Аннотация: рассказ на "Корабль поколений" (фантасты.ру)
1
Строго говоря, пятый уровень вообще не был жилым. Как, впрочем, и четвёртый. Там проходили трубы, кабели, стоки - словом, коммуникации. Причём, всё важное было на четвёртом - именно туда каждый день спускались сантехники, электрики, инженеры. На пятый же не заходил никто. Вернее, заходил, но крайне редко. Ну, кому, скажите на милость, захочется лезть в дублирующие цепи, если в основных полно работы? Да кому придёт в голову прочищать резервные трубы, если четвёртый уровень постоянно затапливает каким-нибудь дерьмом?..
Тем не менее, на пятом уровне люди жили. То есть, как сказать - люди. Ссыльные. Преступники. Изгнанники. Которых капитан судил и про которых постановил: "Выбросьте их во тьму внешнюю, там будет плач и скрежет зубов".
И тьма там действительно была. Относительная - всё же, с четвертого уровня проходил свет аварийных ламп. А плач и скрежет - это уже по желанию.
Хотя, когда Андрей Лукич осмотрел запасы еды, он уже готов был немного поскрежетать, потому что еды не осталось совсем.
- Вот ведь, интеграл твоей функции...
Андрей поскрёб густую бороду и вытащил из-под лежака стопку карточек. В верхнем углу каждой карточки стоял номер сектора, дальше - описание небольшого (и обычно неприятного) дела в этом секторе, а внизу - надпись "2 Фес 3:10". Отсылка, то есть, ко второму посланию апостола Павла Фессалоникийцам - "Кто не работает, то да не ешь".
Это такой юмор у капитана. Мы вас покормим, конечно, но сначала в канализационный сток нырните и вытащите оттуда ключ на четырнадцать, который уронил какой-то криворукий сантехник. Ну, или что-нибудь в этом роде. Сами-то вы еды на пятом никогда не найдёте. И в этом он прав - есть тут совершенно нечего. Растения без света не приживаются, дичь... Да какая может быть дичь на космической станции, где-то на полпути от Земли к созвездию Скорпиона со священной миссией "Нести свет веры Христовой в отдалённые уголки Вселенной"?..
Словом, кто не работает, тот да не ешь.
Андрей пролистал карточки. Сектор Д4, "устранить засор в трубе". Андрей отбросил карточку на лежак. Сектор Д4, "заменить предохранитель в щитке". Тоже в сторону. Сектор Д4. Сектор Д4. Сектор Д4. Стопка в руках неуклонно таяла, а карточки одна за другой летели на лежак. Все они были в Д4. Андрей туда ни за что не пойдёт, хоть помирать будет.
- Тангенс твоего котангенса... - вздохнул он, сунул карточки за пазуху и побрёл к ближайшей шахте, благо идти недалеко - метров тридцать.
Он лез по знакомому маршруту - нужно подтянуться на трубе 048Б, перепрыгнуть через лужу ледяной и относительно чистой воды и пройти пятнадцать шагов, уворачиваясь от разнообразных гофрированных кабелей. Это была его ежедневная зарядка: к сканнеру, прислонить большой палец, получить задание, а потом обратно.
И вот, шахта, закрытая полуметровым круглым люком. А за люком - длинная лестница, ведущая через четвёртый уровень, через жилой третий в самое сердце станции - капитанскую рубку. Оттуда по пневмотрубе капитан и посылает эти свои карточки.
Андрей Лукич подышал на палец, протёр его о штаны и прислонил к сканнеру. Сканнер пикнул и загудел, в приёмнике что-то щелкнуло. Андрей открыл дверцу - одна одинёшенька маленькая карточка. Андрей поднёс её к глазам.
- Да чтоб тебя на ноль поделили! - опять Д4. Опять этот проклятый Д4.
А в животе уже урчало. И даже голова слегка кружилась. Андрей положил карточку в карман, к остальным. На всякий случай прислонил палец ещё раз - сканнер пикнул и зажёг красную лампочку. Обойдёшься, мол.
"Может, у Ефрема что-нибудь выменяю..." - вздохнул Андрей.
2
Ефрем Афанасьевича сослали лет пятнадцать назад за его знаменитый голый пробег по всей станции. И, как самый древний обитатель, он устроился на пятом уровне лучше всех - захватил единственную действительно жилую комнату. У него была настоящая кровать, а не лежанка из проводов и теплоизоляции. Дверь закрывалась на настоящий ключ. И, самое главное, у него светили две лампочки - недалеко от входа красная и жёлтая в комнате. Ефрем говорил, что когда-то, за пару-тройку капитанов до нынешнего Мишеньки, в этой комнате сидел дежурный и следил за порядком. И уж точно сюда не изгоняли "во тьму". Но кроме Ефрема эту историю никто подтвердить не мог.
Свет красной лампочки всегда завораживал Андрея. Каждый раз, проходя мимо, он задерживался и подолгу смотрел на покрасневшие стены, на свои руки, на уходящие вдаль стволы терракотовых деревьев - хотя они и были всего лишь канализационными трубами. Среди полутёмных сероватых проходов и паутины проводов, Ефремова лампочка была единственным ярким пятном.
Вдруг Андрею показалось что вдалеке, за терракотовыми "деревьями", кто-то стоял. Вроде как с длинными тёмными волосами, спадающими, вроде как, по спине, а ниже небольшая округлая, вроде как, попа, и ноги, тонкие и ровные. Одним словом, там, кажется, стояла совершенно голая и (с такого ракурса) прекрасная девушка.
Голая.
Девушка.
На пятом, вращай его матрицу, уровне!
Андрей тряхнул головой и потёр глаза. Глянул ещё раз - за трубами никого не было.
Подошёл ближе. Никого. Заглянул за трубы, прислушался...
- Померещится же... - пробормотал он, на всякий случай посмотрел ещё раз, вздохнул, перекрестился и постучал в дверь.
- Заходи! - радостно крикнул Ефрем.
Его логово больше всего походило на... логово. С потолка висели рваные тряпки. В левом углу валялись мотки проводов вперемешку с грязным бельём. Из-под белья торчала рукоятка разводного ключа и Бог знает, что там ещё было. В правом углу разлагались сваленные в кучу биоразлагаемые коробки и тюбики из-под еды, и тоже грязное бельё. Слева от кровати горкой лежали не пойми откуда взявшиеся книги (в основном по органической химии) и ещё коробки от еды. Справа, в самом прибранном месте комнаты, ровными рядами стояли самодельные кастрюльки.
А в центре, на кровати, возвышался Ефрем Афанасьевич, голый по пояс, с толстым мохнатым брюхом, косматой седой бородой и редкими сальными волосами. Он плюнул на ладонь, потёр её об грязные брезентовые штаны и протянул Андрею.
- Двести лет ко мне не заходил, Лукич! Ну, где тебя носило?
- Да всё как-то... - пробормотал Андрей, сглотнул и прикоснулся к вытянутой руке. Рука схватила его и утянула в потные объятья.
- Триста лет тебя не видел!.. - крикнул Ефрем ему прямо на ухо. Андрей вяло улыбнулся и с трудом вырвался из огромных рук.
- Садись, рассказывай! - хлопнул его по плечу Ефрем, да так, что Андрей чуть не рухнул на пол.
- Я постою, спасибо, - Андрей на всякий случай отошел назад, к двери, - как твоё здоровье?
- Отлично здоровье, - Ефрем схватил двумя руками живот и тряханул им в воздухе, - во!
- А питомцы твои как?
Тут Ефрем погрустнел.
- Питомцы, вот знаешь, так себе. Галеты, которые Мишаня нам сюда присылает, даже плесень не берёт, они в корягу бездрожжевые, и вообще. Сахару тоже кот наплакал. Короче, один бидон ещё кое-как, а остальные не взялись совершенно. Открой третью кастрюльку, черпани по чарочке. Она, конечно, слабовата...
- Нет, спасибо. Я после твоей предыдущей бражки еле дорогу домой нашёл, а та была "вообще слабенькая".
Ефрем усмехнулся.
- Ага, в тот раз тебя знатно забрало. Ты ещё плащ мой парадный где-то откопал и рыдал над ним, весь в соплях угваздал.
Андрей сглотнул. Тот раз он помнил смутно, но, кажется, он тогда принял какую-то Ефремову тряпку за сарафан своей жены. Бывшей жены.
- Эх, мне бы винограда вырастить, - мечтательно сказал Ефрем, - чтобы ягоды плотные, фиолетовые, с белым налётом... Чтобы грозди тяжёлые, сочные... Вот тогда бы я сбродил! Или Мишаню как-нибудь убедить?..
- Да не пришлёт он тебе винограда никогда, сколько раз уже это обсуждали. Михаил редкостный... как бы это сказать...
- Козёл?
- Нет, который всё по правилам...
- Фарисей?
Андрей нахмурился, но продолжать не стал. Тем более, что капитан действительно был редкостным фарисеем. Да и говорили они об этом с Ефремом за последние восемь лет тысячу раз.
- Я чего пришёл. У тебя, чисто случайно, карточек нет невыполненных? Я бы обменялся.
- Что, опять Д4?
Андрей кивнул.
Ефрем встал, почесал пузо, подошёл к третьей кастрюльке, отпил чуть-чуть, прислушался к ощущениям, отпил ещё.
- Точно не хочешь?
Андрей замахал руками:
- Нет, ты что! Я же не завтракал, развезёт...
- Так что ж ты молчишь! У меня тут как раз запасец появился. В наследство, так сказать.
- В смысле "в наследство"?
- Ну, от Кости.
- А он, что, - Андрей показал пальцем вверх, - раскаялся и обратился?
Ефрем помотал головой:
- Ты не знал, что ли?
- Нет.
- Повесился он, уже неделю как. Помяни Господь его душу.
- Помяни Господь...
Костя... Костя был самый молодой из них. Славный парень, способный. Тригонометрию на лету схватывал. Называл его по-школьному - "Здравствуйте, Андрей Лукич", "Как вы считаете, Андрей Лукич..."
Прожив пару месяцев на пятом, он замкнулся - все через пару месяцев замыкаются - и Андрея избегал. Общался в основном с Ефремом - Андрей слишком напоминал прошлую жизнь. Школу, яркий свет, еду на тарелке, сон в кровати.
Пока Андрей предавался воспоминаниям, Ефрем нацедил из третьей кастрюльки в две самодельных пиалы и протянул ему одну.
- Помянем.
Андрей кивнул и быстро выпил. Брага была отвратительная - как стухшая галета, только приторная. И тут же вмазала по мозгам - стены комнаты начали как-то мелко дрожать. Андрей подумал, что сейчас упадёт, и вдруг почувствовал, как ему в руку лег тюбик с белковой добавкой. Так уж их тут кормили - галеты и тюбики, тюбики и галеты. Мол, другого вы не заслуживаете.
Андрей быстро выдавил в рот весь тюбик и проглотил. Белковая добавка не была лучом света в мире кулинарии. Мягко говоря. Но от неё тут же полегчало.
- Завидую, Лукич, как мало тебе надо!
- Но почему?..
- Что - почему? Почему так мало надо? Не знаю, может из-за грамм на килограмм, может ферменты печени...
Андрей мотнул головой:
- Да нет. Костя почему повесился?
Ефрем пожал плечами:
- Пятый уровень, чего ты хочешь... Ладно, давай свои карточки, посмотрим, чем могу.
Андрей протянул пачку. Ефрем взвесил её в руке, уважительно кивнул. Выудил откуда-то гнутые очки, нацепил на нос и с деловым видом стал читать.
- Это уже сделал, протечка... - сказал он и ловко отбросил карточку в кучу мусора. Карточка перевернулась тыльной стороной - там была табличка, где можно отметить, что хочется за работу: получить еду или одежду, или медицинского робота на время. А снизу надпись: "Деян. 3:19" намекала, что надо покаяться и обратиться, и тогда их возьмут обратно наверх.
- Вот ведь лицемеры! - ворчал Ефрем, - они ж тебя специально только в Д4 посылают! Это надо быть такими ехиднами! Знают же, что тебе больно...
Андрей еле улыбнулся в ответ.
- Об одном жалею, - Ефрем оторвался от чтения, - что не могу...
- Ещё раз посмотреть на их оскорблённые лица? - закончил за него Андрей.
- Рожи, точнее. Если хочешь знать, я даже пьяным тогда не был, просто достало это фарисейство и лицемерие, и всё вот это!..
Андрей кивнул. Ефрем так говорил каждый раз, каждый раз на протяжении последних восьми лет. Может быть и раньше говорил, только Андрея-то ещё тут не было.
Поначалу Андрей пытался возражать - мол, я тебя видел, ты еле на ногах стоял. А потом перестал - зачем человека расстраивать?..
Тем временем, Ефрем закончил читать.
- В общем смотри. Вот эти, - он показал на кучу мусора, - мне уже присылали пару месяцев назад. Далее. Эти, - он протянул Андрею штук пять, - оставь себе на чёрный день. Остальные я тебе обменяю. Чего тебе больше нужно, еды или карточек?
- Мне...
- Видимо, немного еды сейчас, остальное обменять?
- Да, и ещё тюбик присчитай.
- Обижаешь! Для дорогих гостей тюбиков не жалко.
Спустя пару минут Андрей стоял в дверях с коробкой галет в руках и белковыми тюбиками в карманах. Он обернулся и спросил:
- Ефрем, а ты не встречал тут девушку? У неё тёмные волосы ниже спины, изящная фигура и, как бы это сказать... она не вполне одета?
- Голая что ли?
- Угу.
- Лукич, я тебе этого никогда не говорил, но, по-честному, мне в этой темноте голые бабы со второго дня мерещились. С длинными волосами, с короткими, иногда и вовсе без волос. Худые и толстые. Высокие и низкие. Всякие.
Андрей кивнул и вышел.
3
В терракотовом лесу, прямо под красной лампочкой, Андрей сел на пол и распаковал галеты. Отличное место чтобы пообедать. Да и поужинать заодно. Он выдавливал на галету белковую добавку, накрывал сверху второй галетой и направлял этот сэндвич в рот. Первые три пролетели как-то совсем незаметно, на четвертом он вспомнил, что нужно жевать, а к шестому понял, что галеты, как всегда, безвкусные, а добавка... Её всё время хотелось посолить, поперчить, сделать с ней хоть что-нибудь.
Он почему-то вспомнил прекрасный сад около учебной зоны. Двухметровые яблони, усыпанные золотистыми сочными плодами. Густой крыжовник, в который могли пробраться только садовники в специальных перчатках. Фонтанчик с прозрачной питьевой водой и ту скамейку под грушей, где он сидел однажды после занятий и смотрел, как листья шевелятся на ветру. К нему подошла Таня в жёлтом сарафане с ромашками:
- Здесь вытяжка от вентиляции, поэтому они и дрожат.
- Знаю, - кивнул Андрей. Странно, он мог абсолютно точно описать и сад, и грушу, и желтый сарафан до последней ромашки - но Таниного лица вспомнить не мог, как ни старался. Он помнил, вернее понимал, что у неё были карие глаза, тонкий нос, длинные ресницы. Но самого лица не восстановить не могу, картинка в голове расплывалась в какое-то цветовое пятно.
Красная лампочка мерно гудела. Андрей смахнул крошки с бороды и собрал остатки еды за пазуху. Не хотелось уходить из "леса", погружаться обратно в темноту сырых тоннелей.
Здесь даже пахло как-то иначе. Не сырым затхлым подвалом, как везде, а как будто даже и настоящим лесом - мхом с капельками росы, грибами на старом пне. По крайней мере, в лесочке с карликовыми соснами возле производственных блоков пахло именно так. Андрей вдохнул полной грудью и закашлялся.
Тут он услышал какой-то звук. Сначала он подумал, что в одной из труб закапала вода, но звук приближался, нарастал. Это были вроде бы шаги, но какие-то лёгкие, воздушные. Уж точно не Ефремовы.
Вдруг из тоннеля вышла девушка. Она шла быстро, длинные волосы парили сзади как плащ. Впрочем, кроме этого плаща на ней совсем ничего не было.
"Опять она".
Андрей сглотнул.
Она шла мимо, не глядя по сторонам. На её белой коже свет лампы отливал не терракотовым, а, скорее, цветом вишневых бутонов. Волосы у неё оказались не тёмные, а рыжеватые. Талия тонкая, ноги худые и ровные. Небольшие острые груди.
Она прошла мимо Андрея, словно его и не было вовсе. За ней летел тот самый лесной аромат.
Она почти скрылась в противоположном тоннеле, но вдруг остановилась. Повернула голову и взглянула Андрею прямо в глаза. На её губах играла лёгкая улыбка.
Андрей с трудом улыбнуться:
- Здрасте...
Она хохотнула и убежала в тёмноту.
4
Кряхтя, Андрей поднялся с пола. Сгрёб за пазуху остатки еды, отряхнулся. Потянувшись, он зашагал налево, домой. Ну и что, что девушка. Будто он девушек никогда не видел. Ну и что, что голая - более того, в этом есть какой-то подвох. Наверняка ведь галлюцинация - то ли от голода, то ли он просто начал потихоньку съезжать с катушек в этом подвале.
Андрей погладил округлившийся живот. Нет, вряд ли от голода. Было бы странно.
Может, у него опухоль мозга началась? Давит на какой-нибудь центр, центр и проецирует на сетчатку голых баб. Вернее, девушек. Ну что ж, такая смерть ему нравится, давите и дальше.
Андрей поднял голову и не сразу сориентировался. Вроде бы, он шёл в сторону дома, а места были не слишком знакомыми. Он моргнул и пригляделся.
Ноги сами унесли его в другую сторону, следом за таинственной нимфой. Где-то неподалёку журчала вода.
Журчала? Вода?!
Андрей встрепенулся и побежал на звук. Если прорвало трубу, может затопить весь сектор за десять минут. Датчики, конечно, сработают и перекроют входы, чтобы остальные секторы не пострадали. Но потом всё равно придётся сюда нырять, искать протечку - кто ж ещё сюда полезет? Уж точно не Ефрем, он и плавать-то толком не умеет. Значит, нырять Андрею. Если ещё повезёт, и он успеет убежать до герметизации.
Не говоря уже о том, что девушка, кем бы она ни была, тоже где-то здесь. И она-то наверняка утонет.
Он двигался быстро - перепрыгивал кабели, протискивался через узкие проходы. Он даже проскочил одну - или две - шахты.
И вот, он выбрался на открытое пространство. "Сектор Г4", - отметил он про себя. Сквозь дренажные решётки четвертого уровня пробивались редкие лучи света.
Девушка стояла в центре. Она откручивала вентиль на широкой трубе. "Двухсотка - отметил про себя Андрей, - зальёт за три минуты".
- Что ж ты делаешь-то!.. - крикнул Андрей, легонько отпихнул девушку, схватился двумя руками за вентиль и со всей силы крутанул его. Вода - а, судя по специфическому запаху, она была технической, из двигателя - быстро иссякла. Несколько толстых капель ещё повисели на краю, упали вниз, и на этом потоп закончился.
Фух.
Андрей сурово посмотрел на девушку, но та только хохотнула и провела тонкими пальцами по его бородатой щеке. По спине побежали мурашки.
Андрей хотел на неё наорать, но у него не получилось. Он спросил медовым голосом:
- Зачем же ты вентиль-то крутила?
Вместо ответа девушка приоткрыла рот и тонким языком облизала вишнёвые губы. Андрей сглотнул, у него зашумело в голове. "Так, соберись!"
- Ты пить хотела?
Девушка кивнула.
- Эту воду нельзя пить. Пойдём, покажу, откуда можно.
Он залез за пазуху и долго рылся в многочисленных карманах. Краны с питьевой водой на нижнем уровне все были без вентилей - видимо, чтобы не расходовать ценный ресурс. Поэтому Андрей никогда не выходил из дома без разводного ключа, это был его принцип. Неужели, на этот раз забыл?!
Нет, вот он, родимый. В подкладку провалился.
- Идём.
5
Девушка припала к крану и жадно глотала. Вода стекала по подбородку, по тонкой шее, капала с острых грудей.
Андрей заворожено за ней наблюдал и чувствовал, что краснеет. Ему вдруг стало нестерпимо жарко в своих одеждах. На лбу выступил пот. Чтобы как-то отвлечься, он заговорил:
- Вы ведь не преступница? Вас сюда не ссылали?
Бульк, бульк, бульк.
- Вы сюда из любопытства спустились, посмотреть, что тут интересного? - "Дурак, что ты несешь? Кто же из любопытства голышом в канализацию лезет?!"
Андрей откашлялся.
- Вы, должно быть, в какой-нибудь игре участвуете. Мы когда-то давно, когда только прошли греческие мифы, тоже играли. Я был, вы не поверите, Адонисом. А вы, видимо, нимфа?..
Девушка перестала пить, отодвинулась от крана и медленно вытерла губы. Нежные тонкие губы.
Андрей подумал, что сейчас упадёт в обморок и заговорил ещё быстрее:
- Простите, я, кажется, не представился, меня зовут Андрей Лукич, я тут уже давно обитаю, уже лет восемь как. Хотите, я вам тут всё покажу? Здесь, правда, смотреть особо нечего, но всё равно, проведу вам экскурсию, хотите? Постойте, куда же вы! Вы же даже не сказали вашего имени!..
Сверкая пятками, нимфа убежала куда-то в темноту. Андрей протянул руку ей вслед и хотел ещё что-то крикнуть, но в горле пересохло.
"Я, пожалуй, тоже попью". Он прильнул к крану, и первое время вода действительно охлаждала его, пока он не вспомнил, как ещё минуту назад вишневые губы нимфы касались этого крана.
6
Андрей стоял у себя в ванной. Он был моложе на восемь лет, хотя по виду на все двадцать. Он никогда бы не узнал того человека из зеркала, если б встретил в тёмных тоннелях. Когда-то он им был, когда-то давно...
- Ты куда собрался? - кричала из комнаты Таня.
Андрей макнул бритву в горячую воду и провёл по щеке. Двухдневная щетина зашуршала под лезвием.
- Я спрашиваю, куда собрался?
Андрей прополоскал бритву в стакане:
- Консультация, - негромко сказал он.
В комнате сдвинулся стул, Таня подошла и встала в дверях.
- Куда-куда?
- Консультация, говорю. Надо помочь одному дипломнику.
- И как его зовут, этого дипломника? Мне казалось, Коля уже защитился.
- Защитился, - Андрей опять смочил бритву и аккуратно повёл вдоль уха.
- И кто же?
- Это Настя, её нужно по докладу погонять.
- Настя Кузьмина или эта белобрысая из А2?
Андрей набрал воды в ладонь и смыл остатки пены с лица.
- Семёнова. Из А2, если угодно.
Он повернулся к двери. На Тане была бежевая ночнушка чуть выше колена, руки она скрестила на груди, а вот вместо лица Андрей видел только мутное цветовое пятно.
- А почему, скажи пожалуйста, ты её назвал "дипломник", а не "дипломница"?
- В смысле?..
- ...и зачем ты так фуфыришься, Андрюшенька?
- В смысле?..
- Рубашечку приготовил, бреешься вот, сейчас одеколончиком сбрызнешься?..
- Как - зачем? Преподаватель должен хорошо выглядеть.
- А в этом ли дело, Андрюша?
- Конечно, в этом, а в чем же ещё?
Таня вздохнула.
- Ты понимаешь, Андрюша, что это позор?
Он удивлённо моргнул.
- Вот это твоё поведение. То, как ты на девиц своих молоденьких пялишься, как побежишь сейчас "на консультацию", распушив хвост!..
- Но Танечка, - Андрей коснулся её локтя, - ты же понимаешь, что ничего не было и не будет?..
- Не важно. Ты всё время пялишься на девиц, и все об этом знают.
- Да я не пя...
- Андрюша, нас тут двести человек! Двести чёртовых человек!..
- Не чертыхайся.
- Андрюша, чёрт тебя дери! Неужели же ты думаешь, хоть кто-нибудь хоть чего-нибудь про кого-нибудь не знает?! Чёрт! Да останови любого, он лучше тебя расскажет, что ты на чёртов завтрак ел!
- Да не пялюсь я...
- Только этим и занимаешься! Я молчала. Я, Андрюшенька, пять лет молчала. Но весь чёртов корабль!..
- Танечка, не ругайся.
- Ты в курсе, преподаватель хренов, что твоим студенткам родители специальную одежду выдают "чтоб Андрей Лукича в грех не вводить"?.. - Таня закрыла лицо, - Господи, какой позор!..
- Не упоминай...
- Да хватит уже!.. - Таня развернулась и вышла, хлопнув дверью.
7
Андрей отпрянул от крана и завинтил его. На бороде висели холодные капли, Андрей потёр лицо руками, смахнул воду и огляделся.
Он был там, где и должен был быть. В тёмном сыром подвале. Без Тани. Один. С черствыми галетами и белковой дрянью в тюбиках. Он это заслужил.
Но, интеграл твоей функции, почему же он опять пялился на девиц?! Да откуда она вообще взялась, девица эта? И была ли она на самом деле?
"Я просто спятил тут внизу, - ухмыльнулся Андрей, - или бесы атакуют".
Он встал и торопливо пошёл домой. У себя на лежаке, в почти уже родном Б2 его будет гораздо сложнее смутить этими вашими ровными ножками, этими вашими небольшими острыми грудями, ягодицами этими аккуратными. Рыжими волосами ниже спины.
Вперёд, вперёд, не озираясь!
"Ты всё время пялишься на девиц".
Бегом, не глядя по сторонам!
Вдруг - истошный вопль. От него заложило уши. Андрей замер.
Это нимфа. Точно она.
Если на секунду - хотя бы на долю секунды - предположить, что девица ему не померещилась, что просто кто-то решил над ним подшутить, спустился со станции... Ей сколько лет, двадцать?.. Восемнадцать?..
Андрей побежал на крик и в уме перебирал девочек восьми-девяти лет, которых знал ещё там, наверху. Ульяна, дочка повара из Г2? Нет, не похожа. Лицо совсем другое. Старпомовская Аня? Вряд ли, она вроде бы блондинкой была. "Да никого я уже не помню! - взвыл Андрей, - да и Бог с ними, не важно это".
Она лежала на полу в неестественной позе.
Андрей кинулся на колени. Не дышит. В голове тут же пронеслись обрывки какой-то инструкции по первой помощи. "Положите на спину". И так лежит. "Расстегните ворот". С этим сложнее - нечего расстёгивать. "Проверьте пульс".
Стоп. А пульса-то нет.
Он наклонился к девушке, вытер бороду рукавом и с силой вдохнул ей в рот воздуха. "Что там дальше, что там дальше надо делать!.." Но, как назло, больше никаких мыслей в голове не было.
Андрей ещё раз дунул девице в рот, но видимо делал что-то не так, потому что она не подавала никаких признаков жизни.
Трясущимися руками, Андрей полез за пазуху и вытащил карточки. "Нужен медицинский робот. Они могут прислать робота. Только быстро, быстро. Надо выловить какое-нибудь нужное дерьмо из ненужного дерьма и отправить по трубе..."
Андрей оглянулся: "Сектор-то какой?". Не слишком знакомые места, он тут редко бывает. На дальней стене он разглядел - Д2.
Он судорожно листал карточки, карточки выпадали из рук. "Скорее, каждая секунда!.."
Вот. Самое ближнее. Времени нет. Через десять минут ей уже никакой робот не поможет.
"Сектор Д4. Вытащить из стоков 068Д или 069Д браслет из светлого металла". Пойдёт.
Д4?! Андрей поёжился. Другого выхода нет, нужно идти.
Он подхватил нимфу на руки и, как мог, побежал. Девушка почти ничего не весила.
8
Строго говоря. Андрей уже и сам не помнил, почему ему нельзя в Д4. Кажется, он хотел что-то забыть про этот сектор, и, судя по всему, преуспел.
Он на полсекунды замялся под аркой, за которой начинался тот самый запретный сектор.
Он заворожено смотрел на светлую пластину с номером сектора, в затылке кололо.
"Десять минут, Андрюша!" - напомнил он себе и шагнул за порог.
Почему-то, его начал бить озноб, но он продолжал идти.
Запах леса и грибов усиливался. Андрей наклонился к девушке - вроде не от неё.
Впереди виднелся какой-то неяркий свет, Андрей пошёл туда. Он не помнил расположение сливных труб в Д4, но вряд ли оно отличалось от других секторов. То есть, надо идти почти до конца.
И вот, он вышел к источнику света.
Зелёный сочный мох целиком застелил пол. У него была странная структура, чрезвычайно густая. От него исходило изумрудное свечение.
9
Таня сидела перед ним. С левого плеча слетела бретелька от жёлтого сарафана. Танины пальцы погрузились в небольшой островок зелёного мха на полу. В потёмках кожа на спине отливала медью.
- Потрогай, он как будто живой! - не поворачиваясь, сказала Таня.
Место нашла она. Искала что-то для курсовой по истории и нашла. Здесь было темно и довольно чисто, здесь не было ни одной живой души - немногочисленные изгои сюда редко заходили. А, самое главное, здесь рос загадочный мох.
- Не бойся, Андрюша! - Таня вынула пальцы изо мха. Долю секунды они продолжали светиться изумрудом. Она протянула руку:
- Давай!..
***
"Десять минут!"
Андрей тряхнул головой. Нельзя отвлекаться. Девушка не дышит. Сердце не бьётся. Нужно...
Он посмотрел на свои руки.
Вместо обнажённой нимфы они держали в воздухе большой кусок зелёного мха. Если приглядеться, у этого куска можно было увидеть выступ, напоминающий голову, какое-то подобие шеи, два небольшие острых холмика, длинные зелёные вроде бы ноги.
"О Господи! - Андрей стряхнул с себя мох, - я окончательно съехал с катушек!"