Аннотация: "Московские Каникулы" - это не рассказы о Москве. Это впечатления и настроения, возникшие во время Московских Каникул
Из "Московских Каникул"
Гордый гражданин своей страны.
В начале школьного года во всех школах США проводится день Открытых дверей. Родители покорно переходят из одной классной комнаты в другую, где неестественно восторженные преподаватели рассказывают им о своём конкретном предмете и о там, как они собираются поселить разумное, доброе, вечное в бестолковые головы наших дражайших отпрысков. Вот во время одного из таких посещений мне в голову и пришла поразительная мысль. Причиной тому послужила фраза на одном из выданных нам листков с информацией, где речь шла о привитии детям чувства гордости своей родиной.
Мне, на самом деле, крупно повезло. На нашей планете есть две удивительные страны - а не одна - которыми я могу гордиться и которые могу назвать своими. Это бывший СССР и США. А в странах этих есть столицы, в которые невозможно не влюбиться и которые воистину являются сердцами своих государств. Одна - это столица моей родины, Союза Советских Социалистических Республик, город Москва. Другая - город Вашингтон, округ Колумбия, столица страны, в которой я живу сейчас и которая стала родиной для моих детей.
Прошлым летом мы провели пять замечательных дней в Вашингтоне. Та поездка открыла мне глаза на многие вещи, о которых я уже давно начала задумываться, но никогда раньше не довела тех мыслей до логического заключения.
Когда восемнадцать лет назад я эмигрировала в США, шаг тот казался вполне естественным для человека, у которого вся родня уже давно находилась за одним или другим кордоном. То есть свершилось нечто вроде воссоединения семей.
В 1992 году Америка по-прежнему представлялась простым смертным (к числу которых я причисляла и себя) волшебным, прекрасным, совершенно непостижимым миром, живущим в ритме блюза, исполняемого чернокожей певицей или певцом; ездящей на красивых машинах, пьющей виски, а символом Америки был, естественно, голубоглазый белозубый блондин в джинсах и ковбойских сапогах.
Смешно? Мне тоже. Правда, я приехала в Америку с широко раскрытыми ушами и глазами, быстро отбросила в сторону всяческие стереотипы и начала вбирать в себя эту новую для меня культуру всеми клеточками ещё достаточно молодого мозга. Вбирать и узнавать о ней всё больше и больше с каждым днём.
'America is not easy!' - сказал в фильме 'Американский Президент' Майкл Дуглас, что можно перевести примерно так: Америка непроста. Великолепная фраза, которая стала для меня ключевой в познании этой страны, её людей, нравов и устоев.
Когда пять лет спустя один из моих сотрудников - я тогда уже работала рентгенотехником в госпитале - сказал: 'Да какая ты русская! Американка ты!' - я почувствовала себя польщённой. Нет-нет! Я не отреклась от своей родины! Еврейка по происхождению, американка по гражданству и месту проживания, я останусь русской до гробовой доски для всех окружающих меня людей и самой себя. Еврейские мои корни, взращённые на плодородной почве славянской культуры и слившиеся с ней, там и останутся, и этого не изменит ничто. Признание же американцем, к тому же чернокожим, было знаком того, что мои усилия не просто прижиться в этой стране, а стать её частью, включая познание её, увенчались успехом.
Ещё лет пять спустя моё понимание Америки поднялось на новый уровень после, как это ни странно прозвучит, просмотра художественного фильма 'Банды Нью-Йорка'. Грязь, насилие, нищета, беспредел - и всё это на территории нынешнего Манхеттена, всего полторы сотни лет назад. Страна эта вышла из грязи, пота и крови - вдруг осенило меня! Иначе, чем моя родина, но ничуть не легче. Весь этот лоск и богатство, которые считаются сейчас неразделимыми с образом Америки, не существовали здесь спокон веков. Знаменитая американская улыбка не была принесена сюда пилигримами на корабле 'Мэйфлауер' в 1620 году. Всё это было приобретено значительно позже и дорогой ценой.
Самой последней для меня ступенькой в постижении Америки - во всяком случае, на нынешний момент - явилась поездка в Вашингтон.
Поехали мы туда, как я упоминала, прошлым летом, после окончания младшей дочкой пятого класса, в котором одним из изучаемых предметов была история США. Я особенно не рвалась туда ехать, заявляя несколько спесиво со снисходительностью уроженки Старого Мира: ну, что я там могу интересного увидеть? Подумаешь, Капитолий; подумаешь, Арлингтонское кладбище; подумаешь, Белый Дом.
Вся эта спесь слетела с меня в самый первый день. Город, представший передо мной, выглядел именно столицей, в том смысле, как это слово понимается человеком, которому довелось увидеть хотя бы несколько европейских столиц. Красота его зданий и улиц была классически строгой и безупречной. Мы ходили и фотографировали не переставая, .
А потом были экскурсии, где путешествие по городу переплеталось с рассказами об истории нации. Недостающие детали добавлялись моей дочкой, что помогало составить более полную картину.
На Арлингтонском же кладбище я просто плакала. Беззвучно, только слёзы катились по щекам. И не только из-за скорби по похороненным там воинам. Хотя ровные ряда белых памятников и присущая таким местам тишина с первых мгновений внушали правильное настроение: возвышенное и уважительное, как и пристало святому месту, где Америка погребает своих защитников, начиная с 1864 года.
Первая остановка была у мемориала Джону Кеннеди. Слова, вырезанные на гранитных плитах по периметру, взятые из его инаугуральной речи, были монументальными и в то же время очень человеческими. Вот три из семи надписей:
'Так вот, мои друзья американцы, важно не то, что ваша страна может сделать для вас. Важно то, что вы можете сделать для своей страны. Мои друзья граждане всего мира, важно не то, что Америка может сделать для вас, а что мы все вместе можем сделать для свободы человека'
'В мировой истории было всего несколько поколений, которым довелось сыграть роль по защите свободы в час максимальной ответственности. Я не уклонюсь от этой ответственности. Я приветствую её'
'Вновь зовёт нас труба, но не к вооружённой схватке ... а к тяготом долгого сражения против общих для всех людей врагов: Тирании-Нищеты-Болезней-и самой Войны'
Слова, очень созвучные его согражданам, прошедшим за сравнительно недолгую историю через всё мыслимое и немыслимое, героям и патриотам своей родины.
Да! Американцы--большие патриоты своей страны. Правда, у них тоже случаются перегибы. Помню, когда Буш развязал войну в Ираке, одна замечательная, добрейшей души пожилая женщина сказала смиренно в ответ на мою длинную антивоенную тираду: 'Ну что ж, он наш президент, мы должны его поддерживать'. Тем не менее я с удовольствием отмечаю замечательные американские праздники - День Независимости, День Благодарения, День Памяти, День Труда.
С другой стороны, патриотизм и любовь к своей собственной родине у меня тоже окрепли. Не исключено, что под влиянием именно этого самого благотворного примера. Моя младшая дочка, родившаяся в США, с гордостью заявляет своим новым знакомым, что она из России, которую считает своей родиной. Я её, конечно, каждый раз нежно и ненавязчиво поправляю, напоминая, что родилась-то она здесь. Любовь же её к родине родителей я считаю своей заслугой и очень этим горжусь.
А совсем недавно мы с ней провели одиннадцать удивительных дней в Москве.
Многие люди высказывают своё недовольство тем, как видоизменилась Москва. Как архитектурные и скульптурные новшества, чуждые по духу и сути, изуродовали её до неузнаваемости, а принесённые с Запада нового типа заведения с их совсем немосковскими вывесками, бесчисленные торговые точки с нулевой эстетической ценностью, и другие артефакты, возникшие после перестройки, опошлили вконец.
Я же с этим не согласна. У Москвы есть своё лицо. Красивое, не сравнимое ни с чем. А ещё у Москвы есть душа. Я это почувствовала на исходе восьмого дня моих московских каникул. Душа, которую невозможно постичь и описать, но к которой можно причаститься, как к какой-то святыне. Так вот, сильную и прекрасную эту славянскую душу ничто не сможет обезобразить или опошлить. Новые черточки эти, артефактики - как морщинки на любимом лице, которые добавляются каждый год то в одном, то в другом месте. Лицо от этого становится старше, но ничуть не хуже, а иногда даже и прекрасней. Каждая такая линия - как страничка жизни, рассказ о пережитом. Также и Москва. Кто сказал, что она должна оставаться неизменной? Прежде всего, это невозможно. Всё меняется! Главное, чтобы старое не уничтожалось - не нужно ей пластических операций, с этим я полностью согласна. А новое - ну что ж, может не всегда удачное, оно всё равно становится новой морщинкой на прекрасном лике Москвы, частью её истории.
Как бы мне хотелось также назвать себя гордым гражданином обеих этих стран. Но не получится. От советского гражданства я была вынуждена отказаться. Собираясь приехать с визитом на родину в 2002 году, я к удивлению своему узнала, что если хочу получить визу на въезд, то прежде должна отказаться от белорусского гражданства, поскольку страна эта двойного гражданства не признаёт. И пришлось отказаться. И деньги ещё за это заплатить. Вот уж где парадоксам парадокс: платить, когда сам же чего-то лишаешься.
Только Отечества никто не сможет у меня отобрать. 'Родину, как мать, не выбирают', говорит народная мудрость. Уж какая есть: богатая или бедная, разумная или не очень, успешная или бесконечно в проблемах - но своя, единственная. А наш долг - любить её и помнить. И когда нужно - помогать.