Осень сменилась зимой. В городе зима неправильная, раздавленная черными шинами автомобилей, растоптанная острыми каблуками женских сапожек и ребристыми подошвами мужских туфель. В городе зима пахнет бензином и духами, а напуганный светом фонарей снег робко блестит, тянется к звездам и грезит о том, что однажды завоюет все это дикое, полное света, тепла и грязи, пространство.
Н"гаи-Кутуми понравилось сидеть на балконе, наблюдая за тем, как редкие снежинки борются с ветром, не желая падать на грязную землю. Н"гаи-Кутуми часами могла наблюдать за диковинным танцем и думать о чем-то своем, кошачьем. У кошек вообще очень странные мысли.
Зимой тоскливо, и однажды, долгим черным вечером, я снова попросила:
- Расскажи мне сказку.
Н"гаи лишь улыбнулась:
- Потом снова скажешь, что я жестока.
- Все равно, расскажи.
- Хорошо, но помни, ты сама попросила.
Принцесса была такой, как и положено сказочной принцессе - милой и доброй, немножко вздорной и самую капельку самоуверенной.
- Ах, какое у нее платье, - шептались фрейлины, и Принцесса замедляла шаг, чтобы они смогли вдосталь полюбоваться невесомым кружевом, привезенным с Севера, розовым жемчугом, похожим на капельки росы, и изящной вышивкой по подолу. Сто белошвеек трудились ночь напролет, чтобы порадовать юную госпожу удивительным узором из златокрылых бабочек и серебряных цветов...
- Ах, какой у нее шаг! - восхищенно выдохнул Придворный Поэт и, пользуясь случаем, зачитал очередную оду в честь Принцессы. Ода была длинная и скучная, но девушка слушала ее внимательно, а придворные тут же отметили замечательные манеры юной правительницы. И лишь старый Астролог укоризненно покачал головой, ибо считал, что незаслуженная похвала портит не только детей, но и взрослых, а Принцесса ведь еще ребенок, только-только пятнадцать исполнилось. Но мнение заносчивого и нелюдимого Астролога давным-давно никого не интересовало.
- Мама? Отец? - Поинтересовалась Принцесса. В ее дворец так редко приезжали гости. Король был слишком занят государственными делами, а мама не смела приезжать одна. Принцесса же никогда в жизни не покидала стен Замка. Так было заведено с самого ее рождения, и Принцесса не смела нарушить установленный распорядок. Она была очень послушной девочкой.
- Ваш жених, принц Вильгельм!
- Ох... - дружный вздох прокатился по залу. Фрейлины бестолково заметались, Придворный поэт, чья тонкая натура не выдерживала подобных потрясений, воспользовался удобным случаем, чтобы упасть в обморок, и лишь Астролог задумчиво покачал головой. Он не любил суматохи и неожиданных визитов.
- Ваше высочество, вам срочно нужно переодеться...
- Ваше высочество, вам срочно нужно сделать новую прическу...
- Тихо! - придворные замолчали, даже попугай захлопнул желтый крючковатый клюв, хотя утихомирить буйную птицу было очень непросто.- Скажите принцу, что я с удовольствием приму его спустя... Час... В Розовом зале...
- Ну, разве она не чудо? - восхитилась Матильда, и остальные придворные дамы не замедлили согласиться, в своем новом платье из белого шелка Принцесса выглядела прелестно. Крошечные звездочки алмазов, украшавших чудесный наряд, загадочно мерцали, из-за этого девушка казалась неестественно-хрупкой, почти невесомой...
- Я понравлюсь ему? - спросила Принцесса сама себя, и сама же себе ответила, - Обязательно понравлюсь. Я всем нравлюсь.
Правда, в ее маленьком дворце было не так много людей, но все как один уверяли, что Принцесса - прекрасна, а Придворный так и вовсе сравнивал ее с солнцем и звездами.
Она немножко волновалась, Вильгельм на портрете выглядел таким мужественным и пугающе-суровым. Принц с картины хмурился и с воистину королевским достоинством восседал на спине огромного черного коня, а за его спиной кипела битва... Наверное, он очень храбрый. И красивый. Хорошо, что отец выбрал в женихи именно Вильгельма.
- Я обязательно понравлюсь ему! - уже увереннее повторила Принцесса. Мажордом распахнул дверь и объявил... Девушка почти не слышала слов, она не могла оторвать взгляд от человека, уверенно ступившего на бледно-розовый ковер, который разослали специально в честь высокого гостя.
А он и в самом деле был высок. И красив. Почти как на портрете. Даже лучше, решила Принцесса. В голубых глазах Вильгельма ей чудилось суровое северное небо, в желтых, точно солнечный луч, волосах - напоминание о Родине, которую ей предстоит покинуть. Он ведь приехал, чтобы забрать ее в свою далекую чудесную страну... Они обязательно полюбят друг друга... Она уже его любит.
На полпути к трону - а принцессам положено принимать гостей, сидя на троне, - Вильгельм остановился. По залу пронесся приглушенный шепот, и Придворный поэт громко ахнул, поскольку еще не решил, как поступить - потерять сознание или сочинить новую поэму в честь влюбленных.
- Добрый день, милый Вильгельм, ваш визит переполняет наше сердце радостью. - Принцесса поднялась, решив, что не слишком нарушит этикет, если сделает несколько шагов навстречу гостю. Должно быть, принц взволнован встречей, или восхищен красотой нареченной, потому и смотрит так... Странно... В этом взгляде не было ни капли нежности, но девушка заставила себя улыбнуться: просто Вильгельм, как все воины, прячет чувства. Принцесса протянула руку для поцелуя, но жених не шелохнулся.
- Что с вами? Неужели, красота этого места заставила вас потерять дар речи? - Шутка, столкнувшись с враждебным молчанием принца, разлетелась на куски. Девушка растерянно оглянулась, но придворные, словно сговорившись, прятали глаза, а одна фрейлина даже веером закрылась, лишь бы не смотреть на повелительницу.
- Уберите от меня это чудовище. - Голос Вильгельма ударил, а слова убили, даже дамы на старинных гобеленах испуганно встрепенулись, будто опасаясь, что гнев чужеземца падет на их головы.
- Вы о ком? - Чтобы не заплакать, Принцесса вцепилась в нежную ткань платья, и тут же оцарапала палец об один из алмазов.
- Я привез тебе подходящий подарок, - с легким поклоном принц протянул деревянную шкатулку. Внутри лежало маленькое озеро, совсем как то, что раскинулось под окнами ее опочивальни. Но Принцессе строго запрещалось даже близко подходить к тому озеру, а это, выглядело маленьким и безопасным. Девушка осторожно взяла странный предмет в руки.
- Это зеркало, - подсказал Вильгельм.
- Зачем оно?
- Чтобы видеть себя.
- Какая удивительная вещь! - Принцесса поднесла озеро по имени Зеркало к своему лицу... Из серебряной глубины на нее печально смотрело черноволосое чудовище...
Вильгельм отвернулся, а девушка почувствовала, как где-то глубоко внутри рождается боль.
Она не помнила, как принц уехал, не помнила, как заботливые фрейлины отвели ее в покои, как седовласый мудрый Астролог приготовил горький напиток из одному ему известных трав и как огонь, сжигавший ее тело, отступил перед волшебным зельем. Девушка просто узнала, что проболела десять дней, и Вильгельм, воспользовавшись отговоркой о слабом здоровье невесты, расторг помолвку.
- Почему так? - Принцесса теперь часто плакала, и даже карлик-шут, придворный любимец, не мог рассмешить ее.
- Вы болели, ваше высочество, - вежливо ответил Астролог. - Оспа украла ваше лицо, но оставила жизнь.
- Я уродлива...
- Не вы уродливы, - Старый Астролог был печален, - это Вильгельм - слеп.
За окном слабыми бабочками трепетали звезды.
- Почему у тебя такие печальные сказки?
- Потому что жизнь такая, - ответила Н"гаи-Кутуми.
- Мне жаль принцессу.
- Почему?
- Ее сердце разбито.
- Подумаешь, - фыркнула Н"гаи, - избавилась от гордого самовлюбленного дурака, который к тому же плохо воспитан. Сказать бедной девушке, что она уродлива... Да, потерю такого жениха стоит оплакивать. Скорее стоит пожалеть именно его. Он всю жизнь бродит среди условностей и принципов. Если принцесса - то обязательно красивая. Если кошка - то породистая. Правильная. Если неправильная - тогда прочь. Такие люди не умеют быть счастливыми, они всю жизнь мучаются, пытаясь понять: достойны ли те, кто рядом, их любви. Оценивают, сравнивают и меняют... Тяжело так жить.
- Все равно. - Мне упорно не хотелось жалеть принца. - Слишком печальная сказка.
- Вот именно, что сказка, - Н"гаи-Кутуми мурлыкнула, - в жизни все было бы иначе. Принц, невзирая на все недостатки, женился бы на принцессе из политических соображений. Принцесса всю жизнь страдала бы, сравнивая себя с любовницами принца, а он, став королем, совершенно перестал бы стесняться своих похождений, но тоже страдал бы, потому что внешность супруги не соответствовала бы высокому статусу королевы. Вы, люди, слишком сложно живете.
Пожалуй, в чем-то Н"гаи-Кутуми была права, только засыпала я на этот раз с трудом.