I (КОНЕЦ МОЛОДОСТИ)
На улице без всяческих названий 
давно живёт Она и адресует 
мне анонимки в день Святого Вали, 
но всё не шлёт, и ноль родится в сумме 
детей у нас. И оба мы рыдаем 
по человеку, скрытому за ширмой 
костей и кожи. Слово "молодая" 
и "молодой" для нас не станут жирной 
и отправной для расставанья точкой, 
и - как бы вере ни сопротивлялись - 
поверим в душу так, как верим в почерк 
своей руки, но более - едва ли. 

II (СОПРОТИВЛЕНИЕ ВЕКУ)
На безымянной улице не спится: 
тебе не угодил рельеф кровати, 
и мне под кожу вставленные спицы 
не вяжут ночь, бессонницей чревато 
окончиться турне воспоминаний 
двоих людей, не связанных друг с другом, 
на улице столетья безымянной, 
которое, как пёс, бежит по кругу, 
но ускользает хвост от любопытства, 
и пасть пуста, как каждое мгновенье, 
в котором мне приходится стремиться 
к твоим рукам, к пульсирующим венам, 
к твоим глазам, по ночи не закрытым, 
и каждый мой, сопротивляясь веку 
и сказке про разбитое корыто, 
впадает в неопознанную реку 
по кличке "завтра" - звук секундной стрелки  
рождает страх для смертного присущий, 
невыносимый, как четыре стенки. 
Я дом зову не райской - адской кущей. 

III (ПРИВЫЧКА)
На улице ни номером, ни буквой 
не названной ещё (хотя пора бы), 
я для тебя рождаюсь незабудкой, 
источником неоновых парабол 
корпускулярно-волнового сорта... 
... Хотя, пожалуй, это даже слишком, 
уж лучше пусть пульсирует аорта, 
и ты слегка ко мне неровно дышишь, 
хоть между нами километры странствий, 
да временные видимы преграды - 
в твои года ещё не развит транспорт, 
в мои - уже, как ранее, не рады 
ему. Привычка - мерзкое созданье 
кодировавших гены программистов, 
и я боюсь, что вскоре перестану 
к тебе сердцебиением стремиться. 

IV (НЕОЖИДАННОСТЬ)
На улице, как палец, безымянной 
в тлетворных информации потоках 
плыву себе, из мыслей изымая 
одну тебя, плыву себе до доков, 
но - психика штормит - меня уносит 
за горизонт, за дальние пределы 
того, вокруг чего растут колосья 
моих волос, ещё совсем не белых. 
И на одну секунду показалось, 
что ты - внутри меня, а не снаружи, 
что я тебя придумал на вокзале, 
где поезд все сомненья отутюжил, 
готовясь стартовать по тёплым рельсам 
в моё вчера, сегодня или завтра. 
Я сел в него в попытках отогреться, 
но вот уже поэме стал я автор. 
И ты задумке верила с лихвою, 
тебе казалось, будто я реален 
и шлю тебе письмо не из неволи, 
рождая звук на уровне миндалин, 
и песня льётся так, что смолкнет ангел, 
закроет глаз Луна и - пасть волчица; 
тебе мечталось - мы станцуем танго, 
но этому не суждено случиться. 

V (АБОРТ)
Неназванная улица яснеет, 
являя утро миру. Исчезает 
неназванная девушка, и с нею 
исчезну я с квартирой и часами. 
И мы с тобою оба понимаем, 
что дружно понимаем ровным счётом 
одно и то же: за окном немая 
безудержная сцена, словно щётка, 
стирающая нас одним движеньем, 
стократно повторившемся в привычке, 
и нас не станет, будто бы рожденья 
и смерти, двух понятий закадычных, 
не существует вровень с христианством, 
искусством, медициной или спортом... 
...Мы пишем вам сквозь время и пространство. 
Мы - результат удачного аборта.