Сильвии Платт: овечке


Разбросало по ветру твое руно, твои кудри,
обожгло докрасна щеки под бледной пудрой
да оставило неба с овчинку - к глазах немного,
а вода с него вся стекла в лужи под ноги.

Так и пришел сентябрь кустом рябины
рассказать прохожим о красоте любимой, 
занесенной сюда не то самолетом, не то ветром - 
тем, что подул с того берега моря в начале лета.

Глупый сентябрь языком мелет,
а гуляет только до той недели,
пока мамка-вдова за руку не затащит
в дом без дверей, на краю поля стоящий.

Эх, перемена ветра-места - все напрасно,
не удержит дурашка своей прекрасной.
Может, оно и к лучшему, что не любит - 
нарыдавшись в волю, дитя крепче спать будет.




           * * *

В августе здесь неуютно: дожди, ветра;
в барах падает выручка, на пляжах пусто.
Девушки надевают джинсы и свитера
и становятся красивее. Но им почему-то грустно.

Беспричинно хочется плакать, когда звезда
вдруг ни с того ни с сего покидает небо.
И все чаще знакомых увозят московские поезда
ровно в полночь, как водится, не оставляя следа.

Я бы  очень хотел остаться, но не могу,
даже если некуда ехать и нет билета.
Ты мне скажешь "Ну что же", не разжимая губ,
и в ладонь положишь соленый кусочек лета.