- Что ж ты?.. Вроде, познакомиться так хотела, а сама визжишь!.. - Михаил, смеясь, протянул Наде руку и помог подняться. Потом мягко подтолкнул в стону лешего. - Вот, это и есть главный, так сказать, лесной начальник...
- И тебе не хворать! - Щель в коре сложилась в подобие улыбки, чуть жутковатой, но глаза тоже улыбались, по-доброму. - А ты, стало быть, внучка Варина? Слыхал, слыхал... Упреждала она на твой-то счет...
- А Вы и ее знали?
- Это ты с кем?.. - Леший недоуменно обернулся по сторонам. - Один я, вроде как... Ты меня дедушкой зови, по-простому... А бабку твою... Как не знал? Конечно, знал. И обучал тоже... Ох, и упрямая же была! Да, намаялся я с ней... Упрямая, но умненькая, да...
Леший немного помолчал, вспоминая былое, потом спохватился:
- А чего это мы посреди леса-то стоим? Пойдемте ко мне что ли? Поговорим... Обскажете мне все честь по чести, что да как... Лесные-то новости я знаю, а вот об остальном и поговорим... - Леший развернулся и двинулся к краю поляны, неторопливо переступая кривыми и короткими, похожими на толстые корневища ногами. - Редко кто меня навещает-то...
Идти пришлось недолго - по соседству с полянкой начинался овраг. Леший пошел по его дну между все более повышающимися склонами. На одном из них, на самом верху, стояла, раскинув ветви шатром, древняя, исполинских размеров, ель. Часть ее толстых корней выступало из склона, образуя подобие шалаша. В переплетении корневищ в одном месте оставался свободным небольшой просвет. В него и шагнул леший, чуть согнувшись при этом с громким скрипом. Михаил смело шагнул следом, а Надя чуть задержалась. Предчувствие чего-то совершенно необычного, готового перевернуть, перекроить всю ее жизнь, заставило сердце чуть испуганно затрепыхаться, перехватило дыхание. Надя, пытаясь успокоиться, несколько раз глубоко вздохнула, мельком оглянулась кругом и поспешила за Михаилом...
Небольшая пещера встретила смолистыми запахами и почти полным мраком. Надя поморгала несколько раз, чуть напрягшись, вгляделась в темноту, и ее глаза с готовностью перестроились - сначала медленно, потом все ярче перед ней проступили детали внутреннего убранства. Хотя, деталей этих почти и не было. У дальней стены находилось причудливое переплетение корней (похоже, все той же ели), отдаленно напоминающее кресло, в котором, поскрипывая, устраивался сейчас леший. Когда он перестал двигаться, сразу слился с корнями почти что в одно целое. Выдавали его только глаза, тускло светящиеся в темноте фосфорическим светом. Неподалеку от его кресла из ровного, утрамбованного пола торчало еще несколько корней, искривленных наподобие невысоких табуретов. На один из них, скинув с плеч рюкзак, устроился Михаил и возился сейчас с завязками этого самого рюкзака. Справа от входа из утрамбованной же земли было устроено небольшое возвышение, по верху которого было ровным слоем разложено душистое сено. А слева, в углу, в небольшом углублении весело журчал родничок, маленьким водопадиком стекая с выступа на стене и бодрым ручейком убегая в отверстие в стене, расположенное у самого пола. Несмотря на наличие в пещере воды, воздух был сухой и, теплый. Надя оглянулась на вход - ничем не закрыт, вроде, а в пещере тепло... М-да... очень странно...
Михаил тем временем справился с завязками и распустив горловину, запустил руку в рюкзак. Через мгновение по пещере поплыл душистый аромат свежего хлеба.
- Вот, дедушка, гостинец тебе... - Михаил протянул лешему несколько булок.
Глаза того засветились ярче, он протянул руку, взял одну булку и, поднеся к лицу, шумно втянул в себя воздух.
- М-м-м... - Леший от удовольствия даже глаза прикрыл. - Вот благодарствие-то тебе, Мишута, вот порадовал-то старика!..
Он убрал все булки куда-то под кресло, одну оставив в руках, потом начал отщипывать от нее маленькие кусочки и, складывая их в рот, неторопливо, с наслаждением пережевывать.
- Да-а-а... - Протянул он чуть погодя. - Все у меня в лесу есть - грибы, ягоды, орехи, мед... А вот хлебушка нету... Благодарю! - Еще раз поблагодарил он Михаила, потом обернулся к Наде. - А ты, птаха, устала, поди, с непривычки-то? Забирайся эвон, устраивайся...
Леший кивнул на возвышение, действительно напоминающее кровать. Надя и сама чувствовала, как гудят ноги, но спрашивать об отдыхе постеснялась. Сейчас же второго предложения дожидаться не стала, а сразу, разувшись и скинув куртку, забралась на душистое сено и, стоило только устроиться поудобней, словно провалилась в мягкую теплую тьму...
Зайка! Забавный такой! И очень похож на игрушку, что Надя помнила с самого детства. А тут живой! Сидит себе на пенечке посреди небольшой полянки... Она, весело смеясь, бросилась к нему - захотелось вдруг поиграть с ним, потетешкать. Только вот зайка повел себя странно: прянул ушами, оглянулся на шум и, вытаращив вдруг глазищи по пятаку каждый, порскнул в кусты, только его и видели. Ну вот! Надя присела на корточки, опираясь на землю руками. Сидеть так оказалось невероятно удобно. И почему она раньше этого не замечала?..
Кусты, что окружали полянку, вдруг затрещали, и из леса появился новый гость. Ого! Великан какой! Надя восхищенно задрала голову, разглядывая мощные, похожие на широкие шипастые лопаты, рога. Вот это вешалки! Она почему-то всегда мечтала хотя бы об одной такой... Вешалки вдруг угрожающе наклонились, выцеливая Надю, под ними мрачным огоньком сверкнули донельзя рассерженные глаза. Мамочки родные! Надя вскочила на ноги и немедленно потеряла равновесие. Шлепнувшись на четвереньки, она со всех ног бросилась от лося, в страхе прижав уши и поджав хвост. Хвост?.. Хвост! Внезапная мысль обрушилась, ударила по сознанию словно свалившийся с крыши нечаянный кирпич. Ноги, все (четыре!), вдруг сбились с шага, запутались промеж себя, и Надя полетела кубарем на землю. Вернее, кубарем-то она покатилась позже, сначала-то успела носом пропахать в мягкой земле широкую борозду...
Лось, гордый своей выходкой, довольно фыркнул и степенно удалился обратно под сень деревьев. Надя снова осталась на полянке одна одинешенька. Прочихавшись от попавшей в нос земли, она шлепнулась на пятую точку и задумалась. Вот оно, значит, как... ощущается... Она долго разглядывала сначала свои передние (господи, боже мой! Не руки!) лапы, оглянулась на хвост, который лежал себе спокойненько сзади. Мой?.. Виль-виль... Мой... Обалдеть!.. Потом встала, сделала несколько шагов в одну сторону, в другую, пару раз подпрыгнула и снова уселась, прислушиваясь к себе. А ведь здорово! Поджарое жилистое тело, чувствовалось, буквально переполнялось энергией, нос ощущал такие ароматы, о которых она даже и не подозревала никогда, а уши улавливали малейшие шорохи, которые раздавались со всех сторон, из-под каждого листочка... Куда там наш зайка подевался? Молодая волчица потянула носом воздух и, немного склонив голову к земле, безошибочно побежала следом... Никто этого лопоухого есть не собирается! А вот выследить - будет интересно!..
- Гля-ка!.. - Леший кивнул в сторону Нади, у которой во сне чуть подергивались руки и ноги. - Чевой-то она там?..
Он протянул узловатую, похожую на сучковатую ветку, руку и легонько коснулся лба спящей девушки. Щель в коре, обозначающая рот, раздвинулась в веселой усмешке.
- Вот ведь!.. Она уже за зайцами, понимашь, гоняется!.. - Он еще немного мысленно поучаствовал в Надиных забавах, потом отнял руку и, враз посерьезнев, обернулся к Михаилу. - Ну, Мишута, теперь рассказывай...
- Я?.. - Михаил недоуменно и чуть разочарованно приподнял брови. - Я думал, ты мне расскажешь... Ты же в своем хозяйстве все знаешь?..
- Я-то знаю, как не знать. А ты все ж расскажи, о чем проведать-то смог, а я дополню, коли чего...
- Ну, ладно... - Михаил чуть помолчал, собираясь с мыслями. - В общем, видится мне все так...
Сначала он рассказал только факты, которых, как оказалось, и не было почти. Потом, дав наставнику немного эти малочисленные факты переварить, приступил к изложению своих мыслей и подозрений, а закончил свой рассказ тем, что пересказал лешему то, что успел узнать у Нади.
- Вот такая вот у нас тут заноза появилась... - Протянул он, заканчивая рассказ. - Обосновались они на старом прииске. Руководит ими, похоже, такой же перевертыш, только ящер... И чего им тут понадобилось?..
- Такой же, да не совсем... Птаха-то тебе легенду правильную рассказала. Так почти все и было. Они, ящеры-то, древнее будут, чем остальные... Пожалуй, что и нам почти ровесники. И война та была, тоже верно... Мне о ней дед еще рассказывал, а ему его дед. Сейчас о ней и не помнит уже никто. И ведь где-то они таились все это время, силу набирали. Теперь вот, вишь, вылезать начали из щели своей. Знать, осмелели. Они, ящеры-то, твари очень осторожные, никогда наобум ничего делать не будут... Баешь, и котята с ними?
- Похоже на то...
- Да, похоже... Чем же они их к себе-то обратили? Хотя, коты, они всегда себе на уме были. Может, и сейчас чего удумали... Может, до поры они вместе-то? Эх, как бы проведать-то... И, знаешь, чего еще тебе скажу-то... Бывали ведь они уже здесь-то...
- Бывали?
- Ну да, бывали. Давно, правда, годков тридцать назад. Но не долго, ушли сразу. Что-то их тогда спугнуло. А я и запамятовал об этом совсем... Да и внимания, если честно, совсем тогда на это не обратил. Думал, позже разберусь... У нас тут несчастье тогда приключилось - у Вари сын тогда...
Леший вдруг замолчал, осененный внезапной догадкой, даже щель-рот приоткрыл.
- А ведь Гриша-то и впрямь не виноват тогда был... - Пробормотал он больше для самого себя. - А ему никто так и не поверил...
- Какой такой Гриша? Ты о чем сейчас вообще? - Михаил непонимающе уставился на лешего.
- Гриша-то?.. Гриша - это отец птахи-то нашей, Варин сын... Была у нас тут история одна, как раз годков около тридцати назад... Ну да она тебе сама со временем, поди, поведает. Значит, они тогда уже расползаться по свету-то начали. А мы все и проморгали, выходит. Вот оно как... - Леший помрачнел. - Плохо...
Он надолго замолчал, погруженный в мрачные раздумья. Михаил помалкивал, чтобы не отвлекать. А когда терпение почти иссякло, и он собрался уже потормошить старика, тот сам заговорил:
- Плохо... - Еще раз повторил он. - Как бы времени много упущено не оказалось... Ты спрашивал, чего им здесь? Чего... Золота, скорее всего... У нас ведь места-то глухие, а золотишко-то водится. У вас же, у людей, к нему тяга великая, оно вам и силу собой заменяет... - Проговорил леший, как показалось Михаилу, с легкой ноткой презрения. - В вашем-то мире оно решает почти все. Али не прав я?
Михаил пожал плечами - спорить на такие глобальные темы сейчас совсем не хотелось. Да и аргументов в этом споре у него почти не было. Все так - золото в нашем мире главная, наверное, сила...
- Ладно, чегой-то немного занесло меня... - Леший почесал в затылке. - Да и засиделись мы с тобой... не привык я столько-то языком молоть! - Усмехнулся он. - С живностью-то лесной много ли наговоришь-то? Оно, конечно, много, так ить по-другому же... И с деревами тоже свой говор... А ты еще эвона сколь верст-то сегодня отмахал. Так что ложись-ка ты спать, и я тут в корешках прикорну...
Леший кивнул в сторону лежанки - широкая, мол, обоим места хватит. Михаил смущенно кашлянул и отрицательно помотал головой. Потом растянулся рядом с лежанкой на полу, подложив под голову наполовину опустевший рюкзак.
- Я уж тут лучше...
- А чем тебе лежанка-то не глянулась? - Леший непонимающе, вроде бы, округлил глаза, хотя в самой их глубине плясали смешливые искорки.
- Да лежанка-то ничем... - Михаил поворочался, устраиваясь поудобнее. - Только вот... Ладно, спать давай! - Он решительно попытался свернуть со скользкой темы.
- Да я ж чего?.. Спать, так спать... - Леший едва слышно усмехнулся. - Ты до дому завтра-то? Али как?
- Не... Думаю, на заимке пожить. Мало ли чего?..
- Ну да, ну да... мало ли...
- И до прииска оттуда недалеко, схожу... - Михаил вдруг замолчал, услышав странный звук - леший то ли покряхтывал, то ли посмеивался.
- Ладно Мишута, ты не обижайся на старика-то... - Хихикнул тот уже более явственно. - Хорошо мне на вас, на молодых-то глядеть... Хорошо, любо... А птаха наша - девочка хорошая, добрая девочка-то... Она ить за зайчиком-то знаешь почто побежала? Думаешь, кушать? Не-е-е... Она ить за ним поиграть побежала-то... Так-то вот...
Зайка, чуть живой от ужаса, забился в небольшое углубление между корней старого дерева и всеми силами пытался показаться, если не незаметным, то уж во всяком случае очень невкусным. Вот дурной! Никто ж его есть и не собирался! Надя присела рядом и некоторое время разглядывала зайчишку, трясущегося мелкой дрожью. Волчьи уши улавливали даже стук заячьего сердечка, больше похожий на тарахтение маленького моторчика - настолько часто колотилось маленькое сердечко, заходясь в страхе. Когда это занятие Наде немного надоело, она наклонилась к зажмурившемуся зайчишке и лизнула широким языком его мордочку. Попрощавшись таким образом, она подхватилась и потрусила по своим делам, коих успела наметить себе великое множество - найти какой-нибудь ручеек и вдоволь напиться, покувыркаться в траве, согретой ласковым солнышком, проверить, можно ли отыскать в этом странном лесу полянку, куда приводила ее бабка Варвара... Да мало ли? Тело, наполненное энергией, просило движения, а уж побегать-то тут было где!