Аннотация: Ужас и рок шествовали во все века. Но случались события, своей таинственностью потрясавшие многих. Как то, о котором пойдет речь... Рекомендую к прослушиванию - Cough - Crippled Wizard Cough - Mind Collapse
Ужас и рок шествовали во все века. Но случались события, своей таинственностью потрясавшие многих. Как то, о котором пойдёт речь... Тогда не было мудрее и образованнее людей, чем священники. Они были не только пастырями заблудших душ, но и хранителями мудрости, сгоревшей вместе с римскими виллами, воплощением Божьего света. Именно таким человеком был настоятель монастыря в одной богом забытой деревне. Его звали Джорджо Бартоли, местные же называли его просто Йергом. Это был воистину учёный. Говорил на шести языках, наизусть знал священные тексты, мог часами рассуждать об Аристотеле. Многие находили его замкнутым и необщительным, отстранённым от всего земного. Казалось, его единственная страсть - это Писание. Он страстно проповедовал Слово Божье. Прихожане шли к нему исповедаться, полагаясь на его мудрость. Каким-то образом этот мудрец оказался в центре событий сколь ужасных, столь и таинственных...
"Я, смиренный раб Божий, монах ордена доминиканцев, Джорджо Бартоли, вверяю этой бумаге свою историю, дабы исповедаться в событиях, ставших причиной моего падения. Всю жизнь я служил Богу, ибо знание есть свет, а свет - величайшее творение Господа. Вскоре я занялся восхождением к миру Божественному - миру Огня. Я стал алхимиком. Более всего я мечтал совершить Magnum Opus - Великое Делание, найти философский камень. Ибо посланник Божий явился ко мне и благословил мои начинания. Не желал я богатства, ибо сказано в Евангелии от Матфея: "Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною". И не желал я бессмертия, ибо блаженство мне было обещано на Небесах. Я лишь хотел узреть Бога во всём его совершенстве. Я стал настоятелем монастыря в никому не нужной деревушке, о который даже её сюзерены вспоминали лишь изредка, дабы вести свои занятия вдали от любопытных взоров, ибо люди невежественны и не видят разницу между колдуном-идолопоклонником и Божьим мудрецом. Долгие ночи я проводил в опытах и изысканиях. Апогеем стала пасхальная ночь, когда новая Луна была в знаке Овна. Закончив наблюдение за небом, я отправился в подвал монастыря, где обустроил себе лабораторию. Я молился как первые христиане - лицом к востоку, на коленях и скрестив руки. Я молил Его лишь об одном: дать мне знаний. После этого я приступил к работе. Мои приборы задымились, трансмутация началась, подвал был тёмен, его освещали лишь несколько свечей. Тусклый свет и испарения придавали комнате какой-то таинственный, чуждый всему земному вид. Стадию нигредо я прошёл достаточно быстро, на столе у меня была чёрная, бесформенная масса, которую Бог моими руками должен был преобразовать. Но долгие поиски не дали никаких результатов. Я обратился к высшим силам; проведя нужные ритуалы, я призвал духа. Невежды думают, что есть ангелы и демоны, и что они являются нам. Подобной ерунде доверяет и подавляющее большинство моих братьев, и даже сам successor principis apostolorum! На деле благие духи - есть звёзды, находящиеся на последней сфере, и потому на ней являющиеся. Подлунные же духи навещают нас и испытывают. Каково их назначение, неясно, ибо замыслы нашего Создателя - тайна за семью печатями. То был один из них, сотворённый по образу и подобию Творца. Я получал от него знания о трансмутациях. Когда он явился, стены затрещали, огни стали яркими, а комнату покрыл резкий и едкий запах испарений. Вся комната озарилась ярким светом, посреди которого было нечто текучее и бесформенное, с хлюпающим и утробным голосом, напоминающим одновременно рёв зверя и бурлящую воду. "Что желаешь знать, господин?" - проревело существо.
- Я создал тьму, но не могу создать свет, - сказал я.
- Ты создал материю, мёртвую, текучую, бесформенную, в которую надо вдохнуть жизнь.
- Что ты имеешь ввиду?
- Тебе нужна жизнь. А что есть жизнь?
- Кровь!
- Верно! Наполни Ворона кровью невинного, и он возродится.
- А не будет ли это грехом?
- Я не мыслю подобными категориями.
После сих страшных слов он удалился. Свечи погасли, комната погрузилась во тьму".
Рассказывали, что после Пасхи настоятель стал угрюмым и необщительным, был неприветлив и груб. Все стали избегать его, за исключением Томаса и Гизелы...
"Я долго не мог прийти в себя, я знал, что не невинен, но я не мог попросить кого-нибудь дать хотя бы каплю, ибо меня тут же подвергли бы гонениям, как пособника врага рода человеческого (суеверные глупцы). Меня терзало ещё кое-что... и этим кое-чем была юная девушка, её звали Гизела. Она была юна и красива, она была весёлой и счастливой, она была самой жизнью. Я любил её, вопреки обету, который дал, вопреки беспристрастности, к которой стремился. Она называла меня отцом, и от этого слова я чувствовал себя так, как будто в моё сердце вонзали отравленный кинжал. Она говорила "святой отец", а её глаза говорили "смерть". И, разумеется, она наверняка не знала мужского ложа. Любила она Томаса, такого же молодого и невинного. Но их родители были против такого союза. Им прочили браки, которых они совершенно не хотели, к тому же отцы семейств между собой не ладили. Но мне всё это не мешало общаться с Гизелой. И я, как мог, скрывал свои чувства. Всё изменилось, когда молодые люди попросили меня устроить тайное венчание. Я согласился, взял с них слово, что они придут одни.
Я всё устроил поздно ночью, они явились в назначенное время. Я плохо помню детали венчания. Зато всё, что произошло потом, мне век не забыть. Когда я объявил их мужем и женой и они поцеловались, моё сердце словно наполнилось купоросным маслом, разум словно покинул меня, я себя не контролировал. Я схватил потир и со всей силой ударил по Томасу. Я бил, пока всё его лицо не покрылось кровью. Гизела словно окаменела, шокированная происходящим. Когда она шевельнулась, я схватил её за горло и крепко сжал. Я душил, а она плакала, кричала, кусала и проклинала меня. Я лишь смеялся над её муками. Ко мне вернулся рассудок, лишь когда она упала... Она была мертва. Страх и ужас охватили меня. Но я понял, что надо сделать. Я отнёс их в подвал и обескровил. Я собрал и смешал то вино, что текло в них, ибо они были Мужчиной и Женщиной, Серой и Меркурием, Мужем и Женой. Я стал Солью, соединившей их. Кровь молодожёнов должна была стать эффективным ингредиентом. Но я совершил грех, и мне надо было покаяться. Я обнажил своё тело и стал бичевать себя, пока не покрылся кровью. Пусть это станет искуплением. Я быстро очистил чашу и убрался (дабы не навлечь на себя подозрений). Трупы спрятал в подвале, так как я был единственным, у кого был ключ. Оставшееся время я посвятил опытам. Мне не терпелось проверить своё предположение. Спустя короткий промежуток времени я добился результатов. Сквозь яркое свечение мне удалось различить сгусток белее самого света. Я окунул в него медное кольцо, и спустя мгновение оно стало серебряным! Я получил белый камень! Альбедо - это воскресение, материя получила душу, гниение было обращено. Вещество повторило путь Христа. Я возликовал, ибо посчитал это отпущением грехов. Мне не терпелось продолжить опыты, но уже было утро. Надо было вернуться к людям и играть свою роль так же, как они играли свою, молиться так же, как они пашут землю".
Томас и Гизела были единственными, кто контактировал со священником после Пасхи. И они пропали. В тот день Джорджо выглядел уставшим и невыспавшимся. Он сказал, что не знает, где они, но предположил, что, возможно, они сбежали. Об их взаимных чувствах многие догадывались, так что быстро успокоились. Сам священник совсем замкнулся в себе и стал гордым и заносчивым. В тот же день у проезжающего мимо купца пропало кольцо.
"Когда в очередной раз наступила темнота, я снова спустился в подвал. Там всё так же лежали покойные. Казалось, что Гизела смотрела на меня с укором. О, я лишь посмеялся над своей минутной слабостью и приступил к работе. Снова зажглись свечи, снова пошёл дым, только на этот раз в комнате присутствовали два трупа, в тени напоминавшие призраков. После долгих и упорных трудов я достиг цитринитаса. И мог превращать серебро в золото, но этого было мало. Я призвал духа, но он оказался бессилен мне помочь. И лишь посмотрев на влюблённых, я понял, что надо сделать: они были мужем и женой, Серой и Меркурием, но не единым целым. Я обнажил их, чтобы они символизировали Серебро и Золото. Томасу я отрезал камушки и столбик, а прекрасной Гизеле вскрыл клитор и прочистил ножны. Затем я сшил их вместе. Вместе! Да! Я создал его! Передо мной был андрогин великого Платона! Ха-ха-ха! И женщина, и мужчина, но ни то, ни другое, порочный и невинный, ибо вечно совокуплён, но создан из непознавших ложа. Серебро и Золото в едином, идеальном элементе. Я с жаром продолжил опыт. Белое стало красным. Оно вошло в состояние рубедо. Я получил его! Магистерий, ребис, красная тинктура, великий эликсир, пятый элемент, философский камень! Он мой, материя и дух слились во мне. Тут дух захохотал, а вся комната покрылась огнём, я слушал вопль из тысячи голосов и скрежет зубов. В ужасе я выронил философский камень. От осознания произошедшего меня пробрал невыразимый ужас. "Господи, прости мне мои грехи и защити меня от лукавого", - простонал я!
- Что такое? - молвил дух. - Ты хотел мир Огня, ты его и получил?
- Изыди, демон. Ты совратил меня. Ты отвратил меня от света Божьего!
- А я кто?!
Я взглянул на него. И с моих уст сорвался крик. Я узрел многоглавое чудище с ликом Христа".
Монастырь охватил пожар. Очевидно, священник забыл потушить канделябры. К сожалению, спасти его не удалось. На следующее утро, разбирая развалины, местные нашли три обожжённых трупа. Два принадлежали девушке и юноше. Третий - священнику в позе ужаса. С углей, бывших когда-то столом, веяло смрадом, от которого тошнило присутствующих. Также посреди золы было найдено серебряное кольцо, по описанию похожее на кольцо бывавшего здесь купца.