|
|
||
Три одинаковых существа брели по бескрайней пустыне. Они были неотличимы друг от друга, как три одинаковые маски. Когда-то они были частями одного и, вероятно, счастливого существа и всё ещё помнили об этом, хотя и довольно смутно. Связь между ними уже не была наглядной, но ещё ощущалась достаточно прочной - расстаться они не могли при всём желании. А желание такое явно имело место - это было очевидно хотя бы из того, что они ни в чём не могли согласиться между собой. Все трое носили одинаковое имя - Эр. Этим звуком когда-то начиналось длинное имя, настоящее имя единого существа, теперь же остался рудимент - почти бессмысленный. Упорно причиняя себе боль подчёркиванием своей разности, они звали друг друга: Эр Первый, Эр Второй, Эр Третий. Впрочем, Третий никого никак не называл, предпочитая хранить молчание.
- Эта пустыня когда-то была океанским дном, - убеждённо заявил Эр Первый.
Он произнёс эти слова, вероятно, в тысячный раз, но убеждённость его была не меньше, чем в первый.
- Никакого океана нет и никогда не было, - не менее уверенно ответил Эр Второй.
- Было! И есть! Потом вода отступила. Но если идти всё время в этом направлении, не сво-рачивая, непременно выйдешь на берег!
- Это пустые иллюзии, тупиковый путь. Пустыня была всегда и всегда будет. Слова "вода", "океан", "берег" не означают ровным счётом ничего, это утратившие смысл древние символы. Никто никогда не видел никакой воды. Но если бы даже это было реальностью - откуда нам знать, что двигаться надо именно в этом направлении, а не в противоположном? Пустыня простирается на все четыре стороны...
Эр Третий не потрудился даже открыть рта, чтобы оформить в слова свои мысли: "Может быть, прав Первый, а может, Второй... а скорее всего, ни один не прав. Есть океан или нет, дойти к нему нам не по силам. Мы не знаем, куда идём, хотя Первый и уверяет, что ему это известно. Как же - наитие! Мы не знаем, как долго идти - наверняка этот путь дольше одной жизни. И даже если мы дойдём до этого самого пресловутого океана - откуда мы узнаем об этом? Ведь мы не имеем ни малейшего представления о том, на что он похож, eсли, конечно, не считать запутанных преданий, невнятно повествующих о его безумной красоте и грозной силе...".
Нить его размышлений прервалась, потому что он споткнулся. Когда же увидел, обо что, то вопреки обыкновению открыл рот и позвал:
- Эр!
Второй и Первый остановились и обернулись к нему. Третий поднял с песка непривычной формы предмет, серый с одной стороны и переливающийся розовым с другой.
- Ну! Говорил я вам... - у Первого прервалось дыхание.
- Что? Это и есть вода? - изумился Второй. - Я как-то иначе себе представлял...
- Да нет же! Какая вода?! Это раковина, морская раковина! Ну, теперь вам ясно, что здесь было морское дно?!!
- Ерунда! - фыркнул Второй. - Я не очень-то представляю, почему это именно, как ты утверждаешь, раковина, а не выветренный камень, например... и мне не особенно ясна зависимость между раковиной и водой... но хоть бы и так - разве из этого следует, что океан где-то существует сейчас и что мы к нему и впрямь приближаемся, а не отдаляемся, например?
"Как им не надоест жевать одну и ту же мочалу, - думал Третий, уже жалея, что привлёк внимание к находке, - неужели они в самом деле не понимают, что нам никогда не узнать, есть океан или нет, и если есть, то океан ли это или что-то другое, на него похожее... Бессмысленный спор, бессмысленный путь. Можно было бы брести в противоположном направлении, можно было бы остаться на месте и ждать, когда занесёт песком... бессмысленно вот так тащиться за ними, бессмысленно спорить с ними...".
Никто из них, впрочем, не удивился, когда за песчаными холмами сверкнула серо-стальная полоска, расширяющаяся по мере приближения.
- Это... оно? - неожиданно робко спросил Второй.
- Кажется, да... - ответил, помедлив, Первый.
Третий хмыкнул.
Они вышли на пляж. Воды было так же много, как раньше пустыни. Сине-зелёная масса, белые гребешки вспухающих волн. Берег усеян галькой, ракушками, обломками панцирей обитателей вод.
- Там, в глубине, их много, очень много, - прошептал Первый, - от гигантов до крошек, от хищных до безобидных, от прекрасных до чудовищных... и они никогда не знали горячего ветра пустыни... и это всё - океан... и мы...
- А здесь неплохо, - впервые улыбнулся Второй, с наслаждением опустившись на влажный песок у самой воды. - Конечно, как по мне, так никакой это не океан... а уж что там, в глубине, это вообще...
Третий молчал.
- Мы первые, пришедшие сюда из пустыни... - забормотал Первый; решение уже вызревало в нём, и он почти прокричал:
- Там, в пустыне, тысячи существ, не видевших воды и не знающих о ней! Мы должны вернуться к ним и рассказать... позвать!!.
- Посмей только! - Второй, вскочив, загородил Первому путь. - Кто дал тебе право увлечь их в странствие, в котором, может, половина из них погибнет?!
- Да разве я имею право не увлечь их, из пустыни - к морю?!!
Третий без особого интереса наблюдал, как движения их делаются всё более угрожающими, а слова - неразборчивыми, как они вцепились друг в друга и покатились по песку и как, наконец, они оторвались друг от друга, чтобы недвижно рухнуть в разные стороны: Первый - по направлению к пустыне, Второй - к воде.
И тогда Третий понял, что с их гибелью кончится и его жизнь, потому что они всё ещё оставались частями единого целого, но не испугался, ибо успел ощутить, что океан вздыбился и сейчас возьмёт их к себе... снова сделав одним... а затем вернётся туда, откуда когда-то отступил, - в пустыню...
И тишина...