Аннотация: Пора сходить на рынок да прикупить лошадку - не везёт мне с ними, понимаешь ли... Ой, какая-то странная скотинка нынче пошла... Оставляйте отзывы. Комментарии для автора - лучшее лекарство от лени.
ИСТОРИЯ 2. КЛИЕНТ.
Всё-таки здорово быть дочерью директора ГУМа! Сколько привилегий, сколько возможностей, сколько простора для своеволия и мелкого хулиганства! Мои будущие коллеги по цеху сейчас ловят изворотливых камнежорок (1) в душных гномьих шахтах, изгоняют с чердаков и сеновалов тёмных и стожных шмыг (2), а я... У меня над головой не давящие своды, а неведомые небесные глубины, под ногами - тёплая пыль ардарских дорог да влажный шёлк степного разнотравья. Свобода! Возможность принадлежать самой себе, делать, что хочется, и смеяться над окультуренными провинциальными аристократками. Как раз навстречу идёт одна такая кисейная барышня. Подол светленького платьица пожелтел от уличной пыли, ручка в кружевной перчатке уже устала держать полупрозрачный зонтик, выбеленный дешёвой меловой пудрой носик морщится, якобы, брезгливо. Вот глупая, и юродивому понятно, что он у тебя зудит! Ну, так почеши, коли хочется - неудовлетворённое желание разрушает изнутри! Но нет, будет терпеть и продолжать строить козью морду. Я демонстративно засунула указательный палец в ухо как можно глубже, поковырялась и отёрла запачканный перст о потрёпанную безрукавку. В ответ на меня вылилась бадья моральных помоев, и я зацвела, заблагоухала и сочно выругалась. Получай, коза, колючку!
Настроение было просто великолепным! Крепостица - маленький каменный городок - понравился мне до бабочек в голове и не сползающей с лица улыбки пьяной юродивой. Когда-то граница Ардары проходила именно здесь, и город носил статус отлично вооружённой и многолюдной заставы - защитницы восточной стороны. Прошло много десятилетий, и Лазоревая Пустошь (3) перестала быть оплотом многочисленных кочевых племён. Весьма воинственных, надо отметить! Сейчас степь поделили между собой примерно два десятка тиунов (4), и один из них носил гордое имя Лернесс, что значит Конь-с-шёлковой-гривой. Именно оттуда родом был мой чёрный как смоль Ураган. Сейчас у нас с Таганатом мир, торговля и полное взаимопонимание. Крепостица, окружённая высокотравными лугами - один из перевалочных пунктов восточных торговцев лошадьми, поэтому разбушевавшийся волкодлак был для них настоящим бедствием. Местный маг, в летах такой благообразный мужичок, втолковывал мне, что не стариковское это дело - за голозадыми выворотнями гоняться, а в ловушки хитрая нечисть не шла. Хитрая нечисть на поверку оказалась не волкодлаком, а вурдалаком, то бишь, кровососом, (5) жертвой которого пали шесть лошадей и один конюх-тагир. Хищника я поймала на манок - свирельку с характерным воем-призывом, и подкравшийся к табуну вурдалак был мною испепелён под восхищёнными взглядами свидетелей - губернатора, мага и пьяного тагира Абрата. Мой предзачётный листок, которым я гордо потрясу перед деканским носом, теперь украшала витиеватая губернатораская подпись и особый магический оттиск, подтверждающий, что некая Кейделин Льеши собственноручно уничтожила выворотня, зело коварного и кровожадного. Вот они где, привилегии-то! Рядовые студенты, работающие группами, целиком и полностью зависели от мага-смотрителя и его личной приязни. Именно руководитель группы носил в кармане заветную печать - залог перевода на следующий курс, и только он мог засвидетельствовать качество проделанной студентами работы. Но я-то - Льеши! У меня и печать личная, и свидетели собственные! В кармане весело перезвякивались золотые, а сама я шла в салон "Радужная фантазия" к престижной мастерице-цирюльнику Лакристе Кош. Синие волосы порядком надоели, и я захотела вернуть свой натуральный золотисто-медовый оттенок.
При одном только взгляде на макияж госпожи Кош, мне захотелось удрать без оглядки и прикупить зелье "Без снов". Вы когда-нибудь видели помесь голодной кладбищенской упырицы и портовой шлюхи с сорокалетним стажем? Я - никогда! Теперь увидела, мда. Рожа синюшно-бледная, щёки будто свеклой вымазаны, губы землисто-коричневые, веки блестящие, как несметные сокровища тролльей ноздри. Вдобавок, позапрошлогоднее воронье гнездо на гордо поднятой голове. Козья мать, и ЭТО будет меня красить?
Женщина окинула мою тощую фигурку таким взглядом, словно не я, а она мне деньги отсчитывать будет. А что, я сама прекрасно знаю, как выгляжу, недаром ещё до отъезда целый день маскарад продумывала. Не путешествовать же мне с кучей золота, в карете и шикарном платье? Да, и ещё надпись на дверце алыми буквами изобразить "Кейделин Льеши, дочь директора ГУМа". Уверена, тогда бы за мной тянулась целая свита разбойников, грабителей и смазливых повес. Нетушки, господа мужики, не дождётесь! Я - это я, и единственный мужчина, которого искренне люблю - мой отец. Госпожа цирюльник, тем временем, окончила поверхностный осмотр и на удивление приветливо спросила:
- Волосы покрасить желаете?
- А вы как догадались? - изумилась я.
- Милая, у тебя, безусловно, смелый вкус, но вот у корней уже свой цвет пробивается, - усмехнулась женщина. - Вернуть его хочешь?
Да, вкус у меня отменный, однако! Я решительно кивнула головой и уселась в предложенное кресло.
- А почему нет зеркала?
- А зачем? Важен не процесс, а результат.
Она определённо начала мне нравиться, эта портовая упырица со стажем. Мудрая женщина! И правда, зачем пялиться на себя, вымазанную непонятно чем, если гораздо приятнее горделиво встряхнуть свежевымытой золотистой гривой? Я грациозно положила руки на мягчайшие, обитые бархатом, подлокотники и блаженно прикрыла глаза. После полутора месяцев расчёсываний спутанных лохм пальцами и помывок в речке мыльным корнем, приятно вновь почувствовать себя госпожой. Хотя бы ненадолго, потом опять голову бедовую в омут приключений потянет. Чуткие нежные пальцы с привычным профессионализмом ощупали кожу, потеребили прядь волос, помассировали виски... Хорошо, козья ма-а...
...- Госпожа... Госпожа! Де-вуш-ка!!!
Отстаньте, я сплю... Сплю? Ё-моё, так я, оказывается, уснула и благополучно продрыхла волшебное преображение себя любимой? Ётить твою налево... Госпожа Кош убрала руку с моего плеча и оценивающе посмотрела куда-то поверх головы.
- Что, уже всё? - грустно вздохнула я. Тело отказывалось подниматься с мягчайшего кресла, ноги - попирать грешную землю, а мозг - соображать.
- Всё! - с мягкой улыбкой подтвердила женщина. - Я вам и причёску уложила.
- Да ну! И сколько я приплатить должна?
- Нисколько! У вас чудесные волосы, и считайте, что, в первую очередь, я доставила удовольствие себе. Ваш мужчина будет восхищён!
- Мой мужчина? - удивилась я.
- Тот, кто подарил вам заколку, - кивнула цирюльник. - Это ведь эльфийская работа, верно? А соколиный глаз - мужской камень. Вам очень идёт!
Я вздохнула. Таниэль, конечно, был мужчиной. И эльфом в придачу, да только не моим. Чьим-то! Такие парни бесхозными не остаются...
- Что ж, спасибо, а посмотреть можно?
- Конечно-конечно! - засуетилась женщина. - Только вот... Немножко не ваш цвет получился.
- В смысле?
- Ну-у, не золотистые... Но и не синие!
Меня ажно до костей любопытство пробрало. Что же у меня на голове творится-то? Я осторожно потрогала кончиками пальцев высокую причёску. Хвала Богам, хоть не лысая... Госпожа Кош несколько смущённо взяла меня за руку и повела в комнатку, дверной проём которой закрывала красочная ширма с полуобнажённой зеленоволосой дриадой.
"Дзеньк! Ты теперь тоже зелёная!" Иди на фиг, паникёрша...
Жестом ярмарочного фокусника великая и ужасная созидательница образов Лакриста Кош откинула с зеркала полупрозрачную фиолетовую занавесь.
- У-ха-ха!!! - жарко выдохнула я. Однако!
"Дзеньк!!! Ни хрена себе кострище!"
Госпожа Кош не соврала - цвет действительно был немножко не золотистым, правда, и не зелёным. На моей голове ореолом зимнего закатного солнца полыхали ярко-малиновые волосы, уложенные замысловатым образом. Окружённый таким великолепием, рыжий соколиный глаз словно засветился, засиял, переливаясь всеми оттенками коричневого и жёлтого. Ясно теперь, почему она за причёску денег не взяла!
- Понимаете ли, - степенно проговорила хитрая женщина, - у вас очень яркая внешность, и я подумала, что вам больше подойдёт более смелый, насыщенный цвет!.. Но, если вы недовольны, я могу...
- Почему недовольна? - возразила я. - Очень даже довольна! Заколка под цвет глаз, а волосы будут под цвет носа!
Вычерненные брови женщины удивлённо поползли вверх. А я ведь не соврала, мне действительно понравилось! Весело и необычно, а, главное, в загорелой красноволосой девице с нахальным взором и обгоревшим на солнце носом было совершенно невозможно признать бледную томную аристократку Льеши. Надеюсь, тот или та, познакомиться с которым предстоит мне в ближайшие два часа, не обладает характером психически неуравновешенного бычка.
Из салона госпожи Кош я выбралась минут через пятнадцать. Женщина пришла в полный восторг от моей храбрости, невозмутимости и чудесного экзотического вкуса. Она мне ещё и макияж предложила сделать... Как у неё самой. Мол, парни будут валиться целыми табунами в восхищении от моей неземной красы. Валиться-то будут, но во-первых, не в восхищении, а в страхе великом, а во-вторых... Почему табунами? Отарами! Я не считаю парней жеребцами, скорее, баранами!!! Ну, во всяком случае, до недавней поры считала... А эльфов - сволочами, мда... Эх, голова моя, голова! Никак не могу понять, я мудрею или дурею?
Сейчас я направлялась в одно замечательное, будоражащее кровь и ум место - на скотный двор. Кейделин Льеши решила купить себе лошадь! Четвёртую за полтора месяца... Ну не везёт мне с коняшками, катастрофически не везёт! То в болоте тонут, то жрут, что попало, то их жрёт, кто попало... Безобразие, ёжкин пень! Ну, ничего, сегодня я куплю послушную, умную и выносливую кобылку. Или мерина, как получится, хотя... Мерин ведь тоже когда-то был парнем? Следовательно, бараном, а это не лечится!
На скотном дворе торговали... скотиной. Любой, от домашних перепёлок до гривастого слона, правда, в единственном экземпляре. Я в восторге погладила длиннющий хобот, потрогала украшенные медными кольцами огромные белые бивни, пропустила между пальцев прядь тёмно-рыжих жёстких волос. Вот это конь так конь! Такого убить крайне сложно... А прокормить вообще невозможно. Так что этот вариант отметается сразу. Кобылки, жеребцы, мерины, кони, пони... Лошади на любой вкус! И с приклеенными пышными хвостами вместо личного огрызка, и с завитой щипцами гривой. Даже крашеные есть! Как только не измудряются торговцы, лишь бы втюхать товар поплоше за денежку похлеще. Я медленно шла вдоль загончиков, заборчиков да и просто мужиков с верёвочкой, но ни один вариант мне не подходил. Белозубый чернявый таллерец (6), начёсывая явно вшивую шевелюру, битых полчаса пытался меня убедить, что огромный зубастый красный жеребец - образец смирения и покорности. Сам образец в это время, злобно визжа, начёсывал массивным копытом белесое, явно блохастое брюхо. Не нужон нам такой, ещё сама запаршивею ненароком... Помесь осла и сивой клячи я тоже отвергла, богатырский тяжеловоз мне не подходил. Долго стояла и смотрела на розовую кобылку с сиреневой гривой и нарисованными на боку алыми сердечками, и пыталась понять, что же это за крокозябла? Оказалось, "Свадебный конь"... Её я заметила не сразу, жемчужно-серенькую (7) на фоне такого же цвета стены. Маленькую изящную лошадку буланой масти держал под уздцы маленький невзрачный мужичок с плутоватым прищуром цепких умных глаз. Купит ли магиня Кейделин Льеши ворованную лошадь? Фи, в чём вопрос! Конечно, купит, ежели с торговцем в цене сойдётся.
- Кобыла? - поинтересовалась я.
- Степная кобылица!!! - гордо ответствовал мужик.
Я сделала постную рожу и принялась разглядывать "кобылицу". Ножки стройные, копыта достаточно широкие - по грязи не на каблучках, в калошах ходить будет. Морда умная, тёмно-вишнёвые глаза с лёгким оттенком презрения изучают малиновые локоны будущей наездницы. Зубы... Цап! Еле-еле руку успела отдёрнуть... Зубы неестественно белые. Вставные, что ли? Да, вроде, нет...
- Сколько?
- Тридцать ардинов, красавица, и...
- Ты чё, убогий, одурел? - я покрутила пальцем у виска. - Я за тридцать себе коня, гончего пса и оруженосца куплю! Двадцать!
- Конь падёт через полчаса, пёс сбежит через час, оруженосец повесится через полтора! Двадцать девять!
- Что? Какие девятнадцать? - возмутился мужик. - Покупала же за двадцать!
- Продано! - обрадовалась я и хлопнула оторопевшего вора по корявой ладони.
- Ну, девка... - процедил мужик и вдруг расхохотался. - Ну, девка! Морда - хоть за принца выдавай, а сама - шпаньё трущобное! Забирай за двадцать... один. Узда, седло, потник и прочее обмудирование в комплект не входят!
Быстроглазый вор мне понравился, поэтому я безропотно заплатила явно завышенную цену. Взяла под уздцы свою кобылку и пошла прочь из города, от которого у меня останутся самые тёплые воспоминания. Каминные, как говорит мама. Стража у ворот, которые из въездных стали для меня выездными, раскланялась, пропуская госпожу магичку, а тот, голубоглазый, ещё и подмигнул многообещающе. Иди на фиг, хряк тебя в зад поцелуй!
За воротами я взгромоздилась в седло и ободряюще похлопала кобылку по крутой шее. Та пошла медленным ровным шагом... Странно, я её ещё не понукала. Сама, что ль, сообразила?
- Как бы тебя назвать, скотинка? - спросила я лошадь.
Лошадь обернулась, хмуро на меня глянула и безмолвно, одними губами, отчеканила:
- От скотины слышу!
Я офигела. Чего только в жару дневную не почудится! Чур меня, чур!
Мы шли по той же дороге, какой я добиралась в Крепостицу. К вечеру добрались до леска и стали устраиваться на ночлег. Утром на перекрёстке передо мной встанет дилемма - пойти на юг, в сторону благородных хмельных виноградников, или на север - в орочьи земли. Туда, куда держал путь Тан.
Я подумаю об этом завтра, на ночь нечего забивать голову всякими бреднями, и так она у меня буйнопомешанная. Натаскала хворост, сунула в середину древесного кургана указательный палец... Полыхнуло так, что моя малиновая чёлка затрещала и закудрявилась. У лошади отвисла челюсть. Бедное животное! Опасно иметь дело с безумными красноволосыми магичками.
Местечко для ночлега я выбрала по памяти - здесь же я отдыхала по дороге в Крепостицу. Где-то неподалёку должен быть ключ. Взяв закопчённый кособокий котелок, я поплелась за водой. В первую очередь, следовало напоить лошадь. Меня очень удивила необычная молчаливость покупки. Ни ржания, ни фырканья, вообще ни единого звука не слетело с бархатных губ. Странно это, следовало проверить скотинку на магические оттиски. Может, она излишне шумная была? Источник за четыре дня никуда не убежал, и ледяная водичка колючими кристалликами процарапалась в желудок. Хорошо быть магом, никогда не простужусь! Эээ, надеюсь, никогда. Для лошадки воду пришлось слегка подогреть, иначе зелье бы не растворилось. Если какой-то хаврюшкин потрох заколдовал бедную скотинку, то, скорее всего, это был элексир с гордым названием "Нить Безмолвия". Я добавила в тёплую водичку двадцать капель зеленоватой жидкости, толику своей силы и искреннее пожелание, чтобы сработало. Пускай она голосит, как сивый мерин, пускай шипит, как красный василиск. Хоть медведем ревёт - каждый имеет право высказаться!
Кобылка пила так аккуратно, что я безбоязненно поставила котелок на землю, а сама уселась к костру. Бросила в пламя шишку. Щёлк! Щёлк! Я радостно захихикала и подкинула ещё одну. Лошадь моё детское поведение осудила и неодобрительно покачала головой. Потом подошла к костру и уселась на попу с противоположной стороны.
Лошадь подумала и кивнула. У меня отвисла челюсть. Бедная я! Кобылка тяжело вздохнула, посмотрела на ветчину, потом на меня и вкрадчиво спросила:
- Заработать хочешь?
Мой ужин вместе с прутиком шлёпнулся в костёр и издевательски зашипел. Вам когда-нибудь предлагали мзду лошади? Мне - нет... Хотя преподаватели вдалбливали нам, что в магической практике случиться может, что угодно. Гм, может это - Конский Бог? Хотя, скорее, Богиня - голос-то женский.
- Ты Богиня или бесь? - напрямую спросила я.
- Для тебя - и Богиня, и клиент, и заработок! - хмыкнула лошадь. - Ты ведь - магичка? Так вот, я хочу тебя нанять!
- Жеребца, что ль, приворожить? Не выйдет, я скотосводством не занимаюсь!
- Овца ты безмозглая! - гневно воскликнула кобыла, воздевая к небу переднюю правую ногу. - Когда Великий Мудрец Кхалле (8) раздавал людям разум, ты пила хмельной кумыс в объятьях разнузданных сэтхэмов (9)!
- Во-первых, хмельную развращённую овцу зовут Кейделин, а, во-вторых... Она по врождённой глупости сняла с тебя заклятье немоты!
Лошадка признала мою правоту и мигом надулась. Ну и скотина нынче пошла! Заработать она мне предложила... А расплачиваться будет навозом или жеребятами?
- Помоги мне, магичка! - подпустив в голос скупую слезу, произнесла кобыла. - Пять кун отец заплатит - в шелка тонкие оденешься, ярого коня да неутомимого сэтхэма купишь... Волосы перекрасишь!
Риготала я похлеще пьяной гиены. Дались ей мои волосы! Дожили, ещё ездовая скотина будет мне вкусы прививать, ёжкин пень... Минутку... Куны? (10) Отец?
- Ты вообще кем будешь, убогая? - я спросила больше для порядка, уже начиная понимать, что за кобылку купила.
Гелатой степные коневоды называли дикий шиповник - кустарник с безумно красивыми пурпурными цветами и трёхсантиметровыми острейшими колючками. Великолепные бутоны распускались, едва снег начинал таять, даруя жирной чёрной земле необходимую влагу. И тогда Исхирь - Богиня Весенней Любви - ступала хозяйкой по восточным землям, и стлался за ней шлейф, сотканный из лепестков гелаты.
Избалованная дочка тэна такой и росла - хорошенькой маленькой недотрогой. Во всём тиуне Сулле не было дитя прелестнее Гелаты, умнее и горделивей. Ну, во всяком случае, так ей говорили родители, друзья родителей, слуги и прочие, прочие, прочие... Иногородние тэнычи дарили за неё гнедыми табунами да заморскими шелками, но девочку ещё с рождения прочили удалому Рамиру из Соледо. До своего шестнадцатилетия Гелата с удовольствием общалась с женихом, смеялась, перебирала тонкими пальчиками его густые как смоль кудрявые волосы, а потом в тиун приехал свадебный караван, и в красавицу тэнночку словно шайтан вселился. "Не пойду!!!" - истерично визжала красная от гнева девица, прицельно расстреливая папочку фарфоровым сервизом. Тэн Рашед, не в силах поднять руку на любимый колючий цветочек, позорно спасался бегством. На приходившего с рассветом под балкон Рамира лилась затхлая вода из ваз и летела ореховая скорлупа. Самое интересное, что Гелата никак не могла понять, что с ней происходит. Когда парень был рядом, она шипела гюрзой и плевалась хворым верблюдом. Он уходил, и тэнни запиралась в комнате и в печали обрывала с балдахина изумрудную бахрому.
- Он что, на рожу - хряк, а сам дуряк? - поинтересовалась я.
- Статен как олень, горд как орёл и силён как огненный тигр! Настоящий джакацци! (11) - ответствовала Гелата и шмыгнула носом.
Ха! Представляю себе гордого орла с тюрбаном из арахисовой скорлупы! А молодец паренёк, знает, что его терпение окупится! Овцеводство - вот благородное занятие жителей крупного тиуна Сулле, причём разводили не обычных бело-чёрных бяшек, о нет! Изобретатели-заводчики умудрились получить гибридов всевозможного окраса: синевато-серых, жемчужно-коричневых, огненно-красных... Я говорила, что все гибриды ненормальные? Так вот, у этих волос был не банальным упруго-кудрявым, а шелковистым, изысканно-изогнутым, и шерсть росла в три раза быстрее, чем у обычных барашков. Словом, тэнни Сулле была кусочком аппетитным, хоть и перчёным. Соледо же... Гм! Это слово скреблось где-то в подсознании, но корка студенческого пофигизма была слишком прочна.
- У тебя переходный возраст захромал? Если он весь такой разэтакий, что ж замуж-то не пошла?
Кобылка подозрительно захлюпала носом. В зуб копытом, ничего не понимаю! Вот мой жених, ещё с младых лет удостоенный столь сомнительной чести, относится к категории баранов парадно-проходных. Приходит, бекает-мекает замысловато, и за то мною жестоко посылаем. Он ведь сын посла? Вот и пусть соответствует должности. Притащил мне однажды букет филомелы, я аж до потолка от радости подпрыгнула. Эти великолепные сиреневые цветы - один из основных компонентов "Экстракта Забвения", и я тут же помчалась варить ценный декокт. А этот придурок почему-то обиделся... По словам же Гелаты выходило, что некий Рамир - живое воплощение бабьей фантазии, так чего ж глупая девка брыкается? Хотя, кобыла - она и в Тамиране кобыла...
- Ни хрена себе портретик! - немножко прифигела я. - А точнее?
- Не знаю! Вечером легла спать в кровати, ночью проснулась в траве! Голова как чугунный котёл, сказать ничего не могу, и ноги!
- Что ноги?
- Четыре! С копытами!!! Стреляют!!! Орут!!! Хочу домой, к Рамиру-у-у!!! Иго... иго... ГЫ-Ы-Ы!!! - вдруг залилась слезами кобылка, да как пронзительно, самозабвенно! Ей-богу, ничего не понимаю! Всё-таки верно говорят расчётливые столичные куртизанки - любовь к барану превращает женщину в тупую овцу... В памяти всплыла образина навязанного родителями женишка, и я вспылила.
- Хватит реветь! - именно таким скалодробильным голосом я недавно останавливала утопленку. - За пять кун я тебя до луны провожу, коль захочешь! А хвост с копытами бесплатно отчекрыжу! Клиент, кудрить твою налево... Объясняй давай - кто стрелял? Кто орал?
Мой рёв сорвал листочки с изумлённых деревьев, заставил ключ взволнованно роптать на весь лес и наконец-то заткнул воющую тэнни. Кобылка вытерла копытцем заплаканные вишнёвые глаза и, прошмыгавшись, стала рассказывать.
Тот день начался, как и череда его предшественников, с традиционного скандала. Проигнорировав упрёки отца и привычно нахамив жениху, вполне довольная своим чёрным остроумием тэнночка гуляла по саду, расстреливала вишнёвыми косточками забавно мяукающих павлинов, заскучав, подарила служанке костяной гребень... Когда Белый Тур, грозно набычив серебристые рога, вышел на осмотр своих владений, тэнни, отговорившись головной болью, покинула вышивающих праздничную скатерть мать и служанок, и отправилась к себе в комнату. Небесный бык гордо вышагивал меж холмов-облаков, а юную Гелату вдруг обуяла тоска: тэнна Улиса за рукодельем сказала дочери, что Рамир и его верные джакацци отбыли днём в Соледо. Промаявшись несколько часов в смятении, девушка налила воды из кувшинчика, капнула в бокал снотворного и повалилась на вышитые подушки...
...Мимо щеки, испуганно звеня, пронеслась муха. Гелата недовольно дёрнула головой и открыла глаза. Белый Тур ушёл в холмы, комнату теперь заливала чернильная пустота. Тэнни сообразила, что стоит, выгнув спину, и опирается о кровать ладонями и ступнями. "Мне снилось, что я скачу дикой кобылицей..." - вспомнила Гелата и попыталась улечься на бок... Нежнейшие пуховые подушки оказались твёрже камня, и на несколько секунд девушка перестала дышать. Темнота рассеивалась, вычерчивая на синем фоне чёрные волны, звенящие мухи летали уже целыми стаями, кто-то кричал. "Где я? Что происходит? - в ужасе подумала Гелата и внезапно поняла. - Похитили..." Злобное насекомое ужалило её в бедро, и тэнночка с силой хлопнула по нему хвостом. Хвостом?! Да что за наваждение такое?! Вместо тонких кистей - широкие конские копыта, на глаза падает чёлка, которой у неё отродясь не было, да и сами глаза глядят как-то по-чудному. И видят они не белые ковры да кисейные занавески, а залитые лунным светом холмы. Свежий степной воздух наполнен лязгом кривых смертоносных сабель, поют безжалостные мухи-стрелы, неподалёку кто-то жалобно, с надрывом, кричит - может, диковинная птица, а может, умирающий человек... Уходи, уходи, дурной сон! Забери холмы и кровавую сечу! Несчастная тэнночка с трудом поднялась на дрожащие ноги, но тут же осела на попу. Ног стало четыре, а холёные ручки исчезли вовсе. "Я - лошадь... Я - лошадь!!! Шайтаны!!!" Кобылица беззвучно закричала и рванулась прочь, неумело вскидывая передние ноги, отчаянно рискуя упасть и сломать себе шею. Оставила позади спящий в ложбинке разномастный табун и трёх изумлённых тагиров. Она мчалась по серебристому следу Белого Тура, а мимо плыли холмы, холмы, холмы. "Звенящие курганы!" - паническая мысль подстегнула Гелату, как вожжа в умелых руках. С рассветом уже разобравшаяся в конечностях бывшая тэнночка вышла на лесную опушку и бессильно рухнула в траву. А проснулась с верёвкой на шее.
- Этот паршивый шакал заарканил меня спящей! - гневно воскликнула тэнни. - Его мать была грязной шлюхой на пиратском судне, а отец всю жизнь вылизывал отхожие места!!!
- Мда...
Верно говорят - иногда жизнь бьёт ключом, а иногда по морде кирпичом! Если бы даже перед носом не маячили алым папоротниковым цветом пять кун, я бы всё равно ей помогла. Очнуться кобылой, да не абы где, а в легендарных Звенящих курганах - нужно обладать природным талантом, чтобы вляпаться в такой навоз! По этим живописным холмам проходила граница между Ардарой и Лазоревой Пустошью, но ни одна из сторон не собиралась строить там заставу. Древние могильники обладали дурной славой, и на втором курсе мы проходили их обитателей по теме "Местные призраки", то есть духи, привязанные к месту собственного упокоения. Сами курганы недаром прозвали Звенящими - днём тишина в холмах была столь абсолютной, что отдавалась в ушах слабым дребезжанием. Ночью, по словам преподавателей, меж курганов кипела битва: сшибались, высекая искры, призрачные клинки, визжали мёртвые лошади и звенели прозрачной монистовой уздой. Курганники, туманные духи... У мёртвых воинов минувших столетий было множество имён и только один страх. Все местные призраки боятся света. Гелате повезло, что умертвия не забрали её к себе - им всё равно, кого присоединять к своему белесому сонму: человека ли, лошадь...
- Так ты мне поможешь? Расколдуешь и отведёшь домой? - робко спросила тэнни.
- Ммм...
Отвести-то отведу, но вот расколдую ли? Мда, вопрос.
- Помоги, ведьма! В шелка обрядим, скакуна подарим! - голос Гелаты становился всё уверенней. - Отец пять кун...
- Знаю, знаю! - отмахнулась я. - Попробую...
Кобылка самодовольно улыбнулась и, хлопнув пушистыми ресницами, сделала свеженанятой мне первое замечание:
- А ты мне ветчину предлагала, и где?
Я хлопнула себя по глупой голове. Ну, конечно! И с головой закопалась в любимый вещмешок.
- Гелата, можешь плюнуть? - я вытряхнула хлебные крошки из стеклянного блюдечка.
- Зачем? - оторопела кобылка.
- За надом! Плюнешь?
- Хррр... Тьфу!!!
- Да не в меня! - рявкнула я, утирая рукавом обхарканную физиономию. - Сюда плюй, клеща тебе в хвост!
-Тьфу, - скромно цыкнула Гелата. Ей-богу, комар, и тот больше насмокчет.
Я заткнула лошадиную пасть куском ветчины, а сама приступила к священнодействию. О, познание через разделение и сравнение! К блюдечку из особо намагиченного стекла-хольста прилагался хольстовый же декокт - разделитель-индикатор компонентов. Если тэнни опоили каким-либо метаморфином, то вскоре станет ясно, что входит в его состав. А самое главное, как с этим бороться.
Тэнночка нагло жевала хлеб прямо из вещмешка, но мне было не до странных вороватых наклонностей девушки-лошади. Хольстовая взвесь шипела и пузырилась, а лошадиная слюна растекалась по блюдцу разноцветными каплями. Интересно! Я оказалась права - Гелату действительно опоили. Сразу вспомнился опрокинутый на ночь бокальчик снотворного... Гм, копытом мне в дышло! Если я не ошибаюсь, то метаморфин ей подлили в кувшинчик с водой. Хотя, может, унесли спящий, а затем опоили?.. Ничего не понимаю! Дом тэна - не то место, где свободно могут разгуливать лошади, и откуда ежедневно выносятся дрыхнущие девки. Значит, замешан кто-то из прислуги... К тому же, для того, чтобы подлить метаморфин, следовало проникнуть в святую святых - опочивальню девственницы... Как говорится, во всём вини поломойку!
- Значит, так! - подытожила я. - Нам потребуется, во-первых, вытяжка из крови истинного оборотня - три унции; несколько капель крови обоих твоих родителей; серебро без посторонних примесей; родниковая вода очищенная; корень мандрагоры бородавчатой толчёный и какая-либо частица твоего настоящего тела! Делов-то, тьфу!!!
Гелата посмотрела на меня так, что я одновременно почувствовала себя демиургом и душевнобольной. Что ей не нравится? Метаморфин действительно был прост как яйцо. И второкурсник такой по учебнику сварит... Ммм, правда, неизвестно, сработает ли.
- Серебро у меня есть, - сжалилась я над прифигевшей кобылкой, - корень мандрагоры - тоже! Воду я сумею очистить...
- В степи живут оборотни-гворхи - рыжие псы, - продолжила, воодушевляясь, Гелата, - свою кровь родители дадут с радостью, а часть моего тела... Первый выпавший зуб подойдёт?
Конечно, подойдёт! И куцая волосинка бы сгодилась, главное, что это в своё время было частью Гелаты-человека. С оборотнями договорюсь! Зелье сварю! Жеребца получу и на фиг ускачу! Е-рун-да!!! Мотнусь на север, торговый караван сопровождать наймусь... Может, Тана случайно встречу, суллейским скакуном похвастаюсь... Да, именно так!..
Однако, сколь радужными были мысли с вечера, столь пасмурными они стали наутро. С оборотнями договориться? Порвут на фиг... Зуб в пыль толочь придётся - фе-е!!! Да и вообще, через границу ещё незаметно перебраться надо...
- Кейди, ты чего какая зелёная? - участливо спросила тэнни.
- Ничё! Сожрала всю ветчину, ещё и удивляется...
Гелата, увлёкшись моим вчерашним таинством, умудрилась схарчить почти весь провиант, и я тряслась на кобыле голодная и злая как упырь. Дождётся она, обжора эдакая, зажарю и съем! Сегодня - двадцать восьмое элиона (12), ещё месяц, и - домой, лицезреть отвратную женихову рожу. Ууу!!!
"Дзеньк! Хорош пыжиться, думай давай!"
А что тут придумаешь? Ясное дело, что Гелату похитили, шмыгу мне под подушку! Кто? Зачем - другой вопрос, с этим всё понятно! Некие джакацци-удальцы решили крепко тряхануть тэнову мошну. Ясен пень, что в курганах они сцепились с контрабандистами-конокрадами - тэнни говорила про табун... Только вот кто был инициатором похищения?
"Дзеньк! Зачем в коровью щедрость лезешь?! Обойди!" Иди на фиг, интуиция, мне интересно!
- Гелата, как быстро ты можешь скакать?
- Как степной ветер, как горная река, как...
- Понятно. Дуй во весь опор!
- А... куда... спешим? - поинтересовалась кобылка, переходя в галоп.
- К покойничкам в курганы! - гнусно хмыкнула я.
Лошадь резко затормозила, и моё худое тельце, беспомощно мазнув небо малиновыми волосами, неромантично шмякнулось коленями о землю.
- Хвост повыдергаю, дура копытная! - в бешенстве заорала я. - Чё творишь?!
- Спятила? Я туда не пойду!!!
- Тогда дуй на заставу, представиться не забудь и магу ихнему улыбнись! Если твои похитители в сговоре с кем-то из воинов, тогда что, а? Узнают - мешок на башку, хворостиной по филе?! Или полем иди, вдруг они тебя заметят?
- Я тебя наняла! - упрямо топнула копытцем своенравная ишачиха. - Ты - маг, и...
- А они - несколько сотен вооружённых мужиков! Я на богиню похожа?
- Скорее, на шайтана! - хмыкнула кобылка. - Холмы-то как перейдём?
- Ногами! - буркнула я, карабкаясь обратно в незаконно купленное седло. - Ежели галопом, то мы ещё до темноты доберёмся и проскочить успеем. Конокрады ж не боятся?
- Так они в одиночку не ходят! - возразила тэнни. - Костры всю ночь жгут! А я хворост не потащу!
- Ты тащишь мага! И чем целее он будет, тем для нас обеих лучше.
Путь через Звенящие курганы - тропу контробандистов - казался мне сейчас единственно верным. Днём туманные духи спят в своих могильниках и носа на улицу не кажут. Не успеем до темноты - зажгу поводковый файерболл, пускай рядом с головой плывёт, призраков пугает. И ещё одно... Копытом мне в дышло, если потеря памяти у Гелаты не связана с "Экстрактом Забвения". Зачарованной тэнни внушили, что она - кобыла, ну, и воспринимала бедняжка всё по-скотски! Травка вкусная, дорога дальняя, рожи незнакомые... Неудивительно, что человеческая память ничего не сохранила - всё осталось в лошадиной! Но вот если найти место, где мирная коняшка вдруг вспомнила, что она - дочь правителя тиуна, и собрать там землицы... Почва - великолепная энергетическая губка. Она впитывает накопленные воспоминания, и, если их ещё не "затоптали" чужие эмоции и чувства, более сильные, то можно попробовать изъять то, что выплеснулось в одно мгновение из очнувшейся тэнни. Уж слишком велик объём эмоций, должно сработать!
Вероятность риска казалась минимальной. Около семи вечера холмы нагоняли дрожь своей неотвратимой близостью. Ничего, до заката ещё полно времени. Успеем!
- Давай вспоминай, где проснулась с копытами! - потребовала я.
- Не помню! Все холмы одинаковые! - жалобно простонала моя покупка.
Твою мать! Досталась мне лошадь с ослиным характером и куриными мозгами! Методом допроса мне удалось выяснить, что по пути тэнни пересекла сначала тракт, а затем неслась по бесконечному лугу, пока не добралась до опушки моего гостеприимного леска. Стало быть, следует трусить вдоль холмов на север. Север... Там, на самой границе Лазоревой Пустоши, гордо скалится в небо Драконья Пасть - обитель мудрых и хитрых летающих златолюбцев, чуть западнее - земли непредсказуемых варваров-орков... А немного ниже по карте давным-давно был выстроен славен город Авельяд - оплот торговли между севером и югом. Решено, покончу с тэнночкой, и отправлюсь прямиком туда!
- Вроде, здесь я пробегала! - не очень-то уверенно заявила кобылка.
- С чего ты это взяла? Что-то знакомое?
- О, да! - кивнула Гелата. - Эти два холма похожи на перси юной прелестницы!
- Гм! - я осмотрелась. - А во-он те два, по-твоему, не похожи?
- Те - вымя грязной старой шлюхи! - гневно топнула копытцем тэнни.
Ну, мне-то что! Хоть перси, хоть вымя, хоть собачья подвеска!
В Звенящие курганы не идёт степной зверь, ибо умён. Не летит быстрокрылая птица, ибо осторожна. Даже вездесущие насекомые обходят стороной проклятое место, и только безумная красноволосая магичка верхом на будущей правительнице Соледо прётся меж холмов, беспечно напевая трактирную песенку. Мой голос был единственным живым звуком в обители духов, и потому казался здесь чуждым. Плевать! Не слушать же проклятую песнь тишины?
- Ззздесссььь... - пела трава.
- Тииихо... - баюкал ветер.
- Ссспи... - настаивала земля.
- Мы ждёммм... - твердили те, кто уже заснул.
Тьфу ты, о плетень с разбегу! Пакость-то какая! Ну уж дудки, разлагайтесь без меня! Предпочитаю гробик из морёного дуба и могилку на Королевском кладбище лет, эдак, через двести... Ну, если кто не сожрёт меня раньше. Я запела громче, и кобылка, втянувшись в незамысловатый мотивчик, стала подпевать.
Есть бутылка - в ней вино!
Нет стакана? Всё равно!
Осушу её за раз,
И-и-и!!!
Орку - в ухо, троллю - в глаз!
- Нууу, тупааая! - осуждающе загудел ветер, и я глянула вверх.
Фигово! С юга ползёт жирная грозовая туча, уже и зарницу видать. Минут через сорок она будет здесь, и за это время нам нужно успеть наколдоваться и подальше убраться!
- Что-нибудь вспомнила? - пнула я кобылку в левый бок. Ничего, у меня вон коленки в синяках и ладони ободраны, я ж не фыркаю?
- Вон там табун ночевал, - буркнула тэнни, кивая вправо. Ну, тут и контуженный тролль догадается! Трава в ложбинке вся измята, и, похоже, выпрямляться не собирается. Значит, мы на верном пути, и это есть замечательно. Через десять минут мы добрались до места пробуждения тэнночки, и кобылка гневно залопотала. Если победившая в схватке сторона и не прикопала убиенных, то это сделали за них курганники: тело - земле, душу воина - к себе подобным. Опытный следопыт смог бы рассказать о ходе боя, о том, как умирали те, кто ещё недавно жаждал денег. Я видела скошенную клинками, истоптанную траву, и понимала, что знать об этом не желаю.
- Ну, будем надеяться, что моя-твоя окажется права!
Ножиком я подрезала траву и кое-как утрамбовала сапогами землю. Не идеал, конечно, а что поделать - времени в обрез. Воспоминания теперь будут обрывочными и туманными, но суть я сумею понять наверняка. Треугольник тоже вышел не ахти, в смысле, не равносторонним. Ну, хотя бы не квадратным! В вершинах застывают капли алого воска, замешанного на концентрированной крови василиска, в самих углах я начертила руны Зова, Земли и Памяти. Теперь главное, чтобы тэнни не начала брыкаться.
- Гелата, мне нужна твоя кровь! - надо говорить спокойно, хладнокровно и...
- Нет!!! - истерично взвизгнула кобылица. - Не дам себя резать!
- Как хочешь! - флегматично отозвалась я. - Гоняй хвостом слепней, лопай осоку. Может, в отцовском табуне и конька приличного подыщешь, жеребяток наплодишь маме на радость!.. Если, конечно, тебя ещё раз не умыкнут!
Кобылка задумалась, но вот тучке размышлять было не о чем. Она поставила перед собой чёткую цель - искупать двух пропылившихся девиц. Южные земли уже утонули в мутноватой завесе хлёстких струй, через двадцать минут настанет наш черёд. Но страшен не сам дождь, а ползущая под брюхом тучи тьма.
- Ладно! - кивнула Гелата, к моему несказанному облегчению. - Режь, только не больно!
Угу, попробуйте обрезать не больно? Новой лечебной мазью я ещё не успела запастись, а старая была несколько дней назад размазана по рельефному торсу первого встреченного за девятнадцать лет жизни эльфа, от которого меня не потянуло блевать. Стало быть, придётся потом лечить самой. Кобылка демонстративно застонала, когда я легонько провела ножом по её бедру. У-тю-тю, какие мы нежные! Хочешь жить - умей терпеть, к тому же царапина-то пустяковая! Густая кровь нехотя потянулась в золотую, исписанную рунами, пиалу. Подождав, пока наберётся половина, я убрала ёмкость и приложила три пальца к ранке.
Половину набранной крови я вылила в центр треугольника, а остальное выпила. И нечего на меня таращиться, я не вампир! Я - будущий боевой маг, а нам, болезным, и не такое выделывать приходится. Зато теперь кровь Гелаты во мне, а другая частица отправилась звать воспоминания. Только бы сработало!
Я сидела на корточках, упёршись обеими руками в центр треугольника. Ничего! Плохо, туча уже близко... Прекратить?..
Чужая память треснула по башке пудовым гномьим молотом... Летний вечер сменился тёплой влажной ночью... По усыпанному полевыми ромашками чёрному небесному лугу неспешно и величаво идёт Белый Тур, и пенятся под его взором гребни земных волн-холмов. Я огляделась. Несомненно, это то самое место и та битва. Люди, все как один, невысокие и черноволосые, рубятся страшно, жестоко, в абсолютной тишине. Беззвучно лязгают сабли, молчаливо кричат открытые рты... Всё верно, слух придёт позже... Я бесстрашно подошла к катающейся по земле паре. Блеснул кинжал, и тот, кто был сверху, устало поднялся на ноги. Красивый, даже длинный шрам через левую щёку не портит его сурового решительного лица.
- Давайте разойдёмся! - закричал он. Ой, здравствуй слух! - Мы ничего не видели, вы...
И, хрипя загнанным насмерть конём, тяжело заваливается на спину. Из горла торчат голубые в лунном свете перья. Жаль... И других жаль, хоть и воры они. Схлестнулись две шайки в одной сече, и нет ни правых, ни виноватых. Только мёртвые и живые.
Один из них - совсем ещё мальчишка - подкрадывается со спины к бородатому мужчине. Вжик!!! И доволен безусый паренёк такой лёгкой победой. Никто ж не видел... Потом скажет, что в честном бою противника завалил, да кинжалом обагрённым хвастать будет. Мальчик повернулся лицом ко мне... и стал меняться. Ётить твою, что это такое?! Над нежной губой вырастают длинные седые усы, вокруг глаз сеточкой сбегаются морщины... Мальчик растёт, выцветает и становится высоченным пожилым воином в белом прозрачном шлеме и сотканном из тумана плаще. Что за наваждение?! Оглядываюсь по сторонам, и не узнаю это поле. Где курганы? Где конокрады и похитители? Вокруг, насколько хватает глаз, лишь залитая полной луною степь. Полнолуние?! Кипит битва, куда ни глянь - люди с перекошенными лицами колют, режут и умирают. Свистят призрачные стрелы, мелькают белоокие кони.
- Кейди!
- Гелата! - кричу, но меня не слышат. Я здесь - нежеланная живая гостья.
Нет, не хочу становиться умертвием!
- И-и-и!!! - я побежала сквозь призрачных воинов, швыряясь файерболлами направо и налево. Как действует магический огонь, я не видела, главное - выбраться из толпы, а там разберусь по обстоятельствам. С разбегу налетела на чей-то клинок и, споткнувшись, растянулась на земле. Ощущение было такое, словно меня пырнули в живот сосулькой. Ничего, убегу... Да хоть уползу! Встать всё же пришлось, и я, пошатываясь, брела в туманном прядеве кольчуг, мечей, лиц... Левая рука онемела, и идти становилось всё труднее.
- Ссспиии... - ласково запела земля.
- Кейделин! - позвала тэнни. Прости, Гелата, ты осталась в прошлом...
Онемевшее предплечье пронзило чем-то острым, раскалённым. В голове стало проясняться. Какой, на фиг, спать! Драпать надо, копытом мне в дышло! Магиня я или нет?! Засветила молнией в призрачную харю и от души добавила кулаком. Ну и пусть насквозь прошёл, зато приятно и костяшки не разбила! Я развернулась и побежала туда, откуда только что уносила ноги - к ментальному порталу. Пора возвращаться в реальность! А вот и он, красненький треугольничек. Сажусь на корточки, руки - в центр, всё как по книжке! Пускай там в своём каком-то вековье умирают, я буду жить сегодня!
- Кейделин!!!
Я с размаху ткнулась носом в землю. Чего ж на ухо-то орать?
- Кейделин, ты меня слышишь? - обеспокоенно спросила Гелата. - Молниями больше швыряться не будешь?
И кобылка осторожно поцокала ко мне. Ух ты, рожа сопливая, дай расцелую, моя родная!!!
- Тьфу!!! - скривилась кобылка. - Ну, что узнала?
- Ни-че-го! - радостно возвестила я. - Зато я снова с тобой, моя четвероногая спутница! Погнали отсюда!
Иссиня-серое брюхо небесной гусеницы нависало над нами вместо красна солнышка, и из-под земли начали пробиваться первые туманные ростки. Да уж, пора драпать, пока чего не вышло! Не хочу становиться призрачной валькирией для мёртвых воинов. Я запрыгнула в седло, и правую руку пронзило от плеча до кончиков пальцев. Что за ерунда?
- Ничего себе! - выдохнула я, вытаскивая из предплечья гелатовую колючку. Откуда она взялась?
Я подняла взгляд вверх, намереваясь выклянчить ответ у тучи, да так и остолбенела. Вспышка молнии на мгновенье превратила зелёные холмы в чёрно-белую гравюру, и фигура всадника казалась воплощением демонических сил. В тёмных развевающихся одеждах, на вороном коне, он был столь же великолепен, сколь и ужасен. Сверкнуло ещё ярче, и я поневоле зажмурилась. Под ворчание грома медленно открыла глаза - холм подставлял первым тяжёлым каплям пустую вершину. Что за...
- Гелата, давай дуй! - я привычно стукнула пятками лошадь.
- Ещё раз попробуешь... укушу! - злобно прошипела Гелата, и рванула так, что я подавилась воздухом.
Дождь льёт как из ведра? О, нет! Это был водопад головокружительной высоты, явно стремившийся втоптать нас в землю своей тяжестью. Я мгновенно промокла до нитки и сейчас отчаянно завидовала мохнатой тэнни. Выберемся, она отряхнётся, гриву на солнышке высушит, а я? Мы мчались по колено в тумане и, клянусь, я видела призрачные руки, тянущиеся к лошадиным ногам. Пока, к счастью, безрезультатно.
Из дождя мы сразу выскочили в летнюю жару. Белая кайма на обрыве тучи пропускала солнечный свет, и умертвий можно было уже не бояться. Уставшая тэнночка перешла на шаг, а я скинула мокрую безрукавку и потрясла головой. Гелата, тоненько, весело заржав, одарила меня градом брызг повышенной мощности, но мне было по барабану. Мы прошли курганы, и впереди расстилалась чужая для меня родина юной тэнночки.
- Ничего не получилось? - осведомилась Гелата, но в её голосе не было печальных нот. Ещё бы, она-то не видела призрачную битву! Это я вздрогнула зайцем, припомнив туманных воинов.
- Почти ничего! Зато подтвердилось то, о чём я думала с самого начала! Тебя решили перевести через границу подальше от родного дома, чтобы не отыскали. В холмах эти типы натолкнулись на шайку конокрадов, и они, похоже, твоих похитителей порешили! Вероятнее всего, те, кто заварил всю эту кашу, и тебя почитают за покойницу, что, согласись, нам на руку.
- Значит, мы едем домой?
- Да! - весело кивнула я. - До Сулле ведь недалеко, верно? Завтра к ночи доберёмся, и я тебя расколдую!
- А оборотня ловить прислугу пошлём! - приплясывая всеми четырьмя ногами, развеселилась тэнночка. - Кейделин, а ты на свадьбу останешься?
- Ммм, вряд ли! - вздохнула я. - Скоро начнётся учёба, а мне ещё стольких страждущих надо успеть выручить!
- И на горбу у них покататься...
И не подумаю возражать!
- Гелата, а скажи-ка, что у вас тут за мужик такой завёлся. Сам чёрный, конь чёрный, и вот этим вот стреляет?
Наклонившись, я сунула ей под нос так и не выброшенную колючку.
- О-о-о!!! - благоговейно выдохнула тэнни. - Тебе посчастливилось увидеть дух самого джакацци Сахида! Он с давних пор бродит по степи и приходит на помощь тем, кто в ней нуждается! Это он !
- Всё понятно. Покойничек, значицца, - буркнула я, вертя в руках вполне материальный шип. Кажется, у меня появился поклонник...
Лазоревая Пустошь не зря носит такое примечательное имя. Тот, кто первым окрестил великие степи, был либо поэтом, либо художником. Днём нежные сочные травы могли поспорить красою с самим бездонным небом, а с заходом солнца Белый Тур покрывал их серебряной пыльцой. О, видели бы вы степь весной, когда распускаются маки! Насвистывает ветерок колыбельную и колышет алые ковры на голубых волнах. Чудо, как хорошо!
По лазурному морю неспешно плыла серебристо-серая кобылица, и волны пред нею благоговейно расступались. На её спине гордо восседала то ли девушка, то ли бесовка, то ли чёрт-те что с чёрт-те чем на голове.
- Гелата, когда мы доедем?! - уже в который заканючила я. - У меня всё чешется!
- Потерпи ещё часик...
- Часик?! Я лучше волосы обкорнаю и новые отращу! Не могу больше, у меня блохи заведутся!
- Нечего было столько сахара на голову лить! - укорила меня лошадка.
- Это всё она, Кош...шка драная, мать твою, копытом ей в дышло!!!
Ей-богу, стало легче! Закрепляя мою великолепную прическу и войдя в раж, госпожа цирюльник наверняка извела половину запасов сахарной водички. Поначалу я не испытывала неудобств и даже спала, подложив руку под щёку, чтобы не помять шедевр. Сегодняшний день твёрдо решил наверстать упущенное, и мою голову сперва основательно пропекло, затем от души промочило и высушило. Огненному шлему мог бы теперь позавидовать даже конунг-орк. Подуставшая от моего нытья Гелата смилостивилась и решила сделать небольшой крюк. Теперь мы ехали не в сторону Сулле, а немного южнее, к оврагам и спрятанным в них озерцам. Кроме помывки головы, передо мной стояла ещё одна немаловажная проблема - пожрать. Ездовой тэнночке я скормила скудные остатки провианта, но та всё равно не насытилась, а жевать траву категорически отказалась. Что поделать, подрастающий организм! По словам Гелаты, озёра, блестящие на дне травяных пиал, примиряли хищников и травоядных. В этой степи главный хищник - голодная я, тигра до костей обглодаю и мозг из них высосу!
Овраги оказались почти идеально круглыми впадинами, несколько разнообразившими иллюзорную гладь степи, а озерца, скорее, следовало именовать "лужищами", правда, вода в них была кристально-чистой. Над синей гладью покачивались камышовые головки, а путь к источнику влаги охраняли неумолимые гелатовые заросли. Неохота лезть в колючки, но куда деваться - голод не тётка! И почесун придётся перетерпеть. В небе зажглись первые звёзды, и я отчаянно надеялась, что не пропустила ответственный момент водопоя. По крайней мере, животных не было видно. Пока продиралась сквозь колючки, успела и наплеваться, и наругаться. Хорошо тэнночке - валяется в мягкой травке да ждёт, когда добрая тётя Кейделин ужин подстрелит. Чем? Молнией, конечно! Я - не эльф, лук с собой не таскаю - убьюсь ненароком, а ножи в моих руках из метательных превращаются в мечущиеся куда угодно, кроме цели. Может, саблю куплю... потом.
Чем хороши кусты - в них не залетают комары, сообразительные насекомые и не догадываются, что какой-нибудь идиот сюда полезет. В ложбинке становилось всё темнее, и тоска крепче сжимала свои коготки. Проворонила! Зверушки уже утолили дневную жажду и разбрелись спать... Хочу кушать!!!
Степь, вероятно, услышала безмолвный крик оголодавшей души, и срочно решила реабилитироваться. С противоположного склона, меленько перебирая пушистыми лапками, спускался то ли некрупный волк, то ли степной пёс.
"Дзеньк!!! Еда-а-а!!!"
Плевать, что собачатина, и шакала сейчас сожру! Я замерла истуканчиком, стараясь не обращать внимания на колючку, впившуюся аккурат посередине правого филе. ЕДА ПРИШЛА САМА!!! Тем временем потенциальный ужин подобрался к ручейку и грустно-мечтательно уставился на воду. Чего это он, вдохновляется, что ли? Пёсик прокашлялся и, подняв мерцающие глаза к небу, ломким юношеским голоском продекламировал:
Ах, очи милые твои,
Как звёзды первые, искристы!
Тону я в омуте любви,
Как мех твой, нежно-серебристом!..
Он немного помолчал, печально вздохнул и сам себе признался:
- Никудышный из меня поэт! Ни рифму сплести не могу, ни слов подобрать... Ах, моя прекрасная Варса, как передать столь чудесный оттенок твоей шерсти? Полыхающий при закате, он серебрится мокрым речным песком на заре и окутывает тебя тёплым полумраком ночью! О, небо, подскажи, каким словом выразить сей чудный мягкий цвет?
- Середристый! - не удержалась я.
- Какой? - мохнатый оторопело закрутил головой в поисках невидимого советчика.
- Середристый!!! - крикнула я, выдираясь из кустов. - Серенький с эээ... жёлто-рыжим оттенком, значит - середристый!
- Шайтан!!! - заверезжал пёс и вдруг повалился на брюхо. - Не губи меня, о, Повелитель Огня!
- Встань, чадо! - голосом целителя Петра проникновенно завыла я. - Пришёл я не губить, но наградить тебя! Целуй мою владыческую длань!
И вытянула руку. Зря, ой, зря! Дурачок в три прыжка перескочил мелкое озерцо и, тряся свешенным на бок языком, метнулся ко мне. Фу, собачьей слюны мне для радости не хватает!
- Стой!
Вытянутая ладонь вспыхнула иллюзорным огоньком. Пёсик затормозил четырьмя лапами одновременно и, забавно кувыркнувшись, зарылся носом в траву. Ути-пути, какая прелесть!
- Ты гворх? - посмеиваясь, спросила я.
- Д-да, Великий Шайтан, я из славного племени степных псов!
- Ну какой я тебе шайтан, глупенький?! Разве они так выглядят? Я обычный маг-практикант!
И демонстративно развела руками в стороны, давая шанс полюбоваться на драную безрукавку и не очень чистую, пропахшую дымом, рубашку. Лохматый, недоверчиво косясь на мою огненную причёску, прижал ушки, но всё же подошёл и шумно потянул носом.
- Ты - человек?
- Ага!
Ей-богу, сейчас расхохочусь! Ну какая всё-таки прелесть: ножки трясутся, глазки - луп-луп, хвостик дрожит... И весь такой рыженький, пушистый! А я, извращенка, ещё его сожрать хотела.