Лесная Алина : другие произведения.

Книга 1. Охота на оборотня. Часть 1. Право на жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    КНИГА 1. ЧАСТЬ 1. Они повстречались морозной зимней ночью у городских ворот. Эльф-стражник и девушка-оборотень. Взаимные чувства? Как бы не так! "Эта девчонка и в человеческом-то обличье опасна для общества, а что будет, когда она перевоплотится?" - думает про нее эльф. "В комнате будто пьяный медведь веселился, домовой орет под потолком... И это жилище эльфа?!" - думает про него девушка. "Совсем хозяин с ума сошел! Скоро будет с оборотнихами в лес ходить, сезон охоты на пару откроют!" - думает про них домовой. Но втроём они - сила! Обязательно выведут на чистую воду всех оборотней и спасут родной городок, даже если для начала им придется перевернуть в нем все с ног на голову.
    С ОСОБОЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ STUdy ЗА РЕГУЛЯРНЫЙ ОТЛОВ ОШИБОК, IRON FOX ЗА НЕЗАБЫВАЕМЫЕ КОММЕНТАРИИ И АНДЕРУ ТЭЛ САШУ ЗА МОРАЛЬНУЮ ПОДДЕРЖКУ. С МОРЕМ БЛАГОДАРНОСТИ АСТАХОВОЙ ЛЮДМИЛЕ ЗА ТЕПЛО, СТОЛЬ РЕДКОЕ В НАШЕ ВРЕМЯ И АНДРЕЮ ЗА ПОДДЕРЖКУ, НЕОБХОДИМУЮ КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ
    РОМАН ВЫШЕЛ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ "АРМАДА" 23.11.09
    ЧАСТЬ 2. "ПРАВО НА ВЫБОР" УДАЛЕНА
  ЧАСТЬ 1. ПРАВО НА ЖИЗНЬ
  
   ПРОЛОГ
  
  Раскол среди столичных магов назревал давно, пока инициативу не проявил повелитель Неверрийской Империи Аристарх IX. Достоин ли нелюдь жизни - вот в чём вопрос, и проблему эту решать надо в спешном порядке. Почему горстке эльфов принадлежит Вековечный Лес Силль-Миеллон с озером Природной Магии посередине? Над другим Источником трясут бородищами жадные гномы с Рудного Мыса - сами почти не пользуются и людям не дают. Равеннский Источник - Колодец Магии - принадлежит человечеству, но он всего один, а людей так много...
  Война началась внезапно, в ночь на 15 первозвона 1416 года. Хлынула алой волной, разбежалась кругами от неверрийской столицы. Статуи Хранителей Равенны безмолвно наблюдали за вспыхнувшей резнёй, не в силах ни помочь одним, ни защитить других - горожане-люди убивали нелюдей. Последние даже не успели понять, что происходит. Горели мастерские гномов вместе с самими хозяевами, солдаты Имперской Гвардии расстреливали из луков и арбалетов недавних собутыльников - наёмников-орков. Уцелевшие нелюди в панике бросились к городским воротам, но напрасно: окованные сталью двери были заперты.
  Колдуны-мятежники так и не сумели захватить Колодец, спрятанный в подземелье главной башни Академии Магии. Их оппоненты запечатали все ходы из зала, оставив за собой право распоряжаться источником абсолютной силы. В руках повстанцев остались лишь собственные либры - амулеты-накопители магии - вещицы крайне полезные, но, к сожалению, исчерпаемые. Однако маги не унывали - на их стороне оказалась большая часть Имперской Гвардии во главе с самим Аристархом IX, и праведный гнев горожан. Эльфам мигом припомнили излишнее высокомерие и любвеобильность, а гномам - природную скупость и расчётливость. А орки? Язычники они, и этим всё сказано. Вперёд на проклятых тварей да с Божьей Помощью! Ур-ра!!! Хвала Триединому!
  За ночь Алой Волны люди вырезали "нелюдскую" половину столицы и тех, кто пытался им помочь, а утром за городской стеной сожгли тела во славу Божию. Волна хлынула дальше на города, селения и деревни. Но за пределами Равенны пыл народа угас - отчего-то простые неверрийцы не торопились вступать в ряды Праведного войска. Жалостливые крестьяне укрывали в своих домах чудом уцелевших нелюдей, некоторые покидали жилища и шли, куда глаза глядят. Иные города встречали отряды Императора наглухо запертыми воротами, а деревни - вилами да кольями. Селянам было наплевать и на Источники, и на самих воинствующих магов, да и на Императора, в общем-то. Их гораздо больше волновали вытоптанные поля и съеденная голодными праведниками скотина. Ропот становился всё громче, а в руках бывших пахарей засверкали невесть откуда взявшиеся мечи.
  Алой Волне так и не довелось затопить кровью всю Неверру, и виноватыми в собственной неудаче оказались всё те же маги. Войско замерло на Силль-Миеллонской опушке - на месте Вековечного Леса клубился туман, белесый и густой, как мучной кисель. Маги и не подумали остановить Императора, вошедшего в раж, и с боевым кличем да десятком самых безрассудных воинов ринувшегося побеждать чудного неприятеля. Обычные эльфийские штучки, что тут такого? Спустя два часа туман нехотя выплюнул взмокших и косящих диким глазом коней. Без сёдел и без седоков. Перворожденные просили Магию о защите, и она помогла.
  Среди так, казалось бы, крепко сколоченного войска начались брожения. Гвардейцы присягали Императору, а вовсе не магам с их экспериментами, разногласиями и прочими непонятностями. Колдунишки и друг с другом договориться не могут. Озверевшие горожане потихоньку студили горячие головы да призадумывались, с чего на соседей вдруг набросились? Мудрые и дальновидные храмовники, крепко поразмыслив, встали на сторону большинства. А где Церковь и вера - там, как известно, истина и Бог. Кто оказался во всём виноват? Маги...
  Проклюнувшийся было росток смуты безжалостно растоптали принц Аристан и орочье войско. Лёгкие на подъём степняки без лишних раздумий похватали мечи да топоры и отправились вслед за недавним гостем наводить в Неверре порядок. Орку что от жизни нужно? Добрый меч да пива кружку! На хмель Аристан не поскупится, а магов зеленокожие воители о-очень не любили...
  Одумавшиеся гвардейцы бросились в ноги вернувшемуся из Оркана принцу... Да нет, не принцу уже, а без пяти минут Повелителю Неверрийской Империи Аристану I. Император действовал решительно: покаявшихся наказал монеткой, недовольных казнил без проволочек. В Рудный Мыс и Вековечный лес отправились гонцы с душевными извинениями, просьбами вернуться, а также посулами льгот и привилегий.
  1 славицы 1417 года Аристан I прошествовал в Зал Посвящения. Гномы, дуясь от собственной находчивости и предусмотрительности, вручили юноше новенькую Императорскую Корону взамен старой, бесследно исчезнувшей в тумане. Эльфы отреагировали странно - стены зала содрогнулись от громогласного хохота, а из инкрустированной самоцветами коробки была извлечена... Да-да, она самая, пропавшая фамильная. Орки решили выделиться и подарили Императору коня, который тут же от переизбытка чувств унавозил Зал Посвящения.
  Торжественный день был ознаменован не только коронацией и мелким конским пакостничеством. Наступил Новый Год, и в честь праздника межрасовый конфликт официально считался исчерпанным. На золочёной гербовой бумаге появились вензеля Владык Союзных Рас, но ещё в течение нескольких лет специально сколоченные отряды искали ватаги разбойников под предводительством опальных магов, подобно блохам расползшиеся в спутанной шерсти Неверры.
  
  ЧАСТЬ I. ПРАВО НА ЖИЗНЬ
  
  ГЛАВА 1
  
  18 вьюжня 1434 года от С.Б. (1)
  
  Высокий стройный юноша неторопливо шагал по Весенней Улице к дому градоправителя Грайта. Он знал, что остальные стражники уже собрались и все ждут только его, но двигался нарочито медленно. Арвиэль Винтерфелл наслаждался тишиной морозной зимней ночи. На улицах - никого, даже собак сердобольные хозяева пустили греться в дом. Температура, при которой плевок замерзал на лету, ужасала всё население маленького Северинга.
  Городок вполне оправдывал название - он находился на северо-востоке необъятной Неверрийской Империи, простиравшей свои границы от Бескрайнего Океана на западе до Орканских степей на востоке, от ледяных вод Себерского Перелива на севере до скал Поднебесной Цепи на юге. Но для Вилля такая погода была вполне привычной. Он снял капюшон и откинул плащ за спину, оставив плечи открытыми, и теперь получал полное удовольствие от хрустящего под ногами серебристо-белого снега, от скрипа заиндевевших деревьев. Казалось, трещит и воздух, и сам Небесный Полог искрит жгучими морозными звёздами. Окна домов мерцали лучинками да редкими огоньками восковых свечей. Это в столице каждый уважающий себя горожанин зажигает с заходом солнца дорогущий магический светильник, а Северинг - провинция. Какое же в провинции колдовство?
  Юный стражник остановился на пороге искомого здания и, уперев руки в бока, уставился в небо. Волчий Глаз в созвездии Малого Черпака весело подмигнул.
  - Хорошо! Красота!
  Он сказал это нарочито протяжно и хрипло, совсем как люди. Однако Арвиэль Винтерфелл отнюдь не был человеком. Острые уши и зелёные миндалевидные глаза указывали на принадлежность их хозяина к Дивному Народу. Так думали все жители Северинга. То, что эти самые уши, равно как щёки и нос никогда не краснеют даже при сильном морозе, почему-то никто не замечал. Настоящий эльф уже давно покрылся бы инеем и имел под носом красивую сосульку, но лицо Вилля даже не порозовело. Он ещё раз вдохнул полной грудью и решительно распахнул дверь.
  Зал Совещаний, Зал Суда, Общая Зала - так, и ещё полудюжиной разных названий именовали большую удлинённую комнату, похожую на огромный коридор. Здесь устраивали городские пиршества. Тогда столы сдвигали ближе к центру, и то, что их вереница частенько тянулась далеко за порог, никого не смущало. Если намечалось судебное разбирательство, те же столы и скамейки размещали вдоль стен. Тогда любопытные горожане имели удовольствие наблюдать за сложными и многотрудными тяготами по поводу пропавшей, а, значит, уворованной кем-то свиньи.
  Особо интересные "дела" проходили в середине весны, когда перепахивались огороды. Две соседки почему-то никак не могли поделить смежную полосу земли в локоть шириной. Дебаты проходили на повышенных тонах, и почти всё население Северинга стягивалось послушать ругательства, придуманные женщинами за долгую зиму. При этом мужики-люди умудрялись покупать у мужиков-гномов дешёвый самогон, и тут же всем скопом его распивали. Жены и тех, и других терпеливо ждали, пока вторые половины окончательно не рассопливятся, после чего начиналось побоище с участием приготовленных заранее сковород и скалок. Немногочисленные орки мудро стояли в стороне, глядели на ежегодний спектакль и делали ставки на победителя. А заодно внимательно прислушивались к царившей в доме и на площади брани: вдруг промелькнёт выражение, ими ранее не слышанное? Хрупкие дриады-кружевницы смотрели на царящее безобразие с ужасом, сжимая на груди ручки с тонкими, как паучьи лапки, пальчиками.
  Зала занимала первый этаж дома, который был самым крупным каменным строением в Северинге. Конечно, за исключением Храма Триединого.
  В доме было относительно тихо, но стоило эльфу переступить порог, как поднялся такой гвалт, что чуткие уши Вилля едва не свернулись в трубочку.
  - Ура-а! - заорал Грайт и поднял в воздух стакан.
  - Ура-а! - подхватили все, тоже усердно махая стаканами.
  Стражники почему-то веселились, хотя повод для собрания был весьма печален - три дня назад умер их начальник. Погиб смертью мученической, но отнюдь не героической - он нарвался на безумного скалозуба (2). Вилль скалозуба убил, но капитана стражи это не вернуло, и теперь его хладное тело покоилось в мёрзлой земле. А бывшие подчинённые празднуют и пьют! Стражники столпились посередине комнаты, окружив странную фигуру, накрытую весёленьким покрывалом в цветочек.
  - Арвиэль! - торжественно начал градоправитель. - Наш уважаемый капитан стражи Прокопий Вёдро погиб! Но жизнь должна продолжаться, и поэтому мы решили избрать нового капитана!
  - Это правильно, - согласно кивнул эльф.
  - А поскольку ты опоздал, то единогласным решением мы выбрали его без тебя!
  - Да? - удивился парень. Ему было немного неприятно, что люди всё обсудили без него. - И кого?
  - Тебя!
  - Меня?!
  - Тебя! - подтвердил дядька Темар. - А кого ещё?
  Кого? Парень обвёл присутствующих недоумённым взглядом. Но он же самый младший! Как сможет приказывать людям, которые в отцы ему годятся?!
  Старый солдат насмешливо посмотрел на Вилля и протянул стакан.
  - Давай, капитан, пей! Ты во всём должен подавать нам пример! У нас и подарок для тебя есть, в честь стремительного взлёта по званию, так сказать.
  Вилль нюхнул содержимое стакана, и тут же скривился.
  - Самогон?
  - Обижаешь! - хлопнул его по плечу дядька, причём так, что половина отвратного пойла выплеснулась на пол. - Чистейшая водка!
  И водка, и самогон, и почти вся остальная алкогольная продукция Северинга воняла одинаково - сивухой. Вкус и крепость тоже имела соответственную. Вилль только диву давался, слушая как "эксперты-дегустаторы" ведут дискуссии о "букетах" и "оттенках". На его взгляд, все эти настойки и наливки (настойка - пока стоит, наливка - когда уже в стакане, так ему объяснили), коньяки и вина имели одно общее название - самогон "Отрава".
  Сам Вилль предпочитал пиво "Янтарь", которое готовили в пивоварне супругов Эртана и Ксандры. Эртан был орком, огромным и с зеленоватой кожей, а Ксандра - яблоневой дриадой. Вилль частенько к ним заходил выпить пива, но почему-то облик эльфа, распивающего пенный напиток вместе с орком, никак не мог уложиться в сознании горожан, тогда как тот же самый эльф, квасящий самогон с солдатнёй - зрелище самое то!
  Видимо, дядька Темар почувствовал душевные терзания юного стражника.
  - Ну, не хочешь пить с нами, выпей хотя бы с ним! - с этими словами он сорвал покрывало с непонятной конструкции.
  Вилль уставился на "подарок". Недавно убиенный им самим скалозуб глядел теперь на эльфа стеклянными глазами-пуговицами и добродушно улыбался во всю ширину огромной клыкастой пасти. Именно за эту характерную улыбку шерстистых скалозубов в простонародье частенько называли зубоскалами. Ко всему прочему, зверюга протягивала собственному убийце лапу с зажатым в ней глиняным стаканом.
  - Э-э-э, - промямлил, наконец, Вилль, - это мне за что?
  - Мы торжественно благодарим тебя за спасение нашего родного города! - градоправитель Грайт поднял стакан вверх.
  Вилль пожал плечами: ему зверь не показался ни страшным, ни опасным, а, скорее, насмерть перепуганным. Подвывая от страха, скалозуб несся, не разбирая дороги, пока не налетел на непреодолимое препятствие в виде хрупкого юноши. Тот и не подумал отступать в сторону, а вместо этого резко выбросил руку вверх и вперёд. Эльфийский кулак пришёл в соприкосновение с нижней челюстью монстра, после чего несчастная зверюга подлетела вверх аршина на полтора и грузно шмякнулась в снег. Секунду спустя скалозуб испустил дух. Виллю было жаль убивать животное, и причиной послужило то, что зверь носился по городку кругами вот уже около часа. За это время он растоптал несколько собачьих будок вместе с их обитателями, пробил насквозь стены сарая и навёл ужас на всё население Северинга. Потом на его пути попался тогда ещё здравствующий, но отнюдь не трезвующий капитан городской стражи, которого монстр тут же и затоптал прямо на глазах изумлённого эльфа, после чего понёсся уже на Вилля. Конец известен, хотя парень до сих пор не понимал, как зверь пробрался в запертые ворота.
  " И никакого геройства, - подумал юноша. Вероятно, он сказал это вслух, потому что Темар тут же отреагировал:
  - Да не от него, - махнул он рукой в сторону скалозуба, - от начальника нашего бывшего, что б земля ему...пухом!
  - А я здесь причём?
   - Так ты ж ему на помощь не успел!!!
  Вилль молча переваривал сомнительный "комплимент". Так получается, что одаривать надо монстра? И праздновать в его честь, и капитана присуждать тоже ему? Паренёк вопросительно поднял голову и увидел, что дядька Темар с трудом сдерживает смех. Секунду спустя стены дрогнули от громогласного хохота.
  - Тьфу ты, - захохотал и Вилль, - я уж перепугался, что вы серьёзно!
  - Как ни прискорбно, в некотором роде серьёзно, - отсмеявшись, сказал Берен. - Надоел всем, шушель (3) клятый - смотреть противно, а выгнать жалко. И ведь знал, что творит, каялся потом, а делать - ничего не делал! Да и тебя замаял совсем: то домой дотащи, то в караулке подмени, то "Отчётник" проверь.
  Вилль тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.
  - Так это всё - просто шутка? Чучело, звание? - сообразил вдруг он. - Правильно, кому в двадцать два дадут капитана!
  - Вовсе нет! - отозвался Темар, подкручивая лихой ус - соль пополам с перцем.- Ты ж у нас это, мор... лицо города!
  - Это как? - не понял Вилль.
  - А так! Кто в прошлом году за праздником следил, драк не допускал, а? Кого мы все любим, а? Кто у нас лучше всех с населением ладит, а? И потом, во всех других городах капитаны - люди, а у нас будет эльф, во как! Престиж!
  - Э-э-э...
  - Бе-э-э! - передразнил его Темар. - Сам подумай, городок-то у нас махонький, преступлений никаких. Это пусть в столице убивцы плодятся, а здесь что? Капусту кто покрадёт, так все воруют помаленьку. Муж весёлый жену промеж глаз приласкает, так та его потом в два раза хлеще сковородой по макве отблагодарит. Благодать! Чудище раз за шестнадцать лет завелось, так тут же и повывелось. Толку от нас, стражников-то липовых, никакого, да только по закону велено - есть город, должна быть и стража, и жалование государственное. Зато как праздники да ярмарка начнутся - ты перед купцами двери распахнёшь, улыбнёшься приветливо. Мы-то ежели с нашими харями выскалимся - все торгаши и разбегутся, а людям жить надо. Соглашайся!
  Тут Вилль не вытерпел, и совершенно не по-эльфийски оглушительно заржал. Как и все остальные стражники, Темар в прошлом был простым солдатом. После окончания войны половина Неверры лежала в руинах, и далеко не все беженцы стремились вернуться в выжженные и опустошённые деревни. Именно тогда Император Аристан издал "Указ о новейшем градостроительстве", и нежелающие обживаться в Равенне люди и нелюди хлынули осваивать окраины Империи, подальше от окроплённых кровью домов. Селища превращались в поселения, со временем опоясывались крепкой стеной из заострённых кверху брёвен и получали статус межрасового города-резервации. К статусу прилагались всевозможные льготы на вырубку леса для строительных нужд, безвозмездное пользование государственными речными благами (даже если эти "блага" сводились к двум карасям в урожайный год) сроком на пятнадцать лет, и прочее, прочее. Гномы открывали кузни, орки превращались из вояк-наёмников в мирных жителей и ставили харчевни с комнатами "для гостей города", трактиры с дриадами-танцорками и простые пивнушки "без никто". Городская стража набиралась из бывшей солдатни - людей с весьма характерными манерами и ограниченным запасом вежливых слов, зато целым возом сочных фраз. Бородатые, покрытые шрамами рожи сверкали красными и синими носами. Да, вот уж истинное "лицо города"!
  Старый солдат расценил смех Вилля как одобрение, и потому продолжил:
   - Так вот о чём я. Ты - эльф, и сколько тебе лет на мор... лице не написано: хоть двадцать два, хоть сто двадцать два. А теперь загибай пальцы, новобранец! Грамоту сечёшь - раз! Эту... тётику (этику, подсказал Соррен) тоже того - два! Культура прёт - три! Не боись! Ежели чего, так мозгами мы тебе подсобим!
  Вилль, хрюкнув, усиленно закивал. Он сидел на столе, обхватив обеими руками живот, и опрокинутый стакан сиротливо валялся рядом.
  - Согласен, Арвиэль? - спросил губернатор.
  Тот замычал и кивнул как можно энергичнее.
  - Вон оно как зашёлся-то, от радости, верно. Вон оне, ельфы-то какие - с емоциями! - растрогано протянул одноглазый Сатьян.
  - Ладно, согласен! - кое-как Вилль взял себя в руки и встал, хотя живот болел всё равно. - Уж если стража у нас - липовая, так пусть хоть капитан будет престижный!
  Он взмахнул заново наполненным стаканом, потом на радость всем чокнулся со скалозубом, зажмурился и выпил.
   - Ур-раа!!!
  ...Дальнейшие события смешались в какой-то странный винегрет. Сначала отчаянно шатающийся градоправитель попытался повесить ему на шею ключ от городских ворот. То ли Вилль раздвоился, то ли ключей было несколько, но господин Грайт никак не мог попасть в цель. В конце концов, он просто сунул ключ в руку новоиспечённого капитана. "Ты теперь не просто с-стражник, - немного запинаясь, проговорил мужчина. - Ты теперь - Страж Ворот, ик, вот!" Эльф надел цепочку на шею, и тут же ему под нос ткнулся характерно пахнущий стакан. Вилль что-то пламенно сказал, все что-то ответили, потом он снова выпил...
  ...Потом к нему подошёл скалозуб, сам налил и предложил выпить "на брудершафт". Вилль согласился. Окружающие восприняли это с энтузиазмом: захохотали и захлопали...
  ... - За что пьём?
  - Так у меня День Рождения! - это губернатор...
  - А я сегодня последний зачёт сдал! - похвастался седоусый крепыш Соррен. Он очень любил вести пространные дискуссии о необходимости столичного образования и имел за собой весьма странную привычку щёлкать младшего стражника по носу. Что, забывшись, тут же и проделал...
   ...- Давай за...
  ...- Давай за...
   - Хватит! - Вилль решительно отставил так и не выпитый стакан, кое-как поднялся и тяжело привалился к стене.
  На капитана не обратили внимания. Стражники продолжали квасить, стучали стаканы, кто-то пел, от пола до потолка стеной стояла дымовая завеса. Стараясь не упасть, несчастный пьяный эльф почти на ощупь пробирался к выходу, где столкнулся с такой проблемой: какая из двух дверей ведёт наружу. Выбрав одну методом тыка, Вилль резко шагнул и ударился головой о стену. Потирая лоб, злобно глянул на несговорчивый выход и пришёл в ужас: дверей стало четыре, а потом - много. Дальше он повёл себя мудрее: пошёл вдоль стены, хватаясь за торчащие из неё дверные ручки. Некоторые исчезали (волшебные), некоторые протягивали стаканы (эти Вилль обходил), некоторые показывали шиш (понятно, не хотят помогать). Наконец он вывалился на крыльцо.
  Свежий морозный воздух поначалу огнём обжёг лёгкие, и эльфа тут же замутило и переломило пополам. Через пару минут полегчало, и он понял, что его всё же не стошнит.
   - Всё, домой.
  Пойди он домой сразу, и все дальнейшие события просто не имели бы места в этой истории, да и сама история точно не сложилась. Но Кружевница-Судьба в этот момент вдруг взяла, да и взглянула на него. Надо же, деревенский эльф, удивилась Богиня. За всё время существования Неверры, Кружевница повидала много эльфов: лесных и городских, а где-то далеко на севере раньше жили аватары - крылатые эльфы-оборотни. Но деревенского эльфа она упустила. И немудрено, ведь в её руках находились жизни обитателей целого Мира. Так что одна ниточка, пока ещё совсем тонкая и короткая, вдобавок надорванная, просто осталась без внимания. И тогда Судьба решила пошутить: взяла, да и приплела одну тонкую ниточку к другой, тем самым слегка изменив рисунок Мировой Паутины.
  Внезапно Вилль понял, что не хочет домой, и решил прогуляться. А куда? Конечно же, к воротам, ключ от которых висел теперь у него на груди. И эльф, слегка пошатываясь, побрёл вдоль спящих улиц. "Кто я, что я здесь делаю? - размышлял юный капитан городской стражи. - Люди, даже орки умудряются найти себе в этом городе пару, строят дома, заводят детей. Живут потом целым гнездом вместе с бабками и дедками, прабабками и прадедками. А я? Не на Берте же мне жениться?" При мысли о ней Страж вздрогнул и огляделся, словно боясь, что она вдруг выскочит из-за сугроба. Нет, Берта была девушкой со всех сторон положительной: симпатичная, заботливая, покладистая, но... Она частенько заходила к Виллю, когда тот сидел в караулке, и просила что-нибудь рассказать или почитать. Он рассказывал, читал, а Берта... Не делала НИЧЕГО! Не шевелилась, не говорила, и, как ему иногда казалось, даже не дышала. Просто сидела, подперев рукой щёку, и смотрела. И от её щенячьего взгляда эльфу хотелось выпрыгнуть из окна, а ещё лучше, выкинуть саму Берту.
  "Кто я? Местная диковинка? Чужой среди своих?" Пройдут годы, потом десятилетия. Будет меняться всё, кроме него самого. Умрёт Берен Грайт. Вилль в тайне надеялся, что тот всё же сойдётся с Мартой - местной травницей - и тогда он сможет общаться с их детьми. Умрут все, кого он знает, дети, внуки, правнуки. "Привет, Вилль", - скажет чей-нибудь потомок через пару сотен лет, и будет всё так же сидеть и смотреть на него прапраправнучка Берты.
  С такими невесёлыми мыслями Вилль добрёл, наконец, до стены. Он запрокинул голову и попытался найти среди прыгающих разноцветных огоньков знакомый Волчий Глаз. Напрасно, с Небесного Полога улыбался только дохлый скалозуб, подмигивая по очереди пуговичными глазами.
  - Выпей со мной... Выпей...- призывно зашептал поднявшийся ветер.
  Голова у несчастного Стража закружилась, и он, не удержав равновесия, с размаху шлёпнулся в сугроб. Вилль улёгся поудобнее, скрестил руки на груди, и тоже подмигнул небесному скалозубу. Ему вдруг стало уютно и тепло, и неудержимо потянуло в сон. Он совсем было собрался закрыть глаза, чтобы вздремнуть часок-другой, но вместо этого распахнул их как можно шире. Оттолкнулся локтями от примятого снега и резко сел.
  - Пресветлая Саттара! - в ужасе выдохнул парень, хватаясь руками за голову. Он вовсе не боялся замёрзнуть в снегу - ему это не грозило никоим образом. В воображении нарисовалась вдруг следующая картина: утром люди выходят из своих домов и находят под забором в сугробе в сосиску пьяного новоиспечённого капитана городской стражи. Его, Арвиэля Винтерфелла, убеждённого трезвенника и ярого противника всяческих попоек! А вдруг он ещё при этом проснётся и что-нибудь скажет?
  Вилль слышал много интересного и неведомого из уст бывшего начальника, когда, выудив его в очередной раз из какой-нибудь ямы или кустов, тащил на себе домой, а теперь рисковал оказаться на его месте. Поэтому он срочно попытался принять вертикальное положение, но сделал это слишком резко, и снова упал - уже на колени.
  - Пресветлая, помоги! Верни мою голову!
  Но Двуликая Богиня не спешила откликнуться на мольбы, и тогда Вилль понял, что должен действовать сам. Оперся на ладони и с размаху сунул голову в сугроб, попутно ухватив губами немного снега, и в такой странной позе простоял до тех пор, пока сознание не прояснилось окончательно. Вилль поднялся и недоумённо посмотрел на выгрызенную им нору: наверное, завтра люди подумают, что кто-то рыл из города подкоп.
  - Капитан Винтерфелл, вы ведёте себя не должным образом! Я обязан вынести вам выговор! - строго сказал Вилль и тут же сам себя отчитал. Почувствовав себя намного лучше, капитан Винтерфелл улыбнулся и зашагал к воротам, лепя по пути увесистый снежок: иногда в воспитанном эльфе просыпался настоящий деревенский хулиган.
  Ворота были дубовыми, ладными, с тяжёлым засовом и даже замком великолепной гномьей ковки. И Вилль теперь - обладатель второго ключа от этих ворот, а первый носил на груди Берен, градоправитель, воспитатель, да и просто самый близкий на свете человек. Эльф остановился - не далеко и не близко - приметил небольшой сучок и, не целясь, залепил в него снежком. ТУК! Снежок разлетелся в пыль, а ворота вздрогнули.
  ...Тук-тук.
  Этот звук раздался с той стороны. Вилль вздрогнул: показалось? Слепил ещё один снежок, подошёл ближе, и снова бросил. Вышло ещё громче. ТУК!!!
  ...Тук-тук-тук.
  - Помогите...
   Эльф недоверчиво уставился на дверь. Какого безумца могло понести ночью в лес в такой мороз? И какой безумец посмеет надеяться, что подозрительный стражник отопрёт ему городские ворота? Никто из охраны не рискнёт запустить пришельца в такую пору, но...
  Он решительно скинул щеколду.
  Вставил в замок ключ и повернул.
  Снял замок и потянул за кольцо.
   Дверь распахнулась внезапно, что-то тяжёлое обрушилось на Вилля, и он шлёпнулся в обнимку с этим чем-то, здорово приложившись спиной об утрамбованный снег. Секунду спустя принял сидячее положение и уставился на предмет, который продолжал сжимать в руках. Оказалось, что это...
  - Девушка?
  Темноволосая, с побелевшим от холода лицом. Обыкновенная девушка, замерзающая ночью в лесу, но Вилль вздрогнул и едва не отпрыгнул, когда она открыла глаза - светящиеся зелёные, с вертикальным росчерком зрачка.
  - Оборотень...- выдохнул парень.
  Оборотень... Истинный или проклятый? Первых называли метаморфами, и человек в этом странном тандеме был гораздо сильнее своей звериной половины. Разум и животные инстинкты сливались воедино, превращая истинного в хитрое, изворотливое, но не опасное в общем-то создание. Проклятые были настоящим кошмаром. Зависимые от луны, они становились хуже взбесившегося зверя, рвали и грызли всё живое, что попадалось им на пути. Охота на оборотней велась всегда и повсеместно. В столице были созданы ловчие отряды, в которые входили маги и специально обученные псы. В деревнях, если в округе заводился оборотень, мигом собиралось ополчение. Ловили и тащили на костёр, конечно, проклятых, но и метаморфам доставалось изрядно - массовая паника вкупе со стадными инстинктами пересиливали человеческие чувства.
  Девушка меж тем подняла руку и цепко ухватила Вилля за воротник. Тот не пошевелился. Оборотень и эльф смотрели в упор друг на друга. Вилль думал.
  Эльфы по природе существа рассудительные, а особенные, как Арвиэль Винтерфелл, по идее должны обладать какими-то природными знаниями. Но родители покинули его слишком рано, не успев передать эти знания сыну. Зато за дело рьяно принялись люди, в первую очередь научив мальчика типичному человеческому "авось".
  Истинный или проклятый? Но пока голова думала, руками юного Стража завладела Судьба. Они расстегнули плащ, сняли с плеч и завернули в него вновь обмякшую девушку.
  Когда все три личности Вилля пришли к соглашению, эльф с удивлением обнаружил, что уже стоит на ногах, тогда как на руках уютно устроился закутанный в его же собственный плащ оборотень. Новоиспечённый капитан стражи посмотрел на небо - до полнолуния оставалось пять дней. Вздохнув, Вилль повернулся спиной к воротам и зашагал прочь - он твёрдо знал, куда идти.
  Хулиганка-Судьба меж тем самодовольно потирала руки.
  
  ГЛАВА 2
  
  Сложно было назвать Марту травницей: в растениях она ни шиша не разбиралась. Единственное, что получалось делать хорошо, так это духи и благовония. Она просто смешивала цветочные ароматы на свой вкус, и вкус этот пришёлся по душе столичным барышням. Тем и жила, перебиваясь от ярмарки до ярмарки.
  В столь поздний час Марта не спала. Через неделю начнут прибывать купеческие обозы, а потом будет Новый Год и, собственно, Ярмарка. Нужно успеть запечатать и раскрасить пузырьки и скляночки с товаром, поэтому на столе Марты вперемешку валялись ложки, бумага, склянки, ножи, кисточки, краски и прочее. Женщина пыталась изобразить на флакончике голубовато-белую розу. Правда, цветок больше походил на раздавленную медузу - художницей она была отвратительной. Не разглядев, макнула кисточку в чёрную краску и пририсовала медузе глаз. Марта удивлённо посмотрела на глаз, потом на кисточку и в сердцах стукнула по столу кулаком. Нож полетел на пол. Наклонившись, она смахнула ещё и ложку.
  - Гости? В такое время? - удивилась травница. И действительно, кто ходит в гости по ночам? Марта собралась было постучать предметами по полу, но что-то её удержало. Женщина задумчиво посмотрела на нож и ложку и вернула их на стол, а в следующее мгновенье раздался стук в дверь.
  За порогом стоял Арвиэль Винтерфелл собственной персоной и прижимал к груди нечто большое, завёрнутое в плащ. Марта присмотрелась и ахнула - по форме и размерам свёрток напоминал человеческую фигуру. Женщина бросилась освобождать диван от коробок с пузырьками.
  Когда эльф развернул плащ, травница подошла ближе и принялась разглядывать незнакомку. Совсем юная, с длинными, иссиня-чёрными волосами. В плаще Стража она немного отогрелась, и лицо её стало приобретать смуглый оттенок.
  - Южанка? Кто она?
  - Нашёл за воротами, - признался Вилль.
  - За воротами? Но...- тут она увидела ключ, гордо висящий на груди юноши. - О-о-о, поздравляю!
   - Не в этом дело, - отмахнулся тот. - Она замёрзла? Сможешь помочь?
  Травница интересом и удивлением рассматривала девушку. Одежда явно с чужого плеча, грубые мужские сапоги были ей велики, и находчивая незнакомка перемотала их в голенище верёвкой.
  - Ладно, пойду кипятить воду. Раздевай её пока! - скомандовала Марта
  - Что-о-о?!
   - Ну, хоть сапоги сними! - усмехнулась травница.
  Эльф вздохнул и принялся разматывать верёвку. Когда он снял второй сапог, бледное лицо закаменело - тонкая щиколотка девушки была разодрана почти до кости.
  - Волчий капкан, - буркнул Вилль. - Ненавижу эту гадость.
  Марта знала причину, по которой многочисленные обитатели Северингского леса не спешат попадаться в ловушки. Виноват был всё тот же Вилль. Расставив силки и капканы, деревенские "охотники" со спокойной душой отправлялись по домам дожидаться добычу. Ночью эльф ловко перебирался через городскую стену и наводил в лесу порядок. Зверьков, уже успевших попасться, он вытаскивал, а действующие капканы нейтрализовал. Мужики только головы чесали, что же за напасть такая? Пожимали плечами, снова заряжали капканы, да только напрасно. В конце концов, всё списали на проделки лешего. Тот же самый Вилль сочувственно качал головой: ай-ай, какая неудача, ну ничего, в другой раз повезёт! Но не везло.
  - Ну всё, хватит! - злился парень. - Натыкали в лесу всякой дряни - теперь вон люди уже попадаются! Ничего, я здесь порядок наведу! Я теперь это могу! Я теперь всё могу! Захотели престижного капитана - получайте со всеми вытекающими! Запрет на капканы поставлю! Сухой закон введу!
  Он успел запланировать чуть ли не мировую революцию, когда следующий вопрос едва не застал врасплох.
   - Дружок, а ты уверен, что она - человек? Вдруг нечисть какая: упырица с кладбища поднялась или, не приведи Бог, оборотень?
   - Конечно, уверен! Обычная девушка! Может, пряталась от кого, может, шла куда, решила через лес путь сократить да и наступила на капкан... А может быть, она даже в наш город шла!
   - Может быть, может быть, - пробормотала Марта, заканчивая перевязку.
   Парень с тревогой вглядывался в лицо незнакомки, затем посмотрел на перебинтованную ногу и вдруг хмыкнул.
   - Взгляни-ка! - он осторожно приподнял здоровую ногу девушки за пятку и приложил ладонь к её ступне: ладонь была явно больше. - А она точно не из деревни - где ты видела крестьянок с такими ножками?
  Марта опустила взгляд вниз и попыталась прикрыть свои туфли подолом платья.
   - Вот-вот, - ухмыльнулся Вилль. - Да и потом, лицо у неё какое-то... благородное, что ли... Чей-то бастард?..
  Марта и эльф склонились над незнакомкой. Вилль подметил верно: на деревенскую девку она не походила. Узкий прямой носик вместо курносого крестьянского, высокие скулы, горделивый излом чёрных бровей. И никаких веснушек.
  С рассветом новоиспечённый капитан засобирался домой, и травницу на прощание предупредил:
   - Не говори ей, что я её нашёл. Никому не говори. Скажи, что нашла ты.
   - Но почему? - удивилась женщина.
   - Поверь мне, так надо, - заговорщически подмигнул Вилль.
   Странно, хотя кто знает, что может взбрести в голову эльфу! Марта сходила на кухню, приготовила травяной отвар, простенький, какой умели делать все, а когда вернулась, увидела, что девушка уже пришла в себя и, приподнявшись на локтях, с недоумением осматривает комнату.
   - Вы кто? И где это я? - незнакомка перевела взгляд на Марту. Голос у неё был высокий и чистый, без малейшего намёка на южный акцент. Она скорее говорила немного грубовато, по-деревенски.
  - Ну, здравствуй, милая, - женщина присела на краешек дивана и протянула девушке кружку с отваром. - Меня зовут Марта, ты у меня дома, а сама я - травница.
  Последнее слово женщина произнесла с гордостью, но девушка не впечатлилась, а, напротив, глянула на неё как-то насмешливо.
   - Зверобоя добавили мало, а кошачьи лапки вообще пересушили. Их нельзя сушить на железных листах - это глупое заблуждение. Только на деревянных подносах, причём лучше - берёзовых. А как я к вам попала?
  Женщина, вспомнив просьбу эльфа, принялась врать:
  - Так я тебя и нашла! Пошла за водой, а ты там и лежишь у колодца. Кое-как в дом притащила, отогрела. Стража-то сегодня гуляет, верно, забыли закрыть ворота - вот ты к нам в город и забрела. А капкан-то где словила?
  - Да в лесу, - поморщилась девушка. - Под снегом не заметила. Странно... Лес помню, капкан, ворота... Больше ничего не помню. Хотя... Нет, ничего.
  - Что же ты в такую погоду в лесу-то делала? - Марта наконец смогла задать мучивший её вопрос.
  - Гуляла! - фыркнула незнакомка, глядя на травницу огромными голубыми глазищами. - А хороши у вас стражнички-то, нечего сказать. На дворе ночь, ворота нараспашку, гуляй - не хочу... А если нечисть какая забредёт?
  Марта немного обиделась за родную стражу, точнее, за одного из них, но вслух сказала:
   - Нет у нас нечисти. Была одна, так капитан завалил. Голыми руками, между прочим! А ты вот, милая, так и не представилась. Нехорошо это!
  Девушка вздохнула, как показалось Марте, с облегчением. Вся напряжённость мигом исчезла, и незнакомка снова подняла на травницу нахальный взгляд.
  - Я Алесса. Просто Алесса. И я - ваша коллега.
  
  ***
  
  К вечеру того же дня любопытство одержало-таки верх над новоиспечённым капитаном. Вилль даже немного пожалел, что весна ещё не ступила на северные земли, и вместо цветов в палисадниках блаженствуют сугробы. Как-никак с девушкой знакомиться идёт, не ваксу же для сапог ей в подарок нести? О конфетах и пряниках можно даже не помышлять - переживавший за пропавшего хозяина домовой Симеон на нервной почве опустошил все шкафы и теперь вольготно дрых на диване кверху покруглевшим брюхом.
  - Так, капитан Винтерфелл, главное - спокойствие! - сам себе сказал эльф и привычным жестом заправил за ухо отросшую чёлку. - Не испугать, не насторожить...
  - И чтоб в тебя не втресскалась, - лениво подсказал домовой. - Не нужшшны нам дома оборотнихи!
  С повышенным вниманием противоположного пола у Вилля были серьёзные проблемы. Как только северингские барышни не измудрялись! Разбивали коленки и носы около его двери, не могли выгнать лошадь из стойла, и бежали за помощью. Вилль с неизменной улыбкой обрабатывал ссадины, отвязывал примотанный к гвоздю конский хвост и соглашался, мол, да, само запуталось. Изобретательнее всех оказалась старшая мельникова дочь Лукьяна. Девушка прибежала в самый пал жаркого летнего дня и, раздирая на груди без того потрёпанную блузку, со слезами умоляла Вилля достать из речки Истринки потонувшую заколку. Сам эльф плакать не умел и чужие рыдания не переносил на дух, а потому ничтоже сумняшися отправился на выручку утопленнице. Через полчаса придонного ползания он смирился с мыслью, что всё-таки придётся успокаивать растеряху. Вынырнул... да так и замер с выпученными глазами и открытым ртом. Бесстыжая Лушка, повизгивая от восторга, полоскалась рядом, а её одежда, похоже, отправилась навестить заколку. Предсмертно хрипящую эльфийскую честь спасла русалка Мириада. Она выгнала охальницу со своей природной вотчины, да ещё как следует наддала хвостом. Виллю в тот раз крупно повезло - в Северинге подобные совместные купания обычно заканчивались Храмом и алой ленточкой, связывающей запястья молодожёнов.
  Эльф тяжело вздохнул - идти всё равно надо! Сам оборотня в город принёс, значит, и ответ тоже ему держать придётся, если девушка отчебучит чего. Но каждый имеет право на жизнь, не так ли? "Интересно, - уже у самого мартиного дома подумал вдруг эльф, - она будет похожа на Берту, на Лушку или на что-то другое?!"
  Незнакомка полулежала на диване, облокотившись на подушки, и раскрашивала флакончик для духов. Штук десять уже разрисованных стояли рядом на полу. Девушка повернулась к вошедшему лицом и от удивления чуть не выронила пузырёк.
  "Ну вот, вторая Берта", - кисло подумал Вилль, но улыбнулся как можно приветливей. Девушка совсем оторопела и поставила флакончик на пол, а потом поманила эльфа пальцем. Тот немного удивился, но подошёл.
  - Наклонись.
  Вилль вконец растерялся, но сделал и это. Девушка обхватила его лицо маленькими ручками и стала разглядывать с немым восторгом, как расписную игрушку на ярмарке.
  - С ума сойти! - восхищённо прошептала Алесса. Эльф уже не знал, что и подумать, когда коварная девчонка вдруг сделала финт ушами. Точнее, с его левым ухом - цапнула за мочку и изо всех сил дёрнула. Страж от неожиданности взвился чуть ли не до потолка, а девушка посмотрела на руку с таким видом, будто надеялась обнаружить в ней оторванное ухо.
  - С ума сойти!!!
  Вилль уставился на неё в ужасе. Пресветлая Саттара, кого он спас?! Эта девчонка и в человеческом обличии опасна для общества, а что будет, когда она перевоплотится?
  Меж тем Алесса закончила рассматривать свою руку, и, подняв на него глаза, сказала нормальным тоном:
  - Никогда не видела живых эльфов!
  - Надо думать, мёртвых видела! - огрызнулся парень, натирая покрасневшее ухо.
  - Тоже нет, но я уверена, что мёртвыми они смотрятся не так симпатично. Ну-ка, повернись кругом!
  - Зачем? Хвоста у меня нет!
  - А нужен? Хочешь, вырастим! Я - Алесса... гм, просто Алесса. А тебя как звать-величать, о, бесхвостый эльф?
  - Вилль.
  - Ну, садись, Вилль, - девушка похлопала по дивану рукой. - Не бойся, я не кусаюсь.
  "В этом-то я как раз и не уверен", - подумал эльф, но всё же присел, правда, на самый краешек.
  - А почему у тебя имя такое дурацкое? - поинтересовалась Алесса, продолжая бесцеремонно разглядывать его нахальными голубыми глазами. - Я слышала, у эльфов очень красивые длинные имена, а у тебя что? Будто собаку кличешь!
  Вилль решил не обижаться. Он понял, что девушка просто не в себе. Конечно, блуждания в зимнем ночном лесу ещё никому не пошли на пользу. Совсем одна, испуганная, с перебитой капканом ногой.
  - Меня зовут Арвиэль Винтерфелл, но людям почему-то удобнее сокращать.
  - А я довольна своим именем, и если кто-нибудь попробует его исковеркать, то я этого гада сама сокращу, - грозно произнесла девушка. - Значит, Арвиэль. Это уже что-то совсем собачье...
  - По-эльфийски Арвиэль - Северный Ветер, - эльф решил не вдаваться в сложности перевода и разбирать своё имя по слогам, объясняя, что означает каждый из них, и привёл весьма приблизительную трактовку. - Алесса, а ты вообще кто?
  Девушка непритворно удивилась, будто он сморозил глупость.
  - Травница, конечно! Тебе Марта уже сказала, верно? Кстати, если честно, из неё травница такая же, как из тебя - орк! - доверительно прошептала ему на ухо Алесса.
  Эльф собрался было уносить ноги прочь от сумасшедшей оборотнихи, как вдруг в его голове всё встало на свои места. Он посмотрел на шутницу совсем по-другому, весело рассмеялся и поднял с пола один из разрисованных флакончиков. На нём была изображена маленькая фейка со стрекозиными крыльями, порхающая на фоне фиалок.
   - Хочешь, могу и тебя изобразить, - предложила Алесса, - с хвостом.
   - Да хоть с рогами! - вновь засмеялся эльф: весёлая девчонка определённо ему понравилась. - И с копытами! У Марты теперь покупателей будет в пять раз больше!
   - Нет, - серьёзно сказала девушка,- это уже бес получится! Покупатели решат, что здесь скрыт намёк - надушишься и тоже станешь счастливым обладателем копыт и рогов.
  Парень совсем развеселился. Так хорошо и легко он уже давно себя не чувствовал. Странно, они только что познакомились, а уже шутят как старые друзья.
  В течение последующих четырёх дней Вилль исправно ходил в дом Марты как на службу. Ничего не менялось - Алесса разрисовывала флаконы, а женщина заправляла их духами. Травница была просто на седьмом небе от счастья. Однажды она подловила эльфа за углом и сжала в объятиях:
   - Ты даже не представляешь, какое сокровище откопал под снегом! Я ж теперь всё дороже продавать стану - озолочусь! А в травах-то как она разбирается... Как разбирается! На запах, на ощупь, на цвет! Почти все мои запасы повыкидывала, сказала - гов... не то!
   Поговори ты с ней, пускай у меня жить остаётся. А то ведь вообразила себя путешественницей, в неполных-то восемнадцать лет. Допутешествовалась, сам видел! До сих пор ходить нормально не может - вон ногу-то как раздуло. А мы бы, как снег сойдёт, в лес пошли, травок каких насобирали. А ещё она лечить может. Как кости сращивать - знает, вывихи вправляет, даже роды принять может! Поговори, а?..
  Вилль тем временем размышлял, почти не слушая женщину. Такие раны, как разодранная щиколотка, являлись для метаморфов досадной мелочью, пустяком - через неделю у Алессы даже шрамов не останется. Интересно другое: при смене ипостаси царапины затягиваются моментально, так почему же Алесса до сих пор перекинулась? "Ну конечно! - понял Страж. - Она просто не хочет пугать Марту внезапно зажившей ногой, прикидывается обычным человеком. А молодец!" Мысль о том, что девушка могла быть проклятой, в первый же вечер знакомства смыли волны внезапной симпатии.
  - ... ну, если хочешь, вместо тебя в лес ходить буду, капканы ломать!
  Эльф оторопело посмотрел на женщину.
  - Давно уж знаю я, что там за леший хулиганит, - усмехнулась Марта.- Поговори, а?
  В ночь с пятого на шестой день юноша допоздна задержался в гостях у травницы. Алесса с тоской поглядывала на круглую белую луну в обрамлении оконной рамы, но превращаться не спешила. Около одиннадцати эльф засобирался домой. Уходил он со спокойной душой, зная, что ничего не случится, а завтра обязательно упросит её остаться.
  - Арвиэль, подожди! - окликнула его вдруг Алесса. Марта почему-то засмущалась и ушла в очередной раз протирать-перекладывать свои драгоценные баночки-склянки. - На вот, возьми.
   Эльф, недоумевая, развернул протянутый бумажный рулон и уставился на "произведение искусства". Несомненно, это был он. Любой подтвердил бы невероятное сходство. Игра светотени, складки на одежде - всё было прописано до мельчайших деталей. Но при этом светлая от природы кожа Вилля приобрела угрожающий синеватый оттенок, уши разрослись до размера ослиных, а миндалевидные глаза превратились в раскосые "глазки в кучку". И, конечно, лохматый собачий хвост.
  - Ну как, нравится? - лукаво спросила Алесса.
   - Потрясающе!- ухмыльнулся Вилль. - Только хвост маловат - я предпочитаю заметать за собой следы.
   Он ещё раз присмотрелся к рисунку и вздрогнул.
   - А при чём здесь клыки? Я ведь не вампир!
   - Но у тебя же они есть, - возразила девушка, - не такие длинные, правда.
  Вилль закусил губу: и как только углядела? Двенадцать лет он прожил в Северинге, и никто до сих пор не замечал. Дело в том, что у него действительно были небольшие клычки. На верхней челюсти чуть подлиннее, на нижней - совсем маленькие, почти как у человека. И он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал об их существовании.
   - Алесса...
   - А, понятно, это у тебя просто прикус неправильный! А ведь в эльфе всё должно быть прекрасно! Бедняжка, не переживай, я никому не скажу! - смеясь, "пожалела" его девушка.
   - Не надо, - решил подыграть юноша, - иначе я утоплюсь от стыда и горя, и стану синим как на твоём рисунке, а ты наконец-то увидишь мёртвого эльфа! Не губи меня, о Алесса из леса!
  Девушка шутку оценила и захлопала в ладоши.
  Уже засыпая, эльф вдруг вспомнил карикатурную рожу и захохотал. Дремлющий у него на груди домовой проснулся, поднял голову и укоризненно сказал:
   - Знаешшь, хозяин, ты в посследнее время какой-то чудной. Ржешь по ночам как конь, под хвосст ужаленный. Хозяин, сскажи, ты начал пить?
  В ответ тот захохотал ещё громче.
   - Хозяин, пойми, пьянсство до добра не доведёт! Ты будешь ходить на четвереньках и спать в лужшше, как поросся!
  Вообще-то, подобные речи были со стороны Симеона неслыханной наглостью. Обычно представители этого вида нечисти вели себя тихо и скромно, почти не показывались из-за печи, работали за сливки и были намертво привязаны к дому старинной магией. Симеон разговаривал с хозяином на равных, частенько поучал и даже ругал. Домовой не занимался уборкой, готовил, когда хотел и что хотел, ел и спал вместе с Виллем. Симка зависел от хозяина, поэтому легко мог выйти из дома, в котором они жили, и пойти по своим делам. Первоначально вид праздно шатающегося по улицам домового шокировал горожан, но потом все привыкли: если хозяин - эльф, то почему он не может завести себе нечисть в качестве домашнего животного чисто из прихоти? Поэтому огромный говорящий чёрный кот покупал зелень в лавке и свежий хлеб в пекарне, заказывал в трактире Эртана "Оркан-Бар" стакан сливок (их там держали специально для него) и резался с мужиками в карты на щелбан. На деньги с ним не играли, так как все знали, что у нечисти выиграть практически невозможно.
  - Знаешь, Симка, - сказал Вилль, - у меня такое чувство, что скоро что-то произойдёт. Хорошее или плохое, но тихая жизнь в городе закончилась.
  - Из-за девчонки? - недовольно спросил Симеон.
  Домовому она не понравилась. Когда юный Страж рассказал ему про девушку-оборотня, тот нахмурился: домовой искренне считал себя единственным в мире существом, которое имеет право хамить хозяину. "Совсем хозяин с ума сошёл, - ворчал домовой. - Человечков слушается, с орками дружбу водит. Скоро с оборотнихами будет в лес ходить, цветочки собирать. Сезон охоты на пару откроют. А потом хозяин и до русалок с кикиморами докатится, ряской из пруда обвесится! "
  - Не знаю, - отозвался эльф. - Это просто чувство, ничего более.
  - Это не чувсство, хозяин, а твоё чутьё.
  И они заснули. Спал градоправитель Грайт, не подозревая, что в городке плетётся тёмная волшба. Спала Марта, не зная, что в соседней комнате тоскливо смотрит на луну девушка-оборотень. Спал в караулке дядька Темар, бережно прижимая к себе початую бутыль самогона. Индикатор Преступлений, гладкий тильзитовый (4) шар на трёх серебряных ножках, горел ровным желтоватым светом - магический кристалл не заметил колдовства. Что поделать, присланный равеннскими магами Индикатор был стар, а новый стоил слишком дорого...
  Юный эльф был прав, над городом действительно нависла угроза.
  
  ГЛАВА 3
  
  Год спустя
  
  В аптеке травницы Марты стоял шум и гам.
  - Уже третья бутылка за четыре дня! - орала Алесса на маленького толстого мужичка с характерным синюшным носом и плутоватыми глазками, причём один из них заметно косил. - Ты же не мог сам всё это выпить? Или всё-таки мог?!
  - Ну-у-у, так ведь вкусно же! Не то, что гномье пойло... Зато дешевле привозного! - пробасил ростовщик Демьян, обдавая девушку густым запахом перегара.
  - Ты что, выпил всё один?!
  - Ну-у-у не-е-е, с Сатьяном. Мы, как ты и сказала, в чаёк бульк капелюшку, и пьём себе. Вку-у-усно!
  - Ы-ы-ы!!! - Алесса хлопнула себя по лбу. - Вы что, идиоты? Я сказала - три капли на кружку чая, да, но на одну кружку! Одну! Вечером перед сном!
  Она загнула на одной руке два пальца, на другой - четыре, и оставшимися помахала перед носом несчастного пьяницы.
  - Так ведь вку-у-усно!
  Пять дней назад к ней пришёл ростовщик и пожаловался на то, что плохо спит уже две недели. На вопрос почему, тот пожал плечами: кашляю. Алесса приказала ему открыть рот и, стараясь не дышать, заглянула в послушно раззявленную пасть. Да, бронхит был нанутро! Зелий у знахарки хватало с избытком, но вовсе не для распитий их под закуску. Дело в том, что в состав входил особый набор трав, настоянный на спирту, и крепость была соответственной. Через неделю - ни бронхита, ни его последствий, но вместо того, чтобы лечиться, друзья-товарищи устроили грандиозную попойку.
  "Сколько же они чаю-то выдули?" - размышляла Алесса, наполняя расписную бутылочку из небьющегося стекла. Неразбавленным зелье было отвратительным на вкус, а вот с чаем - очень даже ничего. Не эльфийские вина, конечно, но и не гномий самогон.
  При мысли об эльфах Алесса вздрогнула.
  - Вот, держи! - протянула она бутыль. - Надо же, два сапога - пара: Сатьян да Демьян! Один кривой, второй - косой, и оба - бестолковые!
  Она пересчитала деньги, и пристально посмотрела на ростовщика.
  - Мало! Да ещё сколками набросал, крохобор несчастный!
   - Да ведь детинка, как всегда! - удивлённо сказал мужик.
   - За бутылку плати. Здесь вам не посудная лавка, а я не добрая фея - тарой разбрасываться.
  Демьян сердито засопел и полез в карман. Вдруг рука его на что-то наткнулась, и мужик просиял:
  - На-ко вот, возьми! Всё же лучше, чем деньги!
  - Я не содержу ломбард! - отрезала знахарка, но на предложенное золотое колечко взглянула заинтересованно. Тонкое, узорчатое, ровно паучком плетёное, с маленьким зелёным камнем. То, что камень - не изумруд, хотя и похож, Алесса поняла сразу. "Как глаза Вилля, - подумала девушка, - они не просто зелёные, а изумрудные с золотыми искрами". И чуть не плюнула от досады: уже второй раз его поминает.
  Колечко село на безымянный палец правой руки, словно влитое.
  - Бери, бери, - настойчиво повторил Демьян, - не украл, не боись. Дочкино это, от первой жены которая. Уезжала когда, всё забрала, а его вот забыла. Агафья зацапать себе хотела, да не отдал... стерве. А ты - девка хорошая, хоть и вредная. Колечко-то, оно живое будто, к плохим людям не идёт, а ты ему, видать, по вкусу пришлась, вишь, сидит, слезать не хочет!
  Алесса пристально посмотрела на мужика: тот не шутил. Потом взглянула на кольцо, и зелёный камушек задорно ей подмигнул, мол, что, не нравлюсь?
   - Спасибо тебе, Демьян,- сказала Алесса, продолжая любоваться колечком. Кольцо блестело, камень кокетливо сверкал - похоже, ему нравилось быть в центре внимания. - Добрый ты мужик, да жаль тебя, пьёшь больно много.
  - Да от такой бабы кто хошь запьёт, - вздохнул ростовщик.
  Знахарка его понимала. Жена Демьяна была Стервой. Именно так, с большой буквы. И при этом стервой верующей. Она исправно ходила в Храм Триединого, не пропускала ни одной службы, соблюдала все посты и предписания. Казалось бы, такой человек должен быть тихим и смиренным, как предписано законом Божьим, ан нет. Агафья умудрялась доводить до белого каления всё население Северинга, пугая нечестивцев грядущими муками в Бездне. Побаивалась она только Вилля. Марта рассказала Алессе, что давно, когда тот был мальчишкой, Агафья больше всех нападала именно на него. Правильно, что мог сделать ещё чужой в городе подросток-нелюдь, не способный нагрубить взрослой женщине? Но однажды, когда Агафья в очередной раз разошлась и стала пророчить, что явится к нему и его сородичам семиглавый дракон, в эльфа словно вселился бес. Он резко побледнел, злобно сверкнул зелёными глазищами и выдал такую длинную и сочную фразу, что присутствующие при этом люди и гномы пооткрывали рты, орки восхищённо зааплодировали, а дриады прикрыли уши. Марта клялась, что даже паузы в этом выражении звучали непристойно. С тех пор Агафья стала обходить Вилля стороной или ограничивалась советами да пожеланиями, и плевалась у него за спиной.
  "Опять я его вспомнила, - подумала Алесса, - теперь точно придёт". А вслух сказала следующее:
  - Знаешь что, Демьян, если будет совсем уж сильно доставать, приходи ко мне, я тебе дам тебе пузырёчек маленький, незаметный, капнешь ей в чай али воду то зелье волшебное, и будет сидеть твоя жена тихая как мышка, кашлянуть бояться.
  - Это почему?
  - Да чтобы не обделаться! - весело закончила Алесса.
  Демьян захохотал.
  - А вот это мне по душе! Я при ней нарочно пить буду - пущай злится... засранка!
  Демьян, посмеиваясь, захлопнул дверь и на улице с кем-то столкнулся. Алесса напрягла чуткие уши и услышала, как ростовщик, захлёбываясь от восторга, описывает своему собеседнику кару, ожидающую его жену в самом скором времени.
  "Вот это было бы совсем неплохо", - отозвался тот, второй, и знахарка подпрыгнула на месте. Этот голос она узнала бы из миллиона.
   - Марта, я в чулане! - крикнула девушка и с быстротой молнии метнулась прочь от прилавка.
  Порог аптеки переступил никто иной, как капитан городской стражи Арвиэль Винтерфелл.
  Вот уже целый год он был для неё сущим наказанием. Она пряталась в доме, скрывалась в переулках, едва завидев издали его высокую фигуру, но всё равно везде натыкалась на несносного эльфа. Знахарке уже начало мерещиться, что он преследует её, и в голову закрадывалась паническая мысль о бегстве. Иногда ей хотелось превратиться не в пантеру, а в маленькую мышку, а ещё лучше, стать невидимой.
  Он был прав, когда решил, что оборотень не исцеляет ногу из-за травницы. Но была ещё одна причина: пока она болеет, никто не выгонит на улицу, а Алессе очень не хотелось уходить. Дремлющая в глубине души чёрная пантера тоже была вполне довольна - тепло, сытно, а главное, безопасно. Обе сущности - и Алесса, и южная кошка - чувствовали, что в этом городке смогли бы прижиться. Поначалу Вилль внушал ей доверие, хотя девушка знала, что эльфы относятся к оборотням ещё с большим отвращением, чем люди. На Дивный Народ не действовали проклятые болезни, эльф никогда не превратится в вампира или оборотня, поэтому они считали перевёртышей чем-то вроде извращённой формы человечьей жизни, не имеющей право на существование.
  Год назад Алесса настроилась на серьёзный разговор, но Вилль её опередил. Девушка, ликуя в душе, но сохраняя скептическое выражение лица, слушала заверения в необходимости её, как профессионального знахаря, слегка приоткрыла рот, когда парень принялся расписывать салют на грядущей Ярмарке. И закаменела, узнав о его должности.
  - Да в чём дело-то? - не понял Вилль. - Ну, капитан, ну, стражи, так ведь стража-то - липовая!
  Липовая - не липовая, какая разница. Ни один уважающий себя оборотень не станет связываться с охраной, какой бы она ни была. А кошка Алесса себя уважала. Поэтому она стала потихоньку отваживать эльфа от дома травницы. Сначала избегала его, отговариваясь занятостью, затем начала подшучивать и хамить. Какой же парень захочет общаться с наглой самовлюблённой девицей? Знахарка видела, что он искренне не понимает причины таких перемен, но поделать с собой ничего не могла: стражей она люто ненавидела и боялась. Вилль стал заходить всё реже, и Алесса вздохнула с облегчением. Она твёрдо решила остаться в городе, чем несказанно порадовала Марту, так что эльф-стражник был ей совсем ни к чему. Нельзя оборотню иметь таких друзей - вдруг догадается или сама чего сболтнёт ненароком. А у него вон какие сабли, небось, не для красоты носит. Одну в сердце, другой - хрясь по шее, и всё, нет больше Алессы-кошки.
  Девушка у Марты скоро совсем обжилась. Они расчистили захламлённый чердак, превратив его во второй этаж. Алесса заставила мебелью и украсила на свой вкус получившуюся комнату, и перебралась жить туда. Из сеней на чердак теперь вела добротная лестница с перильцами вместо старенькой стремянки, а ещё Алесса заказала новое окно. Хорошее, из прочного толстого стекла, снаружи - съёмные ставни. Марта похохатывала, глядя, как девушка тщательно смазывает петли маслом - чтобы ни одна не скрипнула. Алесса не обращала внимания на травницу: она знала, что время от времени придётся выпускать кошку погулять, иначе та может взбеситься и пересилить её волю. Оборотень - два в одном - человек и зверь. Они должны понимать друг друга, и хотя человек в этой паре хозяин, он должен иногда уступать второй сущности.
  Весной, летом и в начале осени женщины собирали травы, сушили, делали заготовки на зиму и варили зелья. Попутно Алесса обучала Марту своему мастерству. В цветочках-листочках женщина разбираться так толком и не научилась, зато почему-то стала ловко вправлять вывихнутые суставы, лечить Алессиными зельями зубы, желудки и обмороженные конечности. Лавка превратилась в аптеку, они сделали ремонт, в общем... Колесо жизни неспешно катилось по дороге, но под это самое колесо всё время норовил попасть один камушек. И звали его Арвиэль Винтерфелл.
  А сейчас он собственной персоной зачем-то прикатился в лавку и беседует с Мартой! Алесса зашипела и приложила ухо к двери - слышимость была великолепной.
  - К нам с утра Эртан заходил, - сказала Марта, - успокоительное для жены брал. Так Леська сама перепугалась, самое лучшее, из ярмарочных запасов отдала!
  По всему городу вот уже более полугода ходила самая животрепещущая сплетня: дриада Ксандра ждёт ребёнка. От мужа орка! Да это же неслыханно и невиданно! О полуэльфах люди слышали, о полуорках - тоже, но такое! Почтенные кумушки-горожанки не переставали рассуждать, как же ребёночек-то будет выглядеть? Зелёненький, как папочка, али светло-коричневый, как древесная дриада? Когда Ксандра поняла, что беременна, то мигом помчалась к Алессе, и та в ответ на новость разинула рот. Конечно, знахарка согласилась присмотреть за Ксандрой и роды принять - танцовщица была ей симпатична, а к тому же она испытывала невероятное профессиональное любопытство.
  - А что случилось? - забеспокоился эльф.
  - Кусай исчез! Ксанка совсем извелась. А ведь уже не первый пёс пропадает.
  - Ну да, на той неделе у кузнеца Сидора Гранит исчез, как в воду канул, с месяц назад - Сатьянов Пивон, - припомнил Вилль. - С чего бы вдруг?
  - А ведь какие все здоровые были, таких со двора не сведёшь. Может, волки сманили?
  - Вряд ли. Наверное, сами за ворота выбежали, да в лесу и околели. Алесса-то где? - вдруг понизив голос, спросил эльф.
  Знахарка совсем слилась с дверью. Подозревает! Как пить дать, подозревает! Вдруг уже догадался, что она - не человек? А теперь ещё решит, что собак съела! Ууу!
  - В чулане, - так же шёпотом отвечала Марта. Девушке показалось, что голос травницы звучит как-то насмешливо. - Прячется...
  - От меня, что ли? Ну-ну, от меня, дорогая Алесса, не спрячешься!
  Знахарка вдруг поняла, что последнюю фразу он произнёс специально для неё, и по спине несчастной заструился холодный пот. Догадался! Собаки! Сабли! Бежать, а-а-а!
  Входная дверь снова хлопнула, и послышался визгливый, такой знакомый голос:
  - Где она?! Где эта воровка?!
  Агафья! Ну вот, теперь ещё и эту принесло! День определённо покатился кошке под хвост. Девушка свирепо зарычала - если очень страшно, надо срочно на кого-нибудь наорать. Способ действенный и неоднократно проверенный! Она сжала кулаки, сделала зверское лицо и решительно распахнула дверь.
  - Ты кого это воровкой обзываешь, а?!
   - Тебя!!! - ростовщица завопила так, что Вилль прикрыл уши. - Вот, полюбуйтесь-ка, господин капитан, на преступницу! Девка бесстыжая! Сначала мужа у меня сводит-приманивает, каждый день божий сюда приваживает! Грех!!! Зельями приворотными поит, ведьма! Грех!!! А теперь и обокрала! Грех!!!
  Бедный эльф вытаращился на бесноватую совершенно круглыми глазами. Он вообще ничего не понял, кроме того, что Алесса грешит напропалую, а Вилль должен её остановить. Девушка уперла руки в бока и грозно пошла на противную бабу.
  - Да будь я твоим мужем, то и к кикиморе бы от тебя сбежала! Ты рожу свою видела? К тебе мужик подойти ночью только с мешком, небось, и может!
  - Что!!! - заверещала Агафья, в свою очередь надвигаясь на Алессу. - Воровка!!!
  Вилль оказался посередине беснующихся баб. Обе брызгали слюной, махали кулаками и ни на минуту не закрывали рты. Марта спешно ретировалась за прилавок, а эльф подумал, что если вдруг упадёт в обморок от шума, то никто этого даже не заметит, и они будут орать уже над его распростёртым на полу телом.
  - ТИ-И-ХО!!!
  Спорщицы наконец-то замолчали и с ненавистью уставились уже на эльфа. Как же, оторвали от такого приятного занятия! Вилль перевёл дыхание.
  - Госпожа Агафья, что случилось? Вы пришли в чужой дом, кричите, сквернословите. От меня вы чего хотите?
  - А вы взгляните-ка на ручку этой... знахарки! Колечко-то на ней моё!
  Вилль посмотрел на скрещеные на груди руки девушки и чуть не вскрикнул. Нашлось!
  - Алесса, откуда оно у тебя?!
  - Демьян подарил! Ничего я не воровала, пусть не врёт!
   - Да чтоб пьяница этот кому хоть ворону дохлую подарил?! - встряла Агафья. - Не своровала, так выдурила. Арестуйте её сию же минуту, господин капитан, во имя справедливости Божьей!
  - Всё равно не отдам! Оно не снимается! - едко усмехнулась девушка.
  - Не снимается?! Совсем?!
  Алесса окончательно растерялась. Эльф смотрел на неё, как на какую-то диковинку: изумлённо и радостно одновременно.
  - Совсем - только с пальцем!
  - Ну что, господин начальничек, будете её арестовывать, али нет?!
  - Нет! - отрезал Вилль. - Потому как не за что.
  Агафья злобно зашипела и вытаращила на эльфа бешеные глаза.
  - Спелись?! Ну конечно, кто же ещё бесовку защищать будет, как не нелюдь остроухая! Смотрите, по всем вам пройдётся огонь да...
  И осеклась, что-то припомнив. Алесса воспользовалась паузой и прикрикнула:
  - Катись, убогая! Ещё раз здесь увижу - мочегонкой напою!
  Ростовщица привычно забурчала под нос и побрела вон под насмешливо-презрительным взглядом знахарки. И на сей раз Алесса достойно вышла из схватки победительницей, а как же иначе? Знай пантеру - не тяпнет, так рявкнет!
  - Э-э-э, может, чайку? - подала голос молчавшая доселе Марта. Она прекрасно знала, что, когда Алесса "в образе", вмешиваться не стоит.
  - Да нет, Марта, спасибо! - отозвался Вилль и усмехнулся. - А то вдруг Алесса и меня потравит? А скажи, кольцо тебе правда подарили?
  - Точнее, поменяли, в шутку... На бутылку!
  Капитан твёрдо решил напиться. Дожили! Эльфийские фамильные кольца уже меняют на... бутылки! Вилль даже не знал, смеяться ему или злиться. Ну, Алесса! Такое только с ней может произойти. С тех пор, как девушка появилась в городе, здесь стало веселее. Но не для него. Вилль прекрасно понял, почему вдруг в один прекрасный момент Алесса вдруг превратилась из гостеприимной хозяйки в злобную и вредную девчонку. Он знал, что во всех городах Неверры именно городская стража ведёт охоту на оборотней.
  Вилль собирался сказать Алессе, что знает про её вторую сущность, но не успел, проболтался первым. Результат себя ждать не заставил, а жаль. Он всё-таки решил не рассказывать девушке правду - ещё испугается и сбежит, а городу она была очень и очень полезна. Сидор, кузнец-гном, излечился от постоянных мигреней, Эртану она подкинула некий рецепт, после чего пиво приобрело особо приятный вкус, научила неким профессиональным премудростям знахарку Феодору. В караулке на столе теперь блестела зелёненькая бутыль с похмельным отваром, и у эльфа перестала болеть голова от традиционного запаха перегара.
  В Северинге Алессу считали вздорной, но в общем-то неплохой девушкой - в помощи она никогда никому не отказывала. В прошлом году расписала внутри Храм Триединого, чем несказанно обрадовала жреца Теофана. Вилль, когда узнал об этом, захохотал. Вот это да, художница-нечисть пишет святые лики, а рядом растроганно умиляется жрец! На ярмарку девушка не пошла, но Вилль видел там Марту, сосредоточенно рыщущую по рядам. Оказалось, что она ищет... гитару! Эльф сначала посмеялся, но после того как прогулялся под окнами травницы, смеяться перестал.
  С Алессой постоянно происходили забавные случаи на потеху всему городу. Прошлой весной она углядела в реке какие-то водоросли и отважно полезла доставать, а вместо этого выудила за волосы ещё не окончательно проснувшуюся после зимы Мириаду. И конечно, тут же с ней разругалась в пух и прах! Случайно вылила из окна ведро грязной воды прямо на голову Агафье, после чего стала доказывать, что это святой дождь. Вилль почти не сомневался, что и капкан в лесу она поймала исключительно по причине своей невезучести: то ли на птичку загляделась, то ли на звёзды. А теперь умудрилась купить эльфийское кольцо у ростовщика за бутылку. Кольцо, в некотором роде, волшебное, просто так с неба не падающее. Самое удивительное, что оно повело себя очень странно - взяло да и пошло к оборотню. Неужели Пресветлая решила пошутить? За Двуликой Богиней водился грешок испытывать своих подопечных, проверять их чувства и веру.
  Размышляя таким образом, Вилль сам не заметил, как добрался до орочьего дома, и неплохое с утра настроение подёрнулось морозной корочкой. Бедная Ксана! А ведь ещё и утешать её придётся... Эльф нерешительно поднял руку, но дверь распахнулась сама, открыв домохозяина во всей зелёной красе.
  - Аррвилль! - оскалил клыки приятель и привычно хлопнул его по плечу. Вилль пошатнулся, но на ногах всё же устоял. Орк был на голову выше отнюдь немаленького эльфа, тогда как дриада - почти настолько же ниже.
  Странное дело, но Эртан, похоже, совсем не тосковал по исчезнувшей собаке. "Что-то здесь не чисто!" - смекнул эльф, подгоняемый дружескими тычками в спину. После особо увесистого Вилль буквально вылетел на середину гостиной комнаты и едва не растянулся прямо перед ксаниным креслом. Дриада подняла на эльфа печальные чёрные глаза и помахала перед его носом полотенцем с вышитой лохматой псиной.
  - Вот, Виллюшка, и всё что осталось мне от Кусаюшки! Одна только вечная память, - и вздохнула.
  - Не переживай так, Ксана, - эльф невольно скосил глаза на большой круглый живот будущей мамаши, - о нём лучше подумай, тоже ведь чувствует, беспокоится... Новую собаку заведи...
  - Новую?! Никого мне не надо, окромя Кусаюшки! Ах, я ведь как думала, родится малыш-то, играть с ним будет, потешаться, за хвост таскать! - Ксандра мечтательно прикрыла глаза. - Иди-ка лучше, послушай!
  Беременная дриада ничем не отличалась от простой беременной женщины. Когда срок был маленький, Вилль продолжал наведываться к друзьям почти каждый день и на чудачества Ксандры внимания не обращал. Дриада то беспричинно смеялась, то охала и закатывала глаза, пугая обоих мужчин. Если ей было нужно что-то поднять с пола, она так кряхтела, что чуткий эльф тут же бросался на помощь. Тогда Ксанка начинала хихикать и говорила: "Не надо, не надо, сама справлюсь! Лучше в другом помоги: в трактире за меня попляши али спой чего!" Иногда дриада начинала с восторгом рассказывать сколько, когда и чем её тошнит. Тогда эльф и орк менялись цветом кожи: Эртан белел, а Вилль зеленел. Страж стал заходить значительно реже.
  Вилль вздохнул и послушно приложил ухо к животу дриады. Ксана тут же блаженно зажмурилась и запустила руку в волосы Стража: кружевница любила всё, что напоминает шёлк.
  - Ну, сыночек али дочка? - промурлыкала дриада.
  Эльф насторожился, но услышал только какое-то бульканье. В следующий момент маленькая детская ножка врезалась ему в ухо.
  - Мальчик, определённо. И характер точно будет отцовский!
  - Ах, как хорошо! - воскликнула дриада.
  - Пойдём-ка, дрруг Аррвилль! За перрвенца выпьем - чтоб выррос настоящим оррком: диким, но добрродушным!
  Позже, когда глаза у обоих мужчин весело заблестели, Вилль всё-таки рискнул задать вопрос:
  - Эртан, а ты-то чему радуешься? Совсем пса не жаль, да?
  - Жену жалко, урродца - не очень. Всё рравно толку от него не было никакого! Жррал в три горрла, на проходе вечно валялся. В крровать к нам лез, бесстыжий! - пожаловался орк.
  - Мда, это совсем беда... Слушай, а это часом... не ты его... того?
  - Да ты что! - возмутился Эртан. - Ксанку огоррчить?! Да я бы ей хоть ррусалку в аквариуме завёл! Сам, небось, дуррак, в лес убежал на ужин к волкам!
  - Это не волки, - вздохнул Вилль. Лесных волков он хорошо знал. Несколько лет назад оголодавшая стая посреди бела дня вдруг ворвалась в распахнутые ворота. Паника, крик! Но Вилль не растерялся. Он спокойно подошёл к хищникам и что-то им сказал-прорычал. Волки ушли, так никого и не тронув. Орк тоже помнил этот случай и Стражу поверил на слово.
  - Может, кто из своих? Пёс-то ведь не перрвый, да все крупные, пушистые. Яррмарка скоро, может, живодёрр какой их на шкурру? Надо будет походить, пррисмотреться!
  Вилль ничего не ответил. У него возникли свои мысли на этот счёт, и отнюдь не весёлые. Неужели Алесса ни с того, ни с сего озверела? Целый год сидела тише мыши, а тут - на тебе!
  Метаморфы появились около трёх сотен лет назад после войны с южной страной Скадаром. Откуда они взялись, неверрийская история умалчивает. В "Большую Имперскую Энциклопедию" были занесены существующие четыре подвида. Беары-медведи выбрали лесистое междуречье Алидары и Силль-Тьерры, кицунэ-лисицы ушли на восток, в необъятные степи Оркана, варги-волки облюбовали западное побережье. Теплолюбивые науми, леопарды и пантеры, прижились у подножия неприступной Поднебесной Цепи.
  Эльф несколько раз видел смутную тень в лесу и в городе, но рассмотреть её так и не удалось. Будет очень печально, если это всё-таки окажется Алесса. Придётся серьёзно с ней поговорить.
  
  ***
  
  - Почто терплю я несправедливость великую? - завывала Агафья, исступленно пытаясь отодрать собственную косу. - Как нелюдь может человеку пенять? У-у, за ведьм заступается, не по-людски это!
  - И создал Творец Триединый Мир, и отделил Небо от Бездны, ибо нет добра без зла, как и света без тьмы! - Все пред ликом Его едины, и ответ держать наравне будем! Выбирай свой путь, дочь моя, а грешникам все деяния мирские зачтутся...- поучительно цитировал жрец Теофан.
  - Знаю, знаю! Ходит он к ней ночью, зверем оборачивается да на спине своей катает! Приворожила! И мужа моего, всех приворожила!.. Погубят нас нелюди, погу-убят!!! - тосковала безутешная женщина.
  Похоже, ей требовался вовсе не собеседник, а внимательный слушатель. На худой конец, сгодилось бы и зеркало. Теофан невпопад кивал и поддакивал, а сам в это время изучал расписной потолок. Под самым сводом - Треугл Иллиатара, всё по канону девочка расписала. Узлы символа унизаны рунами триединства тела, души и разума. Только слившись, они могут отделить ложь от истины и сделать выбор. В центре Треугла, на золочёном престоле, восседает сам Творец и ждёт души на суд праведный. И покаявшимся, и непокорным - всем воздастся по деяниям мирским. Девять верных учеников Иллиатара будут листать летопись каждой из душ и сыпать на Весы Воздаяния песок белый и чёрный, но последнее Слово останется за Творцом. По мнению Теофана, Агафью отнюдь не ожидали в Обители Божьей, уж слишком гнусной была эта баба. Когда дверь за ней, наконец-то, закрылась, святой жрец буркнул на дорожку:
  - И чего притащилась, дура грешная? Чтоб тебе провалиться...
   Агафья была на полпути к дому, когда начался снегопад. Ростовщица недовольно забурчала - при такой видимости можно и заблудиться в переплетениях извилистых улиц-ручейков. Однако в этом была и хорошая сторона - снег разогнал по домам последних прохожих, и теперь ей никто не мешал спокойно жаловаться и причитать.
  Проклятые нелюди! Мало их перерезали да повешали! Расплодились, место занимают, людям жить спокойно не дают! В богов своих ложных языческих верят! Двуликая Саттара - богиня Любви и Войны! Да как такое сочетание вообще возможно? Ересь! Капитан стражи - нелюдь остроухая! Безобразие!
  Агафья представила себе торчащую на заборе голову эльфа, и ей тут же полегчало. А рядом - проклятой ведьмы, для симметрии. Красота!
  Настроение тут же улучшилось, и она вспомнила, что, собственно, идёт снег.
  Проклятый снег! Триединый, за что ты послал снег, ничего же не видно! Избавь, останови...
  Снегопад внезапно прекратился. Агафья изумленно и восхищённо посмотрела по сторонам. Вот она, сила слова праведницы!
  Из-за высокого, по пояс ей, сугроба послышалось негромкое рычание. Агафья обернулась и ничего не увидела. Пустой заснеженный переулок, сугробы у бревенчатых стен да вереницы сосулек под стрехами.
  - Р-р-р...
  Собака, что ли? Женщина, увязая в снегу, меленько посеменила к сугробу. Никого. А потом в темноте вспыхнула пара алых глаз.
  
  ГЛАВА 4
  
  Утро молодого привлекательного мужчины обычно начинается с традиционного чмока в щечку, нежного воркования на ушко или, не на самый худой конец, завтрака в постель. Капитана Винтерфелла целовать было некому, а домовой привык жить по принципу "Завтрак съешь сам, обед за хозяина, а ужин - за двоих!", поэтому способ побудки никак нельзя было назвать приятным. Кристалл с караулки просигналил убийство, и тильзитовый глазок на браслете Стража полыхнул алым. Дремлющий разум эльфа огонёк проигнорировал, и Вилль проснулся, когда руку уже немилосердно щипало от кончиков пальцев до локтя.
  - Что, хозяин, опять ложшшная тревога? Посспать не дают! - недовольно пробурчал Симеон, скатываясь с хозяйского живота на одеяло.
  Индикатор Преступлений появился десять лет назад, и заказал его новоизбранный градоправитель Берен Грайт. Письмо в столицу улетело вместе с почтовым голубем, а месяц спустя в ворота постучался посыльный из самой Равенны. Столичный маг честно предупредил, что Индикатор время от времени надо настраивать, но все благополучно об этом забыли. Поначалу кристалл выявлял почти полный список преступлений: оранжевым огоньком горели кражи, фиолетовым окрашивались вооружённые нападения и чёрным - противозаконная волшба. За время столичной службы Индикатор почти никогда не оставался без дела, но здесь наконец-то обрёл заслуженный покой. "Тихо, как в Северинге", - поговаривали люди, хоть раз посетившие город. Словно чья-то ласковая рука отводила глаза кочевым разбойникам, гнала прочь расплодившуюся после Алой Войны нежить и поддерживала мир между самими горожанами.
  Проблемы начались позапрошлым златнем, когда кристалл вдруг налился ярко-оранжевым. Караульный Винтерфелл, тогда ещё простой стражник, опрометью кинулся к столу и прижал глазок к Индикатору, подавая сигнал остальным. Этой неприятностью дело не завершилось, и пять минут спустя огонёк потускнел до сизо-фиолетового... Через полчаса в караулку поднялся пунцовый от смеха Темар и, опрокинув стаканчик ядрёного, поведал о чудовищном преступлении. Сидоров козёл, снедаемый завистью к соседской капусте, залез в огород горшечника Игната и принялся своевольничать - не сколько ел, столько топтал. Жена гнома-кузнеца, увидав в окно козлиное безобразие, ухватила дрын и побежала воспитывать собственную скотину. Вот и вся кража с нападением!
  Следующее "преступление" случилось в конце листопада. Камень внезапно вспыхнул красным, и эльф едва не опрокинул на себя чашку чая, а когда браслет потеплел возле дома птичницы Рениты, так и вовсе захолонуло - Радда, восьмилетняя дочь вдовы, была его любимицей. Эльф с разбега перемахнул забор... и остановился, как вкопанный. Птичница порешала курицу, а девочка тщетно пыталась догнать рыжего голенастого петуха. Бледный и несколько потрёпанный вид эльфа Радда расценила по-своему: "Ой, дядя Вилль, а вы меня первым поздравить хотели? Приходите вечером ужинать!" Тот едва не взвыл от досады - День Рождения малышки попросту вылетел у него из головы.
  На этот раз стражники уже не смеялись, а призадумались. В Равенну улетел голубь Берена, а в ответ Император прислал в Северинг мага. Человек, представившийся Августусом Аквином, оказался типом серьёзным, даже хмурым, с цепким взглядом блестящих чёрных глаз. Он долго водил либром над взбунтовавшимся Индикатором, а затем спустил на стражников собачью свору. "Вы - идиоты! - кричал, брызгая слюной, столичный маг. - Вам объясняли, что его настраивать надо? Почему раньше в Равенну не отписались?" Оказалось, что магический кристалл был настроен на происшествия только с разумными расами, а со временем "растерялся" и стал отслеживать любые живодёрства.
  Однако на этот раз Индикатор не ошибся. В переулке было тихо и пусто, за исключением согнувшегося у стены стражника Геварна и бледного, как полотно, Акима. Могучий солдат, повидавший изуродованные тела нелюдей после ночи Алой Войны и не раз принимавший участие в ловле нежити, ничего не мог сказать и лишь бестолково размахивал руками. Вилль подошёл к телу и тут же мысленно возблагодарил домового, что тот поленился приготовить завтрак, иначе эльф тоже отправился бы к стенке.
  - Она уже давно тут лежит! Почему сразу сигнал не подали? - хмуро спросил эльф, рассматривая скрюченные, покрытые инеем пальцы женщины. - В караулке Сатьян, да?
  - Проспал, наверное, - Аким, отведя глаза, пригладил светлые волосы.
  - Опять надрался! - припечатал капитан. - Когда нашли?
  Агафью обнаружили наутро. Патрульные стражи увидели торчащую из сугроба ногу и решили, что кто-то по пьяни решил вздремнуть в такой своеобразной холодной кровати. Подошли ближе и дёрнули. Нога легко выскочила из снега, и тревожное недоумение загорчило привкусом страха. Конечность была одинока, тела к ней не прилагалось. Сама Агафья обнаружилась неподалёку, в другом сугробе, и выглядела она гораздо хуже, чем при жизни. Вокруг шеи кто-то кокетливо повязал её собственные внутренности, половина лица была разодрана до кости, а в единственном уцелевшем глазу застыл такой первобытный страх, что стражники невольно отпрянули. Темар, на бегу теряя сапоги, помчался в караулку будить Сатьяна и посылать сигнал остальным.
  - Что делать будем, а, к"питан? - отлепился от стены Геварн. - Никогда ж такого не было! Что за зверь у нас завёлся?
  - У этого зверя странное чувство юмора, - поморщился Вилль. - Несите её в тюрьму, после осмотрим, а я... С ночи ворота заперты, и открывать их я не собираюсь. Видимо, мы теперь в осаде...
  - А до обозников-то успеем ли поймать? Загрызут же... Свои загрызут! - мрачно буркнул Аким.
  - Значит, должны поймать! Давайте, тащите простыню и заворачивайте... эээ... всё, что соберёте.
  - Ну, теперь-то Демьян волюшку получит! - Геварн хмыкнул и почесал затылок.
  Эльф искоса глянул на стражника. Всё верно, смерть Агафьи никого не опечалит, и на похоронах люди будут прижимать носовые платки к совершенно сухим глазам.
  - Вот что, Аким, уносите Агафью и зовите Демьяна. Только не пугать! В полдень устроим на площади собрание, предупредите горожан! Ясно?! Вы-пол-нять! - он говорил всё торопливей, а на последних словах рванул с места и помчался вниз по улице. Стражники только рты пооткрывали. Суровый командирский тон из уст молоденького эльфа звучал донельзя забавно, и в другой момент ему бы ответили дружным хохотом. Но сейчас не до шуток. Убийство... Впервые за семнадцать лет жизни города.
  Сердце Вилля забивалось в глотку и снова ухало в желудок, когда он, сломя голову, мчался в аптеку. Оборотни, находясь во власти звериной сущности, в первую очередь, убивают тех, кто находится рядом, а прошлой ночью на небе светила полная луна.
  Если бы дверь была заперта, эльф попросту вынес её вместе с замком и петлями. Но зимняя ночь, уходя, пробудила спящую кошку, и теперь она неодобрительно разглядывала взъерошенного престижного капитана.
  - Добрейший утречок, господин Винтерфелл! - лениво протянула девушка. - С кем ночь коротали, от кого с утра удирали?
   Эльф непривычно хмуро уставился на неё. Алесса даже удивилась: обиделся, что ли?
  - Где Марта?
  - Почто грубим, господин...
  - Где Марта?!
  - Да в комнате, над духами ворожит! Зачем так орать, я не глухая!
  Марта услышала их голоса и подошла к прилавку, попутно вытирая руки тряпочкой.
  - Вилль... Да что ты смотришь на меня как на привидение!
  Эльф вздохнул с облегчением и, смущённо потерев лоб, глянул на женщин:
   - В общем... Дело такое... Ночью Агафью убили. Я за вас беспокоился...
   - Кто?! - так и ахнули обе.
   - Не знаю... Будем искать! Приходите к полудню на Ярмарочную Площадь, там всё и объясню.
   - Нетушки! Давай сейчас говори! - Алесса звонко притопнула каблучком. - Врывается в чужой дом, как кот ошпаренный, грубит, убийствами стращает...
   - В полдень! - твёрдо повторил Вилль и вышел за дверь, оставив знахарку пыхтеть перекипевшим чайником.
  Ох, как нелегко далось Стражу решение запереть городские ворота. Через пару недель, а может, и раньше, потянутся первые телеги с товаром и упрутся в наглухо закрытые двери.
  Новогодняя Ярмарка была основным источником дохода северингцев. Ремесленники всех мастей готовились загодя, зная, что самобытные провинциальные безделушки найдут своё место в шкафах столичных чудаков-коллекционеров. Сам городок находился неподалёку от пересечения двух крупных трактов: один связывал Орканские степи с Равенной, а другой проходил через Рудный мыс, и купцы облюбовали Северинг как место для привала и торговли по селянским ценам. Так и началась история с Ярмаркой да салютом.
  Вилль здорово сомневался в правильности решения. Неизвестно, сколько времени займут поиски неведомого убийцы. Вдруг, кто из купцов решит приехать пораньше, в городке отдохнуть, дела какие наладить? Не пустить - больше не приедут, а хуже того - распустят в столице слухи о поразившей город эпидемии. Как говаривал господин Грайт, для Северинга главное - престиж! Открыть ворота, пока в городе бродит неведомый хищник, Вилль тоже не мог - а вдруг сожрёт кого из приезжих? Эти вести обязательно дойдут до столицы, и пиши пропало. В Северинг приедут маги-следователи из Равенны, и тогда с голов стражников полетят шапки, да и градоначальнику достанется.
  Единственным выходом было срочно выловить зверя. После встречи Вилль запретил себе и думать о том, что убийцей может быть Алесса. Сомнения, как известно, рождают подозрения и убивают доверие, а Вилль не мог не доверять настоящей носительнице фамильного кольца.
  
  ***
  
  Господин градоправитель был встревожен, рассержен и немного пьян, и бесился он как раз из-за того, что рассветное солнце как-то не одобряет злоупотребление крепеньким. Вместо пары рюмок мартиной сливовой настойки, ему пришлось осушить бутыль слабенького дриадского сидра, и теперь жидкость настойчиво пробивалась к выходу.
  Ранним утром Берена Грайта разбудило вовсе не ясное солнышко и, уж конечно, не ласки любимой женщины. В двери Зала Совещаний исступленно колотил Темар, бледный и косноязычный. Его не привело в чувство даже созерцание исподней рубашки градоправителя и его ночного колпака, зато вполне справился выплеснутый в лицо стакан ледяной воды.
  - Ты, Темар, совсем ополоумел? - рявкнул градоправитель. - Ещё к капитану с утречка за опохмелкой сбегай, Арвиэль добрый - нальёт!
  - Загрызли!
  - Кого?! Арвиэля?! - не своим голосом возопил мужчина. - Кто? Где? Когда?
  - Агафья в подворотне... И потроха на шее аки бусики алые...
  - Ты что несёшь, Темар? Какие бусики?!
  Через пятнадцать минут Берен сумел-таки добиться более-менее вразумительного объяснения. Факты были неутешительны: в городе объявился зверь-убийца, а караульный проспал тревогу и, продолжайся снегопад чуть дольше, труп мог бы всплыть только к весне. Такие известия и простого горожанина не оставят равнодушным, а если ты отвечаешь за жизни полуторы тысяч людей и нелюдей?
  Темар убежал в караулку, и сон господина Грайта вылетел следом за ним. На смену пришла раздражительность, и к визиту Вилля он был уже во всеоружии: брови нахмурены, усы встопорщены, язык наточен.
  - Проходи, дружок, проходи! - саблезубым медведем оскалился градоправитель, сжимая его плечо крепкими пальцами бывалого воина.
  "Накрылся Виллька медным тазом!" - сообразил эльф и как можно доброжелательней сверкнул клычками. Ласковое обращение в устах мужчины сулило большие неприятности.
  - Говорить с тобой будем сурьёзно, дружок! - не унимался Берен, затягивая его в дом с той же нарочитой неспешностью, с какой удав глотает законную добычу. - О женщинах, о, как!
  - Так что ж о них впустую-то гуторить, на вкус бы смекнуть, али хоть пощупать! - заметно "окая", разулыбался Вилль.
  - Ты мне в уши-то компот не лей! Девку свою успел ощупать, прежде чем в город потащил?
  - К вам Темар заходил, да? - спросил эльф, напрочь проигнорировав "уши" и "свою девку". - Что сказал?
  Берен пожевал губами, крякнул и, не стесняясь своего воспитанника, глотнул сидр прямо из бутылки.
  - Говорит, спите вы, стражнички, пьёте, а по городу оборотниха твоя гуляет, людишками закусывает. А ты, значицца, попустительствуешь, так?
  - Вы мне лапшу на уши не вешайте! Про Алессу я только вам и сказал... И с чего бы ей после года сытой жизни своих соседей рвать, а?
  - Кто ж её знает? Может, норов взбрыкнул, может, с Агафьей чего не поделила... Ничего сказать не хочешь, а, дружок?
  - Откуда ж мне знать про бабьи размолвки? - вполне естественно удивился Вилль. - Они из-за безделушки горячей, чем из-за мужика повздорить могут! А почему вы думаете, что это она, может, зверь забрёл? Лесович говорит, Зосий в лесу шатуна видел...
  - Загрыз, разделал и кишки на шею повязал?! Бусики, ядрёна ворона...
  Берен поднял со стола длиннополую, по колено, кожаную куртку с вышитым на правой стороне груди золотым грифоном - гербом Неверрийской Империи.
  - Ну, дружок, пойдём, - со вздохом произнёс градоправитель, опоясываясь и стряхивая с чёрного рукава невидимые пылинки. - Знахарку твою заарестовывать и под замок сажать.
  - Вы... Нет! - Вилль лаской метнулся к дверям, загораживая выход собственным телом, и решительно положил кисти на рукояти сабель. Берен внимательно посмотрел на плотно сжатые губы и сурово нахмуренные чёрные брови воспитанника, и внезапно усмехнулся. Сейчас капитан Винтерфелл напоминал того затравленного и скалящего зубы на весь мир волчонка, которого он повстречал тринадцать лет назад.
  - Небось, вклепался?!
  - Ч-что? - моргнул эльф.
  - Дурак ты, Винтерфелл! - проворчал Берен и присел на краешек длинного стола. - Сам понимаешь, что не зверь лесной набезобразничал, а нечисть. У нас в городе, окромя знахарки, нечисти больше нет! Не было и не будет! Ты на себя посмотри, сам за неё кого хошь порвать можешь... Что с тобой такое, Арвиэль?
  Вилль закусил губу и весь как-то сжался, чувствуя, что напряжение уходит вместе с силами. Вклепался... Да, вероятно, со стороны именно так это и выглядит, но на деле всё гораздо сложнее.
  - Каждый имеет право на жизнь. Это ведь ваши слова, верно? Я поступаю так, как вы меня учили...
  - Она - нечисть! - упрямо повторил Грайт. - Зверь с человеческим разумом! Лучше бы ты её за воротами оставил...
  - Неужели? - с издёвкой процедил эльф. - Почему же сами так не поступили? Она - истинный оборотень, и себя контролирует!
  - Успокойся, - насмешливо сказал Берен. - И сядь. Мне ещё твоей истерики не хватало. Что ты намерен делать?
  - Не открывать ворот, - всё ещё мрачно отозвался эльф. - Если это действительно нечисть, то просто так она не уйдёт. Да и мы не можем её выпустить, вдруг это кто-то из своих? Будем искать!
  - Хорошо. Сегодня шестое вьюжня... У тебя неделя, плюс-минус пара дней... Панику в городе прекратить, Агафью похоронить, за знахаркой проследить. Действуй!
  
  ***
  
  - Бедная, бедная Агафья! - причитала Марта, вертясь перед большим настенным зеркалом в солидной вычерненного дерева оправе. - Как думаешь, мне платочек красный к тулупчику одеть, али беленький наряднее смотреться будет?
  - Кошмар! - кивнула Алесса, ловя ртом подкинутый орешек. Она сидела на диване в гостиной как раз напротив груды вываленной из шкафа одежды.
  - Что? Что кошмар? - подпрыгнула травница, взмахнув обеими платками сразу.
  - Бедная старая Агафья! Несчастная! А ты тряпку половую повяжи, всё равно правитель на тебя глазеть будет.
  Травница фыркнула и решительно обмотала вокруг шеи белый пуховой платок. Не жаль ей Агафью вовсе, чего тут греха таить! Да никому не жаль, уж больно скверной была ростовщица. Похоронят её, да и позабудут, как камешек речной из туфельки вытряхнут.
  - А Вилль-то вон как за нас беспокоился. За обеих! - кокетливо стреляя глазом, протянула травница.
  - Угу! Кто ж ещё его стражничков от похмелья лечить будет.
  - Дура ты, Леська, ой, ду-ура! - привычно вздохнула женщина. А какой бы мог сложиться квартет!
  Марта размечталась, и её воображение нарисовало Берена Грайта, каким он был на свадьбе Ксандры и Эртана. Слегка подвитые по случаю торжества чёрные волосы локонами спускаются на плечи, длинные усы тщательно напомажены, тёмно-синий камзол с вышитым золотым грифоном туго обтягивает... травница прищурилась и несколько уменьшила градоправителя в области талии... туго обтягивает статную, крепкую фигуру. Вот это мужчина! И вдовый... Горько, конечно, да так распорядилась Привратница, а с Богами, как известно, спорить бесполезно... Да и нечего мужчине в самом расцвете сил одному куковать - хозяйка нужна!
  Женщина развернулась к зеркалу крутым бедром и гордо подбоченилась. Как говорится, сорок пять - баба ягодка опять! В русых волосах не серебрятся первые проблески старости, карие глаза смотрят с вызовом, а упругости высокой груди любая молодуха позавидует. И никакая девка не превзойдёт Марту на кухне, а всем известно, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Да и рукодельница неплохая...
  В комнате травницы в резном дубовом сундуке ждал своего часа загадочный рулон, заботливо обёрнутый тряпками и бумагой. Много лет он пролежал нетронутым, как осеннее воспоминание о пролетевшей молодости, о так и не рождённых детях. Не для кого было стелить собственноручно вышитое постельное бельё, как и не с кем делить постель. Пятнадцатилетней девочкой начала она работу, твёрдо зная, кто в первую брачную ночь будет дивиться мастерски вышитым белым голубям, воркующим на цветущей яблоневой ветви; Солнцу-Златогривому Жеребцу и Луне Среоброокой, жёнушке его ненаглядной; тугим пшеничным колосьям да кружевному блюду с яблоками, плетёному из ивовой лозы .(5) Русоволосый ладный Ивась, старший сын мельника, неоднократно пытался подсмотреть в окно, как продвигается работа у невесты, да безрезультатно - то водой из стакана глаза любопытные зальёт, то перец в нос с ладошки сдует... А не положено жениху любоваться на рукоделье до свадьбы! Начала Марта работать в первозвоне, да к златню не поспела, как ни торопил её Ивась.
  - Поле нынче не вспахано! - говорила девушка. - Чего ж впустую сеять, коль ничего не вырастет!
  Решили подождать ещё год, а той же зимой Ивась провалился под неокрепший лёд. Незамужняя Марта надела чёрный вдовий платок, а рукоделье скомканной ненужной тряпкой отправилось на самое дно сундука. К двадцати шести годам молодая женщина худо-бедно научилась готовить простейшие травяные отвары и начала экспериментировать с ароматами. С северо-запада покатились первые волны гражданской войны, к счастью, Гусиные Прудочки миновавшие, а, полгода спустя, призвал принц Аристан весь народ неверрийский к себе в ополчение. Среди прочих вылавливать магов-отступников отправился сосед Марты Торн, поручив заботам травницы восьмилетнего сынишку Эртана. Прошло два года, Император Аристан I прочно утвердился на Неверрийском престоле, но Торн всё не возвращался. Орчонок на удивление спокойно пережил утрату, лишь сказал:
  - Говоррят, в Великих Степях тррава шёлковая, и никогда коваррный камень не ляжет под конское копыто.
  В двенадцать лет Эртан уже выглядел семнадцатилетним, а выносливостью и силой не уступал взрослому мужику-человеку, и как-то предложил он Марте съездить в родной Оркан. Не долго думая, продали оба дома вместе с хозяйством богатеям из города, загоревшимся подышать деревенским воздухом да конским навозом, купили лошадь с повозкой, и тронулись в путь. Вела дорожка на восток, да закружила-запутала нити Судьба, и приехали они в город Северинг. Все пролитые слёзы и ночные причитания остались в Прудочках вместе с чёрным платком, а белая недошитая ткань отправилась с Мартой в новую жизнь. Нынче работа почти завершена.
  - А ты чего расселась, как квохча на насесте? Одевайся, едва к полудню до площади поспеем! - на правах старшей, Марта иногда покрикивала на Алессу. Любой другой на её месте непременно бы удостоился ушата помоев, но у травницы были особые привилегии спасительницы и подруги.
  - Чего мне там делать? На капитанские уши любоваться? - фыркнула знахарка, щёлкая очередной орешек. - Ты сама сходи - на правителя полюбуешься, себя покажешь! А мне потом всё растолкуешь.
  Марта, конечно, осталась недовольна. Жизнь города - она ведь общественная, а как же иначе? И самая тонкая нитка - часть сложнейшего кружева, без неё рисунок полным не будет. Однако спорить с Алессой всё равно, что пытаться повернуть реку вспять, и травница ушла одна, напоследок припомадив губы.
  Едва за травницей захлопнулась дверь, девушка стрелой рванула вверх по лестнице. Нарочитое спокойствие и безразличие смыло ледяной волной страха.
  - Крррек! - пропела пятая, говорящая ступенька.
  - Прощай, милая! Целый год душа в душу с тобой жили! - на бегу выдохнула девушка и влетела на чердак.
  Дорожный мешок был собран давно. Необходимые на первое время травы и зелья, нож, длинная леса с крючком, огниво, сменное бельё и тряпки на бинты - всё, что пригодится в случае побега. Сшитая на заказ тёплая охотничья одежда висит в шкафу, осталось запастись водой и провизией. Всё...
  Ох, как не вовремя она с Агафьей поцапалась! Не зря капитан прибежал спозаранку именно к ним. Чувствует... Подозревает... Вынюхивает... Так и не прижилась пантера в городе Северинге, а всё остроухий виноват.
  - Чтоб тебе шушель в щи нагадил! - знахарка швырнула мешок на кровать.
  А ведь как всё хорошо начиналось! Впервые за пять лет бесцельных скитаний у неё наконец-то появился собственный дом и настоящая подруга, и Алесса чувствовала себя нужной. Теперь придётся уйти. Луна, наливаясь силой, неудержимо манила на волю - бродить по крышам, смотреть на звёзды. Вчера была первая ночь полнолуния, но Алесса гулять не пошла, решила отложить приятное на потом. Опоздала... Ещё одну ночь как-нибудь продержится, а потом... Пантера даже спрашивать её не станет - южная кошка весьма безрассудна, и тогда проклятый эльф её поймает. И - хрясь по шее.
  Девушка одела тёплые, на гусином пуху, замшевые штаны и такую же куртку. Сапоги лёгкие, удобные, мягкое голенище перевязано кожаным шнурком, чтобы ни одна снежинка не ужалила. Спустилась в кухню, горстью зачерпнула ржаных сухарей из тканого мешка, наполнила флягу водой из того самого колодца, у которого её подобрала Марта. А большего и не надо - лес да река и зимой прокормят ловкого охотника.
  Девушка глянула напоследок в зеркало, подтянула верёвочные лямки мешка на плечах и, тяжело вздохнув, вышла на улицу. Горожане, не оповещённые о причине внезапного собрания, ручейками сбегались из переулков в одну большую полноводную реку. Гомонили, пересмеивались, придумывали версии одна потешнее другой.
  - Небось, на шатуна облаву устроим! - говорил деду Венька, старший из близнецов Лесовят.
  - Хе! Где зосиев капкан не сдюжил, кулак капитанский впору придётся! - отшучивался пасечник Лесович.
  Знахарка ловко протискивалась между стоящими почти вплотную заборами, перебиралась через сугробы и, пропетляв таким образом половину города, вышла к стене. Никого, все на площади эльфийские речи выслушивают. Алесса бегом припустила вдоль стены. Главное - выбраться из города, а в лесу она перекинется и, подхватив зубами узелок с провизией и одеждой, удерёт так далеко, пока не почувствует себя в безопасности. Девушка походя огибала склонившиеся почти до земли тяжёлые заснеженные ветки, и страх подгонял её, ровно бездушный хлыст усталую лошадь.
  "Спасаем хвост! Спасаем хвост! - вопила пантера. - Спаса... Барсук вас пометил!"
  Она опоздала, выезд уже охраняли двое стражников. Одного, зеленоватого, с явной примесью орочей крови, звали Риерт, а второго, одноглазого... Кажется, Сатьян? Всё верно, несчастный пьяница понёс от капитана суровое, но вполне заслуженное наказание в виде почётного караула у ворот. Алесса выпрямила спину и, сделав лицо гномьим кирпичом, прогулочным шагом двинулась дальше.
  - Добрый день, господа защитники! - сверкая белоснежными зубками, пропела южная кошка. - Караулим кого, али от капитана хоронимся?
  Сатьян крякнул и запихал подальше в рукав предательски высветившееся бутылочное горло.
  - Тебя карраулим, кррасавица! - пророкотал Риерт, поигрывая кустистыми бровями. Он искренне считал себя профессиональным дегустатором по части девичьей невинности.
  - Вот, значит, как? И ворота тоже от меня охраняете? - пуще прежнего заулыбалась знахарка, соображая, что от страха потихоньку начинает дуреть.
  - А ворота капитан с ночи не открывал, - пожал плечами Сатьян. - Шли б вы, госпожа ведунья, на площадь - там вам всё и рассусолят, да-а. Страшно в городе нонче стало, зверина к нам приблудилась...
  - Сатьян! - шикнул-рыкнул полукровка. - Не велено ж рразговаривать!
  - Зверина? - мгновенно подобралась знахарка. - Так Агафью загрызли?.. Эээ... К нам капитан с утра заходил.
  - Задрали! - вздохнул, поморщившись, Сатьян. - Не ходили б вы сейчас в одиночку, как-никак, ведуний-то у нас только две... Жалко, да-а!
  - Мне в лес надо! - заканючила знахарка. - Отварчик-то ваш от похмелья закончился! Вот, иголочек сосновых набрать хочу... Мучиться ведь будете, болезные!
  - Нельзя в лес! Дождись капитана, кррасавица, он прроводит! - хохотнул Риерт.
  Как Алесса ни уговаривала, стражники остались непоколебимы и тверды. Точнее, Риерту пришлось приструнить свою природную кобелимость и желание угодить женщине, а Сатьяну - подморозить душевную мягкость. Дело в том, что двумя часами ранее в караулке бушевал ураган "Берен Грайт", и даже заступник-капитан в этот раз перешёл на его сторону.
  Через пятнадцать минут укоров и упрашиваний выяснилось, что ключа у стражников нет.
  Алесса, плюясь и ругаясь, семенила вдоль стены обратно. Идиоты! Сразу не могли сказать, что ключа нет, или последний разум ворона поклевала? Она унижалась, выпрашивала, как паршивая мявка рыбий хвост клянчит, а всё бестолку?! По дороге ей никто не попался: взрослое население слушало на площади капитанские речи, а детишки хоронились по домам, сокрытые прочными стенами от острых зубов да заснеженными деревцами в палисадниках от любопытных глаз. Алессе последний факт был только на руку - улица из окон почти не просматривается, и знахарка решила рискнуть.
  Городская стена высока - более четырёх саженей, да не маховых, а цельных мерных. Прыгнешь пантерой и повиснешь на кольях, как муха на иголке. А снимать кто будет? Капитан противный... Стащит вниз и - хррясь по шее! Вверх по ледяной коросте тоже особо не поползаешь, когти обдерёшь да сверзишься... Можно попробовать перекинуться частично. Наполовину изменённые когти далеко не так хороши, как настоящие кошачьи, но зато больше шансов перебраться через колья невредимой. Не лестницу же с караулки воровать?
  Самым удачным местом для побега девушка признала задворки эртановой пивоварни. Длинное, высокое здание заслоняло часть стены от улиц, и никто не заметит отважную лазутчицу. Настораживало только одно - дверь пивоварни была слегка приоткрыта, и знахарка осторожно заглянула в помещение. Вдоль стен выстроились здоровенные бочонки с пивом, на высоких столешницах чередуются кувшины с суслом и жбаны с мёдом, под ними - пузатые ячменные мешки, в тёмном углу бесформенной тушей валяется бурый лохматый тулуп. И ни одной живой души.
  - Эртан... Эртан! - тихий зов так и остался без отклика.
  "Наверное, дверь забыл закрыть!" - решила Алесса и окинула ненавидящим взглядом сверкающие на солнце ледяные пики. Тонкие девичьи ноготки удлиннились, заострились и окрепли. Знахарка с размаху вонзила в дерево изогнутые когти правой руки, и чуть пониже - левой. Напрягла мышцы, подтянулась...
  - Ты куда это собралась, а? - раздался звонкий насмешливый голос.
  К счастью, Алесса не успела забраться высоко, иначе её пятой точке пришлось бы куда хуже, но заливистый дружный смех здорово ударил по кошачьему самолюбию. Знахарка обернулась и злобно сверкнула глазами на хохотушек. Ну, конечно, Берта да Лушка - две подруги-неразлучницы!
  - Алесса, ты чего на стену кидаешься, белены, что ль, объелась? - пробасила луноликая Лукьяна.
  - Да вот, Лушка, за снегом в лес пошла, да Бертин полюбовничек ворота запер, - посетовала знахарка.
  Берта покраснела и уткнула нос в серенькую пуховую шаль, но Лукьяна, подбодрив подругу тычком под рёбра, весело поинтересовалась:
  - Так ты, ведунья, зимой снега сыскать не можешь, ась?
  - Могу! Да ведь я тебе водичку от прыщей на лесном настаиваю! Другой с таким выводком не справляется... Весна-то наступит, пойдёшь себе жениха приглядывать, да сызнова с прыщом на носу и останешься!
  - Чаго?! Я тебя щас так распишу, что за кикимору примут! - трубно заревела Лукьяна и, подкатывая рукава к локтям, пошла на знахарку.
  - Давай-давай! - вошла в раж Алесса. - Косу на воротник общиплю, зубы на ожерелье повыбью!
  Она потихоньку пятилась к пивоварне, намереваясь хорошенько припечатать противницу носом о косяк. Страх уступил место боевому азарту, и даже осторожная пантера потирала мохнатые лапки. Дверь за алессиной спиной тихонько скрипнула, но девушка не обратила на это внимания.
  - Ой, девоньки, может не на... - начала было Берта, и осеклась.
  - Мама! - пискнула Лушка, округлив глаза и тыкая пальцем куда-то повыше знахаркиной головы.
  - Думаешь, поверю?! - задорно выкрикнула Алесса. - Давай-давай, подходи, я легонько!
  - Р-р-р?..
  Алесса обернулась. Задирать голову пришлось очень долго... Затуманенные кровью глаза смотрели на неё сердито и как-то недоумённо.
  - Мама... Тулупчик ожил...
  
  ГЛАВА 5
  
  Страж обвёл горожан взглядом, исполненным невыразимой печали и скорби. Он стоял на помосте посреди бушующей толпы, подобно рыбаку на утлом плотике, застигнутому в море непогодой. Когда жители услышали о гибели Агафьи, то многие радостно загомонили. Известие о воротах эффект произвело обратный.
  - Как же так? Зачем запирать-то? Мы с жинкой всю зиму рук не покладали, кому ж теперь товар сбывать, ась? - по-бабьи жалостливо причитал горшечник Игнат, обнимая дородную "жинку" за туго обтянутые белой дублёнкой покатые плечи.
  - А торговать с волками?! - пьяно орал Демьян. Сразу после опознания, он прямиком кинулся в церковь и поставил свечку за здравие "зверя", а потом там же на радостях напился. Теофан от возлияний отказался, и теперь был вынужден исполнять роль подпорки для валившегося с ног ростовщика.
  - Так у нас по улицам зверюга хищная бродит, да? - послышался вкрадчивый насмешливый голос. - Кто ж её в город-то запустил?
  "Чтоб тебя дятел за язык клюнул!" - подумал капитан, окидывая неприязненным взглядом неспешно ступающего к помосту Зосия. Мужчина относился к презренной когорте охотников-капканщиков, и с Виллем давно был на ножах. Последней каплей в чашу эльфийского терпения вылилось прошлогоднее приключение Алессы. Вилль так и не смог "повесить" на Зосия тот памятный капкан, и со злости провёл ревизию на задворках его дома, а затем долго распинал мужика при всём честном народе и потрясал перед браконьерским носом неучтёнными шкурками. На следующее утро обнаружил перед своей дверью ворону-висельницу. Впрочем, Зосий вновь остался безнаказанным - улика исчезла в необъятном желудке Симеона.
  - Стражники за бутылку греться пустили! - беззлобно хохотнул пасечник, пихая в бок закадычного приятеля - мельника Мирона.
  - То-то и оно, что пустили! - притворно вздохнул Зосий. - Проморгали, одним словом! Как же так, господин капитан, для зверья двери нараспашку держите, а своих не выпускаете? У меня договорённость на пушнину имеется, а торгашам и показать нечего!
  - Ты, Зосий, при желании и пса шелудивого за соболя выдашь! - огрызнулся эльф. - Кстати, с чего это у нас собачки пропадать начали? Лес урожая не даёт?
  Горожане зашумели. Охотник пристально посмотрел на капитана и, словно бы невзначай, провёл кончиками пальцев по чёрному ложу арбалета. Вилль кивнул, слегка улыбнувшись кончиками губ, и скрестил руки на груди. Один-один...
  Сколько вы будете ловить? Что это такое? А молодец, зверюга, знает, кого жрать!
  Гомон и крики слились в назойливое жужжание, и Страж совсем перестал что-либо соображать. Берен подёргал его за полу куртки, принуждая наклониться, и гневно прошипел в лицо воспитаннику:
  - Молодец! Это, по-твоему, значит - навести порядок? Красноречие твоё оборотниха, что ль, слизнула? Ну-ка, помоги забраться...
  Господин Грайт залезал на помост неторопливо. Оправил несуществующие складки на куртке, расстегнул воротник-стойку... Горожане притихли и выжидающе уставились на мужчину.
  - Дамы и господа, ну зачем так шуметь? - одарив персональной улыбкой зардевшуюся Марту, начал Берен. - Уверяю вас, никто без выгоды не останется! Поймаем зверину, и башку на воротах для устрашения вывесим, а шкурку тебе, Зосий, преподнесём! Верно, капитан Винтерфелл?
  - Угу...
  - И тебе, Демьян, с похоронами поможем. Не бросим, не боись... Демьян?!
  - Хррр...
  - Думаю, он согласен! - вздохнул Теофан, воротясь от синюшной физиономии прикорнувшего на его плече ростовщика.
  - Так вот, - кивнул градправитель, - через пару-тройку дней всё наладится, зверь поймается, и ворота можно будет открыть...
  Договорить он не успел. Толпа заволновалась, раздаваясь в стороны, и к помосту почти кубарем вылетела взопревшая, запыхавшаяся Берта. Рывком откидывая за спину растрёпанные русые косицы, девушка затараторила:
  - Гос... подин Грайт, Вилль, а там медведь за пивоварней! Здоровый! А Леська с Лушкой на сосну залезли!
  - Какой медведь? - ахнул Берен.
  - Шатун! Я же говорил! - сообразил эльф.
  Вместе с известием в массовое настроение пришло, как ни странно, облегчение. Людоед обрёл личину, а, значит, всё упрощается - пристрелить, да и дело с концом. Поохотиться на медведя вместе с Виллем отправились Темар, учёный стражник Соррен и Эртан на правах хозяина осаждённой пивоварни. А Зосия с Береном даже звать не пришлось - таким попробуй слово поперёк сказать. Браконьер всерьёз намеревался разжиться медвежьей шкурой, и нарочито свирепо щёлкал крючком, демонстрируя решительность и молодецкий азарт перед всеми бабами сразу.
  - Удачи тебе, сынок! Ты ж его покрасивше как уделай! - просвистел капитану в напутствие щербатый Лесович.
  - Как сидоров козёл игнатов огород! - подтвердил мельник. - Токмо Лукьянку мне не попорти!
  - Мишу... Мишу не порти!.. Спасителя мово-о-о!!! - обливаясь слезами, ревел проснувшийся Демьян и, исполненный горести, тыкался носом в полушубок жреца.
  Тихой эта охота так и не вышла. Следом за шестерыми ловцами, держась на почтительном расстоянии, кралась, растянувшись шеренгой, вся трёхсотенная толпа. Откуда-то из её середины до Вилля долетали протяжные мольбы вдовца "не трогать Мишу", а уже на подходе к пивоварне он услышал за спиной сбивчивое дыхание Берты. Эльф решительно обернулся и, разворачивая девушку к себе спиной, кивнул на встревоженную Бриенну:
  - Шла бы ты к матери. Помочь - не поможешь, а только помешаешь...
  - А тебя не покусают?
  - Да кому он нужен? - хохотнул Берен. - Мне да Симке, тебе вот - пошибче нас обоих... А медведи медведиц любят.
  Берта икнула и, прижав ладони к загоревшимся ушам, метнулась под мамино крыло подальше от охальника градоправителя. Предатель Эртан по-орочьи басовито заржал и хлопнул Вилля по спине:
  - Давай, моррда пррестижная, что там?
  Эльф осторожно высунул голову из-за угла.
  А там - настенная роспись, достойная императорской уборной. На стройной красавице-сосне висели, аки две большие шишки, знахарка и Лукьяна. Барышни забрались по лысому стволу почти на пятисаженную высоту, причём, как это удалось проделать пышнотелой Лушке, эльф откровенно не понимал. В сугробе у корней, обняв дерево лапой, дремал караульный медведь.
  Вилль протяжно свистнул. Зверь даже не пошевелился, зато узницы вытаращились на капитана. Лицо Лушки моментально расплылось, как блин по умасленой сковороде, но в алессиных глазах светилась настороженность.
  - Кошка на дереве, - хмыкнул парень, не подозревая, насколько он близок к истине, и обернулся к остальным. - Пойду проверю, чего-то он не шевелится. Сдох, что ль?
  Эртан, покрепче перехватив неизменный топор, след в след отправился за приятелем. Только с виду орки кажутся неповоротливыми, а на деле движутся почти так же легко и бесшумно, как эльфы. Исходившие от зверя характерные миазмы нелюди почуяли ещё на полпути, причём смердело отнюдь не медвежьим духом. Вилль недоумённо почесал затылок и тронул животное мыском сапога.
  - Эртан, твоё пиво убивает наповал. Он же пьянущий вдребезги!
  - Стеррвец! Так он моё сусло выжррал!
  Обокраденный пивовар, хватаясь за голову, ломанулся к распахнутой настежь двери амбара, но после скоростной инспекции был вынужден признать, что медведи - твари культурные и, вдобавок, изысканные гурманы. Мишка практически ничего не побил и не разворотил, а вполне мирно оприходовал семь кувшинов медовой закваски, после чего отполировал такое богоугодное дело бочонком ядрёного "Оникса" и завалился на боковую. Разбудила его кутерьма, поднятая голосистыми девицами.
  - Что делать-то будем? - вздохнул эльф, с уважением разглядывая бурого лесного хозяина.
  - В стражу возмите, нехай капитана пить научит! - раздался характерный говорок Лесовича. Неугомонный старичок умудрился пережить и жену, и даже дочь, при этом не растеряв ни живости ума, ни подвижности тела. Вот и сейчас бесстрашно восседал на крыше пивоварни, покачивая обутыми в стоптанные кожаные чирики ногами. Рядом перемигивался с древолазкой-дочерью Мирон, а из-за углов здания торчало как минимум четыре десятка любопытных носов.
  - Балаган! - вздохнул эльф. - Давайте вязать его будем. Отвезём в тюрьму, может, до весны проспится?
  Зосий отлепился от деревянного бока пивоварни и, чуть приблизившись, вскинул арбалет.
  - Отойди, дай пристрелю! Это ж людоед, нельзя его на волю выпускать!
  - А нас кто снимать будет? - запричитала Лушка.
  - Тьфу ты! У него на морде не написано, что он Агафью грыз! Он здесь, похоже, со вчерашнего вечера пьянствует! Сейчас увезём и вас снимем!
  - Вам, господин капитан, зверьё жальче, чем людей! - укорила его Алесса. - Бедненький, голодненький, выпил - закуси Агафьей!
  - Отойди, дай застрелю!
  - Нет! Вдруг у нас нечисть завелась? - эльф рявкнул на знахарку и тут же мысленно выругался - лицо девушки махом погрустнело. - Ладно, тащите сани и... Ой-ё!!! Кудрить твою ковжупень на задворках! (6)
  Мишка явно оценил последнюю фразу по достоинству - красноватые глазки восхищённо округлились. Он раскатисто зевнул и опёрся на передние лапы, тщетно пытаясь принять вертикальное положение. Зверь, похоже, вообще отказывался понимать, с какой радости его разбудили, да не налили. По толпе пронёсся ропот, а Лесович даже присвистнул - не каждый день такое увидишь.
  - Отойди! - прошипел Зосий.
  - Не лезь! - через плечо бросил эльф. - Всё хорошо... Всё спокойно...
  Медведь поднялся во весь рост, а нелюдь, наоборот, слегка наклонил корпус, словно признавая величие огромного зверя. Их взгляды встретились, и на мгновение Алессе показалось, что глаза капитана засверкали расплавленным золотом, будто солнечные лучи мазнули по зелёной глади лесного озера.
   - Att s"hashe niell? (Ты хочешь жить?) - с присвистом, по-змеиному, прошептал эльф.
  Зверь коротко рыкнул и склонил лобастую голову. "Никого он не убивал, - понял Арвиэль. - Это у нас в городе что-то завелось..."
  Треньк!
  Болт чиркнул возле его щеки и, начисто срубив правое медвежье ухо, впился в сосновый ствол. Зосий всё же не удержался, уж слишком велик был соблазн. Вилль даже вскрикнуть не успел, как зверь, опустившийся было на четвереньки, взревел и в мощном гребке черпнул передними лапами воздух. Эльф перекатился через плечо, и медведь, рыча и сверкая вмиг налившимися дурной кровью глазами, рывком поднялся на дыбы и с размаху припечатался спиной о ствол. Дерево всколыхнулось до самой макушки, и расслабившаяся Алесса кувырком слетела с насеста и оседлала мохнатый загривок.
  - Ий-ааа!!! - не хуже рожающей ослицы заголосила знахарка.
  Окончательно ошалевший зверь, не понимая, откуда исходит опасность, ударил по снегу передними лапами, осыпав белой пылью себя и наездницу. Последующий алессин визг потонул в басовитом мычании Лушки, и животный ужас владелицы кольца мазнул вороным крылом сознание Вилля.
  Треньк!
  Медведь застонал, повалился на бок, скидывая Алессу в снег, и судорожно засучил задними лапами. Его лохматая морда оказалась как раз напротив замершего Вилля, и стекленеющий левый глаз животного укоризненно уставился двуногому в лицо. Из другой глазницы торчало покрытое алыми каплями светло-серое гусиное оперение. Берен опустил разряженный темаров арбалет...
  Любопытные горожане с одобрительными окриками в адрес меткого стрелка постепенно подтягивались к мёртвому зверю, даже Лесович проворно спрыгнул с крыши в крепкие объятия внучат.
  "Слетелись на шкурку! Только повод дай..." - отстранённо подумал Вилль. Его внимание привлёк тихий всхлип, и эльф подошёл к знахарке. Опустился подле неё на колени, легонько приобнял за плечи.
  Алесса дышала прерывисто, изредка вздрагивая всем телом. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уткнуться носом в твёрдое плечо эльфа и от души разреветься. Если бы он не был Стражем...
  - А ты в лес, что ли, собралась? Я, вроде, на площадь звал! - Вилль несколько отстранил знахарку и окинул насмешливым взглядом мужское облачение.
  - Мне она, вон, на тебя приворотное зелье заказала... На родник я пошла...
  Поднялась, схватила оброненный мешок и, не глядя ни на эльфа, ни на мёртвого медведя, потихоньку отправилась домой. Теперь не убежишь, опоздала.
  Капитан нехотя перевёл взгляд со знахаркиной спины на покрасневшую свежесваренным раком Берту и ровно произнёс:
  - На меня привороты не действуют - физиология такая.
  Девушка мгновенно дошла до кондиции и, подхватив тяжёлую шерстяную юбку, бросилась к маме.
  - Ну что, думаешь, прибили мы его? Отдадим Зосию шкуру - пускай гордится? - тихо спросил подошедший Берен.
  - Отдавайте, какая теперь разница... А ворота ещё пару дней пусть запертыми побудут и горожане дома сидят, я на улицы патрули отправлю. Не медведь это был - голодный зверь потроха сожрал бы, а не на шею мотал...
  - Говорю тебе, за оборотнихой присмотри!
  - Присмотрю! - вскинулся эльф. - Прямо сегодня и присмотрю.
  Зосий нехотя отвлёкся от радужного созерцания лохматой собственности и горделиво осклабился.
  - С почином вас, господин начальник! А, говорят, из стражницкого арбалета только в говяжью тушу попасть и можно... Пойдёмте завтра со мной на охоту, я вам самострел с орлиным пером поднесу!
  - В лес пока ходу нет... Тихо! - Берен вскинул руку, и загомонившая было толпа утихомирилась. - Это моё решение! И если я вас как градоправитель не устраиваю, то сниму значок и отдам его тому, кого вы посчитаете достойным!
  Грайт говорил негромко, но звонкий морозный воздух чеканил каждое его слово. Берена уважали, и никто не посмел ему возразить. Именно он холодным вьюжнем двадцать седьмого года сумел приветить попавший в метель обоз так, что молва о Северинге быстро разошлась меж средней руки купцов. Благодаря ему обычное поселение-резервация превратилось в городок ремесленников, чьи изделия пользуются столичным спросом. Старинная дружба с самим Императором Аристаном тоже внесла свою лепту в процветание Северинга - город мирно жил, и равеннские чинуши не наведывались каждый сезон с инспекцией и пустыми мешками. А Виллю здорово повезло, что градоправитель его поддерживает, поэтому на вопрос "Надолго ль?" эльф решительно мотнул головой. Не волнуйтесь, скоро отопрём, только по ночам из домов выходить не смейте... Таков приказ!
  - А меня-то когда сымать будете?! - подала голос позабытая Лушка. - Я замёрзла!!!
  - Пррыгай ко мне, душечка! - заорал Эртан, широко распахивая объятья. Лукьяна вместе с младшей сестрёнкой Татьяной работала в трактире "Оркан-бар" подавальщицей, поэтому частенько удостаивалась от орка сомнительных комплиментов и дружеских щипков пониже талии.
  - Эртан, у тебя ручищи когтистые! Пущай меня капитан ловит!
  - Дык ты ж его раздавишь! - всплеснул руками Лесович. - Вот мои Венька с Сенькой тебя вместе с сосной до дому снесут!
  - Пррыгай, пррыгай, кррасава! Эрртан поймает, Лесовята отрряхнут!
  - А-а, как в трактире понукать, так - раззява! А как потискать, сразу красавой обернулась? Пущай капитан ловит!!!
  - Ох, Миша, Миша... Почто сгубили-и-и! - заливался слезами Демьян, стоя на коленях перед медвежьей тушей.
  Вилль в сердцах плюнул и, круто развернувшись на каблуках, ушёл домой. Невероятно чуткий слух частенько играл с ним злые шутки - от гомона и криков у эльфа начиналась жуткая мигрень. К Алессе за зельем он заходить не стал, прекрасно зная, что не продаст, или, хуже того, подсунет какую-нибудь гадость. Поэтому просто улёгся в зале на старенький диван и положил на голову мокрое полотенце.
  Домовой почувствовал мрачное настроение хозяина и решил покинуть насиженную подушку. Ещё до полудня эльф заскочил домой на пару секунд и вкратце поведал Симеону о случившейся беде. Вилль, конечно, понял, что и тот считает виновной Алессу, но был благодарен хотя бы за то, что он не высказал этого вслух.
   - Хозяин? - позвал кот, теребя эльфа за плечо. - Что, человечки совссем извели? Может, ну их, пусскай жрёт - нечисти тоже кушшать надо!
   - Ты какой-то кровожадный, Симка... Нет уж, сам виноват, что капитаном по пьяни стать согласился. Назвался груздем - полезай в кузов! - простонал из-под полотенца Вилль.
   - Давай, хозяин, давай. Бегай по улицам, как пёс ошшпаренный, трупы вмессто цветочков собирай...
  Эльф ничего не ответил. Казалось, ему в голову залили кипящий свинец, и уши заткнули ватой, чтоб не вытек ненароком. Симеон на секунду позволил себе окунуться в мысли хозяина и тут же обеспокоено захлопотал. Стащил со спинки дивана клетчатое покрывало и набросил на Вилля прямо поверх одежды и сапог.
  Суровые морщинки между чёрными бровями хозяина постепенно разгладились, и его лицо приобрело привычное, невозмутимо-спокойное выражение. "Хозяину нужна хозяйка, - подумал кот. - Может, тогда к нему перестанут ходить драконы?"
  
  ГЛАВА 6
  
  Эльф намеревался покемарить пару часиков, но бессовестно проспал до темноты. Мигрень улетучилась бесследно, и в голове мигом нарисовался план необходимых действий. Вылезать из-под нагретого пледа до жути не хотелось, но небо за окошком уже налилось вечерней синевой. Назвался груздем - полезай в кузов, собрался за девушкой присматривать - присмотри, да не подглядывай. Вилль знал, что горожане ослушаются и тишком выберутся на улицы. По народному мнению, опасность миновала, а к соседу на рюмку чая так и тянет! Не хватало, чтоб ещё Алесса перекинулась да гулять пошла. Не на зверя напорется, так на патруль, неприятности летят к ней, ровно шмели на клевер.
  За пару минут Вилль привёл себя в боевую готовность. Запустил пятерню в короткие, чуть выше плеч, вьющиеся волосы и придал шевелюре состояние привычной растрёпанности, сунул в сапоги узкие кинжалы-шмели.
  - Что, хозяин, пошшёл на охоту? - вопросил домовой. - Давай, давай, а шшкурку домой принеси, мы её на стену повессим. Только если с тебя первого её не спусстят.
   - Ты во мне сомневаешься?
   - Только в твоих чуйссствах - жалеешь убогеньких... Зачем Леську защищать собрался? Просидишь всю ночь под окошшком, сосульками обрастёшь, а она поиздевается!
  - Это у неё ещё детство в... гм... В голове скачет! А жалость?.. Вот скажи, что бы с тобой было, не пожалей тебя я? Сидел бы один и орал на весь Себерский Перелив!
  Симкины слова действительно были вопиющей несправедливостью. Вилль, будучи тогда маленьким Арвиэлем, нашёл его на берегу Себерского Перелива. Ещё издалека мальчик услышал странные звуки и пошёл посмотреть. У самой воды, вцепившись всеми четырьмя лапами в какую-то доску, сидел мокрый чёрный зверь и вопил на весь Бескрайний Океан. Так у эльфов и завелся ворчливый Симеон. Именно он обучил мальчика "нормальному человеческому" языку, а тот его эльфийскому. Оказалось, что Симеон даже не домовой, а корабельный - он был магически привязан к обшивке купеческого судна, которое затонуло на северо-западном побережье Неверры. Последнюю доску вместе с вцепившимся в неё Симкой течение унесло в Перелив, а там волны выбросили "плот" на берег. Из кусочка этой доски Арвиэль вырезал кулон в форме волчьей головы и носил его, не снимая.
  - Нам такие подружшшки совсем ни к чему, - гнул своё Симеон. - Взбесится ещщё, отгрызёт тебе что-нибудь, и схряпает. Лучше с Бертой дружи - она хорошшая, ссметанку мне носит, сказки мои сслушает.
   - И смотрит! Тьфу!.. Погоди-ка, - насторожился эльф, - значит, пока меня дома нет, вы тут развлекаетесь! За сметану продался, негодник?!
  - Обижшшает хозяин своего верного Симеона! - провыл чёрный кот, развозя по морде невидимые слёзы. - Он же для хозяина всего лучшшего желает! Ууу!
   - Лучшего? - изогнул бровь Вилль. - Давай так: если сумеешь отвадить Берту от дома, я тебе каждый день сметану покупать буду!
   - Сколько? - деловито осведомился домовой.
   - Да хоть ведро! Сам голодать буду, но чтобы верный Симеон без сметанки остался - ни за что!
  
  ***
  
  Вышеозначенная Берта была девушкой очень даже славной: симпатичная, заботливая и, конечно же, влюблённая. Впрочем, сердце какой барышни восемнадцати лет может быть свободным?
  Её родители разводили овец, благо заливные истринские луга каждую весну радовали глаз буйной сочной зеленью. Среди блеющего стада, гордо вознося крутые рога, расхаживал здоровенный чёрный козёл и бдительно присматривал за глуповатыми подопечными. Сытые овечки охотно делились жаркой шерстью и парным молоком, и все в городе знали, что у госпожи Бриенны самая лучшая брынза на свете. Берту не заставляли косить и ворошить сено - на то найдутся добровольцы за малую плату, а едва девочка начала расцветать, так и вовсе откупались от парней кринкой молока.
  Однажды на пороге дома овцеводов нарисовались эльф и орк, хитро переглянулись и хором предложили помочь. Изумлённая Бриенна вручила нелюдям косы, а тринадцатилетняя Берта, смущаясь, пообещала принести им в полдень молока. Когда девочка, сгорая от нетерпения, прибежала на луг, то едва не выронила кувшин. Закадычные приятели, от души мутузя друг друга кулаками, катались по нескошенной траве под хохот и улюлюканье жадных до потехи рыбаков. Оказалось, что парни решили устроить своеобразное состязание на ловкость и сноровку - кто быстрее и чище выкосит дорожку до реки. Старт взяли одновременно, да на середине пути сшиблись плечами и кувырком полетели на землю. Ненужные косы тотчас были отброшены, и друзья принялись мериться силой. До настоящего поединка дело так и не дошло, зато зеваки повеселились на славу. Передавая Виллю кувшин, Берта несмело подняла взгляд, и её карие глаза встретились с чужими, совсем нечеловеческими. Она навсегда запомнила эльфа именно таким: в расстёгнутой до середины груди рубашке, раскрасневшегося, с торчащими из волос травинками.
  Раньше, как ей самой казалось, они с Виллем очень даже неплохо ладили. Сидели в караулке, ели принесённые девушкой пирожки - идиллия. На то, что парень держится несколько отстранённо, Берта внимания не обращала, перебесится. Лушкино купание её вовсе не рассердило, а насмешило до слёз. Неугомонная подавальщица с одинаковым энтузиазмом прыгала на шею людям и нелюдям, парням и мужикам в возрасте.
  Потом появилась Алесса. Что эльф в ней нашёл, Берта искренне не понимала: коротышка, волосы чёрные как перья грача, лицо наглое. Самое интересное, что Вилль тут же начал шарахаться от Берты, как Алесса - от него самого. Впрочем, в знахаркиных средствах девушка не сомневалась, сама некогда лечила её зельем больной зуб. Но всё равно по известной причине недолюбливала. Сегодня прямо-таки возненавидела. Было дело, просила с отчаянья приворотное зелье сделать. Так ведь два месяца уже миновало, нашла время вспомнить! Да ещё при всём честном народе!
  Находчивая девушка благополучно обошлась и без помощи вредной знахарки, подключив к делу женскую смекалку. Дождавшись, пока Вилль уйдёт, шла к нему в дом и угощала Симеона сливками и сметаной. Она знала, что кот имеет на хозяина некоторое влияние, и домовому решила понравиться. Тот отнёсся к её энтузиазму благосклонно: урча, лопал сметану и Берту принимал за свою.
  Упрямая барышня даже после сегодняшнего конфуза от своего отступаться не собиралась. Более того, вознамерилась дождаться возвращения Стража и серьёзно с ним поговорить. Однако, Вилль уже ускакал, а всегда гостеприимный кот повёл себя как-то странно - отговорился уборкой и даже от сметаны отказался. Берта несколько удивилась, но виду не подала. Повесила на согнутую руку корзину и отправилась домой.
  Девушкой она была храброй, хотя некоторые называют это легкомыслием, и по пустынной улице идти совсем не боялась. Подумаешь, зверь! Ну, загрыз Агафью, так ей и надо! Может, это и впрямь не медведь был, ну и что? Скорее всего, достала кого-то вредная баба, да и натравил этот неизвестный на неё собаку!
  Один раз Берта чуть было не наткнулась на патруль, но успела спрятаться в заснеженном палисаднике Сидора. Перемахнула низенький, под гномий росток, заборчик да затаилась меж сиреневых кустов. Стражники, пересмеиваясь, прошли мимо, и девушка довольно хихикнула. Пока Берта пережидала патруль, посыпался мелкий снежок. Берта посмотрела на рукав полушубка и улыбнулась - снежинки были красивыми, узорчатыми. Через несколько минут начался настоящий снегопад.
  
  ***
  
  Эльф решил окопаться в убежище загодя. Разослал по улицам четыре парных патруля и, ухмыляясь в предвкушении слежки, пошустрил к аптеке. Место для засады, на его взгляд, подходило идеально - здоровенный рыхлый сугроб на углу соседнего с дома. Когда-то в доме жил сам легендарный Прокопий Вёдро, а, спустя полгода после смерти мужа, вдовая капитанша уехала в Равенну. Там, в Академии Магии на факультете "Управления Стихиями", училась их дочь Файна. Дом ещё не приветил новых жильцов, поэтому юный Страж не опасался разоблачения своей тщательно продуманной маскировки. Со своей позиции он прекрасно видел и крыльцо, и окошко чердака, сам оставаясь для постороннего взгляда совершенно недоступным.
  Вилль оказался прав - сидеть под домашним арестом горожане не намеревались. Несколько раз мимо его убежища, воровато оглядываясь, пробежали люди, зато пара братьев-гномов Хрустальных прошествовала важно, не таясь.
  - Небось, скоро закончит дурить да откроет. Лишь бы наши раньше не приехали! - гулким басом говорил Дорий, огладив кучерявую чёрную бороду.
  - Мда, и Сидор без материалов останется, и мы. Всё им, столичным, "Травушку" да "Руду" подавай, ишь, привереды какие! - возмущался младший Либерий, щипнув ещё куцую по причине юного возраста бородку.
  - Понадобится, так серпы с Империалами плавить будем!
  Вилль едва не присвистнул. Вот это открытие! Кто бы мог подумать, что в знаменитый Кондратьевский цветной хрусталь гномы добавляют золото и железо!
  Одними из основателей Северинга были почтенный бородач Кондратий с сыновьями. Едва город более-менее отстроился, гномы занялись семейным ремеслом - варкой стекла. Истринский песок прекрасно для этого подходил, и чуть ниже по течению рядом с руслом за одно лето образовался глубокий карьер. Мастерская с шутливым названием "Стекляшки от Кондрашки" пользовалась спросом - гномы не заламывали несусветных цен, а каждому горожанину хотелось иметь нарядный прозрачный сервиз вместо глухого глиняного. Для себя любимых ремесленники расстарались вовсю. Налепили чудесных разноцветных салатниц и кувшинов причудливой формы, а изящные рюмочки после каждого тоста звенели по-особому певуче.
  Семейная мастерская "Стекляшки от Кондрашки" превратилась в заводик "Кондратий-Хрустальный", где поточным производством занимались уже наёмные рабочие, а однажды какой-то затейник приписал к вывеске лозунг: "Плюнешь - зазвенит". Прижилось, конечно, и в торный ярмарочный день возле гномьего лоточка то и дело раздавалось характерное сочное тьфуканье. Особым спросом в столице пользовались хрустальные кальяны и вазы, рубиново-алая "Руда" да изумрудно-зелёная "Травушка". Гномы сами окрашивали стекольную массу, простому люду секрета так и не раскрыв.
  Вилль настолько увлёкся осмыслением собственной осведомлённости, что едва не забыл про Алессу. Глянул на окно и напрягся - девушка разглядывала улицу, прижав к стеклу маленькие ладошки. Вилль ухмыльнулся, и его глаза зазолотились, как два начищенных содой Империала. Девушка облокотилась на подоконник, причём лёгкий ситцевый халатик ненароком сполз с обнажённого смуглого плеча. Какое-то время Алесса предавалась романтике, созерцая синее небо, затем, заскучав, она скрылась из виду. Вернулась она с большим перламутровым гребнем в руках, забралась с ногами на подоконник и принялась за вечерний туалет. Иссиня-чёрные волосы ночным водопадом струились сквозь частые зубья, а халатик продолжал баловаться, соскальзывая то с одного, то с другого плеча.
  - Вот загадка... Сидит кошка на окошке. С виду - кошка, но не кошка... Кто же ты, Алесса? - вполголоса пробормотал эльф, невольно залюбовавшись объектом слежки.
  Из прохудившегося неба посыпалась мелкая снежная пыль, но Вилль не обратил на неё внимания. Вскоре белая пелена превратила дом в размытый прямоугольник с маленьким желтоватым пятном на самом верху, а потом исчезло и оно. Алесса закрыла ставни. Жаль...
  Тёплая игла легонько пощекотала его левое запястье. Опять?! Из тоннеля пришлось выбираться задним ходом, и эльф не заметил, как одна из ставней алессиного окна слегка приоткрылась и затворилась снова. Южная кошка знала, что за ней наблюдают.
  Вьюга забрасывала капитана целыми пригоршнями холодной крупы, но остановить так и не смогла. Обозлилась и затихла. Внезапно... Вдруг... Тильзитовый глазок теплел и кололся всё сильней, а возле дома кузнеца рука эльфа на мгновенье занемела, и красный огонёк тут же потух.
  У самой изгороди валялся перевёрнутый кувшин да разорванная на прутки корзина. Девушка полусидела в заснеженной сирени, словно Ледяная Дева на троне, крытом алой бархатной подушкой. Белое... Красное... Рубиновая роспись по снегу. "Хоть гроб на прощании открыть можно будет", - отстранённо подумал эльф, глядя в широко распахнутые стеклянные глаза. Убийца не попортил её лица, но рёбра вывернул наизнанку, пропоров толстую дублёнку так легко, как нож забытое на солнце масло.
  - Кто?! - жарко выдохнул Аким, не спеша подходить к изгороди.
  - Берта. Уносите её.
  Дальнейшие свои действия он помнил смутно. Чета гномов долго не могла придти в себя от потрясения, не каждую зиму в твоём палисаднике такие подснежники расцветают. Сатинка только икала и пила воду, кружка за кружкой. Они ничего не видели и, что самое странное, не слышали. Только вьюга, прижав невидимые губы к печной трубе, насвистывала извечную грустную мелодию.
  Как переносили тело в тюрьму для осмотра, как Вилль шёл к родителям Берты, что им говорил - всё было в тумане. "Мне жаль..." Бриенна мягко осела на пол...
  Берен с порога тюрьмы бросился к Виллю с явным желанием придушить, но тот коротко мотнул головой:
  - Не она. Точно.
  Домой эльф вернулся в середине ночи.
   - Хозя-аин, хозя-аин! - радостно орал Симеон, приветствуя Стража. - А к нам Берта приходила, так я её прогнал! Даже ссметанку не взял!
  Вилль отсутствующим взглядом посмотрел сквозь домового, с присвистом выдохнул и на деревянных ногах подошёл к настенному зеркалу, повешенному скорее ради мебели, чем по надобности.
  - Хозяин, что с тобой? - не на шутку встревожился кот.
  Глядя на маленького Арвиэля, отец частенько покачивал головой - сын должен расти похожим на него, потому что так правильно, но с детского личика таращились зелёные глаза жены Элейны, и мягко улыбались её же губы. Сама эльфийка лишь руками разводила, мол, не виновата я... Сейчас из зеркала на капитана Вилля Винтерфелла смотрел его отец, разве что скулы не так резко очерчены да во взгляде растерянность вместо легендарного эльфийского хладнокровия.
   - Арвиэль, ты - ветерок с вершины ледяной скалы Артенн, ты летишь ровно и спокойно, - голосом отца сказало ему отражение. - Ровно и спокойно... Ураганом станешь, только когда встретится достойное препятствие, и тогда ты развеешь его в пыль.
   - Да, папа, я спокоен... Нет препятствий - нет ярости, нет силы... Я спокоен, - ответил Вилль и глубоко вздохнул. - Спокоен... Ууу, моррда пррестижная!!!
  И с размаху треснул кулаком по стеклу.
  
  ГЛАВА 7
  
   - Дурак! Идиот! - орал Страж, наворачивая круги по комнате.
  За десять минут он умудрился превратить маленький уютный зальчик в Равенну после ночи Алой Волны, разве что трупов не было. Пока. Симеон забрался на сосновый, почти под потолок, шкаф и с тревогой наблюдал, как Вилль переворачивает мебель. Домовой искренне надеялся, что до его убежища он не доберётся. Подобных приступов ярости Симка за хозяином ранее не замечал, а в семье Винтерфелл было не принято даже повышать голос, так что теперь эльф с энтузиазмом навёрстывал упущенное.
  - Хозяин, не надо, шишшек набьёшь - рога вырасстут! - испуганно просил чёрный кот, глядя, как Вилль ожесточённо стучится головой об дверь.
   - Рога-а!!! - эльф сорвал со стены ветвистые оленьи рога и швырнул на пол.
  Потом осмотрел комнату взглядом заказчика, впервые приехавшего полюбоваться на новое жильё. Что и говорить, кавардак удался на славу! Завалившийся на спинку диванчик беспомощно пытался прикрыть клетчатым пледом чудом уцелевшие ножки, а колченогие стулья в страхе разбежались по углам. Выцветшее, как моль, кресло храбро загораживало чугунную печную утварь, глубоко впечатлившись бесславной гибелью глиняных тарелок. Из бревенчатых стен вместо крючков для одежды и полотенец торчали вперемешку ножи и вилки - Вилль упражнялся в меткости.
   - Хозяин, давай ромашку заварю? - робко осведомился домовой и тут же истошно заверещал - отнюдь не травоядный эльф примерился уже к шкафу.
  "Если своего ума нет, займи у другого", - частенько поучал воспитанника Грайт, но, скорее, для порядка - мальчик рос на диво толковым и особых хлопот не доставлял. Сейчас просить разума можно было разве что у Симеона, поэтому эльф решил хорошенько приложиться головой обо что-нибудь твёрдое, авось, собственный вернётся. Триумфальному возвращению так и не суждено было свершиться - в дверь постучали. Ругаясь, как распоследний забулдыжный орк, Вилль отшвырнул некстати попавшуюся под ноги диванную подушку и рывком распахнул дверь.
  На пороге, свеженькая и румяная, стояла сама госпожа знахарка. Утренний морозец подкрасил смуглые щёчки, и ясно солнышко любовалось собственный отражением в её голубых глазах. Обеими руками девушка держала небольшую, крашеную свеклой корзинку.
   - Ой! - Алесса попятилась. Было от чего перепугаться: лицо у Стража покраснело, как спелый помидор, волнистые волосы окончательно растрепались, а на лбу назревала огромная шишка. С пораненной об осколки правой руки неторопливо сбегали на пол алые ручейки.
   - Тебе чего?!
   Алесса здорово струхнула. Она с трудом подавила желание немедля подобрать тяжёлую шерстяную юбку и улепетнуть как можно быстрее и дальше от явно рехнувшегося капитана.
   - Э-э-э...да я тут просто мимо шла...корзиночку несла...вот, - пролепетала знахарка, выставляя её перед собой на манер щита.
   - Это яд? Давай! - радостно заорал эльф и мёртвой хваткой вцепился в ручку.
   - Ты что, спятил?! - взвизгнула Алесса, с перепуга потянув корзину на себя.
   - Да!!!
   После недолгой борьбы Вилль перетянул на себя не только корзину, но и визжащую придавленной кошкой Алессу. Все трое - и эльф, и девушка, и предмет их спора кувырком покатились по полу и затормозили только у самых дверей шкафа. Страж и оборотень вытаращились друг на друга безумными глазами, между ними стояла на донышке чудом уцелевшая корзина, а со своего насеста самозабвенно вопил домовой.
   - Ты дурак? - Алесса всхлипнула и схватилась за лоб - она тоже обзавелась шишкой.
   - Да, я просто дурак, - неожиданно спокойно сказал Вилль, встал сам и помог подняться девушке.
  - Помощница! - возрадовался Симеон.
  Знахарка настороженно глянула на полудурчного кота и его сумасшедшего хозяина, но убегать раздумала. Всё-таки не каждый день в гости к эльфам заглядывает, интересно! Жилище представителя Дивного Народа выглядело совсем не так, как может себе вообразить романтично настроенная барышня. Брови её поднимались всё выше, а глаза стали напоминать по форме полушки, когда знахарка увидела картину собственного производства. Из резного деревянного прямоугольника, ещё вчера служившего рамой настенному зеркалу, гнусно ухмылялась синюшная, хамского вида рожа.
  - Что у тебя произошло? - ахнула Алесса.
  - Хозяин буянить изволил! - мигом наябедничал кот.
  Эльф посмотрел сначала на Алессу, потом на мебель, поднял задумчиво-кровожадный взгляд на домового и вдруг со всей силы шарахнул кулаком по дверце. Дверца пошатнулась и упала, вслед за этим карточным домиком развалился шкаф. Симеон успел спрыгнуть в последний момент и повис на занавеске, которая тут же оторвалась и накрыла цветным саваном шмякнувшегося на пол домового. Вот теперь всё.
  - Вилль, слушай, у тебя обыкновенный нервный срыв! - зачастила Алесса. - Это вполне лечится, я тебе успокоительное принесла. Сейчас выпьешь, и станешь тихим и спокойным как... он, - девушка ткнула пальцем в неподвижно лежащего домового.
  - Спасительница! - провыл из-под занавески Симеон.
  Эльф без видимых усилий поставил диван на ножки. Алесса закопошилась в своей корзине, вытаскивая и ставя на пол неведомые баночки и бутылочки. К счастью, Кондрашкины ремесленники веников не вязали, и даже поточная тара могла гордиться повышенной прочностью, иначе разноцветные "стекляшки" сейчас вполне оправдывали бы своё название. Девушка плеснула на тряпицу мутную зеленоватую жидкость и сунула в руку Стража.
  - Вот, на лоб положи. А это пей!
  Вилль безропотно проделал и то, и другое, а Алесса тем временем положила к себе на колени его окровавленную руку.
  - Лимонник... - удивлённо пробормотал Страж и лицо его немного посветлело. - А ещё нет?
  - Арвиэль, это же лекарство! В одних дозах исцеление, в других - яд!
  Снадобье подействовало моментально, и эльф вернулся к привычному, умиротворённо-спокойному состоянию. Теперь он с интересом наблюдал, как девушка обрабатывает спиртовым настоем коростянки его собственную кисть.
  За свою недолгую жизнь Алесса перевидала сотни рук. Детские, с расчёсанными царапинками и заусенцами на тонких пальчиках, сухонькие старческие, помеченные тёмными пятнами времени и заскорузлые крестьянские с пахотной земличкой под твёрдыми ногтями. К рукам эльфа подходил один точный эпитет - аккуратные. Сильные, но не коренастые, с длинными, отнюдь не по-девичьи нежными пальцами...
  - Алесса, ты меня укусить собралась?
  - Ч-что? - очухалась знахарка и поняла, что уже некоторое время, отрешённо поглаживая, рассматривает его забинтованную кисть. Девушка мысленно плюнула и тут же нахмурилась. - Смотри, до чего себя довёл... и Симеона тоже.
  - Благодетельница!
  Эльф скривился, будто проглотил лимон с кожурой.
  - Алесса, Берта из-за меня погибла... По моей глупости!
  - А ты здесь при чём? Сам же запретил выходить нам на улицу, а она ослушалась!
  - В том и дело, что я - это я.
  Алесса поняла его прекрасно. Действительно, эльф в образе капитана городской стражи смотрелся, как цепной кролик - белый, пушистый и с ушами. Никакой солидности! Горожане и не считали зазорным "забывать" его указы.
  - Знаешь, Арвиэль, жизнь, как... как птица! Можно выбрать клетку и безопасность, а можно выпорхнуть на свободу. Но эта свобода зачастую таит опасность. Берта сама сделала выбор, потому что очень хотела увидеть кого-то. Ты ни в чём не виноват!
  - Утешительница-а-а!!!
  Чувствуя, что гроза миновала, осторожный Симеон выпутался из "савана" и, задрав трубой чёрный хвост, вальяжно пошёл к дивану. Хозяин уже не бушевал, и оборотниха в его кошачьих глазах постепенно реабилитировалась.
  - Виноват, Алесса! Она от меня шла.
  - Я догадалась. Но ты не виноват.
  - Быть может... - эльф поднял испытующий взгляд на знахарку. - А ты не боялась покинуть клетку?
  - Я - путешественница, Арвиэль! - Алесса лукаво улыбнулась. - Свободная кошка, которая гуляет сама по себе.
  - Но даже самая свободная кошка в глубине души мечтает иметь дом, в который сможет возвращаться... - тихо, словно самому себе, произнёс Вилль.
  - Кольцо! Хозяин, кольцо!!!
  Полузадушенный гнусавый вопль заставил вздрогнуть обоих. Сидящий на спинке дивана кот сейчас походил на бесёнка: густая шерсть встала дыбом, а чёрный хвост распушился наподобие метлы, прослужившей год хозяйке-чистоплюйке. Возбуждённо сверкая фосфоресцирующими глазищами, он тянул передние лапы к руке знахарки.
  - Э-э, ты чего?! - взвизгнула девушка, сжав руку на груди и отодвигаясь подальше от бешеного кота.
  - Симка, успокойся! - прикрикнул Вилль. - Не бойся, Алесса, он у меня, как сорока, на всё блестящее падкий... Верно, Симка?.. Симеон?!
  Эльф, не долго думая, дернул его за хвост так же, как обычный деревенский мальчишка наказывает опрокинувшего кувшин сливок домашнего мышелова. Кот, видимо, прочёл что-то в зелёных хозяйских очах, потому что моментально стушевался и, глупо хихикнув, произнёс:
  - Да, госспожа, сорока я, сорока...
  Подозрительная пантера не очень-то поверила такому объяснению, уж больно хитрой сделалась вдруг кошачья морда. Хотя... Год назад она посчитала Вилля немного странным - он совсем не походил на эльфов, которых некогда описывала ей наставница, знахарка Армалина. Теперь капитан Винтерфелл перепрыгнул в разряд ненормальных. "Кошмар! - думала знахарка, таращась на портрет-отражение. - В комнате, будто пьяный медведь веселился, домовой орёт под потолком, и это - жилище эльфа?" Впрочем, её нынешний визит преследовал определённую цель, поэтому с причудами ненормальной парочки пришлось мириться. Желая окончательно ублажить капитана, девушка предложила ему помощь в наведении хоть мало-мальского порядка. Идея была поддержана одной улыбкой и одной "козьей мордой", но в итоге даже ленивый толстый Симеон не остался в стороне. Он выудил из закромов неизвестно откуда взявшуюся детскую шапку-ушанку и, нахлобучив её на лобастую голову, принялся раздавать указы, почти идеально копируя командирские интонации Берена Грайта.
  "Вот столяр-то обрадуется", - усмехался Вилль, безуспешно пытаясь собрать шкаф. "Хорошо у тебя когтей нет, хоть обивку не подрал", - веселилась Алесса, сметая на совок зеркальные осколки. "Зато сила есть, а ума и не надо", - ворчал Симеон. Все трое развлекались почти до обеда, а как стало темнеть, Алесса, отказавшись от чая, заторопилась домой. От провожатого решительно отказалась, а на прощание дёрнула Вилля за мочку уха. Легонько, не как при знакомстве.
  - Я - кошка, Арвиэль. Я делаю, что хочу... - она подмигнула. - Но сегодня я хочу сидеть дома и вышивать крестиком! А ты лови убийцу. Мы верим в тебя, Страж Ворот...
  Эльф, улыбаясь, смотрел вслед семенящей вдоль по улице Алессе. Девушка раскланивалась с встречными горожанами, и её длинная коса плавно покачивалась в такт движениям головы.
  Домовой осторожно высунул из-за двери чёрный нос. Хоть и был Симка домашним духом, да теплолюбие досталось ему воистину кошачье.
  - Симка, а я, кажется, знаю, зачем она приходила... Ну, Алесса!
  
  ***
  
  Как знахарка ни пыталась держать себя в руках, да ноги подкачали. Сама того не замечая, начала пританцовывать, и прохожие неодобрительно косились на невесть чем осчастливленную Алессу. Жрец Теофан даже пальцем погрозил и выразительно погладил выложенный самоцветами золотой треугл на груди. Девушка смиренно опустила очи долу, но, едва мужчина скрылся за поворотом, заплясала с удвоенным энтузиазмом. Ей было, чем гордиться: визит к Стражу удался на славу.
  Девушка привлекла к себе внимание, попав в нелепый переплёт вместе с пьяным шатуном и дурой Лушкой. Эльф заметил её походный наряд и, конечно, взял знахарку на заметку. Удивительно, что не арестовал для порядка за нарушение капитанского указа. Хороша была Алесса, перекинься она сегодня ночью за тюремной решёткой! Да и костёр получился бы ярким, предпраздничным... То-то горожане повеселились бы, а Марта всплакнула да осенила себя трёхперстной щепотью, узнав, от какой напасти убереглась.
  Пантера с каждым часом всё больше выходила из-под контроля - зверь просился на свободу. Южная кошка не слишком любила зиму и вынужденно просидела целый месяц взаперти, а теперь яростно и нетерпеливо била хвостом о костяные прутья клетки, тоскуя вдали от серебряного ока Старшей Сестры. Хоть метаморфы и не столь зависимы от лунного цикла, как проклятые, но три ночи в месяце принадлежат зверю.
  Алесса догадалась, что эльф начнёт за ней следить, но поделать с этим ничего не могла. Теперь ночные крыши стали для неё запретным сладким плодом, одновременно близким и недосягаемым. Единственное, чем смогла отомстить кошка, так повилять перед Стражем хвостом. Знахарка, конечно, понимала, что эльф не падёт на колени пред её окошком с просьбой "спустить косоньку", но всё же...
  - Ряженый мой суженый, на голову простуженный, без тебя мне белый свет не мил! - мурлыкала под нос Алесса, расчёсывая волосы и выглядывая капитана в вечерних сумерках.
  Вилль прятался где-то там, и наверняка жутко мёрз. От этой мысли в нежной кошачьей душе алели буйным цветом маки первозвона. Девушка совсем было собралась укладываться, когда что-то неведомое потянуло её к окну. Здоровенный, в половину человеческого роста сугроб на углу дома внезапно зашевелился, осыпаясь миниатюрными лавинами. Алесса зажала рот ладошкой - соглядатай выбирался из укрытия, пятясь на четвереньках. Плавно перетёк в вертикальное положение и скользнул прочь, но девушка всё же успела разглядеть моргнувший на его запястье алый огонёк. "Снова кто-то умер", - поняла Алесса. Девушка легла спать, а утром её посвежевшую голову посетила гениальная идея. Зачем шарахаться от капитана, когда с ним можно просто... подружиться! Если эльф караулил знахарку, а убийца был в это время на улице, то она вне подозрений. Кошка Алесса вновь свободна и может гулять по крышам!
  После завтрака их навестила осунувшаяся Феодора. Женщина до утра отпаивала успокоительным настоем зверем воющую Бриенну. Словно почуяв смерть, плакали в хлеву ягнята, и жалобно звал хозяйку чёрный козёл. От этой какофонии у старой знахарки закололо в висках, и Алессе пришлось накапать ей в чай бальзам из стрелолиста и кошачьих лапок. У неё самой внезапно сжалось сердце - обидела Берту перед смертью. Да и жаль девушку, ушла рано, так никто приласкать и не успел. Два месяца назад Берта прибежала в аптеку к открытию и, оглядываясь на дверь, высыпала на прилавок горсть меди, разбавленную серыми кругляшками полушек. Алесса безбоязненно покрутила между пальцами серебряную монетку. Вопреки расхожему мнению, этот металл причинял метаморфам не больше вреда, чем любой другой, но кошка по примеру своей наставницы Армалины всё же его недолюбливала. Золотишко-то куда как красивее да ценнее! Просьбу о приворотном зелье девушка жёстко высмеяла и в довесок фыркнула, мол, я - знахарка, а не ведьма. Но, для кого Берта ищет отвар, поняла сразу.
  Теперь девушка мертва, а горожане в шоке. В городе завёлся самый настоящий убийца, и вовсе это не пьяница мишка из леса. Вилль наверняка в тупике, а, может, ещё в худшем состоянии - ведь с самого детства Берту знал. Эльфийская обитель ввергла знахарку в состояние неимоверного изумления. Удивительно, что чокнутые хозяин и кот стены по брёвнышкам не раскатали и не вымостили улицу черепицей. Алессе польстило то, что Вилль, словно не помня о пролетевшем годе постоянного хамства, принял девушку радушно и даже предложил попить чаю с вареньем, на что Симеон горестно вздохнул и произнёс что-то невразумительное:
  - Ахх, хозяин, это всё неррвы... Всё они...
  - Ты хоть банку помыл? - хмуро вопросил парень, и знахарка совсем растерялась. Что у них вообще происходит?
  От баранок Алесса отказалась, мало ли... Опасно брать еду из рук сумасшедших, не по-кошачьи. Но прощаться ей почему-то не хотелось, сразу вспомнились далёкие беззаботные пять дней неведения о капитанской должности. "А он всё равно симпатичный", - с внезапной грустью подумала девушка и рассердилась сама на себя. Что за глупости иногда лезут в голову!
  "А мы, художники, любим всё красивое, мррр", - подсказала мудрая пантера, и алессино душевное равновесие мигом восстановилось.
  Самое главное, Вилль её не подозревает. Да мало ли, зачем к ней под окна приходил - кто ж этих эльфов разберёт? Может, серенаду сочинял, а в сугробе думается поэтичней.
  Перед заходом солнца в аптеку ввалился Демьян, пьяный вдребезги, но невероятно счастливый. Он простил Зосию непогашенную задолженность и получил взамен шкуру возлюбленного Миши. Ростовщику было начхать на то, что не шатун освободил его от супружества, и мужик поставил в Храме тоненькую свечку за упокой лохматой души. Толстая витая свеча за мишкино здравие ещё не догорела, но это волновало Демьяна не больше. Знахарка со смехом выпроводила его, так и не продав настойку, но ростовщик не огорчился, назвал Алессу благодетельницей и ушёл в налившиеся чернильной синевой сумерки. Говорят, Бог хранит детей малых да неразумных пьяных...
  Алесса закрыла аптеку раньше времени. Едва сумеречная синева загустела, прохожих с улицы как метлой смахнуло, и в воздухе отчётливо запахло тревогой. Марта дотошно выспросила, как девушка провела время в гостях, и знахарка её не разочаровала. Описание "уборки территории", поведанное с точки зрения острой на язык Алессы, временно отпугнуло боль за Берту и её осиротевших родителей.
  - Что поделать! - вздохнула Марта перед тем, как отправиться почивать. - Один парень живёт, холостой! Кто ж ему поможет, коли сам ни о чём не просит?
  - А Симеон на что? - резонно возразила знахарка. Отношения между хозяином и домашним духом-слугой казались ей дикими.
  - Да какой из него помощник! Так, недоразумение одно... Хотя, Берен говорил, он душу виллину вылечил, - Марта немного помолчала. - Это сейчас Вилль у нас весёлый да общительный, а раньше - кошмар был. Просто не ребёнок, а волчонок какой-то. Так глянет, словно горло перегрызть хочет!
  Знахарка так и не смогла представить "кровожадного Арвиэля", всё какая-то ерунда в голове рисовалась. Поднялась к себе и, цепко оглядев улицу, захлопнула ставни - присутствия капитана пантера определённо не чуяла. Она полностью разделась и закуталась в одеяло. Скоро Небесная Сестра позовёт, и тогда кошка отправится на прогулку, но пока мёрзнуть не хотелось. "Но даже самая свободная кошка в глубине души мечтает иметь дом, в который сможет возвращаться...", - прозвучал в голове мягкий баритон.
  "А у нас есть дом?" - мысленно спросила знахарка.
  "Да! И Марта!" - твёрдо ответила пантера.
  Её неудержимо потянуло на улицу. Воля, морозный воздух и снежные облачка, вылетающие из-под мягких лап. Началось... По телу растёкся знакомый приятный жар и ненужное одеяло сползло на пол. Алесса открыла ставни и настежь распахнула окно. Белое око Сестры встретилось с позеленевшими глазами оборотня, и юная знахарка стала покрываться густой чёрной шерстью. Через некоторое время пантера залезла на подоконник и прыгнула на крышу пустого прокопьевского дома. Ап! Прямо на краешек. И никто не услышал и не увидел, как чёрная тень, осторожно переступая мягкими лапами, неспешно заскользила во тьме.
  "Какая я умная, какая изобретательная! - кошка Алесса была очень самолюбива, ну, и хвастлива иногда. - Какая у меня густая чёрная шерсть, как она отливает синевой при полной луне! Какие у меня бархатные лапки, как неслышно они ступают, мрр! Меня никто не видит, а жаль, могли бы полюбоваться!"
  Сама Алесса была девушкой невысокой, так что и пантера из неё получилась некрупная, зато изящная и грациозная.
  
  Я пантера-невидимка,
  Я брожу всегда одна,
  Улыбается мне в дымке,
  Серебристая луна.
  
  "Глянь, Сестра! Как на картинке,
  Город стих в объятьях сна!"
  И домам, и невидимке
  Улыбается луна .(7)
  
  Так напевала чёрная пантера, прыгая с крыши на крышу. Луна освещала её спину, присматривая за сестрёнкой. Истосковавшаяся по воле пантера приветливо ей подмигнула: ну вот, снова свиделись. И южная кошка внимательно уставилась на небо. Вдруг сегодня ночью она снова увидит его? То неведомое, чудесное создание? Алесса заметила его летом. Привычно глянув вверх, кошка вдруг увидела крылатое существо, парящее высоко-высоко. Казалось, ещё чуть-чуть, и оно коснётся луны крылом. То, что это не птица, Алесса поняла сразу, и целый час она сидела с запрокинутой наверх головой, следя за полётом существа. "Вот бы и мне так летать, - думала романтичная пантера, - тогда мы вместе смогли б добраться до самой Небесной Сестры!" С тех пор девушка-оборотень видела существо всего дважды, и каждый раз, выходя ночью на крышу, с замиранием сердца ждала его.
  Луну закрыла набежавшая тучка, и сразу стало темнее. Потом подоспела ещё одна, побольше, и пошёл снег. Красиво! Алесса так увлеклась разглядыванием неба, что не сразу обратила внимание на то, что происходит внизу.
  
  ГЛАВА 8
  
  - Да она спятила! - негодовал эльф, роясь в комоде. - Там стража! Там патрули! Её же убьют!
  - Так пойди и скажи! - рассудил Симеон и, запрыгнув на кровать, укорил обращённое к нему хозяйское филе. - Чего опять мудрришь-то?
  - Бесполезно с ней разговаривать. Не поверит, что я на её стороне, испугается.
  Вилль наконец откопал искомое и принялся опоясываться. Будучи ещё подростком, он каждый день тренировался с ножами-"рыбками" - единственным человеческим оружием, которое пришлось ему по нраву. Вилль пошёл в стражу в тринадцатилетнем возрасте и, на потеху собравшимся зевакам, завалил здоровенного Акима. В мужицкую братию его приняли без вопросов, хотя и горожане, и тогдашний капитан Прокопий весьма подивились силе и ловкости хрупкого на вид мальчишки.
  Казённые арбалеты с болтами, оперёнными гусятиной да вороньём, вызвали брезгливую гримасу, сабли и мечи - приступ безудержного хохота. Берен, видя душевные муки паренька, пропустил как-то вечером рюмашку крепкого с кузнецом Сидором, и - о, чудо! К четырнадцатилетию среди прочих подарков стражник Винтерфелл получил кожаный пояс. В ножны со скрытой пружиной были вложены двенадцать метательных ножей.
  - Хозяин, но если её убьют, значит, кольцо к тебе вернётссся! - сверкнув зелёными глазищами, вкрадчиво промурлыкал домовой. - Она не твоей рассы...
  - Перестань! - холодно обрубил его эльф. - Оно выполнит волю Богини. Я тоже. Тринадцать лет меня искало, а теперь... Теперь пусть решит Пресветлая.
  - Пойдёт летом на речку бельё полосскать, да в воду и обронит. А ты найдёшшь...
  - Может быть... Ядрёна ворона, она ж совсем непредсказуемая! Как с ней вообще можно о чём-то договориться?! А могла бы помочь.
  - Непрравильно мыслишь, хозяин, неррационально! Зажми в угол да поговори по-мужски! - кот нравоучительно поднял когтистый палец.
  - А она мне: "Пшёл вон, скотина остроухая"! - хмыкнул Вилль. - И опять удрать попробует, да на колья наткнётся. Нет уж, по-своему попробую защитить, по-мудрёному...
  Ему не хотелось в очередной раз ссориться с Алессой, равно как и отпускать. А каким образом можно уберечь от беды безрассудную девушку, которой реки по колено? Выход напрашивался только один.
  - Пресветлая, помоги! - выдохнул эльф и уставился в потолок столь одухотворённым взглядом, словно Двуликая Богиня проживала как раз у него на чердаке. Проверил пружинки в ножнах - хорошо ли кинжалы выскальзывают, и шагнул в ночь.
  Он поступил очень просто: своего напарника Темара отправил в караулку, сказав, что присоединится к группе Сатьяна, а Сатьяну - что идёт патрулировать с Темаром. За себя Вилль абсолютно не беспокоился, тревожился он за Алессу. "Как хоть она выглядит-то? - думал эльф. - Со зверем бы не спутать". Если нападёт неведомый хищник, он отобьётся и вручную, главное - незаметно найти девушку и, в случае чего, защитить. Лишь бы его самого не заметила. Вилль знал про Зов Луны, и не сомневался, что Алесса-оборотень выйдет на прогулку. Он неторопливо шёл по улице, стараясь не попасться на глаза подчинённым, и прислушивался во все свои острые уши.
  Тихо за бревенчатыми стенами, ветерок затаился меж сосулек под стрехами. В щелях ставен не видать янтарного света, и нарисованные на них петухи да красны солнышки кажутся впотьмах почти чёрными. Город спит.
  Вилль смахнул упавшую на нос снежинку и запрокинул голову. На небе начали собираться тучи.
  
  ***
  
  Чуткий слух оборотня уловил какой-то сип, будто из кожуха выпускают воздух. Или человеческое тело испускает последний вздох. Алессе уже приходилось слышать такое раньше, а что поделать? Издержки профессии.
  "Уходим отсюда!" - решила девушка. На крыше она чувствовала себя в полной безопасности и от стражников, и от зверя. Спускаться вниз совсем не хотелось - лучше держаться от беды подальше, и так рискует драгоценной шкурой своей неусидчивой второй половины.
  "Давай сначала посмотрим?" - предложила любопытная пантера. Она редко выигрывала в споре с человеческим сознанием, но сейчас на её стороне была Старшая Сестра.
  Кошка давно не гуляла, и пришлось ей подчиниться. Снег валил всё сильнее, почти закрывая пантере обзор. Свесившись со стрехи, Алесса напрягла зрение и разглядела внизу на снегу что-то тёмное. Человек!
  "Уходим, быстрее!" - мысленно воскликнула девушка.
  "А давай посмотрим!" - возразила упрямая кошка.
  "Нет!"
  "А вдруг он ещё живой?"
  "Не важно, уходим!"
  "А вдруг это Арвиэль?"
  Кошка спрыгнула на дорогу, оглядевшись, медленно пошла к телу, и в нос ударил запах крови и спирта. Она подошла ещё ближе, стараясь не дышать, посмотрела человеку в лицо... Отшатнулась и проглотила всплывший ужин. Лица у ростовщика Демьяна больше не было, но кошка узнала его по одежде и характерным миазмам.
  Демьян... Два дня назад продала ему настойку от бронхита, ругалась, обещала помочь справиться с Агафьей. А теперь нет ни весёлого ростовщика, ни его вредной жены. Не понадобилась настоечка-то. Он подарил ей кольцо... Из зелёных глаз южной кошки потекли слёзы. Ах, Демьян, Демьян! Бедный добрый старый пьяница! Пантера уселась рядом с телом и обвила хвостом передние лапы. Снег прекратился, но она этого даже не заметила. Зачем Демьян вышел ночью на улицу, отчего ему дома-то не сиделось? Без оружия, совсем один...
  Затылком Алесса почувствовала чужой взгляд - оценивающий и жадный одновременно. Пантера обернулась. Никого.
  - Р-р-р...
  В темноте ночного переулка, прямо напротив неё зажглась пара кровавых глаз. Кошка остолбенела. Оборотень и неведомый ночной убийца стояли друг напротив друга, но разглядеть его Алесса не могла. Ничего, кроме тьмы и двух горящих угольков.
   Пантера чувствовала, как ледяной страх оплетает её мышцы. Зарычать, закричать...
  - Мрр... Мяф!
  Голос пропал, исчезло чувство собственного тела. Она могла только сидеть и смотреть, как алые глаза, гипнотизируя её, то расширяются, то превращаются в едва заметные узкие щели. Хищник словно присматривался к новой добыче, мысленно пробуя её на вкус. Боковым зрением Алесса заметила какое-то движение слева от себя. Убийца моргнул ещё раз, и глаза исчезли, словно растворившись в воздухе. Пантера шевельнула кончиком хвоста - наваждение постепенно её отпускало.
  - Вон он! Держи его! - по улице, сжимая в руках взведённые арбалеты, бежали патрульные. Добряк Сатьян, суровый Аким и охочий до юбок приставала Риерт. Такие знакомые, такие...
  "Сейчас помогут. Сейчас..."
  Мимо свистнул болт.
  "Мама!!!"
  
  ***
  
  Браслет на левой руке вспыхнул алым глазом. Алесса! Снегопад прекратился, и Вилль мчался как ошпаренный, доверяя скорее природному чутью, нежели амулету. Эльф пробирался по сугробам между двумя стоящими рядом домами, когда прямо перед ним, отчаянно завывая, пронёсся крупный чёрный зверь с длинным хвостом. Он мгновенно выхватил из ножен "рыбку", размахнулся и...
  Южанка.
  Чёрные волосы.
  Плавная речь.
  Пантера.
  Алесса!
  Всё это пронеслось у него в голове моментально, и нечеловеческие рефлексы затормозили руку, уже готовую бросить нож. Вслед пантере пролетел арбалетный болт, и кошка взвизгнула. Попали?! Но пантера всего лишь споткнулась, что её спасло, мигом вскочила на лапы и опрометью бросилась прочь. Следующий болт сбил "рыбкой" Вилль и прижался к стене - не надо, чтобы заметили. Загонщики пробежали мимо, на ходу перезаряжая арбалеты. Тильзит звал его направо, но Вилль снял браслет и положил в карман. Потом разберётся, сейчас важнее алессина безопасность. И ведь чуял, что неугомонная оборотниха вновь найдёт неприятности на свой хвост!
  Эльф развернулся и побежал назад - он надеялся срезать путь и первым добраться до пантеры.
  
  ***
  
  Пантера неслась сломя голову, но уйти от погони не могла. Кажется, уже оторвалась, но из-за домов, из переулков выскакивали всё новые стражи - её брали в кольцо. Тенью пролетела мимо капитанского дома: свет в окнах не горел.
  "Арвиэль! Где ты!" - мысленно орала Алесса.
  "Он тоже там! Поймает! Убьёт!" - отчаянно вопила кошка.
  Крыша! Нужно залезть на крышу, спрятаться, прижаться! Там её не достанут!
  Но спрыгивать вниз гораздо проще, чем взобраться наверх. Навстречу ей выскочил Соррен, и прямо в морду кошке полетел очередной болт. Пантера затормозила, но уклониться уже явно не успевала. Конец! Внезапно болт изменил траекторию и улетел в сторону. Алесса резко развернулась, буксуя лапами по снегу, и побежала в обратном направлении.
  Сарай! Пантера птицей взлетела на сарай, а оттуда - на вожделенную крышу и помчалась уже поверху. Перепрыгивая с дома на дом, Алесса видела, как стражники внизу недоумённо оглядываются по сторонам. Ушла!
  А вот и родное окно с гостеприимно распахнутыми ставнями. Кошка, не сбавляя хода, прыгнула и вцепилась когтями в дерево. Без труда подтянув гибкое чёрное тело, она перевалилась через подоконник и бесформенным комком теста осела на пол.
  
  ***
  
  Некоторое время спустя к аптеке вылетел и эльф. Хвала Саттаре, ставни закрыты! Он давно понял, как Алесса выбирается из дома. Вилль, тяжело дыша, опёрся руками о колени. Его первоначальный план не удался: вместо того, чтобы сразу бежать к дому, пантера принялась кружить по городу, стража неслась за ней, а эльф - за стражей. Он расстрелял почти все "рыбки", и найти их теперь можно будет только весной, когда стает снег... да и то, вряд ли.
  К аптеке выскочили семеро стражников, запыхавшиеся, но с азартным блеском в глазах.
  - А... здесь зверь не пробегал? - недоумённо глядя на "караульного" Вилля, почесал затылок Сатьян.
   - Болваны! - весьма натурально вызверился капитан. - Я, как дурак, по городу ношусь, на вас его вывожу, а вы упустили! С трёх шагов попасть не можете?!
  - Э-э-э... Но он, кажется, в эту сторону бежал?
  - В эту, в эту. Чего встали - марш догонять! Туда! - Вилль махнул рукой на улицу.
  - А ты сам куда? - обеспокоился Темар.
   - На кудыкину гору! Дальше буду его к вам, охотничкам, приманивать!
   Эльф дождался, пока стражники скроются из виду, и решительно постучал в дверь сеней.
  - Вилль? - Марта плотнее запахнула халат. - А ты что так...
  - Где Алесса? - перебил тот. - Позови её!
   - Меня звать не надо - от твоих криков я уже давно проснулась! - гневалась девушка, спускаясь по лестнице. - Шумишь, в чужой дом ломишься, на Марту кричишь! Думаешь, капитанам всё можно, да?
  Вилль пристально оглядел её с ног до головы: в ночной рубашке, иссиня-чёрные волосы рассыпались по плечам. Лицо, правда, немного бледное, но глаза суровые и надменные. Настоящая пантера! И, вроде, не ранена.
   - Ты в окно ничего не видела: никто мимо дома не пробегал? К вам забраться никто не мог? - торопливо спросил Страж.
  - Кроме тебя, ночью к нам никто забраться не посмеет! А ты ко мне в постель греться пришёл, да? Это твоё "спасибо" за помощь? Так вот, холодные блондины меня не устраивают. Предпочитаю горячих брюнетов!
  Марта икнула и окунем вытаращилась на покрасневшую от гнева подругу.
  Вилль молча посмотрел на знахарку, развернулся на каблуках и ушёл, с трудом поборов желание громко хлопнуть дверью. Он не попрощался, боясь наговорить гадостей, а больше на язык ничего и не просилось.
  Риерт и Аким перенесли тело Демьяна в тюрьму и положили на принесённый из Зала Совещаний длинный стол рядом с покойной женой. Теперь в Северинге стало два осиротевших дома. Берту забрали родители, чтобы оплакать и обрядить для похорон, но кто займётся четой покойных ростовщиков?
  - Всем городом хоронить будем, - негромко произнёс Берен. Он разослал стражников по постам, и теперь в тюрьме находилось двое живых и двое мёртвых.
  - А дом, имущество? Оно кому достанется? - безразлично спросил эльф и приподнял краешек белой простыни. Демьяна убили так же, как и остальных, располосовав его от правого плеча до левого бедра.
  - У него в завещании написано "Вскрыть после похорон". Кто знает, что он там придумал, дочка-то всё равно не вернётся.
  Далила уехала, едва Демьян отстроился, с краснокожим коневодом-бэем. (8) Чмокнула отца в небритую щёку, украдкой показала кулак мачехе и укатила в Равенну, а оттуда на личном судне своего возлюбленного отправилась через Океан в Ильмарран.
  - Кошку видели рядом с телом... Наш убийца или твоя?
  - Это Алесса. Но, клянусь, она не убивала! Когда погибла Берта, она сидела дома.
  - Её видели рядом с телом, - тихо, но веско повторил градоправитель.
  - Драла зубами, когтями, и ни одной капли крови на следах?! Берен, я всё там осмотрел! Алесса, вероятнее всего, видела убийцу. Она - свидетель и может мне помочь. Я... хочу её попросить.
  - Так она и будет помогать, - пробурчал Грайт. - В угол зажми, да поговори по-мужски или мне самому всё делать?
  Вилль даже руками всплеснул - они с Симеоном что, сговорились?!
  Домой он вернулся на рассвете и тяжело уронил голову на стол. Виллю пришлось всю ночь пробегать, "выводя" на остальных призрачного оборотня. Потом он долго распинал нерадивых стражей, потом уносили тело Демьяна. Берен, сам того не желая, высосал последние крупицы сил. Ростовщик мёртв, зверь не пойман, хорошо хоть пантера спаслась. Но какая она всё-таки вредина!
  Симка прыгнул на стол, сочувственно тронул носом хозяйскую щёку:
  - Не поймали?
  Вилль грустно замычал. Домовой наклонился к самому его уху и зашипел:
   - А у нас мимо дома пантера бегала, настоящая. Вот это, я понимаю, женщщина! - и домовой мечтательно прицокнул языком.
  - Это Алесса.
  - Да ты что?! - кот в восторге хлопнул передними лапами по бёдрам.
  - Симка, налей мне валерьянки... или крысиного яду... или... Стоп! А это идея!
  
  ГЛАВА 9
  
   Отправив измотанного воспитанника на боковую, Берен Грайт ложиться почивать не спешил и, в то время, когда капитан Винтерфелл философствовал о смысле яда в жизни, размышлял о нём самом. Из всех знакомых особей женского пола Вилль искренне симпатизировал малышке Радде и волчице Тиэлле, да ещё травнице Марте, пожалуй. Кстати, с последним вариантом и сам градоправитель был полностью солидарен. А тут - на тебе! Из всего северингского цветника выбрал крапиву.
  Прошедшей ночью эльф битый час объяснял в тюрьме подчинённым, насколько они не правы. Притихшие стражники не смели отвести взгляды от разбушевавшегося капитана, и Вилль постепенно вошёл в раж. Только несколько цензурных слов вылетело из уст представителя Дивного Народа: я, вы, упустили, удрал. Вот и всё, зато доходчиво. Эльф, глядя в горящие пониманием очи обычно недалёких подчинённых, воодушевился и попытался обозвать зверя карсой. (9)
  - Да больно мелкий! - Риерт недоумённо поскрёб лохматый затылок когтистой лапой, и капитанское красноречие поперхнулось. Помимо характерной внешности и стремления выгулять до ближайшего сеновала всех хорошеньких горожанок, от дедушки-орка стражнику досталось великолепное ночное зрение.
  Как оказалось, зверя неплохо разглядели и Аким, и традиционно хмельной Геварн. Даже Сатьян, ещё не до конца переживший потерю закадычного собутыльника, сжал кулак и согласно кивнул.
  - Больше на пантеру похож - уж больно фигуристый, - пояснил Аким, очерчивая в воздухе некие вогнутовыгнутые формы.
  - Откуда здесь взяться пантере? На ярмарку к нам с юга прибежала? Говорю вам, карса это! Охотилась и забрела к нам... На пару с шатуном. И кое-кто, между прочим, их в город без пошлины запустил!
  Стражникам крыть было нечем, и капитан вновь перехватил инициативу. Ночью в суматохе пантеру вполне можно было спутать с бурым хищником Сумеречных лесов. (10) Меж еловыми стволами, покрытыми гнилостно светящимся лишайником, под переплетеньями ветвей чёрных вязов и орцойи бродили плотоядные олени-крагги и огромные, но трусливые скалозубы. Карсы охотились и на первых, и на вторых. Свои угодья покидали редко, но, мало ли, какая нужда могла увести прожорливого зверя на юг? Теперь необходимо обыскать городские амбары, пивоварню, сеновалы и дом Прокопия, а также осмотреть стену снаружи на предмет следов от когтей.
  Берен задумчиво теребил в кармане найденную по пути в тюрьму метательную "рыбку". Он знал, что Вилль хитрит, но решил обо всём выспросить воспитанника наедине. После пламенной капитанской речи мужики зарубили себе на носу, что зверем была карса, самогон - отрава, а они сами - косоглазые.
  Чуть позже Берен, как умелый рыбак, слово за словом вытянул из воспитанника всю правду о ночной погоне. Наживкой послужил метательный нож.
  - В кого метил? - Грайт положил "рыбку" на стол поверх укрывавшей тело Демьяна простыни. - За оборотня своих готов порешить?
  Юноша рассказывал неохотно, путаясь в словах и нервно покусывая губы. На вопрос: "Почему ты в ней уверен?" посмотрел с вызовом, и Берен грустно констатировал, что времена полного доверия и взаимопонимания прошли безвозвратно. Когда-то Грайту пришлось приложить немало усилий, чтобы маленький Вилль не ужасался при виде беспечно ковыряющего в носу стражника, и не ахал, глядя на женщину, пинками выгоняющую из лужи свинью. Теперь он вырос, перестал плеваться от слова "каша" и пристрастился к козьему молоку. И обзавёлся собственными секретами.
  Намотав на руку чёрную косу, выволочь наглую девку на улицу, запугать, заставить перевоплотиться прилюдно. Убедить горожан в том, что она опасна, не дать коварной кошке завлечь названного сына. Даже если не она убивала, всё равно нельзя доверять оборотням, тварям двуличным. Но Вилль наверняка заступится за неё... И Марта... И многие нелюди. Алая Волна окатит кровью мирный Северинг. Свару раздуть несложно, а вот как этого избежать?
  
  ***
  
  Погода решила наградить капитана за суматошную ночь ласковым солнышком и небесной лазурью. Живые огоньки с кончиков перламутровых сосулек, резвясь, пускали "зайчиков" на лица прохожих. Им было невдомёк, что в городе поселилась Привратница-Смерть. Вилль, по старой привычке, хотел было купить сметану для Симки у Бриенны, но передумал. Идти к ней, значит, говорить никчёмные слова утешения и ощущать так и не высказанный вслух укор. Сходит, когда убийцу изловит.
  В избу птичницы Рениты он зашёл с главного входа и, переступая порог, заметил рассыпанную на полу пепельного цвета смесь. Считалось, что прокалённая над храмовой свечкой соль пополам с золой отпугивает нечисть не хуже треугла Иллиатара. По стенам сеней, отделяющих хозяйскую избу от птичника, были развешаны чесночные гирлянды упырям на устрашение. Вилль постучал и тут же нахмурился - дверь в жилое помещение отворилась сама.
  - Да в окно я тебя увидала и щеколду скинула! - засмеялась Ренита в ответ на укоризненно приподнятую бровь капитана. - Карсы-то ночью охотятся, а от нечистых - вон! Оно убережёт!
  Вдоль порога вытянулись двурядной нитью серебряные полушки. Эльф переступил монетки и привычно пошёл в правый угол к столу, крытому жёлтой цветастой скатёркой. Ренита, в отличие от новых веяний моды, не стала делить избу на комнаты, и помещение одновременно служило и кухней, и спальней, и гостевым залом. Выложенная слева от входа огромная расписная печь с двуспальной лежанкой радовала пришедшего с мороза гостя домашним теплом, а напротив неё стоял ещё не обсиженный стульчик, укрытый алым бархатом. Искусная рука будущей свекрови загодя вышила на полотне голубей да солнце с луной.
  - Присаживайся, гостюшка! - Ренита повела широким жестом в сторону заветного стульчика и поклонилась так, что золотистый кончик косы мазнул тканый половик.
  - Ведь по вашим законам не принято, чтоб парень сам женихаться ходил! - усмехнулся эльф, садясь за стол. - Вот лет через десять, может, пришлю кого...
  - Так ты за Симеона Мурчану сватать пришёл? - "догадливо" всплеснула руками женщина и заговорщически подмигнула дремавшей на печке рыже-полосатой кошке. - Ну, тогда кваску тебе, гостюшка, отведать положено.
  Ренита была старше Вилля всего на четыре года, но на "ты" обращалась исключительно в тёплой домашней обстановке. Капитаном стал, как-никак! Хоть и взрослели вместе, и на её свадьбе погулял, да и плечо подставил, когда хоронила мужа. Не сказать, чтобы покойный Болот Лемиш был образцом понимания - и прибить мог, и приласкать. Он утонул в коростене месяце, спустя три недели после шестого Дня Рождения дочери, но Ренита расстроилась, скорее, оттого, что хлопот в птичнике стало для неё в два раза больше, а времени на малышку настолько же меньше. Двадцатилетний Вилль стал другом семьи, и вовсе не считал зазорным поиграть с Раддой в снежки или подтолкнуть с покатого берега салазки.
  Женщина, казалось, махала руками с такой же скоростью, как языком. Спустя четверть минуты Вилль, блаженно жмурясь, пил ледяной, чуть терпкий квас и кивал головой в ответ на утешительные известия. Пока он спал, стражники прочесали полгорода и упредили жителей о, наконец, принявшем личину хищнике. Зверь, пусть даже опасный, внушал гораздо меньше страха, чем некая тёмная сущность. Ночью двери будут надёжно заперты, и ни один горожанин не рискнёт показать из дома нос.
  - Вилль, к нам твои приходили - сарай осматривали... Так вот, неприятность вышла! - птичница на секунду замялась. - Горлан наш, защитничек, на Геварна бросился да повалил. Ну, Радка возьми, да скажи: "Вставайте, дядя Геварн, покуда вас петухи не затоптали!" А твои... Вилль?
  Капитан хрюкнул в кружку, поперхнулся и обмяк на стуле, сотрясаясь от беззвучного смеха. "Петухами" солдаты называли не только птиц, но и мужчин со странными симпатиями, так что храбрый индюк Горлан, сам того не желая, подвалил здоровенную плюшку в без того небезупречную репутацию вечно хмельного стражника.
  Солнышко светило ясное, и повеселевший Вилль отправился к Феодоре. Там он попросил некое зелье, весьма известное и распространённое, а потому дешёвое, однако, в таком количестве, что брови женщины поползли вверх.
  - Куда тебе столько? - изумилась знахарка, наливая зелье в винную бутыль.
  - Да убийства эти, - вздохнул эльф, - совсем из колеи выбивают. Нервный стал - жуть! Того и гляди, начну пить как сапожник и ругаться как орк.
  Феодоре совсем не хотелось, чтобы Вилль стал вести себя таким неподобающим образом, поэтому она безропотно наполнила ёмкость, и денег с него не взяла.
  Вилль про себя усмехнулся, но перечить не стал, поблагодарил женщину и пошёл домой. В бутыль он долил ещё кое-что, также в народе известное. Дремавший на диване Симеон проснулся, потянул носом и в мгновение ока очутился на столе перед эльфом.
  - Ах-х, хозяин, хозя-а-аин! Дай и мне немножко! Совсем капельку, в ссметанку!
  Парень со смехом отмахнулся от кошачьего хвоста, которым Симеон так и норовил ткнуть его в лицо.
  - Нет, Симка, это не тебе... Хотя не знал, что и на домовых действует.
  - Ну, хозя-аин, - продолжал упрашивать Симеон, маслеными глазками поглядывая на вожделенную бутыль. - Зачем тебе так много? Хочешшь, я тебе завтрак приготовлю, мрр? В посстель принесу?
  - Скажи ещё, с ложечки покормишь!
  - Да, да! - с готовностью закивал одурманенный домовой, умильно заглядывая эльфу в глаза. - Покорммрлю, и салфеточку посстелю!
  - Ещё чего! - отрезал парень. - Первым, кто кормил меня с ложки, была моя мама, а последним будет жена!.. После особенно бурной ночи...
  - О, хозя-аин, ты уходишшь, ты покидаешшь своего верного Симеона? - тоскливо провыл чёрный кот. - Я не смогу засснуть! Мне одиноко, мне страшшно в этом большом доме!
  - Раньше не боялся, теперь-то что случилось?
  - Мышшши...
  - Мыши?
  - О, хозя-а-аин, они шушукаются, они шшепчутся у меня за спиной! Ты не знаешь... Они замышшляют убийство!
  Вилль схватил кота подмышки и заглянул ему в глаза. Морда у домового была совсем безумная, осовелый взгляд блуждал по комнате и ни на чём не мог остановиться.
  - Это что, только от запаха? - пробормотал Вилль. - Не переборщить бы.
  - Хозяин, хозя-аин! - продолжал орать домовой, бестолково мотая головой. - Оставь мне... останься сам... вместе выпьемммр... убьём мышшшей!
  Вдруг Симеон резко дёрнулся, а потом обвис на вытянутых руках эльфа, бессильно уронив усатую голову.
  - Симка!
  Он прижал домового к груди и приподнял за подбородок кошачью голову. В следующее мгновение страх на его лице сменился снисходительной усмешкой. Симеон был попросту в стельку пьян, и на морде теперь блуждала счастливая улыбка.
  - Ничего себе сиропчик! - ухмыльнулся эльф и положил домового обратно на диван, оставив его наедине с кошачьими видениями.
  - ...Щас покажжу...укушу...покажу-у...- сонно пробормотал Симеон, дёргая передней правой лапой с выпущенными когтями.
  "С мышами воюет", - решил эльф и закрыл за собой дверь.
  
  ***
  
  Рисовала Алесса исключительно по памяти, но как раз на неё девушка и не жаловалась. Штрихи, нанесённые заточенным угольком, ложились ровно, один к одному. С рисунка задорно улыбался курносый мальчик лет восьми-девяти, который держал под уздцы лошадь, и животное покорно склонило голову к маленькому хозяину. Мальчика звали Лексеем, а лошадь Лыськой. Вообще-то, родители купили скотинку в подарок Алессе, и та окрестила её Ириской, но пятилетний отчаянно шепелявящий Лешка, встречая их у околицы, постоянно горланил: "Лиска на Лыське едет!" Так лошадь стала откликаться на новое имя, не подозревая, что оно позорит её роскошную золотую гриву.
  Девушка отклонилась от самодельного мольберта и прищурилась. Вроде ничего, похож... Оба похожи.
   "Лиска, а ты куда?"
  "Спи, Леш, я на рыбалку"
  "Ты утром придёшь?"
  "Да, и тебе тритончика принесу"
  Но Лиска не вернулась. А, уходя, поняла, что так и не смогла его обмануть. Обернувшись у порога, она поймала взгляд ребёнка, в котором читалось желание броситься, обнять и не пустить. Сейчас Лексею почти четырнадцать, а лошадь, наверное, умерла - уже тогда она была стара.
  От воспоминаний её оторвал настойчивый стук в дверь, причём Алесса твёрдо знала, кого занесло с попутным ветром. Зашёл бы днём, чтобы она успела куда-нибудь благополучно слинять!
  - Леська! К тебе пришли! - крикнула Марта с первого этажа. Да ещё черенком метлы в потолок постучала, чтоб наверняка.
  Алесса переставила мольберт к стене и нехотя стала спускаться вниз. Ещё на лестнице она встретилась с эльфом взглядом, и почему-то выражение его лица пантере очень не понравилось.
  - Добрый вечер, Алесса.
  - Для кого-то добрый, а для кого - испорченный, - поздоровалась девушка.
  Марта укоризненно цокнула языком, но эльф не обратил на хамство ни малейшего внимания. Он всё также спокойно продолжал её разглядывать, перебирая пальцами по горлышку винной бутыли.
  - В чём дело, Алесса? - холодно спросил парень. - Почему ты меня избегаешь?
  - Это не я тебя избегаю, а ты меня преследуешь. И не надо так на меня смотреть - в сосульку превращаться я и не подумаю!
  - Когда кто-то прячется от стражи, значит, он её боится, а, следовательно, ему есть что скрывать. А что скрываешь ты, Алесса из леса?
  - Да много чего, я ж - знахарка! - рявкнула девушка, мгновенно растерявшись. - Заспиртованные головы младенцев под кроватью, банку с кровью девственницы в шкафу, ожерелье из эльфийских ушек за зеркалом. Кстати, ещё для парочки там место найдётся!
  - Ты мне угрожаешь? - поинтересовался Арвиэль, и знахарка сглотнула.
  В голове промелькнула паническая мысль: догадался! Одна сабля - в сердце, другой - хрусть по шее. И изумрудные эльфийские глаза будут смотреть в её, уже остекленевшие. Капитан стражи - герой, парень не промах. В том году скалозуба с одного удара завалил, в этом - перевёртыша-людоеда уничтожил.
  Вилль понял, на что смотрит девушка, и мысленно усмехнулся. Боится! Ладно, пора заканчивать, пока она не запаниковала.
  - Ты на это загляделась? - деланно удивился парень, махнув бутылкой. - Понимаешь, я совсем запутался. В городе творится что-то непонятное, какие-то тайны, о которых я не знаю. А ведь должен знать. Должен! Все на меня надеются, а я в тупике. Мне нужна помощь, Алесса.
  - Чья, моя? - изумилась девушка, понемногу начиная успокаиваться. - Думаешь, я напьюсь, и ко мне снизойдёт озарение? Когда мужчина и женщина вместе пьют по ночам, к ним обычно снисходит аист!
   - Это не вино, но нравится... кошкам!
  С этими словами он резко выдернул пробку и плеснул на пол содержимое бутыли. В нос Алессе ударил знакомый дурманящий запах. Пантера внутри принюхалась и с воем рванулась на волю. Последним, что увидела девушка, было белое перекошенное лицо Марты, а слух резанул дикий вопль.
  Травница даже не успела возмутиться эльфийскому беспределу. Алесса уставилась на образовавшуюся лужу, возбуждённо потянула носом. Глаза её зазеленели, засветились, и расплывшаяся радужка полностью скрыла белки, зрачки же наоборот сузились и стали вертикальными. Алесса упала на пол и на четвереньках поползла к разлитой жидкости.
  - Ч-что это? - пролепетала Марта, судорожно цепляясь за руку эльфа.
  - Обычная валерьянка,- невозмутимо отозвался тот.
  Алесса тем временем подобралась к луже, возбуждённо сопя, тут же в неё брякнулась и начала валяться. Марта сиганула за спину эльфа и заверещала так, что у того заложило уши.
  - Тихо ты! - рявкнул Вилль. - Это не надолго - я подмешал туда снотворное.
  Марта послушно закрыла рот и теперь наблюдала за жутковатым, но завораживающим зрелищем. Лицо и руки Алессы покрылись короткой чёрной шерстью, пальцы стали короче и толще, и из них вылезли острые кошачьи когти, которыми девушка тут же с удовольствием заскребла по полу. Лицо стало меняться, одежда треснула по швам... Несколько мгновений спустя на полу в безудержном экстазе извивалась огромная чёрная кошка.
  Всласть накувыркавшись, пантера вдруг обнаружила, что здесь не одна. "Ой, - подумала она, - какие забавные симпатичные игрушки!" Слегка пошатываясь, кошка направилась к эльфу и остолбеневшей от ужаса Марте. Уселась на пол и, склонив голову на бок, шаловливо уставилась на них: ну что, поиграем? Пантера потянула носом воздух... От свистящей игрушки ощутимо пахло страхом. Другая же...Пантера заинтересованно принюхалась и подошла ближе. Свежий ветер и воля.
  Эльф слышал, как за его спиной поскуливает и икает от страха Марта. Он внимательно наблюдал за каждым движением пантеры. Южная кошка не проявляла ни малейших признаков агрессии, только любопытство. Эльф опустился на одно колено и вытянул вперёд руку ладонью вверх. Она подошла, понюхала кончики его пальцев и вдруг ткнулась мордой в раскрытую ладонь.
  - Надо же! - Вилль почесал мохнатый подбородок.
  Пантера заурчала и двинулась вдоль его руки, попутно гладясь об неё блестящим синевой боком. Подошла вплотную и, положив лапу на колено Вилля, лизнула его в нос шершавым языком.
  - Вот это да! - засмеялся эльф, отпихивая усатую чёрную морду. - Марта, не бойся, она безобиднее, чем Алесса-человек! Она, похоже, и не знает, что нас можно съесть!
  Женщина отлепилась, наконец, от спины юноши, на коленях обошла его кругом, и пантера оказалась как раз между ними. Кошка сообразила, что свистящая игрушка перестала трусить, и шутливо пихнула её носом. Та от неожиданности завалилась на пол, Вилль захохотал пуще прежнего, а пантера на радостях обмуслякала мартино лицо. Потом положила голову ей на живот и устало прикрыла глаза - подействовало снотворное.
  - Как раз её-то бояться и не стоит! - хмыкнул Вилль. - Не знаю, как Алесса сумела её выдрессировать, но пантера никогда никому не вцепится в горло. Скорее, это сделает Алесса-человек.
  Между тем, тело пантеры конвульсивно дёрнулось, и шерсть стала исчезать. Обратное превращение шло медленнее, когти втягивались неохотно, клыки не торопились исчезать под верхней губой.
  - Что же с ней делать? - Марта подняла на Вилля жалобный взгляд.
  - Ничего не делать, - отозвался тот, обёртывая девушку плащом и беря на руки. - Жить как раньше. Она с рождения была такой. Алесса - науми-метаморф, и пантера - часть её сущности... Как оказалось, весьма недурная часть.
  Марта теребила манжету, нещадно комкая белоснежное дриадское кружево. Действительно, сладко спавшая Алесса вовсе не походила на кровожадного ночного потрошителя. Скорее, на домашнего котёнка - ласково мурчащего, хоть и с коготками.
  - А Берен? - неуверенно спросила травница. - Если узнает, что сделает?
  - Он знает, - мягким шёпотом отозвался эльф. - Только Берен, ты и я...
  - И Симка, конечно! - понимающе усмехнулась женщина. Странное дело, но бояться она совсем перестала. Целый год жила под одной крышей с оборотнем и ничего, кроме добра, от него не видела. За что ж ненавидеть?
  - И Симка. Успокойся, Марта, тебя она любит и не рассердится, а я... - Вилль посмотрел на невинно улыбающуюся Алессу и притворно-обречённо вздохнул, - ... так уж и быть, завтра утром приму первый удар на себя. Эх, миг счастья был таким недолгим!
  
  ***
  
  Солнечный лучик пощекотал нос, однако девушка не спешила вырываться из ласковых объятий сна. Видение было ярким, бликующим свежеразведённой маслом краской. Сперва она стала кошкой и резвилась с собственными игрушками, правда, одна была с дыркой и всё время противно пищала. Потом сон изменился, и Алесса вернулась в дом, где выросла. Навстречу выбежали мать, отец, сестра и Лешка, но уже повзрослевший и здорово её переросший. Даже старая кобыла была ещё жива, правда Лыська теперь вполне оправдывала своё имя. Над Вилейкой разлился прозрачно-лиловый рассвет, и они с братом повели лошадь на водопой. Та посмотрела на ясно солнышко, повернула к девушке голову и приветливо сказала приятным мужским голосом:
  - Доброе утро, Алесса!
  Знахарка резко открыла глаза. Напротив неё, оседлав стул задом наперёд, сидел самодовольно ухмыляющийся начальник городской стражи Арвиэль Винтерфелл.
  - Повторяю, с добрым утром!
  Что он делает в её спальне? Алесса открыла было рот, чтобы спросить, но вдруг вспомнила всё. Марта... эльф... сабли... ВАЛЕРЬЯНКА!!!
  - А-а-а!!! - вне себя от страха и ненависти, заверещала девушка. - Ты ..., ..., скотина остроухая!!!
  - Алесса...
  - ..., ..., ...!
  - ...может...
  - ..., ..., ...!
  - ...поговорим...
  - ..., ..., ...!
  - СПОКОЙНО!!!
  Эльф рявкнул так, что окно жалобно тренькнуло, а Алесса от удивления заткнулась Она сердито засопела и попыталась выпутаться из одеяла, но почему-то не смогла пошевелиться. Вилль, ехидно улыбаясь самыми уголками губ, наблюдал за её вознёй. Девушка приподняла голову и ужаснулась: она была связана! Сначала её плотно обмотали коричневым мужским плащом, а сверху ещё и перетянули бельевой верёвкой. Теперь Алесса сама себе напоминала большую жирную коричневую гусеницу.
   - А-а-а! Развяжи меня немедленно!
  - Не-а! Лучше я подожду, пока ты не угомонишься, - миролюбиво сказал парень, складывая руки на спинке стула и опираясь на них подбородком. - Я ведь могу ждать почти вечность, ты не забыла?
  Алесса закусила губу и поморщилась. У неё жутко чесался нос, но ничего с этим нельзя было поделать. Если враг разговаривает, вместо того, чтобы убить, значит, чего-то хочет.
  - Что ты собираешься со мной делать?
  Вилль пожал плечами и, с кошачьей грацией скользнув со стула, наглым образом уселся к ней на кровать. Взял с тумбочки большое жёлтое яблоко и с хрустом укусил.
  - Нифефо. Для нафяла подофду, пока ты не уфпокоиффя.
  - Не дождёшься!
  Вилль задумчиво прожевал кусок, после чего положил недоеденное яблоко на стол и склонился над девушкой.
   - Ну почему ты такая вредная, Алесса?
  - Потому что я из леса, - привычно буркнула она и хотела что-то прибавить, да вместо этого уставилась на грудь Вилля. Расстёгнутая наполовину рубашка сползла с плеча, и теперь девушка имела удовольствие лицезреть длинный белый шрам, тянувшийся по левой стороне его груди. Парой ногтей ниже - и в сердце. Вилль проследил её взгляд и стал поспешно застёгиваться.
  - Тебя люди, да?
  - Успокоилась?
  Алесса вдруг вспомнила, что у неё, собственно, чешется нос, и решила больше не упрямиться.
  - Да, успокоилась.
  Наклонившись, эльф достал из-за сапога короткий узкий кинжал и, одним взмахом перерезав сразу несколько витков бечевы, воткнул лезвие в тумбочку.
  - Остальное сама, - бросил он через плечо и зашагал к двери.
  Алесса высвободила руки, и тут же спешно прижала плащ к груди.
   - А-а-а! Извращенец!
  - Извини, - усмехнулся эльф, - не я тебя раздевал.
  - Ты - гнусный любитель женских прелестей! - обвиняюще ткнула в него пальцем Алесса.
  - Весьма сомнительных, надо сказать.
  В спину Вилля полетел его собственный нож. Тот даже не подумал оборачиваться, вместо этого как-то плавно перетёк в сторону и ловко схватил кинжал за рукоять. Лезвие замерло в полногте от двери.
  - Спасибо, что не своим ночным горшком запустила!
  Шипящая от ярости Алесса полезла доставать искомое, но, запутавшись в плаще и стянувшей ноги верёвке, с грохотом рухнула на пол. Вилль покачал головой и, воткнув кинжал в косяк, вышел из комнаты.
  Повизгивая от нетерпения и распиравшей её жажды мести, Алесса отрастила когти и в несколько взмахов разодрала верёвку вместе с плащом. Бежать? Не дождётесь, господин капитан! Она прекрасно понимала, что странный эльф с пронзительно-изумрудными глазами хищника всё равно её догонит и поймает. Хоть из кротовины выцарапает. Больше всего на свете пантере сейчас хотелось вцепиться клыками в горло ненавистного Стража. Каков негодяй! Опозорил при Марте, да и травница, наверняка, жутко перепугалась. Под действием кошачьего дурмана Алесса-человек просто на время перестала существовать, разум полностью подчинился инстинктам пантеры. Что же она там вытворяла? Могла ведь и пузо подставить почесать, и облизать кого-нибудь, да и лужу от восторга напрудить!
  Через пятнадцать минут девушка догрызла яблоко, надела вишнёвое платье с золотой вышивкой по глубокому вороту и поняла, что начинает успокаиваться. К поутихшей злости и раздражению на шутника капитана добавилась обычная девичья обида. Прелести сомнительные, ха! Надо же, переборливый какой отыскался! Знахарка решительно ухватила нож и отправилась восстанавливать справедливость.
  Вилль сидел в зале за обеденным столом, сложив перед собой руки. К Алессе он даже не повернулся, лишь спросил:
  - Успокоилась? Поговорим?
  - Это, кажется, ты забыл? - холодно поинтересовалась знахарка и прижала остриё к горлу Стража. Тот медленно повернул голову.
  - Валяй!
  Алесса слегка надавила, и на рубашку шлёпнулась капелька крови.
  - Ну и? Давай, убей меня, да и Марту в придачу. И Берена не забудь - он тоже знает. А Симеона не надо - сам сдохнет.
  Эльф поднялся и теперь как-то насмешливо смотрел на неё сверху вниз. Он сделал шаг, и Алесса отступила, потом второй. Так она и пятилась, пока не наткнулась спиной на стену. Вилль, усмехнувшись, положил ладони на стену по обе стороны её головы, и вожделенный ключ оказался прямо перед её носом. Стоило только дёрнуть рукой, и никто не сможет остановить. Прочь за ворота, в лес, а там - перекинуться и бежать. Не впервой уже, дело привычное!
  - Возьми ключ и беги, ты ведь к этому привыкла? Давай! - повторил несносный Страж. Он не только не испугался, но, казалось, получал какое-то странное удовольствие от двусмысленной ситуации.
  "Сейчас возьмёт да ка-ак поцелует!" - мелькнула неуместная догадка.
  - Иди ты, ненормальный! - знахарка бросила кинжал и вывернулась из-под его руки. - Чего ты хочешь?
  Эльф вытер о рукав перепачканный его же кровью нож и посмотрел на девушку с изрядной долей понимания.
  - Поговорить о тебе. Обо мне. О хищнике. Я не врал, когда сказал, что мне нужна твоя помощь.
  - И чем же поможет сельская знахарка доблестному капитану стражи?
  - В первую очередь ты - оборотень, и знаешь о нечисти больше меня. Привычки, повадки. Симеон не годится, лесная и речная спит. Сама понимаешь, что в городе не простой зверь охотится... К тому же ты, Алесса, знахарка, что тоже сможет помочь.
  - С чего это я должна тебе помогать? - она воинственно подбоченилась. - Ты надо мной издеваешься, вчера перед Мартой опозорил, позавчера - по всему городу гонял, как мявку помоечную!
  - Я гонял?! - искренне возмутился парень, скрещивая руки на груди. - Ты меня там видела? Как ты думаешь, в тебя ни один болт не попал исключительно из-за везения?
  - Погоди-ка, - оторопела знахарка. - Так ты, что ли, их сбивал?
  - Нет, зубами на лету ловил! Как собачка! Только, чтобы ни один милую Алессу под хвост не ужалил!
  Девушка нахмурилась. Что-то такое она припоминала: арбалетный болт, внезапно меняющий направление. Так вот в чём дело! И всё равно, что-то не вяжется...
  - А как же эльфы...сабли...хрясь по шее, а другую...
  - Тьфу!
  - Ты знал, что я - оборотень?!
  - Так он тебя и принёс!
  В дверях, прикрыв ладонью рот, стояла Марта, и она отнюдь не выглядела испуганной. Травница слышала разговор, но не вмешалась, и успела только на конец представления.
  Она и вообразить не могла, что в одном человеке могут одновременно тесниться столько разных чувств. Изумление, облегчение, радость и безграничное любопытство. Ночью она так и не уснула и время от времени поднималась в комнатку на чердаке, стараясь не разбудить певучую пятую ступеньку. Эльф, казалось, не шевелился вовсе. Так и сидел, облокотившись на спинку стула, и задумчиво смотрел на спящую девушку. Назвать её "нечистью" или "оборотнихой" у Марты язык не поворачивался. С трудом сдерживая хохот, они перемотали Алессу бечевой. Не туго, но так, что пошевелиться было невозможно.
  - Не могу понять, кого она мне напоминает? То ли ковёр, то ли кокон?
  - Второе. Только вылезет оттуда не бабочка, а жук-мозгоед.
  Эльф оказался прав, и сейчас Марта получила удовольствие лицезреть картину "Гуси боевые ярмарочные". Вот уж точно - милые бранятся, береги посуду!
  
  ГЛАВА 10
  
  Соображать отправились в дом Вилля - авось, чем Симеон подсобит. Эльф был доволен благополучным исходом годовой вражды и не счёл нужным этого скрывать. Сияя, как начищенный самовар, нарочито бережно помог знахарке надеть кроличью шубку и расправил завязки платка. Девушка, в свою очередь, старалась не попасть в рукава, но спустя пять минут усиленного пыхтения всё же сдала позиции. Марта растрогалась донельзя, и эльфийская ловкость была вознаграждена банкой крыжовного варенья.
  Шутливо отставленный локоть Алесса проигнорировала с поистине императорским высокомерием, заявив:
  - Банка в твоей поддержке нуждается больше! Её содержимое не столь сомнительно.
  Эльф, невесть с чего, восхитился и любовно посмотрел на варенье.
  - Мда, питаю слабость к рыженьким, кругленьким и покладистым.
  Ночь прошла для обитателей Северинга спокойно, и Вилль даже успел сбегать в караулку к Соррену. Вернулся он за полчаса до шумного пробуждения спящей красавицы, вполне довольный известиями. Капитан и не рассчитывал, что стражники поймают потрошителя, но, хотя бы, обошлось без жертв. Надолго ли?
  Алессу одолевали странные чувства. Ненависть и страх разоблачения отступили, но Вилля она стала понимать ещё меньше. Оборотень Армалина, некогда обучавшая её основам знахарства, рассказывала об эльфах. По их легенде, создания Пресветлой Саттары первыми увидели Эльа - Зарю Неверры, и вполне закономерно возгордились своей избранностью.
  Вилль, как любой нормальный эльф, должен был относиться к Алессе с отвращением, круто замешанном на природной брезгливости. Та, внутри которой живёт неразумный дикий зверь - это ли не извращение над расовым естеством? Среди эльфов тоже когда-то жили оборотни, но их способности были иного рода. Пресветлая изначально создала аватар - крылатых волков - великолепными воинами, защитниками собственной расы. Но Высокие Короли отчего-то разгневались на своих подданных и после Скадаро-Неверрийской войны прокляли их и изгнали из Силль-Миеллона. Аватары ушли и постепенно вымерли где-то вдали от жизни Неверры. Если Перворожденные так жестоко поступили с сородичами, то чего можно ждать от остроухого, который не брезгует обществом человечки-оборотнихи со скандальной репутацией?
  Раздумья были прерваны самым неприятным образом: эльф замер на полушаге, и Алесса с размаху клюнула носом капитанскую спину. Помянула шушеля-подгадёныша и его мать за компанию. Сразу стало легче, и девушка выглянула из-за плеча Вилля. Причины внезапной заминки вышагивали неспешно, аки кречет с горлицей. (11) Градоправитель Грайт в неизменной куртке по колено, опоясанной широким солдатским ремнём, и жрец Теофан Улесс в долгополой собольей шубе с золотым треуглом навыпуск.
  "А ведь он знает, - обеспокоилась пантера. - А ну как храмовнику сказал?"
  Берен коротко кивнул Виллю и насмешливо-удивлённо уставился на знахарку. Впрочем, Алесса уже перестала волноваться - Теофан вёл себя, как обычно. Обласкав одинаково дружелюбным взглядом всех троих, включая банку, жрец молвил густым, тренированным голосом:
  - А тихая нынче погодка!
  - Солнышко светит! - уверенно согласился эльф.
  - Птички поют! - не удержалась осмелевшая знахарка.
  Солнце нежилось в ватных облачках, а птички берегли голоса до ледохода, поэтому банка благоразумно промолчала.
  - Погодка-то тихая, - невесело усмехнулся Берен, - да только перед грозой ветер силу копит. Не поймали никого?
  - Но никто и не погиб, а поимка - дело времени, только по ночам не гуляйте. Отыщем, куда ему деваться? Вот и госпожа Алесса помогать вызвалась, а знахарь в таком деле - первый человек!
  - Помощница, значит... Мы с господином Улессом вот как порешали, - Грайт задумчиво пожевал губами, - не особо народ в карсу-то поверил...
  - И то верно! - подхватил Теофан. - Свечей за три дня раскупили столько, что хоть весь город святи, а водицу вёдрами носят, не успеваю вирши начитывать. Нечисть в городе!
  - И вы предлагаете выстроить полторы тысячи жителей на Площади и облить по очереди святой водой? Или серебром осыпать, авось, кто задымится? А собаки, кошки... лошади, коровы, да кролики, в конце концов! Если кого из животных тяпнули, тогда что?
  - Тише, на нас смотрят, - спокойно перебил воспитанника Грайт. - Собаки... Трое псов пропали, верно?
  Эльф прикусил нижнюю губу - верный признак начала мыслительного процесса. Берен усмехнулся - за тринадцать лет так и не сумел отучить воспитанника от детской привычки.
  - Зверь мог уволочь или заманить собак в лес, а потом захотел мясца послаще. Пробрался в город и устроил резню, - медленно произнёс Вилль. Собаки и его беспокоили.
  - Мы думаем, стоит послать голубя в Равенну. Пускай разбираются маги...
  - Маги? По мне, так лучше лис в курятнике, чем маг в городе. Придушить - не придушит, а паршу потом будем с месяц выводить, - презрительно бросил Вилль, и знахарка мысленно отметила, что капитан не такой уж и дурак.
  - У нас в городе завелось что-то умное, осторожное. И неуловимое. Пусть маги сами с этой дрянью разбираются, - повторил Берен, но уже не столь уверенно.
  Алесса заметила, что он старается не встретиться с воспитанником взглядом. Ей мигом вспомнился бледный шрам над самым сердцем.
  - Ага! А вышлют нам кого-нибудь, вроде того Аквина, а то и собственной персоной заявится.
  Теофан сложил руки на груди и возвёл очи горе. Столичный маг, правивший испорченный Индикатор, за время пребывания в Северинге умудрился настроить против себя половину населения. Ночевать на постоялом дворе орка Кирима он категорически отказался, и привечать его пришлось Берену Грайту. Выделенная комната была раскритикована в пух и прах вместе с кухней и конюшней, но градоправитель смолчал. Ещё не расписанный Храм Триединого прилюдно нарекли "недоделком", и на постном лике жреца загостилась улыбка почуявшей лисицу гончей. Зато храмовым вином маг Августус очень даже не погнушался. Господин Аквин навёл порядок и в "Оркан-баре", когда, брезгливо поморщившись, положил на стол наливное яблочко-кумачёвку дуплом вверх. Ксандра лишь беспомощно улыбнулась и, извинившись, попыталась забрать яблоко, но тут стражник Винтерфелл не выдержал. Кумачёвка - материнское дерево дриады Ксандры, некогда заботливо посаженное будущим мужем орком. А какой-то столичный тип, можно сказать, в душу ей плюнул! Поэтому Вилль, ничтоже сумняшеся, сожрал яблоко вместе с предполагаемым обитателем норы и огрызком и отшлифовал сие богоугодное дело кружкой ядрёного "Оникса". А ошеломлённому магу заявил, что местное блюдо "Червь в яблоках" ещё сыщет мирскую славу, равно как и "Навозник в собственном соку", подаваемый к столу исключительно летом.
  - Дайте мне ещё три дня сроку. Вот увидите, мы его изловим и приколотим голову на городские ворота, чтоб другим неповадно было, - продолжал убеждать эльф.
  - Хорошо! - Берен едва заметно кивнул. - У тебя три дня. Оно ещё в городе, ищите. Сам пойми, парша паршой, а разорванная глотка хуже...
  - Найдём! А вы, господин Теофан, лучше по городу бесей погоняйте - авось, Иллиатар поможет!
  - Арвиэль, не богохульствуй! - укоризненно вздохнул жрец и потупил смиренные очи. - Чтобы Иллиатар Триединый обратил к нам пречистые взоры свои, надобно всем его молить. Искренне, беззаветно! А у нас что? Процветает ере... многобожие и плодоносит превелико.
  К демонам или бесям отношение было неоднозначным. Простые люди плевались через левое плечо, свято веря, что непременно попадут в наглую бесовскую харю. Храмовники вещали о демонах, искушающих грешную душу и настоятельно советовали не блудить, не пить, не курить, не сквернословить, и прочие, прочие "не". Маги умудрились составить классификацию бесовских сущностей. Помимо всего прочего, на них оказалось весьма удобно сваливать всевозможные тёмные делишки. Даже резню во время ночи Алой Волны списали козни зулле - демонов безумия. Считалось, что порождения Бездны способны получить власть лишь над душами тех, кто верит в их силу и боится. Вилль Винтерфелл чихать хотел и на Иллиатара, и на бесей. Он верил в Пресветлую Богиню и абсолютно не беспокоился за чистоту своей сущности. А боялся огня... И драконов. Тех самых, вымерших много столетий назад.
  - Дела душевные оставьте ищущим, - стихом из вирши строго сказал Грайт. - А твоя задача - поймать убийцу. Три дня.
  Последние слова градоправитель произнёс отчётливо, словно скрепляя договор невидимой печатью. Мужчины синхронно кивнули и пошли прочь, по своим "сурьёзным" делам, а молодёжь какое-то время задумчиво смотрела им вслед.
  - Не всё так плохо, у нас, по крайней мере, есть три дня, - произнёс, наконец, эльф.
  - Я тоже магов не очень-то люблю, хотя... Магия - это сила! - вздохнула девушка.
  Вилль мысленно прикинул, как бы ей разъяснить потолковее. Из всех горожан только Радда понимала его эльфийские рассуждения, остальные предпочитали кивать не впопад и благоговейно вздыхать: "Мудрёно-то как! Не по-нашенскому речёт!" Капитан всё же решил рискнуть и, не спеша, подстраиваясь под меленький шаг Алессы, зашагал к дому.
  - Сила? Хм... Представь себе летний ромашковый луг. Над цветами тучами вьются пчёлы и мохнатые шмели, бабочки... Здравствуй, Сидор!
  Алесса тоже улыбнулась, приветливо кивнула приподнявшему шапку гному-кузнецу и насмешливо сморщила нос.
  - Какие бабочки, Арвиэль? Сейчас только мухи летают, да и те белые!
  - Бабочки порхают, яркие, пёстрые, легкомысленные. Для них одно лето - это целая жизнь, и они должны успеть ею насладиться, - невозмутимо продолжал эльф. - Я прихожу на этот луг и собираю букет, скажем, для тебя. А ты?
  - Удивлюсь! А потом в чай заварю!
  - Да, доверила баба зайке капусту шинковать!
  - Ну, хорошо, хорошо! Мне будет приятно.
  Эльф немного помолчал и осторожно, вкрадчиво спросил:
  - А если я тебя попрошу об обратной услуге? Скажем, чаем напоить? А вдруг мне захочется сделать приятное не только тебе, но и кому-нибудь ещё. Я оборву все цветы с луга и раздарю сотне других девушек. И каждый раз буду получать что-нибудь взамен.
  - Чай? Обопьёшься! А ты - бабник!
  - Нет, Алесса, - вздохнул Вилль и принялся насвистывать гномью плясовую.
  Знахарка насупилась и засунула руки в карманы. Девушка видела, что эльф чем-то разочарован, но причины понять не могла. Что он вообще пытался объяснить? Алесса окинула взглядом пока ещё холодную, белую улицу, дома с плотно закрытыми ставнями, пушистые шапки на крышах. Зелёная красавица прилетала в Северинг вдруг, в расписной карете, запряжённой тройкой каурых лошадей-месяцев. Следом за ней, заливисто лая, неслась свора верных гончих - быстрых звонких ручьёв. В ночь на первое славицу посидят две сестры за одним столом, выпьют за урожайный новый год и посмотрят на разряженых северингцев да на праздничный салют. А с рассветом свистнет звонко Ледяная Дева, и умчит её тройка белых вихрей - только снег из-под копыт...
  "До праздника три недели осталось, - думала знахарка. - Днём всё распродам, а ночью повеселюсь, салют посмотрю... А потом капель, ручейки разбегутся, ромашки на лугу вырастут..." Девушка представила себе лужайку - белую-белую, а по краям - берёзки. И - звон, щебет. Птицы, осы, пчёлы... Бабочки яркими красочными брызгами на цветах, как на листе бумаги... Представила, и внезапно обернулась.
  - Вилль, но если ты сорвёшь все ромашки, то ведь тогда и луга не станет? Не будет цветов... и пчёл, и бабочек... Станет пусто?
  Капитан приостановился и недоверчиво изогнул левую бровь. Неужели поняла? Алесса смотрела на эльфа изумлённо, она ещё не успела до конца осознать то, что сказала.
  - Да, Алесса, станет пусто. Природная Магия - как этот луг, она велика, но не бесконечна. Каждый колдун возьмёт по крохотной капле, но если их собрать все вместе, то получится много. За десять-двадцать лет мало, что меняется, незаметно... А за сто, тысячу лет? Колдунов хороших мало, они и в золоте, и в почёте! Зачем им думать о будущем, если сладко пожить хочется сейчас? При помощи магии люди продлевают себе жизнь, заставляют деревья плодоносить по четыре раза в год, колдуны выводят всё новых монстров. Экспериментируют, понимаешь ли! А в больших реках всё чаще топляки вместо русалок заводятся, а в лесах - чащобники. Колдун на кладбище обряд какой проведёт, а потом по всей округе лопари (12) расхаживают. Природной Магии всё тяжелее уберегать Неверру от нечисти, а её черпают, черпают... Это же не колодец - новой водицы наутро не прибавится!
  Эльф перешёл на громкий, злой шёпот. Последние слова он договаривал уже на пороге собственного дома и собрался было открыть дверь, но девушка поднырнула под его руку, загораживая проход.
  - Погоди, Вилль. Про какое колдовство ты говоришь? Всё верно, чаровники используют магию!
  - Магия только одна - Природная! А то, что превращено в заклятья, не иначе, как кол-дов-ство! - свирепо, по слогам выговорил эльф.
  Теперь Алесса поняла, что имела ввиду Марта, рассказывая о маленьком Вилле. Да только сейчас перед знахаркой стоял не голопузый волчонок, а матёрый волк, ощеривший клыки на свору псов-загонщиков. Впрочем, он мгновенно взял себя в руки и несколько виноватым тоном добавил:
  - Природная Магия живая. Это не безвольное оружие, а сущность. Мы зовём её Альтея - Душа Мира. Её можно попросить о чём-либо, а можно заставить. Колодец в Равеннской Академии Магии - это колдовской капкан, ловушка для Альтеи, из которой она не выберется, пока люди не отпустят. Но они этого не сделают. Когда-нибудь Магию выпьют до последней крохотной капли... Не знаю, что случится тогда, но я предпочёл бы умереть раньше, чем наступят эти времена. Проходи.
  Вилль толкнул дверь и слегка склонился перед знахаркой, приглашая в скромную обитель капитана-холостяка. В доме эльфа ничего не изменилось за два дня. Маленькую печурку без лежанки, сложенную у противоположной от входа стены, он не разнёс. Шкаф, вернувшийся из мира мёртвых при помощи молотка и гвоздей, всё также стоял между дверями в кухню и спальню. Напротив - неразлучное трио, которое в столице называли новомодным скадарским словом "гарнитур", а попросту, кресло, диван и столик. И всё та же зверская рожа, гнусно ухмыляющаяся из зеркальной рамы. Лепота!!!
  - Хозя-аин, дай мне варренья! Только оно поможет бедному сстрадальцу! Оно одно! - не открывая глаз, проникновенно завыл с дивана кот.
  - Нет тебе, пьяница презренный, ни прощенья, ни варенья! - шутливо сдвинул брови паренёк. - И, вообще, брысь!
  Горестно вздыхая, домовой отполз в сторону и повис поперёк подлокотника, изредка демонстративно постанывая и не сводя алчного взгляда с поставленной на пол банки. К радости Вилля, Алесса вытряхнулась из шубки гораздо быстрее, чем засовывалась, и демонстративно обняла себя за плечи.
  Спустя полчаса рыжие огоньки играли на поленьях в чехарду, а споры на диване разгорелись более чем жаркие. В нечисти Алесса разбиралась немногим больше Вилля, и вовсю отстаивала права истинных. Сама она знавала только одного метаморфа - Армалину - и ничего хищного за ней не замечала. Женщина с упоением обучала девочку своей излюбленной охоте - грибной, а за зверьём Алесса бегала ради самого азарта погони. Мясо предпочитала покупать у соседей. Никакой загнанный поджарый заяц не сравнится с парной крольчатиной под пряным соусом.
  Домовой, видя, что на него не обращают внимания, перебрался на спинку дивана. Все трое до того увлеклись рассуждениями, что едва не передрались.
  - Это - не оборотень! - доказывала Алесса, потрясая кулаком перед носом эльфа. - У оборотней не бывает красных глаз!
  - Я точно знаю, это гигантская крыса-убийца! - радостно восклицал Симеон, показывая лапами, насколько это большая крыса. - Нашествие! Захват! Мыши придут к власти!
  - Уйди от меня, пьянь! - гневался Вилль, отмахиваясь от домового. - От тебя валерьянкой несёт за версту! Какие мыши?!
  - Мыши-оборотни!
  - Вы оба сдурели! - кричала знахарка, махая кулаками уже на домового. - Какие мыши? Какие оборотни? Это что-то другое!
  - Леший-шатун? Озверевшая кикимора? Русалка-выползень? - теперь уже эльф надвигался на Алессу.
  - Озверевшшая лешшая, кикимор-шатун, русалкооборотень... Мы сошли с ума! Хозяин, иди, поставь чайку.
  - Ты как с хозяином разговариваешь? - ахнула Алесса. И глядя, как Вилль, пожав плечами, безропотно отправился на кухню за чайником, потрясённо добавила. - Ну и семейка у вас - бардак!
  Немногим позже, когда разомлевшее в блюдечках варенье стало покладистым, а душистый чай на малиновом листе смягчил охрипшие от споров голоса, разговор наконец-то перетёк в нужное русло. Вилль ковырял ложкой ягодки и думал, что не так всё и плохо. Алесса толком не разглядела красноглазую тварь, даже кошачье зрение не помогло - алые угольки, без зрачков и ресниц, висели в пустоте, словно сами по себе. Да, она ничем не помогла, но почему-то Вилля это не огорчило вовсе.
  - В городе колдунов нет! - эльф бросил задумчивый взгляд на ранние зимние звёзды в окне. - Индикатор почуял бы тёмного, а после того, как сломался, только ты пришла. Видишь ли, тильзит распознаёт все чувства Магии, а настройка окрашивает их в разные цвета. А раньше у нас не случалось ничего! Самое страшное происшествие - потасовка за место на ярмарке или купеческий мухлёж. Хуже обвешенного покупателя может быть только, гм, покупательница. Уж поверь мне!
  - А ты уверен, что в лесу никто не живёт?
  - Уверен, мне бы сказали волки. Это - Дар, - юноша, опустив глаза, поддел ягодку.
  - Но и метаморфом оно быть не может, через укусы это не передаётся. А вот проклятость - запросто, если укушенному не помочь вовремя, то он будет превращаться каждое полнолуние. Сейчас Сестра пошла на убыль, и ещё месяц зверя можно не бояться.
  Вилль крепко задумался. Как зверь мог проникнуть в город? Чужую нечисть волки попросту не пустили бы, почуяв опасность. Во всяком случае, предупредили наверняка. Стая Тиэлле не тронула раненую Алессу, еле передвигавшую ноги, но волчица на следующую ночь выла под воротами до тех пор, пока Страж к ней не вышел. Девушка, сама о том не подозревая, попала в категорию "подзащитных Владыки" и летом спокойно собирала травы на лесных полянках и обрывала шишки с молоденьких сосен. Она чувствовала звериные взгляды, но, скорее, любопытные, чем угрожающие. Волчица отнеслась к новенькой горожанке, самозабвенно поющей на весь лес, как к забавной игрушке мягкосердечного Владыки.
  Если Тиэлле каким-то образом не заметила пришельца, то как он миновал ворота? Конечно, разгильдяи стражники могли и отлучиться, с них станется! А что, если... Если кого из них подкупили? Значит, в городе появился чужак, которого приютил кто-то из своих.
  - Арвиэль, ты вслух разговариваешь! - Алесса, цапнув последнюю баранку, торжествующе помахала ею перед мордой обездоленного кота. - "Нежить, нечисть или колдун"... У тебя сабли-то хоть посеребрённые?
  - Позолоченные! Хочешь посмотреть?
  Когда Вилль вытащил сабли из ножен, знахарка только и смогла, что открыть рот: клинки были явно тупые, в зазубринах и царапинах.
  - Это от предшественника моего досталось - раритет, так сказать. Он ими и колбасу резал, и хлеб, и с бутылок горлышки сшибал, а как-то, - Вилль понизил голос, - в каменной стене себе выход пытался прорубить.
  - А хозяин, - мяукнул кот, жадно поглядывая на ополовиненное блюдце Вилля, - их вмессто кочерги использует, в печке дрова ковырряет.
  - Зачем тебе эта рухлядь?
  - Это Берена идея. Он считает, что сабли капитану по статусу полагаются, арбалет - как-то несолидно!
  Натужный кашель вперемешку с фырканьем отвлёк обоих.
  Едва хозяин отвернулся, домовой решил воспользоваться удобным случаем. Сунул морду в хозяйское блюдечко, но тут же начал отплёвываться. Запустил лапу в пасть едва ли не по локоть и выудил оттуда странную находку - дохлого полосатого жука, стреноженного чёрной ниткой.
  - Однако! - выдохнула знахарка. Минувшей осенью она решила погадать по обычаю родного юга. Селянки, справившие шестнадцатилетие, собирали лесную рудянику, по форме напоминавшую сердце, и перевязывали подсушенные ягоды нитью, сплетённой из собственных волосин. Гадальную рудянику подбрасывали в варенье, и на Новый Год обносили холостых парней сладкими пирогами. Считалось, что суженый непременно угадает пирог будущей невесты, тогда и сватов засылать можно. Теплолюбивая рудяника морозов не переносила, но знахарка рассудила, что и чернослив сгодится. К делу подошла со всей ответственностью и отправилась за сливами на край картофельного поля. Она выбирала самую крупную, насыщенно-лиловую ягоду, как вдруг увидела его. Пузатого, нарядно-полосатого красноголового жука. Сердце художницы-оборотня не выдержало, и заморенный паразит отправился в варенье.
  Парень вытаращился на предсказателя своей участи с неподдельным ужасом и жалобно прошелестел:
  - Симка, а ведь эту пакость мог проглотить я!
  
  ГЛАВА 11
  
  Эльф провожал девушку уже по темноте. Горожане послушно скрывались в домах, законопаченных от нечисти гномьей ковки засовами да храмовым воском, пролитым вдоль порога и на подоконниках. Плотно сомкнутые ставни поражали разнообразными вариациями святого символа - от равностороннего, аккуратно начерченного по доске треугольника с вполне узнаваемыми рунами триединства до косогранных, похожих на раздутый ветром подол девичьего сарафана, фигур с муравьиным орнаментом. Алесса упрямо молчала, а Вилль всё никак не мог подобрать темы для разговора.
  Знахарка размышляла о Природной Магии и эльфийских странностях. Даже если ромашковый луг опустеет, со временем ветер занесёт семена новых цветов. Можно, в конце-концов, посадить их самим, да ещё краше прежних! Мир изменится, да, но зачем думать о смерти, когда впереди долгие сотни лет? Нельзя всё время барахтаться в стоячей воде, только ил со дна поднимешь. А жизнь - река, и не знаешь, что ждёт тебя за кустистой косой - шёлковый разлив или клыкастые пороги. Но плыть стоит. Только так, и никак иначе.
  Уже у двери аптеки Вилль созрел-таки на просьбу:
  - Алесса, а я смотрю, ты с грамотой ладишь? Зелья-то твоей рукой подписаны.
  Впрочем, он не стал уточнять, что большинство надписей было сделано по принципу "Пешу, как слухаю".
  - Да, я грамотная!
  - Давай завтра в библиотеку сходим? Я легенды уже перечитал, и ничего похожего на нашего зверя не нашёл. А вот Энциклопедию посмотреть стоит. Только много там, сам не справлюсь.
  И Вилль вздохнул искренне-искренне. У него созрел чёткий план действий и, если всё сложится удачно, завтрашний день полностью свободен. Так почему не накопить к вечеру побольше приятных эмоций?
  Что самое непонятное, знахарка согласилась и даже не стала жеманиться:
  - Хорошо, пойдём. А Симеон мигом все загадки расщёлкает, как белочка лещину!
  - Ни за что! Симка не пойдёт! - эльф шутливо сотворил охранный жест от нечисти. - Про мышей-оборотней я уже наслушался, хватит. Алесса... А ты где грамоте обучалась? В каком городе жила?
   - В деревне! Сам посуди, кто б меня в городе научил травы распознавать?
  Эльф нахмурился, обижено пнул ступеньку.
  - Не хочешь говорить - не надо, только не ври! Не похожа ты на деревенскую, стать не та... Это то же самое, что запрячь в плуг косулю вместо тяжеловоза... хотя характер у тебя упрямый как у ослицы!
  Алесса хотела привычно нагрубить в ответ, но вместо этого почему-то сказала совсем другое:
  - Ты прав и не прав одновременно. Я действительно выросла в деревне, но где родилась, не знаю. Я - подкидыш.
  Эльф искоса на неё глянул, но спрашивать больше не стал, и Алесса была ему за это благодарна. Попрощался и ушёл, но не в сторону дома. По своим капитанским делам, наверное. "Не стоит бояться Берена. Он суровый, но справедливый, да и мы с Мартой в обиду не дадим... Ты мне веришь?" А верить хотелось. Надоело убегать и скрываться, чередовать лесные опушки и щедрые на травы поляны. Опускать глаза перед криво писанными по подгнившему горбылю названиями деревень - слишком много, всех не упомнить. Вздрагивать от слова "облава". Если сам капитан стражи обещал защиту, быть может, поймут и другие? Стоит пересилить себя и рискнуть. Рассказать и...
  "Мы будем гулять, где захотим. Не таясь! Свободные! Может..."
  "Нет!"
  "Мрр... Жаль"
  Знахарка отперла дверь и зашла в полумрак аптеки. Заботливая Марта оставила на прилавке чадящую толстенную свечку, позабыв, что кошка Алесса видит в темноте. Девушка, посмеиваясь, шагнула за дверь к деревянному засову. Вот тут всё и случилось. Запнулась правой ногой обо что-то тяжёлое, злобно лязгнувшее, и, не удержав равновесия, с визгом растянулась в холодной луже на полу. Рядом, мстительно позвякивая железной ручкой, каталось опустевшее ведро.
  - Ох, Леська! - заголосила выскочившая из сеней травница, - тебя как угораздило?
  - Ты зачем под дверь ведро поставила? Убить меня решила? - шипела знахарка, поднимаясь с колен и светя на Марту позеленевшими злыми глазами. Теперь ночью ей придётся перекинуться, чтобы залечить синяки.
  - Что ты, что ты! Раздевайся давай, пока не обожглась!
  - Скорее, замёрзну! - негодовала знахарка, встряхивая шубейку. - Вода ледяная!
  - Так она ж святая!
  - Та-ак... Марта, я не боюсь ни храмов, ни храмовой дребедени! И серебра тоже! Вот на костёр не хочу! Ты меня уже год, как знаешь! Козья вошь, на метаморфов эти суеверия не распространяются! Тебя вообще кто надоумил?
  К идее повесить ведро прямо над входной дверью приложила ручку затейница Марика. Таким мудрёным способом она недавно отвадила гульнувшего налево Риерта. Сработало как следует, и любовный пыл мигом охолонул под струями ледяной водицы. Не святой, правда, а обычной, слегка замутнённой помывкой пола. Теперь молодица ходила по гостям и проповедовала чудодейственный способ уничтожения нечисти. Мол, если стража не справляется, так мы и сами с зубами!
  - Говорит, ежели нечисть ночью в дом полезет, так храмовая водица его и испарит! Тю-тю, вот... Хотела тебя дождаться да ведро повесить, а ты... эээ... Какая же ты нечисть, коли святого не страшишься? - последнюю фразу Марта выпалила скороговоркой и недоумённо потрясла головой.
  - Не знаю, Марта. Просто Леська из леса, подкидыш-оборотень.
  
  ***
  
  Травоцвет 1416 года начался с тревожных вестей из Нагорицы.
  - В столице-то, грят, всех ельфей да гнумов на воротах вздёрнули! - удивлённо и недоверчиво рассказывал вернувшийся оттуда мельник.
  Жители трёх соседних деревень - Ивлинки, Вилейки и Закомаринки - обступили стоящего на телеге мужика. Как же, вести из города! До провинциального центра было три дня пути, и селяне ездили туда нечасто. Далеко не каждый мог себе позволить такую роскошь как лошадь, поэтому, если кто по надобности решался на "дорогу дальнюю", крестьяне просто говорили, что кому привезти. Мельника ждали с нетерпением, но тот вернулся обратно только со своими нераспроданными мешками.
  - Говорят, все улицы кровищей залили! - продолжал мужчина. - А в Нагорице - бардак! Воины Анператорские там квартируются, нас на войну призывают!
  - Какая-такая война? - ахнули селяне.
  - Да шушель знает! То ли ельфы напали, то ли мы на них! Ополчение в городе собирается, глядишь, и сюда припрутся!
  Крестьяне зашумели, женщины и дети всхлипывали, а кузнец Венимир думал. Не умеют они воевать, только вилами да лопатами работать. Кто к солдатам пойдёт, назад уже не вернётся. Позапрошлая зима унесла на вьюжных крыльях жизни стариков и малышей, теперь война явилась за ними, мужчинами. Если так пойдёт и дальше, деревни совсем опустеют... Венимир поцеловал жену Мелиссу в затылок, потом решительно её отстранил и стал пробираться сквозь толпу к телеге.
  - Послушайте! - закричал он, оттеснив мельника. - Послушайте!!! Не пойдём мы никуда! Если Император крови хочет - пускай сам её и проливает! Нам-то какое дело?!
  - Тебя и не спросят! А перечить начнёшь - высекут, и - в телегу!
  - Не достанут! - и в наступившей тишине принялся объяснять. Город - там, - он махнул рукой на север, - а мы - здесь! - и ткнул пальцем в пол телеги. А между нами - Вилейка! Сожжём оба моста, как они до нас доберутся? У Вилейки течение - ого-го, а брод далековато будет, да и не знают они его. Что скажете?
  Сперва селяне не поняли, а потом по толпе зашелестел шепоток, всё громче и громче, и, наконец, перерос в рёв. Спасение!
  - Молодец, Венимир!
  - Не будем воевать сами не зная, за что!
  - Анператора - к шушелю!
  Мосты не сожгли, а разрубили практически в щепки - побоялись, что из города будет виден дым. Перед этим староста и Венимир перебрались на другой берег и, ведя под уздцы одолженных у соседей коней, двинулись в сторону города.
  И осталась Мелисса одна с шестилетней Стасей на руках. Прошла неделя, одинокие серые дни тянулись друг за другом, а муж всё не возвращался. За рекой, правда, было спокойно, воины под алым императорским стягом в Вилейку не стремились.
  Тем памятным утром Мелисса, как обычно, проснулась, поцеловала в лоб дочку и собралась пойти в хлев. Корова, помня о заботе, которой была окружена во время болезни позапрошлой зимой, вообразила себя самым необходимым на свете животным и стала диктовать свои правила, а именно - перенесла дойку на более раннее время. Мелисса обула стоптанные чирики, набросила на плечи платок, да так и замерла в проходе. На пороге, закутанный в тряпьё, лежал ребёнок. Совсем маленький, не больше месяца, круглая головёнка покрыта тёмным пухом. Женщина выглянула во двор - никого.
  Ребёнок открыл глазки и внимательно посмотрел на селянку. Посмотрел не по-детски серьёзно. Мелисса вздрогнула: ей показалось, что голубые глаза на мгновенье засветились и погасли. Может, это просто проделки восходящего солнца?..
  - Ку-ка-ре-ку, ну-ка - на реку!!! - заголосил бард Петька.
  - Му-у-у!!! - гневно подтвердила корова.
  - А-а-а!!! - запротестовал малыш.
  Мелисса решилась. Подхватила вопящего младенца и, наплевав и на петуха, и на рогатую эгоистку, пошла обратно в дом.
  Судьба - богиня незаурядная, она может или щедро одарить или отобрать сразу всё, но тот день оказался для селянки исполненным приятных сюрпризов. Ночью вернулся Венимир, мокрый, грязный и уставший, но с хорошими новостями - солдаты прознали о том, что в Вилейке был голодный мор, и деревню решили обойти стороной. К тому же, он не был против найдёныша: как-нибудь прокормят, а что сказать соседям - придумают.
  Осмотрев тряпки, в которые была завёрнута девочка, Венимир нахмурился: тёплая плотная ткань явно кому-то раньше служила дорожным плащом. Несмотря на то, что сейчас она была покрыта ровным слоем пыли и потеряла первоначальный цвет, высокое качество ткани мужчина заметил сразу. Тот или та, кто раньше носил накидку, был не из числа простолюдин. Что ж, ясно одно - бывшему владельцу плаща ребёнок не нужен, и тряпки полетели в печь. От греха подальше...
  До пяти лет девочка, названная Алессой, росла обыкновенным ребёнком - в меру хулиганила, в меру слушалась, а затем пробудилась пантера. Звериная часть сущности развивается медленнее, чем человеческая, и чёрный котёнок открыл глаза впервые, когда ей шёл шестой год. Вечером, как обычно, девочка легла спать раньше остальных домочадцев, и, когда она заснула, любопытная пантера решилась высунуть нос из неприятной ей оболочки.
  Встревоженные домочадцы устроили семейный совет. Кажется, теперь они поняли, почему мать бросила своего ребёнка - кто же захочет воспитывать оборотня? И решили, что человеческая женщина понесла от незнакомца, не зная об его истинной сущности, а когда догадалась, было уже поздно.
  Чёрный котёнок тоже подошёл к столу и с любопытством уставился на людей. Тогда Алесса-пантера ещё не понимала человеческого языка, поэтому просто наблюдала за мимикой и интонацией. Вот мужчина с тревогой посмотрел на неё и стал что-то горячо доказывать сидящей напротив женщине. Та заплакала, а девочка вскочила и в гневе замолотила кулаками по столу. Кричала она намного громче мужчины, поэтому тот был вынужден замолчать. Он попытался поймать девочку за руку, но та ловко вывернулась и подбежала к Алессе.
  ...Запах... Молоко, жареная на гусином жиру картошка... Уют... Тепло... "Это она меня греет ночью"! - догадалась пантера и потёрлась головой о колено девочки.
  Утром Мелисса взяла дочь за руку и повела в лес. Маленькая кошка перекинулась, когда наигралась, и заснула. Рассвет она встретила человеком. Алесса не помнила себя прошлой ночью, но почему-то ей казалось, что лес несколько изменился. Он был полон запахов, а ещё Алесса услышала голоса. Дятел стучал сердито - он уже два часа не мог выдолбить спрятавшуюся глубоко в коре гусеницу, заинтересованно тявкнула лисица, почуяв приближение новой хищницы.
  К избушке подошли несколько часов спустя. У Алессы болели ноги, но она не жаловалась, зная, что мать устала ненамного меньше. К тому же её терзало любопытство - по дороге женщина сказала, к кому они идут.
  - Здравствуй, Лина! - поклонилась Мелисса. Девочка так изумилась, что даже забыла о вежливости и во все глаза уставилась на лесную ведунью. Так вот она какая, знахарка Армалина! Поздней осенью, когда Стася начала кашлять, мать, не взирая на дождь, отправилась в лес. С собой она прихватила корзину, в которую с трудом поместилась крупная курица-несушка. Вернулась Мелисса без птицы, зато со странной кожаной флягой. Жидкость из фляги теперь неизменно присутствовала в самоваре, и больше никто из семейства не заболел. Во второй раз изрядно располневшая мать ходила к ней совсем недавно, а через несколько дней вернулась счастливая, с Лешкой на руках.
  Алесса отчего-то представляла её себе горбатой старухой с бородавкой на длинном носу, но настоящая Армалина оказалась персонажем гораздо более колоритным - высокой, светлокожей, с рыжими кудрями по пояс.
  Пока женщины разговаривали, девочка пила вкусный душистый чай и разглядывала жилище лесной знахарки. Никаких чёрных кошек или вороньих чучел, сушёных летучих мышей и змеиных голов в банке. Только травы. Везде - на стенах, под потолком, на шкафу и столе.
  - Интересно? - лукаво спросила знахарка. - Хочешь, научу?
  - Давай, дочка, - поддержала знахарку мать, - как раз к зиме кой-чему и обучешься, нас лечить станешь.
  Почему бы и нет? У неё будет редкая, уважаемая профессия и всегда сытая, спокойная жизнь. Да и Лешке насобирает-наварит вкусных чаёв, пускай растёт здоровым и сильным!
  Девочка обучалась быстро, благодаря тонкому нюху безошибочно выбирая из лесного разнотравья необходимые ингридиенты. Однажды Алесса "паслась" на лужайке, как вдруг заметила мелькнувший в траве яркий лисий хвост. Спустя мгновенье его обладательница уже сидела перед начинающей травницей.
  - Ну, как успехи? - поинтересовалась рыжая плутовка. Алесса открыла рот и прочистила уши - голос был о-очень знакомым.
  - Дай-ка посмотрю, - и с этими словами лисица сунула нос в корзину. - Хорошо, недурно... Разрази меня блохи - это что?
  - К-кошачьи лапки, - пропищала Алесса.
  - Я тебе сколько раз повторяла, у кошачьих лапок кайма по краю листа фиолетовая! А у этих какая?
  - Синяя...
  - Это - снежень-цвет, трава безопасная, но на вкус - прегадкая! Ой, растпяпа! - вздохнула лисица и постучала девочку лапой по лбу.
  Алесса почувствовала себя невероятно глупо. Сидит на попе посреди лужайки, а в её корзине копается говорящая лисица, да ещё и поучает.
  - Ты - Армалина?
  - Ай, умница, возьми пирожок! - разулыбалась плутовка и, приложив к груди лапу, отвесила оторопевшей девочке шутовской поклон. - Пойдём домой, поведаю тебе кое-что интересное.
  Девочка осталась у знахарки-лисицы почти до зимы - теперь ей приходилось не только учиться ремеслу травницы, но и контролировать себя. Когда котёнок и Алесса познакомились впервые, пантера теребила только что пойманную птичку.
  - Ты что делаешь? - мысленно возмутилась девочка.
  - Играю! - отвечала кошка.
  - Ей же больно!
  - Зато мне весело!
  - А если кто-нибудь захочет так с нами поиграть? - спросила девочка. Кошка задумалась, а потом разжала коготки. Потрёпанный поползень, всё ещё не веря внезапно обретённой свободе, запищал и ринулся прочь.
  - Жаль, - вздохнула кошка.
  - Не переживай! - утешила её девочка. - У нас на обед кролик. А сырое мясо есть вредно - у нас будут глисты!
  Она не знала, что из-за занавески на них смотрит Армалина. Кицунэ улыбалась: девочка её надежды оправдала. Позже она расскажет, что оборотень, даже истинный, не должен поедать только что пойманную дичь, а лучше вообще не знать вкуса крови - есть опасность озвереть и лишиться всех человеческих чувств.
  Шли годы, котёнок превратился в молодую пантеру, Алессе исполнилось тринадцать лет. Она кочевала от жилища знахарки до своего, используя звериную ипостась, пока не услышала про облаву. Кто-то стал воровать из Ивлинки коз, и крестьяне похватали колья. Бабы наперебой голосили про чёрного зверя, неоднократно виденного во время грибных прогулок. Бродил-бродил по лесу, да вдруг к людям подался. Нечисть.
  "Леська, а мне тритончика принесёшь?.."
  
  ***
  
  Алесса рассказала Марте всё, что ей в своё время поведала мать. Женщина, близкая не по крови, но такая родная. Но Мелисса сама о многом не подозревала. Кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба девочки, останься она с родной матерью? Вполне вероятно, жила в хоромах и ела из золотой тарелки, а может, её бы давно уже не было на свете. Подбрасывая новорожденную дочь в чужой дом, пантера приняла единственно верное решение: или они спасутся поодиночке, или погибнут вместе.
  К себе девушка поднялась далеко за полночь, а спать легла уже под утро. Марта, к её нескрываемой радости, не стала жалеть "бедную сиротку", а рассудила мудро, по-житейски. Только спросила:
  - Вернуться не хочешь?
  - Что я им теперь скажу? Убежала, даже не попрощавшись. Бросила мать, беременную Стаську... А ведь их могли убить за то, что укрывают оборотня. Не вернусь.
  - А теперь укрываю я! - весело рассмеялась травница, и Алесса смутилась. - Не боись, переживём! Сама посуди - Эртан жену и ребёнка тебе доверил? Со мной уж год как под одной крышей живёшь? А вот если вы с Виллем на пару зверя изловите, сам Берен тебе обязан будет!
  "Кррек!" - пятая ступенька привычно поздоровалась с подкованными каблучками знахарки.
  - Живём!
  На дверном косяке её ждал сюрприз - пойманные деревянной заусеницей несколько светлых волосков. Девушка освободила пленников и прошлась по комнате, с интересом разглядывая низкий потолок. К концу "уборки" в знахаркиной ручке лежала целая прядка - похоже, Вилль умудрился опробовать собственной головой на крепость все выпирающие рёбра-балки. А нечего по девичьим опочивальням расхаживать - в родном доме и стены защитят!
  Ленивый зимний рассвет скорее чувствовался, чем виделся. Алесса улеглась спать в кошачьем обличье, и пантера сначала, как следует, взбила перину, а затем вольготно свесила лапы по обе стороны узкой кровати.
  "А, может, кудлы-то ему подстрижём? - лениво предложила кошка. - А то он нам мррепутацию всю испортит..."
  Девушка согласилась. Она с удовольствием следила за собственной внешностью, и утренний туалет иногда отнимал столько времени, что ранних посетителей аптеки приходилось обслуживать Марте. Ухаживать за собой - что может быть приятнее и увлекательней? А Вилль частенько выглядит, как нечёсаный пёс, порывшийся в лавке старьёвщика и ради интереса напяливший человеческую одежду. Авось, за своего примут! Но ведь уши-то всё одно торчать будут, так зачем притворяться?
  В сухом чулане с травами на первом этаже живёт мышь. Она тоже прячется, притворяясь невидимкой. Только "хруп-хруп" по ночам. И Алесса скрывает истинную сущность, потому что боится суеверий. А что пугает капитана Винтерфелла?
  Уже засыпая, пантера думала о том, кто ещё в Северинге прячет свою истинную сущность. О звере-убийце. Зосий частенько пропадает в лесу зимой, а уж летом разве что там не живёт. Могли укусить? Могли. Живёт мужик бобылём, хоть и не старый вовсе - едва ли за тридцать. Да и сам на шатуна похож: глаза колючие, тёмные, под кустистыми бровями прячутся. Нос - крупный, хищный - усы попирает. Зосий ни зверя дикого, ни стражу городскую не боится. Такой убьёт и не поморщится.
  
  ГЛАВА 12
  
  Проводив Алессу, Вилль направился прямиком в кузню Сидора, ибо капитанскому терпению пришёл логический конец. Ох, уж эти сабли, ядрёна ворона! Может, один удар и выдержат, но потом точно переломятся. Чучело скалозуба, и то полезнее: глиняный стакан из лапы вынимается, и из него можно пить чай, а на само чучело вешать плащ. А саблями даже ковырять в ушах безопасно - не порежешься. Но господин Грайт решил, что они, как ключ и значок с гербом города - грифоном на алом поле да щедрой яблоней на зелёном нижнем - должны быть своеобразными знаками отличия капитана стражи.
  В остальном Вилль отличался от горожан разве что ушами. Надевать тугой мундир с царапучим воротничком-стойкой он категорически отказался и летом щеголял в небелёной рубахе. К зиме прикупил себе короткую куртку из толстой дублёной кожи и тут же сделал надрезы по бокам. На свою голову, конечно. Бегать удобно, да вот, незадача! Девицы понаглее так и стремились "ненароком" задеть стройное капитанское бедро, туго обтянутое чёрными штанами. Собственно, от них-то храбрый Страж и бегал...
  Юноша вспомнил Тай-Кхаэ"лисс (13) собственных родителей и тяжело вздохнул. Вот уж сабли, так сабли! Но, к сожалению, они пропали, и вернуть уже не удастся. Стало быть, надо привести эти хоть в относительный порядок, а то, что гномы - преотличные кузнецы, знали все. Вот только мзду берут исключительно золотом...
  Сидор скептически осмотрел клинки и, сплюнув, вынес вердикт:
  - Дрянь!
  - Знаю! - вздохнул Вилль. - Сделать что-нибудь сможешь?
  - Выбросить! На охоту собрался? - внимательно посмотрел на него Сидор. - Тебе другое оружие нужно.
  - Да где же я его возьму?
  - Как где? - возмутился гном. - У меня, конечно! Самое лучшее, купцы охапками сгребают.
  - У меня, Сид, даже на рукоять от твоего кинжала денег не хватит, - усмехнулся Страж.
  Гном вытаращился на него как на полоумного.
  - Наклонись! - и, когда Вилль подчинился, постучал его по лбу тяжёлым мозолистым кулаком. - Ты, сынок, не дури! Знаю ведь, на кого охотиться будешь. Пойдём-ка, сам по вкусу выберешь.
  Склад был прямо-таки завален мечами, ножами, изящными женскими сабельками, а также блюдами, кубками и прочей мирной утварью. Предприимчивый гном давно договорился с собратьями из Рудного Мыса о поставке металлов и камней. Ковал оружие и продавал на ярмарке. Цены в Северинге были на порядок ниже столичных, потому торговцы и сметали прилавок Сида подчистую. В Равенне опытные крикуны-зазывалы умудрялись продать простую стальную сабельку почти по цене золотой, но, всё же, гномья ковка есть гномья ковка.
  Вилль с восхищением рассматривал груды всевозможных изделий на полках: глаза у него сразу же разбежались. Однако, приглядевшись внимательней, эльф понял, что искомого оружия тут нет.
  - Знаешь, парные сабли как-то не идут - мало, кто ими хорошо владеет, вот кинжалы - да. - Гном хохотнул. - А твои - подделка, фальшивка для... престижу.
  - Жаль, - вздохнул эльф и пошёл выбирать себе оружие.
  Тяжеленные двуручные фламберги почти в сажень длиной с извивающимися стальными языками Вилль отмёл сразу. Сабли и шпаги, в основном, были женскими. В последнее время барышни-аристократки балам и флирту предпочитали фехтование и верховую охоту непременно в мужском седле. Эльф засмотрелся на кинжалы, и его взгляд случайно упал на полку с посудой. Гном чем-то звенел за его спиной, но юноша не обращал внимания. Словно зачарованный, взял за тонкую ножку золотой кубок, похожий на распустившуюся лилию. Алмазы-росинки блестели на лепестках, как настоящие, а на двух листах россыпью, хаотичной лишь на первый взгляд, перемигивались изумруды. Яркие-яркие...
  "Не верю!" - понял капитан.
  - Давно догадался, сынок?
  Вилль обернулся и медленно поставил кубок обратно на полку. Гном стоял, нахохлившись, и сжимал в обеих руках по кинжалу. Стальные глаза кузнеца смотрели из-под рыжих бровей очень недобро.
  - Только сейчас. Тебе Хрустальные стекло красят, верно? - осведомился эльф, и Сидор резко швырнул оба кинжала остриём вперёд. Вилль слегка отклонился, перехватывая клинки за рукояти. Хороши, нечего сказать! Будь на месте капитана человек, лезвия пробили бы его грудь насквозь.
  - По руке пришлись! Для настоящих ценителей! - довольно кивнул гном. - Давай так. Я тебе кинжалы дарю, а ты про стекляшки молчишь. Идёт?
  - Не идёт! Я тебя покрывать буду, а ты... ты... Ты от налогов уклоняешься!
  Сид внезапно расхохотался, и подделки на полках ответили ему противным дребезжащим хихиканьем. Вилль совсем растерялся и обиделся. Дожили! Кузнецы мзду предлагают! А ведь он считал Сидора если не приятелем, то уж добрым знакомым точно.
  - Ну, будет, будет дуться! - отсмеявшись, примирительно сказал гном и погладил рыжую бороду. Прищурил один глаз, затем другой. - Коли жала нравятся, забирай. А меня... Ну, посади, что ли?
  - Не буду я тебя сажать, Сидор. Сам знаешь. И кинжалы забирай, как-нибудь обойдусь! - Вилль сердито положил клинки на полку. Ах, как жаль расставаться! Узкие, длиной в локоть, лезвия так и просились на охоту. По-гномьи прочные, способные пропороть грудину, как вышивальная игла мягкий скадарский шёлк. Головки чёрных черенов украшены изумрудами, настоящими, не фальшивыми. Жаль...
  Кузнец сердито хлопнул кулаком по стене:
  - Геморрой тебе на праздник! Бери, кому говорю! Дурак старый, с мальчишкой шутить удумал... Нечего дрянь всякую на поясе таскать! А не возьмёшь, сам пойду и арестуюсь! Сам себе кандалы скую, к Анператору поеду и на лесоповал напрошусь! Эх, прощай, жизнь-рутина да жена Сатина!
  - Не надо, Сид! - в который раз за вечер вздохнул капитан. Он ни на пятинку не поверил раскаянью старого плута, но жала и впрямь были, ой, как нужны. - Ты ведь на ярмарке цену не заламываешь, знаю, да и мастерство не подделаешь. А столичные барышники... Ну их к бесям собачьим! Только ещё одно...
  - Серебром оковать, знаю! - с готовностью кивнул гном.
  - Да, и уголь... Уголёк дай?
  Они вернулись в кузню, и гном выбрал из груды возле жаровни самый жирный уголёк. Вилль, опустившись на колени и прикусив от усердия губу, что-то принялся черкать прямо на столе, сдвинув в сторону щипцы и молоток.
  - Руны? Хорошо... А это крыса или осёл?
  - Гм... волк, - смутился Вилль. - Выбить сможешь? Так надо, поверь.
  - А то! Тебе к какому сроку? - деловито осведомился Сидор.
  - Можно завтра, а лучше сейчас, - привычно вздохнул Вилль.
   - Значит, завтра. Только ты мне сабли-то свои оставь - я их на стену для, - гном хохотнул, - для красоты повешу! Вроде обмена получится.
  - Это такой же обмен, как менять кольца на бутылки! - развеселился Страж. - А вы "изумруды" чем красите, железом? А алмазы?
  - Тут вот какое дело, сынок. Блеск, он ведь от огранки зависит, - самодовольно поглаживая бороду, усмехнулся гном. - Мастерство не подделаешь! И не пропьёшь...
  Жара в кузне стояла просто невыносимая, и на улице от взопревшего капитана повалил пар. Гномы к пеклу привычные, а вот Виллю даже влажное северингское лето казалось сущей пыткой. Или испытанием на выносливость - эльф расценивал шутки Саттары именно так.
  Кузнец прав, мастерство - оно в крови. Редкий случай, когда сын вора становится лекарем или гончаром. Истинная сущность проявит себя всё равно. В роду Винтерфелл были только воины. Все, и мужчины, и женщины. Эльф несколько обленился в провинциальной глуши и почти забросил тренировки. Партнёра, равного по силе, в Северинге не сыскать, а ожесточённо сражаться с соснами глупо. Теперь предстоит вспомнить всё, чему его успел научить отец к десяти годам. Не стоит, право, думать, что это - слишком мало! Для этого надо знать Дариэля Винтерфелла.
  - Арвиэль!
  Вилль сам пошёл навстречу градоначальнику. За последние несколько лет господин Грайт преисполнился важности во всех отношениях - и в душе, и в области талии. Вилль ещё помнил те времена, когда солдат Грайт бегал и прыгал не хуже мальчишки, теперь же он двигался нарочито неспешно, солидно опираясь на трость - подарок самого Императора Аристана. Впрочем, безобидная на вид палка скрывала от посторонних глаз длинное, узкое, как спица, лезвие.
  - Сабли где? - тут же заметил неладное мужчина.
  - Отдал на перековку, - не моргнул глазом Вилль.
  - Что-то задумал?
  - Нет.
  Грайт нахмурился. Он знал Вилля, как облупленного, и прекрасно почувствовал ложь. Но также знал, что, если эльф о чём-то не хочет рассказывать, то даже клещами ответ из него не вытянуть.
  - Вы зачем по улице бродите, уже поздно, - укорил Берена Вилль.
  - Я - градоначальник, мне можно и погулять! Из Храма я... Лучше скажи, как дела обстоят? Ты оборотниху-то как уговорил? Пообещал чего?
  - Поговорил по-мужски, - криво усмехнулся эльф. - Зря вы с ней так, Берен.
  - Ну-ну... Дурак ты, Винтерфелл! За что ж любить нечисть?.. Неспокойно в городе. Назревает, гм... пока только бардак!
  Предприимчивые северингцы, не уповая более на стражу, развили бурную деятельность по спасению собственных бренных тел. Помимо вёдер, подвешенных над входными дверями, в дело пошло всё народное оружие против нечисти, испробованное ещё далёкими пращурами. Кошек, которые, как известно, чуют призраков и умертвий, заперли дома, и несчастные свободолюбивые животные орали от тоски. Мужики так и норовили задрать бабам юбку, дабы проверить наличие ведьминского хвоста. Чесночные бусы украшали садовые деревья, как гирлянды - новогоднюю Щедрую Яблоню. Мастерицей на выдумки оказалась Марика. На обеих входных дверях она нарисовала по огроменному, самого наипакостнейшего обличия, шишу, а снизу приписала послание к такой-то матери. Незваных гостей у порогов ждали припорошенные снегом голодные волчьи капканы. Не иначе, как у Зосия сторговала. Молодица на этом не остановилась и отправилась по соседям расписывать особенности поимки упырей.
  - Пресветлая! Кошмар! - выдохнул юноша. Ещё несколько дней, и горожане похватаются за колья. По сравнению с назревающим беспорядком, тёмные гномьи делишки - просто заноза на любимом табурете.
  - И ещё одно... Бриенна сошла с ума. Мы с Теофаном к ним сегодня приходили за Бертой. Хоронить покойников надобно, время пришло. Так она поперёк дочери повалилась, да как закричит! Не отдам, мол, живую хоронить! Насилу втроём с Лемехом её оттащили да успокоили. Хоронить будем послезавтра. Всех троих. И магов вызывать, коль сами не справляемся. Пока мы с Теофаном по домам прошлись, более-менее народ успокоили.
  - Поймаем. Завтра-послезавтра, - заверил его Вилль. Пришла пора вспомнить, что он - не деревенский паренёк, а, как его окрестили стражники, "вояка по крови". Впереди - ночь и день, к завтрашнему вечеру будут готовы клинки, настоящие боевые, не фальшивая подделка. Сидор - мастер своего дела, он успеет... Обязан успеть.
  - Думаешь, девка твоя поможет? А что, примани зверушку на неё, хорошая идея!
  Грайт сказал это нарочито издевательским тоном, стремясь вызвать если не гнев воспитанника, то хотя бы раздражение. Пускай встанет на защиту девушки, будет кричать и махать кулаками, доказывая, какая она расчудесная. О, тогда он расскажет, насколько опасны красивые дикие кошки! Они лишь кажутся беззащитными, но стоит один раз взять её на руки и погладить, как кошка выходит на охоту. Ночью крадётся в спальню, ласково трётся о щёку, нежно мурлычет и взамен ворует все мысли и чувства. Она дарит луну, но всегда уходит с рассветом, не дождавшись пробуждения обманутого хозяина. И тогда он готов бросить всё, лишь бы найти, вернуть, задать вопрос "Почему?" Но чёрные кошки неуловимы. Они способны любить только себя. И свободу.
  На мгновение мужчине почудилось, что в зелёных глазах воспитанника мелькнуло что-то похожее на угрозу. Не трогай! Моё... Вспыхнуло и погасло. Эльф примирительно похлопал наставника по плечу.
  - Будет вам, Берен! Пойдёмте-ка лучше домой, у вас от излишних переживаний уже ум за разум зашёл. Выпьете, успокоитесь...
  Градоначальник недобро прищурился, но возражать не стал. Разве можно что-то втолковать влюбённому? Будет улыбаться, смущённо отводить глаза и краснеть. Мол, не виноватый я - само получилось!
  Вилль довёл его до двери и с чистой совестью отправился в караулку. Сами стражники в шутку прозвали домик "коробочкой-на-ножках". Четыре сосновых бревна-опоры приподнимали скворечник на высоту трёх саженей от земли. В стенах прорублены дозорные оконца, сейчас слепые, покрытые морозным кружевом. Когда семнадцать лет назад город только начал заселяться, караулка занимала самое важное и почётное положение, центральное. Дома ещё были низенькие, сплошь деревянные и с соломенными крышами, и "коробочка-на-ножках" горделиво возвышалась над своими приземистыми подопечными. Посёлок Северный стал городом Северингом, обзавёлся каменными домами с разноцветными крышами и прочной бревенчатой стеной, всё больше и больше теснившей лес - город потихоньку рос. В день навешивания блестящего, гномьей ковки, замка, возникла почётная должность - Страж Ворот, и ключ повесил себе на шею никто иной, как легендарный капитан Прокопий. Правда, надо отметить, что пил он тогда отнюдь не впрок, а в меру.
  Сейчас центр Северинга занимала Большая Ярмарочная Площадь с деревянным помостом для потешников посередине, в двадцати минутах ходьбы от неё - городской Храм, а обитель охраны вежливо подвинулась к западному "речному" краю города. Стражники постарели вместе со своим "домиком-на-ножках", обзавелись Индикатором Преступлений и вконец обленились.
  На залихватский свист капитана из люка свесился Риерт. Вилль взлетел по сброшенной ему стремянке, и хищно повёл носом. Но на сей раз квартерону скрывать было нечего. Стражникам пришлось смириться с новым совиным режимом - днём спать, по ночам разминать на улицах ноги. Наиболее ужасной им казалась другая крайность, в которую впал их явно обезумевший капитан: эльф ввёл сухой закон. Умудрённые жизненным опытом стражники смогли бы обмануть глаза начальника и даже его слух, но нюх - никоим образом, и бедняги впали в глубочайшее уныние. Они ещё не знали, что добрый капитан уже подготовил им на завтра долгожданный подарок.
  - Ничего? - кивнул на слабо светящийся Индикатор эльф. - Риерт, иди домой. Я тебя сменить пришёл.
  - Банзай!!! (14) То есть... Капитан, а зверрь? А ты? Не по должности! - от удивления и светлой перспективы провести ночь в объятьях очередной забавы, мысли квартерона пустились в безудержный пляс.
  - Это приказ! - Вилль улёгся на диван, забросив ноги на истёртый жёлтый подлокотник. - А зверь?.. Это у людишек глупые суеверия, а нам-то что? Сам посуди, разодрали трёх человек. Человек, Риерт! Притом, самых слабых и никчёмных... Ни воинов, ни гномов, ни нас с тобой не тронули... Иди! Арбалет только не забудь.
  Стражник сомневался недолго. И впрямь, суеверия - для людей, а он - потомок гордых степняков-воителей, что ловят диких злых жеребцов и бесстрашно бросаются на превосходящего силой врага. "Банза-а-ай!" И - секир башка! Раздумье накатилось по другому вопросу.
  - К Маррике, что ль, мирриться пойти? Или к Денке заявиться с прриветом?
  - Иди к Денне! Она рыжая и покладистая! - услужливо подсказал капитан и, когда орк уже спускался, тихо, на грани слышимости, прибавил. - А Берен магов из столицы вызывать собрался, так что мы теперь не у дел! Пускай сами с этой дрянью разбираются... А наше дело маленькое - никого не выпускать.
  Вилль был уверен, что завтра к вечеру новость о пристрастиях нечисти и магах облетит пол-Северинга. А поспособствуют этому Риерт и рябиновая дриада Денитра, лучшая подруга кружевницы Ксндры. Дело в том, что древесные рукодельницы обладали не только ловкими умелыми пальцами, но и очень шустрыми языками. Что ж, ловушки расставлены, остаётся только ждать.
  Он втащил лестницу обратно и прижал обе ладони к стеклу, отогревая витую морозь. Там, дальше заливного луга и родной Истринки, лежит целый мир. Ещё неизведанный, но такой заманчиво-разный. Две сестры, Алидара и Силль-Тьерра, говорливыми девчонками бегут из самих Сумеречных лесов на юго-запад, взрослеют, превращаясь по дороге в степенных, неторопливых женщин и, обнявшись, становятся одним целым - величественной Силль-Адарой, королевой речного пути. А та ищет встречи с самим Бескрайним Океаном, на побережье которого в Заливе Трёх Ветров стоит город-порт, белокаменная столица Равенна. Говорят, Фонтан Желаний на Площади Победы обладает чудодейственной силой. Если бросить в него монетку и попросить о чём-либо Хранителей, они услышат и помогут. Только желание должно быть одно и исходить от самого сердца.
  Вилль задумчиво посмотрел на собственный указательный палец, и ноготь удлинился и заострился, превращаясь в изогнутый коготь, которым эльф нацарапал на стекле то ли крысу, то ли ослика, то ли шушель знает, что.
  
  ГЛАВА 13
  
  Уже пятнадцать лет Симеон занимал почётную должность персонального эльфийского домового и вполне осознавал ответственность, возложенную на него самой Природной Магией - беречь, охранять, защищать.
  ...Симка не помнил, что было до, осознал он себя уже на судне. Домовой твёрдо знал, что странная деревянная конструкция с парусом называется кораблём, люди - людьми, и что они возвращаются домой.
  К нему подошёл краснокожий человек и с удивлением принялся разглядывать мерно покачивающееся над палубой облако смолянисто-чёрного дыма.
  - Ты что такое? Морской дух?
  - Нет! - с достоинством отвечало дымное облачко. - Я - ваш личный домовой! Ваш и этого, несомненно, уважаемого корабля. Я буду помогать, и защищать корабль от враждебных сил, но мне нужны форма и имя. Выбирайте на ваше усмотрение!
  - Итак! - после недолгого совещания сказал человек. - Ты теперь не домовой, а корабельный - не на земле, чай, находимся - в море! А нужен нам корабельный кот...
  Облачко уловило мыслеобраз чёрного деревенского воришки и стало воплощаться. Люди пооткрывали рты, а домовой фыркнул и принялся себя оглядывать.
  - Гм! - сказал кот - чего-то явно не хватало. Он пошурудил лапой у себя за спиной и с достоинством вытянул из филейной части длиннющий пушистый хвост.
  Домовой проплавал на ильмарранском "Морском еже" всего один год. Купцы рассказали ему, что сами они вышли в море недавно - как только в Неверре окончилась гражданская война, и Симка понял - ему несказанно повезло. Столичные маги, пытаясь вытрясти крупицы Магии хоть откуда-нибудь, безжалостно забирали духов-хранителей из жилищ простых селян и горожан для своих собственных целей.
  Симка был создан Магией слугой-помощником, и в течение года покорно выполнял прямые обязанности: защищал дерево от солёной плесени, а паруса - от износа, дирижируя лапкой, подгонял самостоятельно драющую палубу швабру...
   А потом был шторм. Громадные пенистые руки бросали друг другу корабль с такой же лёгкостью, как дети - мячик, Симка из последних сил защищал мачту, но и она переломилась сухой былинкой. Вспышка молнии - серые с чёрными трещинами скалы.
  - К левому... поднажмите!.. - и грохот, крик.
  "Ёж" разлетелся на множество маленьких плотов, и домовой понял, что развоплощается. Нет дома - нет хранителя. Кое-как доплыл до ближайшей доски и вцепился мёртвой хваткой в останки своего жилища.
  Симке снова повезло - плот выбросило на северный берег раньше, чем дерево окончательно пропиталось влагой и затонуло. Трясущийся от страха огромный чёрный кот сидел у самой кромки воды и звал на помощь с ночи до рассвета. Будь он живым в прямом смысле этого слова, то, несомненно, заработал бы воспаление лёгких, бронхит... да мало ли каким недугам подвержена слабая плоть смертного? Когда его услышал маленький Арвиэль, Симка уже окончательно выдохся и потерял всякую надежду, поэтому просто гнусаво мяукал от тоски.
  - Att eviеnn'leа? (15) - услышал домовой звонкий голосок.
  Симеон рассматривал странного детёныша с не меньшим удивлением, чем тот - его самого. Купцы рассказывали ему об эльфах, но сам он остроухого долгожителя видел впервые.
  - Помогите! - торопливо залепетал Симеон. - Я - домовой, тьфу, корабельный! Мне нужно жильё, иначе я погибну-у-у!
  И кот снова завыл. Эльфёнок недоумённо на него посмотрел и снова что-то произнёс, а затем протянул обе руки. Домовой не знал, о чём говорит маленький незнакомец, но жест он истолковал верно, и прыгнул навстречу.
  С тех пор прошло пятнадцать лет. Однажды дорога жизни сделала крутой поворот, и смотрите-ка - они уже не северяне, а северингцы. Вилль вырос, а Симка превратился из трудолюбивого домового в толстого ленивого кота. Надо сказать, Алесса, некогда видавшая домовых, возмущалась о-очень справедливо. Но она много чего не знала ни об их прошлом, ни о настоящем. О том, что растолстевший Симка не перестал быть хранителем, правда, теперь предметом его забот были не стены дома, а нечто более ценное и хрупкое - душа. Не знала она, что Симеон называет эльфа "хозяином" в шутку, по давнему уговору; что чёрный кот для Вилля значит гораздо больше, чем даже Берен Грайт. Да и сны у этой странной пары частенько бывали общими.
  Он научился видеть их сразу же, как только связал своё сознание с эльфийским. Раньше Симеон даже не представлял себе, что означает слово "сон". Ведь корабли или же дома не спят? Значит, и хранителю нечего расслабляться! А связь домового и человека вообще было явлением неслыханным - кто же захочет, чтобы у него в голове копался вот такой наглый чёрный кот? Правда, Симеон лишнего себе не позволял, и лез в мысли хозяина только с его позволения... или если не было иного выбора.
  Когда Симка уснул впервые, то, оказавшись в совершенно другом месте, со страху решил, что развоплотился. Какая-то речка, какая-то мельница...
  Потом он привык и научился видеть собственные сны: и яркие, красочные, и тёмные, наполненные тревогой. Вчерашнее видение Симка сразу определил в разряд кошмаров. Ему снилось, что он стоит на пороге собственного дома и не может войти - дверь была заперта изнутри. Вьюга с визгом подбрасывала снежные хлопья, но не она пугала верного кота, а огромная белая собака, нагло хозяйничавшая на крыше. Пытаясь проникнуть внутрь, крушила стальными когтями глиняную черепицу, с ненавистью отрывала пластинки зубами...
  - Пусти! Открой! - орал домовой, но ему никто не отвечал...
  
  ***
  
  Ещё на ранней зорьке капитан Винтерфелл подсчитал скудные финансы и приуныл. Жалованье позвякивало где-то в конце месяца, но до него ещё дожить надо. Эльф намеревался купить на Ярмарке то, о чём неустанно думал до того, как помирился с Алессой. А именно - последнее издание "Большого Имперского Словаря", исправленное, дополненное и проиллюстрированное. О, мечты, мечты, сбудутся ли они теперь? Впрочем, в поясе всегда можно проколоть лишнюю дырочку, а то и две. Поэтому Вилль ссыпал монетки обратно в мешочек и лёгкой пробежкой по-эльфийски, не оставляя следов, отправился к Мирону. Там он приобрёл зелье, в народе известное и весьма почитаемое, притом, в таком количестве, что мужик открыл рот и даже сделал капитану скидку на тару.
  Перед выходом эльф ещё раз тщательно проверил "обмундирование", удобно ли, не стеснит движений толстая куртка? Или, того хуже, вдруг штаны треснут по шву на самом непотребном месте. Завтракать не стал, дабы не бегать по городу с булькающим желудком.
  - Хозяин! - позвал домовой. - Хозяин, не ходи! Беда будет!
  - Да какая? - Вилль замер на полпути к порогу.
  - Не знаю! Мне сон приснился. Вещщий!
  - Мыши-оборотни?
  - Нет, хозяин, ссобака! Большшая, с зубами! - зловеще прошептал чёрный кот, выгнул спину и выразительно сверкнул глазами.
  Вилль откровенно захохотал. Да уж, по шубейке и моль! Совсем Симка окошатился, в славицу пойдёт на крышу орать.
  - Хочешь, дам тебе валерианки? Опять мыши приснятся - так привычней!
  - Я не шучу, хозяин! Я... Я с тобой пойду! - Симка повис на хозяйском воротнике.
  Эльф цепко ухватил пищащего кота за шиворот и отнёс обратно на диван.
  - Симка, я уже говорил - обойдусь без твоих домыслов. У тебя совесть есть? Могу я, в конце-концов, куда-нибудь сходить с девушкой, а?
  - На сеновал!
  - Дома сиди!!! - ласковый хозяин треснул кулаком о подлокотник. - И только попробуй следом пойти - кулон в мышиную нору засуну. Понял?!
  Как не понять, когда любимый хозяин шипит потревоженной гадюкой? Молодой ещё, самоуверенный шибко, совсем не слушает верного доброго Симеона. Домовой потянулся сознанием к истинной сущности эльфа. Осторожно, незаметно...
  "Пшёл вон!"
  Симка кубарем вылетел из хозяйского сознания. Попался! Всё равно хозяин с утра нашумит. Если план сработает, то не сильно, просто для порядка. Не выгорит дело - ветерок Арвиэль превратится в неистовый ураган Винтерфелл. Эх, была - не была!
  Домовой выцвел до абсолютной прозрачности, спустя пару мгновений став невидимым вовсе, и шмыгнул сквозь дверь.
  
  ***
  
  Прободрствовав всю ночь, южная кошка пожелала отсыпаться до полудня. Ни укоризненные окрики Марты, ни гомон возмущённых покупателей, ни даже меткий снежок, запущенный неведомым доброжелателем в стекло, с кровати её не согнали. Это сделал голос, который она узнала бы из миллиона.
  - Тук-тук!
  Алесса развалилась повольготней и томно откинула голову на подушку.
  - Войди-ите! Я вас жду!
  В приоткрывшуюся дверь поначалу ворвался бурный запах томящихся щей, а следом за ним неуверенно протиснулась белокурая голова. Немного смущённый и одновременно любопытный взгляд метнулся к знакомому стулу у стены, зацепил оконченный рисунок возле оконной рамы, повстречался с самим собой в зеркале и скользнул на кровать. Безмерно изумился и потеплел. Эльф, пригибаясь, зашёл в комнату и ногой захлопнул дверь.
  - Алесса, ты бесподобна!
  - Зна-аю! - мурлыкнула пантера, лениво обмахиваясь хвостом, как веером. В чуть фосфоресцирующих глазах с вертикальными зрачками плескалось море благодушия.
  Искушение было воистину неодолимым, и эльф опустился на корточки посередине комнаты.
  - Кис-кис-кис!
  Пантера фыркнула в усы и скользнула на пол. Шаг за шагом, шаг за шагом... Медленно, красуясь... Хвост покачивается плавно, выдавая лёгкое возбуждение, но шерсть на черничного цвета загривке не встопорщена. Хищница кокетливо стрельнула на эльфа глазами и походя лизнула правое предплечье. Прыжок!
  Вилль здорово приложился об пол обеими лопатками и затылком, но даже не моргнул. И немудрено - кошачья лапа с пятью выпущенными чёрными когтями пристроилась у него под подбородком. Сама пантера восседала у него на груди и, похоже, была этим весьма довольна. Из угла, в котором стояли баночки и флаконы, приготовленные на покраску, послышался то ли задушенный писк, то ли сип.
  - Мышь! - пояснила Алесса. - И что мне с вами делать, господин Винтерфелл, а? Метку поставить али поррвать к шушелю? Мёртвые - они покладистые, мрр...
  - За убийство капитана городской стражи по законам Неверрийской Империи полагается смертная казнь. За покушение на убийство капитана городской стражи полагается смертная казнь. За нанесение телесных повреждений - имперские каменоломни сроком от пяти лет в зависимости от тяжести увечий.
  Вилль сказал это ровным, размеренным голосом, словно между прочим, но акцент, прежде неуловимый, стал заметнее. Алесса невольно заслушалась и пропустила основной смысл. Дошло лишь несколько мгновений спустя. Вчера в припадке ярости она могла убить Вилля дважды. И лежал бы сейчас капитан Винтерфелл под белой простынёй, с дырой промеж лопаток или перерезанным горлом, а сама она смотрела сквозь тюремную решётку на постройку грандиозной плахи. Или костра.
  Пантера мгновенно растерялась и ослабила хватку, чем коварный эльф и воспользовался. Пол и потолок поменялись местами, и кошка забилась в крепких объятиях капитана городской стражи.
  - Хорошшо... - прошелестела в углу "мышь", но её не услышали.
  - Обзываешься, дерёшься, ножами бросаешься... За что ты меня ненавидишь? - полунасмешливо-полустрого спросил Вилль, прижимая коленом её задние лапы и без труда удерживая передние.
  - Пусти, дурак! - прошипела кошка. - С чего ты взял, что ненавижу?
  Она всё же умудрилась шлёпнуть его хвостом чуть пониже спины. Тиски разжались, и Вилль, потирая отбитое место, поднялся на ноги. Вид у него был несколько обескураженный, даже заострённые кончики ушей порозовели. Сердито фыркая в усы, пантера уставилась на хулигана. Ну вот, и всего-то пошалить захотелось, а противный эльф вместо благодарности её извалял, как пыльный коврик, и сам повалялся на коврике.
  - Знаешь, Алесса, котёнок, который грозит всему миру, считая, что мир против него, никогда не станет настоящей взрослой кошкой. Его не обидят, но будут относиться со снисхождением... Эээ... Так мы идём?
  Ароматы кухни всё сильнее дразнили кошачье обоняние. Наверняка там, под капустной шубой, в окружении свиты из картофелин и морквы, лежит она - великолепная говяжья мозговая кость. Вку-у-усная! Алесса плотоядно облизнулась и выразительно уставилась на эльфийские ушки.
  - Идём, - неожиданно для себя буркнула пантера. - Выйди вон и жди за дверью, просвещать тебя буду. Я убийцу нашла!
  Когда эльф, привычно посмеиваясь, вышел, кошка заметалась по комнате. И какого шушеля согласилась пойти? Он даже не проявил вежливой заинтересованности в её версии. Противный!
  "Уже обратно?" - печально вздохнула кошка, и шерсть стала потихоньку исчезать. "Мышь" в углу восхищённо ахнула, но Алесса, занятая перевоплощением, не услышала. Чувства временно притупились, и девушка поднялась уже на две ноги, привычным движением отбросив на спину каскад смоляных волос.
  - ...са, ты почему молчишь? Алесса?! Мне войти?
  - Не надо! - заголосила знахарка. - Слушай! Расскажу тебе я сказку про злого дядю Зосия.
  - Зосия?! - полуудивлённо-полунасмешливо.
  - Однажды ранним утром в ворота славна града Северинга постучался одинокий путник...
  - Днём, Алесса! Зосий пришёл в первозвоне шесть лет назад!
  - Гм... хорошо, днём, - покладисто отозвалась знахарка, примеряя нежно-кремовую, почти белую блузу с бронзовой нитью по вороту. В сочетании со смуглой кожей и чёрными волосами смотрится чудо, как хорошо! - Человек без роду, без племени, без жены да без семьи. Приютили его горожане добрые, прочь не погнали. И стал человек жить-поживать - по лесам ходить, дичь стрелять. Удачливым охотником прослыл вскоре - оком меткий да сердцем бесстрашный... Интересно, ему какие причёски нравятся?
  Она произнесла это совсем тихо, почти про себя, но остроухий услышал.
  - С распущщенными иди, так красившше, - подсказал эльф приторно-ласковым, каким-то кошачьим голосом. Знахарка сердито зыркнула на дверь.
  - Ты хочешь, чтобы у меня волосы сосульками обросли? Надо же, ценитель какой выискался! Сам лохматый, так и других под свой конский гребень стрижёшь?
  - Что? - растерянно и, после недолгого молчания, - Алесса, ты валерьянки обнюхалась?
  - Вовсе нет! Тебя чем, топором стригли? У тебя волосы вьются, хоть хвостик крысиный сделай, а то на голове - "не один я в сене кувыркался". Давай покуда ровнее обстригу, чтобы честь капитанскую не позорил?
  Вилль за дверью тряхнул головой: и чего ей не нравится? Когда он только-только приехал в Северинг и прочувствовал на своей собственной шкуре все прелести лета, то попросил градоначальника постричь его "покороче", чтобы не было так жарко. Солдат Грайт умел воевать, готовить, обрабатывать раны, но никак не стричь маленьких эльфят. Когда Вилль посмотрелся в зеркало, он несколько удивлённо сказал: "Ой, дядя Берен, я теперь на барашка похож! Только уши торчат как у ослика!" С тех пор Грайт наотрез отказался прикасаться к его волосам и, повзрослев, Вилль принял единственно мудрое решение. Главное, чтобы чёлка в глаза не лезла, а сзади космы не болтались, плечи не щекотали. Собрать волосы в тугой хвост, чирк-чирк ножичком... Готово! И уши ветром обдувает, и шею, и платить никому не надо. Красота!
  - Не надо! - заявил "неправильный эльф". - Я лучше налысо побреюсь - тряпочкой отполировал и готово!
  - Ой, балда! Тогда уж и Симеона заодно побрей, чтоб на хозяина походил!
  - А это идея! - с энтузиазмом. - Давай дальше сказку!
  "Мышь" мгновенно просочилась сквозь пол. На первом этаже гораздо безопаснее, а, главное, там кухня и Марта. Именно в таком порядке.
  - Ой, балда! - повторила Алесса и уселась плести косу. - Слушай! И отправился он, гм, скажем, осенью, в путь-дороженьку по чащобам непролазным. Дальние силки проверить, зверя диковинного пострелять. Шёл долго ли, коротко, да сморил охотника сон. Постелил он плащ на землю мёрзлую, костерок затеплил, как положено... А ночью... Подкралось к нему когтисто-зубасто, да как лапой потянулось заграбастой...
  За дверью раздался тихий всхлип, переросший в откровенный хохот. Алесса невольно улыбнулась. Вот дурашка!
  - Слушай дальше! И вернулся охотник без добычи, и сделался угрюмее пуще прежнего. И стала луна его единственной собеседницей да полюбовницей. А в охотнике том кровь нечистая взыграла, и отправился он собак драть, а поутру тела прятать... А потом, как вы сами и говорили, захотелось мясца послаще. Вот такая сказка, господин капитан!
  Алесса договаривала, уже выходя из комнаты и прикрывая дверь. На мгновенье отвернулась, и тут же на её плечи опустилось нечто мягкое и тяжёлое. Отчего-то она решила, что эльф по неведомой причине додумался её обнять, но приятной согревающей тяжестью оказался её собственный короткий овечий тулупчик тончайшей выделки.
  - Потрясающая сказка, госпожа целитель! - с улыбкой произнёс Вилль. - Но в цепи ваших умозаключений есть слабое звено. Если бы Зосий стал нечистью, то, в первую очередь, он задрал бы меня... Алесса, он... не очень хороший человек, согласен. Но убийца? Не знаю... Зосий - великолепный охотник. Белке в глаз со ста шагов, может, и не попадёт, но самого зверька собьёт однозначно. У нас полгорода ему пушнину заказывает. Сам Теофан не брезгует в шкурки рядиться. Видала, какие у него шубы?
  Знахарка промолчала, лишь изогнула левую бровь. Совсем, как Вилль. Но у подножия лестницы вполголоса произнесла:
  - Так отчего же меткий охотник в шатуна промахнулся, а? Чай, не белка, а медведь. Зосий его разъярил только. Кабы не Грайт, заломал бы он тебя... капитан Винтерфелл. Зверя он не страшится, а собаку не заводит. Домашняя скотина не боится метаморфов, а вот проклятую нечисть ненавидит люто. Особенно, собаки. Не завоют, так забрешут. Не забрешут, так заскулят. А в городе самые сильные псы пропали. Не странно ли, а?
  - Псов могли свести и на шапки. Промахнуться, тем более, в такой ситуации, может и самый меткий стрелок. А обвинять человека в убийстве только потому, что он неприятен, беспринципно.
  Знахарка подошла к нему вплотную и задрала голову - эльфу она едва ли доставала макушкой до подбородка.
  - Не понимаю я тебя, Арвиэль. Ты за каждого готов горой встать, не важно, как он сам к тебе относится. Почему?
  - Потому что это - моя истинная сущность, Алесса. Каждый имеет право на жизнь.
  Девушка пристально его разглядывала, подмечая то, что обходила вниманием раньше. Лакомые кусочки, которые кошка-память будет вылавливать из миски подсознания. Взгляд у эльфа, вроде, спокойный, даже бесстрастный. И одновременно хищный. У цепных прикормленных псов таких глаз не бывает, только у дикого зверя. Красивого и опасного, который снисходительно позволяет неразумным детёнышам трепать собственный хвост и добродушно ворчит, когда самка, заигравшись, прикусит ухо до крови. Но чужаку разорвёт горло и огорчится только оттого, что тот слишком быстро издох.
  "Нелюдь, - в восхищённом испуге мысленно произнесла пантера. - А он сильно изменился за этот год..."
  Дверь за спиной Вилля распахнулась, выпуская на волю букет густых запахов. Из цельного, насыщенно-мясного аромата щей выплетался, подобно непослушной прядке, тонкий кисловатый оттенок поднимающейся сдобы - предвестник вечерних пирогов. Освобождённый из ледяного плена копчёный окорок постепенно таял, приходя в благодушное состояние, и сочился ароматами огородных пряностей. Грибы и лук - неизменные гости вечернего стола - горячо спорили на сковороде, изредка переходя на личности и возмущённо плюясь во все стороны топлёным маслом. Богиня кухни, бесподобная Марта выскочила, размахивая полотенцем, и с налёта врезалась в Стража.
  - Без обеда никуда не пущу! - заявила травница. - И Арвиэль с нами откушает. Не побрезгуете, а, господин капитан?
  Капитанский желудок попытался достучаться до совести, но та демонстративно отвернулась и заткнула уши восковыми пробочками.
  - Эээ... Да нет, Марта, спасибо... Я лучше вас подожду.
  - Мы вечером на пироги придём! - неожиданно поддержала его Алесса. - Когда аппетит нагуляем.
  - А пироги с чем, с жуками? - не подумав, ляпнул эльф и прикусил язык.
  - Почему с жуками? - обиделась Марта. - С картошкой да грибами... сладкие ещё.
  Девушка захохотала и, подмигнув подруге, принялась выталкивать Вилля из сеней. Через аптеку выходить не стали - знахарка боялась нарваться на посетителей. Марта сама с ними разберётся, не зря же Алесса её обучала?
   "Леська-то знахарка хоть куда, а вот хозяйка бестолковая", - размышляла травница, не спеша возвращаясь в кухню через зал. Путь к сердцу мужчины - настоящее искусство. Пускай столичные барышни чай в напёрстке да пирожные с ноготок предлагают, а у крестьянок подход особый, правильный. Щи надобно присыпать зеленью для контраста, а вот сметану размешивать не стоит - право на сей увлекательный процесс всецело принадлежит счастливому обладателю тарелки. Белоснежное тончайшее полотенце лучше всего снимать с румяных пирогов непосредственно на столе, чтобы в ответ услышать восхищённое "Эх!" И никакая витиеватая похвала не заменит коротенького, искреннего возгласа души. Колбасу и сыр резать бумажными ломтиками на просвет? Ни-ни, упаси Триединый! Оставьте изящество для званных праздников человек, эдак, в тридцать.
  - ...Ба... - протянула Марта и, плюнув, в сердцах швырнула полотенце на стол. - Совсем мыши озверели!
  Женщина могла поклясться, что ещё несколько минут назад начинки для пирогов в мисках было значительно больше.
  
  ГЛАВА 14
  
  Старичок Арсений встретил юных сыскарей сонным прищуром. Библиотекарь уже давно разменял седьмой десяток, да и сама аура дома знаний располагает к тихой задумчивости, поэтому большую часть времени он проводил в состоянии блаженной полудрёмы. Северингцы отправлялись в поход за мудростью нечасто, и дверь запиралась, скорее, от неугомонных детишек, выбирающих самые замысловатые убежища для игры в прятки или в войну. Увидев на пороге Вилля, библиотекарь не удивился - с самого детства эльф был у него постоянным гостем. Как растущий организм требует подпитки внутренней, так крепнущий разум нуждается в пище духовной. Но потом из-за широкой капитанской спины выглянула Алесса и улыбнулась...
  Ещё с утра жена Танисья взахлёб рассказывала, что эльф загулял со знахаркой. Мол, ей Феодора сказала. Феодору просветил Лесович, пасечника - кто-то из внуков, а того... В общем, бабе сплетню пустить, что подсолнух ощипать - и вкусно, и шелухи навалом. Теперь доказательство, как говорится, налицо. Вечером будет, что сказать жене. А сейчас его в подсобке ожидают любимое кресло, подушка и плед. Не станет же эльф воровать книги из читального зала, в самом деле?
  - Ого! - ахнула Алесса. Высокие стеллажи протянулись от пола до потолка. - И с чего же начнём?
  - С "Энциклопедии"... Правда, у нас не все тома сборника, а только три... "Большой Имперский Словарь", "История Неверрийской Империи" и... и "Богослово".
  Вилль прошёлся вдоль полок, касаясь корешков кончиками пальцев. В завершении обхода у него в руках собралась внушительная стопка книг - от тоненьких, в полсотни страниц, тетрадей до фолиантов угрожающей толщины. Скамейку и стол он проигнорировал напрочь, сложил книги у окна на пол и сам уселся подле, скрестив ноги на манер орочьих шаманов.
  "Хоть бы постелил что-нибудь даме", - подумала Алесса и едва не произнесла это вслух, да вовремя прикусила язык. Именно она превратила его плащ в праздничную нарезку для моли. Девушка, нарочито громко и сердито сопя, уселась на подоконник и взяла самую маленькую книжицу.
  - Что у тебя? - не поднимая глаз от книги, спросил парень.
  - Две точки, змейка, рюмка, бесхвостая рыбка, какая-то крокозябла...
  - Ты что несёшь? - изумился эльф и выхватил книгу. - Две точки, змейка... А ведь похоже! Алесса, это - настоящий раритет! Наш собственный северингский толковый словарь... Слушай, Алесса, "обаратень". Он тут рядом со словом "вовкалак" находится. Так сказать, синоним. А ещё - перекидыш и перевёртыш. "Вовкалак - нежить опасная и зело коварная".
  - Нежшшить?! - гневно прошипела знахарка.
  - Слушай дальше. "Прикидывается человеком весьма ловко и средь людей таится, а по ночам охоту ведёт. Убивается тяжко безмерно, мечом серебряным али колом осиновым, воткнутым рукой доброй прямо в сердце поганое. А сила его - в хвосте! Коли брызнет ему жрец на хвост водой освящённой, али плюнет человек благочестивый, верующий - изойдёт тут же гадина чёрным дымом".
  - Ничего себе! - рассвирепела Алесса. - На хвост плюнуть! Да я этому писаке несчастному сама в морду наплюю!
  - Извини, не получится! Он уже умер, тебя опередил скалозуб.
  - А-а!.. Так это твой начальник бывший накалякал? - немного успокаиваясь, с кривой усмешкой спросила знахарка.
  - Ага! Прокопий раньше в столице жил, там грамоте и обучался. А как у нас осел, от нечего делать и начал строчить такие вот "опусы"!.. Гм... И здесь она...
  На полях тетради синей тушью была изображена женщина лет тридцати. В простом, без украшений, белом сарафане, свободным покроем больше похожем на ночную сорочку. Густые волосы спадали волнами почти до колен, а венок из одуванчиков и осоки она сплела настолько пышным, что он походил на зимнюю меховую шапку. Женщина прижимала к груди букет из весенней вербы и кленовых листьев и чему-то беспечно улыбалась.
  - Надо же... Какая... - с выражением произнесла Алесса.
  - Он называл её лесной хозяйкой, Лесничей, - пояснил эльф. - Знаешь, Прокопий и впрямь верил, что видит её. Рассказывал, как она его, заплутавшего, выводила из чащобы и не пускала в болото.
  - А она лешая или кикимора? - с неподдельным интересом осведомилась знахарка. Вилль многозначительно хмыкнул.
  - Знаешь, Алесса, Прокопий не раз зелёных бесиков по караулке шугал. Леший у нас пока не оженился, а вот кикимора его б, скорее, к себе на Камышиное озеро завела. Придумал себе... гм... покровительницу. Знаешь, он ведь не плохим человеком был да неразумным. И жил нелепо, и помер соответственно... Ты "Словарь" посмотришь или "Историю"?
  "История Неверрийской Империи" переиздавалась в последний раз около тридцати лет назад, впрочем, как и остальные тома энциклопедического сборника. Тем не менее, Алесса надеялась обнаружить хоть упоминание о чём-то, походящем на северингского монстра.
  - Если про оборотней ищешь, посмотри войну со Скадаром. Год 1120, - Вилль сжалился над медленно переворачивающей листки знахаркой.
  Алесса слышала от приёмной матери про войну с южанами, едва не окончившуюся для неверрийцев поражением. Юг... Там острыми пиками терялись в облаках неприступные горы - величественная Поднебесная Цепь, а по ту сторону шипастой каменной змеи раскинулись земли Скадара, страны с непонятными законами и суровым Кэссарем. Именно скадарцы первыми начали эксперементировать с живыми существами, но созданные искуственно твари не выживали. Дольше всех продержались грифоны - полульвы-полуптицы, и именно грифон стал символом правящей Неверрийской династии Эскабиан.
  Скадарские чародеи не остановились на достигнутом. Им было интересно, одинок ли Мир Неверры или же является частью чего-то грандиозного. После долгих неудачных экспериментов, колдунам удалось пробить Окно. Колдуны не ошиблись, миров действительно было великое множество, а одним из ближайших оказалась Бездна. По ту сторону Окна обитали странные тёмные Сущности, не наделённые плотью - демоны. Сущности, с которыми можно было заключать взаимовыгодные сделки. В обмен на услуги, они просили разной оплаты, но лакомым куском были души со всем многообразием эмоций. И самыми вкусными для демонов оказались три чувства, что правят любым Миром - любовь, ненависть и жадность.
  По суше попасть в Скадар было невозможно - горы пересекали материк с запада на восток, от моря до моря. Говорили, что когда-то Поднебесной Цепи не было, и граница проходила по равнине, а потом войско южан двинулось на Неверру. Мелисса не очень хорошо знала историю родной страны, в основном по легендам и балладам, которые передавались в народе из уст в уста. Старики баяли, что, когда скадарцы подошли к Равенне, земля содрогалась от чудовищных заклинаний, воздух посерел от пыли и пепла, а знаменитый столичный водопад побагровел. Неверрийцы отстояли родные земли и погнали захватчиков обратно на юг. Тогда магия матери-земли в последний раз показала свою силу, и перед изумлённым войском из ниоткуда выросли высоченные горы.
  Минуло три сотни лет, государства, поделившие континент, давным-давно заключили перемирие и теперь поддерживали непрерывную связь. Южане добираются до Равенны по морю, и столичные маги плавают в Скадар обмениваться профессиональными знаниями. Природная Магия ушла под землю, не оставив соблазна для дальнейших грандиозных войн. Говорили, что раньше живой водицы можно было зачерпнуть из любого махонького ручейка, теперь маги были вынуждены довольствоваться её выходящими на поверхность крупицами. Именно для накопления испарений и служили либры. Волшебство превратилось из разрушительной всесокрушающей силы в искусство, заклятья стали изощрённее, а маги - изобретательнее.
  В "Истории Неверрийской Империи" вскользь упоминалось о причине нападения. Южане издавна облизывались на более плодородные и обширные земли соседей и потихоньку оттачивали магическое мастерство. В лабораториях непрерывно велась работа над усовершенствованием армии. Тридцать первого краснодола 1120 года скадарцы пересекли границу, без предупреждения и ультиматума сметя пограничные заставы. Зачарованная неутомимая конница в рекордные сроки добралась до Равенны. Параллельно с ней по морю шла скадарская полусотенная флотилия во главе с "нарвалами". Удлиннённые носовые части судов оканчивались металлическим рогом с тильзитовым стержнем, заряженным огнемётными заклятьями. Меньшая по численности армия южан оказалась лучше оснащённой и подготовленной к боевым действиям, нежели неверрийцы, и на сей раз качество одолело количество.
  Союзные отряды нелюдей не пришли к стенам осаждённой столицы вовремя, а, быть может, не особенно и торопились. Договор был заключен давно, но, право, станут ли Боги гневаться на клятвопреступников? Сражаться плечом к плечу против единого врага - доблесть, которая будет воспета в веках. Спешить на выручку смертельно раненому союзнику - безрассудство, свойственное только людям. На помощь успели лишь посланники Силль-Миеллона - крылатые аватары. Равенна попала под перекрёстный магический обстрел с моря и суши и уцелела не иначе, как чудом. Молодая женщина, дочь одного из военначальников, сумела воодушевить потерявших надежду горожан, и Равенна выстояла. Девушка и её ручной волк сгинули в пылу сражения, но память о них осталась. Теперь статуи Хранителей возвышаются над Фонтаном Желаний в самом сердце Равенны - на Площади Победы, где состоялась решающая схватка и враги начали отступление. В битве за столицу погибла половина неверрийского войска и уцелела едва ли десятая часть и без того немногочисленных аватар, но Император Лидор IV не спешил отпускать потрёпанного врага. Победу, вырванную большой кровью, следовало закрепить любым способом. Нелюди присоединились к воспрянувшим имперцам на полдороге к югу.
  Добивать обескровленного врага всё же не стали. На самой границе со Скадаром неверрийские чародеи, объединив силу либров, могущественным стихийным заклятием воздвигли Поднебесную Цепь, отгородившись таким образом от опасных соседей...
  ...Знахарка призадумалась. В "Истории" было написано не совсем то, о чём ей рассказывала мать. Где же прячется истина? Девушка перевернула страницу и увидела гравюру. Так вот он какой, "нарвал"! Судно и впрямь было похоже на морское чудище с мощным, толстокожим телом и смертоносным рогом. Слетит шар-огневик с льдисто блестящего на солнце оконечника и превратит неприятельский корабль в погребальную ладью. Гребцы сидели внутри, надёжно защищённые от шальных стрел, а на палубе художник изобразил магов с белыми шарами в ладонях. Рядом с людьми стояли безликие человекоподобные твари в набедренных повязках с намалёванными на груди скорпионами - символом Империи. Судя по надписи, какие-то "горголы"...
  Алесса отложила в памяти незнакомое словечко. Потом в "Словаре" найдёт. На следующей гравюре друг на друга скалилась пара животных. Крылатый волк и огромный медведь... Так вот почему эльфы ненавидят оборотней!
  - Я тебя вовсе не ненавижу, - голос Вилля прозвучал привычно-насмешливо. Капитан стражи уже давно искоса наблюдал за гримасами знахарки. - Триста лет прошло, и теперь у нас мир, дружба и общий каравай! Но по Силль-Миеллону я тебе всё же гулять не советую...
  - Но здесь сказано, что аватары сражались на нашей стороне, а мы - на скадарской... То есть... оборотни на скадарской. Ведь аватары тоже были эльфами! Твоими, Арвиэль, сородичами и... врагами моих предков.
  Библиотечная мышь забеспокоилась вновь, и Вилль задумчиво потеребил воротник. Уже несколько минут его не покидало ощущение чужого присутствия, притом, сомнительно-знакомого. Ну, Симеон!
  - Видишь ли, Алесса, - произнёс эльф, расстёгивая куртку, - я живу сегодняшним днём, а не предрассудками прошлого. Кстати, здесь написано не совсем верно. Скадарцы напали, потому что от них ушла Магия... Она не любит демонов, убийства и эксперименты над живыми существами, потому и спряталась. Альтея - не добро и не зло, она наивна и сама не способна причинить кому-либо вред. После войны покинула и Неверру, только вот... равеннские колдуны не дали закрыться последней скважине. И Поднебесную Цепь тоже создала Магия, чтобы предотвратить грядущие войны. А в книге... Историю пишут для потомков, Алесса из леса.
  - Арвиэль, а за что вы прокляли аватар?
  - Чушшь!
  "Мышка" всё же не сдержала возмущения. А зря. За пятнадцать лет Симеон успел изучить хозяина вдоль и поперёк и, так сказать, с изнанки. Тот прощал домовому бесчисленные каверзы, но слово "нет" в его устах никогда не будет означать "нельзя, но можно попробовать". Эльф сжал в горсти деревянный кулон, и мгновенье спустя кот рвался из хозяйских рук. Силовой призыв духа подействовал молниеносно.
  - Тhie-Niell"kanne arod"ven, Simhenne? (16) - прошипел эльф и перехватил Симку за хвост. Недобро усмехнулся, вытягивая из-за сапога кинжал...
  - Хозяин, не надо! - завизжал домовой. Он решил, что неласковый хозяин решил лишить его главного кошачьего украшения. Алесса, впрочем, подумала также и не на шутку перепугалась.
  - Ты что делаешь?!
  - Брить его буду! - злорадно осклабился Вилль. - Решил тебя послушаться: сам побреюсь, чтобы лохматым не бегать, и его за компанию.
  - Не надо!!! - хором заорали обе "кошки", и Алесса бросилась отнимать кинжал.
  - Не лохматый, не лохматый, мне всё нравится! - отчаянно вопила знахарка, тщетно пытаясь вывернуть эльфийское запястье.
  - Не верю!!! - громовым голосом ревел капитан.
  - Иллиатар Сотворитель! Что у вас происходит?
  На пороге читального зала стоял библиотекарь Арсений с вытаращенными по-жабьи глазами. Неугомонная парочка уже два часа не давала ему уснуть - из зала постоянно слышались то гневные возгласы, то смех, то задушевный шёпот. Когда они пришли в Дом Знаний, невидимку Симеона библиотекарь, конечно, не заметил, поэтому решил, что в зале шушукаются двое. "И что они там делают?"- размышлял Арсений, прислушиваясь к доносившемуся из-за двери хихиканью. Он решил не мешать влюблённым, будет, что потом рассказать жене и друзьям. Но, услышав дикий ор и грохот, уже не сдержался. "Они мне все полки разнесут!" - в ужасе подумал старичок и распахнул дверь. Да так и застыл на пороге, выпучив глаза и открыв рот. Зрелище, представшее перед его взором, было весьма живописным. На полу в груде книг лежал капитан стражи, сверху на нём распласталась Алесса. Оба красные, потные и растрёпанные. Девушка в руке сжимала нож (она всё же сумела его отобрать), эльф держал за хвост огромного чёрного кота. Вилль орал как пьяный медведь, знахарка вопила резаным поросёнком, а кот верезжал как... кот.
  Все трое уставились на библиотекаря.
  - Боже! - повторил Арсений. - А кот-то вам зачем понадобился?
  
  ГЛАВА 15
  
  Из библиотеки Арсений вытолкал их в шеи, не взирая ни на капитанский значок, ни на знахарские привилегии, ни на личную приязнь к Симеону. На кристально-белой, как свеженакрахмаленная скатерть, репутации Вилля образовалось первое сомнительное пятнышко, но эльфу отчего-то было смешно.
   Внезапно капитан заторопился в караулку, и девушка немного рассердилась. Вытащил из дома непонятно, зачем! А сама она какого шушеля помочь согласилась? Торговый день в разгаре, ей бы в лавке стоять да рецепты начитывать. И вообще, на кой ляд потащил девушку в библиотеку, противный?! Не мог найти для свидания места поромантичней? Впрочем, у знахарки появились собственные планы, и ей было необходимо остаться одной. Капитан придёт в гости вечером, и пара-тройка часов в запасе имеется.
  Они распрощались на пороге аптеки, и, как накануне, не сразу смогли подобрать слова.
  - Скажи мне, Арвиэль, - начала Алесса, - а как такое может быть: Двуликая Богиня - Любовь и Война? Это же две противоположные вещи: первое - хорошо, второе - плохо!
  - Очень просто! - отозвался тот. - Сколько войн происходит из-за любви, неважно, к человеку, к своей стране или городу, к своей...эээ расе? Да, в конце концов, из-за любви к самой войне! К предвкушению битвы, к её запаху! А зачастую война доказывает крепость чувств, когда за кого-то или что-то ты готов отдать последнюю каплю крови. Отдать за любовь! И самое простое: в душе любящего...ммм...человека всегда идёт война самых разнообразных чувств. Ревность, страх, нежелание потерять... Ты поняла?
  - Ничего не поняла, - искренне рассмеялась Алесса. - Но я хочу срочно податься в вашу веру - тоже буду нести всякую околесицу, а другие станут меня слушать!
  Девушка дождалась, пока Вилль скроется за углом, и решительно подобрала тяжёлую юбку. Розыск следовало начинать не с библиотеки, а с городского Храма, ибо, кому, как не жрецу Триединого, знать о нечисти? Всё вынюхает и, вдобавок, расспросит его о Зосии. Вдруг Теофан заметил в поведении охотника что подозрительное?
  
  ***
  
  Вилль не разговаривал с котом до самого порога. Даже встречные прохожие шарахались от мрачного капитана. Ренита с улыбкой бросилась ему на перерез, но парень отмахнулся: "Не сейчас!" Дожили! Симка последний стыд потерял, нигде от его любопытного носа не спрятаться. А если Пресветлая всё же смилостивится и подарит ему настоящую Тай-Линн, (17) он и в кровать к ним полезет, как эртанов Кусай? Сейчас, когда кольцо нашлось, подарка Саттары можно ожидать в любой момент. Алесса не может оказаться Избранницей, потому что это неправильно. Она не его расы. Теперь важно не проворонить момент, когда оно упадёт со знахаркиной руки, а потому следует держаться поближе.
  - Чайку ему принеси! Сметанки купи! - распинал кота Вилль, захлопнув дверь и выхаживая перед ним взад-вперёд. - С мужиками в карты играешь, дрыхнешь целый день лапами кверху, делать ничего не хочешь, лопаешь в три раза больше меня! А потом начинается: "Ой, еда закончилась! Хозя-аин..." В доме - бардак! Правильно, зачем паутинку снимать - так красивее! А если хозяину не нравится, сам пускай с веником прыгает! Зачем окна мыть - смотреть же не на что! Зачем готовить - можно у Эртана сливок попросить! А хозяин перебьётся!
  Под сконфуженным симкиным взглядом, Вилль сложил бутыли в заплечный мешок, предварительно обмотав шарфом, чтобы не гремели. Хлеб, сало и почти цельный полувёдерный ушат квашеной капусты, схоронившей в своих недрах терпкие дикие яблочки, наверняка найдутся в караулке, а дальше стражники сообразят по обстоятельствам. Главное начать, а азарт приложится.
  А то, что хозяин сделал в следующий момент, привело кота в ужас. Эльф снял кулон.
  - Хозяин, не надо!
  Вилль молча положил кулон на стол и вышел на улицу. Теперь домовой не смог бы его почувствовать и найти. Симка хотел было схитрить и тайком отправиться вслед за хозяином, но тот моментально разгадал его намерения.
  - Только попробуй! - холодно сказал эльф. - Мне сегодня твои домыслы не понадобятся!
  И Симеон был вынужден остаться дома наедине с ночными страхами, и молить Пресветлую о том, чтобы любимый хозяин не нашёл неприятности на свою остроухую голову.
  Зардевшееся солнце повисло над речной стороной города, явно собираясь на боковую, а за лесом темнела до боли знакомая туча. Ветер дул ей в хвост, и к ночи она доползёт до города. Красноглазый хищник приходил в снегопад, значит, выйдет на охоту и сегодня.
  Караульный Геварн восторженно причмокнул и хлопнул по коленям мозолистыми ладонями, когда Вилль одну за другой выставил на стол четыре бутыли неразбавленного спирта. Стражник, сломя голову, умчался к "журавлю" за водой, а эльф приложил тильзитовый браслет к Индикатору. Спустя полчаса в караулку поднялся дышащий через раз Соррен и застал следующую картину: во главе стола с разложенным на тряпице немудрёным сухим пайком стоял с ковшом в руках капитан. Остальные стражники расположились едва ли не друг у друга на головах - в "коробочке-на-ножках" было тесно, как в поросячьем садке.
  - Что? П-почему тревога?! - сплёвывая на пол, выдохнул Соррен. Он преспокойно насвистывал колыбельную сам себе, когда браслет щипнул запястье. Но в этот раз тильзит пульсировал льдисто-синей звёздочкой, и сигнал означал общий сбор.
  - Поминки, - ровно отозвался Вилль, демонстрируя ковш, до краёв наполненный характерно пахнущей жидкостью. - Трое наших подопечных недавно погибли. И врагу такой смерти не пожелал бы. Тридцать пятый год собрал урожай... надеюсь, последний. А мы доказали свою беспомощность. Стыдно, господа! Теперь очередь за магами, а мы можем только пожелать им удачи и не забывать Агафью, Демьяна, - он выразительно посмотрел на Сатьяна, оставшегося сапогом без пары, - и... Берту.
  За год он научился не терять лица перед собственными подчинёнными и потому схалтурил. Задержав дыхание, отхлебнул совсем маленький глоток, только отдавая положенную дань умершим. Всё-таки местный "Нектар Богов" мешали отнюдь не полуобнажённые эфирные девы, а сивушных дел мастера.
  Ковш пошёл далее по братскому кругу. Кто-то сокрушённо чесал затылок и цокал языком, другие едва успевали смочить губы, желая поскорей расстаться с поминальной чашей, а Сатьян выпил за двоих.
  Привкус тлена недолго держался в атмосфере "коробочки-на-ножках". Солдаты - братия развесёлая, да и Дорога Жизни по-прежнему уходит вдаль. Подсев за стол к дядьке Темару, Вилль с интересом наблюдал за рукотворным процессом сотворения упитанной "козьей ножки". В такие моменты кривоватые пальцы солдата становились ловкими, как у заправской дриады.
  - Слушай меня, сынок! - нравоучительно втолковывал начальству бывалый дядька. - Мужик без бабы, он, что хозяин без бани. Крыша есть, а душу погреть негде.
  Логика настолько впечатлила юношу, что тот пропустил мимо ушей прилипшего, как банный лист, "сынка".
  - Да ну? А баба без мужика?
  Темар округлил губы и солидно выпустил тягучее колечко.
  - Баня без хозяина! Стоит одинёшенька, а растопить некому.
  К удовольствию просветителя, Вилль и не подумал возражать. Залихватски махнул рукой, едва не выбив из дядькиных зубов драгоценную "ножку", и, слегка покачнувшись, встал.
  - Ха! А пойду-ка я, Темар, в баню! - не совсем внятно оповестил подчинённого престижный капитан.
  Чучело скалозуба, переехавшее год назад на новое место жительства, масляно сверкнуло глазами и заулыбалось пуще прежнего. И, если бы лапы зверюги не были заняты пустой бутылью, непременно зааплодировало. Вместо него это сделал Темар, прибавив к жесту тройное капитанское "Ха!"
  На улице Вилль зачерпнул снег горстью и умылся. Он не был пьян, но от табачного дыма, перемешанного с похожим на папоротник дурманом, жутко слезились глаза. Уже стемнело, и город скоро будет в его распоряжении. Жители в снегопад на улицу не выйдут, а для стражников нашлись дела поважнее. Конечно, спаивать собственных подчинённых не совсем по этикету, но как иначе удержать в одном месте сорок с лишним мужиков? Главное, что Алесса сейчас в безопасности. Знахарка, увлёкшись сыском, почти перестала вредничать и вновь превратилась в шутницу, которую Вилль подобрал год назад. Когда всё закончится, он посоветует рассказать горожанам о своей природе. Мягко, но настойчиво. Так будет лучше для неё. Нелюди примут девушку-оборотня, как это сделал он сам, а остальные со временем привыкнут. Берену придётся поддержать их обоих, и никто не посмеет запустить булыжником в голову Алессе. Каждый имеет право на жизнь.
  Так размышлял капитан стражи Арвиэль Винтерфелл, не подозревая, что южная кошка, пренебрегая его указами по сложившейся за год традиции, тоже решила устроить охоту.
  
  ***
  
  Златень двадцать седьмого года, явно стремясь искупить пролитые скошнем непрерывные дожди, выдался необычайно жарким. Прибитая ливнями мошкара с победным звоном ринулась навёрстывать упущенное, а именно, кормиться и плодиться. К исходу месяца вязким и душным, как болото, вечером в город приехал небольшой возок. Сидевшего на облучке высокого крепкого мужчину Берен Грайт расценил бы, как бывалого воина, но путник был одет в длиннополую чёрную рясу с серебряно-алой вышивкой по вороту и широким рукавам. На гербовой бумаге с личной печатью Его Архисвятейшества значилось, что мужчину зовут Теофан Улесс, родился он в стольном граде Равенне и к пятидесяти одному году заслужил трудами праведными сан жреца-святителя. А значило это, что господин Улесс имеет полное, дарованное Богом и первосвященником право проводить службы в любом Храме страны, а за неимением в городе оного, основать свой и освятить его. Горожане мигом воодушевились и даже мошкары, казалось, стало на порядок меньше. Собственный Храм! Да не каждый город-резервация может похвастаться Божьей Обителью, а в Северинге она обязательно будет! В том же году случилась первая непредвиденная Ярмарка, после которой ящичек с пожертвованиями стал неподъёмным.
  Храм решили возводить на лужайке по правую руку от Центральной Площади, позже переименованной в Ярмарочную. К возмущению каменщиков-гномов, "блаженный человечек" не доверил им - непревзойдённым строителям! - такое нехитрое дело, как сложение из маленьких каменных кубиков одного большого с полостью внутри. "Всё одно - собачья будка, ни гармонии, ни солидности. Тьфу!" - сердито цыкали бородатые коротышки, глядя, как на стройке суетятся приглашённые из столицы мастера. Впрочем, Теофан с ними вскоре поладил, заказав у братьев Хрустальных цветные витражи. Сидор самолично вызолотил пирамидальный купол, после чего, ослеплённый сияющим великолепием, окрылился и полетел. Да только не вверх, а вниз, и провисел бедолага полдня на верёвке между небом и землёй, пока его не сняли стражники. Гномы всё же нехотя признались сами себе, что из Храма, в первую очередь, получилась великолепная крепость с толстенными, трёхаршинными, стенами и довольно узкими стрельчатыми окнами на высоте восьми саженей от земли. Вход надёжно защищён прочной двухстворчатой дверью, облицованной пластинами из гномьей стали в вершок толщиной, и двумя грифонами, умело вырезанными в камне.
  Для Алессы Храм имел особый смысл. Она помнила каждый мазок, наложенный с увлечением и любовью творца. Ей было не важно, какое место на своде предназначено для учеников Триединого Иллиатара. Гораздо большее значение имело то, что "вета" - руна разума - должна быть не пурпурной, не красной, а именно огненно-алой - горячей, волевой. "Альтея"-душа белоснежно-хрупкая, ибо её невинность обременяет грехами смоляное "тэш" - падкое до запретного смертное тело человека. За работу Алесса попросила отлить ей краски. Краска была свежей, привезённой из самой Равенны в огромных чанах осенью прошлого года. Характерный запах довёл юную художницу чуть ли не до исступления, и она решительно отвергла златоносный мешочек.
  Чем ближе становился Храм, тем чаще вздыхала пантера. Благодарные излияния растянутся, по крайней мере, на час, потом настанет черёд проповедей и нравоучений. Правда, терзания юной страдалицы подсластит здоровенная чаша красного вина, густого да пряного. Говорят, храмовый напиток по вкусу напоминает кровь. Интересно, не врут люди? Алесса замечала на себе заинтересованные взгляды горожан, словно те видят девушку впервые. Среди людского гомона Алесса отчётливо разобрала слово "маги" и насторожилась. Неужели Берен всё же решил вызывать колдунов?
  Обеими руками знахарка потянула за кольцо и бочком просочилась в образовавшуюся щель. В нос ударила сборная солянка из запахов ландыша, жасмина, еловой смолы, кипящего воска и ещё чего-то неведомого. Пантера давно привыкла к цветочным ароматам, но в таком количестве - явный перебор.
  - Апчхи!
  - Хи-хи-хи! - передразнило гуляющее под потолком шаловливое эхо. Потревоженный голубь, возмущённо курлыкая, полетел к противоположному окну, не забыв по пути отметить Алессу благодатью.
  - И на тебя кошка найдётся, - сквозь зубы прошипела знахарка, оттирая платочком птичкино хамство. А потом она увидела гробы. Три штуки, крытые чёрным атласом. Девушка не испугалась. Она не раз видела покойников, а за одного из них, испустившего дух на руках у знахарки, едва не отправилась на костёр.
  - Алесса! - Теофан поприветствовал её трубным басом, в котором сквозили довольные нотки, и, прижав к груди оба кулака, коротко кивнул головой. - Голубь - птица небесная, кого ни попадя золотом не одаривает. Зачем богохульничаешь? А знаешь ли ты притчу...
  Они перешли в мольну (18) жреца. За "Притчей о птицелове" последовала "О мудром отшельнике и неучтивом отроке", затем, почему-то "О болтливой жене". Эту легенду жрец рассказывал с особым смаком, пытливо поглядывая на знахарку. Последней оказалась "Притча о деяниях учеников благоверных". Девушка закусывала сказки и вино хрустящей лещиной в меду и беспечно болтала ногами. Легенда о святом Бахмуте, завалившем голыми руками шестерых оборотней сразу, произвела ураганное впечатление. Алесса даже орешек выронила от восторга.
  - Господин Теофан, а Аким сможет нашего оборотня заломать? Ну, если вы ему благодати нальёте?
  Жрец, задумчиво прищурившись, гладил аккуратную сочно-каштановую бородку.
  - Или Зосий! Он ведь здоровый аки медведь! И к вам ходит часто, небось, благодати нанюхался по самое "не хочу"! - не унималась подвыпившая знахарка. - Сунуть ему меч да на зверюгу науськать! Ведь оборотни святого боятся... верно?
  - Смотря какие, Алесса. Проклятые - да, а истинным что сделается?
  Из знахаркиного рта, воспользовавшись открытым выходом, удрал очередной орешек.
  - То есть, как - что? Чёрным дымом изойдут - я в "Словаре" читала! А ещё вы на хвост плюнуть можете и...
  Теофан истово замахал руками, скорчив при этом не по-жречески козью морду.
  - Алесса, и ты туда же! Видишь ли, "Словарь" не обновлялся уже три десятка лет. Истинных по Императорскому указу скоро признают отдельной расой...
  - Как?! - вскочила знахарка, да так резво, что стул шлёпнулся на пол. - Я... Мы... Мы с ними рядом жить будем? С нечистью?!
  - Сядь, Алесса, и не кричи. В Храме находишься, не на Ярмарке. "Словарь"... Там всё перепутано. Метаморфы - такие же нелюди, как, скажем, эльфы или гномы. Уфф... Слухи эти, байки... Нечисть бывает разная. Нечистые - значит, не от Бога. Те же домовые, лешие, русалки - творения Природной Магии, потому и нечисть. И тот, кто пустил в душу нечистого - тоже, а истинные - полулюди-полузвери. Хотя... Они разумны и по-своему опасны. Истинный оборотень - первосортный убийца, если его умело воспитать. Всё зависит от человеческой половины, ибо душа наивна и разуму покорна, - закончил жрец цитатой из "Слова о Тварях".
  В голове знахарки всё смешалось: оборотни, звери, эльфы. Она - не нечисть! Так вот почему ни святая вода, ни аура Храма вреда ей не причиняли: дело не в силе Истинной веры, а в самой Алессе-кошке!
  - А вы откуда знаете?
  - Дорогая моя! Я ведь в столице учился, не в деревне! Это селяне делят нечисть на вовколаков и вурдалаков, а на самом деле её гораздо больше.
  Алесса вспомнила "обаратня" и захохотала. Разум словно вырвался и затанцевал в облаках. Почти пять лет носилась она по всей Неверре от стражников-людей, а стражник-нелюдь взял да и помог. Вот она, нелюдская солидарность!
  - Тише, Алесса, - укоризненно повторил Теофан. - Ты мне лучше скажи, зачем о магах проговорилась, а?
  Знахарку словно в прорубь головой макнули.
  - Что?! Я?!
  - Ну не Арвиэль же! Алесса, я понимаю, что ты... говорлива. А теперь по Северингу такие слухи гуляют! Повезло тебе, что с Береном разминулась. Он здесь так... бушевал, мда... И капитана подставила, а вы ведь... дружите?
  Знахарка медленно села и залпом допила вино. Горстью набрала орешков и с энтузиазмом захрустела. Вот оно как получается... Вилль попросту прикрылся ей для проворачивания собственных делишек. Правильно, кто заподозрит в болтливости добропорядочного престижного капитана? Устроил в городе беспорядки, а её выставил сплетницей и баламуткой. Горожане ждут спасителей магов, капитан стражи, вместо того, чтобы их защищать, водит шашни с одной из первых красавиц города. Хищник, скорее всего, попробует сбежать до визита столичных колдунов-сыщиков, а Вилль наверняка расставил ловушки.
  "Вот и приключение в библиотеке пришлось к случаю..." - сердито буркнула пантера.
  Теофан, периодически вздыхая, искоса поглядывал на знахарку. Конечно, сорока! И шушеля кому докажешь, что не у кошки Алессы язык длиннее нормы. В "Притче о болтливой жене" женщина-подавальщица проговорилась симпатичному чужаку о том, что у мужа в подушке зашит кошель с рубинами. Ночью пришли воры и зарезали обоих. А мораль сей легенды - будь, жена, мужу своему верной тенью. Желательно, молчаливой. Алесса догадалась, почему они весь день избегали прохожих - Вилль попросту боялся, что она узнает о слухах раньше времени.
  "Давай ему откусим ушши", - кровожадно процедила пантера.
  "И налысо побреем!.."
  Дверь каморки гулко хлопнула о стену и, отпружинив, едва не стукнула посетителя по без того приплюснутому зелёному носу. Сейчас с его кончика свисала капля пота, да и лоб Эртана был покрыт свежей испариной. В руке орк сжимал здоровенный, явно сделанный на заказ, топор.
  - Алесса! Там... Ксана... уже...
  Орк дышал, как тяжеловоз, в одиночку поднявший целинное поле. Характерный запах нелюдя - полынь, сдобренная цикорием и пропитанная дымом, - чувствовался как никогда острее.
  - Что уже? - округлил глаза жрец, но знахарка всё поняла мгновенно и опрометью бросилась к двери. Теофан что-то крикнул ей вслед, но девушка не расслышала.
  Орк помчался огромными прыжками, и маленькая знахарка за ним явно не успевала. Тогда Эртан принял единственно мудрое решение: просто закинул её на плечо, и, не сбавляя хода, побежал дальше. Алесса даже пискнуть не успела.
  - Когда...началось? - прохрипела девушка, плюхаясь животом о твёрдое плечо пивовара. Благо, до эртанова дома было рукой подать, иначе помощь могла бы понадобиться и её рёбрам.
  - Парру часов назад. Мы сначала и не поняли, а потом я тебя искал.
  - С топором?!
  - Для оборроны!
  - Кто...с ней?
  - Аким. Аррвилль патррули отозвал, они в карраулке сидят.
  Алесса даже не удивилась, но выполотые ростки неприязни проклюнулись вновь. Значит, капитан устроил общий сбор. Небось, соображают, как зверину перехватить половчее, и, желательно, живьём.
  Знахарский долг превыше эмоций - это главный принцип лекаря. Она подумает обо всём после, а сейчас для неё существуют только Ксандра и её будущий первенец. Умница Марта не растерялась и успела-таки всучить орку алессин мешочек, заготовленный как раз на такой случай.
  Мимоходом кивнув полупьяному Акиму, девушка велела ставить воду и нести полотенца. Чем больше, тем лучше. У дверей спальни она сумела унять дрожь в пальцах и намертво прижать к верхней челюсти трясущуюся нижнюю. Ксана встретила её умоляющим блеском антранцитовых глаз. Тонкая рука кружевницы с нервными, чуткими пальцами бережно поглаживала круглый живот, а сама она поскуливала, но, скорее, от страха - дриада чувствует боль, только если навредить её материнскому дереву. Знахарка собрала воедино распрыгавшиеся кузнечиками мысли и ободряюще улыбнулась.
  Роды пошли на удивление легко. У Алессы создалось такое впечатление, что ребёнок просто откуда-то оттолкнулся ногами и вылетел как камень, пущенный из пращи. Знахарка едва успела его поймать и тут же с удивлением посмотрела на первенца.
  - Мальчик, - оповестила мамашу Алесса, наспех обтёрла и передала ей малыша.
  - Ути, моё дитятко, - засюсюкала дриада. - Мой красавец!
  Алесса уставилась на "красавца". Тощенький, как мамаша, с ручками-палочками и тоненькими пальчиками. Дриад-мужчин вообще в природе не существует, и древесная плетея просто "вызревает" в дереве сама по себе, но малыш-полукровка явно решил пойти наперекор всем известным миру канонам. Зато зелёный как папочка, желтоглазый, с острыми ушками и чёрными растрёпанными волосами по плечи. Мальчик открыл беззубый ротик и тоненько заверещал:
  - И-и-и!!!
  - Ути-пути!
  Внезапно дриада охнула и испуганно положила руку на живот. Алесса подобралась.
  - Ну-ка, дай его сюда! - приказала девушка и положила малыша на заранее приготовленную пелёнку. - По-моему, у тебя двойня!
  Второй ребёнок с мамашей явно расставаться не хотел, а когда всё-таки решился, то глаза знахарки округлились от изумления.
  - Девочка, - севшим голосом пролепетала она и сунула малышку дриаде.
  - Ути...Ничего себе!
  - Рра-а-а! - басом заорала новорожденная, демонстрируя маме клыкастую пасть. Девочка была прямой противоположностью брата: светло-коричневая как мать, телосложением она явно пошла в отца.
  Улыбаясь всей пастью, в комнату ворвался счастливый папаша.
  - Мальчик?
  - Двойня!!! - хором ответили девушки.
  - О-о-о! - заорал орк, осторожно забирая мальчика из дрожащих рук Алессы. - Ого-о-о!!! - взревел он, выхватывая девочку из рук жены.
  - И-и-и!!! - по-комариному въедливо пищал мальчик.
  - Р-р-а-а-а! - гневно рычала малышка, пытаясь заехать папе в глаз немаленьким кулаком.
  - Ира? - спросила знахарка.
  - Молодец, Алесса! - завопил Эртан, и обратился к девочке. - Назову тебя Ирра! А тебя - эээ... Рраин! Банзай!!!
  Оставив пивовара обниматься с троекратно подорожавшей женой, девушка потихоньку перешла в зал и присела за стол к Акиму. Без малейших зазрений совести обхватила обеими руками недопитую эртанову кружку и глотнула. Благодать и умиротворение... Теперь она прекрасно понимала пристрастия капитана стражи. В нос ужалил колючий пузырик, который тотчас лопнул, и внезапно запахло летним лугом.
  - Клевером пахнет...
  - Это "Оса"! - пояснил Аким и кивнул на дверь. - Как там?
  Алесса не успела даже рта раскрыть. Раздался оглушительный хлопок, осыпавшийся хрустальными брызгами битого стекла.
  - Рра-ха-ха!!! - возликовала маленькая Ира.
  - Ира, не надо бросать бутылочки! - испуганно пискнула дриада.
  - Гля, Ксандрра, пррям по лбу мне вррезала! Настоящий оррк!
  Знахарка пожала плечами и хлебнула чудесного напитка. Объяснять ничего не потребовалось. Раин, чувствуя, что внимание переключилось на сестрёнку, завизжал с удвоенным азартом, и разнесчастный Аким ухватился за набатом гудящую голову.
  - А вы почему не на собрании? Вроде, важные вопросы решаете? - как бы между прочим, поинтересовалась знахарка.
  - Вопросы! - простонал стражник. - Да что Геварн, что Темар мухлюют одинаково, с ними без сколки в поясе останешься. Превратили поминки в балаган! Капитан первым и слинял... Тебя, значит, не нашёл.
  - Так вы, значицца, усопших поминаете? А господин Винтерфелл меня искать изволил, верно? - с издёвкой уточнила Алесса.
  Аким молча кивнул, пытаясь заглушить нервное потрясение пивом. Ор в доме стоял просто оглушительный. Новорожденные привлекали к себе внимание каждый по-своему: девочка ревела и пыталась пихнуть братца ногой, а мальчик тоненько ныл и цеплялся пальчиками за мамашу. Через полчаса из комнаты вывалился сияющий, как медный таз, Эртан. Таз старинный, с прозеленью. И обзавёлся он первым изъяном в виде здоровенной красивой шишки, яркой, как петрушка. К моменту явления отца народу Аким успел напиться вдребезги, знахарку же терзали злокозненные думы. Ночевать у орка она отнюдь не намеревалась - Ксандра прекрасно справилась сама. Новорожденные угомонились и заснули с бутылочками в руках, а рядом с ними прикорнула уставшая, но невероятно счастливая мамаша. На ранней зорьке её ждут новые сюрпризы, а пока - тсс!
  Стражник храбро вызвался провожать "гаспжуу в-ик!-дунью", но его усадили обратно. Пьяный Аким походил на шкаф с подпиленными ножками - неизвестно, какая надломится первой, причём, мотылялся этот шкаф, как заправский поплавок в проруби. Чтобы стражник не особо скучал в одиночестве, орк сунул ему в руки вполне пристойную утеху - запечатанный бочонок пива. Аким утешился мгновенно и с профессионализмом, достойным корчмаря, вдарил кулаком по днищу. Чпокс!.. Пробка с угрожающим свистом пронеслась над головой знахарки и, врезавшись в стену, отрикошетила изучать пыль под креслом. Пена из образовавшийся дыры повалила, как толпа на ярмарку - неорганизованно и всесторонне.
  - Вот это по-оррочьи! - одобрил Эртан образовавшееся на полу пивное безобразие.
  По дороге новоиспечённый папаша беспечно насвистывал трактирную песенку и размахивал топором, а Алесса кипятилась. Значит, у стражников поминки! А Вилль накатил для храбрости и решил завалиться к ней во всём благоухающем великолепии. Небось, уже всех девок в округе перепортил, теперь и её черёд настал. А вот шушель ему! Заявится - получит скалкой по глупой голове.
  Алесса обежала орка и решительно преградила ему путь.
  - Эртан, я в Храм пойду! А ты возвращайся - вижу, к детям не терпится. Я дальше сама!
  - Ну, нет! - покачал головой орк. - Аррвилль вообще запрретил из дома выходить. Узнает, даст по моррде!
  - А давай, мы ему не скажем! - лукаво предложила Алесса. - Пускай думает, что ты меня проводил. Храм-то во-он он, рядышком совсем.
  - Он - дррруг! Я не буду врать!
  - А тогда я стану тебя шантажировать! - уперла руки в бока знахарка. - Не пойдёшь домой немедленно - за помощью ко мне не приходи. Заболеют малыши - лечите их сами!
  - Алесса!!!
  - Иди, Эртан! - приказала девушка. - Немедленно, а то...
  Орк нерешительно замер на месте. Глуповатый Эртан, конечно, ей поверил. На самом деле Алесса никогда бы так не поступила, и во всём был виноват только её вредный характер. Орк ещё немного потоптался, а затем скачками понёсся обратно.
  - Если капитан спросит, скажи, что я тебя шантажировала! - крикнула ему вдогонку знахарка.
  Она развернулась, и тоже пошла домой, даже не глянув в сторону Божьей Обители. Кошка Алесса понимала, что сейчас орк неистово хочет вернуться к жене и детям, поэтому и отослала его обратно. С другой стороны, ей хотелось сделать хоть какую-нибудь пакость Виллю назло. Бравируя перед девушкой, Эртан заявил, что-де "зверрина" убивает только самых слабых людей, а прирождённые воины её вовсе не боятся.
  Красноглазой твари вполне хватило бы времени превратить кошку в фарш до того, как подоспели стражники. И что же делала она? Пугала! Показала оборотню своё превосходство, "откушала" чужого страха и была такова! И Вилль, проныра, об этом догадался. Эльф всё же решил дождаться магов, и при этом, ждать с удовольствием. Поладил с Алессой, сумел её заинтриговать, а всё для чего? Чтобы нахрапом вломиться в чужие ворота да без подарка, бабник несчастный! Шиш! Для начала получит по наглой хитрой роже мокрым полотенцем. А потом? Правильно, скалкой по глупой голове! Может, после этого Алесса его и простит. "А завтра мы с Виллем к Эртану зайдём! - подумала девушка. - Пива попьём. И Симеона с собой прихватим." Она в очередной раз отказалась от денег за услуги, и теперь орк целый год будет расплачиваться пивом.
  
  ГЛАВА 16
  
  - Лёгкие, прочные, острые... Не смотри, что узкие - не сломаются! Рукоять обтянута тиснёной кожей крагги... Изумруды, заметь! настоящие... - самодовольно ухмыляясь, гном взвесил клинок на двух пальцах, - баланс отменный. Ну как, угодил?
  - Не то слово, - восхищённо прошептал Вилль.
  Мало того, что Сидор сделал то, о чём его просил капитан, кое-что он добавил от себя: лезвия стали длиннее. Теперь это были даже не кинжалы, а небольшие узкие мечи. Вдоль тёмного клинка из нержавеющей гномьей стали, посверкивая ледяным серебром, тянулась причудливая руническая вязь, а у самой рукояти грозно скалился белый полярный волк - символ рода Винтерфелл. И не был он похож ни на крысу, ни на ослика - кузнеца Сидора не ради красного словца звали Мастером.
  - Вот, ножны ещё возьми, обрежешься ведь.
  - Не обрежусь! - Вилль с размаху всадил клинок в стол почти до середины, а потом так же легко выдернул. Конец тебе, кем бы ты ни был!
  - А силён! - одобрительно крякнул кузнец. - Только мебель ломать не надо. Клинки-то, чай, хе-хе, самые настоящие. Не подделка!
  И выразительно уставился на Стража. А Вилль вдруг подумал о том, знает ли Берен о подельниках? Градоправитель, как-никак...
  - Давай, иди! - хлопнул его по спине Сид. - Шкуру мне принесёшь!
  - Эээ... - замялся эльф. - Вообще-то шкуру Симеон заказывал. Давайте я вам голову принесу?
  Гном захохотал и застучал кулачищами по столу.
  - Ну даёшь! Валяй, тащи голову, я её на стену рядом с твоими старыми саблями повешу - скажу, что сам этими клинками зверя зарубил!
  Арвиэль Винтерфелл, улыбаясь, шёл по заснеженной улице. На поясе висели чёрные ножны, и он периодически гладил их на правах хозяина. Не Тай-Кхаэ"лисс, конечно, но и далеко не человеческая подделка. Немного позже придумает им имена, но сейчас в голову не лезло ничего, кроме желания скорее встретить зверя. Новые клинки должны отведать первой крови - так положено!
  Он прогулялся возле городского Храма, но внутрь заходить не стал - его раздражало нелепое правило складывать оружие при входе. Ярмарочная Площадь погладила по голове рукой тревожного восточного ветра. Деревянному помосту для потешников он отвесил хорошего пинка, и тот в ответ возмущённо крякнул.
  В переулке напротив мелькнула стремительная тень. Что-то крупное... Очень крупное и на двух ногах.
  Капитан мгновенно подобрался и рванул за тенью. Следы, оставленные предполагаемым хищником были в полтора раза больше его собственных и такие глубокие, что на полвершка продавили утоптанный снег. Да, орки ходят бесшумно, но вес у них - ого-го! Более того, сапоги были явно казёнными стражницкими...
  Риерт мчался как оглашенный. За его спиной болтался арбалет, а к груди он бережно прижимал... цветочный горшок с чахлой фиалкой. Вилль только затылок почесал, когда "хищник" пробежал мимо "охотника", усевшегося в засаде за оградой.
  Вилль так и преследовал Риерта, передвигаясь за его спиной зигзагами от забора к забору. Моментально вспомнилась ночь охоты на оборотня Алессу - тогда он тоже перемещался по городу крайне нерационально. И конечной точкой сегодняшней погони стал дом дриады Денитры. Квартерон Риерт решил последовать капитанскому примеру и тоже наведаться в баню.
  - Тьфу ты, шушеля мать!
  Вилль хотел бы выругаться и посочнее, да уж больно растроганным было лицо Денитры.
  Тогда он решил прогуляться вдоль стены, а, если потребуется, то прочесать город насквозь. Да хоть по крышам! Да хоть над ними...
  Зимние вечера пользовались особой популярностью у неугомонных детишек и парочек, считающих по-северному яркие звёзды. Но сейчас накатанные горки, притулившиеся к пустующей общественной конюшне, обижено кутались в куцые дырявые шали, а на поленнице позади эртановой пивоварни вместо милующихся влюблённых дремали две нахохленные вороны. В прорехах рваных туч горстью сколок рассыпались первые звёзды, а ущербная луна скромно пряталась, мечтая засиять полновесным Неверрийским Империалом.
   Вилль периодически прикладывался к наполненной колодезной водой плоской бутыли и старательно шатался. Он настолько вошёл во вкус, что на язык запросилась излюбленная детская считалка.
  
  
  Месяц-месяц, золотые рожки,
  Звёзд насыпь мне полные ладошки...
  
  Вилль протянул руку, и первая снежинка послушно опустилась в раскрытую ладонь. Началось.
  План у эльфа созрел накануне. Ну, что ж, помирились, наорались, чаю напились, и отлично! Всё-таки не зря говорят: одна голова хорошо, две - лучше, а из трёх получился первосортный шутовской балаган. Зато не скучно. В целом, за горожан Вилль волноваться перестал, после убийства Берты они сидели по домам тише амбарных мышей. Беспокоило другое: почему гибнут только люди? Агафья в момент смерти наверняка была не единственным представителем праздношатающегося населения. А днём спустя за всеобщее недоверие расплатилась жизнью и Берта. Понятно, запретить-то запретили на улицу выходить, а если сосед в гости позвал или к Эртану наведаться захотелось? Как устоишь, авось пронесёт! Но всемогущий дух "авося" обошёл Демьяна своей благосклонностью.
  
  Звёзды-звёзды, звонкие медяшки,
  Я куплю весёлого барашка...
  
  Ночь, которую Вилль провёл у Марты, прошла спокойно. Пока он караулил сладкий сон кошки Алессы, стражи охраняли улицы, а жители - собственные запертые двери. Луна пошла на убыль, и проклятого оборотня можно больше не бояться. Но Страж не верил, что опасность миновала, и начал свою охоту. Зверь по-прежнему в городе, не умеет же он, в конце концов, летать?
  Вилль решил поступить просто: зачем выдумывать что-то лишнее, когда можно убить таинственного хищника, выманив его на живца. Городские сплетни в этот раз оказались капитану на руку. Тварь из снегопада наверняка разумна, она слышала о магах и попытается сбежать до их прибытия, как в своё время перепуганная Алесса. Вилль искренне надеялся, что обозлённый хищник клюнет на приманку - одиноко бродящего по улицам нетрезвого капитана стражи - и захочет для разнообразия полакомиться эльфятинкой и разжиться ключом от городских ворот. Да зубы обломает! Если не повезёт, то в запасе есть пара дней, пока атмосфера всеобщего спокойствия не вернулась в город, выгоняя жителей из домов. Наилучшим вариантом было заручиться поддержкой Тиэлле и её стаи. Однако Вилль сомневался, что сумеет убедить Берена и горожан в превосходстве волчьего обоняния над нюхом стражников. Конечно, с оголодавшими к концу зимы зверями пришлось бы расплачиваться мясом, но разве пара овец запредельная цена за жизни людей?
  
  Бяшка-бяшка, не ходи с крылечка,
  Волчья стая рыщет недалече...
  
  За себя Вилль не беспокоился, и тварь достойным противником не считал вовсе. Как можно уважать того, кто нападает на слабых? Вилль попросту прирежет её, как визгливую шавку, а шкуру отдаст Симеону на подстилку. Хищник нападал задолго до полуночи, и капитан обязан успеть прочесать самые тёмные закоулки города. Если он покажет Берену отсечённую голову убийцы, то вполне можно рассчитывать на премиальные к Новому Году и, как результат, новенький "Имперский Словарь" на книжной полке. Если нет... В лучшем случае схлопочет показательную головомойку со всеми вытекающими, в худшем - позорное увольнение.
  Снежинки увивались возле капитана жадным роем, тщетно пытаясь цапнуть за нечувствительные к морозу щёки и уши. Напрасно, Арвиэль Винтерфелл инеем не покроется, даже если уснёт в леднике, а сосульки под носом культивировать и вовсе не намерен.
  
  Волки-волки, во колчане стрелы...
  
  Вилль рассчитывал на противника крупнее, и опасность заметил в предпоследний момент. Ловко пущенный снаряд пролетел мимо, взметнув прядь волос у самого уха. Эльф молниеносно сунул бутылку в карман.
  - Разбегайтесь, пока целы! - головёнка обладательницы тонкого голоска благодаря пушистой, явно материной, шали казалась несоразмерно большой. Дочка птичницы вышла из калитки целиком, и, невинно спрятав руки за спину, уставилась на дядю капитана серыми, как расплавленный свинец, глазами. Маленькая хулиганка явно не раскаивалась в содеянном. - Дядя Вилль, а вы кого догоняете?
  - Тебя! Смотри, Пуговка, закатаю в снежок на ножках. Прибежишь - мама в печку отогревать посадит, - шутливо пригрозил Вилль. - Ты чего во дворе сидишь, кыш домой!
  - Не-а! К нам дядя Зосий свататься пришёл, а мне с ними скучно...
  - Как свататься?! - опешил эльф. Его изумление было настолько искренним, что девчонка прыснула, убирая под платок смоляную чёлку.
  - А он к нам с месяц как ходит. Мама говорить не велела, да теперь уж всё решено. Теперь судят, как домами сходиться будем...
  Что ж, прав Темар, холодно вдове-одиночке. Ренита выдержала двумя годами дольше положенного для оплакивания срока, и теперь никто из соседей её не осудит. Однако ж, Зосий!.. На незамутнённый супружеской жизнью взгляд Вилля, Ренита просто сменила шило в мыле на шило в мешке.
  - Радка, он вас с мамой не обижает?
  - Не-а! И мы его тоже! Правда, Мурчана?
  Верная кошка исправно пасла хозяйку, сидя на единственной ступеньке сеней. На мгновение Виллю почудилось, что рыжий дружелюбный зверёк злорадно сверкнул янтарными глазами: "Пуссть попрробует..."
  С явным сожалением девочка покосилась на чудесное оружие дяди капитана, увы, недосягаемое для липких ручек, и, напустив на мордочку важный вид, степенно произнесла:
  - А к нам дядя Эртан прибегал, засветло ещё... - многозначительная пауза, и эльф заинтересованно изогнул левую бровь. - Тётю ведунью рожать искал. С топором.
  Предчувствие беды потянулось бесчисленными щупальцами к сердцу, и если бы Симеон мог в тот момент заглянуть в сознание хозяина, то непременно сказал: "Это не чувство. Это чутьё." Если орк искал Алессу, значит, дома её нет.
  - Вот что, Радда. Дуй домой, заприте двери и Зосия до рассвета не выпускать. Это приказ. Нарушите, арестую всех троих... - Вилль глянул на порожек. - И Мурчану тоже.
  Проказливая обычно Радда послушалась беспрекословно - дядя Вилль в одно мгновенье превратился в капитана стражи при исполнении.
  Вдох-выдох... Вдох-выдох... Выдох... А, шушеля мать, пропустил! Пока Вилль бежал, вьюга окончательно вошла в раж. Казалось, снег летит со всех сторон одновременно вопреки извечным законам природы. В жилище орка было не до сна. Победный "Банзай!" подхватила метель и с воем унесла к звёздам.
  Аким и Эртан как раз собрались в очередной раз чокаться, когда дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял Арвиэль Винтерфелл собственной персоной, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
  - Аррвилль! - радостно заорал орк.
  - К-капитан?! - икнул Аким, стремительно трезвея под ледяным взором начальства.
  - Когда родился? Где Алесса?
  - Полчаса назад. В Храме, - сразу ответил орк.
  - Ты её сдал на руки Теофану?!
  Эртан виновато хлопнул себя по груди, но тут же поспешил реабилитироваться.
  - Дрруг! Она меня шантажирровала!!!
  - Идиот! - рявкнул приятель и бросился прочь.
  Орк и стражник опрометью бросились к двери, но старательная художница-метель уже замазала уличный пейзаж непроницаемыми белилами и сейчас ревела от восторга.
  - Теперрь точно - по моррде! - уныло почесал затылок Эртан.
  - Я за ним пойду, - решительно произнёс Аким. - Эртан, топор дашь?
  
  ***
  
  Дома по обеим сторонам неширокой улицы окончательно скрылись из вида, и Алесса брела, по середину голени увязая в снежном месиве. Метель, казалось, обладает собственным разумом, и снег налетал со всех сторон, желая закутать её в смертельный кокон. Первая же попытка добраться до чьего-либо дома была пресечена на корню: шаг в сторону, и вихрь боднул её в плечо с такой силой, что хрупкая девушка завалилась на бок и даже собственного визга не услышала. Вьюга ревела как десяток разбуженных зимой медведей, а знахарка покорно шла вперёд, чувствуя себя самоуверенным индюком из байки, о печальной кончине которого знали все. За Ярмарочной Площадью начиналась "своя территория", изученная до последней лазейки, исхоженная до последней крыши. Если сумеет добраться, то можно ещё раз попробовать постучать в один из знакомых домов, авось "свои" поверят ей даже в столь тревожное время и рискнут пустить к огоньку. Перекидываться Алесса опасалась - во время перевоплощения она будет совсем беззащитна. "Идиотка, дура! - кляла себя знахарка. - Надо было у Эртана хоть нож взять!"
  Снег бросился на неё с удвоенным энтузиазмом, и Алесса поняла, что выбралась на открытое пространство. Площадь... Теперь кошачье чутьё должно выбрать верное направление. Мало времени - один шанс... А, может быть, стоит представить, что затейница Судьба решит спасти её ещё раз, и где-то, легко ступая по снегу, ищет её остроухий зеленоглазый паренёк? Но у Кружевницы есть достойный оппонент - Закон Подлости, и Страж Ворот наверняка ходит очень далеко.
  - Вилль!
  Вьюга была явно против третьего лишнего, и Алесса вновь поперхнулась снегом. Она шла наугад, вытянув вперёд руки. Если повезёт упереться в помост, то направление девушка определит без труда - ступеньки со стороны ворот. "Ну-у-у..." - одобрительно просвистел вихрь над её головой, и метель притихла. Снег опадал ровными, ленивыми хлопьями, оседая на шали и воротнике знахарки, и в бреши завесы показалась знакомая деревянная конструкция. "Метель вновь унесла чью-то жизнь", - к собственному неудовольствию, от этой мысли знахарке стало легче.
  "А вдруг, это Арвиэль?" - робко мявкнула пантера.
  Дудки! Вилля дома скалкой по глупой голове!
  ...Из-за помоста неспешно выплыли два алых уголька. Сами по себе, видимо, тело затерялось где-то по дороге. Знахарка сдавленно пискнула и отступила на шаг. Глаза не двигались, они знали, что добыча не уйдёт. Снег вокруг угольков стал сгущаться, уплотняться и постепенно собираться в некую странную фигуру. Собака! Огромная, больше самой Алессы, снежная собака пялилась на неё с предвкушением трактирного завсегдатая. Взбесившийся снеговик! На мгновенье знахарке показалось, что она слышит мысли существа: "Вкуссно... Много... Бульк!"
  - Рр-р-р! - вслух поприветствовала собака старую знакомую, выскалив острые клыки-льдины.
  - Ш-ш-ш!!! - по привычке ответила девушка и попятилась. В какой-то момент она потеряла равновесие и с размаху шлёпнулась в снег.
  - Р-р-р? - участливо спросила собака.
  - Мне совсем не больно, - успокоила снежного зверя Алесса. - Уйди, милая, уйди!
  И тут же начала перебирать ногами и руками, пятясь уже на манер огромного паука. Собака, видимо, ей не поверила и решила лично удостовериться, что с девушкой всё в порядке. Знахарка резво отползала, собака неумолимо шла вперёд.
  Мама! Цветочки, бабочки! Валерианка! Кот на потолке! Цветочки! Эльфы! Мама! Спиной она на что-то наткнулась. Преграда была тёплой и мохнатой. Девушка подняла голову вверх и икнула - прямо над ней нависала морда второй снежной собаки.
  - Р-р-р? - озадачилась первая.
  - Ар-р-р! - пригрозила вторая
  - И-и-ик! - подытожила знахарка.
  - Ну-ка, отойди за спину, - подозрительно знакомым голосом сказала вторая снежная собака. Впрочем, тут же убедилась в недееспособности икающей знахарки и мощным гребком сдвинула её в сторону и назад.
  Меж тем первая собака снова зарычала и, светя глазами-угольками, медленно двинулась вперёд. А, когда вторая молча пошла навстречу, то оказалось, что вовсе это не пёс, а здоровенный белый волк, да ещё с крыльями в придачу. Аватар! Самый настоящий, в точности, как на гравюре.
  Два белых зверя, не спеша, ходили по спирали, приближаясь друг к другу. Аватар расправил серебристые нетопыриные крылья и тонкие кости, разделяющие перепонку на части, полезли наружу, превращаясь в острые ножи.
  -Р-р-р? (Начнём?) - ехидно осведомилась собака.
  -Ар! (Да!) - рявкнул аватар. - Алесса, спиной к помосту!
  Приказной тон подействовал не хуже студёной водицы, и разбежавшиеся мысли сжались в тугой комок. Не рискуя подняться на ноги, знахарка шустро поползла к убежищу. Главное - прикрыть спину, а в том, что волк защитит её грудь, сомневаться не приходилось. Метель вновь набрала обороты и пронзительно завыла, пряча от глаз пару белых зверей. Алесса не знала, началась ли схватка, продолжая ползти строго вперёд.
  Красные глаза сверкнули слева от неё.
  Аватар легко перемахнул через девушку и походя мазнул пса по горлу шипастым крылом. А ей наддал лапой, да так, что Алесса с грацией несушки полетела в сторону помоста и рухнула в снег. Правда, шлепок получился скорее обидным, чем болезненным.
  Знахарка привалилась спиной к белой от налипшего снега деревянной стенке и, прижав ко лбу руку козырьком, выжидающе уставилась вперёд. Где же они? Ни рычания, ни визга... Все звуки сожрала ненасытная буря.
  Снежинки расступились, волшебным ореолом окутывая светящуюся фигуру. Пёс утробно рыкнул и алые угольки довольно загорелись. Знахарке отчаянно хотелось зарыться в снег с головой, чтобы смерть её не заметила, не почуяла, обошла стороной. А вот пёс считал иначе - он хотел жрать. Сейчас он всего лишь закусывал страхом оцепеневшей жертвы, видимо, зная, что начинать трапезу следует с лёгких блюд.
  Чувство защищённости дохнуло оттепелью на правую щёку, и аватар, соскочив с помоста, приземлился на спину снежного пса, впиваясь тому в загривок.
  - Тьфу! - плюнул снегом, и морда его скривилась, тоже как-то подозрительно знакомо. И тут же остервенело полоснул противника крылом. Пёс взвыл и попытался скинуть крылатого волка, но напрасно - тот словно приклеился, впиваясь в плечи и ляжки длинными и острыми, как у кошки, когтями. Невольный свидетель схватки мог бы подумать, что аватар нежно обнимает дражайшую брыкливую половину. Тогда снежный зверь придумал иной ход: он резко завалился на спину, подмяв под себя аватара, и принялся извиваться в снегу, пытаясь одновременно дотянуться зубами-льдинами до шеи соперника и каждый раз получая костяным ножом по наглой морде. Вдобавок, изворотливый волк улучил момент, и впился-таки клыками в собачью шею, хотя явно никакого удовольствия от этого не получил.
  Прижатый к земле волк времени даром не терял, царапая плечи собаки. Пес отчаянно взвыл, резко вскочил на ноги и бросился спиной прямо на стенку помоста, буквально впечатав в неё не ожидающего подвоха аватара. Тот взвизгнул, разжал когти и мешком повалился в сугроб, а собака, как побитая шавка, на полусогнутых лапах потрусила назад. Саженях в четырёх она раздумала убегать, и Алесса заметила, что через половину её лба, заходя на глаз, светится широкая алая рана.
  Аватар вскочил на лапы мгновенно, только немного потряс мохнатой головой для устаканивания мыслительного органа.
  - Ррр! (Отойди!) - не очень-то уверенно рыкнул снежный пёс.
  - Venne! (19) - рявкнул волк. - Thie narrash att!
  "Снеговик" вёл себя непонятно: он явно не чаял нарваться на более сильного соперника, нежели маленькая знахарка, и пребывал в растерянности. Стоял, показушно рычал и тёр нос лапой с изогнутыми, совершенно не собачьими когтями. Не нападал, но и с места не двигался.
  - Сиди тихо, - шикнул на Алессу белый волк и, вздыбив загривок, пошёл в атаку.
  Пёс секунду подумал и опал бесформенным сугробом. Алые глаза, затухая, на прощанье сверкнули досадой.
  - Ядрёна ворона! - выдохнул аватар и, обернувшись к Алессе, сердито рявкнул. - Молодец, вредоноска! Вовек не расплатишься пирогами за нервы!
  - Арвиэль? - робко пискнула девушка, отказываясь верить собственным глазам. - Ты - аватар?
  - Ай, умница! Возьми с полки пряник, - буркнул престижный капитан. Он чувствовал себя крайне неуютно - знахарка-оборотень пожирала его столь же жадным взглядом, как дети - леденец на палочке.
  Волк принялся с очевидным интересом изучать кончик правого крыла, а точнее, крайний длинный шип, которым он и пропорол толстенную снежную шкуру, нанеся псу увечье. Костяной нож выглядел так, словно побывал в гномьем горниле, а когда Вилль тронул его когтем, вовсе осыпался чёрной трухой.
  Сердце храброго капитана стражи пропустило удар, когда Вилль сообразил, что ему улыбалось, прокуси он собачью шею зубами.
  - Ты не вымер! - глупо хихикнула знахарка и, не совладав с искушением, почесала эльфа под подбородком. Уж больно мохнатая морда была умильной!
  Жёлтые глаза округлились, но предатель хвост так и заходил из стороны в сторону.
  - Ага, Арвиэль! - засмеялась знахарка и щёлкнула по чёрному носу. - Значит, между нами нет разницы. Природные инстинкты и над тобой имеют власть!
  - Разница в том, что ты изменяешься физически, а для меня это - Дар Пресветлой.
  Аватар отступил на шаг и тут же стал окутываться серебристой дымкой. Алесса даже не успела углядеть сам момент превращения. Пара мгновений, и вот уже с земли поднимается собственной персоной капитан городской стражи Арвиэль Винтерфелл. Причём, полностью одетый, и даже с кинжалами. Серебристые крылья спрятались за спину и исчезли. Последними изменились глаза, став из жёлтых обычными, изумрудными. Вилль сложил руки на груди и насмешливо продолжил:
  - И я не боюсь проснуться утром где-нибудь под кустом с голой задницей, а потом мучительно соображать, кого съел на ужин. Алесса, что ты пила?
  Впрочем, краснеть пришлось самому - знахарка скосила глаза на бутылочное горло, предательски торчавшее из кармана.
  Метель утихла вновь, но видимость была на грани нуля. Пять шагов - и непроницаемая стена, таящая возможную опасность. Как Виллю ни жаль было девушку, вынужденную протаптывать дорогу обоим, оставить алессину спину открытой он не мог, а сам держал ухо востро. Шли молча, и эльф положил руку на знахаркино плечо, как заправский поводырь - и для того, чтобы направлять, но, по большей части, ободрить. Вилля удивило и немного растрогало железное спокойствие девушки, для которой вечерок сюрпризов выдался явно не из лёгких. Он вёл Алессу домой, в тепло и безопасность. Эльф держал оба кинжала в правой руке, прекрасно зная, что успеет перекинуть один из клинков в левую. "Взбесившийся снеговик", как именовала его девушка, определённо был нечистью, хоть и весьма необычной. Но главное, у него есть физическое тело и сущность, это тело заселяющая. Серебро справится.
  Знахарка размышляла о том, что чудес на свете очень много, и не все легенды канули в небытие, а теперь и сама она знает чужой секрет. Капитан стражи провинциального городка - настоящая диковинка. И не так страшно попасть в домашний бестиарий неверрийского чудака-коллекционера или стать наложником в гареме ильмарранской любительницы экзотики, как угодить в лапы магов. Уж эти не упустят шанса выяснить, чем обычный эльф отличается от собрата оборотня. Разрежут, выпотрошат и в лучшем случае зашьют обратно для дальнейших опытов, вот только обязательно забудут вернуть на место что-нибудь нужное. Так что капитан Винтерфелл находится в гораздо худшем положении, чем она сама.
  - Так ты, получается, экзотика? - припомнила скадарское словечко Алесса.
  - Если тебе хочется, можешь поставить мне алтарь и приносить кровавые жертвы, - ухмыльнулся Вилль, разворачивая девушку направо. - Хотя я больше предпочитаю безудержные оргии. Ума не приложу, почему она на тебя напала? Ты же нечисть!
  - Не-ет, Арвиэль! - довольно погладила его по руке знахарка. - Я - нелюдь-метаморф и ничем не хуже тебя. Теофан сказал, что метаморфов скоро признают отдельной расой. Сам Император указ подписал, да-да! Буду гулять по крышам...
  - А я и не говорил, что хуже... Погоди, Теофан сказал? - ехидно переспросил Вилль. - Вон оно как получается...
  Следующая мысль сразила юношу наповал: если Теофан знает, то и Берен осведомлён наверняка, но воспитанника отчего-то просветить забыл.
  Знахарка только диву давалась, как аватар ориентируется в сплошном белом мареве, густом, словно первый утренний туман, когда солнце ещё только прикидывает, как бы половчее растопить летучую влагу. А юный капитан распалялся. Булькал, клокотал и, наконец, вскипел, да так, что Алесса спиной чувствовала исходящие от Вилля негодование и ярость.
  - Не могла эта пакость у нас завестись - из Равенны тучу пригнало. Опять колдунишки безмозглые что-то перемудрили... Послали дурака воды набрать, так он сито на коромысло навесил! Тьфу! "Решили мы с женой отобедать на травке, извольте, господин маг, нам тучки над лужайкой разогнать!" Тьфу! "Потерял я любимую ночную вазу, извольте отыскать!" Тьфу! Омолаживающая магия, ха! Берен сказывал, идёт такая раскрасавица лет восемнадцати, а пробку выдернешь - ан! труха и посыпалась...
  - Какую пробку, Арвиэль? - невинно поинтересовалась Алесса.
  - Эээ... Ну-у... Алесса, вон дом Денитры, почти пришли.
  Метель вновь начала яриться, и они ускорили шаг. Алессе пришлось согнуться почти напополам, но она знала, что ей не дадут упасть. Знахаркой-оборотнем внезапно овладело чувство спокойствия и какой-то странной покорности.
  - Маги... После Алой Волны ещё с десяток лет по всей Неверре гуляла магическая зараза, - уже спокойнее продолжал эльф. - У Акима упырица жену закусала, а он потом жену перекинувшуюся сам и... А те, кто ушёл к варварам (20) этим клятым?.. Морские кочевники, надо же... Во все времена Неверру грабили, а теперь? Император Аристан им Фельсоры (21) отщедрил, союза захотел. Я бы союзничков этих собрал на один большой корабль, да стрелу горящую им в хвост пустил. А лучше сотню... Пришли.
  - Куда? - не поняла знахарка.
  - Там - дверь в твои сени, а там, - кивок назад, - дом легендарного капитана Прокопия, всегда пившего впрок. Иди домой, Алесса.
  - Идём, - кивнула знахарка. Только сейчас она сообразила, что промокшие ноги закоченели и наверняка уже покрылись ледяной коростой.
  ...Они не замечали, но снег вокруг странной пары постепенно раздавался в стороны, заключая их в непроницаемое кольцо...
  Аватар как-то по-особому глянул на неё и, переведя взгляд на её правую руку, решительно мотнул головой.
  - Нет, Алесса, ты иди. А я найду нечисть. Если придётся, взлечу. Понимаешь, это - мой город. Мой дом. Моё... моё логово! Он сам сюда пришёл! И я должен защитить то, что мне доверено. Пойми, Алесса, я не могу иначе, я таким создан. Это - моя Истинная Сущность.
  И она поняла. Пожала плечами и со вздохом произнесла:
  - Надо, так иди. Придёшь после... Только пироги уже остынут. Да, Вилль... Спасибо, что успел!
  - Att avatte d"lea! (22)
  - Ничего не поняла! Может, меня эльфийскому научишь?
  - Учи Межрасовый, матюмачиха! - ухмыльнулся парень. Именно так называлась целебная трава на алессиных этикетках. - Это значит "тебе повезло"... Алесса, я знаю, кто ты, а теперь и ты знаешь, кто я. Мы с тобой на равных. Твоё решение?
  - Слушай, а давай сделаем так: я сдам тебя в императорский зверинец - озолочусь! И тебе тепло и сытно, а я буду сидеть на бархатных подушках и пить из золотого кубка! - неумно пошутила знахарка, но моментально сконфузилась под серьёзным взглядом изумрудных глаз. - Я никому не скажу, обещаю. Даже Марте... Вилль!
  Аватар недоуменно уставился на перепуганное лицо девушки, а потом ему на плечо свалилась увесистая горсть снега. Эльф небрежно стряхнул и тут же резко оттолкнулся от земли обеими ногами. Он обернулся уже в прыжке и приземлился на одно колено, попутно втыкая кинжалы в снег. На том самом месте, где он стоял мгновенье назад, теперь злобно скалился зверь.
  - Р-р-р! (А вот и я!) - сказал снежный пёс.
  - Ну, здорово, - вскочив на ноги, хмуро отозвался эльф. - Алесса, иди домой!
  
  ГЛАВА 17
  
  Утро господина градоправителя... начиналось в общем-то неплохо. Не сказать, что отлично, ведь его не поцеловали и даже не принесли завтрака в постель. Традиционный омлет с ветчиной он сам приготовил, правда, съел его тоже сам в гордом одиночестве. Неприятности начались во время традиционной послеобеденной прогулки, когда Берен решил навестить воспитанника. На стук не открыл даже домосед Симеон. Мужчина удивился и решил поискать Вилля в городе. Там-то он и нарвался на мельника Мирона.
  - Господин Грайт, когда нам ожидать делюгацию-то магическую? Ведь приветить, как подобает, надобно - хлебом да солью, да пивом игривым, а как иначе? - оглаживая русую бороду, спрашивал мужчина, попутно прикидывая в уме, сколько этого самого хлеба удастся продать. - Магики-то они - гуси столичные...
  Оказалось, что скоро в провинциальный город Северинг приезжает делегация магов из Равенны числом никак не меньше трёх десятков и с псами-ищейками...
  Кстати, а когда у господина Винтерфелла свадебка-то?
  Градоправитель любезно и сдержанно отвечал, что сведения о магах преждевременны, а свадьба будет, когда раки на горе хором засвистят гномью плясовую, и ни один из них не сфальшивит...
  А по городу разлетелись слухи, один другому на зависть. Многие считали, что в Северинге гуляет Дикая Охота, услышав которую издалека, следует падать ниц и зажимать уши. Жёны попрекали мужей лишней рюмочкой и стращали "охотником на пьяниц", а те запугивали дражайшую половину "охотником на стеррвей".
  Трудолюбивый горшечник Игнат, выдавливая палочкой узор на очередном изделии, уверял, что некий дух Ленивый Пельмень убивает исключительно бездельников.
  Берен Грайт впечатлился, перебрал в уме тех немногих, кто о магах был осведомлён, и отправился искать воспитанника лично.
  Караульный Геварн, на удивление трезвый, только плечами пожимал:
  - Не было капитана, господин Грайт! А сходите к госпоже травнице, говорят, что...
  Марта выхаживала горлицей и разливалась соловьём, пытаясь усадить Берена за стол и, не скрывая радости, щебетала, что-де капитан Винтерфелл в полдень приходил, да с Алессой гулять и ушёл.
  - Господин правитель, вы посидите, наливочки выпейте сливовой, а молодёжь на пирожки вскоре прибежит. Кажись, в библиотеку они пошли, ума-разума набираются...
  Арсений укоризненно качал седой головой и говорил:
  - Были, были, чуть полки не поломали, стекло едва не выбили, книгами бросались... Я понимаю, дело молодое, но... любезничать в библиотеке, да так чувственно да пылко! Мда...
  Эртан и Ксандра наперебой угощали мужчину пивом и яблоками, но никак не Виллем.
  Теофан выслушал молча, прицокнул языком и попытался утихомирить праведный гнев правителя Северинга. Безрезультатно, даже Иллиатар не помог...
  Из слов ревмя ревущего Симеона выяснилось, что, пока тот резался в карты на сливки, хозяин зачем-то прыгал с веником, обиделся и ушёл на сеновал.
  - И кулончик не взял! - вопил домовой, обеими лапами обхватив сапог градоправителя. - Не хотел, чтобы я подсматривал, у-у-у!!!
  Кот доконал Берена окончательно, и мужчина твёрдо решил... Нет, не разжаловать Вилля, а прогуляться хворостиной по эльфийскому заду. Плевать, что его самого перерос! Начхать, что значком сверкает! Страж Ворот обязан поддерживать порядок, а не устраивать форменное безобразие! В жизни он не поднял руки на умного и послушного воспитанника, но теперь есть повод наверстать упущенное. А виноват кто? Клятая оборотниха! До появления вредной знахарки в его городе было спокойно, может, она беду и накликала. Девку - пинком за ворота, а потом он расскажет Виллю о кошках, а особенно подробно о той дряни, что знал лично.
  Снегопад настиг его по дороге в караулку. Мужчина знал, что вечером исполнительный капитан всенепременно явится туда с инспекцией на предмет горячительных напитков. Пережидать метель пришлось у Арсения и в качестве оплаты за постой выслушивать "пожелания", сиречь, нравоучения, как в его времена было принято воспитывать молодёжь.
  Едва ветер поутих, мужчина вырвался-таки из цепких объятий учёного старичка. Снег валил, как мука из дырявого мешка, но идти было можно. Вьюга теперь вовсю веселилась в районе Ярмарочной Площади - там творилось нечто невообразимое. Берен выхватил из трости подарочную шпагу и отправился воспитывать молодёжь по-арсеньевски. Нечисти Грайт не боялся. Он боялся потерять последнее близкое ему существо.
  Хохот и грохот, доносившиеся из караулки, перекрывали даже плач непогоды. Мужчина ускорил шаг. Разгильдяи стражники, удачно спровадившие начальство на подвиги, развлекались вовсю: резались в засаленные карты, пели ядрёные солдацкие песни, щедро сдобренные крепким словцом и, конечно, квасили. Даже лестницу забыли поднять, чем и поспособствовали появлению пред свои мутные очи господина Берена Грайта, злющего, аки шушель, чья пакость не была оценена по достоинству.
  - ЧТО! ЗДЕСЬ! ПРРОИСХОДИТ!!!
  - П-поминки! - ответствовал пытавшийся вытянуться в струнку Сатьян. - Как капитан заказывал, так и поминаем... Эльфы-то оне... с емоциями, мда-а...
  - И где этот... капитан языкатый?!!
  - Пошёл в баню, - причмокнув, солидно выпустил колечко Темар.
  - Какую, ядррёна воррона, баню?!! - и понеслась... речь суровая, но справедливая, для солдатских ушей весьма доходчивая.
  Немного понадобилось времени господину градоправителю, чтобы подчинённые его воспитанника усовестились и раскаялись за неподобающее поведение в столь тревожное время, и Соррен даже вежливо испросил дозволения сходить "до ветру". Делать это из люка при градоправителе он постеснялся.
  - Эх, и лютует там! - ёжась, донёс он полуиспуганно-полувосхищённо. - Прямо цельная снежная труба ажно до самих небес, о, как! Учили меня, бывает такое, когда четыре ветра вместе соберутся, и ну давай силушкой меряться! Такое вот природное явление.
  Темар, видя, что ураган Грайт почти развеялся, наполнил стаканчик до самых краёв, и при этом не пролил ни капли.
  - Давайте и вы с нами, а? Ну-у, как по старинке, все ж свои! Помянуть усопших надобно, а начальник кармана не зажал, хороший принёс, вку-усный, сладкий да терпкий аки мёд липовый!
  Хитрый дядька, сообразив, куда тропинки сбегутся, решил прикрыть любимого начальника, но Берен не зря занимал столь высокую должность и мгновенно раскусил уловку.
  - Я вам устрою поминки, я...
  - Г-господин... - промямлил, поднимаясь из-за стола, Геварн. Стражники раздались в стороны, словно увидели привидение.
  На столе, застеленном бумагой, посреди заляпанных стаканов и огрызков снеди, ярко светился алый шар Индикатора Преступлений.
  
  ***
  
  Тугой ком внутри разлетелся множеством хрустальных осколков, впившихся в желудок и сердце; и если сковывающий волю страх за себя, поселившийся в первом, гнал Алессу прочь, то тревога за Вилля, наполнившая второе, безжалостно призывала остаться. Решение приняла пантера: "Уходим! Он - воин, мы - нет!" Невидимые путы, оплетавшие ноги, лопнули, и знахарка рванула прочь, да толку-то! Грудью налетев на непроницаемую снежную "стену", кубарем покатилась обратно в круг, едва не потеряв сознание от боли и неожиданности.
  Снегопад над ними почти выдохся, полностью сосредоточившись на свистопляске. Казалось, бесчисленные снежинки сплелись в мельтешащий хоровод, образовавший трубу почти до небес, выбраться из которой не представлялось возможным. Ко всему прочему, хоровод ещё и пел, разлаженно, зато под оглушительный барабанный бой.
  - Алесса! Отпол...
  Пёс прыгнул. Эльф изогнул корпус под каким-то немыслимым углом, пропуская зверя в вершке от себя, и чиркнул обеими клинками по его правому боку.
  - Уходи к "стене"! - и махнул в воздухе кинжалом, объясняя неслышимые слова. Знахарка его поняла и проворно отползла к самой границе, едва ли не касаясь "стены" из снега. Над кругом сквозь полупрозрачные облака темнело небо, и при желании можно было рассмотреть звёзды, но знахарка испуганно таращилась на разодранную чуть выше колена штанину эльфа, откуда сочилась первая кровь. Самого Вилля рана только раззадорила, и глаза его яростно зазолотились.
  Зверь, снежной шкуре которого клинки не причинили ни малейшего вреда, повёл головой, к чему-то принюхиваясь, и красные глаза округлились от восторга. "Вк-у-усно!!!" Они прыгнули одновременно, но Вилль странным образом извернулся в воздухе и оседлал пса, вогнав клинки ему в загривок. Рыча, снежная тварь принялась скакать как норовистая лошадь, но аватар держался. Тогда зверь решил повторить старый приём и повалился на спину. Вилль успел спрыгнуть и застыл в своей излюбленной позе: на одном колене, клинки - остриём в снег. От кинжалов повалил пар, будто они были раскалены.
  Алесса, подтянув колени к подбородку и заткнув пальцами уши, наблюдала... Казалось, пёс потерял всякий интерес к первоначальной жертве, полностью сосредоточившись на новом противнике. Снежный зверь, набычив огромную белую голову, медленно переступал передними лапами, топчась на месте, и исподлобья сверкал на Стража полными ненависти алыми глазами.
  Эльф стоял, слегка пригнувшись и делая упор на здоровую ногу, и напоминал сжатую пружину. Миг - и пружина выстрелит. Пара странных существ сошлись сегодня ночью в бою, из которого выйдет живым лишь победитель.
  "Красивый зверрь, гибкий, ловкий...", - одобрила пантера.
  Вилль думал иначе. Прыжки и кульбиты не имели смысла, и аватар просто тянул время в ожидании внезапного озарения. Такого противника он предположить не мог и клял собственную самоуверенность на все корки. Белый волк спугнул зверя внезапным появлением, но сейчас тёмная тварь видела перед собой привычную двуногую добычу, которой некуда бежать.
  Снежный пёс прыгнул вновь. Вилль не стал ни уклоняться, ни прыгать навстречу. Вместо этого он нырнул под зверя, и, вжимая тело в снег насколько возможно, прочертил по его брюху две глубокие борозды. Пёс взвизгнул и завалился на бок, но тут же вскочил.
  - Иди сюда! - рявкнул эльф, зная, что зверь расслышит наверняка. Тот ухмыльнулся и скользнул в "стену". - К спине, Алесса!
  Девушка поняла его, скорее, по губам, слов она попросту не расслышала. Знахарка с больше охотой уткнулась бы в эту спину носом и зажала уши, но сделала, как велел эльф. Подбежала и прижалась как можно плотнее, стремясь слиться с единственным защитником. Сейчас и она сама - зоркие глаза и чуткие уши, и как раз острый слух подводил обоих: от грохота кружилась голова, а у Вилля, вдобавок, закололо в левом глазу - верный признак начинающейся мигрени.
  - Только не сейчас, Пресветлая! - бормотал эльф.
  - Ой, мамочка! - вторила ему знахарка.
  Так и стояли, накрепко прижавшись друг к другу, и сколько времени прошло, неизвестно...
  ...Огоньки в белом мареве показались знахарке насыщенно-розовыми... В сотые доли секунды они налились сочно-алой краской и стали чуть ближе... Знакомый громоздкий силуэт выплывал не спеша, слишком медленно, чтобы быть настоящим...
   "Мама..."
  Вспышка леденящего ужаса носительницы кольца - и Вилль увидел зверя глазами знахарки. Он резко обернулся, походя отшвыривая девушку в сторону. Сам увернуться уже не успевал, поэтому просто выставил кинжалы перед собой. Зверь взвыл и, подмяв незадачливого охотника, грузно рухнул в снег. Посеребрённый гномий клинок пробил снежное сердце.
  Алесса, как пушинка, отлетела в сторону и, врезавшись в стену боком, повалилась навзничь. Теперь девушка понимала, каково пришлось несчастному скалозубу. Кряхтя и потирая ушибленное плечо, она кое-как поднялась и наткнулась взглядом на живописную конструкцию: оба противника, поверженные, лежали на земле. Победителем из схватки не вышел никто.
  Знахарка шлёпнулась перед Виллем на колени и охнула - эльф любовался пляской мерцающих снежинок с совершенно равнодушным видом. Поперёк его тела лежал мёртвый снежный зверь, пристроив огромную голову на плечо Стражу.
  - Арвиэль?
  Тот моргнул и перевёл взгляд на неё.
  - Снег кончается... Алесса, ты не могла бы мне помочь? Разожми, пожалуйста, его челюсти, а то у меня руки заняты.
  Девушка чуть не взвизгнула: она только сейчас заметила, что пёс вцепился мёртвой хваткой в правое плечо эльфа. Кое-как пересилив страх, она потянулась к морде зверя.
  - Не голыми руками! - предостерёг Страж. - У него, похоже, слюна ядовитая...
  Знахарка послушно сунула руки в рукава тулупчика и решительно ухватилась за челюсти. Напрасно, сил у девушки явно было маловато. Стоило бы позвать на помощь, но Алессе не хотелось оставлять раненого Вилля в обнимку с мёртвым зверем. Почему-то ей казалось, что, стоит развернуться спиной, тварь оживёт и добьёт беззащитного аватара. Знахарка набралась сил, глубоко вздохнула и снова потянула челюсти в разные стороны. Получается! Ещё чуть-чуть! Рывок! И башка зверя откинулась в сторону.
  - С-спасибо, - сквозь стиснутые зубы прошипел Вилль. - А теперь - лапу.
  Алесса обежала аватара кругом и увидела, что злобная тварь успела подпустить когти ему под рёбра. Девушка охнула, в голове у неё сейчас царил полный бедлам. Она трясущимися руками принялась вытаскивать мокрые и скользкие от крови когти один за другим.
  - У тебя... глаза светятся, - натянуто улыбаясь, прошелестел эльф. - ...А теперь - вместе.
  Девушка поняла, послушно кивнула и уперлась в бок зверя, Вилль поднажал снизу, и мёртвое тело скатилось на землю. Эльф жадно глотнул воздух и тут же закашлялся.
  Алесса устроила его голову у себя на коленях и собралась было обмахнуть платочком мокрое от снега лицо, да вовремя вспомнила, что именно с руганью оттирала этим платочком ранее. Ничтоже сумняшеся, тут же принялась за дело голой ладонью, да только перепачкала лоб и щёки Стража его собственной кровью.
  - Вредоноска... Теперь к пирогам прилагаются ватрушки, - тихонько засмеялся эльф, разглядев руку девушки и пытаясь увернуться от сомнительной ласки.
  "Нужно позвать Марту", - шепнула пантера.
  Сейчас, сейчас...
  - Ты как? - тревожно спросила знахарка, стараясь расстегнуть тугие пуговицы воротника. Вилль держался молодцом, но зрачки расширились до предела, почти скрыв зелёную радужную оболочку, да, вдобавок, он начал заметно дрожать.
  - Отлично! Я его убил!.. А у тебя глаза светятся... Как фосфор. Его из рыбьего скелета получают... на побережье...
  - Балда! - всхлипнула знахарка. - Он тебе плечо прогрыз и бок порвал... Ы-ы-ы...
  - Ну и что! - отчеканил Страж и тут же скривился. - О, нет... Только не реви! Это приказ... И оставь в покое уши...
  - Хны-ы-ы... - "послушалась" Алесса, переводя взгляд на зверя. - Вилль... Это просто снег...
  Аватар тоже повернул голову. Тело странного создания таяло: белая шерсть стала чёрной и опала на снег, обнажив белые же мышцы. Они тоже почернели, равно как и ледяной костяк. Алесса ахнула: существо имело абсолютно такое же строение тела, как и обычная собака, но совершенно всё в ней было сделано из снега. Взбесившийся снеговик? Минуту спустя от загадочной твари осталась только грязная лужа, а от великолепных гномьих кинжалов - оплавленные рукояти.
  - Жаль! - подытожил Страж и потерял сознание.
  - Арвиэль? Вилль... - шёпотом позвала Алесса, легонько похлопав его по щеке. Голова аватара безвольно мотнулась в сторону. Девушка бережно переложила её на снег и прижала три пальца к артерии на горле. И где знакомые толчки?
  "Надо Марту позвать!" - подсказала пантера.
  Сейчас, сейчас... Знахарский долг превыше всего... Алесса ухватилась за запястье Вилля и опять потерпела неудачу. Да что такое, в самом деле?
  "Зови Марту, дурра!"
  Сейчас, сейчас... Кое-как расстегнув две верхние пуговицы, Алесса сунула руку под куртку. Сыро и жарко... Кипяток, уй! Сердце слева или справа?
  "Слева, идиотка!" - истерично взвизгнула пантера. Девушка судорожно зашарила по груди Вилля, но и там, и там было тихо. Странно... А куда делось сердце?
  "В рот ему подыши! - уже спокойнее посоветовала пантера. - Ты знахарь или кто? Ну, как Армалина учила?"
  Верно, лисица-оборотень говорила про какое-то там дыхание... Второе, что ли? Или вторичное?.. Или искусное? Не важно... Главное, чтобы было оно, дыхание.
  "В жизни не думала, что первым, кого поцелую, будет капитан стражи эльф-аватар", - отстранённо подумала девушка, прижимаясь губами к губам Вилля. Затем - руки на грудь и резко нажать. И ещё, и ещё... На заляпанные кровью обломки, торчащие из разорванной куртки, Алесса старалась не смотреть. И почему Армалина говорила, что кровь у аватар серебристая? Такая же, как у всех, алая... Зачем врала?
  "Он умер, - буркнула пантера. - Умер, и его больше нет. Уходим..."
  И ты туда же! Молчать, вторичная!
  "Кровь аватар - сама по себе лекарство, - устало произнесла пантера. - Она и с ядами справляется, и раны исцеляет. Бери ключ, уходим..."
  "Бросить его в снегу?!" - растерялась знахарка.
  "Ему всё равно! - жёстко припечатала кошка. - Сейчас набежит стража... и Гррайт! Арвиэль - его воспитанник! Угадай, на кого подумают? Бери ключ!"
  - Вилль... - совсем тихо, на ушко, тайком. Острое такое, как у ослика или лошадки.
  Алесса всхлипнула и зажала рот обеими руками, и кровь оказалась вовсе не похожей по вкусу на храмовое вино. А затем осторожно, чтобы не разбудить Вилля, сняла с его шеи ключ.
  "Молодец! Уходим?!"
  - Стоять!
  Гортанный окрик заставил девушку обернуться. В нескольких шагах стоял Риерт, встрёпанный и в расстёгнутой куртке, и метил в неё из арбалета. Браслет на его запястье высвечивал "убийство".
  - Эх ты, кудррить твою! - присвистнул квартерон. - Нечисть! Алесса?!
  Потом присмотрелся к распростёртому в снегу телу, и его грубое лицо закаменело. Риерт сейчас походил на орка как никогда - того самого, свирепого степняка, и врагом была Алесса.
  - Капитан? Капитан Винтеррфелл! Кап... Аррвилль!!! - и остекленевшими глазами вытаращился на знахарку. - Ты... Ты что сделала, тваррь? Ну-ка отойди! Отойди, сказал!
  Дверь сеней тихонько скрипнула и на порог вышла растерянно озирающаяся Марта. В новенькой голубой блузе и белом вышитом переднике - настоящая хранительница домашнего уюта. Посмотрела на орка с арбалетом, перевела недоумевающий взгляд на подругу, а затем - ей под ноги...
  - Иии!!! Леська! Ты что с ним сделала?!
  - Вы спятили?! - истерично заорала девушка. - Это не я, это...
  И осеклась, представив себе всю картину со стороны. От снежного зверя ничего не осталось, а она, Алесса-оборотень, стоит сейчас с горящими глазами и окровавленным лицом над мёртвым Стражем Ворот. И сжимает в руке его ключ.
  "Вот весь сказ!" - пискнула пантера.
  - Брось ключ!
  С другой стороны улицы к ней подходил запорошенный снегом Аким, трезвый и бледный до синевы. Левой рукой он сжимал эртанов топор, а в правой без видимых усилий держал взведённый арбалет.
  - Брось ключ! Я не промахнусь... нечисть.
  Ключ от городских ворот с прощальным звяком зарылся в снег.
  
  ***
  
  Рыжая кошка с ленивым интересом наблюдала за ползающей на подоконнике ярко-лимонной бабочкой. Полусонное насекомое никак не могло взять в толк, что же её разбудило на исходе зимы и почему за окном, прикрытым ставнями, не зеленеют деревья. Не предполагала она и того, что в трёх шагах сидит маленькая хищница, для которой бабочка, что диковинная мышка.
  Но сейчас Мурчана была сыта, и потяжелевшее от сметаны брюшко упрямо тянуло свою обладательницу к полу. Кошка привычно лизнула левый бок, там, где под густой короткой шерстью прятался застарелый шрам. Болот Лемиш очень неаккуратно размахивал лопатой, тишком от дочери закапывая утопленных котят.
  Кошка облизала губы длинным острым язычком и перевела взгляд на хозяйку. Девочка сидела на табурете, поджав под себя правую ногу и тихонько, едва на грани слышимости, напевала:
  
  Бяшка-бяшка, не ходи с крылечка,
  Волчья стая рыщет недалече...
  
  Спавший на лавке крупный мужчина шумно вздохнул и перевернулся на другой бок. Радда замолчала и прислушалась к чему-то, ведомому ей одной. Поднялась с табурета и на цыпочках прокралась к двери.
  - Радда, солнышко, ты куда собралась? - сонно спросила с печки мать.
  - Я утят посмотрю, что вчера народились, - шепнула девочка и надела валенки на босу ногу. Тулуп накинула поверх рубашонки и выскользнула за дверь так шустро, что верная кошка едва успела шмыгнуть в щель.
  Радда даже не посмотрела в сторону птичника, уверенно шагая в кромешной темноте к входной двери. На пороге - серебро россыпью, вместо украшений - чесночные бусы по стенам развешаны. Девочка взглянула на кошку, и её глаза тоже замерцали алым, но, мгновенье спустя, засветились ровным перламутром.
  Поднатужившись, малышка скинула щеколду и осторожно высунула голову на улицу. На том самом месте, где не так давно она беседовала с дядей Арвиллем, стояла молодая женщина. Из одежды на ней были только белый сарафан, напоминающий ночную сорочку да венок из одуванчиков и речной осоки, но Лесничей не было холодно.
  Женщина грустно улыбнулась старой знакомой и потеребила букет. Последние магические снежинки, тая в воздухе, стороной обходили длинноволосую красавицу.
  Радда вопросительно посмотрела на Лесничую, но та отрицательно качнула головой. Сейчас она была бессильна...
  
  ПРИМЕЧАНИЯ
  
   1 Слово Божие. 22-го марта 1 года - День сошествия Иллиатара к ученикам. Март официально был признан первым месяцем года, и с тех пор летоисчисление ведётся от 1. 01. 01. Праздник Нового Года отмечается 1-го марта и совпадает с Праздником Весны-Дарительницы Жизни.
  
   2 Скалозуб - лесной зверь, размером чуть крупнее бурого медведя. Отличается огромной, от уха до уха клыкастой пастью и синевато-серой шерстью. Несмотря на внушительные размеры, скалозубы довольно трусливы и предпочитают питаться мелкой живностью. В простонародье их называют "зубоскалами" и ошибочно почитают за нечисть.
  
   3 Шушель - разновидность мелкой нечисти, что-то вроде домового наоборот. Вредит в хозяйстве: рассыпает муку, разливает сливки и сметану и т.д. Заводится в человеческом жилище, которое по недосмотру хозяина покинул домовой. В Неверре слово "шушель" считается средней степени ругательным.
  
   4 Тильзит - бесцветный камень, способный ощущать, накапливать или передавать магические сигналы в зависимости от направленности наговора. В данном случае имеет вид связь Кристалл - Браслет стражника (Материнский камень - Дочерний камень). Дочерние тильзиты ("глазки") находятся в связке, и при соприкосновении одного из них с Материнским, сигнал передаётся остальным камням.
  
   5 Среди неверрийских селян принято в первую брачную ночь постель молодожёнов застилать новым бельём (обязательно белым) с традиционным символическим орнаментом. Основные мотивы:
   Воркующие на яблоневой ветви голуби в середине композиции - символ любви и согласия между молодожёнами.
   Солнце-Конь и Среброокая Луна (в верхних углах наволочек, простыни и пододеяльника) - сказочный образ, неоднократно используемый в устном народном творчестве, в т.ч. популярной в Неверре песне "Про коня" (прим. авт. - песня будет выложена дальше по тексту).
   Налитые зёрнами колосья пшеницы (внизу слева) - символ достатка.
   Яблоки в плетёной из ивняка кружевной корзине ( внизу справа ) - пошло от выражения "Яблочко от яблоньки далеко не укатится". Плоды символизируют будущих детей, корзина - дом и самих родителей. Яблоки кладут в корзину, чтобы дети "не раскатились" по белу свету, а оставались привязаны к дому. Ивовые ветви отличаются гибкостью и прочностью, и как бы дети не стремились оторваться от родителей, они всё равно их удержат. Плетенье - дань Великой Кружевнице, сплетающей воедино детей и родителей.
   Кроме основных, используются второстепенные мотивы - растительные и зооаморфные. Чем искуснее вышивка, тем справней считается молодая жена. Антропоморфные не используются, ибо "негоже гляделки на милующихся таращить".
  
   6 Кудрить твою ковжупень! (ороч.) - очень тесно прижиматься к девушке невесомого поведения.
  
  7 Здесь и далее стихи и песни автора
  
   8 Бэй - хозяин коневодческой фермы, социальный статус, принятый в Ильмаране (некрупный материк с полусотней прибрежных островов к западу от Неверры).
  
   9 Карса - северный тигр, обитатель Сумеречных лесов. Отличается от собратьев средней полосы Неверры тёмно-бурым окрасом.
  
   10 Сумеречные леса. Неширокая лесополоса, растянувшаяся вдоль северной границы Неверры между ледяными моренами и побережьем Себерского перелива. Лес смешанного типа, представлен морозостойкими породами - северными елями, чёрными вязами, орцойей и пр.
  
   11 Кречет с горлицей - сокол и голубица означают жениха и невесту.
  
   12 Лопарь - разновидность умертвия кладбищенского. От обычных зомби отличает стайность и способность действовать слаженно по принципу сообщения муравьёв. Лопари появились после Алой Волны как побочный результат заклинаний на подчинение нежити. Лопаря можно уничтожить посеребрённым оружием или же огнём, как и большинство разновидностей нежити. Впрочем, по достоверным сведениям капитана Прокопия, не хуже действует и святая вода, выплюнутая человеком праведным в рожу тухлую.
  
   13 Thie-Khae"liess (эльф.) - дословно "Те, кто избрал мою сущность".
  
   14 Банзай (ор.) - боевой/победный клич, наподобие "Вперёд!" или "Ура!"
  
   15 Att evienn a"Ellea? (эльф.) - дословно "Ты чего раскричался с утра пораньше (на Заре)?"
  
   16 Тhie-Niell"kanne arod"ven, Simhenne? (эльф.) - "Я просил не лезть, Симеон?". Досл. "Я просил не вмешиваться в мою жизнь, Симеон?"
  
   17 Thie-Lienn - Избранница. Дословно "Моя половинка".
  
   18 Мольна (от сл. "молиться, моление") - комната жреца, живущего при Храме.
  
   19 Venne (эльф.) - нет. Отрицание, употребляется с некоторыми изменениями в зависимости от значения. "Ven" - не, частица "ne" служит для усиления эффекта (более жёсткое отрицание). Вся фраза переводится, как "Нет! Я тебя убью!"
  
   20 Варвары - укоренившееся в Неверре название берберианцев - морских кочевников. Разбойничьи племена, чьими домами служат собственные корабли. Живут грабежами неверрийских побережий. Ныне являются союзниками Неверрийской Империи по указу Императора Аристана I от 1 травоцвета 1430 года.
  
   21 Фельсор - архипелаг на северо-восточном побережье Неверры.
  
   22 Att avatte d"lea! (эльф) - досл. "Ты отмечена Зарёй!" или "Ты везучая!"
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"