена кирпичная цела целехонька. Звезданул Добрый Молодец по ней еще разок, да посильнее пущего. Ни - чер - та. Стоит себе ни трещинки, ни царапинки. Дивится Добрый Молодец. Стоит, глаза вылупил. Тогда собрал он в себе весь свой анархизм и нигилизм, раздулся отвращением и в третий раз залущил по стене кирпичной. Пофигу. Стоит стена кирпичная, не шатается. И видит Добрый Молодец табличку на стене медную. Висит она в самом уголке, запылилася. Стряхнул он пыль с нее, протер вспотевшим рукавом и прочитал: запредельное.

Оставить комментарий © Copyright Леонов Виталий (vitali_leonov) Размещен: 25/07/2003, изменен: 17/02/2009. 64k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:

Леонов Виталий : другие произведения.

Сиверга