Аннотация: "Московские Каникулы" - это не рассказы о Москве. Это впечатления и настроения, возникшие во время Московских Каникул
А что, если...
(П. Ф. Я.)
Из цикла 'Московские каникулы'
Они сплетались в пылких объятиях, клянясь друг другу в вечной любви.
Она думала: 'Через три месяца я уеду в Америку и у меня начнётся совершенно восхитительная жизнь. Он, похоже, не думает о возможности соединения наших судеб и построения новой жизни за океаном. Ну и ладно'.
Он думал: 'Через три месяца она уедет в Америку. Ну что ж, так она решила. А я останусь здесь, в Москве. В этой стране моё будущее. Меня ждут успех и благополучие. Не думаю, что она осталась бы из-за меня. Ну и ладно'.
И они продолжали самозабвенно целоваться до самого утра.
Прошло много лет.
Они стояли и смотрели друг на друга.
Он, состоявшийся московский бизнесмен, преуспевающий и весьма состоятельный. Он был опять неженат. Второй или третий раз. Ну, да это, впрочем, неважно.
Она, по-прежнему стройная и совсем непостаревшая, нашедшая себя и уверенно вставшая на ноги в новой стране. Разведённая, но не особенно переживающая по этому поводу.
Он смотрел на неё и думал: 'Какая она красивая и молодая. Как семнадцатка. Даже лучше, чем когда-то, много лет назад. Почему я тогда не попросил её остаться и стать моей женой? Как сложилась бы моя жизнь, если в ней была бы она? Что, если я упустил из собственных рук счастье, которое было рядом?'
Она смотрела на него и думала: 'Ах, дурачок, дурачок. Такой же красивый и даже намного интересней, чем когда-то. Что ж ты не позвал меня тогда замуж? Ради тебя я, скорей всего, осталось бы в этой стране и мы бы строили нашу общую, одну на двоих жизнь вместе. Что, если ты и был тем единственным, суженым, которого мне так и не довелось найти?'
- Как я рад тебя видеть! Ты великолепно выглядишь! Давай зайдём в ресторан, посидим, поговорим, - предложил он, а глаза его продолжали скользить по её блестящим каштановым аккуратно подстриженным волосам; изящной линии стройной талии, подчёркнутой облегающим чёрным платьем без рукавов; совсем юным рукам, покрытым золотистым загаром; открытым выше колена длинным ногам, волнующая линия которых заканчивалась изящными дорогими туфлями на высоком каблуке.
- Я тоже очень рада, что решила позвонить. Ты, судя по всему, добился всего, чего хотел в этой жизни! Конечно, давай присядем. Я на всякий случай зарезервировала для нас столик на вечер. Можем поужинать вместе, - согласилась она и губы её лукаво изогнулись, совсем как тогда, давно, когда он в первый раз пригласил её на свидание.
- Замечательно! - улыбнулся он и протянул ей руку.
Они пообедали вместе в ресторане гостиницы. Он рассказывал о себе, она о себе. Им было приятно смотреть друг на друга и слушать рассказы о том, как сложились их жизни.
После ужина они вышли на улицу подышать прохладным вечерним воздухом и полюбоваться огнями вечерней Москвы.
Только смотрели они не вокруг, а опять же, друг на друга. Коньяк, выпитый в завершение ужина, окончательно уничтожил остатки неловкости и напрочь стёр многолетнюю брешь, которая разделяла их.
'Милая, как я хочу обнять и поцеловать тебя', - думал он.
'Ну, что же ты стоишь и смотришь, мой любимый? Я так давно тебя ждала, всю свою жизнь, а ты по-прежнему ничего не понимаешь?' - дивилась она.
Прикрыв глаза и приоткрыв губы она потянулась к нему, ожидая поцелуя. И он тоже - протянул уже руки, чтобы привлечь её к себе.
В этот момент прохладный вечерний воздух дрогнул, здания вокруг закружились в безумной круговерти, очертания их расплылись, а когда вращение прекратилось,он и она обнаружили себя лежащими в кровати, стоящей у стены большой комнаты, тускло освещённой светом ночника. Она спала на его плече. Прядка волос прилипла к мокрому лбу - было жарко.
Зазвенел будильник, потом заплакал ребёнок. Они вскочили. Он побежал собираться на работу. Она пошла на кухню подогревать бутылочку для малыша. Внизу живота кольнуло: она была беременна вторым ребёнком и эта беременность, как и первая, проходила очень тяжело. Она вздохнула и подумала: 'Говорила же ему: нельзя сегодня! Так нет, невтерпёж! А мне опять планы на институт нужно откладывать непонятно на сколько!'
- Ну всё, я побежал, - он чмокнул её в щёку и выбежал за дверь, думая о том, что вот он работает с утра до ночи, а дома полный бардак, вечно всё вверх дном и холодильник неизменно пустой. Сегодня опять придётся обедать в заводской столовке, а у него от этих обедов болит живот. Он чертыхнулся и закурил сигарету.
Она разогрела детское питание на общей кухни, которую они делили с двумя другими семьями, живущими в коммуналке. От запахов вечной стряпни и грязных полотенец её затошнило и она едва успела добежать до туалета. 'Всё, - думала она. - Пока трубы не перевяжу после этого ребёнка, никакого секса!'
Он пришёл с работы поздно. Она уже спала. Ребёнок тоже. На плите стоял суп, сваренный из концентратов. Он грустно улыбнулся и подумал, что за день неплохо бы придумать что-нибудь поинтересней. Наскоро, не разогревая, он похлебал невкусный суп и лёг в постель, повернувшись к жене спиной.
'Ну и ладно, - подумала она, продолжая притворяться спящей, - не больно-то и хотелось. Так даже лучше'. Она повернулась к стене и заснула, уже по-настоящему.
'Мы же так любили друг друга! - думал он, засыпая. - Куда это всё ушло? Неужели вот так оно теперь всегда и будет?' И провалился в тяжёлый, не снимающий усталости сон.
Зазвенел будильник. Он открыл глаза и понял: что-то не так. Живот болел как никогда. Справа снизу. Даже дотронуться было больно. Жены рядом не было. Кроватка ребёнка тоже была пуста. На подушке лежала записка: 'Не могли спать из-за твоего храпа. Я с ребёнком у родителей. Позвонишь, если что нужно'. Он с досадой скрипнул зубами, выбрался из-под одеяла, согнувшись в три погибели и держась за стенку проковылял в коридор, где находился общий телефон. Он успел набрать номер скорой и сказать адрес, прежде чем потерял сознание от боли.
Громко просигналила проехавшая мимо машина, разорвав дымку видения и приведя обоих в себя. Они смотрели друг на друга удивлённо, гадая, что же это такое было?
Так или иначе, волшебство вечера было разрушено начисто и продолжение романтической встречи было бы неестественным.
Он поцеловал её в щёку, пожелал хорошего пути, повернулся и ушёл. Она поднялась в свой номер и начала паковать вещи: рано утром ей нужно будет ехать в аэропорт.
Он шёл к своей машине и думал о том, что, вот, опять они расстаются. И он даже не взял номера её телефона. А почему, собственно говоря? Ну и что, что они живут в разных странах? Планета стала намного меньше с тех пор, как они были молоды. С другой стороны, может, так оно и лучше. Проще так. Вот сейчас он сядет в свой джип и поедет в пригородный особняк, где живёт с сыном, студентом одного из московских вузов.
Она складывала кофточки и думала о том, что вот опять они расстались, а он даже не спросил номера её телефона. С другой стороны, зачем ей это нужно? Бывшая любовь, живущая за океаном? И что? Звонки по выходным, разговоры ни о чём. Возможно, воспоминания - опять же, ведущие никуда. Что ж, если ей опять по работе придётся приехать в Москву, может, она и позвонит ему. А, может, и не позвонит. Какой смысл? Сейчас же нужно поскорей ложиться спать и не забыть завести будильник на завтра.
Ночью ему приснился сон. Он и она шли со своими уже подросшими сыновьями по алее, ведущей к зданию, где будет проходить торжественное вручение дипломов. Этот год был хорошим для них: жена закончила с отличием медицинский институт и собиралась проходить интернатуру в одной из лучших больниц Москвы. Он на днях получил добро на ссуду, позволяющую ему начать свой бизнес по производству устройства, которое он сам изобрёл и на которое сразу же после изготовления и реализации небольшой пробной партии появился спрос. Кроме того, патент на единоличное пользование был сроком на десять лет! Будущее рисовалась в исключительно розовых тонах. Он посмотрел на жену. Она тоже повернула голову, словно почувствовав его взгляд. Так было всегда: они без слов знали всё друг о друге, будь то необходимость в помощи по замене лампочки на кухне их двухкомнатной квартире почти в центре Москвы, или просто желание сказать глазами 'я люблю тебя', что она и сделала сейчас. 'Любимая...', - подумал он и проснулся, весь в поту и дрожа от ужаса.
'Что же я натворил! Я опять потерял её! Нужно срочно позвонить, остановить, не отпустить! Но как?! Я даже не знаю номера телефона!' Он поспешно набрал телефон гостиницы, в которой она остановилась. Ему сказали, что она уже выписалась. Он бросился к компьютеру, чтобы узнать, успеет ли застать её в аэропорту. Или, вернее будет сказать, в аэропортах, поскольку он не знал точно, каким самолётом она возвращалась в Штаты. Но нет, ни к одному утреннему рейсу он не успевал.
Он захлопнул крышку компьютера, посидел какое-то время, глядя в стену и думая о том, что жизнь часто шутит над нами бессердечные шутки и не прощает за сделанные ошибки. Иногда ещё и помучает, поманив, как котёнка бумажкой на верёвочке, мечтой, а потом раз! - и вытащит её прямо из-под носа! Что ж, так тому и быть - и он пошёл на кухню варить кофе.
Она летела в самолёте и думала о своём выступлении на международной конференции врачей в Москве два дня назад. Всё прошло очень хорошо. Ей громко аплодировали и потом в перерыве поздравляли. Она удовлетворённо прикрыла глаза и задремала. Спала она тревожно и никакие сны ей не снились.