Аннотация: "Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью". (А. П. Чехов)
Полицейские наши и нынче хранят гробовое молчание об одном трагикомичном, но памятном мне скандале, который произошёл когда-то в городке... Тогда-то я и задался вопросом, который до сей поры остаётся без ответа.
- Кто и за что, спрашивается, нашим копам только очередные звания присваивает!?
Мне, например, непонятно.
Спрашиваю я у позолоченных погон с большими звёздами после того триллера и ни от кого не могу получить нужный мне ответ - о критерии присвоения очередных офицерских званий хоть ранее в милиции, хоть ноне в полиции. Прежде, помнится, за основу брался профессионализм советского полисмена... каждого бобби в отдельности. Принимались во внимание их заслуги пред: Отечеством, всем народом, партией, наконец, и было тогда всем ясно, кто из них чего стоит, кто из них что заслуживает.
Нежели ушедший ныне на пенсию начальник милиции Пузнецов только и стал носить на погонах три звезды лет в пятьдесят, так зять его уже переплюнул и перещеголял, нацепив те погоны, да уж... не в тридцать ли лет.
У нас кэп Овчаренко Алексей Михайлович, дай Бог ему здоровья, имея такое звание, командовал экипажем атомохода в сто двадцать душ подводников, начиная от матроса и заканчивая капразами. Так ведь он нёс персональную ответственность: как за субмарину, которая бороздила глубины Атлантики... у берегов Америки, так и за личный её состав, который решал такие стратегические задачи государственной архиважности, как предотвращение Третьей мировой войны.
Спрашивается, что такого дельного, путного, таки... особо важного для России-матушки сделал сей милицейский прыщ-недоросль, дабы гнуться под тяжестью трёх, почти кремлёвских, звёзд.
Ведь они же для него неподъёмны-с...
На других офицеров любо и поглазеть со стороны, а та плюгавенькая фуражка, с кокардой во лбу... плетётся, вишь ли, по Интернациональному прошпекту, согнув под оным созвездием худосочное тело таким макаром, что честь мундира поганит. Даже издали ни постичь... ни въехать: то ли озябшее тело шаркает к домашнему очагу по асфальту, после ночной засады в кустах, а то ли офицерский мундир на вешалке несут в химчистку.
Да-да... вместе с телесами.
Ладно... крестьяне с села Лобок, что подле курорта имени народного героя гражданской бойни Чапаева, оказали услугу в получении его тятей не только полковничьих погон, но и ордена, чёрт-те... какого Знамени. И за что же, спросите, тот получил награду. А ни за что... потому как события того времени требуют нынче некоторого толкования.
Итак... Фабула событий того осеннего дня до наивности проста.
Особо опасные преступники, сбежав с одного из саратовских околотков, сначала стали бесчинствовать в губернском центре, а затем... каким-то чудом, прорвав охрану двух постов ГАИ моста через Волгу, распустили пальцы веером, стали нагло гулять... погуливать, наслаждаясь степными просторами уже в нашем городке, стращая продавцов семечек и пива: ножом и "козой".
Район то у нас совсем небольшой, а глядите-ка, какие дела здесь иногда творятся.
А что же, задались жители городка тогда вопросом, делала в то время советская милиция... А нашу доблестную, помнится, сворой собак гончих пород было во всём районе не найти и не сыскать. У всех нашлись причины отсутствовать на работе в тот ответственный день: у кого, пардон-с... пронос открылся, а кого-то, вишь ли, и золотуха... накрыла.
В Линейном же отделе форменные альфа-самцы затеяли составлять годовой график социалистического соревнования: по поимке бомжей и тунеядцев, с целью дальнейшей их перепродажи на лето в рабство: Канам, Цоям, Пакам и иным лицам... корейского рода, племени, дабы получить по осени прибыль, в виде: цибули, да обильно угоститься мясом откормленных собак. И это от верхнего до нижнего звена всего отдела. В общем, некому было заниматься поиском и задержанием преступивших Закон беглецов.
Но случилось невероятное...
Надо же... угораздило тем днём руководителей хозяйств, после очередной их говорильни, выехать: в поле - на дружескую попойку. А чтобы труженики полей во время уборочной страды не видели внепланового, так сказать, и необходимого им питейного мероприятия, заехали те за один из омётов соломы, а там...
- Етить колотить! - зашикали чуть ли не разом они друг на друга, боясь пробудить татуированных шатунов преступного мира.
А в машине, видите ль, те самые, уголовники-чужаки, будучи в изрядном подпитии, изволили опочивать, будто покойнички, давя на ухо. Это были лица одного из криминальных сообществ, которые не сходили: ни с экрана телевизоров ни с доски объявлений, ибо уже разыскивались государевыми служками по всея огромной нашей стране. Зная по ориентировке - о розыске залётных гастролёров в городе, гулёны, рискуя здоровьем, а возможно... и жизнью, возгорелись желанием задержать тех беглецов, преступивших Закон.
В любой другой стране народ, видя элиту преступного мира, взвыл бы от страха и тикал оттуда в какое другое безопасное для него место. Иностранные граждане, увидев рецидивистов, быстренько бы: босоножки под мышку и ходу с поля... от той машины и, на печь. Но это, пардон, только не у нас.
Русские мужики не лыком сшиты.
Осанистые начальнички, приняв по поллитровке на каждый лоб... с плохо скрываемым раздражением к оным уголовным элементам, будто вожжа под хвост им попала, что готовы были пасть смертью храбрых, дабы и выпустить пар из нутра... а заодно, и задержать чужаков, дабы те не натворили каких-либо пакостей в их хозяйствах.
И они коршунами бросились, как в годы войны безоружные красноармейцы бросались на врага, напавшего на нашу Родину. Резко сорвав двери с петель угнанного преступниками автомобиля, отважные и разудалые руководители одним духом навалились на окосевших от спиртного и скотских злодеяний душегубов.
- Так, мать вашу! Лежать... не дёргаться! Руки, ноги, борзые товарищи, которые нам далеко... не товарищи! Чёртовы самураи! Пеленаем, братцы, плохих парней! И никаких с ними сюси-муси! Всё, ребятишки, кина не будет! Электричество кончилось! Ликвидируем вашу группу! Хольненгпухырьёхан! Хольненгпухырьёхан! - орал один из самых решительных сослуживцев, Синельник, то и дело произнося название реки в Югре, поучая "крестников"... уму-разуму.
Видимо, для устрашения.
Другие же... будто соревнуясь друг перед другом, закипая, с диким рёвом бросились выполнять команду, туго скручивая по рукам и ногам сонных и в дупель пьяных бедолаг - металлической, вязальной, тюковой, проволокой.
Нападение было не без нахальства... и столь безжалостным, внезапным, отчаянным и жестоким, что в среде расписных зеков разразилась сущая паника, вкупе... с истерикой. Те, как волки в овечьей шкуре, взбеленились, что пиджаки у них вздулись на спине и уши завязались сзади, аж... на два морских узла.
Но вот... стреножили.
Рты то беглые раскрыли, а слова человечьего, аки усатые сомы, молвить не могут, словно кишка на кишку внутри зашла. А тут ещё, чёрт-те... откуда взявшиеся гражданские лица, стали материть, понося их честь и тюремное достоинство самыми последними словесами. И эдак их, и так, и разтак, и перетак, и далее... в таком же духе, озадачив всех, что один из них едва не прослезился и стал умолять, дабы развязали его ручонки, чтоб последний раз Небу покреститься. Просил и обещал, обещал и просил, лишь бы ему было позволено помолиться, дабы спасти свою душу в вечности.
- Отстань, антихрист, бесишь! - бросил ему лихой руководитель, Заруцкий, разрешив всё же тому обратиться к Господу Богу, хотя последний и чувствовал от него подвох.
Так... отдых и безгрешное винопитие для удерживаемых лиц стало настоящей западнёй. Ситуация для блатных была просто патовой и, вообще... таковой, что у мирян называется наваждением, когда на гражданина разом накатывают: тоска, ужас, тревога, гнев, приступы жестокой депрессии и разочарования. Шушукаясь, они до конца ещё не понимали всей остроты ситуации, в которой оказались.
Просто дно, как говорится, днищенское... бездонных днищ.
А руководители оказались настоящими мужиками и, они решились... и они сделали так, как были воспитаны! Шустренько обезоружили, скрутили, обматерили, упаковали и уложили штабелем злодеев, что, скажи, никто из них не сумел даже оказать сопротивления и проявить агрессии к нападающим и, всем на удивление, были смиренны. Соблюдая правила этикета, совсем сомлели.
Не рыпались.
Романтики, вишь ли, с большой дороги. Снаружи испуг, аки у тварей... дрожащих. Лишь в глазницах отъявленных и блатных, как сказывали руководители хозяйств, виделся волчий звериный оскал; обратили они тогда же внимание и на скрежет бивней и полнейшее чувство обречённости, будто накрыла злыдней душевная болезнь первой категории или парализовало. Накроет, пожалуй, так и... в обморок свалишься, ибо для жертв побега это было пуще землетрясения, что хамить и даже плюнуть в кого-то было невозможно.
Они знали, что дело может дойти и до настоящего мордобоя, так как сельчан нельзя запугать и заставить целовать части тела... ниже спины.
Руководители же, дабы обезопасить себя, хлеборобов и богобоязненных крестьян близлежащих сёл от нападений и никому из них ненужных недоразумений, повязали их же портки поверх голов задержанных, а по рации, наконец, была вызвана милиция... и засверкал, впоследствии, на груди Пузнецова орден.
Но... то ли от радости, то ли по причине врождённой амнезии, профессионального суперэго, али алчной своей забывчивости, начальник милиции даже не соизволил отблагодарить земляков за выполнение своего гражданского долга в связи с задержанием разыскиваемых... особо опасных бандитов.
Да, много наших тогда могло полечь на пшеничном крестьянском поле, так как у всех задержанных изъяли ножи. Они хоть и перочинные и не были признаны судом холодным оружием, но, как говорят в Одессе, дырку сделаешь, таки... её не запломбируешь.
Подъехала милиция.
Взяли беглых под белы... рученьки и отправили обратно в околоток - за железную решётку, на нары. Вот так, сбежав, гуляли... погуляли, братцы, да вот только крепко с колхозниками обмишурились. А к тому же ещё и обида была на то, что не копами они пойманы и задержаны, а простыми крестьянами-хлеборобами, что даже у обычных крестьян они не нашли никакой поддержки, а потому и вид их был довольно-таки... затрапезный,. И немудрено-с... ибо эти люди росли и игрались в разных песочницах. Естественно, что у них были совершенно разные интересы, иные моральные ценности и разная гражданская жизненная позиция.
Только потом смелые руководители с лёгкой душой отдышались и успокоились.
Уважаемые почитатели, пошёл я составлять завещание, ибо и на меня уже волком смотрят те нерасторопные тюлени... в картузах, с кокардами, всеми нынче именуемые, как: доблестные стражи порядка, хрен знает... кем писанного для них - "Закона о полиции".
А потому, если среди нынешних русских полисменов появится доминантная, вдруг, особь... с корыстным содержанием и гнилым нутром, предъявляйте требования к прокуратуре - о незамедлительной их изоляции от общества, так как они несут угрозу каждому из нас лично и обществу новейшей формации... в целом.
Не надеясь на помощь стражей правопорядка, револьвер всегда рядом со мной. Ничего мудрёного. Конечно, я не то... чтобы этим задаюсь, но издеваться не позволю никому над собой. Так что извольте и вы, Господа, держать ухо востро с некоторыми типами из этой галдящей своры и продажной оравы. И кочергу в руках от камина. Не убьёте ворога, так хоть покалечите.
На всю жизнь.
До того странная эта история, что знавши её, возможно, многие граждане, видя поддержку народных масс в борьбе с преступностью, наверное, и сами прекратят бандюковать. Многие, к примеру, на моей памяти, хулиганившие в своё время вместе со мной приятели, уже бросили те вредные привычки: шалить, баловать и косячить, встав на путь исправления и перевоспитания. И ничего, сказывают, жить и в домах с женским полом можно.
И на кроватях, вишь ли, уже спать привыкли.