БИЛЕТ НА КАЗНЬ

          'До эшафота оставалось шагов двадцать...' 
           В. Набоков 'Приглашение на казнь'


На Казнь билеты продавали
По тридцать с чем-то там рублей,
Бинокли жаждущим давали,
Платки для слёз (и для соплей).
Толпа билеты покупала,
А если не было рублей,
Охрана - нищих не пускала
Глазеть бесплатно у дверей.

...На Казнь билеты продавали
По тридцать с мелочью рублей...
В тюремном городском подвале 
Где сырость шла из всех  щелей,
Ждала Колдунья городская,
Приговорённая к огню.
На площади толпа людская
Ждала, покажут ли им 'ню'

Перед благословенной Казнью,
Колпак, облитие смолой - 
На небо глядя с неприязнью,
Протёр священник аналой... 
Старик - в лоскутном одеяле
Сжимал младенца у груди.
Его на площадь не пускали:
- Дед, без билета - отойди!

...Толпа билеты покупала 
За тридцать с небольшим рублей,
А после Казни - праздник с балом
В честь Принца обещали ей!
Билеты кончились. Менялы
Их стали грамотно сбывать.
Толпа людей все прибывала,
Чтоб ради Бога - убивать.

    *   *   *     

...Она ступала из подвала
Под крики праведных людей,
Глазами средь толпы искала:
Не принесли ль ребёнка к ней?
Её на площадь выводили
Под барабанный дробный стук,
Ей плащ с накидкой просмолили,
Не развязав затёкших рук.

Итак, на площади с позором
Колдунью общество казнило,
(С убийцей рядом, рядом с вором),-
А детвора её дразнила,
Мужи в неё метали камни,
А жёны - злобно поносили...
И, позабыв о чём-то давнем,
Старушки хворост подносили.

В лицо плевали ей, ругаясь,
Наотмашь били по ланитам,
И, праведностью упиваясь,
Срывали плащ, смолой облитый, - 
Толпа на муки предавала
За 'колдовство' отмщая ей.
Толпа почти что ликовала, -
Почти святых, почти людей.

Вдруг, озверев от ожиданья
Достопочтенные мужи - 
Торговцы, бюргеры, мещане 
Схватилась спьяну за ножи,-  
Пошла невиданная свалка,
Полиция  - их разнимать,
Затем - латынью - перепалка,
В ответ ругали чью-то мать...

    *   *   * 

Вот ярко вспыхнули поленья,
Монахи пели нараспев.
Колдунья пала на колени,
Проститься с дочкой не успев,
Лишь умоляя облака 
Им всем - счастливо оставаться,
Как рядом вдруг - шагов за двадцать -
Она узнала Старика. 

    *   *   *   

Но как она негодовала,
Толпа почти святых людей,
Когда, прорвавшись сквозь завалы,
Младенца подал ей Злодей,
Старик, известный врач когда-то,
Все книги знавший наизусть...
Его ударили солдаты,
Но вдруг Судья махнул им: "Пусть!" 

Толпа от ярости завыла,
Но вот, заслышав плёток звук,
Толпа в молчании застыла...
Движением опухших рук 
Колдунья, скинув покрывало,
Лицо сумела обнажить
И Старика поцеловала,
Шепнув: - Отец! Вам нужно жить!

Молчал он. Слёзы не пролились:
Толпе он не покажет слёз.
От ветра пряди шевелились
Седых, как снег с дождем, волос.
Она дитя поцеловала, 
(Лишь не смогла перекрестить),
И только тихо прошептала:

- Мой Ангел! Нужно всех - простить!

    *   *   *   

Судья, прямой, как нож из стали,
Стоял, как кормчий у руля...
(Он опоздал... Ему достали
Билет за тридцать три рубля.)
Он Златокудрую Злодейку
Не спас бы, судя по всему, -
Колдунью и  'прелюбодейку'
Что подарила... дочь ему.

Судья, достойный холостяк,
Не раз наведывался к ней,
Теперь он здесь стоял, как стяг,
Как знамя... Да, его коней
Не раз видали у трактира,
Где Ведьма правила свой бал...
Судья хотел любви и мира,
Но Бог любви ему не дал...

    *   *   *   

...Прикрывшись скромною таверной,
Она пророчила судьбу,
Весь город наполняя скверной.
Начхав на Ангела Трубу,
Она лечила прокажённых,
Слепым прозрение даря,
А лицам, злобой искажённым,
Лишь улыбалась... впрочем, зря...

Так,  Инквизиция решила,
Что жить Колдунье не дано:
Она немало нагрешила,
Когда в червонное вино
В трактире обращала воду,
И наливала за пятак
ЧестнОму, доброму народу,
А нищим - дак за просто так.

Ещё болтали, что хлеба
Она голодным раздавала,
'- Ну, так сгореть - её судьба!
-За что? - А чтоб не колдовала!
За то, что сделан приворот
На слишком знатную особу'.
Кто именно - не знал народ,
Да знать и не хотел особо:

Вдруг ночью рыщет, будто тать,
Монах и чёрный соглядАтай,
День любопытства может стать
Для каждого - последней датой.
А слух ещё о ней ходил:
Придворный, что её тиранил,
Навек в болото угодил,
Когда в лесу оленя ранил.

Сам Герцог будто бы желал
Забрать её себе в красотки,
Теперь он при смерти... пылал,
То ль от чумы, то ль от чесотки.
О колдовстве её - рассказов
Немало было на слуху,
Сюжет порой немного смазав,
Толпа клялась, как на духу...

    *   *   *   

Но где же Принц? Его кареты
Стояли цугом во дворе.
А дело было в январе, 
И, пламенем костра согреты,
Зеваки яростно свистели,
Затеяв массу пьяных драк,
И с бубенцами ей колпак
Напялить лично все хотели.

И, юбку задирая ей,
Помои на неё сливали!
Ведь тридцать плачено рублей,
За зрелище на карнавале...
...Вот дробь умолкла и Палач
На эшафот к ней в маске вышел. 
И только тихий детский плач
Никто сквозь крики не расслышал.

    *   *   *   

Не ведая, что натворило,
Собранье пьяных горожан
Весь день, весь вечер говорило:
- Закон один - для всех христьян! 
И полночью на карнавале
Для Принца и его гостей
Артисты пели, танцевали 
На кучке пепла от костей.

    *   *   *   

(из автобиографического)