Аннотация: Из цикла "Азори, планета первого уровня Паомы"
Последний профос
'А потом было открыто пятое измерение. Начало тому положил случай. Астронавты находились в чёрной дыре, когда один из них, астрофизик, заметил сигналы на мониторах, которые были неожиданны и необъяснимы. Они выглядели как обрывки волн. Так через стенку порой слышишь голоса разговаривающих, но слов разобрать невозможно. Полученная информация была очень скупой и не привела ни к каким выводам.
Десятилетия промчались над Азори. Многочисленные попытки расшифровать информацию, которая в результате долгих поисков уже не была недостаточной, заканчивались ничем, пока на свет не появился Борд. С момента его рождения стало ясно, что мальчик был не обычным ребёнком, а профос. Профос рождались редко, и, несмотря на прогресс генетики, учёным никак не удавалось скопировать природу в этом её загадочном проявлении.
На втором десятке жизни Борд открыл Паому - следующий за Вселенной порядок, пятое измерение - и разработал методику перемещения между Уровнями, а также способы теленаблюдения за параллельными мирами. Он начал даже задумываться о возможности существования шестого измерения, но неожиданно скончался'.
София Пинская 'Красный цвет свободы'
Анестезия отходила быстро, и уже через несколько мгновений Оана открыла глаза.
- Где он? - нежно пропела она. - Где наш мальчик?
Рэмо склонился над женой и протянул ей завёрнутого в мягкое покрывало младенца. Оана бережно прижала к себе сына, любуясь пухлым ртом со слегка вздёрнутой верхней губой, мирно сопящим носиком, полукружьями длинных ресниц, покоящихся на толстых щеках и... вздрогнула: малыш открыл глаза и посмотрел на неё с любопытством, которое сменилось одобрением! Да-да, она готова была поклясться, что правильно поняла выражение этих совсем недетских глаз! Оана посмотрела на мужа: тот выглядел шокированным.
- Ты видел?
- То, что он приподнял и повернул голову?! Как такого не увидеть?!
- А выражение его глаз? Видел?
Рэмо пожал плечами.
- Выражение? Какое там выраж.., - слово застряло на полпути, потому что младенец опять повернул голову, на сей раз в сторону отца и недовольно свёл брови.
- А-а-а, - дрожащим голосом протянул Рэмо и опустился на стул.
Так на свет появился Борд - 'поражающий' на языке Азори, планеты с самой древней цивилизацией среди всех известных азорянам цивилизаций.
Родители малыша срочно связались с Центром Аномальных Явлений, и уже на следующий день Оану и Борда навестили представители этой организации.
- Да-да, войдите! - ответила Оана на стук в дверь. В комнату вошли мужчина и женщина, одетые в безликую служебную одежду.
- Присаживайтесь! - предложила Оана и указала на диван для посетителей. Но гости, похоже, не услышали её слов: внимание их полностью было поглощено младенцем, лежавшим на маминых коленях и всего секунду назад игравшим с погремушкой . Сейчас же его внимание было приковано к вошедшим. Осмотрев мужчину с ног до головы, он недовольно скривил губы; перевёл глаза на женщину и, похоже, о чём-то задумался. Женщина начала нервно оглядываться и переступать с ноги на ногу. 'Тебе не идёт этот костюм. И причёска некрасивая - смотри, как моя мама укладывает волосы! Совсем другое дело!' - вдруг зазвучал в голове чужой голос, и женщина в ужасе зажала уши. Кто это говорит? Она несмело подняла глаза на малыша и наткнулась на его нетерпеливый взгляд. 'Я это с тобой разговариваю, я! Голосовые связки всё ещё в процессе развития, вот и приходится обходиться телепатией. Эй, держи её! Ну что ж ты такой раззява!' - последние слова относились уже к мужчине, который ошалело переводил глаза с малыша на коллегу, растянувшуюся на полу без сознания.
Женщина вскоре пришла в себя. Её усадили на диван, дали попить воды, и после этого мужчина объявил Оане, что, похоже, у неё с Рэмо родился профос, чего на Азори не случалось уже пару сотен лет.
- Мой Борд, - прошептала Оана. - Что же нам теперь делать? - обратилась она к представителям Центра.
- Завтра вас с малышом выпишут домой. А послезавтра мы повезём его к себе для профосотестирования.
- Как! - воскликнула Оана. - Он же ещё совсем маленький!
- Вот именно, - перебил мужчина. - Мы не имеем права терять времени. Сын-то он хоть и ваш, но, по сути, является достоянием планеты. Его прибытия мы ждали долгие годы - и вот, свершилось! То, что мальчик профос, необходимо прежде всего подтвердить - для того и тестирование. И если мы правы, вашей семье придётся перебраться в столицу.
Оана попыталась протестовать, но мужчина успокоительно поднял руки.
- Ни за что не переживайте. У вас будет всё необходимое и даже больше. Намного больше. Не забывайте - вы родители профос. Что может быть почётней? И не беспокойтесь за мальчика. Ваша обязанность - обеспечить ему счастливое детство. Ну, а мы позаботимся о том, чтобы дар его получил надлежащее развитие. Для этого у нас разработана специальная система обучения.
Тестирование подтвердило, что Борд действительно являлся профос. Более того, набранные им баллы оказались самыми высокими за всю историю тестирования.
- Ну что ж, дождались, - сказал Председатель Центра. - Большая нам предстоит сейчас работа, друзья. Не подкачайте!
Ещё через неделю семью Борда перевезли в столицу, на окраине которой для них приготовили дом: большой, красивый - практически усадьбу, где было в наличии всё, чего только можно пожелать, включая теннисный корт, бассейн и концертный рояль, блестящий чёрными боками в центре уютной студии.
Борд наблюдал за происходящими событиями с удовольствием и время от времени комментировал: 'Молодцы! Красивый дом выбрали!' Или: 'Нет, нет, не хочу здесь спать - темноты боюсь. Поставь мою колыбельку рядом со своей кроватью!' Оана каждый раз вздрагивала и оборачивалась к сыну, не в состоянии так быстро свыкнуться с его необычным даром.
В полгода Борд уже читал, самостоятельно переворачивая страницы электронной книги, а потом рассказывая учителю о прочитанном. В год научился писать печатными буквами. Впрочем, как только у него установился хороший почерк, учителя перевели малыша на компьютер. Когда же он научился печатать со скоростью хорошей стенографистки, трёхлетнему мальчику позволили пользоваться прибором, набирающим текст с голоса. Ещё через три года Борд изобрёл приставку, которая записывала его мысли.
В то время как умственное развитие ребёнка мчалось вперёд семимильными шагами, физическое полностью соответствовало возрасту. В чём-то он даже отставал от сверстников: пока те развлекались на игровой площадке, он читал. Или писал. Или о чём-то думал, после чего опять писал. Нетрудно догадаться, что растить его было сплошным удовольствием: ни проблем тебе, ни забот, ни разбитых коленок. Самым большим расстройством, скажем, для Оаны было то, что в яркий летний день, когда все азоряне проводили время на свежем воздухе, наслаждаясь теплыми лучами Жёлтой Звезды, Борд сидел над новой книгой или ковырялся в очередном приборе, который обычно разбирался им на малейшие части, а потом собирался.
Правда, однажды он потерялся во Времени. То-то было переполоху! Именно после того случая было решено создать Комиссию Четвёртого Измерения для контроля путешествий во времени.
А дело было так. Шёл урок истории. Машина Времени использовалась для иллюстрации учебного материала. Казнь посредством отсечения головы была одной из запланированных остановок в средневековье.
- О... О..., - отрубленная голова покатилась, ошалело вращая глазами; толпа взревела одобряюще, ...и Борда вырвало. Правда, уже в его времени. Бедный семилетний ребёнок! Он стоял над омерзительной вонючей лужей и горько плакал от боли за увиденное и стыда за собственную слабость.
Учитель, озадаченный непредвиденной реакцией, проклинал себя за чересчур смелый эксперимент. В смятении он то воздевал руки к небу, то рвался к двери. Наконец, вонь блевотины достигла его продолговатых ноздрей, что прояснило ситуацию, и, бормоча под нос незнакомые Борду слова, учитель выбежал из комнаты.
Борд продолжал рыдать, пока взгляд его не упал на светящийся многочисленными огоньками пульт, и мальчика осенило: Машина Времени! Шанс, о котором он не мог и мечтать! Борд вытер рукавом нос и поспешил к аппарату. А-а-ах - мальчик нежно гладил руками пульт. Куда бы это слетать? За дверью послышались приближающиеся шаги. Да куда угодно! - и он решительно повернул диски настройки.
Как выяснилось позже, не выхвати его учитель из прошлого вовремя, последствия могли оказаться просто катастрофическими. Не исключено, фатальными для планеты.
Учебники истории сообщают, что ядерная зима на Азори была предотвращена случаем: последний в их истории диктатор, готовый использовать энергию атома для своих человеконенавистнических целей, был убит во время охоты. Тереро, прячущийся в кустарнике в ожидании добычи, выскочил оттуда и набросился на первого попавшегося охотника - которым очень кстати оказался диктатор - и перегрыз ему горло. Цивилизация Азори была спасена.
Именно в этих кустах чуть не проявился Борд, что спугнуло бы тереро. Или лишило бы будущее профос, если бы тереро был голоден и зол. Но это только в том случае, если будущее вообще существовало бы. Поскольку диктатор как раз-таки выжил бы!
Пот капал на пульт Машины Времени с носа учителя. Грудь его тяжело и часто вздымалась, а мальчик смотрел на него с удивлением и не мог понять, из-за чего сыр-бор. Объяснить ему никто ничего так и не потрудился , но к Машине Времени больше не подпускали.
Борду было десять лет, когда в его руки попала статья о зашедших в тупик научных исследованиях, связанных с необъяснимым излучением, обнаруженным во время космических путешествий. 'Интересно', - подумал мальчик и занялся всерьёз физикой и астрофизикой. А два года спустя представил на рассмотрение Центра Аномальных Явлений алгоритм, который был создан им в результате изучения информации, собранной многочисленными космическими экспедициями, путешествовавшими через чёрные дыры.
- Этот алгоритм, - объяснял он, переводя пойнтер с одной голограммы на другую, - позволит нам рассчитать частоту, которую необходимо задать средству перемещения между уровнями Паомы, - новый термин, изобретённый подростком-учёным. - Построив такой аппарат, мы получим возможность путешествий в Пятом Измерении.
- Пятом Измерении? - недоумённо переспросил председатель комиссии.
- Ну да, - пожал плечами Борд. - Назвали же Время Четвёртым Измерением. Поскольку моя теория уровней предлагает принципиально новый и уникальный взгляд на пространство, время и перемещение, я считаю, что Пятое Измерение будет соответствующим определением феномену. С другой стороны, нумерация придумана нами, азорянами. Кто знает когда будут открыты Шестое, Седьмое, Десятое Измерения, - члены комиссии начали переглядываться с озадаченными лицами, - а почему бы и нет? Так вот, не исключено, что тогда классификация будет иной. Пока же - Пятое Измерение, - он немного помялся. - Честно говоря, я уже начал разработку аппарата для перемещения между уровнями. Думаю, лет пять - и первая модель будет готова к выпуску.
Члены комиссии сидели с застывшими лицами. Профос! Что и говорить.
Борду исполнилось семнадцать лет незадолго до первого перемещения между уровнями Паомы. Путешествовать ему предстояло в компании паомонавта, подготовленного по протоколам школы космонавтов плюс дополнительного карикулума, разработанного Бордом.
Первого паомонавта звали Нэрек. Он был на десять лет старше Борда, получил прекрасное образование в самых престижных школах Азори, слыл замечательным атлетом и также сердцеедом. Десятки азорянок мечтательно вздыхали, глядя вслед светловолосому красавцу.
Он-то и познакомил Борда с Таллой. Талла была на несколько лет старше Борда, хороша собой, очень умна и без ума от знакомства с профос. Для Борда же это был, по сути, первый случай, когда на него кто-то смотрел не просто, как на профос, а также и как на мужчину. Во всяком случае, ему так казалось.
Но тут он заблуждался: многие девушки заглядывались на смуглого юношу с синими, цвета неба Азори, глазами, чёрными короткими кудрями и статной фигурой. Хотя возможно, что больше даже, чем яркая внешность, их привлекало другое, весьма редкое качество - умение понимать собеседника. Дело в том, что Борд научился контролировать дар телепатии. В результате он по-прежнему мог слышать чужие мысли, свои же - блокировал. Исключение составляли родители - от них у юноши не было никаких секретов.
Э-э, почти никаких. О первой ночи с Таллой он предпочёл им не рассказывать: кто знает, как они отреагируют на тот факт, что их гений-сынок уже не мальчик?
Ах, та ночь! Борд лежал в постели без сна, вспоминая, как он и Талла слились в упоительном акте, имя которому азоряне придумали совсем не поэтическое. Ах! Вот что значит быть взрослым! А что если они создадут семью?! Ведь тогда каждую ночь будет происходить чудо соития с прекрасной Таллой! Вдруг Борд резко сел в постели: что, если они не пройдут тест сопоставимости?!
Сна как не бывало. Тест сопостовимости являлся необходимым условием для заключения брака. О том, что он из себя представлял, Борд имел весьма смутное представление.
На экране монитора скользили многочисленные ссылки, связанные с тестом сопоставимости. Первым шагом был анализ крови с полным раскодированием генома вплоть до последнего нуклеатида. 'Что ж, - подумал Борд. - Не начать ли мне с себя?'
Его лаборатория практически представляла из себя склад всевозможных, условно разделённых на секции приборов, которые могли понадобиться для проведения научных экспериментов. В самом деле: кто знает, что профос в голову взбредёт?
Он прошёл в секцию генетики, взял в руки мануал и штудировал его, пока на страницу не легли жёлтые лучи дневной звезды. Он был готов.
Самым трудным оказался забор крови: как оказалось, боль - очень неприятное чувство, которому человеческое естество противится изо всех сил! С третьей попытки ему удалось проколоть кожу, едва не потеряв при этом сознание. 'Так, ищем вену, - мысленно подбадривал себя Борд, одним глазом поглядывая в мануал. - Это же надо! Пятое измерение открыли, а кровь берём, как в допотопные времена!'
Красная струя хлынула в пробирку и Борд облегчённо вздохнул. Что теперь? Лизируем белые клетки, отделяем белки, жиры и прочий мусор. Ага, вот и ДНК, чистенькая, без всяких примесей! Добавляем реагент и запускаем образец в ААД-134. Теперь вводим в анализатор полученные результаты и ждём.
Борд нетерпеливо барабанил пальцами по поверхности стола. Нужно будет принести сюда что-нибудь, принадлежащее Талле - скажем, её волос, размышлял он. Это совсем даже несложно: волосы у неё длинные, зелёные, как весенняя трава - очень редкий цвет - и такие же шёлковые. У неё в ванной комнате весь пол ими усеян, в следующий раз нужно будет пару с собой прихватить. В следующий раз! Мысли Борда опять устремились в недавнее прошлое.
Противно загудел анализатор, и на шкале загорелась красная лампочка. Нехороший знак! Борд подскочил к прибору и заскользил глазами по голубому экрану монитора. Потом перечёл ещё раз.
Вот и всё. Ноги вдруг обессилели, и он почувствовал невыносимую усталость. Юноша опустился на пол и обхватил руками голову. Значит, апоптоз. Он читал о том, как несколько столетий назад его предшественник профос научил медицинский мир восстанавливать нормальный апоптоз, тем самым приведя к победному финалу многовековую борьбу со смертельным заболеванием, при котором процесс апоптоза был снижен, что приводило к безудержному росту клеток и образованию опухоли. А у него - всё наоборот... Апоптоз!
Борд поднялся с пола, подтянул стул и начал опять читать текст на экране. Потом отвернулся и задумался.
А задумываться было о чём: результат анализа, практически, являлся смертным приговором! Гены, расположенные в нескольких локусах, программировали ускоренный апоптоз, в то время как регенерация соответствующих тканей шла в обычном темпе либо замедленном. Гены, ответственные за слизистую оболочку органов желудочно-кишечного тракта, процесс кроветворения и, самое страшное, поддержку нервных тканей.
'Сколько же мне осталось?' - билась в мозгу противная мысль, вытеснив своей грандиозностью все остальные. И правда, сколько: год, два, десять? Он ещё так молод. Средняя продолжительность жизни на Азори дошла до двухста лет, а ему нет и двадцати! Он ещё ничего не видел, толком не путешествовал, не любил... А как же Талла? Он ведь мечтал о том, чтобы создать с ней семью. Что же теперь? Жить в ожидании смерти? Каждый день с дрожью проверяя кровь лишь для того, чтобы узнать, что ужасный приговор не был ошибочен?!
Борд поднялся в студию и открыл крышку рояля. Провёл пальцами по прохладным клавишам, опустился на скамью и заиграл. Это произведение он услышал во время экспедиции на Голубую Планету второго уровня. А вернувшись назад - записал по памяти и разучил. Музыка, написанная глухим гением чужой цивилизации, была именно тем, что ему сейчас требовалось. Рояль рычал, метался яростно, стонал под его пальцами; скорбил и опять бесновался.
В комнату вбежала мать.
- Что случилось?!
Блок! Срочно!
Оана смотрела на сына с удивлением: тишина. Что-то действительно произошло, он никогда беспричинно не прятал от неё своих мыслей! Однажды, правда, попытался - надеялся скрыть то, что случилось между ним и Таллой. Но ей одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что зеленоволосая красавица превратила её дорогого мальчика в мужчину. И на здоровье! Только сейчас дело было не в Талле. И откуда пришла эта музыка? Тревожная и мятежная, а также очень скорбная. Вон как сердце бьётся: кажется, ещё секунда - и выскочит наружу.
Мать подошла к сыну, присев на скамью рядом.
- Что тебя тревожит, мальчик? - и провела рукой по жёстким кудрям.
Все эти годы, проведённые рядом с ним, были самым большим счастьем, о каком любая мать могла только мечтать. Но сейчас пришла беда, материнское сердце в таких вещах не ошибается. Оана обняла юношу и притянула к себе. Так и сидели они, пока Борд не начал посапывать на материнском плече. 'Заснул, - подумала она. - Совсем ещё ребёнок. Нужно будет с Рэмо поговорить'.
Через полчаса Борд проснулся, смущённо извинился перед матерью, она со смехом потёрла онемевшее плечо, поцеловала сына в лоб - и день пошёл своим чередом.
Только всё теперь было иначе. Каждая маленькая, только ещё вчера незаметная деталь приобретала особое значение: будь то оладьи, приготовленные мамой на завтрак, или цветок, распустившийся на клумбе под окном, или приятная прохлада воды бассейна, в котором Борд почти каждый день проводил не менее получаса и куда отправился сразу же после завтрака.
Он любил плавать, несмотря на то, что в детстве чуть не утонул. Они тогда поехали несколькими семьями на пикник к океану. День выдался на славу. Жёлтая Звезда приятно грела, но не обжигала. Океанская вода цвета изумруда была прозрачной и позволяла разглядеть на песчаном дне всё до малейших деталей: ракушки, маленьких крабов, ползущих куда-та, морских черепашек, похожих на камни, разноцветных рыбок самых удивительных форм и раскрасок.
Борд с приятелем в тот день буквально не вылезали из воды. Они ныряли, собирали ракушки необычной формы, играли с черепашками и крабами. Вдруг приятель закричал:
- Смотри, пещера!
И точно: тёмная тень на границе скалы и омывающего её океана была на самом деле входом куда-то!
Опасливо оглянувшись на родителей, хлопочущих на берегу вокруг корзин с едой, Борд приложил палец к губам:
- Чш-ш-ш... Пошли, посмотрим, что там.
И они пошли, а потом, когда стало глубоко, поплыли в сторону тёмного отверстия.
А потом случилось что-то ужасное. Борд уже заплывал в пещеру, когда почувствовал, как его подхватило подводное течение, совладать с которым ему, похоже, не по силам. Он попытался встать на ноги, но дна не было. Течение тянуло вглубь пещеры, туда, где всё пространство заполняла солёная тяжесть окена. Вот голова ушла под воду. На короткий миг он умудрился вырваться из смертельных объятий пучины и увидел друга, подплывающего к пещере. 'Беги!' - послал он команду, и друг её получил, судя по изумлёнию на лице и скорости, с которой тот начал грести прочь. 'Что же делать?! - лихорадочно соображал Борд. - Я, похоже, тону. Как глупо! Мама, папа! Помогите!' - он никогда ещё не телепатировал на таком расстоянии, но выбора не было: вода уже покрывала его с головой. А потом был белый туннель - или, точнее, белое ничего, по которому он двигался к какой-то цели. Вдали открывался мир, немного похожий на его собственный. Ещё чуть-чуть - и он сможет разглядеть его получше.
Резкий рывок. Белый туннель исчез, и в голове зашумело. Борд с трудом открыл налитые свинцом веки и увидел отца. 'Что случилось?' - мысленно спросил мальчик.
- Мы чуть не потеряли тебя, малыш, - неузнаваемо осипшим голосом ответил отец.
- Дай мне его, - услышал он голос мамы. Она стояла рядом и нетерпеливо протягивала руки к сыну.
Остаток дня был просто замечательным. Они сначала перекусили привезённой из дому снедью, потом поднялись на гору над той пещерой, в которой чуть не утонул Борд, и долго стояли на самой вершине, вглядываясь в линию горизонта, загадочно сине-маревую. Ближе к вечеру Борду даже разрешили поплавать. Правда, рядом постоянно находился отец. А ночью Борду снился белый коридор и тот мир, который мальчику так и не довелось как следует разглядеть.
Юноша вынырнул на поверхность бассейна. Действительно, что это было? Он перебрался на лежак и закрыл глаза, размышляя. Тогда он чуть не утонул. Хотя чувства, что умирает, не было. Наоборот, он даже рассердился, когда отец вытащил его на поверхность слишком рано, не позволив добраться до конце туннеля. Кстати, он совсем не кашлял. Да, он совсем не кашлял! Но почему?
Юноша бросился в дом, к компьютеру. Информации было много, но необходимые ответы, как ни странно, находились на самой поверхности и не требовали долгих поисков. Когда человек тонет в прохладной воде - а в той пещере вода была очень холодной - определённые процессы происходят с его телом. Процессы, направленные на сохранение жизни. Он отчётливо помнил, как пальцы на руках и ногах вдруг онемели, как на морозе, а пульсация в висках вдруг стала такой медленной, что несмотря на отчаянную ситуацию, промелькнула мысль: 'Неужели сердце остановится вообще? Почему оно бьётся так медленно?' Потом было погружение в воду и беспамятство с белым коридором.
Почему он не кашлял? Видимо, произошёл ларингоспазм - обычно автономная реакция. Но в том конкретном случае она хотя бы частично явилась результатом воли Борда. Он точно помнил, как пытался скомандывать глотке не пропускать воду, одновременно изо всех сил сжимая губы.
Итак, что же получается? Его тело перешло в режим самосохранения, замедлив сердцебиение и уменьшив отток крови к конечностям посредством вазокострикции с целью обеспечения кровью и, соответственно, кислородом, жизненно важных органов, в частности, мозга.
Борд задумался. О 'белом коридоре' знали все из рассказов людей, которые почти умерли.
Что-то в этом есть, что-то... Так! Борд встал и начал ходить по комнате большими шагами. Он был на пороге чего-то нового, нужно только найти конец нити и затем размотать весь клубок!
Белый коридор! Чем он является? Предверием загробной жизни, в которую верили предки? Но ведь все люди, побывавшие там, выжили! Что, если тот коридор является на самом деле переходом в другой мир?! А почему бы и нет? Пока не были открыты чёрные дыры, космические путешествия ограничивались пределами галактики. До открытия Бордом других уровней люди даже не подозревали об их существовании. Да что там! Скажем, взять перемещение в пределах планеты - телепортация, о которой сотни лет назад писали в фантастических рассказах, уже находится в стадии разработки и в ближайшем будущем станет чем-то обычным. То есть, перемещение в другую реальность всегда вначале казалось невозможным и было уделом писателей-фантастов.
Борду стало жарко, и он опять вышел к бассейну. До сего момента все перемещения были из одного материального мира в другой. Хм, а почему, собственно, материальный? Ну конечно! Вот она, нить! Мы по-прежнему используем не более пятой части нашего мозга. А для чего же всё остальное? Может быть именно там и кроются другие, альтернативные реальности, которые нам пока что не удалось обнаружить?!
Оана наблюдала за сыном из окна гостиной. Он, похоже, находился на пороге какого-то открытия. Эта быстрая ходьба - несколько шагов в одну сторону, несколько в другую и так бесконечно - пятерня, запущенная в жёсткие кудри, сжатые в нитку губы, лихорадочно горящие глаза. 'Приготовлю-ка я ему чего-нибудь поесть. Он в таком состоянии обо всём забывает!' - и женщина отправилась на кухню, а вскоре появилась у бассейна с подносом, на котором стояла тарелка, расточающая аромат помидоров, зажаренных в омлете с сыром.
Борд как раз повернулся в её сторону, и отсутствующие глаза его остановились на матери.
- А, мама, - и отвернулся, собираясь шагать в противоположном направлении.
- Поешь, сынок, - Оана опустила поднос на стеклянный стол, затенённый большим зонтом, села на стул и подтянула другой. - Поешь, а потом продолжишь.
Борд, не споря, присел на краешек стула, поглотал, толком не жуя, омлет, поблагодарил мать и вернулся к бассейну, меряя его периметр бесконечными шагами туда и обратно.
Оана продолжала наблюдать за сыном. Открытие открытием, но то, что заставило его сегодня утром сесть за рояль, было совсем другим. 'После ужина спрошу, если сам не скажет. Только сначала поговорю с Рэмо'.
Когда Рэмо вернулся с работы, Оана поделилось с ним своими опасениями. Рэмо встревожился: Оана ещё никогда не ошибалась в своих предчувствиях.
Сразу после ужина, во время которого Борд был необычно молчалив, отец сказал:
- Сын, что-то тревожит тебя, и ты скрываешь от нас причину. Конечно, это твоё право. Но поверь, хоть ты и профос, поддержка тебе нужна не меньше, чем любому другому человеку. А мы всё-таки твои родители. Ну скажи: в чём дело? Ты с Таллой поругался? - Рэмо, впрочем, прекрасно знал, что дело не в Талле.
Борд долго молчал. Потом появилась мысль: 'Я скоро умру'.
Родители вздрогнули и переглянулись.
- Перестань телепатировать! Повтори, что ты подумал! - закричала Оана, и Борд посмотрел на неё с изумлением. Мама никогда не кричала.
- Я скоро умру, - сказал он и опустил виновато голову. - Я расшифровал и проанализировал свой геном и обнаружил неприятную вещь: некоторые мои органы запрограммированы на скорую гибель - кровь, слизистая желудочного тракта и мозг. Клетки будут разрушаться в ускоренном темпе, в то время как регенерация замедлится. Пока никаких симптомов нет, и я не знаю, когда они появятся.
Рэмо и Оана сидели и молчали. Потом Оана заплакала: её сын никогда не ошибался. Неужели ничего нельзя изменить?!
- Ты же профос! - закричала она, и Борд вздрогнул от неожиданности. - Выясни, как остановить эти процессы!
Борд качал головой.
- Попробовать-то я могу, но найти ответ - вряд ли. Насколько вы знаете, в медицине я ещё не пробовал свои силы. Поэтому и сомневаюсь, что успею. Да и смогу ли вообще, - он взъерошил волосы и посмотрел на родителей. - Кроме того, я, похоже, нахожусь на пороге открытия, которое приведёт к революции в современном восприятии и понимании человека как такового, - он помолчал. - Возможно, мне понадобится ваша помощь.
- Всё что угодно, сын, - Рэмо был потрясён услышанным не меньше жены. Но вид плачущей Оаны отрезвил его: кто-то должен быть сильным. Борд, конечно, крепкий орешек, что и говорить. Но если он прав, и болезнь вскоре начнёт разрушать тело, ему придётся нелегко. Эх, почему он сам не продолжил учёбу в своё время! Был бы сейчас учёным, работал бы вместе с сыном. Глядишь - и нашли бы какой-то выход! Впрочем, чушь какая: к услугам Борда все институты Азори, только обратись. Ещё и передерутся за честь сотрудничества с профос! - А почему ты не хочешь обратится к своим коллегам?.. Ладно, ладно, не хочешь - и не надо. Мы с твоей мамой сделаем всё, что ты скажешь...
- И это всё, что мне от вас требуется. Папа, мама, дорогие мои, я ещё не умер! Посмотрите на меня: руки, ноги, волосы - всё на месте! Хорошо, обещаю, что параллельно с работой над своим новым пректом я также буду заниматься поисками решения проблемы с ускоренным апоптозом.
Следующие несколько недель были заполнены напряжённой работой как в лаборатории, так и в мастерской. Борд показал отцу чертежи того, что тому требовалось соорудить, отправил мать собирать информацию о Паоме - скорей всего, чтобы избавиться от её присутствия, мешающего ему сосредоточиться - а сам начал сооружать какой-то прибор, постоянно справляясь с многочисленным справочниками, открытыми на семи мониторах его компьютерной лаборатории.
Оана часто отвлекалась от данного ей поручения, занимаясь приготовлением еды для мужчин, отвечая на телефонные звонки, которые становились всё более частыми и назойливыми. Наконец, она выставила межпланетное сообщение о том, что профос отправляется на отдых и просит его не беспокоить. Звонки прекратились.
Вскоре подготовительные работы подошли к концу.
Вся аппаратура была аккуратно перемещена в подвал дома, где находился зал с тренажорами и сауна. Стеклянный бассейн, построенный Рэмо, был водружён в центре зала для аэробической гимнастики и Борд приступил к объяснениям.
- Вот моя теория, - сказал он. - Когда тело лишается притока кислорода извне, оно переключается на принципиально другой режим, при котором сердце продолжает гонять кровь по кругу, в то время как кровеносные сосуды отсекают посредством вазоконстрикции все менее важные ответвления с целью обеспечения кислородом жизненно необходимые органы. Холодная температура окружающей среды помогает сохранить неповреждёнными части тела, которые лишены кровотока. Между тем что-то пока ещё необъяснимое для нас происходит на уровне мозга. Вот это я и хочу выяснить.
Борд указал на стеклянный бассейн:
- Вода в бассейне будет охлаждена до пятнадцати градусов. Для этой цели я модифицировал термостат, - и он указал на прибор, находящийся у его ног. - С помощью катетера, помещённого в радиальную артерию, вы сможете наблюдать за уровнем кислорода в крови, который будет демонстрироваться вот на этом экране. Я думаю, восемьдесят пять процентов подойдут для старта. Через второй люмен того же катетера будет обеспечиваться обогащение крови кислородом по мере надобности.
- Ты что, дышать перестанешь? - перебила встревоженная Оана.
- А, да, забыл упомянуть. Носоглотку нужно будет перекрыть, чтобы вода не поступала в лёгкие. Теперь самое важное. Вы знаете, что я могу пробыть под водой четыре минуты. Первый эксперимент будет длиться семь минут. Семь минут - после этого вам нужно будет поднять моё лицо на поверхность, вытащить трубку из горла, переключить термостат на температуру тела и остановить работу прибора в радиальной артерии. Вот и всё! Просто до безобразия!
Родители сидели в молчании. Эксперимент, в принципе, казался достаточно безопасным. Они оба знали, как оказать первую помощь, от массажа сердца до внутретрахеальной интубации: им пришлось досконально изучить этот курс вскоре после рождения сына и ежегодно проходить переподготовку.
Оана вышла в кладовку и прикатила оттуда ящик со всем необходимым оборудованием, извлекла на поверхность несколько шприцов с лекарствами, используемыми при реанимации.
- А это зачем? - настороженно спросил Борд.
Оана многозначительно приподняла бровь.
- Попробуй только окажись неправ во всех своих рассчётах: мы тебя так будем спасать, что больше никогда ошибаться не захочется, - и она с угрожающим видом приподняла шприц с самой длинной иглой.
Борд улыбнулся.
- Мама, папа, да не волнуйтесь вы! Семь минут всего! Есть о чём говорить!
Он сбросил с плеч банный халат.
'Какой худенький, - подумала Оана, - совсем ещё ребёнок'. Рэмо подошёл к сыну и помог опуститься в бассейн.
- Мама, радиальный катетер - это твоя работа, - и Борд протянул руку, отвернувшись и зажмурив глаза изо всех сил.
Приготовления заняли не более четверти часа. Температура приближалась к желаемому уровню.
- Пора! - сказал Борд, протянул отцу трубку для носоглотки и опустился в воду, закрыв глаза.
Оана и Рэмо напряжённо наблюдали за приборами. Первая минута прошла, вторая, подходила к концу третья.
Вдруг Борд резко сел в ванне и выхватил изо рта трубку.
- Что произошло? - бросилась к сыну Оана.
Тот недовольно мотал головой.
- Я совершенно забыл про нормальный инстинкт самосохранения! Оказывается, с ним не особенно поборешься! Отец, твой бассейн требует усовершенствований: конечности и голову придётся закрепить так, чтобы я не смог остановить эксперимент в следующий раз.
Через несколько дней фиксирующее устройство было готово и эксперимент начался. Спустя несколько минут после его начала Борд, как и ожидалось, попытался освободиться от пут, но не смог. Частота сердцебиения уменьшилась до критической и он перестал бороться.
Оана схватила Рэмо за руку и посмотрела на него отчаянными глазами. Тот успокаивающе похлопал её по руке, но глаза отвёл в сторону:
- Перестань, Оана! Мы обещали ему помочь! Ещё одна минута - и будем вытаскивать.
Последние секунды Оана держала руку на рычаге подъёма и, как только лицо сына показалось из воды, выхватила изо рта трубку. Температура воды поднималась, сердце билось всё быстрее. Когда монитор показывал сорок пять ударов в минуту, Борд кашлянул и открыл глаза. Он долго смотрел в потолок отсутствующими глазами, потом повернул голову к родителям и спросил:
- Сколько я отсутствовал?
Те переглянулись и Оана ответила:
- Как ты и просил - семь минут.
Борд перевёл глаза на одни часы, затем другие, и глаза его сузились.
- У меня такое ощущение, что я провёл в том мире не меньше года. Как странно...
Он с помощью отца выбрался из бассейна, закутался в банный халат и опустился в кресло перед компьютером.
- Родители, мне нужно побыть одному. Не обижайтесь. Я поднимусь через час.
Он поднялся наверх только к вечеру. Лицо его было осунувшимся, скулы лихорадочно горели.
- Мама, я голоден. Покорми меня, пожалуйста.
Ужин прошёл в тишине. Опустошив свою тарелку, Борд поднялся из-за стола, добрёл до дивана, обессиленно упал на него и уже сквозь сон пробормотал:
- У них нет четвёртого измерения...
Оана накрыла его мягким пледом, с помощью Рэмо подоткнула под голову подушку.
- Не нравится мне всё это, - сказала женщина, тревожно глядя на мужа.
Тот пожал плечами:
- Мы не в силах ничего изменить, нравится нам это или нет. А мальчик-то совсем взрослым стал, - добавил он, выходя из комнаты.
На следующий день Борд проспал почти до полудня. Проснувшись же, наскоро перекусил и увлёк родителей за собой, вниз, к бассейну.
- Я завожу таймер на восемь минут, - объявил он и опустился в воду. - По возвращении расскажу вам обо всём, - успокаивающе пообещал он матери, глаза которой подозрительно блестели.
- Обязательно расскажешь, я не сомневаюсь, мой мальчик! - улыбнулась сквозь слёзы Оана.
Всё было почти, как в прошлой раз, но на минуту дольше. Пришёл же в себя Борд так же быстро, как и накануне. Только сейчас он выглядел совсем не уставшим и очень даже счастливым. Терпеливо ждал, пока будут сняты крепления, выпрыгнул из бассейна, окатив родителей дождём холодных брызг, подхватил на руки Оану, державшую наготове банный халат, и закружил по комнате. Та с непониманием переводила глаза с сына на мужа, наконец закричала:
- Хватит уже! У меня голова кружится!
Борд со смехом усадил мать на диван и рухнул рядом с ней.
- Э-эх, красота-то какая!
Рэмо присел рядом и тронул сына за плечо:
- Мы с матерью ждём-не дождёмся, когда же ты нам рассказывать начнёшь, что видел.
Борд со вздохом откинулся на спинку дивана и прикрыл на мгновение глаза, словно размышляя.
- Там совсем другой мир, - наконец заговорил он. - Населяют его, главным образом, жители Тиики - так они называют свою родину. На той планете существуют три измерения плюс четвёртое, Время. Только они называют его Великим Непостоянным и дополнительным измерением не считают. Вы скоро поймёте, почему. Их цивилизация путешествует в космосе с помощью чёрных дыр, как и мы. О Паоме им ничего неизвестно. На определённом этапе развития они вместо того, чтобы расширять сферу поиска, решила углубить её. Им удалось разгадать тайны человеческого мозга и с помощью этого открытия научиться переходить в принципиально другое измерение! Именно туда и привёл меня белый коридор.
Борд замолчал. Казалось, он не мог решиться на что-то.
- Там я познакомился с Лиэлой.
Оана ахнула, Рэмо кашлянул и неуверенно спросил:
- И ч... кто такая Лиэла?
Борд задумался.
- Потом. Сначал о том мире. Я не до конца нашёл научное объяснение феномена, но вот моя теория. Во всяком случае, это то, как перемещение в то измерение происходит из нашего мира. Поставленные в заданные мной условия, мозг и всё тело погружаются в спячку. В то же самое время часть мозга, невостребованная при нормальных обстоятельствах, приходит к жизни. Только не обычной, а существующей на уровне мозговой энергии. Фотоны? Волны? Лучи? Поток наночастиц? Пока не знаю. Созданный этой энергией мир хранит всё из другой реальности - внешность, мысли, память - за исключением... плоти: он нематериален, однако все ощущения реальны и неотличимы от настоящих.
Жители Тиики в состоянии перемещаться в Шестое Измерение - Четвёртое для них - по желанию. Однако, чаще всего это происходит, когда материальная жизнь подходит к концу. В этом случае тело умирает и его кремируют, в то время как жизнь в Шестом Измерении продолжается. Перемещения, впрочем, возможны и при жизни. В этом случае на время пребывания в нематериальном мире тела путешествующих находятся в специально оборудованных камерах под присмотром хорошо тренированного обслуживающего персонала.
В Шестом Измерении не существует Времени, Великого Непостоянного. Поскольку всё происходит со скоростью мысли, понятие 'времени' теряет всяческий смысл. За истекшие восемь минут, казалось, прошло несколько лет. Всё это время рядом со мной была Лиэла.
- А как же Талла? - невольно вырвалось у Оаны, и она прикрыла рот рукой.
Борд вздрогнул и сказал уже совсем другим голосом:
- Я пойду поплаваю. Завтра удвоим время.
Назавтра его отсутствие казалось бесконечным, а возвращение желанным и подобным чуду. Оане казалось, что она теряет своего мальчика. И не на четверть часа, а на всю жизнь!
Едва открыв глаза, Борд немедленно заторопил родителей:
- Мне нужно поработать в лаборатории. Обедайте без меня, - и ушёл, плотно прикрыв за собой дверь.
После ужина он пригласил Рэмо и Оану пройти вместе с ним в лабораторию. На столе в штативе стояла пробирка с золотистой жидкостью.
- Вот. Как и обещал. Моё исцеление.
Оана всплеснула руками и бросилась обнимать сына.
- Счастье-то, счастье какое, Рэмо! - обернулась она к мужу, сияя такими же синими, как у сына, глазами, но вдруг поникла, наткнувшись на его взгляд.
- Ты не планируешь принимать это лекарство, я правильно понял? - с напряжением в голосе спросил отец.
Борд помотал головой.
- Но почему же?! - Оана ничего не понимала. Что происходит? Почему её мальчик не хочет излечиться от смертельной болезни?!
Борд стоял, опустив плечи и был в эту минуту похож на малыша, много лет назад потерявшегося в Прошлом, которому было очень стыдно за ужасный проступок.
- Я... Мне... больше нравится в том мире. Кроме того... там Лиэла. Она ждёт меня.
- Но погоди, погоди, - заторопилась Оана, - мы же с папой не вечны. А ты не хочешь делиться этим своим открытием с учёными Азори, правильно? Кто же тебе поможет, когда нас не станет? Кто будет поддерживать твоё тело, пока ты путешествуешь, и потом возвращать тебя назад?
- Мама, ты права, как всегда. Я действительно не хочу делиться с азорянами своим новым открытием. Мы ещё к нему не готовы. Что же касается тебя с папой, апоптоз является также ключевым процессом натурального старения. Из своего следующего путешествия я планирую вернуться с формулой бессмертия. Для вас. Также я с радостью поделюсь ею со своим наставником, профессором Морэ. Бессмертие само по себе небезобидно. Я не уверен, нужно ли оно человечеству. Профессор сможет правильно распорядиться моим открытием, я не сомневаюсь в этом.
- Да как тебе может там нравиться! Ты же так любишь всё настоящее! - Оана не могла найти подходящих доводов и пыталась уцепиться за что угодно, даже соломинку. - Красные лесные ягоды! Прохладу воды, в которой ты резвишься, словно рождён был в той стихии! Свежезажаренный стейк! Запах первых весенних цветов! А любовь?! Ты, конечно, мало ещё в этом разбираешься, но поверь мне, физическая любовь мужчины и женщины является драгоценным даром, который невозможно заменить придуманным миром.
- Придуманным миром! Мама, милая, ты ничего не поняла: мир тот не придуманный, он просто нематериален, вот и всё! Что же касается красных ягод - мне стоит только вспомнить о лесе, в котором их можно найти на сухой, ярко освещённой полянке - и вот я уже иду по лесной просеке, собираю ягоды, пробую их на вкус. Или запах цветов - какой только пожелаешь. Или поцелуй женщины, - он смущённо потупил глаза, - поверь, все наши чувства в том мире удваиваются и утраиваются, поскольку границ ни для чего не существует. Как вы можете догадаться, поскольку не существует тела, его не нужно кормить, поить. Но если очень хочется испытать вкус красного вина или тёплого, только из печи, хлеба - стоит только об этом подумать, и тут же всё появляется к твоим услугам.
- Ну а дети? - вмешался в разговор Рэмо. - Нет тела, значит, и детей нет? А как же без продолжения себя в собственных детях?
- Папа, зачем продолжать род, если смерть никогда не приходит. Какой-то источник - я ещё не выяснил какой - питает энергию того бытия. То есть, перейдя в тот мир, ты существуешь бесконечно. Что же касается детей - какой из меня отец? Чтобы стать отцом, нужно уметь любить и отрекаться во имя этой любви от многого. Но я уже отдал себя всего без остатка - открытию и познанию нового. Науке. Она и есть моё дитя и ей я предан бесконечно. Лиэла это понимает и уважает.
- Какая она, Лиэла? - неуверенно спросила Оана.
- Красивая, - ответил Борд и глаза его потеплели. - У неё огромные лиловые глаза, приподнятые к вискам, а волосы серебряные. Она очень тоненькая, поэтому кажется совсем ребёнком, хотя в материальном мире прожила больше ста лет.
- И что, она там совсем одна была, пока вы не встретились?
- Не знаю, - удивлённо пожал плечами Борд. - Мне, честно говоря, даже в голову не пришло поинтересоваться. Завтра спрошу. А сейчас - спать. Да и вы тоже, наверно, устали.
Ночью Оане не спалось. Она ворочалась без сна, думая о сыне, о его открытии, отказе от лекарства и о том, как это всё может повлиять на жизнь их семьи.
На следующий день Борд решил не менять продолжительность путешествия.
Шла двенадцатая минута, когда рядом с бассейном, в котором находился Борд, появился... он же.
Рэмо нерешительно подошёл к видению, пытаясь прикоснуться к нему рукой. Рука прошла насквозь, не встретив никакого сопротивления. Он вздрогнул. Двойник Борда улыбнулся.
- Мне больше не нужно тело, как вы видите. Я научился перемещаться между измерениями, используя энергию того, другого мира. Сейчас я уйду и вы разбудите меня, как и планировали, а потом мы поговорим обо всём, - и исчез.
- Давай разбудим его сейчас же! - Оана уже положила руку на рычаг подъёмника.
- Не спеши, - покачал головой Рэмо. - Он там занимается очень серьёзными вещами. Как он сказал? Словно годы прошли? Он рассчитывает на это время, так что пусть использует его, как ему угодно. Две минуты всего, подождём.
Борд проснулся быстро, как всегда, виновато улыбнулся родителям и вылез из бассейна.
- Мне было необходимо продемонстрировать вам то, что я могу перемещаться самостоятельно, поскольку из следующего путешествия вам не придётся меня возвращать.
Оана охнула и опустилась на стул. Борд сел напротив. Он долго молчал. Тишина становилась тяжелей с каждой секундой. 'Вот и всё, - думал Рэмо. - Больше у нас нет сына'.
- Ты неправ, отец, - Борд повернулся к нему. В глазах его было столько любви, что Рэмо невольно прослезился.
- Я выбираю тот мир. В этом же у меня есть вы, и с вами я не прощаюсь. Мы будем видеться ежедневно - вы видели, что я могу перемещаться без вашей помощи, и существование тела не является больше необходимостью. Как и обещал, я разработал формулу бессмертия и сегодня же пошлю эту информацию профессору Морэ, а также изготовлю первую ампулу для вас. Завтра вы отправите меня в путешествие в последний раз, отключите прибор, поддерживающий необходимый уровень кислорода в крови, сольёте воду и... позволите мне умереть. Никакой агонии не будет, поскольку жизнь на тот момент будет едва теплиться в самых глубинах мозга. Вам придётся сообщить Центру Аномальных Явлений о моей смерти. Скажете - не проснулся наутро. Аутопсия покажет смерть от гипоксии. Как, что и почему - это пусть учёные гадают. К вам претензий никаких не будет. А сейчас мне нужно заняться приготовлением элексира.
- Не нужно, - тронул его за руку Рэмо. - Зачем нам бессмертие? Посмотри на мать, - Оана плакала, даже не пытаясь скрывать слёз. Борд бросился перед ней на колени и припал к её ногам.
- Мама, милая, прости меня! И постарайся понять. Ты вот встретила папу, вы полюбили друг друга и поженились. Потом появился я, и с тех пор вся ваша жизнь была подчинена моим нуждам, моим проблемам, моим потребностям. Великий акт самопожертвования, на который не все способны! Сейчас у вас появится возможность оглянуться вокруг и задуматься: что же ещё есть в этом мире интересного и увлекательного? Вы ведь ещё, по сути, очень молоды! В конце концов, у вас может родиться другой ребёнок! Или даже несколько! Или вы можете продолжить обучение для получения профессии в той области, которая интересна вам! Да всё что угодно! Я же, с другой стороны, нашёл то место, где все мои стремления, все мои мечты могут превратится в действительность! Вы посмотрите, чего я достиг всего за несколько дней! Если мои новые открытия будут представлять хоть какую-то ценность для Азори, я с радостью поделюсь ими с вами, а вы уже найдёте способ передать их учёным. И не забывайте: я не ухожу от вас. Жизнь без вас теряет смысл. Это одна из причин, почему я прошу вас использовать элексир бессмертия. Позвольте мне сделать вам этот подарок!
- Не нужно нам бессмертие, - ответила Оана. Она больше не плакала, и глаза её светились бесконечной нежностью. - Смерть родителей - это большая потеря для любого нормального человека. Но она является неоъемлимой частью жизни! Мы с Рэмо ещё молоды, ты абсолютно прав. Так что впереди у нас, мой мальчик, ещё много замечательных лет. Когда же нас не станет... Что ж, тогда ты научишься жить без нас. А сегодня я не позволю тебе заниматься ничем. Ты будешь рядом с нами. Я соберу корзину с едой, и мы съездим к морю. На ужин я приготовлю стейк и приглашу всю нашу семью - придумаем какой-нибудь повод. Завтра же..., - она опустила голову, и слёзы начали капать на жёсткие кудри сына, - что ж, завтра мы проводим тебя в последнее путешествие и будем каждый день с нетерпением ждать твоего возвращения.
Так они и сделали.
Смерть Борда была неожиданна и явилась большим ударом для мирового сообщества учёных, а также для людей, лично знакомых с юношей. День его смерти объявили Днём Всемирного Траура. Тело Борда было кремировано, и урна с пеплом помещена в мемориальной стене, рядом с останками других выдающихся личностей Азори.
Рэмо и Оане предложили остаться в том же доме, где они жили все эти годы, на что они с радостью согласились. Рэмо возобновил учёбу и через несколько лет стал врачом. У него и Оаны родились близнецы: мальчик и девочка, очень умные и красивые дети. Каждый день их семью навещал молодой человек, о визитах которого детям было наказано никому не говорить.
Рэмо, как оказалось, таил в себе талант большого исследователя. Во всяком случае, как ещё объяснить научные открытия, которые он преподносил учёным Азори с поразительной регулярностью? С другой стороны, сын-то у него был профос! Видимо, гениальность свою тот унаследовал от отца.
Оана стала писательницей. Её сказками и фантастическими рассказами зачитывались все поколения азорян. Придуманные ею миры были восхитительны и неожиданно реальны. Некоторые её рассказы вдохновили учёных на исследования, приведшие к неожиданным научным открытиям.