|
|
||
Наступление под Москвой началось в день святого благоверного великого князя Александра Невского. Рассказывают, что в канун этого дня в Успенском соборе Владимира была служба в честь св. Александра Невского. План разгрома немецко-фашистских войск под Москвой носил условное наименование "Меч Александра".
На всех направлениях враг был отброшен далеко от Москвы. Как говорил митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, "верующее сердце нашего народа видит в этих победах силу правды Божией".
Благословение Божией Матери русскому народу и её воинству во время Великой Отечественной войны проявлялось и в других случаях. Наступление наших войск под Ельней началось 30 августа, на второй день после дня Успения Божией Матери.
Удивительно, что следующий успех наших войск был достигнут Ленинградским фронтом под Тихвином, где в Тихвинском монастыре находилась Тихвинская икона Божией Матери.
В самые тяжёлые дни боёв за Москву в её церквах непрерывно шли службы о даровании победы нашему воинству. Именно тогда вокруг Москвы, по рассказу отца Иоанна, была обнесена Тихвинская икона Божией Матери.
В напряжённейшие дни Сталинградской битвы, когда врагу удалось прорваться к Волге и рассечь наши воинские части, "бойцы одной из этих частей увидели в ночном небе Знамение, указывающее на спасение города, армии и на скорую победу советских войск". Сообщение об этом Знамении содержится в отчёте уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви по УССР Харченко тогдашнему председателю этого Совета Г.Г. Карпову.
Всему миру стал известен дом Павлова в Сталинграде, благодаря подвигу его защитников. Старший сержант Павлов возглавлял штурмовую группу, которая вначале выбила немцев из дома, а затем, превратив его в неприступную крепость, удерживала несколько месяцев, вплоть до ликвидации сталинградского "котла". Фронтовики-сталинградцы рассказывают, что Павлов до армии пребывал в монашестве, был сыном священника. Благословение Господне и помогло ему выстоять.
Кроме Сталинградского знамения, в годы Великой Отечественной войны были и другие чудесные знаки, и свидетельства. Например, в 1945 году Пасха совпала с днём Георгия Победоносца, и это было знаком скорой победы над фашистской Германией. Начало контрнаступления Красной Армии 6 декабря 1941 года под Москвой, как уже отмечалось, совпало с днём святого благоверного князя Александра Невского - защитника земли Русской. И опять это было явлением знаменательным, ведь войска Калининского и Западного фронтов нанесли тогда такой мощный удар к северу от Москвы, что противник, не выдержав, быстро покатился на запад, бросая технику. Пасха 1942 года пришлась на 5 апреля, день Ледового побоища, что, в свою очередь, свидетельствовало о неминуемой победе над иноверными, вторгшимися, как и 700 лет назад, в пределы России с запада и разгромленными русскими войсками под предводительством Александра Невского. Интронизация митрополита Сергия в сан Патриарха Московского и всея Руси в день Александра Невского также указывала на покровительство этого святого новоизбранному Патриарху и народу российскому.
До сего дня многие исследователи Великой Отечественной войны тщетно пытаются ответить на вопрос: "Так почему же немцы не могли взять Ленинград осенью сорок первого, ведь они же были на его окраине?" Народное предание гласит, что потому-то и не суждено им было пройти по Питеру победным маршем, что встретили перед собой непреодолимую преграду. Той преградой был круг, который очертил перстом на карте митрополит Ленинградский Алексий, а затем облетел на самолёте по этому кругу и окропил его святой водой. Подойдя к городу, немецкие танки встали, словно вкопанные, и ни на метр не продвинулись вперёд, хотя им путь был открыт.
Другое народное предание повествует об эвакуации людей из блокадного города катерами через Ладогу. Три катера спешно загружались, а на одном из них ходила с иконой какая-то старушка. Капитан катера подошёл к ней: "Бабуля, не время с иконами ходить!" Та отвечает спокойно: "Сынок, делай своё дело, а я своё делать буду". Загрузили катера людьми и поплыли. Начался обстрел. Два катера сразу же пошли ко дну, а третий, со старушкой, уцелел, и капитан жив остался, и люди.
Верующие блокадники-ленинградцы вспоминали долгое время о дочери священника, ходившей с подругами по Петроградской стороне с иконой Богородицы, обернутой в чистую тряпочку. Обходили с молитвой целые кварталы и ни один "замоленный" дом не был разрушен.
В своей книге "Заступница Усердная" иеромонах Филадельф пишет, что большие трудности встали на пути наших воинов при освобождении старой немецкой твердыни - Кёнигсберга. Автор приводит рассказ одного советского офицера, бывшего в самом центре битвы за город: "Наши войска уже совсем выдохлись, немцы были всё ещё сильны... Вдруг видим: приехал командующий фронтом, много офицеров и с ними... священники с иконами. Многие стали шутить: "Вон попов привезли, сейчас они нам помогут". Но командующий быстро прекратил всякие шутки, приказал всем построиться и снять головные уборы. Священники отслужили молебен и пошли к передовой с иконой. Мы с недоумением смотрели: куда они идут? - во весь рост - их же всех перебьют... Но они спокойно пошли в огонь.
И вдруг стрельба с немецкой стороны одновременно прекратилась. Тогда был дан сигнал, и наши войска начали общий штурм города-крепости - с суши и с моря.
Как потом в один голос рассказывали пленные, "перед самым штурмом в небе появилась Мадонна, которая была видна всей немецкой армии, и... абсолютно у всех отказало оружие...". Тогда-то наши войска сломили сопротивление врага и взяли город. Во время этого явления Божией Матери немцы падали на колени и очень многие поняли, Кто помогает русским.
Блокада Ленинграда, как мы узнаем из той же книги иеромонаха Филадельфа, была также прервана (и установилась связь с Большой землей) лишь после того, как из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли крестным ходом вокруг города. После Ленинграда Казанская икона начала своё шествие по России. Чудом, явленными молитвами и заступничеством Божией Матери была спасена и Москва, которую облетели с её чудотворной иконой.
После Москвы Казанскую икону Божией Матери перевезли в Сталинград. Икона стояла на правом берегу Волги среди наших войск, и немцы так и не смогли перейти реку. Был даже момент, когда защитники города остались на маленьком пятачке у Волги, но немцам так и не удалось столкнуть наших воинов: среди них была чудотворная икона (см.: Якунин В. "За Веру и Отечество", Самара, 1995).
Следует упомянуть ещё об одной яркой патриотической акции того периода. 9 апреля 1942 года в Москве впервые за многие предыдущие (как, впрочем, и последующие) годы было разрешено проведение крестного хода со свечами, и это несмотря на опасность воздушного налёта. О статусе мероприятия говорит даже тот факт, что в тот день специальным указанием было приостановлено действие чрезвычайного положения в столице.
В начале войны в Ленинграде оставалось пять действующих православных церквей: Никольский Морской собор, Князь-Владимирский и Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. Храмы города были переполнены молящимися и причастниками. Даже в будние дни подавались горы записок о здравии и об упокоении. Температура в храмах опускалась часто ниже нуля. Певчие пели в пальто, в валенках, от взрывов бомб окна в храмах нередко были выбиты воздушной волной, и по церквам гулял морозный ветер. Митрополит Алексий жил при Никольском соборе и служил в нём каждое воскресенье, часто без диакона.
Своими проповедями и посланиями он вливал в души исстрадавшихся питерцев мужество и надежду. В Вербное воскресенье в ленинградских церквях было прочитано его архипастырское обращение, в котором он призвал верующих самоотверженно помогать воинам честной работой в тылу: "Победа достигается силой не одного оружия, а силой всеобщего подъёма и могучей веры в победу, упованием на Бога, венчающего торжеством оружие правды, "спасающего" нас "от малодушия и от бури" (Пс. 54, 8). И само воинство наше сильно не одною численностью и мощью оружия, в него переливается и зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живёт теперь весь русский народ".
По всей стране в православных храмах служились молебны о даровании победы. Ежедневно за богослужением возносилась молитва "О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостатов наших и всех хитрообразных их наветов...".
В почте, полученной из Москвы, было обнаружено известное послание митрополита. Партизаны переправили его священнику Успенской церкви отцу Василию Копычко, её настоятелю. Однако ещё до получения послания о. Василий стал внушать прихожанам мысль о неправедности войны со стороны Гитлера, Германии, о неизбежном её крахе. Богослужения он заканчивал, как правило, молитвами о даровании победы Красной Армии. Прихожане часто слышали такие слова: "Что вы сидите дома? Почему терпите супостатов? Нужно брать оружие и идти к партизанам".
Протоиерей Александр Романушко участвовал в боевых операциях, ходил в разведку, был в полном смысле партизанским священником. Однажды летом 1943 года он пошёл на такой смелый шаг. Родственники убитого партизанами полицая попросили о. Александра отпеть покойника. На кладбище пришло много народа, была выставлена полицейская вооруженная охрана. Все приготовились слушать отпевание. Отец Александр, надев на себя епитрахиль и ризу, отошёл в сторону и глубоко задумался. А потом совершенно неожиданно начал: "Братья и сестры, я понимаю большое горе матери и отца убитого, но не наших молитв и "Со святыми упокой" своею жизнью заслужил во гробе предлежащий. Он - изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо "Вечной памяти" произнесём же "Анафема". Люди стояли как громом поражённые. А о. Александр, подойдя к полицаям, продолжал: "К вам, заблудшим, моя последняя просьба: искупите перед Богом и людьми свою вину и обратите своё оружие против тех, кто уничтожает наш народ, кто в могилы закапывает живых людей, а в Божиих храмах заживо сжигает верующих и священников". Эти простые слова пронзили сердца людей. Они говорили: "Если священники взялись за оружие, так и нам Бог велит идти в партизаны". И в самом деле - прямо с кладбища в партизанский отряд пришло пополнение.
Было много случаев, когда от действий священника, его смелости и решительности зависела жизнь сотен и тысяч людей.
В январе 1943 года, когда начали действовать наступательные карательные отряды, весь партизанский край Полесья был объят пламенем. В партизанском штабе обсудили исход предстоящего боя, но всё же решили сначала пойти на хитрость. Послали к карателям церковную делегацию с жалобой якобы на партизан и с просьбой о защите. Главой делегации был о. Иоанн, которому предстояло убедить карателей, что партизаны сильны и располагают большими силами. В том и состояла хитрость командиров. Беседа с фашистами закончилась тем, что эсэсовский офицер скомандовал своему отряду: "Срочно отступать!"
Медалью "Партизану Отечественной войны" была отмечена деятельность священника - партизана из села Вродовичи -Заполье на Псковщине отца Фёдора. Во время карательной операции по доносу старосты немцы сожгли сельский храм. Отца Фёдора спрятали местные жители и затем переправили его к партизанам. В течение 1943 года священник собирал среди прихожан средства на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского. В Фонд обороны были сданы деньги, куски золотых окладов и риз, кадила и подсвечники из сожжённой церкви на сумму 500 тыс. рублей. В 1944 году отец Фёдор был вызван митрополитом Алексием, который отметил заслуги священника перед Родиной и Церковью крестом.
Холодным осенним вечером 25 ноября 1941 года к протоиерею Иоанну Ковальскому, служащему священнику Николо-Железовского района Московской области пришли два переодетых красноармейца с отмороженными ногами, они пробирались к своим частям. Отец Иоанн их принял, пустил на ночлег, а утром, объяснив красноармейцам безопасный путь, вывел в нужном направлении, так что вскоре они находились уже у своих.
В Гатчине, занятой немцами, в Петропавловский собор вбежал советский разведчик и закричал: "Батюшка, спрячь!" Священник Фёдор Забелин повёл его в алтарь, приподняв покров на столе с Евангелием, сказал: "Полезай!" Только тот успел спрятаться, вбежали два жандарма. На все вопросы батюшка лишь руками разводил. Тогда один из фашистов со злости швырнул гранату в дальний угол, где стояла икона "Утоли мои печали". Граната взорвалась, а икона уцелела, лишь на ланите Девы остался след от осколка.
Патриотическое движение духовенства и мирян активно проходило в Бессарабии. Послание митрополита Сергия от 22 июня 1941 года разошлось там в большом количестве экземпляров. По инициативе кишинёвского духовенства вскоре после начала войны было написано обращение к пастве бессарабской Церкви, призывающее народ твёрдо стоять за Веру и Отечество. Под этим обращением подписались такие авторитетные и уважаемые пастыри, как протоиереи Владимир Поляков, Владимир Буржаковский, Василий Гума и др. В Кишинёве многие верующие среди рвущихся бомб и разрушаемых зданий ежедневно обходили пострадавшие семьи, внося, кроме попечения и ухода за ними, нравственное ободрение и утешение.
Не менее героическими были и подвиги священнослужителей, призванных в Красную Армию. Среди них были танкисты, пехотинцы, артиллеристы, награждённые боевыми орденами и медалями, отмеченные благодарностями командования. Священник церкви г. Чистополь Татарской АССР Н.И. Куницын с 1941 года воевал в гвардейских частях, дошёл до Берлина, имел пять боевых медалей, 20 благодарностей от командования.
Такие события, больше похожие на легенды, происходили в нашем Отечестве в годы Великой Отечественной войны. Судьбы сотен священников были отмечены тогда геройскими поступками. Сразу же после победы Советского Союза над фашистской Германией более 50-ти из них удостоились медали "За доблестный труд Великой Отечественной войне".
Знаменитый сталинский тост на победном банкете - "За великий русский народ!" - как бы подвёл окончательную черту под изменившимся самосознанием власти, признав патриотизм наряду с коммунизмом официальной опорой государственной идеологии. Православному читателю будет небезынтересно узнать, что ни Гитлер, начиная роковую для него войну с Россией, ни Сталин, завершая её столь знаменательным тостом, вероятно, понятия не имели о пророчестве, ещё в 1918 году произнесённом в Москве блаженным старцем, схимонахом Аристоклием. "По велению Божию, - говорил он, - со временем немцы войдут в Россию... Но в России не останутся и уйдут в свою страну. Россия же затем достигнет могущества больше прежнего".
Петербургский протоиерей Борис Кириллов в "Чудесах от Казанской иконы Божией Матери" пишет: "Перед самым началом Великой Отечественной войны (1941 г.) одному старцу Валаамского монастыря (Валаам в то время принадлежал Финляндии) было три видения во время службы в храме:
1. Он увидел Божию Матерь, Иоанна Крестителя, святителя Николая и сонм святых, которые молили Спасителя о том, чтобы он не оставил Россию. Спаситель отвечал, что в России так велика мерзость запустения, что невозможно терпеть эти беззакония. Все эти святые с Богородицей продолжали молить Его со слезами, и наконец, Спаситель сказал: "Я не оставлю Россию".
2. Матерь Божия и святой Иоанн Креститель стоят перед престолом Спасителя и молят Его о спасении России. Он ответил: "Я не оставлю Россию".
3. Матерь Божия одна стоит перед Сыном Своим и со слезами молит Его о спасении России. Она сказала: "Вспомни, Сын Мой, как Я стояла у Креста Твоего и хотела встать на колени перед Ним". Спаситель сказал: "Не надо, Я знаю, как Ты любишь Россию, и ради слов Твоих не оставлю её. Накажу, но сохраню..."
Старец, которому было видение, почил в Псково-Печерском монастыре, прожив около ста лет...
Великая победа над сильнейшим демоническим врагом началась с победы духовной. С благословения Русской православной церкви на разгром врага в первый же день войны, 22 июня 1941 года. С горячих молитв наших отцов и матерей. С благословения сыновей, идущих на фронт, крестами и иконами, которые воины и военачальники носили с собой.
Так, маршал Борис Михайлович Шапошников носил финифтевый образок святителя и чудотворца Николая и каждый день молился "Господи, спаси Россию и мой народ".
В воспоминаниях Д. Волкогонова рассказывается, что Александр Михайлович Василевский, крупнейший советский полководец, войну встретил заместителем начальника оперативного управления Генштаба; 1 августа 1941 года стал начальником управления - заместителем начальника Генштаба, а с июня 1942 до февраля 1945 года - начальником Генштаба, являясь одновременно и заместителем Наркома обороны. Пришлось Василевскому покомандовать 3-м Белорусским фронтом, а затем стать и главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке.
Своей службой в Генштабе Василевский отразил своеобразие работы Сталина в высшем военном органе управления - Ставке. Большую часть времени Александр Михайлович провёл на фронте как представитель Ставки, выполняя прямые указания Сталина, и меньшую - в Москве, занимаясь непосредственно делами Генштаба. По существу, Сталин взял за правило при подготовке особо ответственных операций, как и при возникновении кризисных ситуаций на фронте, посылать туда Жукова или Василевского. А иногда, как это было под Сталинградом, обоих сразу. До декабря 1942 года, когда по личной просьбе Василевского Сталин согласился с кандидатурой Антонова, и тот стал начальником оперативного управления, заместителем, а затем и первым заместителем начальника Генштаба, именно Василевскому пришлось в основном руководить работой главного оперативного органа Ставки. Другими словами, Василевский был универсальным полководцем и военачальником. Он мог проявить себя и как командующий, и как штабной работник. Сталин видел, что Александр Михайлович одинаково уверенно действует в критических ситуациях оборонительных боёв и при организации крупных наступательных операций, в стратегическом планировании и в качестве представителя Ставки или командующего фронтом.
Однажды Сталин спросил Василевского: - Вам что-нибудь дало духовное образование? Не думали никогда над этим?
Василевский, несколько озадаченный вопросом, быстро нашёлся и мудро ответил: - Бесполезных знаний не бывает... Что-то оказалось нужным и в военной жизни...
Сталин с любопытством посмотрел на Василевского (настроение было неплохое, недавно освободили Минск) и в тон Василевскому добавил: - Главное, чему попы научить могут, - это понимать людей... - Затем, сразу переключившись, Сталин сказал, что маршалу нужно взять на плановый личный контроль действия 2-го и 1-го Прибалтийских и Белорусского фронтов.
Здесь можно добавить и о других государственных и военных деятелях.
Б.М. Шапошников в годы Великой Отечественной войны не скрывал своих религиозных убеждений, а его преемник на посту начальника Генштаба А.М. Василевский был сыном священника, а отец его был ещё жив. К.Е. Ворошилов никогда не позволял в своём присутствия говорить плохо о Церкви и священниках. Член Политбюро Г.М. Маленков усердно посещал церковь, а после своей отставки был старостой одного из храмов Подмосковья. Нередки были случаи, когда военачальники после одержанных побед вызывали священников, чтобы отслужить благодарственные молебны. 16 февраля 1941 года при взятии города Луги войсками Красной Армии генерал Лобанов вызвал в деревню Заозёрье ранее помогавшего партизанам священника Образцова и предложил ему в присутствии населения окрестных деревень, работников штаба и красноармейцев отслужить благодарственный молебен за одержанные победы. После молебна генерал Лобанов поблагодарил Образцова за помощь партизанам.
Может быть, у кого-то после прочтения всего этого возникнет вопрос: "А как же наши рядовые красноармейцы - танкисты, артиллеристы, моряки, лётчики?" Они все эти четыре года воевали, сражались, умирали за нашу Родину. Возможно, что с уст крещённых политических бойцов в моменты наивысшего напряжения срывались слова, обращённые не ко творцу социализма на земле, а к Тому, чьё имя испокон веков служило русским воинам надеждой и опорой. Его именем напутствовали любимых. Оно несло в себе согревающую веру в победу, к Его образу прибегали в горькие дни, к Нему приходили исповедоваться в страданиях и печали. Как видимое свидетельство помощи Божией нашему народу необходимо назвать многочисленные обновления икон, происходившие в годы Великой Отечественной войны чуть ли не в каждой епархии, пострадавшей от фашистского нашествия. Обновления икон можно рассматривать как особую милость Господа за большие скорби и страдания, чтобы народу нашему было легче их переносить. С Богом поднимались в атаки. Его вспоминали в смертный час, целуя нательный крестик...
С самого начала войны целое море народа хлынуло в православные храмы. Огненные испытания заставили миллионы людей преодолеть страхи и вновь обрести Веру. Верующий народ усиленно молился о спасении России, и молитва была услышана. Сонм Российских Святых во главе с Пресвятой Владычицей пришли на помощь нашему воинству, покрыв небесным Покровом многострадальную Русь.
По всей стране в годы Великой Отечественной войны в православных храмах служились молебны о даровании победы русскому оружию. Ежедневно за богослужением возносилась молитва "О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших и всех хитрообразных их наветов..."
Русская православная церковь отзывалась на всякое изменение в ходе войны, внушала народу мысль о духовном значении этой войны как войны христианского Креста с языческой свастикой. Высоким и трогательным языком псалмов и Евангелия говорила Церковь об усилении молитвы, о готовности к жертве, о её святости, напоминала находящимся в оккупации о том, что они русские, чтобы они сознательно или по недомыслию не оказались предателями Родины. Позиция Церкви по отношению к изменникам совпадала с государственной; предательство определялось однозначно: иудино, с той лишь разницей, что государство не знало милости к падшим.
Нередко посылались с фронтов в Москву срочные телеграммы с настойчивыми просьбами направить в действующую армию материалы с проповедями. Так 2 ноября 1944 года в Глав. ПУ РККА с 4-го Украинского фронта поступила телеграмма с просьбой "по встретившейся надобности в самом срочном порядке выслать материалы Синода для произнесения проповедей в день празднования годовщины Октября, а также ряд других руководящих материалов Церкви". Видимо, армейское начальство в данном случае выразило настроение большинства солдат, чью веру не смогли заглушить два десятилетия антирелигиозной пропаганды. В то же время такие документы красноречиво говорили о новых общественных потребностях, мнениях и настроениях, сложившихся в военные годы, а также о возрождении национального самосознания русского народа, бережной хранительницей которого на протяжении 1000 лет стала Русская православная церковь. И хотя мы только можем предположить, что требуемые материалы в армию были высланы, сам факт подобного запроса служит ярким подтверждением большого значения пастырского слова в тот период, его насущной необходимости и востребованности в обществе. Впрочем, есть свидетельства о выступлениях в действующей армии не только пастырей Церкви, но и её архипастырей. 22 марта 1944 года митрополит Николай, выступая перед танковой колонной имени Дмитрия Донского, передал бойцам привет, подарки и благословение Русской православной церкви и Патриарха Сергия. В своей речи перед танкистами архиерей сообщил о патриотической деятельности Церкви, её нерушимом единстве с народом, а в заключение призвал бойцов сражаться до полной победы над неприятелем, защищая честь и свободу Родины, освобождая от германской оккупации порабощенные народы.
Конечно, нашлись среди священнослужителей и верующих предатели Родины, служившие немцам на оккупированных территориях. Митрополит Сергий в четырех личных посланиях пастырям и пастве заклеймил позором измену архиереев: Поликарпа Сикорского (Западная Украина), Сергия Воскресенского (Прибалтика), Николая Амасийского (Ростов-на-Дону) и др. Постановление Собора Преосвященных архиереев русской Православной Церкви об осуждении изменников Вере и Отечеству от 8 сентября 1943 года гласит: "Всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма как противника креста Господня да числится отлученным, а епископ или клирик - лишенным сана" (Журнал Московской Патриархии. No 3. 1943.).
Но в целом как духовенство, так и верующие в годы войны проявили лучшие качества русских людей - патриотизм, самоотверженность, веру в победу. Надежды агрессора найти в их лице "пятую колонну" не оправдались. Были служители культа, которые сражались в действующей армии, в партизанских отрядах. Известно, с какой стойкостью переносил все тяготы блокады вместе с жителями города, призывая верующих к мужеству, митрополит Ленинградский Алексий, награждённый медалью "За оборону Ленинграда".
Духовенство поддерживало высокий моральный настрой тружеников тыла, призывало верить в окончательную победу над врагом, утешало верующих в скорби.
Была ещё одна область патриотического служения Родине, в которую священнослужители и верующие вносили в годы войны значительный вклад. Это - сбор денежных средств, драгоценностей, вещей для нужд фронта, для обеспечения всем необходимым Красной Армии. Собственно говоря, этот вид патриотической деятельности и послужил толчком к налаживанию диалога между государственными органами и Церковью. Впервые контакт на этой почве между председателем Совнаркома СССР И.В. Сталиным и патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием состоялся в феврале.
В дни всенародного патриотического подъёма по сбору пожертвований на дело скорейшего окончания войны митрополит Сергий обратился к верующим с призывом жертвовать на общецерковную танковую колонну имени Дмитрия Донского (декабрь 1942 года).
Церковь, включившись во всенародное патриотическое движение, развернула деятельность по сбору средств на нужды обороны страны. Так, в день 24-й годовщины РККА духовенство и миряне внесли на подарки воинам значительные денежные суммы. Только московскими православными приходами было собрано около полутора миллионов рублей, в том числе: церковью св. Иоанна Предтечи на Красной Пресне - 150 тысяч рублей, храмом Николо-Хамовники - 60; церковью Нечаянной Радости в Марьиной Роще - 50; церковью св. Николы в Кузнецах - 50; церковью св. Илии Обыденного - 50; церковью св. Петра и Павла у Яузских ворот - 45 тысяч рублей.
Эстафету от верующих приняли рабочие танкового завода Челябинска. В короткий срок было построено 40 танков Т-34. Они и составили общецерковную танковую колонну. Её передача частям Красной Армии состоялась у деревни Горелки, что в пяти километрах северо-западнее Тулы, по месту расположения комплектующих военных лагерей. Грозную технику получали 38-й и 516-й отдельные танковые полки. К тому времени оба уже прошли нелёгкий боевой путь. Первый участвовал в боях под Вязьмой и Ржевом, освобождал города Невель и Великие Луки, бил врага под Ленинградом и Новгородом. Второй - прошёл дорогами войны от Приазовья до Великих Лук.
Учитывая высокую значимость патриотического вклада духовенства и простых верующих, в день передачи колонны, 7 марта 1944 года состоялся торжественный митинг. Главный организатор создания танковой колонны Патриарх Сергий по причине тяжёлой болезни не смог лично присутствовать на передаче танков частям Красной Армии. По его благословению перед личным составом полков выступил митрополит Крутицкий Николай (Якушевич). Сообщив о патриотической деятельности Церкви, её нерушимом единстве с народом, митрополит Николай дал защитникам Родины напутственный наказ: "Вперед, дорогие воины, во имя полного очищения нашей земли, во имя мирной жизни и счастья нашего народа! На святое дело - вперед!"
В ответ на это проникновенное напутствие командиры полков 38-го - подполковник Иван Афанасьевич Горлач, 516-го - майор Степан Никитич Замелюк заверили митрополита Николая в том, что личный состав достойно выполнит воинский долг и с честью пронесёт имя великого полководца на броне боевых машин...
Первым боевое крещение получил 38-й отдельный танковый полк в Уманско-Ботошанской операции, участвуя в составе войск 2-го Украинского фронта в освобождении юго-западных областей Украины и части Бессарабии.
Неудержимым наступательным порывом отличился личный состав 38-го полка при форсировании реки Днестр с последующим выходом на государственную границу СССР. За успешное выполнение боевых задач приказом Верховного Главнокомандующего от 8 апреля 1944 года полку было присвоено почётное наименование "Днестровский". Стремясь воспрепятствовать смелым и решительным действиям танкистов, враг обрушивал на них всю огневую мощь. В ход шли даже зенитные орудия. Принимая на себя удары противника, боевые экипажи сражались стойко, но численность их уменьшалась. К 25 апреля в полку оставалось только четыре танка.
24 апреля 1944 года при освобождении молдавской деревни Жервень и форсировании реки Реут 38-й отдельный танковый Днестровский полк завершил свой последний бой. Но и после него оставшиеся две боевые машины в составе стрелковых частей громили врага вплоть до 5 мая 1944 года.
Менее чем за два месяца 38-й полк прошёл с боями свыше 130 километров и более 500 километров сумел преодолеть маршем по бездорожью на своих танках. За этот период танкисты уничтожили около 1420 гитлеровцев, 40 различных орудий, 108 пулемётов, подбили и захватили 38 танков, 17 бронетранспортёров, 101 транспортную автомашину, 3 склада горючего и взяли в плен 84 немецких солдата и офицера.
За проявленные мужество и героизм 49 танкистов колонны имени Дмитрия Донского из 38-го полка были награждены орденами и медалями СССР. Следует отметить, что за боевые подвиги только к награждению орденами командование полка представило 82 человека. К сожалению, судьба 33 представлений к настоящему времени остаётся неизвестной.
21 солдат и 10 офицеров полка пали смертью храбрых на полях сражений, 19 человек из них, сражаясь до последнего дыхания, сгорели в боевых машинах.
В последующем, находясь в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, 38-й полк был переименован в 74-й отдельный тяжёлый танковый, а затем переформирован в 364-й тяжёлый самоходный артиллерийский полк. Учитывая высокие боевые заслуги личного состава в ходе Уманско-Ботошанской операции, ему было присвоено звание "Гвардейский" и сохранено почётное наименование "Днестровский".
Не лишено основания и утверждение, что именно танки 38-го полка с надписью "Дмитрий Донской" видели на улицах освобожденной Праги и поверженной Вены. В списках безвозвратных потерь полка к 5 мая 1944 года числились 12 танков, остальные пять после восстановления и уцелевшие два продолжали свой боевой путь в составе различных частей и подразделений, неся на броне славное имя Дмитрия Донского.
Другой полк, получивший боевые машины из колонны имени Дмитрия Донского, - 516-й отдельный огнемётный танковый, начал боевые действия с 16 июня 1944 года в операции "Багратион". Мощное огнемётное вооружение, установленное на танках, позволило привлечь подразделения этого полка к выполнению специальных боевых задач на особо тяжёлых участках фронта во взаимодействии со штурмовыми батальонами.
В течение трёх суток, с 24 по 27 июня, 516-й полк участвовал в Бобруйской наступательной операции по окружению и ликвидации 40-тысячной группировки противника. Решительно прорвав сильно укрепленную оборону немцев южнее и юго-западнее Бобруйска, танкисты обеспечили успех стрелковых частей и подразделений 28-й армии...
Вскоре за Бобруйской последовала Люблин-Брестская операция. И здесь полку предстояли нелёгкие задачи в уничтожении крупной группировки врага Всему личному составу 516-го полка за освобождение Бреста и выход на государственную границу была объявлена благодарность в приказе Верховного Главнокомандующего.
Вступив в августе 1944 года на территорию Польши, танкисты стремительно продвигались на запад. Но радость побед была неразделима с горечью утрат. К 10 октября 1944 года в составе 516-го полка оставалось только два танка, отправленные после тяжёлого боя в глубоки тыл для капитального ремонта. За отличные боевые действия приказом Верховного Главнокомандующего от 19 февраля 1945 года полку было присвоено почётное наименование "Лодзинский". Несколько позже он штурмовал сильные укреплении Познани, а весной выжигал огнём "осиные" гнезда фашистов на Зееловских высотах.
За боевые заслуги 516-й Лодзинский отдельный огнемётный танковый полк Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 апреля 1945 года был награждён орденом Красного Знамени.
К этому времени в полку было 13 кавалеров ордена Красного Знамени, 17- ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, 57 - ордена Красной Звезды, 29 - ордена Славы 2-й и 3-й степеней, 137 человек награждены медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги".
Итоги боевого пути танкисты подводили в Берлине. К 9 мая 1945 года на их счету значились уничтоженными: свыше 3820 солдат и офицеров противника, 48 танков и САУ, 130 различных орудий, 400 пулеметных точек, 47 дзотов, 37 миномётов; взяты в плен около 2526 солдат и офицеров; захвачены 32 военных склада и др.
Как уже отмечалось, многие тысячи верующих и священнослужителей различных конфессий самоотверженно сражались с врагом в рядах действующей армии, в партизанских отрядах и подполье, являя собой пример служения и Богу, и верности своей Отчизне. Большинство из них были отмечены боевыми медалями и орденами.
Но было множество людей, которые во время войны пришли к вере Христовой.
Патриотическая деятельность Церкви завоевала признание и уважение не только среди верующих, но и у атеистов. Об этом писали в адрес правительства СССР бойцы и командиры действующей армии, работники тыла, общественные, религиозные деятели и граждане союзных, дружественных и нейтральных государств.
Необходимо учитывать здесь и деятельность ряда священнослужителей, которые по собственной инициативе распространяли патриотические взгляды и настроения, поддерживали людей в несчастьях, стремились вселить в них мужество и надежду на скорое поражение захватчиков.
Известны случаи, когда на временно оккупированной врагом территории священнослужители произносили перед собравшимся населением проповеди с призывом оказывать сопротивление фашистам, поддерживать партизан, служили молебны о даровании победы Красной Армии, организовывали сборы денежных средств в её пользу.
Именно церкви неофициально создали "кружки взаимной помощи", чтобы помогать самым бедным и оказывать посильную поддержку военнопленным.
Вопреки ожиданиям фашистов, что церкви превратятся в центры антисоветской пропаганды, они стали центрами "русицизма".
В годы войны издавались совместно подпольными партийными организациями и церковными органами листовки, воззвания, обращения. "Будьте истинными христианами, радейте нашу Святую Матерь-Церковь Православную делами во благо освобождения нашей Родины", - призывал в одной из листовок 22 июня 1942 года митрополит Киевский и Галицкий Николай. Листовки - любопытный факт сотрудничества партийных организаций и религиозных органов, которое стало возможным в минуты особой опасности для Отечества...
Вероятно, осознание необходимости перемен в отношении к Церкви и верующим наступило у Сталина примерно в начале 1943 года, но потребовалось ещё более полугода, чтобы оно начало проявляться в конкретных действиях.
По всей видимости, была веская причина, заставившая Сталина ускорить нормализацию отношений с Церковью, не препятствовать избранию Патриарха и Синода. Дело в том, что в начале осени 1943 года руководители стран антигитлеровской коалиции готовились к первой личной встрече в Тегеране. На Тегеранскую встречу Сталин возлагал большие надежды, связанные с открытием второго фронта. Поэтому изыскивались различные способы для подталкивания союзников к скорейшему началу операций против фашистской Германии на западе или на юге Европы. Прежде всего самой активной поддержкой пользовались различные общественные движения в Англии и США по оказанию помощи Советскому Союзу. В числе таких организаций, с руководителями которых И.В. Сталин вёл личную переписку, был Объединенный комитет помощи Советскому Союзу в Англии под руководством одного из высших деятелей Англиканской церкви настоятеля Кентерберийского собора X. Джонсона, питавшего самые дружеские чувства к СССР.
Это был партнер, которым Сталин дорожил и который имел немалое влияние в союзной стране, где Англиканская церковь является государственной религией.
Помимо X. Джонсона, активно включились в движение за скорейшее предоставление помощи Советскому Союзу другие иерархи Англиканской церкви, в том числе и архиепископ Кентерберийский Козмо Г. Ланг, написавший специальную молитву о даровании победы русскому воинству. С такими же призывами к президенту США Ф.Д. Рузвельту обратились свыше тысячи деятелей Епископальной церкви Соединенных Штатов Америки, которые писали: "Мы присоединяемся к Англиканской и Русской православной церквам и призываем к поддержке русского народа и его Красной Армии".
Так вот, руководство Англиканской церкви к началу осени 1943 года через посольство СССР в Великобритании обратилось к Советскому правительству (уже не в первый раз) с просьбой разрешить визит своей делегации в Москву. Накануне Тегеранской конференции визит делегации был признан Сталиным желательным и полезным. В этой ситуации крайне выигрышно было бы, чтобы руководителя делегации- архиепископа Йоркского - принял глава Русской православной церкви - Патриарх. Уже одно это сняло бы многие обвинения с СССР за его крайне сложные взаимоотношения с Церковью. Такие политические тонкости Сталин понимал и умел их использовать отлично. Итак, время требовало незамедлительно начать диалог правительства с руководством Русской православной церкви.
Как отмечал впоследствии первый председатель Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпов, Сталин пригласил его к себе на дачу в субботу 4 сентября 1943 года, примерно в середине дня. Там уже были Маленков и Берия. После расспросов, что из себя представляет митрополит Сергий, а также митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) и экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич), когда и каким образом был избран Патриарх Тихон - последний глава Русской православной Церкви, кто является патриархами Вселенским и Иерусалимским, каково положение православных церквей в Румынии, Болгарии, Югославии, в каком состоянии зарубежные связи с РПЦ, Сталин поинтересовался у Карпова, сколько в СССР православных приходов, каково положение епископата, затем, задав Г.Г. Карпову несколько вопросов о том, какой он национальности, где учился, с какого времени в партии, Сталин сказал ему, что назрела необходимость создания специального государственного органа, который бы осуществлял связь между правительством и руководством Церкви. Поинтересовался у Карпова, есть ли у него какие-либо предложения по этому поводу. Последний признался, что он не готовился к разговору в таком русле, но вообще, по его мнению, такой орган желательно было бы создать при Президиуме Верховного Совета СССР. Сталин не согласился и сказал, что нужен Комитет или Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. "Совет должен осуществлять связь между правительством и Патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передаёт государственные решения Церкви", - сформулировал он свою мысль.
После этого, обменявшись с Маленковым и Берией мнениями, следует ли ему принять митрополитов Сергия, Алексия и Николая, и согласившись с ними, что такая встреча необходима, И.В. Сталин спросил Г. Г. Карпова, когда можно её провести. Оттуда же, с дачи, последний связался по телефону с митрополитом Сергием и от имени СНК сообщил ему, что правительство СССР готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем сегодня или завтра, в воскресенье, или в любой следующий день.
Через два часа, в тот же день поздно вечером, И.В. Сталин принял их в Кремле. На беседе, кроме Г.Г. Карпова, присутствовал В.М. Молотов. Встреча продолжалась более двух часов. Сталин высоко отозвался о патриотической деятельности Церкви, отметил и тот факт, что с фронта поступает немало писем с одобрением такой позиции духовенства и верующих. Затем он поинтересовался проблемами Церкви.
Митрополит Сергий начал с того, что главной проблемой назвал вопрос о Патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда 18 лет не занимается этот высший церковный пост, а также длительное время отсутствует Священный Синод. Всё это, заключил Сергий, ставит как первоочередную задачу скорейшее проведение Поместного Собора. Митрополиты Алексий и Николай согласились с ним.
Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора, но посоветовал в данное время созвать не Поместный, а архиерейский Собор, так как время не позволяет провести большое церковное собрание. Митрополиты согласились. Далее Сталин спросил, когда может быть созван Собор епископов, нужна ли помощь правительства транспортом для доставки участников Собора. Он предложил также содействие в их размещении и финансовую помощь.
Митрополит Сергий сказал, что, по их мнению, надо, чтобы Патриарх назывался Московский и Всея Руси, а не всей России, как было при Тихоне. Сталин согласился с этим. Затем Сергий сказал, что для подготовки Собора потребуется никак не менее месяца, так как время военное, а собрать необходимо всех епископов, существуют трудности в передвижении по стране и т. д. Финансовую помощь Сергий отклонил.
Когда Сергий затронул вопрос о сроках, необходимых для подготовки Собора, Сталин улыбнулся и спросил его: "Нельзя ли проявить большевистские темпы?" Потом, повернувшись к Карпову, попросил его помочь руководству Церкви с быстрейшим приездом епископов на Собор, привлечь для этого авиацию, другой транспорт. Карпов заверил Сталина, что вся необходимая работа будет проведена, и Собор можно открыть через 3-4 дня. Тут же Сталин и митрополиты Сергий, Алексий и Николай договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.
Следующий вопрос, который поднял Сергий, был о кадрах священнослужителей. Поделившись трудностями в их подготовке, когда перестали существовать духовные школы, семинарии, академии, он сказал, что было бы неплохо открыть несколько епархиальных библейских курсов и там начать обучение священнослужителей. Сталин согласился с этим и предложил открыть не курсы, а духовные академии и училища. На что Сергий, и особенно митрополит Алексий, ответили, что на открытие академии и училищ у Церкви пока нет сил. К тому же в училища надо принимать молодежь лет с восемнадцати. Однако прежний опыт показал, что в этом возрасте выбор жизненного пути часто бывает случайным, нет сложившегося мировоззрения, нередко в духовные школы приходили не готовые к этому делу молодые люди. Поэтому надо в будущем создавать новую систему подготовки кадров духовенства, а пока ограничиться открытием библейских курсов в епархиях. Выслушав, Сталин сказал: "Как хотите, но правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академии".
Затем Сергий обратился к Сталину по поводу необходимости издания ежемесячного церковного журнала, а также дополнительного открытия приходов в епархиях, отметив, что их осталось недостаточно для удовлетворения нужд верующих. В этой связи он сказал, что желательно наделить властью по решению этих вопросов местные Советы и епархиальные управления. Сталин ответил, что никаких препятствий этому не будет. Патриарший местоблюститель коснулся и такой проблемы, как освобождение архиереев, духовенства, находящихся в ссылках, лагерях, тюрьмах, а также о предоставлении возможности совершать богослужение, свободно передвигаться по стране, прописываться в городах тем священникам, которые отбыли наказания в местах лишения свободы. Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а Сергию подготовить список священников, находившихся в заключении.
Митрополит Алексий обратил внимание Сталина на необходимость позволить церковным организациям, епархиям, приходам отчислять часть средств на содержание православного центра, сославшись на то, что, например, Ленгорисполком не разрешает этого делать. Митрополиты Сергий и Николай высказались в пользу избрания священников в состав исполнительных органов приходов. При этом Сергий особо остановился на важности открытия в епархиях свечных заводов, фабрик по изготовлению церковной утвари, предоставлении священникам права участвовать в распределении средств церковных приходов.
Сталин не возражал против принятия всех этих мер, потом добавил, что если это необходимо, то сейчас или в дальнейшем правительство готово выделить РПЦ необходимые денежные средства.
Затем Сталин повернул разговор в несколько иное русло. "Вот мне товарищ Карпов доложил, что вы очень плохо живёте - тесная квартира, покупаете продукты по дорогой цене на рынках, не имеете транспорта, - сказал он священнослужителям. - Правительство интересуется вашими нуждами и готово помочь". Был затронут и вопрос о помещении для духовного центра в Москве.
Митрополит Сергий начал с того, что выразил просьбу о передаче Церкви игуменского корпуса в Новодевичьем монастыре в Москве для размещения патриархии. Была высказана просьба, если это действительно возможно, помочь с транспортом. Что же касается продуктов, то они просят не беспокоиться: все необходимое можно купить на рынке.
Сталин ответил, что Карпов осмотрел предварительно помещение в Новодевичьем монастыре, и у него сложилось мнение, что игуменский корпус мало подходит под размещение патриархии: в нём сыро, холодно, темно. Здание старое, требует большого ремонта. Поэтому правительство, обдумав всё это, пришло к выводу предоставить Церкви другое помещение, в которое можно въезжать хоть завтра: оно свободно. Это трёхэтажный особняк со всей мебелью - резиденция бывшего германского посла Шуленберга в Чистом переулке. "Здание наше, советское", - специально оговорился Сталин. Неслышно подошедший А.Н. Поскрёбышев положил перед ним план особняка. Сталин повторил, что Карпов хоть завтра может показать здание.
Затем Сталин вновь поднял вопрос о снабжении православных иерархов продуктами, подчеркнув, что на рынке их не так много, да и стоят они очень дорого. Правительство же, настаивал Сталин, будет обеспечивать продуктами по государственным ценам. "Кроме того, - сказал он, -завтра-послезавтра мы предоставим в ваше распоряжение 2-3 автомашины и горючее к ним". В конце этой части беседы Сталин вновь повторил о готовности государства снабжать митрополитов продуктами. Священнослужители еще раз вежливо отказались, отметив лишь, что на местах нередко можно столкнуться с переобложением налогами духовных лиц, и нельзя ли помочь пресечь это. Сталин согласился помочь.
"Правительство предполагает создать специальный орган - Совет по делам Русской православной церкви и председателем Совета назначить товарища Карпова. Как вы смотрите на это?" - обратился он к митрополитам.
В ответ митрополиты поблагодарили правительство и лично Сталина за оказанный приём, огромную помощь и уважение к Церкви, заверили председателя Совнаркома в своей патриотической позиции, всемерной поддержке правого дела советского народа в войне с фашистской Германией, отметили, что весьма благожелательно смотрят на создание нового государственного органа по делам Церкви и на назначение Г. Г. Карпова на пост председателя. Сталин подчеркнул, что Совет по делам РПЦ будет представлять собой орган связи между правительством и патриархией и председатель Совета должен регулярно информировать СНК СССР о жизни Церкви. Потом, повернувшись к Карпову, он сказал ему: "Подберите себе двух-трёх помощников, которые будут членами вашего Совета, создайте аппарат. Но только помните: во-первых, вы не обер-прокурор Синода, а во-вторых, своей деятельностью больше подчеркивайте самостоятельность Церкви". Затем Сталин обратился к Молотову: "Надо довести до сведения населения о нашей встрече, а также сообщить в печати об избрании Патриарха".
Молотов тут же вместе с митрополитами Сергием и Алексием стали составлять проект официального сообщения для прессы об этой встрече Сталина с духовенством. Затем после просмотра текста Сталиным официальное сообщение было передано Поскрёбышеву для отправления в ТАСС.
Обратившись к митрополиту Сергию, Молотов спросил его, когда было бы лучше, по его мнению, принять в Москве делегацию Англиканской церкви во главе с архиепископом Йоркским. Сергий ответил, что раз Собор, на котором изберут Патриарха, будет проведён через четыре дня, то, следовательно, делегацию можно принять практически в любое время после этого. Выслушав, Молотов заключил, что целесообразно принять её через месяц. Сталин согласился.
Встреча завершилась. Митрополит Сергий ещё раз тепло поблагодарил за приём и поддержку нужд Церкви правительство СССР, лично Сталина, заверил его в полной поддержке духовенством и верующими политики партии и государства, ведущих борьбу с жестоким агрессором.
На следующий день, 5 сентября 1943 года, советская пресса сообщала: "4 сентября у Председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. И.В. Сталина состоялся приём, во время которого имела место беседа с патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием, Ленинградским митрополитом Алексием и экзархом Украины Киевским и Галицким митрополитом Николаем.
Во время беседы митрополит Сергий довёл до сведения Председателя Совнаркома, что в руководящих кругах православной церкви имеется намерение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода.
Глава Правительства тов. И.В. Сталин сочувственно отнесся к этим предложениям и заявил, что со стороны правительства не будет к этому препятствий.
При беседе присутствовал заместитель Председателя Совнаркома тов. В.М. Молотов".
8 сентября в Москве в присутствии 19 архиереев, 3 митрополитов, 11 архиепископов и 5 епископов Собор начал свою работу. Митрополит Сергий сделал доклад о патриотическом служении РПЦ в годы войны. К собравшимся обратился митрополит Алексий, который повёл речь о кандидате на патриарший престол. "Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель патриарших полномочий, - сказал Алексий, - поэтому я полагаю, что избрание со всеми подробностями, которые обычно сопровождают его, для нас является как будто ненужным". По его предложению Патриархом был избран Сергий (Страгородский).
9 сентября 1943 года в советской прессе появилась следующая информация: "8 сентября в Москве состоялся Собор епископов православной церкви, созванный для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода.
Собор епископов единодушно избрал митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси.
Далее Собор единогласно принял обращение к правительству СССР с выражением благодарности за внимание к нуждам Русской православной церкви. Архиепископ Саратовский Григорий прочёл обращение к христианам всего мира... Затем Собор приступил к избранию Священного Синода при Патриархе Московском и всея Руси. В состав Священного Синода избраны: Ленинградский митрополит Алексий, экзарх Украины Киевский и Галицкий митрополит Николай, архиепископы Ярославский, Красноярский, Куйбышевский и Горьковский".
12 сентября 1943 года в Богоявленском соборе в Москве состоялась интронизация нового Патриарха. Правительство поздравило его с этим. Диалог между государством и Церковью был начат.
Сергий пробыл на этом посту всего год, а 16 мая 1944 года "Известия" поместили некролог о кончине Патриарха Сергия, а 20 мая в газете были опубликованы соболезнования от Совета Народных Комиссаров СССР. Это уже были почести самого высшего ранга...
10 апреля 1945 года в Кремле, о чём мало кто знает, состоялась ещё одна встреча главы РПЦ Алексия со Сталиным. В отличие от встречи Сталина с православными иерархами в 1943 году, об этой встрече сохранилась скупая информация. Известно лишь, что на ней присутствовали митрополит Николай и протопресвитер Николай Колчицкий - управляющий делами Московской патриархии. Присутствовал на этой встрече и В.М. Молотов. В официальных отчётах не упоминается фамилия председателя Совета по делам РПЦ при СНК СССР Г. Г. Карпова. Нет оснований думать о какой-то не расположенности Сталина к Карпову. Скорее, наоборот, Сталин был очень доволен его работой. За успешно проведение Поместного собора в январе - феврале 1945 года Г. Г. Карпов в конце зимы того же года был награждён высшей государственной наградой - орденом Ленина. Однако в те годы Карпов довольно часто болел. Вероятно, этим и объясняется его отсутствие на встрече Сталина с Патриархом Алексием.
О чём шла речь на этой встрече Кремле? В официальных отчётах находим лишь скупые строки: "...состоялась беседа по делам Русской православной церкви..." И всё. Практически никаких подробностей не могут сообщить и церковные источники. Однако есть основания предположить (об этом говорит переписка Патриарха Алексия с Г.Г. Карповым весной и летом 1945 года), что речь, помимо внутрицерковных проблем, шла, прежде всего, о задачах РПЦ в области международных отношений. Да-да! Сталин в привычной для себя манере и перед Церковью ставил задачи и требовал их выполнения. Почему именно в области международных отношений? Потому что было очевидно - конец войны близок.
На горизонте вырисовывались перспективы мирного устройства дел в послевоенной Европе, да и в мире в целом. И Церковь, по замыслу Сталина, должна была сыграть значительную роль в налаживании международных контактов СССР, используя свои каналы.
В эффективности этих каналов Сталин убедился за годы войны, когда РПЦ развернула большую миротворческую деятельность. Не случайно на встрече в Кремле присутствовали именно те люди, которые имели отношение к международным делам РПЦ. Помимо Патриарха, это были митрополит Николай, ставший вскоре председателем Отдела внешних церковных сношений и протопресвитер Николай Колчицкий - управляющий делами Московской патриархии, через чьи руки проходили не только документация Синода, в том числе и по вопросам международных связей, но и финансовые сметы, списки участников делегаций для поездок за рубеж и т.д. Ну, и, наконец, на встрече в Кремле присутствовал В.М. Молотов, являвшийся не только заместителем Председателя Совнаркома СССР, но и наркомом иностранных дел Советского Союза. А 19 апреля 1945 года у Сталина состоялся приём и другого религиозного деятеля - архиепископа Георга Чеорекчана, заместителя католикоса всех армян, на котором присутствовал председатель Совета по делам религиозных культов при Совнаркоме СССР И.В. Полянский.
На этой встрече, как вспоминал впоследствии сам Владыка, он высказал Сталину несколько просьб: о необходимости избрания католикоса и проведения Собора, открытия духовных школ, монастырей, приходов, типографии, начале издания журнала "Эчмиадзин", восстановления с помощью государства святыни Армянской церкви - древнего храма Звартноц (на ремонт его своими силами не было денег, да и власти не разрешали пользоваться верующим этим историческим сооружением). Отдельные просьбы отражали интересы верующих армян диаспоры: разрешение им приезжать в СССР, вносить пожертвования валютой и вещами Эчмиадзину, готовить для зарубежных приходов кадры духовенства и др. Все просьбы Сталин обещал удовлетворить. "Приём, устроенный нам И.В. Сталиным, - отмечал Георг Чеорекчан, - нужно считать признаком удовлетворения и сочувствия Великого Человека к армянскому народу, а разрешение вопросов путём письменной резолюции - знаком доверия Эчмиадзину. Это исключительное событие".
На этой встрече в Кремле Сталин дал поручение И.В. Полянскому оказать необходимую помощь Эчмиадзину в проведении церковного Собора. Напомним, что И.В. Полянский был в то время председателем Совета по делам религиозных культов при СНК СССР, созданного 9 мая 1944 года для организации связи между Советским правительством и руководителями не православных церквей и религиозных организаций, имевшихся в Советском Союзе, в том числе и с Армянско-григорианской церковью.
Но почему Сталин решил провести Собор Армянской церкви и выборы католикоса именно в начале лета 1945 года? Думается, он действовал по заранее разработанному плану, в котором с некоторых пор стал уделять Церкви исключительное место в придании своему режиму ореола некоего глубоко демократического, веротерпимого государства, где одинаково свободно себя чувствуют люди разных взглядов и убеждений, верующие и атеисты.
Конечно, не исключено, что "отец народов" к старости и сам всё чаще стал задумываться о попранной им Церкви, о своих "грехах" перед ней. Ведь мы крайне мало знаем, что представлял из себя Сталин-атеист, каковы были его познания и убеждения в этой области. Кроме лозунгов и агиток по поводу "реакционной роли религии, дурманящей сознание народа", произнесённых им в контексте политических речей в 20-З0-е годы, мы плохо представляем его истинное отношение к религии. Но есть основания полагать, что у Сталина, проучившегося одиннадцать лет в духовном училище и семинарии (и больше нигде), в глубине души оставался тщательно скрываемый трепет перед Церковью, её строгим величием. Церковь тоже способна сохранить на века в памяти поколений образ "величайшего вождя всех времён и народов".
В заметно потеплевших отношениях Сталина с духовенством был и другой резон, скорее всего самый существенный в той обстановке. (Улучшение отношений государства намечалось не только с РПЦ. В октябре 1943 года Сталин разрешил провести съезд мусульманского духовенства и верующих в Ташкенте, организацию в Буйнакске Духовного управления мусульман Северного Кавказа. В Бухаре и Ташкенте открылись мусульманские духовные школы - медресе). Эти новые от ношения с Церковью очень хорошо воспринимались союзниками по антигитлеровской коалиции. Глубоко набожный Ф.Д. Рузвельт был весьма удовлетворён новым отношением властей к Церкви в СССР. Эти шаги Сталина вызвали одобрение и в Англии, Канаде, Франции, где позиции религиозных организаций в обществе были очень сильны. С удовлетворением восприняла эти шаги Сталина и русская эмиграция.
Уверен, что, исходя из всего изложенного, можно точно предположить, что экстренное улучшение отношений Сталина с РПЦ накануне первой и столь важной встречи руководителей стран антигитлеровской коалиции в конце 1943 года в Тегеране диктовалось именно этими обстоятельствами (помимо всех прочих).
Вернёмся к Собору. Помимо авторитетных зарубежных представителей и делегатов на нём присутствовали уважаемые соотечественники, в числе которых были не только рядовые труженики, но и I8 служащих советских учреждений, шестеро врачей, четверо инженеров, а также известные профессор, академик, архитектор, поэт, адвокат и др. Это было поистине полномочное и авторитетное высшее собрание. Учитывая такую значительную роль этого Собора в жизни всех армян, на него прибыли председатель Совета по делам религиозных культов при Совнаркоме СССР П.В. Полянский и член этого Совета К.Я. Пуго. Присутствовал на Соборе председатель Совета по делам Армянской церкви при СНК Армянской ССР С.Н. Ованесов (по другим источникам - Ованесян).
16 нюня утром в Эчмиадзине в помещении духовной академии Собор торжественно открыл свою работу, как подчеркивалось в сообщении, "для избрания католикоса всех армян и принятия Конституции Армянской церкви". Собор дважды, в начале и по завершении своей работы, принимал обращения к Сталину.
После завершения работы Собора со специальным посланием к Сталину обратились иностранные делегаты и гости, заявившие о своей признательности и благодарности за предоставленную возможность посетить любимую Родину, оказанное гостеприимство в "цветущей свободной Армении". Собор подготовил и обнародовал также "Обращение ко всему христианскому миру", в котором отмечалось, что "христианские религии и церкви призваны сыграть чрезвычайную роль - это водворение идеи братства, справедливости и свободы в жизни всего христианского мира и человечества". Особое место в этом обращении уделялось критике тогдашних позиций Ватикана, который, как указывалось, "ввязывается в политические цели, препятствуя тем самым претворению в жизнь возвышенных идей христианства, и защищает немецкую разрушительную силу, которая явилась источником бедствия для всего человечества". Это обращение подписали все руководители религиозных организаций, прибывшие на Собор.
Собор благополучно осуществил главную задачу: выбрал нового католикоса всех армян. Им стал, как и предполагалось, архиепископ Георг Чеорекчан, принявший после возведения его в высокий сан имя Георга (Геворга) VI. Из 111 делегатов за него отдали голоса ПО человек. Утверждают, что сам он из скромности воздержался.
С речью на Соборе от имени Советского правительства выступил председатель Совета по делам религий при СНК СССР И. В. Полянский, признавший большую роль Армянской церкви в патриотической и миротворческой деятельности в период Великой Отечественной войны, а также как хранительницы национальной самобытности народа. "Роль Армянской церкви, - заявил Полянский, явно в контексте предстоящих переговоров в Потсдаме по территориальному устройству послевоенной Европы, - роль хранительницы национального единства, не может считаться законченной и в настоящее время, особенно в условиях рассеяния армянского народа по всему миру". Он с удовлетворением отметил и такой момент: "Надо прямо сказать, что между Советом и руководством Армянской церкви установились такие отношения, которые способствуют разрешению всех вопросов".
От имени председателя Совнаркома СССР Полянский передал католикосу в подарок роскошный легковой автомобиль ЗИС-101. Это был, видимо, один из излюбленных подарков Сталина. В те годы он не раз дарил дорогие автомобили Патриарху Алексию, другим лицам. Заслуги Георга VI были также отмечены медалью "За оборону Кавказа". В одном из своих писем Полянскому он сообщал: "Заботами Советского правительства в возрожденной и цветущей Советской Армении возродилась Армянская церковь и верующие армяне имеют полное основание быть бесконечно признательными Советскому правительству и его главе Великому Сталину".
В годы Великой Отечественной войны для огромного большинства рядового и, может быть, даже командного состава Красной Армии идеи патриотизма, воинской доблести и верности долгу соединялись более прочно не с коммунистической партией и социалистическим строем, а с сохранившимся в народе русским национальным сознанием, с традиционными вековыми устоями русской государственности и Церкви. Иначе невозможной и ненужной была бы торжественная реабилитация национальных русских героев, начиная от святых благоверных князей Александра Невского и Дмитрия Донского и кончая маршалами и адмиралами царской эпохи. Неестественным и необъяснимым возвратом к прошлому явилось бы введение в армии и флоте офицерских погон, всем памятная отмена которых явилась гордым апофеозом большевистских лозунгов свободы и равенства ещё в февральскую революцию.
Из обращения 22 июня 1941 г. митрополита Сергия "Пастырям и пасомым Христовой православной церкви": "В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснется нашей страны. Но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю... Но не в первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божьей помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своём долге перед родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы - православные, родные им и по плоти, и по вере... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины.
Господь нам дарует победу".
|