Тихим погожим вечером мы шли по дорожке между дачными участками. Я нёс закутанную в шубейку кастрюлю с молодой картошкой, а Тома - миску жареных грибов и бидончик с малосольными огурцами. Илья пригласил в баню, а с пустыми руками моя жена ходить в гости не любила.

Сначала я был немного зол на Илью. Три года назад ему срочно потребовалось бабло: что-то не так пошло с бизнесом. И он, когда-то удачно хапнувший несколько заброшенных участков рядом со своим, начал их распродавать. Один, самый дальний, предложил нам - за смешные для него, но не для нас, деньги. Выйдя на пенсию, моя Томочка пачками поглощала детективные сериалы и ни о какой даче думать не думала, а в эту идею неожиданно вцепилась. Оказывается, она давно мечтала о домике у леса. Почему бы не поддержать бывшего ученика, если его и желания моей жены совпадают? Но сто пятьдесят тысяч за шлакоблочную развалюху без окон и дверей посреди неогороженных шести соток у самого леса отдавать было жалко. Да и сумма для нас, пенсионеров от педагогики, довольно приличная.

Со временем злость испарилась. Теперь я был даже благодарен Илье. Вот уже три лета мы с моей старушкой жили на свежем воздухе, вдали от телевизора, вели натуральное хозяйство и радовались каждой выращенной морковке.
  

Дорога уткнулась в усадьбу Ивана Иваныча. Пенсионер возился со своей старенькой "Нивой".

- Здрасте, Иван Иваныч! - хором сказали мы и повернули направо, в переулок.

Старик проводил нас недобрым взглядом. Раньше этот переулок соединял две улицы. Но в прошлом году Илья запечатал его с обеих сторон и устроил парковку для двух машин - своей и жены. Перекрытый проезд на параллельную Цветочную вызвал яростное неудовольствие соседей. Особенно клокотал Иван Иваныч. Он привык проезжать на дачу по нашей улице Новосёлов, а возвращаться в город - по Цветочной. Лишившись свободы езды по переулку, Иван Иваныч костерил Илью последними словами, угрожая какими-то лохматыми органами, в которых работал сто лет назад. Своё негодование старикан распространил и на нас, имеющих право запросто захаживать в гости к его врагу. А мы что? Мы с Томочкой не собирались ссориться ни с бывшим учеником, ни с кем-либо вообще.
  

Мы поднырнули под шлагбаум и обошли обе машины. Над переулком нависал и подмигивал разнокалиберными окнами самобытный образчик дачного зодчества.

- Какой всё-таки ужасный вид у Илюшиного дома! - в который раз поразилась Тома.

- Тсс! Ты только ему не скажи это, - одёрнул я жену. - Илья считает этого монстра эталоном красоты и величия.

Дом Ильи, представляющий собой нагромождение разноуровневых пристроек и выступов, наглядно отражал взлёты и падения не только финансового благосостояния, но и причудливой фантазии своего хозяина. Бывало, стройка замирала, но потом, в периоды расцвета, бурно возобновлялась, и тогда, уродуя его ещё больше, к дому пристраивались очередная мансарда, бассейн или какой-нибудь экстравагантный балкончик. Судя по всему, сейчас у Ильи случился новый приступ домостроительства: фронтон венчала новенькая устремлённая в небо нелепая башня, а вдоль бокового крыла стояли колонны - опоры для будущего балкона размером с половину теннисного корта.
  

Спустя всего несколько часов тёща Ильи обнаружила его тело под этим самым недостроенным балконом. Судя по характеру повреждений, свалился Илья с самого верха, с третьего этажа или даже с башни. Несчастный случай? Упал по неосторожности? Не похоже. Что он делал наверху недостроенного дома один, вечером, без света, когда его гости, в основном, соседи по даче, вовсю праздновали День Строителей? Решительно не верилось также и в официальную версию - о самоубийстве. Слишком он был жадным до всего: денег, женщин, до самой жизни. С чего бы ему самоубиваться? А если не сам... то кто?
  

Но расскажу всё по порядку, чтобы ещё раз убедиться, правы ли мы были, затеяв самодеятельное расследование. И можно ли было что-нибудь изменить, чтобы избежать этих ужасных последствий.
  

После бани собрались на веранде, увитой диким виноградом. Огромный стол ломился от изобилия. За столом оказались: Илья, его жена Ниночка, Андрюха - их семнадцатилетний сын, мать жены Нелли Арнольдовна, супруги Куртуковы и мы с Томой. Слева от меня стул был пока не занят.

- Эй, ну где ты там? - крикнул Илья в сторону, откуда доносился запах жареного мяса.

- Иду-иду! - Из зарослей винограда вынырнул Академик с веером шашлыков.

Без него не обходился почти ни один выходной. Сухопарый и педантичный, зануда Академик был полной противоположностью импульсивного толстяка Ильи. Несмотря на разницу в возрасте (Академик был старше лет на двадцать), их объединяла довольно странная дружба.

- Налетайте! Вот как надо шашлыки готовить, - назидательно сказал он и плюхнулся на свободный стул.

- Ну, за День Строителя! - сказал Илья, поднимая рюмку.

- Все мы в какой-то мере строители, - сказал Куртик, все закивали, а Ниночка улыбнулась ему как-то особенно.

- Ну да, кто-то строит дом, а кто-то глазки, - не преминул заметить Илья и поднял рюмку. - За нас с вами, соседи! - Он выпил водку одним глотком и вонзил крепкие зубы в кусок мяса.

Ниночка вспыхнула и уткнулась в тарелку.

- Огурцы у вас где? - спросил Академик.

- Так вот же огурчики, малосольные. - Тома подвинула тарелку с нашими огурцами.

- Вот! Это называется - люди работают, не зря на даче сидят, в гости со своей едой ходят. Огурчики, грибочки. А у вас что? Одна стройка на уме, да и то через задницу, - занудничал Академик.

- Да у нас у самих всё есть! - Ниночка, заведясь с пол-оборота, воинственно вскинула голову и затараторила: - Помидоры, петрушка, болгарские перчики, закуска из кабачков... Огурчики, правда, нынче не уродились.

- Не уродились у них!.. А почему у соседей уродились? Потому что работают, - сам себе ответил Академик. - А не то, что вы... дачники. - В его голосе слышалось такое ничем не прикрытые презрение, что моя Тома открыла уже рот, чтобы заступиться за соседей. Я тихонько накрыл её руку своей: ни к чему.

- Может, домой пойдём? - шепнула мне Тома.

- Посидим ещё.

Мне было лень подниматься: разморило после баньки.

- А кто ты такой, чтобы мне указывать? - зашипела Ниночка, сузив свои красивые глазки. - Муж, любовник, кум, сват, брат?..

- Ладно, хорош, не кипи, - осадил жену Илья. - Ты посмотрел, что там с проводкой? - спросил он у Академика.

- Вот, вот. Давно ведь прошу, - не унималась хозяйка. - Как только нагреватель или чайник включу, так лампочка еле-еле гореть начинает. И провода греются...

- Хм! Я тоже давно тебе говорю: не включай одновременно чайник и водонагреватель, - ответил Академик.

- Как это не включать одновременно? - возмутилась Ниночка. - А если мне надо ещё и духовку включить?! Кормить всех...

Было видно, что Ниночка и Академик терпеть друг друга не могут.

- В смысле - нас кормить? - с обидой произнесла сидевшая до этого молча Ира, жена Куртика. - Между двумя красивыми женщинами промелькнула молния. Вот-вот может загореться пожар. - Мы к вам никогда с пустыми руками не ходим. Вот тортик из кабачков принесли...

- Кстати, очень славный тортик, блинчатый, - похвалил Илья, подмигивая Ире. - Закуска - просто класс!

Вместо молнии в Ириных глазах заплясали чёртики. Протянула Илье пустую рюмку. Я залюбовался женщиной: хороша!

- Да нет, я не это имела ввиду. Не про вас это... Да вы кушайте, кушайте. - Спохватившись, Ниночка начала суетливо подвигать тарелки гостям.

- Эх, хорошо сидим! - сказал Илья, разливая водку.

Он выпил и потянулся, подцепил вилкой кусок хлеба и начал размеренно жевать. Его тёща сделала круглые глаза.

- Илюша, нельзя хлеб тыкать вилкой, - выговорила она. - Попроси, и тебе передадут.

- Ни у кого ничего просить не собираюсь, - отрезал Илья. - А вы, тёщенька, вроде в баньку хотели сходить? Так идите. Баня свободна!

- Ох, и правда! Пойду пятки помою. - Поджав губки, Нелли Арнольдовна вышла из-за стола.

Куртик взял гитару и запел, дурашливо подмигивая всем подряд:

- А я куплю себе ба-атиночки, ды на резина-вам ходу, ды чтобы бабушка не слышала, как я к миленькой пойду!..
  

Постепенно посиделки наладились. После нескольких рюмок Куртик включил всё своё обаяние и пел одну песню за другой. Ниночка, Ира, да и моя Тома не сводили с него глаз и громко хохотали. В глазах Нелли Арнольдовны, застывшей в дверях с полотенцем на голове, плескалось восхищение.

- А помните фразу из второго класса: "А роза упала на лапу Азора"? - вставил между песнями Академик.

- Ну, помним. Её можно читать задом наперёд. То же самое получится, - сказал Андрюха.

- Так вот, пенсионный фонд придумал новую: "Оголи жопу пожилого". Её тоже можно с любой стороны читать.

Все засмеялись, а Нелли Арнольдовна всплеснула руками:

- Ха! Действительно! Это кто ж такой умный придумал?

- Ну, так я пойду, посмотрю проводку. Должен же кто-то работать, не всем песни петь, - желчно сказал Академик и удалился.

- Зачем ты его вообще сегодня привёз? - спросила Ниночка. - Знаешь ведь, терпеть его не могу! Такой нудный тип. Всё ему не так. Всё не этак!

- Сама ведь жаловалась, что провода у тебя греются. А он специалист!

- Кстати, он действительно академик? - поинтересовалась Тома. - А в какой области науки?

Откинувшись на спинку стула и сыто поглаживая толстый живот, Илья расхохотался, а Ниночка фыркнула.

- Выпендрёжник он, а не академик. Старику шестьдесят семь, а он всё молодится.

- Ладно, будет тебе. Проводку-то чинить надо. Он сам вызвался помочь, - примирительно сказал Илья жене, а для нас добавил: - У него ни кола ни двора. С женой развёлся, детей нет. А так-то мужик башковитый. Преподом у нас в институте был. Его ещё тогда Академиком прозвали, хотя даже кандидатскую не защитил. Всё из-за своего характера. Сейчас у него проблемы с деньгами. Помогаю - даю заработать... Он в электрике шарит.

- Да какие у него проблемы? - взвилась Ниночка. - Представляете, старый хрыч девочек заказывает! Раз или два в неделю, по две штуки одновременно! А пенсии старому козлу на блуд не хватает...

- Всё, Нин, замолчи уже! Я тебе по секрету... А! Давайте лучше выпьем. За строителей, ремонтников, словом, за нас, дачников!
  

После пары рюмок Куртики засобирались домой. Им надо было ещё погулять с собакой.

Со стороны нашей улицы послышался шум мотора.

- Иван Иваныч свою пердушку завёл, - прокомментировал Андрей.

- Цыц, малявка! Рано тебе соседей осуждать, - цыкнул Илья, а я подумал, как же они похожи, отец и сын: оба толстощёкие, с избыточным весом. Правда, Андрюха немного пожиже будет напротив сбитого квадратного Ильи, но это дело наживное.

- Да что такого я сказал-то? Пап, можно я на твоём "Форде" покатаюсь?

- Во-первых, не можно. Сколько раз тебе говорил: можно - будешь спрашивать у девушки. Надо спрашивать: разрешите... Ага, как же! Покатается он. Как в прошлый раз? - спросил Илья и пояснил: - Представляете, в дерево врезался, засранец, в сосну, которая на повороте.

- Так разрешите?..

- Рано тебе ещё на "Форде" кататься. И вообще, чего ты тут со взрослыми сидишь? Наелся - шуруй отсюда! Иди книжки почитай! Или пресс покачай. Тренажёры ему всякие накупил, а он...

Андрюха набычился, мне показалось, в его глазах сверкнула злоба. Сейчас ещё огрызнётся и окончательно выведет отца из себя. Но не воспитывать же пацана в пьяном виде... Отвлекая Илью от сына, я спросил:

- Ну, и что там у вас с Иван Иванычем? Слышал, он в суд на вас подал.

- Ну да, - оживился Илья. - Занял денег у садового товарищества и подал в суд. И благополучно проиграл. Пятьдесят тысяч теперь должен обществу. Злой как чёрт! - Илья довольно осклабился. - Я же не дурак. Поручил оформить участки своей жене. А Нинка - женщина аккуратная. Оформила всё грамотно. Короче, выиграли мы. Давайте за это выпьем!

- А то! Я на оформлении этих участков собаку съела! - похвасталась Ниночка. - Но сказать честно, побаиваюсь я Иваныча. Иногда мне кажется, что за мной кто-то наблюдает. Оглянусь - нету никого, а не по себе как-то. Аж мороз по коже! Кто их знает, бывших кэбэшников. Может, у него прибор какой-нибудь имеется...

- Ага, ночного видения! Лежим мы с тобой в коечке, милуемся, а Иван Иваныч дома на экране вместо телевизора про нас кино смотрит! Хорош заливать, Нин. Вскипяти-ка лучше чаю, а я пойду дровишек в баню подкину.
  

Илья тяжело поднялся и грузно пошёл по дорожке, ведущей к бане.

Ниночка убежала заваривать чай, а Тома снова принялась звать меня домой.

- Погоди, сейчас Нина чай принесёт.

- Дома попьём. Все уже разошлись, только мы остались.

Действительно, на веранде, увитой диким виноградом, сидели только я да моя жена Тома. Я и не заметил, когда все разошлись. Нина с чаем где-то задерживалась. Я нехотя поднялся, и мы с Томой направились домой. По дороге Тома мне выговаривала, что я снова набрался, хотя уже не молод, что не следует мне гоняться за молодыми.

- В Илье, наверное, уже сто пятьдесят килограммом. А в тебе только семьдесят пять - вдвое меньше. А пьёшь наравне. Эх, Славка, Славка!

Пить чай уже расхотелось, и, слегка обиженный на жену, я лёг спать. Вскоре улеглась и Тома.

Но поспать нам почти не удалось. Только заснули, громко залаял Пират. Так яростно наш пёс лаял только на Норда - французского бульдога Куртуковых.
  

Димка Куртик выглядел совершенно трезвым и очень испуганным.

- Слава, буди Тамару, идите все к Федосовым!

- Да что случилось?

- Илья разбился, выпал со своей грёбаной башни. Нинка в полицию позвонила. Сейчас подъедут. Велели собрать всех очевидцев.
  

Полицейские быстренько допросили всех и на рассвете уехали, толком ничего не объяснив. Между колонн нелепого недостроенного балкона лежал прикрытый пледом труп. За ним должны были приехать утром. И эта большая клетчатая куча притягивала наши взгляды словно магнитом. Восходящее солнце отчётливо прорисовывало на пледе каждую клеточку.

Потоптавшись около трупа, мы снова собрались на увитой виноградом веранде. Нина предложила надеть какие-то тёплые куртки, вскипятила чай. И думаете, мы не могли пить этот чай? Как бы не так. Пили, ещё как пили! С сахаром, конфетами и какими-то оставшимися с вечера плюшками. Пили, громко прихлёбывая и обжигаясь. Плед отсюда было не видно. Но все знали, что он там. И это знание будоражило, не давало возможности заняться обычными делами, требовало навести ясность.
  

- Не верю, что он покончил самоубийством! Вот не верю - и всё! - всхлипнула Нина.

- Ниночка, доченька, ну может, это просто несчастный случай? Поскользнулся, упал. Позабыл, что балкона-то ещё нет, шагнул в двери - и на тебе! Дом-то недостроенный... - Тихонько говорила Нелли Арнольдовна, обнимая дочь за плечи.

- Ну какое там - позабыл, мам? Да он эту стройку, как свои пять пальцев, каждую досочку, каждый кирпичик знал. Да и поскользнуться не мог. Ты же видела, какие у него топсайдеры на ногах?

- Что у него на ногах? - переспросил Академик.

- Топсайдеры, - повторила Ниночка. - Ботинки такие, противоскользящие. Для яхтсменов. Привёз из Питера. Яхты нет, а ботинки есть. То есть... были. - Ниночка покосилась в сторону пледа и заплакала.

- Ты хочешь сказать, что смерть Ильи - не самоубийство и даже не несчастный случай? - спросил я.

Ниночка кивнула и уткнулась в плечо матери.

- Но ведь это означает, что Илью убили. И что убийца всё ещё среди нас.

- Да ну, скажешь тоже, - возмутился Академик. - И кто это может быть, по-твоему?

- Да хоть кто! Ты, например! Мы тут все свои, дачники, собрались по-соседски праздник отметить. Один ты приехал неизвестно откуда и зачем, - высказала Ниночка.

- Почему не известно? Известно. Приехал чинить старую проводку на летней кухне и протягивать новую на третьем этаже. Мне Илья работёнку время от времени подкидывал. Зачем мне его убивать? А вот ты точно могла убить любимого муженька! Думаешь, не знаю, что вы с этим, Куртиком, перепихиваетесь чуть ли не у всех на глазах?

- Я бы вас попросил, - возразил Куртик, испуганно взглянув на жену. Но та сидела спокойно, опустив глаза и слегка подрагивая ресницами.

- Небось спала и видела, как избавиться от тирана! - Продолжал нападать Академик. -Признавайся, он ведь тиранил тебя? Да он всех тиранил, муж твой долбанутый. И тебя, и тёщу, и сыночка вашего... вот терпение и лопнуло! Признавайся, так было?

- Ну ты наглец, Академик!

- Нет, я, конечно, недолюбливала зятя, - сказала Нелли Арнольдовна. - Димочку видеть этой роли было бы предпочтительнее. Ох, уж эти его манеры! - она закатила глазки. - Где это видано: хлеб брать вилкой! Из грязи в князи. Впрочем, о покойниках либо хорошее... короче, если вы намекаете, что у меня был мотив для убийства собственного зятя, то вы ошибаетесь. Презрение - ещё не повод для убийства.

- А может, покопаемся в так называемых мотивах? Давайте честно, положа руку на сердце, расскажем всё о своих отношениях с покойным, может, поймём, кому выгодна его смерть? - сказал я.

Все начала опешили. Но потом, видимо, признали за мной право командовать в этом деле - право не просто соседа по даче, а старого учителя Ильи. Все, кроме Академика.

- Эк, какой прыткий! Следователь нашёлся! А если я не согласен рассказывать об отношениях? И вообще, сейчас возьму и уеду отсюда. Убийство повесите на меня?

- Ну, почему повесим? - возразил я. - И уехать не сможешь. Как ты уедешь? Тебя же сюда Илья привёз? Ну вот. Сиди и молчи, если не хочешь говорить...

- Вот с себя и начни! - едко сказал он.

- А что? И начну. Нин, дай бумагу и карандаш. Тома, записывай! Всем известно, что Илья за участок содрал с нас, пенсионеров, довольно круглую сумму. И мы с Томой поначалу сильно обижались. Чем не мотив - обида?

Тома согласно кивнула и принялась старательно записывать.

- Теперь следующий. Ниночка, был у тебя мотив? Ну, скажем, не становишься ли ты богатой наследницей? Все ваши участки, дом, квартира...

Вдова оживилась:

- А вот и фигушки! Илья, конечно, тиран и деспот, но не настолько, чтобы его убивать. Все мужики такие... А наследство... какое там наследство? Он же вам вчера ещё сказал, что поручил оформление недвижимости мне. Ну я и оформила. На себя. Не было у Ильи никакой недвижимости. Чего заработает, то и имеет. А зарабатывал, сами знаете, то пусто, то густо. Но по нашим временам и то хлеб. Зачем мне было убивать курицу, несущую золотые яйца?

- Но в таком случае его смерть развязывает тебе руки, - ужаснулась Тома. - Ты теперь не будешь прятаться по углам и баням с любовником, а сможешь спокойно выйти замуж...

- А я и так не пряталась. Илья же был болен. Сердце, ожирение, одышка. Секс от силы раз в два месяца. А я молодая и здоровая женщина. И имущество на мне. Вот он и смотрел сквозь пальцы... у меня ведь не только Куртик, в городе тоже мужчина есть. - И Ниночка окинула присутствующих гордым взглядом.

- Вот оно что! - Не сразу нашёлся я, но, глотнув чаю, продолжил вести собрание: - Теперь Куртики. То есть супруги Куртуковы. У тебя, Димка, была причина желать Илье смерти?

- Да вроде нет, - замялся Куртик, вскочив с места. - Я Иру люблю. А Нина... Ниночка тоже мне нравится. Но вот выбрать какую-то одну из них я не могу. Я сам запутался, Илья тут не при чём. Слова не сказал, хотя, наверное, догадывался. Мне они обе дороги, - выдавил из себя Куртик и сел.

- Теперь, полагаю, моя очередь, - заговорила Ира. - Вы спрашиваете, был ли мотив у меня? Наверное, был. - Ира замолчала, а Ниночка ахнула. - Ревность под мотив подходит? - спросила Ира у Томы.

- Да, вполне.

- Но какое ты имеешь отношение к ревности? - возмутилась Ниночка. - Это я, жена, могла его ревновать.

- Ну, кто-кто, а ты-то должна меня понимать. Красивые женщины своих мужей не ревнуют. Им не до этого. Красивые ревнуют чужих. Я ревновала Илью к каждой юбке, в том числе и твоей. Враньё, что он был слаб в постели. Он просто бережно распределял силы. Так и запишите, Тамара Васильевна, мотив - ревность.

Куртик изумлённо уставился на супругу, а Академик ткнул в неё пальцем.

- Значит, это ты убила?! Вот бы на кого не подумал!

- Кроме мотивов должны быть ещё и возможности. Я полагаю, что о возможностях мы поговорим позднее. Да, Вячеслав Александрович? - невозмутимо ответила Ира.

- Она не только красива, но и умна, - пробормотала Тома.

- С мотивами - всех опросили? Тогда можно выяснять возможности, - разрешил я.

- Нет, не всех. У меня не спросили, - возразил Андрей.

- Господи, ты-то о чём, горе моё луковое! - Ниночка всплеснула руками. - Ты же ребёнок ещё!

- А я тоже отца ненавидел. Так, что убить готов был. Вечно орёт, психует, жадничает. Машины ему жалко? Форда своего жалел, а нас...

- Ну и семейка, прости меня, Господи! Папаша - тиран, мать - потаскуха, а сынок - убийца! - не преминул прокомментировать Академик.

Тома его слова проигнорировала.

- Хорошо. Так и запишем: "Мотив Андрея - ненависть". Присаживайся, Андрюша! - сказала она по школьной привычке и добавила: - Пожалуй, я бы добавила ещё в список вашего соседа по улице, Ивана Иваныча. Все знают, что Илья обидел старика. Мог он затаить обиду и отомстить? Так я запишу: "У Ивана Иваныча - месть". Не возражаете?

Все переглянулись. А ведь верно: Иван Иваныч, бывший военный, из органов. Вполне мог убить. В глазах у Ниночки застыл страх.

- Да нет, куда ему, восьмидесятилетнему старику. Он и на лестницу-то наверняка взобраться не сможет, - отмахнулся я и решил продолжить наше групповое расследование. - Томочка, прочитай, пожалуйста, что у нас получилось с мотивами.
  

Тома хорошо поставленным учительским голосом начала читать:

1. Жена покойного Нина Федосова: материальной выгоды от смерти мужа не имела. Возможный мотив - избавиться от тирана и домашнего деспота.

2. Сын Андрей. Мотив тот же самый. Ненависть к домашнему тирану.

3. Соседи, муж и жена Игнатьевы, то есть Слава и я, - пояснила Тома, - Мотив: давняя обида и, возможно, месть.

4. Соседи Куртуковы: у мужа - неприязнь, у жены - симпатия. Мотивов для убийства нет.

- Как это нет? А ревность? Она ведь сама призналась, - возмутилась Ниночка.

- Не смешите меня, деточка. Ревность к жене, если и имеет место, она такая аморфная, вялая. Ведь ничего серьёзного, что подкрепило бы эту ревность в последнее время не произошло? Не перебивайте меня, пожалуйста! - сказала Тома строго. - Дальше:

5. Сосед Иван Иванович: мотив - месть за отобранный переулок и решение суда в пользу Ильи, как он полагал, несправедливое.

6. Друг семьи Академик: - мотива нет. Покойный поддерживал Академика материально. Давал возможность заработать. Зачем ему рубить курочку, как выразилась Нина?
  

Все как один посмотрели на Академика, ожидая от него обычных каверзных комментариев. А он... просто выдохнул.

- Вот что меня поразило, - грустно сказала Тома. - Столько неприязни и ненависти испытывал каждый из нас к Илье. Ходили к нему в гости. Пили его самогонку. А сами тихо ненавидели. Так получается? Практически, любой из нас мог его убить.

- Кроме меня. Прошу отметить, что у меня мотива убивать не было, - сказал Академик.

Не знаю, как другие, но лично я в этот момент испытывал очень нехорошее чувство к этому человеку. И, если уж нам удастся вычислить убийцу, я предпочёл бы, чтобы им оказался именно он, Академик, чужой среди нас, соседей-дачников.
  

- Теперь возможности, - прервал я тягостное молчание.

- Технические возможности были у всех, - неожиданно сказал Андрей. - Помните, вчера дядя Дима пел про ботиночки на резиновом ходу? Ну, чтобы бабушка не слышала... Так вот. Если отца действительно кто-то вытолкнул из двери несуществующего пока балкона, этот кто-то должен был пройти мимо бабушкиной комнаты очень и очень тихо. У нас же там пол перед лестницей каменный... если в ботинках, как у него, - Андрюха кивнул на Академика, - то каблуки клацают. А здесь все в галошах да кроссовках сидят.

И действительно, Нелли Арнольдовна, Нина и Тома были обуты в привычные для дачи калоши, Ира - в модных мокасинах, все остальные в кроссовках. Кроме Академика.

- Да, как говорится, следствие зашло в тупик! - с сарказмом засмеялся Академик, демонстрируя тяжёлые, не по сезону, рабочие ботинки.

- Что ж, давайте зайдём с другой стороны, - сказал я. - Примерно до девяти мы были друг у друга на виду. Первым из-за стола вышёл Академик. Потом ушли Куртики, Андрей. Нина пошла заваривать чай, а Илья в баню. Мы чаю не дождались и отправились спать.

- А кстати, что задержало Нину с чаем? - поинтересовалась Тома.

- Я пришла на летнюю кухню, а там света вообще нет. Искала Илью или этого, специалиста, - Нина кивком указала на Академика. - Но их нигде не было. А потом закричала мама.

- Да, я вышла в туалет, но он был занят, я завернула за угол и тут на Илюшу в темноте и наткнулась. Прискорбно, но трусы пришлось поменять, - доверительно сообщила Нелли Арнольдовна.

- А почему Илья, который собирался идти в баню, оказался наверху, на нежилом этаже?

- А может, он на огонь пошёл? - сказал Куртик.

- Какой огонь? - все обернулись к нему.

- Я когда с собакой гулял, видел, что на третьем этаже у вас вроде как свет загорелся. Хотел подойти, посмотреть, но пока забор обходил, здесь, под домом, уже и Нина, и её мама собрались.

- Да будет свет, - сказал электрик, а сам обрезал провода, - сказал Андрей. - Интересно получается, на кухне света не было, а в доме наверху, где стройка, - был.

- А где в это время находился собственно электрик, то бишь Академик?

- В туалете сидел. Вон и мамаша подтверждает, что занято было. Это я и был. Алиби у меня. Пронесло с ваших грибочков или огурцов.

- Ну, знаете ли!.. - возмутилась Тома.

Я легонько толкнул её под столом. Тома на полуслове замолчала.

- А давайте поднимемся наверх, - предложил я. - Уже светло, посмотрим внимательно, может, найдём чьи-то следы.
  

И мы поднялись. Следов там, конечно, было много. Чего вы хотите: стройка. Строительный мусор, доски, мешки с цементом. Мы подошли к балконной двери, под которой балкона ещё не было. Через огромное во всю стену окно открывался великолепный вид: снизу весь как на ладони крошечные домики дачного посёлка, а дальше, до самого горизонта, простирался лес. А под стеной дома продолжал лежать под клетчатым пледом Илья...

- Ну, - сказал Академик и подошёл ко мне ближе. - И что мы здесь можем обнаружить?

Я счёл за благо отойти от окна и спросил:

- Что-то у меня складывается странное впечатление. У всех мотив есть, у Академика - нет. Ни у кого нет алиби, у Академика имеется. Все ходят в резиновой обуви, у Академика ботинки. Не находите это подозрительным? Может, наш гость чего-то недоговаривает? Может, это он зажёг свет в доме и привлёк Илью, а потом сбросил его прямо на стальную колонну?

- А зачем? - мерзко ухмыльнулся Академик и бросился к выходу.

- Назад! - В дверях стоял Иван Иванович. Академик попятился от направленного на него дула пистолета.

- Вот этого я не учёл, - пробормотал он.

- А затем, что этот тип взял в банке кредит на миллион. Подошёл срок, а ему отдавать нечего. Илья был поручителем, и ему пришлось внести долг за друга. Этот клялся, что отработает. Но и отрабатывать вылом. Вот он и прикончил Илью.

- А доказательства?

- Позвоните в банк на Кирова, это же просто, - сказал Иван Иваныч. - Мужики, помогите мне. Старик, продолжая держать пистолет в одной руке, другой - достал из кармана наручники.

Но Академик не дался. Прыгнул с высоты и ушибся головой об колонну. Теперь под стеной дома лежало два трупа.

- Но как об этом узнали вы? - спросил Андрюха Иван Иваныча.

- Я много про что знаю, молодой человек. Даже про то, чьё фото вы ставите перед собой, когда занимаетесь онанизмом своей комнате. И напрасно вы называли мою "Ниву" пердушкой...