А олень пасся на сочной траве на лесной поляне. Вокруг нее утренний туман цеплялся за верхушки елей, обычных для национального парка Кастер в Монтане. Ее уши дернулись, когда далекий крик сокола-мерлина донесся до нее в тихом горном воздухе. Олень поднял голову, но туман скрывал маленькую и относительно редкую хищную птицу. Она возобновила выпас скота.
Оленька не должна была знать, но ее оставшуюся жизнь можно было измерить в минутах.
В двухстах ярдах с подветренной стороны приближался необычно большой охотничий отряд. Это был охотничий отряд с отличием. Вооружен был только один из охотников – их лидер, Томми Кентбридж; все остальные были детьми в возрасте от десяти до двенадцати лет. Мужчины и женщины были разного расового происхождения. Следуя за Кентбриджем, они молча шли гуськом по лесной тропе.
Высокий, крепко сложенный мужчина лет тридцати пяти, Кентбридж легко передвигался по холмистой местности. Молодым людям приходилось карабкаться за ним, чтобы не отставать. Грязь под ногами добавила им трудностей. Несмотря на трудности, связанные с тем, чтобы не отставать от своего стремительного лидера, дети справлялись на удивление хорошо. Их лица раскраснелись от волнения.
Кентбридж, который ранее в тот день перевозил детей из чикагского детского дома Педемонт, краем глаза присматривал за своими подопечными, пока тропа вела их вдоль края утеса. Он с удовлетворением отметил, что ни одного из них, казалось, не смутила высота в тысячу футов. Они, казалось, справились с опасностью со всем самообладанием взрослых или, по крайней мере, молодых людей.
Продолжая наблюдать за сиротами, проницательный взгляд Кентбриджа ничего не упустил. Подсчет голосов подтвердил, что все двадцать три человека все еще были с ним. Странно, но он всегда называл их только по номерам. Старшему ребенку был Номер Один, младшему - двадцать три.
Прямо за Кентбриджем, следуя как тень, шел серьезный на вид двенадцатилетний мальчик. У Девятого номера, который родился девятым сиротой, были поразительные зеленые глаза, которые казались всезнающими и придавали ему зрелость не по годам. Умное лицо Девятого обрамляли темные волнистые волосы. На нем было серебряное ожерелье. С него свисал рубин, подпрыгивая на его груди при ходьбе. Изысканный камень отливал кроваво-красным в солнечном свете.
Светловолосая девушка чуть помоложе следовала за ней по пятам. Номер Семнадцать был, конечно, сиротой семнадцатого рождения. Она смотрела на мир ледяными голубыми глазами. Те же глаза теперь были прикованы к центру спины Девятого. Соревновательную Семнадцатилетку раздражало, что Девятый устроился между ней и Кентбриджем. Ей казалось, что она всегда шла по стопам мальчика.
Кентбридж на мгновение замедлил шаг, когда тропа уводила их прочь от вершины утеса. Крик мерлинского сокола привлек его внимание. Точно так же, как туман несколько мгновений назад скрыл сокола от глаз оленя, он также скрыл сокола от глаз Кентбриджа.
Какое-то шестое чувство побудило Кентбриджа снять с плеча винтовку – мощное полуавтоматическое оружие военного образца, с которым он обращался со знанием дела снайпера.
Лидер сирот внезапно замер. Позади него дети тоже застыли. В сотне ярдов с подветренной стороны пасся красивый олень, выделяясь на фоне зеленой листвы. Она продолжала пастись, не подозревая о присутствии людей поблизости.
Кентбридж по-военному махнул рукой своим юным подопечным. В унисон сироты упали на землю. Стоявшие позади Кентбриджа Девятый и Семнадцатый с благоговением наблюдали, как их лидер опустился на одно колено и прицелился из винтовки в оленя. В последнюю секунду он чуть опустил оружие и выстрелил. Выстрел разорвал тишину. Олень упал.
Сироты и их вожак подбежали к олененку и обнаружили, что она еще не умерла. Лежащая на боку олененка дрожала, а белая пена покрывала ее нос и рот. Пена стала розовой, затем красной, поскольку ее внутренние органы отреагировали на травму, нанесенную одной не очень удачно попавшей пулей. Ее дыхание стало коротким и хриплым. Умирающее животное молотило лапами по воздуху, пока сироты толпились вокруг нее.
Кентбридж передал винтовку своей тени, номеру Девять, и кивнул в сторону дрожащего животного. Из всех сирот Девятый был его самым блестящим учеником. Он был упрямым и дерзким, но также и очень умным. Во многом он напоминал Кентбриджу самого себя.
Остальные двадцать два сироты испытывали разную степень ревности, наблюдая, как Девятый настраивается на выполнение приказа своего учителя. Несмотря на то, что Найн был очень умен и одарен сам по себе, остальные чувствовали, что у него есть какой-то неопределимый Икс-фактор, который давал ему преимущество над ними. Это выделяло его, и они это знали.
Даже Кентбридж не мог точно сказать, что именно давало преимущество девятому сироте. Не то чтобы Девятый обязательно был умнее остальных. Он просто казался более чувствительным, и, возможно, в этом, рассуждал Кентбридж, заключалась гениальность мальчика. Девятый, казалось, временами так глубоко чувствовал жизнь, что казалось, будто он обладает экстрасенсорным чутьем.
Действительно, Кентбридж знал, что такого рода повышенное сознание, или правополушарная интуиция, была общим элементом для всех великих мыслителей. Он надеялся, что именно на такой ментальной частоте в конечном итоге будут работать все его сироты.
Прижимая к груди винтовку, которая была почти такой же длинной, как его рост, Девятый посмотрел вниз на оленя и приготовился избавить животное от мучений. Остальные внимательно наблюдали, как он поднял оружие к плечу и прицелился. Через оптический прицел он увидел, что на него смотрят испуганные глаза оленя. Мальчик колебался.
“Заканчивай миссию, Девятый”, - скомандовал Кентбридж. Девятый посмотрел на своего хозяина, затем перевел взгляд на оленя, который теперь яростно дергался. “Это приказ!” Сказал Кентбридж, повышая голос.
Девятая чувствовала себя все более травмированной. Семнадцатая топталась рядом, словно поощряя его передать ей оружие. Не в силах сделать это, Девятая опустила винтовку.
Кентбридж выхватил у него винтовку и передал светловолосой девушке. “Выполняй задание, Семнадцатый”.
Семнадцатилетняя была в восторге. Она всю свою жизнь ждала возможности превзойти Девятого. Однако, умело подняв винтовку и прицелившись, она скрыла свой восторг.
Не в силах смотреть, Девятый ушел со сцены. Когда он это сделал, Кентбридж заметил, что у мальчика был тот же затравленный взгляд, что и у оленя в тот самый момент.
Раздался одиночный выстрел, его эхо отразилось от окружающих холмов. Звук отдался в голове Девятого, словно отбойный молоток в его мозгу.
Не оглядываясь, Девятый пошел глубже в лес. Он заплакал, осознав боль оленя. Почти не осознавая, Девятый коснулся рубина, который висел на его ожерелье. Как всегда, без всякой видимой причины, его прикосновение принесло ему утешение.
OceanofPDF.com
1
Этакрошечная флешка выглядела достаточно безобидной для человека, который сейчас пристально на нее смотрел. Он удивлялся, что ключи к такому огромному богатству и ответы на столько неразгаданных исторических вопросов могут содержаться в таком маленьком предмете.
Мужчина задавался вопросом, приведет ли его решение не пересылать содержимое флешки своему начальству к его свободе – или к его возможной смерти. Он был уверен, что это единственно возможный исход.
Зная, что это вопрос нескольких часов, прежде чем приспешники его хозяев прибудут на Филиппины, чтобы выследить его, мужчина быстро встал. Он положил флешку в рюкзак и прошелся по своему захламленному гостиничному номеру.
Его движения были грациозны, как у кошки. Ростом чуть выше шести футов, он обладал жилистым телосложением знатока боевых искусств, каковым он и был, и выглядел так, словно мог пробежать много миль без устали, что было вполне возможно. И все же он был напряжен, как сжатая пружина.
Сняв рубашку, мужчина привел себя в порядок, вымыл руки и намылил обе руки до локтей в умывальнике в комнате. Всего несколько минут назад он превратил комнату в импровизированную операционную, расстелив на столе простыни и полотенца и разложив на них содержимое хирургического набора. Когда он энергично мыл себя, его взгляд привлек рубин, прикрепленный к серебряному ожерелью у него на шее.
Мужчина пытался отгородиться от голосов из своего детства, которые теперь эхом отдавались в его голове. Он слышал, как другие сироты выкрикивали его имя. Девять! Подавленные воспоминания о времени, проведенном в приюте Педемонт, всплыли из глубин его души.
Девятый взглянул на свое отражение в ближайшем настенном зеркале. Озадаченные зеленые глаза смотрели с бледного серьезного лица, обрамленного темными, вьющимися, слегка длинноватыми волосами. Его лицо не выглядело обжитым.
Привлекательный в опасном смысле, он имел вид человека, постоянно находящегося в состоянии войны со своими внутренними демонами. Несмотря на это, он выглядел немного моложе своих тридцати одного года. Только его глаза выдавали какой-либо признак его истинного возраста; они были затравленными, как будто стали свидетелями слишком многих трагедий.
Вытершись, Девятый подошел к столу, выбрал скальпель и сделал трехдюймовый надрез на мясистой части своего левого предплечья. Хотя он никогда раньше не оперировал себя, разрез был быстрым и аккуратным. Несмотря на это, кровь текла обильно и сразу пропитала полотенца у него под мышкой.
Стиснув зубы от боли, он резал плоть, пока зловеще острый край скальпеля не соприкоснулся с чем-то металлическим. “ Попался! ” прошипел он сквозь стиснутые зубы. Используя пинцет, он зажал металлический предмет и извлек его из своей плоти. Окровавленный предмет длиной почти в два дюйма представлял собой миниатюрное устройство слежения в виде микрочипа.
Положив устройство на полотенце, он выбрал хирургическую иглу и нитку, затем приступил к наложению швов. Девятый счел эту часть операции еще более болезненной. Пот катился по его лбу, пока он пытался зашить себя одной рукой. Только зажав раненую руку между бедром и столом, он смог компенсировать то, что не мог пользоваться обеими руками. Десять долгих минут и тридцать швов спустя с ним было покончено.
В качестве заключительного акта он перевязал свою рану. Поскольку он был ограничен в использовании одной руки, потребовалось несколько попыток, прежде чем у него получилось. Девятый выпрямился и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы справиться с болью и тошнотой, которые он испытывал. Он непроизвольно вздрогнул.
Девятый был достаточно осведомлен об анатомии человека и медицине, чтобы понимать, что повышенная чувствительность нервов, по его мнению, была совершенно нормальным симптомом после операции.
Несмотря на боль и головокружение, он собрал свои вещи, включая устройство слежения, хирургические инструменты и окровавленные полотенца, сложил их в рюкзак и выписался из отеля "Багио Маунтин". На парковке заведения он направился к взятой напрокат машине и запрыгнул внутрь. Заведя двигатель, он завернул микрочип в несколько листов фольги, прежде чем уехать.
#
Позже Девятый вел машину одной рукой по одной из зигзагообразных горных дорог Багио. Его левая рука ужасно пульсировала, и большая высота, казалось, усугубляла ее. Девятый просто надеялся, что в рану не попала инфекция. Он знал, что в тропиках это всегда опасно.
Несмотря на боль, он испытывал радостное возбуждение. Наконец, он пытался освободиться от своего тайного работодателя, агентства "Омега".
Сидя за рулем, Девятый наблюдал за филиппинцами, занимающимися своими повседневными делами. Школьники идут домой. Монахини входят в церковь. Крестьяне работают на рисовых полях. Извилистая дорога позволяла время от времени любоваться густо поросшей лесом местностью, простиравшейся до горизонта.
Изо всех сил игнорируя свою боль, Девятый ехал быстро. Он знал, что это только вопрос времени, когда начальство Омеги отправит людей на его поиски. Для начала, после завершения своего задания на Филиппинах, он не отправил важные карты и планы, которых они ждали.
Более того, поскольку он завернул свое устройство слежения в фольгу, он знал, что его хозяева теперь будут знать, что он ушел в самоволку. Он планировал исправить эту проблему в ближайшее время.
Мчась по редкому участку прямой дороги, он думал о содержимом флешки в своем рюкзаке. Бесценная информация представляла собой возможность, которой он ждал всю свою жизнь: вырваться из щупалец организации, разрушившей его детство и забравшей его истинную личность.
Еще тридцать минут езды по неровным дорогам провинции Бенгет привели его к месту назначения – страусиной ферме недалеко от озера Амбуклао. Большое хозяйство, окруженное высокими заборами, было домом для пятисот красных страусов.
Сирота въехал на территорию поместья. Из справок, которые он сделал ранее по телефону, он знал, что это окраина страусиной фермы. Ферма находилась в нескольких милях отсюда. Он не ожидал, что его побеспокоят за то короткое время, которое он ожидал провести на территории отеля.
Девятый вскоре нашел то, что искал – полдюжины страусов, пасущихся в углу фермы. Остановив машину, он полез под сиденье и достал пару кусачек для проволоки и ружье для стрельбы дротиками. Открыв бардачок, он вытащил два дротика и вставил один в отверстие для пистолета. Девятый также схватил устройство слежения, которое завернул в фольгу.
Медленно, чтобы не спугнуть полуодомашненных страусов, он подошел к самому крупному самцу – прекрасному созданию высотой около девяти футов. Не теряя времени, он взял страуса на прицел и выпустил дротик в крепкий зад птицы. Испуганный страус встал на дыбы, затем бросился на ближайший забор, сотрясая его. Остальные страусы в испуге разбежались.
Лекарство дротика вскоре подействовало, и страус, на которого была нацелена цель, сделал несколько шагов, пошатываясь, прежде чем упасть на землю. К счастью, это было недалеко от забора. Девятый осторожно приблизился к упавшей птице. Он использовал минимальную дозу, чтобы сделать то, что намеревался, и надеялся, что правильно рассудил. “Полегче, мальчик”, - пробормотал он. “Я не причиню тебе вреда”.
Девятый выудил из кармана упаковку из фольги. Развернув ее, он прикрепил устройство отслеживания микрочипов к отрезку клейкой ленты, которую затем плотно обмотал вокруг одной из ног страуса. Покончив с этим, он достал кусачки и начал прорезать отверстие в заборе. В мгновение ока он проделал дыру размером с дверной проем.
Страус медленно приходил в себя. Девятый встал между ним и другими страусами, когда гигантская птица неуверенно поднялась на ноги. “Беги!” - крикнул он. Страус выскочил через отверстие в заборе. Удовлетворенный, Девятый наблюдал за его бегством, пока оно не скрылось из виду. Последнее, что он видел, это страуса, скачущего вприпрыжку к далекому озеру Амбуклао.
Девятый чувствовал себя голым без микрочипа, устройства, которое было имплантировано ему в руку – любезно предоставлено агентством Omega – много лет назад. С тех пор его хозяева-Омеги знали, где он находится в любой час дня и ночи, в любой точке Земли.
Он улыбнулся про себя, представив, как Кентбридж изучает красную точку, обозначавшую его местонахождение на Филиппинах, и удивляется, почему его девятый сирота бродит по горным провинциям страны.
OceanofPDF.com
2
T в разных местах цифровой карты мира вспыхнули двадцать три красные точки. Точки обозначали местонахождение полевых оперативников агентства "Омега". Выполняя секретные операции высокого уровня на всех семи континентах, двадцать три оперативника включали мужчин и женщин почти всех рас.
"Красные точки" подтвердили, что в настоящее время в Азии находятся только двое оперативников "Омеги". Семнадцатая, блондинка, недавно приземлилась на Лусоне, главном острове Филиппин. Точка Девяти, которая незадолго до этого таинственным образом исчезла, прежде чем появиться снова, указывала на то, что он также находился на Лусоне.
Директор Omega Эндрю Нейлор и агент-ветеран Томми Кентбридж мрачно изучали цифровую карту. Ни один из них не выглядел довольным, когда две точки на Филиппинах быстро сошлись.
Физически, по крайней мере, два чиновника были мелом и сыром. Нейлор был невысоким, но щеголеватым мужчиной под пятьдесят. Его кожа была сильно изрыта оспинами, и у него был ленивый взгляд, что приводило людей в замешательство, поскольку они никогда не могли быть уверены, смотрит ли он на них или на кого-то другого. К несчастью для него, его личность соответствовала его внешности.
Пятидесятичетырехлетний Кентбридж выглядел как человек, способный взять под контроль любую ситуацию. При росте шесть футов один дюйм и властной осанке он быстро завоевал уважение всех, кто с ним контактировал.
Слышимый стон Нейлора подтвердил то, что Кентбридж уже знал. Режиссер кипел от последнего поворота событий.
Кентбридж увидел достаточно. От результатов последних нескольких часов у него заболел живот. Скрывая беспокойство, он повернулся в кресле и осмотрел штаб-квартиру агентства "Омега". Как обычно, в улье кипела деятельность. Ученые, ИТ-специалисты, политические аналитики и другие высокопоставленные чиновники были на дежурстве. Поклявшись хранить тайну, каждый был лучшим в выбранной им области.
Хотя это выглядело как интерьер штаб-квартиры любой корпорации, Кентбридж знал, что внешность в данном случае в высшей степени обманчива. Для начала, эта штаб-квартира располагалась в миле под землей, спрятанная под давно заброшенной плотиной гидроэлектростанции на юго-западе Иллинойса.
Секретный объект был не только закрыт для широкой публики, он был полностью вне поля зрения правительства США. На самом деле, как и все остальное, связанное с Омегой, о ее существовании не знало ни одно правительство.
Кенбридж был возвращен в настоящее, когда кофейная чашка разбилась о ближайшую стену, оставив на краске уродливое коричневое пятно от кофеина. Он обернулся и увидел, что чашку бросил разгневанный Нейлор, который теперь расхаживал взад и вперед.
“Я понял, что что-то не так, когда Девятый не прислал нам координаты Ямаситы”, - выругался Нейлор. Его тон был обвиняющим.
Кентбридж не мог предложить никаких решений. Всего несколькими часами ранее он заверил Нейлора, что его протеже не будет их обманывать. Теперь у них в руках был агент–мошенник - первый в истории агентства.
Когда красная точка Девятого исчезла в отеле "Багио Маунтин", Кентбридж почувствовал, что его звездный оперативник пытается совершить немыслимое. Если бы Девятый был убит или даже похоронен, сигнал с его микрочипа выдал бы его местонахождение. Когда час спустя его точка снова появилась на карте страусиной фермы, стало ясно, что Девятый предал их.
Не унимаясь, Нейлор спросил: “Я думал, ты знаешь своих сирот, Томми?”
“Должно быть, с ним что-то случилось”, - неуверенно произнес Кентбридж.
“Кое-что случилось в порядке вещей. Он стал жадным!”
Кентбридж не мог с этим поспорить. Когда Девятый обдумал тот факт, что он один знал местонахождение одного из крупнейших сокровищ, обнаруженных за последнее время, им, должно быть, овладело искушение, рассудил он.
Хотя гнев Нейлора был направлен на Девятого, Кентбридж понимал, что ситуация не лучшим образом отражается на нем лично. В конце концов, двадцать три оперативника были на его ответственности. В результате его охватили чувства унижения, предательства и гнева. Будь ты проклят, Себастьян!
Кентбридж напрягся, когда зазвонил его мобильный телефон. Определитель номера сообщил ему, что было семнадцать. Они с Нейлор отправили ее на Филиппины, чтобы разыскать Девятого. Кентбридж взглянул на директора "Омеги", прежде чем ответить на звонок. “Поговори со мной, Семнадцатый”.
#
“Сюжет усложняется”, - сказала Семнадцатая в свой мобильный телефон. Пока блондинка-оперативница разговаривала с Кентбриджем, она стояла, твердо поставив ногу в ботинке на шею страуса, на которого Девятый бросился ранее в тот день. Она застрелила животное несколько минут назад с зафрахтованного вертолета, который теперь ждал ее на краю озера Амбуклао.
Семнадцатилетний, который был отличным стрелком, намеренно ранил страуса, который теперь быстро истекал кровью, слишком слабый даже для того, чтобы сопротивляться удару ботинком, пригвоздившему его шею к земле. В свои двадцать девять Семнадцатилетняя натура была жестокой; ей нравилось смертельно ранить животных – а иногда и людей – и наблюдать, как долго они умирают. “Я нашел устройство слежения Девятого – оно было прикреплено к страусу”.
Она на мгновение отодвинула телефон от уха, когда Кентбридж разразился чередой ругательств. Казалось бы, беззаботная, Семнадцатая изучала устройство слежения, которое держала в другой руке, давая Кентбриджу время переварить плохие новости.
“Скажи еще раз”, - приказал Кентбридж, уже спокойнее.
“Девятый удалил свой микрочип и прикрепил его скотчем к ноге страуса”.
“Где ты?” Этот голос не принадлежал Кентбриджу. Семнадцатый узнал, что он принадлежал Нейлору. Очевидно, он выхватил телефон у Кентбриджа.
“В десяти милях от фермы, которую посетил Девятый, сэр”. Она слышала приглушенный разговор двух мужчин на другом конце провода.
На этот раз к ней вернулся Кентбридж. “ Семнадцатилетняя, ты знаешь, что должна делать, не так ли? Это было скорее утверждение, чем вопрос.
“Да”. Семнадцатая знала, что должна выследить Девятого, получить важнейшую информацию и избавиться от одного сироты-бродяги. Она закончила разговор и побежала обратно к ожидавшему вертолету. Раненый страус позади нее мог только смотреть ей вслед. Он зашел слишком далеко, чтобы даже поднять голову.
“А как же страус?” - спросила филиппинская пилотесса, запрыгивая в машину.
Семнадцатая ответила не сразу. Ее ледяные голубые глаза изучали рябь на поверхности озера. “ Забудь о птице, - наконец ответила Семнадцатая. “ Доставь меня в Манилу, быстро.
Пилот странно посмотрел на своего пассажира и без дальнейших возражений поднял свой самолет в небо и взял курс на столицу Филиппин. Свету, который быстро угасал с наступлением сумерек, не способствовал ухудшение видимости.
Пока вертолет летел в сторону Манилы, Семнадцатая испытывала извращенное удовлетворение, зная, что ей только что дали полное разрешение выследить и уничтожить Девятого. Это было то, что она втайне хотела сделать всю свою жизнь. Ты покойник, Себастьян.
#
У Себастьяна, также известного как Девятый, было много других псевдонимов – последним был Хайме Ортега, псевдоним, который он выбрал для маскировки, в которую превратился после ухода из агентства "Омега".
Девятый уже давно покинул провинцию Бенгет и находился более чем на полпути к манильскому международному аэропорту имени Ниноя Акино. Он хорошо проводил время на джипе, который позаимствовал в одном из шахтерских лагерей, мимо которых проезжал по пути. С тех пор, как он выбросил устройство слежения, арендованная машина была последней ниточкой к нему, поэтому он выбросил и ее.
Когда последние лучи солнца скрылись за далеким горным хребтом, агент-беглец включил фары. Мчась в полумраке, он взглянул на себя в зеркало заднего вида. Он увидел метиса, или филиппинца-евразийца, который смотрел на него в ответ.
Хайме Ортега был персонажем, которого он создал всего несколько часов назад. Шрам от раны пересекал его лицо от лба до подбородка. Его волосы и глаза были черными как смоль, а лицо немного смуглее обычного цвета лица Девятого – и все это благодаря умелому использованию краски для волос, контактных линз и макияжа.
Он был одет в ботинки и комбинезон. Каска лежала на переднем пассажирском сиденье. Девятый знал, что если кто-нибудь из важных лиц увидит его, то неизбежно примет за сотрудника одной из многочисленных горнодобывающих компаний региона.
Это была идеальная маскировка. Идеальная, потому что он был неузнаваем, равно как и неотличим от миллионов других метисов испанского происхождения в стране.
Девятый не питал иллюзий. Он понимал, что если его собратья-омеганцы когда-нибудь выследят его, это будет конец. Его хозяева не пощадили бы его, несмотря на миллионы долларов, которые они вложили в него за эти годы. Кроме того, он знал, что информация на флешке, находящейся в его распоряжении, была в тысячу раз ценнее для Омеги, чем его собственная ценность.
Отныне, решил Девятый, он никогда не сможет позволить себе быть одним и тем же человеком дважды, не говоря уже о своем обычном "я".
К счастью, он был мастером маскировки. Благодаря продвинутому образованию, которое он получил в приюте Педемонт, он был экспертом в технике макияжа и лицевого протезирования, а также в акцентах и языках.
По сути, Девятый был человеком-хамелеоном. Кентбридж часто называл его так. Чувство отвращения, граничащее с ненавистью, поднялось в его животе при мысли о Кентбридже. Он быстро выбросил своего наставника из головы.
Девятый внезапно демонстративно ударил по рулю автомобиля. Он чувствовал себя рабочей пчелой, которая покинула улей без намерения возвращаться. Впервые в жизни он почувствовал, каково это - быть личностью, а не числом.
Блестящие глаза какого-то дикого животного, на мгновение попавшие в свет фар, напомнили ему, что он должен сосредоточиться на вождении. Девятый попытался опознать животное, но оно исчезло в темноте раньше, чем он смог.
Сосредоточившись на дороге впереди, он коснулся рубина, прикрепленного к серебряному ожерелью, которое носил на шее.
OceanofPDF.com
3
Яна станции лондонского метро поезд замедлил ход и остановился рядом с платформой, заполненной обычным количеством туристов, студентов и рабочих. Большинство из них носили шарфы, перчатки и другую защитную одежду, чтобы защититься от холода типичной английской зимы.
В одном из вагонов школьница с любопытством посмотрела на пожилого еврея, сидевшего напротив нее. У мужчины была длинная темная борода, и он носил традиционную хасидскую одежду, включая характерный штреймель, или меховую шапку, а также черное длинное пальто.
Не обращая внимания на школьницу, хасид взглянул на двери вагона, когда они открылись и ранние утренние пассажиры начали садиться. Они нахлынули, как человеческая приливная волна. Хасид отвел глаза, когда кто-то из вновь прибывших сел рядом с ним.
Раздался предупредительный звонок, прежде чем двери автоматически закрылись. Когда поезд тронулся, пожилой хасид остался в своем собственном мире. Он теребил бороду, глядя на пыльный пол вагона.
Широко раскрытыми глазами школьница, которая никогда раньше не видела хасидов, продолжала наблюдать за стариком. Вряд ли она знала, что мужчина вовсе не пожилой. Он не был ни евреем, ни даже отдаленно религиозным. Это был Девятый в другом обличье. Он купил хасидскую одежду в местной синагоге вскоре после прибытия в Лондон.
Сбежав от Семнадцатилетнего на Филиппинах, беглый агент "Омега" поехал в Манилу с имеющейся у него флешкой. Там он отказался от своего филиппинского обличья и сел на рейс в Лондон по украинскому паспорту.
Поезд прибыл на следующую станцию метро. Таблички над платформой гласят: Станция Кенсингтон на Хай-стрит. Девятый осторожно встал, как встал бы любой пожилой джентльмен, который слишком долго сидел. Он знал, что школьница не сводит с него глаз, когда он выходил из машины вместе с другими пассажирами. Шаркая ногами, он вышел со станции и присоединился к сотням других пешеходов на оживленной Кенсингтон-Хай-стрит.
Проехав четверть мили по улице, Девятый остановился. Он посмотрел через дорогу на Кенсингтон-Гарденс, где шумные дети играли в футбол под серым небом, которое неизбежно накрывало Лондон зимой.
Оперативник-мошенник был здесь, чтобы обменять флешку, которую он привез с собой с Филиппин. Содержимое флешки указывало точное местонахождение Золота Ямаситы - давно потерянного клада, который обнаружил Девятый. Названные в честь генерала Томоюки Ямаситы, украденные сокровища были спрятаны японцами во время оккупации Филиппинских островов во время Второй мировой войны.
Девятый обнаружил местонахождение последнего золота Ямаситы и был в Лондоне, чтобы обменять эту информацию на свою свободу.
Стараясь, чтобы его походка напоминала походку старика, он пересек улицу и прошаркал через ворота викторианской эпохи. Внутри обычно живописных Кенсингтонских садов в это время года ничего не цвело. Но Девятый пришел сюда не за цветами.
Сразу за входом он оглядел каждого человека в саду и вокруг него. Он чувствовал себя удивительно непринужденно в своей хасидской одежде, наблюдая за детьми, играющими в футбол на траве неподалеку. Слева от себя он увидел двух молодых влюбленных, целующихся на скамейке в парке, справа - молодую рыжеволосую женщину на другой скамейке. Она оживленно разговаривала по мобильному телефону. Воздух был таким холодным, что было видно ее дыхание, когда она говорила.
Внимание Девятого привлекла незаметная камера наблюдения, расположенная прямо над рыжеволосой женщиной. Закрепленная на верхушке фонарного столба камера поворачивалась из стороны в сторону, ее бесшумная дуга охватывала всю ширину сада.
В ста ярдах за фонарным столбом находился величественный Кенсингтонский дворец, где Диана, принцесса Уэльская, жила до своей безвременной кончины и где на протяжении веков проживали другие члены королевской семьи Великобритании. Найн несколько мгновений разглядывал великолепное здание. В отличие от большинства – включая британцев – он мог назвать всех членов Королевской семьи, которые когда-либо здесь жили. Это был еще один результат всестороннего образования, которое он получил в чикагском приюте Педемонт.