Аннотация: Небольшой очерк из жизни л'лэрда Шантэля. С чего, собственно, всё начиналось...
А ЛИСТЬЯ ПАДАЮТ...
Перворожденные любят всё безупречное, более того, только они способны замечать это в огромной помойке, называющейся Мир. Младшие расы изменяют его слишком быстро. Гномы перекапывают Рудный мыс с оглядкой на ближние горы, оркам уже не хватает простора Орканских степей, и те, и другие понемногу начинают торговать с людьми, заполонившими Нэа Веррэа, Свободную Землю, некогда принадлежавшую одним Перворожденным. Все заняты благоустройством собственного быта. Но эльфы остались верны чистоте Эльа - Первой Зари Мира.
Утро, которым наслаждался коэн, было лишь отблеском изначального, однако, оно заставляло сердце сжиматься. Ослепительно-синее небо казалось бескрайним полем, поросшим ерником прозрачных облаков, и на востоке вызревал единственный золотой плод, дарующий жизнь всему, что создала Альтея. Тепло нового дня разогнало комаров и вытопило туман из долины Силль-Тьерры, но ещё не вынудило воинов наступить на горло эстетике и повязать головы смоченными платками. В прибрежной дубраве патокой разливались соловьи, прочие певцы уместно дополняли хор, а насекомые шлифовали гармонию до абсолюта. Придраться не к чему.
Отличный зачин для того, чтобы пролить вражью кровь.
От созерцания природного совершенства эльфа отвлёк звонкий радостный голос, а мгновеньем спустя его обладатель уже оказался рядом, нетерпеливо приплясывая в седле. В бледно-золотых волосах запутались листики, на носу блестела цветочная пыльца, колени стали мокрыми от росы, благо, тёмно-зелёный цвет одежды более-менее это скрывал - в общем, очередное замечание от командира обеспечено.
- Папа, смотри, какая мрачная! В Силль-Миеллоне такие не водятся, - мальчик раскрыл сложенные коробочкой ладони, но бабочка не улетела, а перебралась на пальцы, подрагивая тёмно-коричневыми крыльями, отороченными широкой жёлтой каймой.
- Это траурница, выброси её, - эльф склонился к ребёнку. - И ты знаешь, как должен обращаться ко мне вне дома.
Мальчик подул на бабочку, сгоняя с облюбованного пальца, и привстал в стременах, осияв отца такой широченной улыбкой, что тот сразу понял - снова придётся краснеть за недостаточно строгое воспитание.
- Прошу прощения, л"лэрд коэн! Клянусь больше не называть вас папой! Только папочкой!
Жемчужно-серый жеребец умчал маленького хозяина от отцовского слова, но старшие братья с двух сторон поравнялись с наездником, на полном скаку выдернули из седла и под руки потащили в сторонку для просветительской беседы, что, впрочем, только усугубляло положение л"лэрда.
Кое-кто из всадников рассмеялся, каждый, в свою очередь, заразив по десятку.
- Вот осенние листья растут! - Подъехавший эльф выглядел немногим старше коэна, однако на самом деле разница в возрасте была почти пятьсот лет. - Будто и не нашей Ветви, до того шумные и непоседливые, не уследите, как оторвутся и улетят.
- Нашей, л"лэрд Дайар"лей. Просто они впервые за Силль-Тьеррой, и вольный ветер кружит им головы.
- Главное, чтобы ничего не выдул. А то, знаете ли, ранний ветер в голове с возрастом превращается в ураган, выметающий остатки здравого смысла.
"И результат вы видите в зеркале", - закончил осуждающий взгляд.
Пристыжённый отец почтительно склонил голову, дескать, будьте уверены, в моём роду оторвышей не было и не будет. А про себя подумал: "Вас бы, достопочтенный, людям внаём сдать. Стояли бы себе в огороде вместо трещотки, ворон пугали - хоть какая-то от вашего языка будет польза."
Не то, чтобы л"лэрды открыто враждовали, но старший до сих пор не мог забыть младшему то, что молодой перспективный коэн пренебрёг красотой дочери коэн"тэ (1) Ветви Багряного Клёна, отдав предпочтение л"лэарди менее знатного рода. Ну каким может быть потомство у эльфа, принявшего столь необдуманное решение?
А, между тем, один знатный л"лэрд из совета Короля приглашал коэна на ужин, и непременно с семьёй.
Из леса вернулся дозорный, издали махая каким-то округлым предметом. Подъехав к несостоявшимся родственников, отдал его старшему по чину, но тот, повертев в руках глиняного глухаря, протянул коэну, как лучшему знатоку низменной культуры.
- Я видел, что хуманэа делают так, - эльф поднёс к губам дудочку и осторожно подул. Гнусавый звук, похожий плач простуженного младенца, заставил командира скривиться.
- Пресветлая Богиня, какая мерзость...
- Это - их культура, - эльф убрал в сумку трофей, бережно завернув в платок - дома разберётся, отчего у пастуха она пела чище. - Что с владельцем?
- Подрезал и отпустил. Он из подлеска за нами следил, а теперь своим передаст, что нас здесь много, и они сюда не полезут. Зачем нам лишние глаза?
Дубравы Фелл-Миеллона исстари были охотничьим угодьем эльфов, богатым на мясо и пушнину. Лет сто назад хуманэа стали строить здесь свои грязные деревушки, и Перворожденные волей-неволей смирились, даже промышлять позволяли, изредка ставя зарвавшихся недолгоживущих на место. Но терпеть на своей вотчине орков эльфы не желали, а дозорные сообщили, будто по близости рыщет огромный отряд зеленомордых. Перворожденным дела не было до того, что они сделают с поселениями хуманэа - пусть хоть начисто сотрут, просто не могли допустить, чтобы ветер Силль-Тьерры, с востока разделявшей Вековечный Лес и земли людей, провонял мерзким духом степняков. На западе пограничьем служила Алидара, в среднем течении реки сливались в одну широководную Силль-Адару, превращая Силль-Миеллон в остров, неприступный для тех, кто появился в мире позже эльфов. Сами они могли где угодно ступать, да только не хотели марать сапоги пылью, по которой ходят хуманэа, а, тем более, вонючая орочня.
Несмотря на соседство с недолгоживущими, эльфы по-прежнему считали Фелл-Миеллон только своим, поэтому лучшая тысяча Ветви переправилась через реку, чтобы дать степнякам бой. Коэн не хотел брать с собой сыновей, но другие решили, что клинкам братьев пора отведать орочьей крови, а мальчики... Разве они упустят возможность показать на деле всё, чему обучил их отец?
Второй дозорный принёс весть, которую отряд ждал с ночи:
- Орки!
1. Чины, примерно соответствующие десятнику и тысячнику.