Улыбайся, Егорша, улыбайся. Не смей трястись! В бою не трясся, женился - не трясся, тонул - и то весело, с шутками-прибаутками, а тут... коленки трясутся.
Ну да, попробуй тут выстоять. Страшный старичок. До жути страшный. Зачем я здесь? Какой чёрт занёс меня на эти галеры?
Внешне старший архивариус (ну конечно! 'Архивариус'! Ага!) выглядел добрым дедушкой Морозом. Вот точно таким же, каким его изображают в детских книжках. Борода лопатой, белые, от седины, кудри, стриженные 'под горшок', да нос картошкой. Ну, и румянец на щеках. Молодой такой... Не старческий абсолютно. И не скажешь что генерал-майор восьмой десяток разменял. Долгожитель, блин!
А всё моё любопытство природное. Задавал вопросы какие не нужно и, видать, кому не нужно. Ох, Пресвятая Богородица! Спаси и сохрани! Ох, а смотрит то как!
Дедуля отложил остро отточенный карандаш, отодвинул скоросшиватель и выключил лампу. Я такие только в приемной Головы и видел. Зеленый стеклянный абажур, внутри электрическая лампа. Очень круто. Очень.
- Георгий Владимирович, я полагаю?
Чеканю уставным, щелкаю каблуками и тянусь так, что скрипит портупея.
- Так точно-с! Капитан первого ранга Сокольников прибыл...
- Ну что вы, право слово, - 'добрый' дедуля махнул рукой, затем устало снял пенсне и потёр глаза, - болят проклятые, болят... давайте-ка, милейший Георгий Владимирович, без чинов. Для вас я - Борис Михайлович и никак иначе. Присаживайтесь к столу. Разговор у нас будет долгий и, - дедок улыбнулся так, что я мысленно попрощался с жизнью, - я надеюсь - очень интересный.
Дед выудил из ящика стола пухлую папку, прикинул её вес и, хмыкнув, задумчиво уставился в окно. Я скосил глаза. За окном виднелся внутренний двор Лубянского подворья. Место абсолютно легендарное и таинственное. Система нипель, как говаривал мой стармех. Вход есть, да выхода нет.
- Пригласил я вас, разлюбезный Георгий Владимирович, дабы познакомиться лично. Увы, в дела Морского ведомства, мне... хм... по должности соваться не положено, но, право слово!
Борис Михайлович постучал пальцами по папке.
- Тридцать два года. Каперанг. Капитан БДК 'Орёл'. Красный диплом морского училища. Блестящая учёба в Академии. Восемь боевых походов. Персия. Индия. Красное море. Джибути. Азоры. Уничтожение испанского морского отряда. Впечатляет... м-да...
Нарком углубился в чтение.
- И при этом вы прекрасно музицируете, в юности подавали большие надежды в живописи, а нынче также состоите в активнейшей переписке с университетской профессурой и, страшно сказать, академиками! Да, милейший Георгий Владимирович, слава о ваших успехах в математике, геометрии и астрономии дошла и до нашего глухого угла.
Сижу. Молчу. А что тут скажешь? Да. Это я. А вон та папка на зелёном сукне стола, видимо, моё личное дело. Изрядно пухлая папочка то... Изрядно.
Напрягаться мне как-то надоело и я, помалу стравив из лёгких воздух, слегка расслабился. Потом, решив, что терять то мне уже один чёрт нечего, закинул ногу на ногу...
Дедуля ласково заулыбался, открыв беззубый рот и продолжил.
- Женат, пятеро детей. Супруга - дочь крупного скотопромышленника. А вы, капитан, ещё и весьма-с состоятельны...
Упоминания о моих финансах, а тем паче - о семье мне совсем не понравились! А когда дед достал из дела фотографию... До сего дня я был уверен, что парадное фото, висевшее в гостиной моего дома, существовало в единственном экземпляре! Тем более что и негатив лежал у меня в сейфе. Чёрт!
- Чего вы хотите? Господин старший архивариус. Именно эта должность указана на вашей двери, не так ли?
О приёмной, в которой скучало два волкодава в форме довольно свободного покроя, я старался не вспоминать.
Дед прищурился.
- Не стройте из себя солдафона, Георгий Владимирович! Я прекрасно осведомлён о вашем воспитании и ваших умственных способностях. Ровно как и о вашей отваге. И о вашей... грхм... решительности тоже. Конечно, живьём жечь туземцев это несколько... но не будем об этом. Вы задали мне вопрос. Я отвечу на него вам. Откровенно. Всё, что я сейчас от вас хочу, это беседа. О вас. О вашей жизни. Я хочу узнать вас, Георгий Владимирович. Просто узнать. И ничего более. Рассказывайте всё.
Вот ведь! Архивариус, блин! В принципе, зачем он меня выдернул в столицу я уже понял. Раз сразу не расстреляли, значит у органов есть интерес к моей скромной персоне.
Начал я с откровенного хулиганства. Вскочил и бодро отрапортовал: - Есть всё рассказать, господин генерал-майор!
Дед задрал бровь.
- Вы хорошо осведомлены, господин капитан первого ранга. Впрочем, это неудивительно, если учесть сколько в нашем флоте каперангов. Десять?
- Девять, считая меня.
- Тем более. Вы просто обязаны владеть неким минимумом информации. К тому же мои источники отзываются о вас, как о человеке с острым и весьма изворотливым умом, склонного к аналитической деятельности. Сядьте, капитан и прекратите ваш военно-морской балаган!
****
- Однако, однако. Осьмнадцатый ребёнок в семье, - Борис Михайлович с уважением покачал головой, - в нынешние времена это, к великому сожалению, редкость. Сам-шесть, сам-осемь и всё. Ленятся люди. Ох ленятся! А землицу в заморье заселять как? Кем? Охохонюшки... грехи наши тяжкие. Ладушки...
Генерал прекратил изображать дедулю и прищелкнул ногтем по папке.
- Ваш доклад по захвату испанских кораблей я читал. Хороший отчёт. Всё по делу. Чётко, сухо и ясно. А не могли бы вы, любезный Георгий Владимирович, так, - старикан невнятно пошевелил ладонью, - своими словами рассказать о том деле? Что запомнилось?
Блин! Вот удивил, так удивил! Я то думал, что меня в стукачи крутить будут, а тут - на тебе! Это ж когда было! Мда. Своими словами, говоришь?
- Вонь, господин генерал! И вши. Дикари они, Борис Михайлович, как есть дикари. И фанатики. Но чего у них не отнять - так это отваги. На таких корытах у нас даже вдоль берега не ходят, а они напрямки через Атлантику, да ещё в самом широком месте. Но то, я так думаю, от незнания. Видал я их карты... Да и вообще - о чём с ними говорить? Капитана этого... как его... не помню уж...
- Колумба.
- Да. Так точно. Лумумба. Его вашим отдали. В разведку, согласно приказа. А остальных в трюм да и пожгли мы эти кораблики...
Тут мне захотелось почесать затылок, но, разумеется, в присутствии генерала я не осмелился.
- А что? Не нужно было?
Я настолько старательно изображал тупого солдафона, что сам себе чуть было не поверил, хотя в башке в это самое время крутился миллион разных мыслей. С чего бы это вдруг Сам глава ГРУ (официально - Государев Архивариус, а неофициально, по слухам, какая-то шишка из СВР) ни с того ни с сего заинтересовался этой старой историей? Я уж об ней и думать забыл...
Пришлось палиться и закидывать удочки, одновременно отвешивая дипломатическую любезность.
- Впрочем, ваши, Борис Михайлович, из внешней разведки остались довольны. Их, собственно, интересовал исключительно сеньор Кристобаль...
Зря я это. Чесслово - зря. Купился. Как пацан купился. Точнее - он меня с потрохами выкупил. Точно. Выйти отсюда мне не светит. Э-эх, Егорша, голова твоя бедовая... говорила тебе матушка - ступай в художники!
- Ты, каперанг, - дед прищурился, словно через прицел штуцера, - всё верно понял. Ни морской корпус, ни даже ГРУ к тому делу отношения не имели. Коротко. Как? Что? Почему?
Изложил. Коротко. Слов на триста-триста пятьдесят. Деда аж перекосило.
- Смышлёный сукин сын... Да, ГРУ работает только в Новом Свете, в Африке и в Китае. В Европу, а уж тем паче на Русь-матушку (мы автоматом перекрестились) они не суются. Не по чину им. - Нарком побарабанил по столу пальцами и резко сменил тему.
- По вашему мнению, каперанг, в чём причины нашего технологического и военного превосходства над остальным миром?
Эк он меня! Наступил на любимую больную мозоль. Да я с мореходки над этим голову ломаю! Насквозь всю переломал. Дед мне в морду мою кирпичную смотрит и (твою то мать!) читает все мои мыслИ как по писанному. И эдак ласково...
- Как на духу, Георгий Владимирович. Как на духу.
- Понятия не имею, Борис Михайлович. Тот, извините, бред, что нам впаривают в школе на уроках истории, я повторять не буду.
- Не верите?
Мысленно перекрестился. Поднялся и встал по стойке смирно.
- Никак нет!
- Похвально. Пытливость ума и привычка подвергать сомнению непреложные истины полезны, но и опасны ибо привести вас могут в такие дебри, что и самого себя потерять можно. Можно, - нарком мрачно пялился на зашторенную стену и, судя по всему разговаривал сам с собой, - можноооо... Да вы садитесь, Георгий Владимирович. И рассказывайте.
- Началось всё с первой практики. Ещё в корпусе. Сходили мы в малую кругосветку, ну, в обязательный учебный поход для салажат. Вокруг Антарктиды. Посмотрел я на это дело и задумался крепко, каким же это образом наши предки на кочах да лодьях, да с бабами да с детками малыми да со скотом да со скарбом... Да десять лет да девять зим... Да по Севморпути!
- Ай люли, ай люли!
Это у наркома чувство юмора прорезалось. Подпел, понимаешь.
- И что на зимовки они по рекам поднимались - не верю. Ледовую обстановку и возможности навигации в тех широтах я себе в общем представляю. Спасибо педагогам - учили на совесть. А от устья Индигирки и до Приморья за одно лето? Караваном. На вёслах! Это, извините, сказка. Спору нет - прадеды у нас крепки были, не чета нам. Богатыри - не мы, что уж там...
Дед встрепенулся и каким-то совсем нехорошим глазом оглядел меня с головы до пят.
- Да. Были люди в наше время... Ладно, каперанг, не буду я тебя пытать вопросами. Даже больше - расскажу кое-что, что другим знать не нужно. Например о том, где сейчас вы находитесь...
Борис Михайлович поощряюще улыбнулся и я, разумеется, вставил свои пять копеек.
- Думаю, я знаю. Лубянка это не контрразведка, верно? Точнее не только контрразведка и тайная полиция. Здесь, я полагаю, и располагается та полумифическая служба внешней раведки, которая в действительности и проводила операцию по перехвату отряда кораблей испанской короны. Откровенно говоря, осведомленность вашей службы меня просто восхищает. Ваши дела широко известны в очень узких кругах, но о вас никто ничего не знает. Ни кто вы, ни где и как вы работаете, но...
ТВОЮ ТО МАТЬ! Это что ж получается, если он мне сейчас приоткоет карты, то...
Дед смотрел сквозь меня и слабо улыбался своим мыслям.
- Да. Да... СВР. Знаете, молодой человек, - дед поник и как-то разом постарел ещё лет на двадцать, - вся штука в том, что...
- Атставить!
Рефлексы, зашитые в подкорку сработали в долю секунды. Очухался я с видом лихим и придурковатым только после того как отгавкал Здрав-же-ваш-вел-чест-во!
Ем, да что там ем! Пожираю глазами богатырскую фигуру Головы в его любимой полевой казачьей форме. Ни лейб-конвоя, ни адьютантов. Во встрял а? А, плевать! Двум смертям не бывать а одной не миновать!
- Капитан перво...
- Атставить! Вольно!
Ага. Щаз. Стою, дышу через раз. Тянусь макушкой в небо из последних сил. Крайний раз так тянул на выпуске из училища.
- Вольно, братец, не то порвёшься, - Голова обошёл кругом и самолично закрыл входную дверь, кивнув в мою сторону, - годен?
- Годен.
- Хорошо. - Голова хлестнул нагайкой по надраеному голенищу. - Первое. Каперанг Сокольников от военной-морской службы с сего дня отставлен. Без пенсиона. За язык длинный, да мысли дерзкие!
Как?!! Перед глазами всё поплыло. Да как же? Я... Господи! Смилуйся!
- На! Пей!
В нос шибануло тёплой водкой. Кое-как наведя резкость я увидел, как громадная ручищща Головы суёт мне под нос открытую фляжку. Абнакнавенную. Стандартного армейского образца.
Сам! Царь-батюшка! Собственноручно!
- Глотни!
В общем, выпил. Всю, до дна. Хорошо что там грамм двести было. Не больше.
- Благодарствую!
- Ну наглец!
Голова потряс фляжку, убедился в том что в ней не осталось ни капли и продолжил.
- Второе. Лишить каперанга Сокольникова звания и государственных наград. О чём издать приказ по морскому ведомству. Михалыч, причину сам придумай.
Начальство поглядело на флягу и добавило.
- За пьянство, например. И, третье...
Царь-батюшка перестал громыхать голосом и задумчиво запустил пятерню в свою бородищщу.
- Георгий Владимирович, то что я сейчас тебе открою знают лишь два человека. Я да Михалыч. Ты будешь третьим. Хм.
Голова ухмыльнулся и снова глянул на флягу.
- Самый главный секрет моей службы внешней разведки заключается в том, что никакой службы внешней разведки не существует.
Стою. Молчу. В голове шумит, но мозга ещё шевелится. Думаю. Я то тут причём? Ну нет СВР и нет. Да и бог бы с ней. С другой стороны - непонятно откуда такие сведения поступают? Вот к примеру, как того же Колумба мы поймали? Да никак, если честно. Просто пришли в нужную точку в нужное время и утопили этих оборванцев. Зачем? Для чего? Вдоль западного побережья Африки этих чертей шляется немеряно - так ведь не трогаем. А тут... А самое интересное то, что и время и координаты мне в запечатанном пакете вручил наш особист. Ещё на базе.
Что-то пауза затягивается.
И тут царь наш батюшка эдак панибратски меня по плечу - хлоп! И на дверцу неприметную, что 'Михалыч' отворил, головой кивает.
- Пошли?
Попробовал бы я не пойти...
Узкий слабоосвещенный коридорчик с отвратительно низким потолком старательно петлял, чаще поворачивая влево и 'радовал' неожиданными ступенями, всё больше и больше опускаясь вниз. Впереди меня бочком, прижав голову к плечу на полусогнутых спускался Сам. Пыхтел, кряхтел, но шёл. Я пару раз крепко приложившись лбом о деревянные балки следовал в кильватере флагмана, целиком положившись на него. Что характерно - наш милейший архивариус с нами не пошёл. Захлопнул дверь, щёлкнул замком и привет. Наконец мелкие отдушины, сквозь которые в эту кишку едва просачивался слабый рассеяный свет, закончились и наступил конец света.
- Стой! Кто идёт!
*****
Сам то я из низов. Никак не 'белая косточка'. Из каперангов и кавторангов один я такой. Слышал, что на посыльных судах из вспомогательного состава служат несколько лейтенантов из крестьян. Но лично с ними не знаком. Во флоте всегда так было, так есть и так будет. Династии, мать их, 'трудовые'. А нынче мне уж не светит своих мальчишек в капитаны вывести. Эх... вот оно как сложилось...
Родом я из самой глухомани. С юга. С полночного берега. Места у нас хоть и красивые, но, признаться, невесёлые. С тех пор как аборигенов повывели (а это случилось ещё при моём прадеде) и развлечений никаких. Дед у меня из лесорубов. Закупным поначалу был и на 'дядю' горбатился. Затем выкупился да дом поставил. Семью завёл. Детей. Но потом по нашему краю мор прошёл, так что вся дедова семья повымерла. Окромя бати моего. Так что пришлось ему всё заново почитай начинать. Дедов то дом санитары спалили. Со всем подворьем. Ну батя - топор в руки и за дело...
А старшИе мои - тоже все лесорубы. Я ж в семье последыш, так сказать. У меня десять братьев и семь сестёр. Все, слава богу, живы-здоровы.
Затем отец лесопилку поставил. Потом столярку. Рабочих рук то хватало. Потом зятёк бондарную мастерскую сладил. И пошло дело. Не сказать что Сокольниковы в кулаки выбились, но и худыми мы тоже не были.
Начальную приходскую школу я закончил легко. Чистописание, счёт, чтение у меня всегда шли на отлично. Учебник по основам истории Государства Новагородского в последнем, четвёртом классе, я вообще проглотил за две недели первой четверти и так достал вопросами и уточнениями нашего батюшку, что тот вызвал в школу мать и выдал ей на руки направление в интернат. Среднее, значит, образование получать.
Что потом дома было...
У нас то в семье все всегда грамотными были. Мужчины точно. Да и женщины, случалось... Маманя моя грамоту знала, да две сестрицы по своему хотению выучились, но никому из Сокольниковых направление в среднюю школу ещё не давали. Вот так.
Мать да братовья отговаривали, а батя кулаком по столу шваркнул, мол, нечего такому смыслёнышу табуретки колотить в деревне. Пусть дальше учится - глядишь и выйдет толк. И поехал я в интернат имени Святого Михаила Кормчего. Обучение там средненькое, зато от дома всего тридцать километров.
Арифметику, геометрию, русский и литературу по курсу полной семилетки я сдал в шестом классе. Основы физики, химии, биологии прошел по дополнительной программе. Честно говоря учиться мне нравилось и быть бы мне после выпуска в числе немногих счастливчиков, зачисленных на казённый кошт в морской техникум, но не свезло. Закон божий у меня никак не шёл. От бормотания батюшки засыпал лучше чем от маминой колыбельной, чесслово! А батюшка оказался типом вредным и злопамятным. Так что в аттестате у меня восемь пятёрок и одна тройка.
Такие дела.
Откровенно говоря, хоть наш интернат и специализировался на поставках молодняка для гражданского и рыболовного флота, в море меня поначалу не тянуло. Зато когда надо было выбирать внеурочный факультатив я не колеблясь выбрал урок труда. А чего? Я ж всё детство при столярке брата ошивался и кое-чему меня там научили. И ремнём по заднице и затрещины огребал я основательно, так что науку держать стамеску или рубанок, я освоил на все сто.
Трудовиком у нас числился завхоз. Лютый мужик. Один глаз. Одна нога. Ему только на плече попугая не хватало. Вылитый пират. Тельняшка, борода рыжая и шрам на пол морды. Вот к нему никого из пятиклашек (кроме меня) и не занесло. Испугались. И зря.
Помню в первый же вечер привёл меня дядя Паша в сарайку где он чинил для интерната разные штуки, поглядел как я инструменты перебираю и говорит, мол, ты, Сокольников прекращай дурью маяться. Парты мы тут починять не будем. И швабры сколачивать - тоже не будем. А будем мы настоящим достойным делом заниматься.
И принялся пятиклашка Егорка Сокольников строить свою первую жизни лодку.
Тот ялик я строил год. Не один, конечно, а под чутким руководством. В смысле - чуть что не так сделал - сразу волшебный обучающий пендель и легкий боцманский загиб на пару этажей. В общем, воспитывали меня по всем правилам Государева Военно-Морского училища имени Святого апостола Андрея Первозванного. То есть розгами, трудотерапией и тасканием за ухи. На зимних каникулах в шестом классе, я не поехал к родителям, а злостно воспользовавшись запоем трудовика дяди Паши (старшина первой статьи в почетной отставке!) при помощи тележки, полиспаста и такой то матери самостоятельно спустил ялик на воду за интернатовским лодочным сараем. Сам поставил мачту и поднял парус.
Сейчас думаю: поймай я за таким кого из своих сыновей - выдрал бы как сидорову козу! Без жалости!
Хотя меня дядя Паша и так потом так выдрал, что я неделю пластом лежал. Но это было уже после того как я утопил ялик, нахлебался морской водички и был спасён проплывавшим мимо рыбаком.
Зато тех двадцати минут свободы мне хватило чтобы понять одну простую вещь: да не хочу я на верфи горбатиться. Даже мастером корабелом не хочу.
Я хочу стать моряком.
*****
Хорошо, что водки выпил. Не то б упал от удивления... это ж какая харя пропитым голосом орёт самому Голове 'стой, кто идёт'? Они тут на Лубянке совсем офонарели что ли?!
И кстати, а чего это я в луже стою? По щиколотку... И с какого хрена из щели в стене гудит, искрит и озоном попахивает?
Твою то маааааать...
Никогда в жизни алкоголь из моего организма не исчезал с такой скоростью!
Царь-батюшка на окрик часового отреагировал спокойно. Наклонился к амбразуре, пошептался и, по видимому получив разрешение, тронул меня за плечо.
- Пошли.
После почти полного мрака наэлектролизованного предбанника яркий свет, заливавший просторную и светлую комнату меня почти полностью ослепил. Проморгавшись и оглядевшись я пришёл к выводу, что на секретное подземелье этот кабинет не тянет.
Так... обычная комната размером шесть на шесть метров. Огромное окно во всю стену от пола до потолка. За окном лужайка. Вокруг неё глухая каменная стена пятиметровой высоты.
Мебель в комнате тоже не блистала новизной и роскошью. В центре стоял стол и три древних обшарпанных стула. У стен располагалась пара не менее древних шкафов, а в самом дальнем углу стоял здоровенный глобус. Правда он был накрыт тканью, но по форме можно было догадаться.
- Садись, не стой столбом.
Иван II, Царь Новагородский, Великий князь Заморский и Африканский, Голова, Атаман, Капитан-командор Великаго Моря-Океяна и прочая, прочая, уже стянул с себя размокшие сапоги и отжимал портянки.
Я мысленно плюнул на чинопочитание, взял стул и сев в двух шагах от царя, стянул с ног обувь.
- Вот всегда так, - Голова надыбал тапки и удобно развалившись на заскрипевшем от тяжести стуле, принялся меня разглядывать, - меры предосторожности, чтоб их... Ты, Егор Владимирович, потом сюда свои тапки принеси... Это теперь твоё место службы. Вернее работы. Поскольку официально ты больше не мой офицер...
Удивляться я уже устал. Сижу. Молчу. Выгляжу донельзя глупо. Парадный мундир со всеми регалиями не очень сочетается с подвёрнутыми штанинами и босыми ногами.
Жду, что будет дальше.
- ... теперь ты мой новый Государев Архивариус.
Мда... нечто такое и я предполагал. Во влип, а?
Встал по стойке смирно и попытался ответить 'слушаюсь, Ваше Ве-ли...', но был прерван взмахом руки и скривившемся в неудовольствии царственным ликом.
- А ведь Михалыч тебя шесть лет пас. С того самого момента, когда ты испанцев утопил. Экзамен на сообразительность ты тогда на отлично сдал, так что прекращай тут из себя служаку строить, Егор. - Голова ухмыльнулся в бороду, - твоя манера общения, твои привычки мне хорошо известны. Тем более, ты уже не офицер.
- Почему я?
- Не знаю, - Царь пожал могучими плечами, - Михалыч так решил. Ему виднее.
Минуты три Царь молча барабанил пальцами по столу, уставившись в окно. Я так же молча старательно изучал потолок, размышляя о своём будущем. Будущее выглядело интригующе, но непонятно. Архивариус - должность, конечно звучная, но чем конкретно мне придётся заниматься на новом месте службы, то есть... тьфу ты... работы - совершенно не понятно.
- Ладно! - Голова хлопнул ладонью по столу. - Делу время. Сначала изучи глобус.
Царственный перст указал в угол.
- Затем прочти это, - из шкафа на стол перекочевала ветхая от старости книга в тряпичном переплёте. - А потом ступай обратно к Михалычу, он тебе жизнь растолкует.
Да, и ещё - выносить отсюда ничего нельзя. Узнаю - на виселицу отправлю.
Царь мрачно поглядел на мокрые сапоги и сунул их подмышку.
- Ещё газон полей. Это теперь на тебе. Ах да! Будешь выходить - охране свое имя назови. Не то сожгут. Пароли тебе Михалыч после скажет. Вроде всё...
Взгляд царя потеплел. Иван II белозубо улыбнулся сквозь густые усы и, неожиданно, подмигнув, вышел из кабинета.
- Поздравляю, Егор.
Глава 2.
Глобус был невероятно старый. Древний и потёртый. Деревянные бока потемнели от времени, но очертания материков, координатную сетку и названия я рассмотрел без труда.
Да уж. Оставалось лишь нервно похихикать, но мне, откровенно говоря было не до смеха. Ну как-то... где-то... нечто подобное я и предполагал. Вся непонятица с историей переселения наших предков, не дававшая мне покою последние лет двадцать, осыпалась весенним листопадом.
Коренная Новагородчина на этом глобусе называлась Новой Зеландией, Заморье именовалось Австралией, а Новый Свет - Америкой.
Хвала Господу, Русь здесь имелась, но звалась она Российской Федерацией. На своём законном месте находился Китай. Индия и островные султанаты тоже имели место быть. Координатная сетка в точности как у нас, но нулевой меридиан почему то проходил через Лондон.
Ещё на глобусе были очень подробно начертаны северные острова и Гренландия, о которой наши картографы имели самое смутное представление, а также множество рек и озёр.
Я нашёл известные мне европейские столицы, отыскал Азоры, Персидский залив, Сокотру, возле которого пришлось схлестнуться с арабскими пиратами, и знакомые названия городов на китайском побережье.
В принципе, всё было ясно. Без особого интереса посмотрев на десятки неизвестных мне наименований стран и городов и мимоходом отметив, что столица наших африканских владений здесь назвается Мапуто, я завалил стойку глобуса набок. На подошве стойки нашлась полустёртая надпись 'инв. ? 2214' и клеймо Made in China.
Книга оказалась дневником, некоего Юрия Вадимова и первая запись в ней была датирована первым августа две тысячи тринадцатого года. Писал он небрежно, часто сокращая слова, так что понимал я от силы треть написанного. В общем ничего интересного. Пустые мечтания пустого человечка о том как он распрекрасно заживёт в прекрасном будущем а все те, кого не жалко, сдохнут в прошлом.
Я перелистал ветхие жёлтые странички до середины книги. Судя по тому, что почерк у этого Вадимова стал ещё хуже, пил он основательно и без продыху. Здесь записи были датированы осенью тысяча двести сорокового года и содержали они, в основном жалобы на несправедливый мир и ругань в адрес неких выживальщиков. Заканчивался дневник несколькими строками написанными образцовым учительским почерком.
'Светлой памяти Юрия. Человека непростой судьбы и большого таланта, дарившего окружающим надежду на лучшее будущее...'
И две подписи. Одна начиналась на 'Ху', а другая и вовсе непонятная закорючка. И дата - тысяча двести сорок второй год от Р.Х.
Я поставил книгу на полку и закрыл шкаф. Даже для меня, человека закалённого, столько новостей и открытий, которые произошли за последние четыре часа моей жизни, было черезчур. Хотелось и поспать и выпить одновременно. А ещё было страстное желание проснуться в своей каюте, протереть глаза и облегчённо выдохнуть: 'приснилось!'.
Ой, да идёт оно всё лесом да за синие горы!
Расстегнул портупею, снял китель и сорочку. Открыл окно и вылез наружу, в типичный тюремный дворик десять на десять метров. Стены глухие - ни одного окна кроме в мой (ух ты!) кабинет. Из боковой стены торчал кран водопровода, рядом валялась лейка.
Ну что, ваше величество, приступаю к выполнению приказа.
- Понял?
- Так точно. Разрешите вопрос?
- Разрешаю.
- Почему я?
Дедуля прищурился так, что развёрнутый ответ из двадцати пунктов на мой собственный вопрос, сам собой возник у меня в голове. Дед понимающе ухмыльнулся - мол, не дурак ты всё же, бывший каперанг Сокольников.
Ведь если внятно и спокойно подумать, то моя кандидатура на должность архивариуса, без ложной скромности, почти идеальна.
Образование есть. Кругозор имеется. Жизненный опыт - наверное тоже. На службе карьерный тупик и жёсткие контры с начальством и коллегами на предмет моего происхождения, манер и прочей безнравственности поступков. Семья живёт в Заморье. С роднёй почти не вижусь, да и друзьями-приятелями вне службы я как-то не обзавёлся. Всегда был, есть и буду волком-одиночкой. Предан Вере, Царю и Отечеству. Характер стойкий, выдержанный.
Нет. Без шуток. Удалось однажды заглянуть в своё досье у особиста.
- Вопрос снимается, господин генерал-майор. Готов приступить к выполнению...
Дедуля разулыбался и прервал меня на полуслове.
- Нынче, Егорша, я в отставке. Так что зови меня Михалычем. А и сегодня ничем мы боле заниматься не будем и ступай ка ты, мил-человек водки выпей. А уж завтра...
В шесть утра. К парадному больше не приходи. Восьмой вход. Назовёшь своё имя и заберешь пропуск.
'Михалыч' нажал кнопку и в дверях возник детинушка на челе которого явственно читалось: два класса церковно-приходской и ОСНАЗ.
- Проводи.
И где мне этот 'восьмой вход' искать? Ни одной таблички на всём подворье я не углядел.
Охранник молча провёл меня коротким путём через три поста охраны, снимая все вопросы ко мне лёгким кивком головы. Что интересно и коридоры выглядели весьма непрезентабельно и охрана блеском погон, в отличии от парадного входа, так сказать не блистала. Невзрачные хмурые мужики в бронежилетах и касках. На армейцев они не походили. На морпехов - тоже. Про Лейб-гвардии казачий конвой и говорить нечего. Те павлины - будь здоров, хотя, надо признать - ребята опасные и умелые.
А ОСНАЗ ГРУ (опять таки по слухам) обитает либо исключительно на своей базе в Заморье, либо хрен знает где за тридевять земель.
Мой провожатый довёл меня до выхода на котором значилась цифра восемь и, приоткрыв дверь, выпустил наружу.
Интересно тут у них устроено - вся нумерация и обозначения изнутри.
Свобода и чистая совесть встретили меня в маленькой подворотне, между въездом во внутренний двор и парадным уличным подъездом. Причём всё было устроено настолько хитро, что сделав к улице пяток шагов уже невозможно точно сказать откуда вышел человек. То ли со двора, а то ли с парадного. Дверь входа номер восемь никак не просматривалась, и если о ней не знать... мда... занятно.
Водку пить я, разумеется, не пошёл. Быстро поймав извозчика, с ветерком доехал до Морского Экипажа и покуда невесёлые (для меня) и радостно-зубоскальные (для остальных) новости сюда не добрались, собрал вещички да и съехал я из служебной гостиницы. По уму, конечно, следовало бы на базу съездить - попрощаться, но...
'Орел' в доке уже две недели. Команда в отпусках... нет... не поеду.
Сердце давит, когда о корабле думаю. Да не то что давит. Болит сердце. Сейчас бы Настюшу обнять, да сынов к себе прижать... да куда там - до них плыть и плыть.
Стоило подумать о семье, как стало ещё хуже. Аж зубы заскрипели, так проораться захотелось. Ну вот за что мне это всё?
Тот же самый извозчик доставил меня со всем моим багажом в виде двух чемоданов обратно в центр города и остановившись на Старой площади возле ЦУМа, поинтересовался.
- Куда прикажете, ваше высокоблагородие?
- Ты из армейских что ли? - Я повертел головой. Столицу я знал плохо. Собственно, кроме расположения Морского Корпуса и Экипажа, да ближайших окрестностей Кремля, ничего не знал. Правда вот с Лубянкой познакомился. - Где тут остановиться можно?
Осчастливленный серебряной полтиной извозчик подтвердил своё армейское прошлое и с готовностью указал на все три гостиных двора, находившихся на площади.
Дорогой, очень дорогой и неприлично дорогой. Решив что на одну ночь у меня всяко денег хватит, а завтра новая служба 'план покажет', я махнул рукой.
- Вези в 'Терем'.
В конце концов на мне парадный мундир капитана первого ранга флота Его Величества Ивана второго. И три ордена. И золотой знак отличника Морской Академии. И нашивок золотых и алых - четыре штуки.
Чёрт возьми! С прошлой жизнью надо расставаться красиво!
Красиво не получилось. Получилось скромно. Разудалые картинки, мелькавшие в голове пока ехал из Экипажа в гостиницу, рассеялись сами собой. В конце концов мне уже не двадцать лет и кутить всю ночь в ресторане с девками, шампанским и икрой - нет уж... увольте. Или напиваться в одно рыло, сидя номере и роняя скупую капитанскую слезу на погон?
Да бросьте!
Кроме того - а подумать? Меня пасли последние шесть лет. По морям и океанам. В походах и дома. Непрерывно. Да неужели же здесь, за день до выхода на новую службу, в трёх кварталах от Кремля и Лубянского подворья, за мной присматривать не будут? Ну конечно!
А оно мне надо?
Так что расположившись в гостинице, я, первым делом, направился в ЦУМ, где приобрёл пару недорогих костюмов для повседневной носки. При этом погрузив приказчика лавки сначала в тягостное недоумение, а затем в состояние эйфории.
Да - столица. Да - портовый город. Моряки всюду, но каперанги по ЦУМу здесь шляются редко.
Для комплекта приобрёл десяток сорочек, туфли и, конечно же, тапочки. Немного подумав, купил хороший кожаный портфель и отличную летнюю шляпу.
Вроде бы всё. К крысино-канцелярской работе готов!