Левченко Егор Андреевич : другие произведения.

Маяк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это был маяк буквально на краю мира. Он был построен специально для того, чтобы отметить место, куда смог-таки, несмотря на нечеловеческие условия, добраться человек. Восточней него не было ничего, ни высокоразвитой жизни, которой мог потребоваться маяк, чтобы добраться до ближайшего городка, ни животных, за которыми мог бы наблюдать человек...
  Самолёт летел над снежной гладью очень низко, буквально касаясь снега своими полозьями. Выше подниматься было нельзя - могли сбить с курса сумасшедшие порывы ветра, которые уже сейчас заставляли первого пилота крепче сжать руки на штурвале. Он вглядывался в снег, летевший на него из тьмы, и думал. Думал о том, как будет сидеть в кресле, развалившись у камина и грея обмороженные ноги, как жена принесет ему горячего кофе, а ветер будет свистеть в камине... думал о том, что зря он согласился везти этот чертов груз на одинокую башню, стоявшую почти в центре этой бескрайней пустыни... думал. Шуба, промокшая насквозь, уже не грела, а только отнимала тепло, шапка сбилась на затылок, а очки заиндевели. Тёплый воздух, вырывающийся изо рта, повисал перед лицом виде облака и, казалось, тоже покрывался сосульками. В наушниках был слышен шум, плохо настроенного приёмника, пытающегося поймать волну с маяка, куда и нужно было доставить груз. Маяка, расположенного на востоке страны, на востоке мира, обжитого человеком. Шум электроники смешивался с шумом ветра, пробивавшегося из щелей в кабине пилотов, ведущих старый самолёт, и с тихим голосом, шепчущим молитвы на неизвестном ему языке.
  Молитву читал второй пилот, которого вытащили из постели и, не дав даже попрощаться с семьей, отправили в рейс. Теперь он молился о том, чтобы вернуться назад, чтобы найти нужное место, а не заходить на второй круг, рискуя остаться без топлива. Своими уставшими глазами через очки, покрывающиеся инеем при каждом вдохе и запотевающие при выдохе, он вглядывался в белую пелену за бортом. Иногда ему казалось, что он видит маяк, мигающий им призывным светом, но всё это было лишь бликом на лобовом стекле, отражающим тускло мигающую лампочку в кабине. Оставалось лишь искать пеленг или устало повторять позывные, надеясь, что их услышат. Голос первого пилота уже перешел на хрип, когда он попросил заменить его. Его помощник отложил маленькую черную книжку, взялся за штурвал и повторил надоевшую уже всем, включая спящего за шторкой радиста и диспетчера ближайшего городка: "Грузовой борт Г Б девять восемь тире семь восемь ноль А, "Вестник" с почтовым грузом на борту. Станция "Восток" ответьте". В наушниках послышался тихий голос, который был до неузнаваемости преобразован передатчиком: "Восток Вестнику. На связи".
  
  Это был маяк буквально на краю мира. Он был построен специально для того, чтобы отметить место, куда смог-таки, несмотря на нечеловеческие условия, добраться человек. Восточней него не было ничего, ни высокоразвитой жизни, которой мог потребоваться маяк, чтобы добраться до ближайшего городка, ни животных, за которыми мог бы наблюдать человек. Да и в жизнь, обитающую в глубинах космоса, которая могла бы приземлиться в этой пустыне и понять сигналы маяка, человек уже не верил.
  Маяк был около пятидесяти метров в высоту, чтобы не засыпало ни снегом, ни песком. Но он был не настолько высок, чтобы быть хрупким и не мочь противостоять шквалистому ветру, дующему на высотах от пятидесяти пяти метров. У его основания стояло пять огромных бочек из камня, которые служили складом, для этого форпоста. Была еще одна такая же бочка, но поваленная набок и ушедшая наполовину в грунт, там находился маленький садик, островок зеленой жизни, без которой не мог человек. Вершины всех строений были в виде полусфер, сделанных из полос солнечных батарей, и покрытых кварцевым стеклом, которое находилась под высоким напряжением и защищала от летящего песка, который тут же становился частью этой прозрачной скорлупы. Вершина же самого маяка была покрыта такой же полусферой, но со шпилем, на которой развивался белое полотнище, то ли как визуальный опознавательный знак, то ли как символ поражения человека перед пустотой восточных земель. Под куполом был в человеческий рост цилиндр из стекла, так же под высоким напряжением. Вокруг этого цилиндра был небольшой балкон с перилами. Ниже шел уже столб маяка. Первые пять метров в нём были ниши, напоминающие архимедов винт с лестницей, чуть ниже винта был шпиль, параллельный земле, с развивающимся белым флагом на котором был изображен красный восьмиконечный крест. Там же была спутниковая тарелка и пара мощных антенн, повернутых к югу. Ниже в столбе были ниши двух гигантских окон, расположенных друг против друга, но на разной высоте, рубка управления между ними, затем был её выступ в виде стеклянной же трубки. Затем круглое углубление на уровне земли, в котором был вход. По всем столбы были установлены мощные светильники, смотрящие в землю, но, похоже, перегоревшие и теперь непрерывно мигающие. Был еще спуск, напоминающий вход в бомбоубежище, справа от двери. А слева находилась площадь в пятьдесят квадратных метров, огороженная светящимся канатом - место приземления вертолетов, если такое чудо все-таки случится, или площадь для сброса посылок...
  Главным местом работы обитателей маяка была рубка управления. Это была небольшая комната шестиугольной формы с маленькой четырёхугольной нишей. Ровно на половину она выступала из ровной окружности маяка. В полу по центру столба была лестница вниз, в потолке вверх. Всё это и располагалось в той четырёхугольной нише. Ещё в ней была дверь выходящая в маленькую комнатку, заставленную громоздкой электроникой. Выступавшая часть пульта управления была стеклянной. В ней было четыре небольших окна из небьющегося стекла, забранного изнутри кварцем. Эти окна позволяли работнику восточного форпоста человечества вести обзор практически на сто восемьдесят градусов. В этой нише находился большой пульт управления маяком: множество непрерывно мигающих кнопочек и лампочек, клавиатура, пара маленьких экранов, показывающих состояние маяка и башни, множество измерительных приборов со стрелками и электронных, большой экран свисал с потолка, было ещё два джойстика. Перед пультом стояло кресло, вмонтированное в пол, но способное передвигаться по нему на рельсах. На кресле были ещё пара джойстиков и клавиатура, а так же ещё один маленький экран.
  Вот на этом кресле и спал человек. Он был одет в оранжевый зимний комбинезон, выделяющийся на фоне практически абсолютно белого цвета (годы жизни на маяке научили человека выделять из белого цвета сотни оттенков, которым даже названия нет, ибо большинство людей их просто не отличит друг от друга, и дали понять, сто абсолютного белого в природе быть не может). На ногах у него были кожаные ботинки с мехом, которые он практически никогда не снимал, чтобы не замёрзнуть зимой, длившейся здесь ровно полгода. На голове у него был шлем, надетый поверх вязаной шапки. Человек спал, накрывшись большой чёрной шубой, с оранжевыми вкраплениями плотной резины, и полосками светоотражающего материала, как на комбинезоне, для лучшего обнаружения. На большом экране светился круг, с приближающейся к центру точкой... а в наушниках усталый уже голос монотонно повторял одну и ту же фразу.
  Когда точка подошла на расстояние около ста пятидесяти миль, на экране появилась надпись: "Внимание", а на маленьком экране на кресле, на котором, кстати, человек удобно расположил подушку, зажглась информация о приближающемся объекте - самолете, просящем пеленг. В наушниках, вмонтированных в шлем зазвенел сигнал внимания, сработавший как будильник. Человек тут же открыл глаза.
  Усевшись поудобней и откинув подушку в угол, человек постучал онемевшими от мороза пальцами по клавиатуре (нужно в следующий раз спать в варежках), отключая противный звук. Затем, пробежавшись глазами по информации о посетителе и вслушавшись в изменившийся голос в шлеме, он ответил:
  - Восток Вестнику. На связи.
  - Восток, что так долго молчите? Не видим сигнал, включите радиопеленг.
  - Радиопеленг включен, - ответил работник маяка, стуча уже начинавшими приходить в себя пальцами по клавиатуре. Затем он всмотрелся в большой экран с кругом и приближающейся точкой и определил, что она заходит, как всегда, с запада. - Дозаправка нужна?
  - Черта-с-два, - ответил пилот, отступая от правил радиосообщений, но, показывая свое отношение и к расстоянию, на котором расположен маяк, и к погоде, и к работнику маяка, проявившему неуместную гостеприимность. - Сяду я на этот ледник. Пусть у меня все баки опустеют, и я разобьюсь, если не дозаправлюсь, но на этом снегу не будет следов, оставленных полозьями самолета, в котором сижу я! Где груз сбросить?
  - Там квадрат зеленый, не пропустишь.
  - Слушай, как тебя там? Ов? Ов Грин, как ты вообще живешь там? Один, - Ов выпустил джойстики, за которые держался, пытаясь согреть руки. То, что он был один, являлось грубейшим нарушением всех правил и уставов. Минимум три человека должны находиться на таких объектах! Вначале так и было, затем у его помощника Вита заболела мама, и он написал о заявление "О переводе", потом из-за переохлаждения погиб его напарник Джиггер, тело удалось отыскать только через пару месяцев после смерти. Потом уже никто не хотел работать в этом месте, да и правительству было легче закрыть глаза на нарушения, чем содержать троих работников. С одним маяк становился полностью автономным, требующим редких посылок из центра. - Грин, ты слышишь? Груз сброшен, принимай.
  - ОК. Удачного полета, я отключаю передачу, - клавиатура была уже отодвинута, и Ов сидел в своем кресле, смотря на удаляющиеся огни в окнах, да и на мигающую точку, делающую круг у центра радара. Затем он встал и, свернув шубу в меховой рулет, подошел к углу, где валялась подушка. Бросив шубу, он вернулся к креслу и отодвинул его, чтобы освободить место. Затем он подошел к главному пульту и повысил температуру в кабине.
  Ов начинал утро с разминки уже пять лет, как работал на маяке. Это помогало держать себя в форме, несмотря на то, что большую часть суток он проводил в кресле. После разминки он посмотрел на часы и, решив, что до рассвета осталось пять часов, сел в кресло. Взяв в руки джойстики, Ов привел пульт управления в движение. В огромных, в человеческий рост окнах он увидел, что в ближайшем городе Дарк-Уэлене зажег свои огни такой же маяк, это значило, что там, в горах, уже видят солнце. Дернув ручки, Ов привел маяк в движение. Перед глазами проносились бескрайние снежные просторы, которым уже сегодня предстояло исчезнуть. А на востоке уже пылало зарево. Огромный шар алого солнца показал свои края над горизонтом, значит, надо было спешить.
  Встав с кресла, и подняв шубу, лежавшую в углу, Ов направился к лестницам. Сначала он открыл маленькую дверь в комнату электроники. Мерный шум разгоняющихся вентиляторов сказал ему, что все в порядке, и компьютер почувствовал повышение температуры и теперь готовился к переходу в летний режим. Люк, ведущий наверх, он не стал даже трогать - все равно завален громадным количеством уже утрамбовавшегося за полгода песка. Открыв нижний люк, он стал спускаться вниз. Через пару метров лестница, наподобие пожарной, прикрученная к стене, закончилась, и начались полсотни винтовых ступеней, ведущих к лифту. Лифт открыл двери неохотно, будто сомневался, стоит ли впускать единственного жителя этого здания. Внутри было всего две кнопки: "вверх" и "вниз" - горевшие слабым зеленым светом, что было необходимо в полумраке этого помещения. Кабина лифта пронеслась по столбу маяка и остановилась на техническом этаже, где и открыла двери. Там была маленькая комната, также заставленная огромными системными блоками и панелями, с жутким количеством мигающих лампочек и кнопок, расположенными у стен. В центре комнаты, находился стеклянный столб, внутри которого была светящаяся полоска света, которая била из подземных помещений вверх, к огромным выпуклым зеркалам на вершине маяка. Рядом с этим столбом была небольшая панель с циферблатом, показывающим количество света, и кнопками, управляющими световыми шлюзами. Пробежавшись пальцами по кнопкам, Ов увеличил количество подаваемого света к зеркалам так, что тонкий луч превратился в огромный слепящий столб света, мгновенно осветивший маленькую комнату. Затем Ов подошел к панелям у стены и проверил состояние ядерного реактора, расположенного глубоко под маяком, и обеспечивающего энергией все строение. Конечно, он мог это сделать и с главного пульта, но, почему-то, показаниям этих приборов Ов доверял больше. Потом он направился к маленькому круглому отверстию в полу с лестницей, ведущими в комнату, которую он называл "прихожая". В этом помещении было всего три двери ведущие в сад, на склад и на выход, а еще такой же стеклянный столб, в центре, как и везде.
  Сначала он пошел на склад, который находился в одном из вертикальных цилиндров. Там были огромные, доходящие до потолка стеллажи, заставленные одинаковыми деревянными ящиками с номерами, в большинстве из которых пылился хлам. Внизу одного из стеллажей находились стиральные машины, которыми он никогда не пользовался - то, что живешь одни, а не втроем, позволяет тебе менять одежду три раза в неделю. Затем полки с сублимированными продуктами, в большинстве своем мясом и порошковым молоком. Полки с электронными запчастями. Полки с книгами. Плюс полки со всяким хламом, доставшейся его группе от предшественников, которые каким-то таинственным образом исчезли, а может просто ушли с маяка, где их сожгло солнце, либо замерзли, не дойдя до ближайшего города. Под потолком находился кран с кабиной, а в центре комнаты крупная машина с лебедкой. Ов сел за штурвал и завел ее. Затем он подошел к стене, напротив которой она находилась, и перевел ее управление на переносной пульт, который взял с собой. Потом он вернулся в прихожую. Там он надел на себя шубу и направился к шлюзу.
  Снег. И кроме снега ничего, если считать белую гладь пустотой. В первые секунды было не понятно, где небо, а где земля. Все кружилось, а снежная пелена охватывала все стороны бытия и застилала глаза. Стекла защитных очков сразу порылись изморозью, которую пришлось тут же стирать тыльной стороной перчаток, которая была более шершавой, будто покрытой мягким оранжевым наждаком. Очистив стекла, он увидел мир. Он делился на две части: белую и иссиня-черную. Если бы все так в жизни, но нет, только здесь в ледяной пустыне мир казался таким простым. Белая, белая земля и бескрайнее небо, с алмазными блестящими гвоздиками звезд. И тишина, в которую вплетаются звуки дыхания, через маску, и свист ветра. Ов словно окунулся под воду, Это был чужой, непривычный человеку мир, где его словно не ждали, где он мешал. Слева мигал канат, ярким зелено-белым цветом. Там начиналась зона выброса. Значит где-то там, на площади в пятьдесят квадратных метров, была его посылка, эту площадь можно было пройти днем за пару минут, если конечно не поднималась песчаная буря, но ночью... ночью, нет. Нужен был джип-вездеход, который обычно стоял здесь же, но видно поднявшаяся метель засыпала его вечно работающий мотор (чтоб не глох, там стоял стопор, поддерживающий его в таком состоянии) и теперь высасывала из него жизненно необходимое тепло. Из сугроба вырывался только слабый свет горящих фар.
  Ов подошел к стене склада и нажал на кнопку на пульте. Нажал и быстро отпустил, чтобы двери, замаскированные в стене открылись лишь на мгновение, образовав расстояние доступное лишь человеку. Протиснувшись вовнутрь, в это, теперь заблокированное изнутри помещение, Ов взялся за крюк с канатом, тянущимся от машины с лебедкой. Вышел назад и, не закрывая стену, пошел во тьму. Канат служил не только способом быстро доставить посылку на склад, но и нитью, словно та, что вывела древнего мифического героя из коридоров лабиринта. Тьма расступалась неохотно, словно не желала отпускать живую душу подальше от спасительного шпиля маяка. В руке слабо попискивал детектор, направленный на посылку, оснащенную радиомаяком, смысл простой, чем ближе к цели, тем чаще и жалобней пищит электроника в твоей руке. На пятой минуте медленного приближения к цели, он уловил на себе взгляд, направленный из темноты. Осмотревшись и, никого не обнаружив, он глянул на детектор жизненных форм, прикрепленный на правой руке. Он молчал, показывая белую пелену, которая могла значить, либо пустоту, либо толпу людей, в которой идешь ты. Затем он вновь прислушался к маячку. Тот пищал уже часто, указывая, что посылка в пяти-десяти метрах от него (жаль маячок не мог показать, где именно). Проблуждав по белым барханам, и обнаружив, что пластиковый ящик размером с небольшой автомобиль зарылся на половину в кучу снега, он стал осматривать его в поисках цепи, которой обычно крепили такие посылки в самолетах. Цепь была. Прицепив к ней крюк от лебедки, он нажал на кнопку ее включения. Канат натянулся и потащил за собой этот пластиковый короб. Ов подпрыгнул и улёгся на него животом. Так он обычно добирался до спасительного маяка, который никогда не давал ему ни переохладиться, ни перегреться. Его волновало одно: взгляд, что до сих пор не отпускал его.
  Обычно на обратном пути он спал, но не сегодня. Сейчас он вглядывался в пустоту, где не могло быть никого, ни единого живого существа. Подъезжая к маяку, он раскрыл стену на максимум, позволяя въехать крупному грузу в здание, там, он остановил машину и спрыгнул с ящика, который оказался чуть ли не с него высотой. Затем он подошел к дверям. Его не отпускал взгляд. Некто следил за ним. Молча, изучая, а может, пытаясь связаться... хотя тогда он мог бы и показаться на человеку на глаза.
  Говорят, мыски материализуются, но он никогда не верил в это, точнее больше не верил. С тех пор, как он взывал к движку автомобиля не глохнуть на полпути к спасению, чтобы не тащить его потом на себе, как просил компьютер не виснуть во время ответственного радио-сеанса. Больше не верил. Он не увидел, как содрогнулся воздух за все еще открытой стеной... скорее почувствовал, обернулся. Ничего. Затем заметил два глаза, похожие на сенсоры робота, впившиеся в него из темноты. Пустота. Наваждение исчезло. Стены двинулись назад... возможно, закончился лимит времени, который он отключил еще в первый день, как остался на маяке один, возможно, он сам надавил на клавишу пульта, а может... он просто разуверился в существовании сверхъестественного.
  В ящике была почта, продукты, и новая электроника. Все это он оставил на утро, сейчас было много дел.
  Оранжерея. Зимний сад, Огород. Все это под одной крышей представляло собой огромных размеров ванны с зеленью, обеспечивающие Башню не только продуктами и витаминами, он и свежим воздухом. Над ваннами были расположены трубки с солнечными лучами, что били из-под земли и заставляли работать маяк. Под трубками была оросительная система, через которую доставлялась не только вода, он и нужные реагенты, не позволяющие растениям погибнуть во враждебной им замкнутой среде. Замкнутым мир со своим кругом вращения внутри одного здания под руководством компьютера и человека, который не должен был тут ничего делать, но работал по двенадцать часов в сутки. Войдя в помещение, Ов оказался в рубке управления. Здесь вся электроника была новой, присланной в прошлой посылке, потому как из-за повышенной влажности быстро выходила из строя. Не раздеваясь, несмотря на жару в тридцать пять градусов, Ов подошел к четырем огромным сенсорным экранам, показывающим состояние этого мини-рая. Экраны успели уже покрыться ржавчиной, хотя и были изготовлены из пластика, возможно, так действовал сок, какого-то из экзотических растений, опутывающих их, копоть, грязь. Это не мешало им работать, но так они выдут из строя за пару лет, так и не успев устареть... На экранах были показаны различные сектора этого зеленого города. Быстро определив, что яблоки в зоне А уже нуждаются в сборе, компьютер предложил их собрать, а Ов только постучал по монитору пальцем, В зоне Д недостаточен полив, а в зоне З нужно увеличить количество реагентов. Компьютер услужливо предложил свою помощь, работать над этим самостоятельно, но человек отказался. Во первых он помнил несколько печальных последствий такого решения: во-первых, мог произойти сбой в системе, из-за чего будет потерян весь зеленый мир, во-вторых компьютер создаст идеальные для жизни растений условия, из-за который их плодовитость, и так с трудом контролируемая, просто взлетит до небес, увеличивая затраты на электричество и прочие ресурсы, необходимые для ее хранения, а в-третьих человек потеряет работу, без которой жить на станции станет неимоверно скучно и однообразно, но сейчас, человек работать не мог. Он уже видел красное зарево наполовину поднявшегося из-за горизонта солнца и должен был спешить. Осталось лишь несколько минут зимы.
  Ов подошел к краю платформы и, увидев, как маленькие машинки, работая серебряными манипуляторами, собирают фрукты, он успокоился. Все шло своим чередом. Потом он вернулся в коридор, где, раздевшись (температура в маяке уже поднялась), стал подниматься по лестнице до пульта управления. Там он увидел солнце и чуть не испугался, что опоздал, но тут же успокоился, взглянув не блестящий, переливающийся на солнце снег. Снег, потихоньку чернел, что значило, что он уже готов испариться. Это значило пора. Пододвинув к себе клавиатуру, Ов начал набирать вход в программу.
  Это было необходимо. Без воды не могло жить это строение, она была нужна для питания растения, для употребления человеком, для охлаждения реактором. Зимой с ней проблем практически не было. Можно было собрать снег, и растопить его, можно было просто использовать запасы в одной из каменных бочек. Но во время часовой весны ее всегда оставалось мало. Программа называлась "Парашют". Он открывала огромные полотна прорезиненной ткани, которые накрывали огромные пространства, позволяя весной конденсировать в себе воду, которая потом стекала по предназначенным для этого трубкам.
  Через несколько минут можно было наблюдать, как со страшной скоростью тает снег, как пар, конденсируясь, обретает видимые очертания и поднимается в небо, образуя облака. Скоро из чёрной, пропитанной остатками снега земли стала пробиваться зелёная трава, которая тут же иссыхала, не успев вырасти даже до высоты травы, покрывающей футбольные газоны. Ов стоял у выхода из шлюза и смотрел на небо, в котором уже начинали своё полугодовое движение кучевые облака... Они будут собирать воду из земли, впитывая её, как губка, чтобы потом пролиться ливнем. Ливнем в такое же маленькое время года, как эта весна, которое можно было назвать осенью...
  Взгляд. Снова этот взгляд. Он преследовал его. Теперь его нельзя уже было отнести к усталости от вида снега, нельзя было предположить, что под толстым белым покрывалом может таиться жизнь. Теперь это было невозможно, в этом гладком поле, которое просматривалось со всех сторон, спрятаться было просто негде. Но он не любил рисковать. Вбежав в шлюз и заперев за собой дверь, он не увидел, как воздух на небольших порожках начал сгущаться, образовав воронку, а затем, раскалившись до бела, лопнул, оставив от себя запах озона...
  По плану требовалось разобрать склад, чем Ов и занялся, потратив на это пару часов, затем был обед и работа в оранжерее. Сон.
  Во сне он увидел город, построенный, не из зданий, а словно выращенный из огромных чужих и не понятных растений. Они были высотой в два, а то и в три человеческих роста, некоторые из них вырастали из других, таких же растений. В них были окна и двери, но почему-то круглые, сделанные из какого-то красного металла. Люди в этом городе ходили в длинных до земли разноцветных балахонах. Ов ходил по этим улицам как завороженный, сначала его внимание привлекло растение, стоящее ровно в центре города. Оно было намного выше всех остальных, иссиня-черного цвета, покрытое непонятными водорослями оно нависало над городом. Внизу у его корней трудились рабочие, которые словно жители древних цивилизаций складывали из огромных валунов стену, которая, возможно, должна была служить опорой, этому растению, которое в середине было гораздо шире основания и могло упасть. На холме слева от него стояли люди в черных балахонах, в руках они держали длинные шесты, похожие на кресты, но с укрепленными на них полотнищами белого цвета с непонятными иероглифами, свисающими до земли... Внизу, под стенами он увидел, как одного из рабочих задавило огромным камнем, но никто словно и не обратил внимание на это, правда и тела, после того как камень проехал дальше, не было, словно сама земля поглотила его. Потом Ов заметил, что люди, работающие внизу все на одно лицо.
  Кто-то дотронулся до его плеча. Человек, стоящий сзади был одет в желтый балахон, скрывающий лицо и все очертания фигуры. Балахон был бело-желтого цвета и напоминал песок, которым летом был окружен маяк и который был под ногами в этом городе. Человек не сказал ни слова, а когда Ов попытался сорвать с него ткань, закрывающую лицо, он рассыпался в песок, словно сам состоял из него.
  Ов проснулся. Решив не придавать этому сну значения, он отправился наверх, проверить защитный слой стекла на маяке. Люк вверх открылся легко, словно был недавно смазан, а не проржавел давно и безнадежно еще до того, как маяк ввели в эксплуатацию. Винтовая лестница без перил вела на верхнюю площадку. Ов поднялся наверх и вышел к стеклу. Огромные зеркала, отражающие свет из реактора медленно вращались по часовой стрелке. Увеличительные кристаллы, все еще держались на них, хотя давно было уже пора вызвать техников, которые бы смогли их починить. Кристаллы уже и так отработали два своих срока службы. Свет бивших из них на мгновенье ослепил Ова, когда он вспомнил, что забыл проверить механизмы реактора, и побежал вниз. Снова поймав на себе взгляд на последних ступеньках, он уже не обратил на него внимания, решив, что это всего лишь галлюцинация, вызванная излишним пребыванием в одиночестве.
  Он спустился в фундамент маяка на лифте, заблокировав его остановку, на доступных посетителям этажах. Внизу было пусто. Огромный круглый зал, в центре которого находился белый шар, с колонной проводов вниз, и лучом света бьющем в потолок, где находилось основание трубы. Ов пробежался по мостику до шара и начал спускаться ещё ниже. После того как лестница окончилась, он оказался в тоннеле, который вёл куда-то на север. Затем в конце тоннеля была комната с огромными аудио-визуальными панелями, показывающими, что состояние реактора в норме. Ов успокоился. Он конечно знал, что придерживаясь правил: "пока работает, не лезь" и "если работает, то все в порядке", в случае с маяком можно было жить не проверяя технику годами.
  Всё в норме.
  Из этого помещения нельзя было выйти так, как он туда попал, поэтому он взял с собой парашют. Надев его, он направился в маленькую комнатку, соединяемую с панелью автоматическими дверьми. Комнатка была круглой, два метра в диаметре и высотой в сотню метров, оканчиваясь электрическим шлюзом. Пол был сделан из прочной частой сетки из какого-то металла, под которой находилось несколько мощных вентиляторов. Ов включил подъем сетки, та поднялась на три метра и остановилась, открыв для работы крюки, торчащие из стен. Теперь предстояло раскрыть парашют и закрепить его края на этих крюках, потом лифт опустился, и человек нажал на кнопку запуска вентиляторов. Мерный гул разгоняемого воздуха, затем рывок и его вытолкнуло из трубы, через едва успевший открыться шлюз. Пора было проверить систему реагирования, а то уж что-то часто давала поздние срабатывания.
  Пустыня. Огромные песчаные пространства, не пригодные для жизни. Никто не знал, почему люди решили именно здесь ждать визита внеземных цивилизаций, словно те, что будут искать встречи с человеком там, где его нет. На юге высился шпиль маяка с развивающимся над ним полотнищем, на котором был нарисован черный крест месяц и семь звезд - символ станции. На стенах маяка даже издали можно было увидеть красные иероглифы восточного народа, обозначающие приветствие. Потянув стропы, Ов развернул парашют. На востоке, как и на севере, промелькнувшими перед глазами не было ничего необычного, на западе в горах виднелся город, который изредка обеспечивал маяк всем необходимым. Снова потянув стропы, он вернул свой взгляд не север, где в это время из-под песка начинал подниматься цилиндр, который был не только пунктом управления полями солнечных батарей, окружающих его, но и входом в единственный тюремный блок в этой части континента. На плоской крыше собрались люди, которые разматывали огромное красное полотнище. Ов услышал шум приближающегося самолета и понял, что не он один получит в этот день посылки. Порыв ветра развернул его лицом к югу, его взгляд приковался к огромным животным, снующим по горизонту. Они напоминали слонов на тонких длинных ножках на работах одного из художников...
  Решив, провериться на аппарате искусственного доктора по прибытию на станцию, он начал приземление.
  Приземлившись слишком далеко от входа в маяк. Он решил больше никогда не поддаваться искушению осмотра красивых видов, а лучше управлять парашютом. Сворачивать его теперь было небольшим трудом, по сравнению с многочасовой дорогой к шлюзу.
  Взгляд. Кто-то несомненно смотрел, на него. Ов огляделся. Никого. Ощущение чужого взгляда на тебе не исчезало.
  - Кто здесь?! - крикнул он в пустоту. Боясь услышать ответ.
  - Я, - ответил голос, до ужаса знакомый и напоминающий его собственный.
  - Покажись!
  Вы когда-нибудь видели, как кто-то выходит из-за здания? Конечно! Это происходит на наших глазах буквально ежедневно. Человек в балахоне цвета песка вышел из воздуха. Именно вышел, не материализовался, не вырос из песка, просто вышел.
  В этот раз он не был в капюшоне. Его лицо ни чуть не отличалось от лица Ова, который от шока не мог пошевелиться. Человек взял Ова за руку и повёл за собой. Через пару шагов они оба исчезли, а компьютер на маяке отправил сообщение в центр: "Восток Центру. Они пришли. Задача выполнена. Приказаний не жду, мы не выстоим. Конец связи".
  Связист, принявший это сообщение направил его в службу расшифровки. Та не поняв его содержания, направила почтой в штаб, где оно месяц пролежало на столе у секретаря, прежде, чем он осмелился доложить начальнику службы о том, что письмо было им не расшифровано и не понято. Тот ждал месяц, что бы разобрать его и с другими делами направить в главный штаб, который уже не мог ничего поделать, потому что наступление началось. А в это время маяк был поглощен тьмой, пришедшей с востока. Эта тьма была пустотой, а в ней ничего не могло быть.
  Инопланетных цивилизаций не существует. Есть только миры, параллельные нашему. Возможно, их жители будут дружелюбны, по отношению к людям, но пытаясь наладить контакт они начнут объединять наши миры, что постепенно приведёт к уничтожению одного из них. К уничтожению нашего мира. А, может быть, здесь появится нечто, что скажется на нашем развитии. И как Кобольдпул в котором ещё долгое время не сможет существовать жизнь, в ничто обратился крайний форпост человечества, выполнивший свою функцию...
  
  Наступление нечто на мир продолжалось....
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"