Аннотация: Я встречал много людей, у которых не было одежды и встречал много одежды, внутри которой не было людей. (Бувайсар Сайтиев)
Это, граждане, для лётчиков полёт - основная работа, для красоток-стюардесс ещё и романтические приключения, девичьи развлечения, энтузиазм, а для меня, была работа в аэропорту лишь - сплошными неприятностями.
И только.
А подрабатывал я, будучи студентом, заправляя в основном лайнеры дальнего следования. Ну, какое могло быть к персоналу технического обслуживания самолётов отношение со стороны начальства аэропорта. Конечно, абсолютно наплевательское, а потому и текучесть кадров была таковой, что каждую смену виделись всё новые работнички, да чуждые мне лица. Ну, как, скажите, мог подрабатывать там студент, коль после ночи сидишь на занятиях и клюёшь, елозишь шнобелем по столу где-нибудь на заднем ряду аудитории, дабы профессора твою личность с телом не смогли обнаружить.
Изобличить.
Сказать, что стипендии мне не хватало. Что вы... что вы, ибо у нас она, в отличии от других вузов, была самой большой, да к тому же меня ещё хорошо спонсировала и маменька.
Как не хватало... Недоставало разве что - на кабак, на "Русские узоры". А там, как откушаешь горячего и отведаешь горючего с другом Логачём на червонец с Лениным, да пройдёшься с барышнями по кругу, так только на тачку ровно два рубля и оставалось.
До дома.
Потому и приходилось иной раз заправлять самолёты, ибо любые развлечения требуют определённых трат. Оно, в принципе, дело то совсем было лёгким. Соединил шланг специальным приспособлением-замком от заправочной колонки к самолёту, нажал кнопку и считай звёзды с облаками, любуясь красотой ночного неба или, к примеру, телом вышедшей из салона летательного аппарата миловидной стюардессы в её заморском сапожке необычного покроя и цвета, что в глазницах мелькало и рябило, что того и гляди, к чёрту, хлопнешься, лишившись памяти и сознания.
Взволнуешься, пожалуй, внизу.
Как не волноваться, коль такая пред тобой писанная красавица непонятой мне породы и масти, да ещё с завышенным самомнением и самооценкой. Я как увидел впервые ту романтическую блудливую особу в божественной её наготе в бассейне, таки... ахнул. В голос. Посмотришь только на верхнюю часть тела такой восточной мадмуазель, таки... не у каждого и внизу то всё сдюжит. По крайней мере именно так я думал, когда видел эффектную, в легкомысленных мини, дамочку, плывущую уверенным шагом по взлётной полосе, ко мне, прицокивая каблучком, навстречу.
Лепота.
А определённая неясность её дальнейших действий и наших отношений делали намеки ещё более чрезвычайно впечатляющими и дразнящими. Ах, как было прекрасно наблюдать за активно-работающей а салоне стюардессой. Это же было вершиной айсберга. Хотя те, кто понимал когда-то хоть что-то, уже ныне не помнит ни хрена ничего. Так и получилось, что на волне победы над шикарной мадмуазель в смелом мини, последняя из представителей племени Танару из Амазонии, видимо, и устроила переполох. Со зверьком.
Так, единожды я и залюбовался, пока сам директор аэропорта - эта кобелиная карточка, не отправил меня в чёрт-те какую тогда даль и глушь, что и ноне подумать о том месте страшно. И в качестве кого... В качестве заложника. Ага... было такое со мной дело.
Случилось.
Ах, чего только не делается на свете - не разбери-бери! Ведь мало в это кто и поверит, однако, моё дело: расписать всё подробно, получив за то гонорар, а уже ваше дело верить в тот случай, аль не верить. Домысливать и додумывать. А ведь как заявил мне босс в фас... с профилем, я точно прочувствовал сверхустойчивость живучего перегара вчерашнего от него злоупотребления по направлению в мою сторону и тело.
- На чужой каравай рот то не разевай! - мёл что-то он языком, зараза, как метлой махал.
И дошло до меня тогда то, что я у той осанистой, грациозной, до неприличия спокойной, величавой мамзель точно не первый, не третий и даже не десятый. Но красота то какова... красота. Перемигнулись. Ахи... вздохи. Чмокнулись и познакомились. Аж... нога в моей туфле так и остыла. Да и как части тела не обескровить, коль такие аэробные страсти, о которых никогда и в русских сказках даже не читывал. Так же и родить можно... без зачатия. Ага... и даже студенту с его юношеской карточкой.
А ещё поведаю, что не все граждане у нас предпочитают передвигаться самым быстрым в мире транспортом - самолётом.
Страх высоты и авиакатастроф настолько велик, что разубедить многих в безопасности полёта не так-то и сложно, что мы иногда из озорства и делали, отменяя очередной рейс. Тем не менее миллионы нашего люда, ни хрена не боясь высоты, ежегодно совершают перелеты по всему миру, доверяя свои жизни командирам кораблей, пилотам самолётов и стюардессам, неизвестно какой профессиональной подготовки и квалификации. А ведь не интересуется никто из нас - готовы ли те к внештатной какой ситуации. Не готовы. Обучены они... нет ли.
Вообще... влезет в голову нынче всякая ерунда и полная чушь от делать нечего и никаким, скажи, ветром оттудова не выветривается.
Сразу скажу, что все люди на земле нормальные, но как только заходят на борт воздушного лайнера, то в них просто вселяется - лукавый, нечистый дух. Бес. И какого рожна, спрашивается, самолёт им подавай, коль даже на яблоню в чужой сад никогда под ружьём его собственника не лазили. Им бы в общих поездах плетись трое суток или ползти на ишаке - неделю, рассматривая южные окрестности бывшего Советского Союза.
Почто, скажите, поезд для вас не транспорт.
По правде сказать, то я отдаю предпочтение этому виду надземки. Что, поясните, может быть покойнее. Нуте-ка, выйти, например, на выход в новом городе - на перрон. Не тем ли часом уровень вашего любопытства просто зашкаливает. Необходимо токмо соблюдать простые меры предосторожности. Если пойти от очевидного к вероятному, то никогда, ради Христа, не кидайтесь вы крокодилом на красную рыбу или особенно самодельные котлеты из оных. Траванётесь вусмерть, что можно и никогда вас не отходить. И даже очень свежим приятным дыханием "рот в рот". А то ещё возьмёт и кость поперёк гортани у кого-то станет. Ведь и щипцами слесарю не вытащить. Лучше уж... приобрести один огурец малосольный или два, ибо оно и дешевле намного и маловероятно отравиться.
Ведь бацилла-стерва не дремлет.
Да и накладно опять же. Не успеешь доехать до моря, а приходится тут же на почту конём скакать, дабы сообщить, к примеру, некой зазнобе своей Мариванне - о полном нынешнем своём банкротстве, объясняя, что море, естественно, тёплое и тебя в свои объятья захватывает, но вот живот совсем пуст и в нём постоянно почему-то что-то бурчит. Растратился, дескать, на станциях, в дорогах, где каждая торговка, мол, норовила товар свой сбагрить прямо на перроне пассажиру.
На Югах.
А поезда это всегда красотища, где найдутся сногсшибательные сексуальные и сексапильные попутчицы, которые любое ваше путешествие скрасят, где каждая первая из них находится в сети интернета - в активом поиске. А с такой весёлою компанией, когда каждый начинает колбаситься по-своему, то и времечко для вас самих просто незаметно пролетает.
Опять-таки... надобно сберегать себя от зловредных инфекций.
Ведь несколько часов купейных или плацкартных стеснений, а потом люди притираются друг к другу настолько плотно, что полностью становятся раскрепощёнными от запретных эмоций, обо некоторые из нас путешественники с большим опытом и стажем, даже умудряются замутить любовные в пути романы. В вагонах. Дураков то немеряно.
Вот, надысь, почитываю, что власти города Гвадалахара узаконили секс в публичных местах. Конечно, это мексиканская дурость. Непотребство, естественно, это. Однако это явь, а не только - слова, сотрясение воздуха или пустой звук. Это ещё и какая-никакая, а информация и предупреждение для всех вас, отдыхающих. Как можно представить себе лето без солнца, моря, полёта или поездки на юг и прекрасных близких знакомств.
Для заправщиков же самолётов самый прекрасной погодой являлась - нелётная погода.
И вот уже начальник смотрит на меня, вытаращив зенки, как заяц на автобус ночью и мне кажется, что у него клацает во рту больше сточенных уже резцов, чем их, вообще, существует. А потом начинает рычать псом и ругаться на меня самыми резкими негодными словесами, да ещё и рыкать тигром, используя ненормативную лексику, вызывающую в душе моей чувство внутреннего протеста и обиды.
- Так, ты зачем, - спрашивает, - в салон воздушного лайнера крысу впустил, чтоб она, значит, погрызла все провода и самолёт рухнул!
- Да всё этот хлюст, - отвечаю, - выдумал! Я же и мысли таковой не допускал. Слышал и о том, о чём предупреждали вы меня. Что настоящий мужичина, - говорю, - стесняется всего два раза в жизни... Первый раз, когда не может, а второй раз, а второй раз - когда не может первый раз! Мне же это, понимаете, не грозит.
И он опять заявляет мне.
- А всё же... на чужой, - сказывает, - каравай рот не разевай! - высказывал он мне снова и снова.
- Это, товарищ, - заявляю, - смотря какой каравай! А эта проводница просто прелесть, на которую не только роток, а и всё хлебало раззявишь!
- Танки клопов, - заявляю, - товарищ руководитель, только давят и я даже не намерен с вами ни о чём беседовать более, иначе у вас сейчас челюсти повылетают! Ненавижу, видите ль, я с детства таких хамов, как командир корабля! А по поводу его заявления о моём увольнении, так дырку ему, товарищ, вообще - от бублика! Не вы и не он устраивали меня сюда, так не вам меня и увольнять! Но получилась, скажу я вам, прекрасная ночь любви с неординарно-умелой и независимой девицей с красивым телом, которое гораздо большего стоит, чем вся эта ваша, чёртова грязная работа.
С керосином.
Да что, вообще-то, произошло.
- А началось то у нас всё, в принципе: ни с того ни с чего: я вам, как начальнику, скажу. Пришлёпал к нам, в салон командир корабля в своих крокодиловых штиблетах, аки чубарый жеребец, и увидев меня в салоне - подле штатной своей красотки-стюардессы, так и... завопил на все голоса разноголосыми петухами. Ну-с... мученик Архидиакон Евпл. А я всего-то и беседовал с той мамзелей, иногда теряясь от обилия обычных дамских её заморских заморочек. Только и били брызги шампанского и в фас меня... и в профиль.
- Крыс! Крыса! - завопила лётная та фуражка. А никто из нас крыс не видел. - Он и впустил крысу! Нашёл причину, овощ, недоделанный блудливым своим папашей.
Либо он, пёс, с собой прихватил мышь или на борту совсем животных нет. Я же всё крысу разыскивал, но этот кекс просто побоялся бы взять её в нежные свои ручонки. Размазня и слабак он, видно, сразу по натуре. Неженка, дабы и пронести такого грызуна в самолёт. В общем, личностные и общественные причины и обстоятельства, а вместе с ними факторы внешнего воздействия тогда сошлись, словно парад чёрных планет. Всё, подлая душонка, сгубила.
Ну, а что же... я.
Нет... бы, да спрятать мне своё невежество, а я пучил на девчонку беспардонные и бесцеремонные свои окуляры, сделав кирпичом лицо, демонстрируя студенческую невозмутимую свою русскую смелость и удаль, что я на всё был готов. И даже на деторождение. И плевать я хотел на оного нацмена. Вот сами с ним и развлекайтесь коньячком, а нам, будьте любезны, не мешайте! Нам ещё долго убирать салон! Всё... двери и люки закрыты для всех! А с такими проверяющими только крови больше попортишь.
А экипаж всё-таки отказался лететь без меня.
Нет, она была не невеста Христа - не образцовая добродетель целомудрия. Девчоночка, - молвил я, - наоборот, удивила дерзким своим стилем, и беспорядком на голове, вся тонущая в пошлости. Однако, именно я пришёл в неистовство после того, как командир самолёта обозвал дивчину ошалевшей занозой с плотоядной похотью, которая только и совращает чужих штатных работников! Хотя сие было происками неведомых нам с нею сил. Это так себе... что бантик - на заборе.
А тут, мало того, что меня под охраной потащили под охраной в самолёт, но и, вкупе, со мной понесли для меня с вахтовой нашей комнатки ещё и рыжего кота-мышелова за все его подробности, заявляя при том.
- На, возьми-ка, на всяк случай, умного котяру! Он тебе поможет отловить любого беглого на борту "зайца". Он у меня всех мышей дома переловил, да и этого безбилетника тоже выловит! Ни пуха тебе, - кричат, - ни пера! А то, не дай Бог, погрызут крысы провода, так и вы ни черта не приземлитесь!
- Да чтоб, - кричу, - язык у тебя совсем отсох. Под корень, чтоб нам в дальний путь не каркал! Ты чего такое городишь, да ещё и при взлёте! Я и так редко на них летаю, а теперича, совсем буду переживать!
За жизнь вашего кота-мышелова.
И понял я тогда, студентом, что нет у любви ни границ, ни нации! Любите и иностранцев, и моряков дальнего плавания! Только надо действовать по велению сердца. Не стал я биться головой о стену и супротивничать шефу своему, тогда сказывая.
- Что я верблюдом лучше доскачу до места назначения, нежели полечу с этим экипажем, к которому у меня совершенно нет никакого доверия! Вам бы, товарищ, не хрен ныне молодиться, а остыть и, опохмелившись, умиротвориться, нежели судить о слухах, что я был замечен с сексапильной той барышней своими глухонемыми соседками, чёрт бы их побрал, ещё на строительстве египетских пирамид!
- Ага... в пустыне. И, ради Христа, не настаивайте на ином.
- О, Боже! Вони от командира корабля было больше, чем от радиоактивного заражения во всей Губернии. Уважал ли я своего босса. Конечно уважал, как шакал волкодава! Хороший человек, в целом - как и я, только, кажется, более меня хороший!
Но всё же решил исполнить требования своего шефа, дабы не лишиться своих выходных, с премиальными, отпускными, которые тот мне, по возвращении, обещал и выплатить. Но перед тем сказав ему.
- Литр коньяка, шеф, иначе не полечу, ибо страх, как я боюсь самолётов. Три раза, - сказываю, - до Мурманска летал и два до Сочи, таки... пол-ведра всегда с собою затаривал! Потому и приземление всегда было благополучным! Это же ключ к выживанию и успеху личности! А тут ещё, чёрт бы его побрал, оный кот-охотник, а то уже есмь дополнительная у меня за чужую душу ответственность!
- А можа... я и желал того, чтоб та зазнобушка подо мною там, в мягком и шикарном кресле долго-долго беременела, ибо, помнится, такое нетерпимое желание было у меня с ней, что аж... пятки мне жгло от чрезмерных усилий и жутких напряжений, такое меж нами разыгралось влечение, порыв и позыв, что психологическая депрессия и детская боязнь меня одолели, что эта, слишком смазливая азиатка, нарожает слишком много мне малых детишек, а оно мне, студенту, пока, товарищ, никак это не нужно! А-ха-ха-ха! А, вообще-то, у нас с этой красоткой-стюардессой всё более чем серьёзно, и мы, знаете ль, не только теперь общаемся по имени и отчеству, а тем паче - по фамилии.
Долго мы летели, что и коньяк закончился.
Спасибо, что стюардесса вместо чая мне из своих запасов подплёскивала своё пойло, а иначе посадка была бы трудной дикой и немыслимой. Собака же сколь бы ни лазила тогда в салоне и багажном отделении воздушного лайнера, но ни мышь ни крысу не нашла, а это говорит о том, что иноземец подлый врун, о чём я ему и высказал прямо в личность. При всём составе экипажа.
Но Бог миловал нас - не уволили. А погостевал, надо заметить, я у азиатов хорошо. Плова объелся, не знаю, как пёс-ищейка, а я глядеть и ноне на него не могу. Вот расставались уж... очень трудно, что иноземка пустила даже слезу умиления на мою, всё вздымавшуюся, от похоти и страсти, грудь. Кто бы из нас в аэропорту сознавал, что дело с мышью провернула именно стюардесса, чтобы я у неё, как можно дольше, погостил, а может и посватался. Вот какие, граждане, случаются в жизни дела.