Позвонил как-то мне в дверь приятель. Жоркой зовут. В смысле Георгием Ивановичем. Тип этот - выпивающий (но не запойный), разведённый и временно безработный, в том смысле что работать ему надоело. Живёт он по соседству, дверь-в дверь что называется. И вот звонит он как-то вечером в дверь и говорит.
- А помоги-ка ты мне Иваныч, холодильник на наш третий этаж затащить!
Я так удивляюсь и отвечаю.
- Да нет проблем, Иваныч! А ты что? Холодильник купил?
Жорка подбоченился и загордился.
- Ага! Должок мне давешний отдали. А у меня ж дома... сам знаешь.
У себя в квартире Жорка жил не один а с верной спутницей по имени разруха. Доходило до того что закупленные впрок пельмени Иваныч хранил у меня в морозильнике, отчего супруга моя - женщина ангельского терпения - ворчала и даже, иногда, ругалась.
В общем, затащили мы эту бандуру с горем пополам. Воткнули вилку в сеть. Послушали как рычит компрессор шестидесятого года выпуска, да и пошли за пивом.
Отметить так сказать... а чего? Завтра суббота. Святое дело выпить за холодильник ЗИЛ Москва!
Приходит утром Жорка в гости и говорит.
- Беда, Иваныч!
А я ему: - Холодильник сломался?!
- Нет, - отвечает, - допился я, в памяти провалы начались.
Тут Иваныч подробно рассказал мне как мы с ним вчерась ходили в ларёк и купили пива. А потом его выпили.
Ну, это я и сам помню. Что там по полторушке на нос?
- Я ушёл. А дальше? - Спрашиваю.
- А дальше я не допитую полторашку в холодильник сунул. Закрылся да и лёг спать.
Я весь такой в недоумении. Спрашиваю, мол, и чего? А Жорка мне говорит, мол, пошли. Посмотришь сам.
В холодильнике нашлась заветная полторашка. Правда полная, запечатанная и стеклянная. С вот такенной этикеткой по иностранному!
- Вот! - Говорит мне Жорка. - Хотел похмелиться а тут - оно! И как оно тут... убей бог не помню.
Я поглядел на ценник. Восемьсот рублёв. Не слабо, однако! Я то вчерась те две полторашки на последние триста карманных целковых купил, потому как у Жорки денег вообще не было.
- Погоди, - говорю, - надо же понять...
А сам пробку деревянную, как у шампанского дорогого, выкручиваю.
Выпили, похмелились. Ох и душевнейшее пивко! Мягонькое. Апельсинами отдаёт.
- Ты, Иваныч, не грузись. Пей меньше и всё пучком будет.
Хлопнул я его по плечу да и пошёл от жены трендюлей за опохмел получать.
Прошло с той поры две недели.
Смотрю - Жорка побрился, наконец. Подстригся и из треников своих с вытянутыми коленками, выбрался. В нормальные брюки.
Я его спрашиваю.
- Привет, Иваныч, на работу что ль устроился?
А он мне: - Здоров, Иваныч! Устроился!
Я ему так, с уважением, мол, красавчик. Чем, мол, заняться решил? Вот тут то он меня и удивил.
Ну куда, спрашивается, может податься утомлённый жизнью бывший работник овощебазы сорока трёх лет отроду да ещё и с неполным средним образованием?
- Бизнес у меня, - отвечает, - по торговым делам я теперь.
И возвращает мне косарь, занятый дней десять тому назад! Я уж и думать о тех деньгах забыл...
Жорка да ты реально - красавчик! А он мне так - пошли, покажу чего интересного.
- Тока ты, Иваныч, слово мне дай. Что не проболтаешься.
А я чего? Я когда-нибудь болаболом был? Нет! Потому и с обидой так отвечаю: - Ты ж, гад, меня всю жизнь знаешь!
Повинился Жорка.
-Прости, Иваныч, бес попутал. В общем, дела у меня такие... сказочные, одним словом...
История эта началась одновременно с появлением в квартире Жорки нового холодильника. В смысле старого холодильника, доставшегося ему в наследство от двоюродной бабки, помершей незадолго до.
Милейшая родня о непутёвом Георгии Ивановиче не забыла и при разделе имущества одарила его холодильником и ковром с мишками в лесу. Ковёр Жорка подарил первому встречному бомжу, а холодильник привёз домой.
- Помнишь про то пиво импортное? - спрашивает меня Иваныч, а сам на пустую бутыль на подоконнике показывает.
- Помню. А что? Вспомнил откуда она взялась? - спрашиваю.
- Нет, - говорит, - не вспомнил, а понял. Заложил я в морозильник котлеты рыбные, наутро решил пожарить, а там: ёлы-палы, Иваныч, упаковка с рыбой. Этикетка опять не русская. Я потом со словарём перевёл - стейки из сёмги. Вкуснотищща, Иваныч! Пальчики оближешь.
Потом пельмени у тебя забрал. Вечером кладу килограмм пельменей, а утром - глядь! А там уже... как они... а! Равиоли!
Вкуууссссныееее!
- Эк! - говорю, - тебя, Иваныч, жизнь торкнула. Вроде не пахнет от тебя.
Жорка аж подпрыгнул и в грудь себя кулаком - жах!
- Я, - отвечает он мне, - совсем пить бросил!
- Ну? А на ту тысячу, что я тебе занял, кто два полных пакета водки купил? Жена в окно видела . Меня дурачиной обозвала и сказала что денег мне не видать.
Тут Жорка паясничать прекратил и серьёзно мне так говорит: - Я, Иваныч, не знаю, что за ерунда с этим холодильником. И знать не хочу. Но у меня какой - никакой шанс по жизни появился и упускать его я не хочу.
- Это какой-такой шанс? - спрашиваю, а сам бочком к выходу продвигаюсь. Сбрендил кореш мой. Сбрендил однозначно.
Жорка сбежать мне не дал.
- Да погодь ты, Иваныч! Не бзди! Я ту водку на эксперимент потратил.
Удивился я.
- Это как?
- А так. Я чего думаю. Была полторашка Жигулёвского - стала полторашка Бланша. Кило самых дешёвых рыбных котлет, которые на базаре покупаю за три копейки пуд, в кило стейка лосося норвежского превратилось. А пельмени - в равиоли. А те пельмени ты понишь...
Те пельмени я, конечно, помнил. Как-то пытались мы ими портвейн закусывать. После домашних от супруги моей эти... "самолепные" одним только запахом с души воротили. А уж вкусом... ну что уж тут. Денег у Жорки хватало только на самую дишманскую еду и выпивку.
... Вот и подумалось мне. А если у ларёчницы нашей палёнки набрать по полтишку? Да поглядеть что будет?
К эксперименту Жорка подошёл ответственно, загрузив, для начала, одну поллитру палёнки. Вечером. На утро холодильник ЗИЛ Москва выдал ему вполне грамотный пузырь Абсолюта. Пузырь этот ушёл на отвальную поляну бывшим коллегам по овощебазе, которые дорогой напиток оценили на десять баллов из десяти. Тем же вечером в холодильник отправились остальные девятнадцать бутылок ацетоновки.
Я как эту картину прикинул, так аж закашлялся.
- И чего?
- А ничего. Утром пошёл в магазин. Приценился. А потом в наш же ларёк всю водку за половину настоящей цены обратно и сдал. На реализацию. А продавщице сказал, что родня конфискат продаёт. Наплёл с три короба, в общем.
- Много уже наторговал?
Жорка вздохнул.
- Где-то на автомобиль. Я уж на оптовке контейнер в аренду взял. Алкоголем торгую. Шоколадом импортным. Всё в полцены. Уходит влёт. Там же у соседей по ряду и закупаюсь... этими... полуфабрикатами.
А видок то у кореша моего не весёлый. Я призадумался и Жоркины перспективы меня не порадовали.
- Били? - спрашиваю.
- Два раза уж. - отвечает. - Но не сильно. Поставщика сдать требовали. И долю отчехлять тоже.
Посочувствовал я ему и говорю.
- Уехать тебе надо. Пересидишь у меня на даче пока всё не успокоется. Даже если в квартиру вломятся, у тебя ж, Иваныч, и брать то нечего.
А Жорка мне и говорит.
- Неа. У меня план получше будет. На, - говорит он и мне из холодильника шоколад и коньяк достаёт, - от души прими. Такой коньяк в магазине под десятку стоит. А вот конфетки. Детей побалуешь.
И как-то мне тревожно сделалось в животе и на душе.
- Чего задумал, Иваныч?
Жорка улыбается хитро, подмигивает и говорит.
- Завтра узнаешь! Ох и заживём, Иваныч! Как сыр в масле кататься будем! Всё, иди домой да гостинцы не забудь.
И пропал приятель мой с концами. Утром я в его дверь звонил, стучал - не отзывается. Разыскал на оптовке Жоркин контейнер, соседи говорят не появлялся. Жена в милицию позвонила, а те ей эдак невежливо - через трое суток заявление примем. Я уж дверь Иванычу собирался выломать, но меня опередили.
Прихожу вечером с работы, смотрю, а соседская дверь взломана! Взломана, но прикрыта, так что по первости и не заметишь, но у меня то на это глаз намётанный, всю жизнь слесарем в жилконторе...
Приоткрыл я дверь и кричу.
- Жорка. Ты дома?
Тишина. Свет не горит, вода не журчит, газом не пахнет. Только холодильник на кухне урчит. Кругом вещи в беспорядке разбросаны, слово искали что-то. Искали долго и основательно. Кое-где даже линолеум подняли.
А Жорку я нашёл. Замёрз он. В холодильнике.
В полиции потом сказали, что сначала он задохнулся. Не смог дверцу изнутри открыть. А потом замёрз. И взлом тоже на меня не повесили. Нашлись очевидцы, которые видели в подъезде известных на оптовке людей. Те известные тоже отбрехались, мол, переживали за коллегу по торговле, а как нашли его в холодильнике, так испугались и убежали. А линолеум поднимали и все шкафы вывернули от нервов.
Дали денег ментам и вышли на свободу с чистой совестью.
Но на этом история не зкончилась.
На второй день после похорон ко мне пришёл мужик в костюме, с большим носом и грустными глазами. Он представился адвокатом Жоркиной родни и сходу сделал мне щедрое предложение.
- Заберите его мебель, а? Вы ведь с Георгием Ивановичем всю жизнь знакомы. В квартире ремонт будут делать и сдавать её станут. Понимаете, вещи покойного никому из родственников не нужны, а выкидывать жалко. А распродажу устраивать - та еще морока. Там же не мебель, а дрова. Разве что холодильник...
- А что, - говорю, - холодильник я возьму.
- Странно.
- Почему?
- Вы же видели где и как погиб ваш друг. Тем более, - адвокат понизил голос и доверительно наклонился ко мне, - это у них семейное...
- В смысле?
- Бабку его тоже в холодильнике нашли. Бррр. Ужас.
- Да, - говорю, - ужас, но холодильник я возьму.
Я потом часто думал.
Жорка реально хотел себе печень новую заделать? И почки с легкими? Новое качество жизни? Как он там сказал? "Шанс"?
Разобрал я этот ЗИЛ Москва да и отвёз по частям на мусорку.