Аннотация: Кто в органах прокуратуры поработал, Познал, сколь в той структуре идиотов!
Кто в органах прокуратуры поработал,
Познал, сколь в той структуре идиотов!...
До обеда время в прокуратуре проходило довольно-таки быстро, ибо все находились в напряжённой работе: приём граждан, участие в судаx по уголовным и гражданским делам, выезды на места преступлений и другие, самые разные проверки.
Соблазнительные же... и негодные забавы, кои нами устраивались в столь грозном для сторонних глаз учреждении, приходились на послеобеденные часы, когда волна посетителей спадала, а в кабинетах воцарялось нечто похожее на тишину, нарушаемую лишь разговорами по телефону.
Однажды, я пребывал в командировке в одном из районов Заволжья...
Сговорившись с сослуживцами, мы решили проучить одного из следователей прокуратуры по фамилии Завертяев. Тот тип был до того рыж, что... просто горел на солнце. Прошу, не путать онаго имбецила - с золотым...
Однако, интерес к себе... он проявлял не только рыжим отливом на его махонькой головке, а тем, что сей служитель Закона, в нарушение всех его норм, применял методы мучений и истязаний ко всем, без исключения гражданам: подозреваемым, обвиняемым и даже... свидетелям, как-то, причастных к совершению разного рода преступлений.
Это был совершенно омерзительный тип... место которого в Аду... в преисподней... в чистилище, где огнём карают грешников.
Именно таких субъектов, видимо, привлекали во властную структуру в конце 30-х... прошлого столетия, ибо в целях устрашения своего очередного 'клиента', 'друг луны' пристёгивал в казённом кабинете страдальца наручниками к сейфу... и перед его носом водил револьвером с единственным патроном в барабане, изъятым с места преступления.
И это, в наше то, братцы, время...
А ведь кто-то и не верит тому.
Поведение его было преступным, однако, по нашим обращениям в вышестоящий орган - о деяниях самодура, не только не принималось никаких мер, таки... нас ещё и журили за то, что мы с другом посмели бросить вызов всей системе правосудия.
Поведение Завертяева было для нас позорным, и никем, никак... не могло приветствоваться.
И тут... одно трагикомическое отступление...
В 50-х годах века минувшего... на зов партии об освоении казахстанской целины, миллионы добропорядочных граждан откликнулись на него и ринулись одолевать те земли, дабы государство богатело, чтобы страна процветала. Завертяевы же, проживая на тех залежных землях, напрочь отвергли патриотический призыв чернявого молдаванина и бежали оттуда к чёртовой матери, укрывшись у нас - в Заволжье.
Отцу Валентину не по-нраву, видите ль, пришлась идея организатора и вдохновителя партии 'грызть зубами' казахские степи и на семейной сходке было единогласно решено: 'Скрыться! Отсидеться! Выждать!'...
А по приезду семьи в 'Балку Сокоры'... 'помощник солнца' был, по всем деревенским канонам, бит сверстниками, что завсегда на селе... со времён Петра Курносого: было, есмь и будет. Ведь так даже туземцев принимали в ряды сельчан, чему другой бы малец возрадовался, что сдружился, наконец, с ними... Но не таков был настырный мальчик Веня, затаивший на тех мальцов сопливых за их шалость, совсем недетскую обиду, а лютую злобу.
Этот змеёныш и институт юридический окончил, дабы рассчитаться за тумаки, нанесённые ему в детстве, так уж, ему хотелось мстить, наказывать, карать. Да, братцы, есть-м такая порода... нелюдей. А кому... мстить, спросите. Да без разницы. Надо ж... десяток лет держать кирпич за рубашонкой с пионерским красным галстуком... А вот, примером служил ему Ильич... ну, да... почивающий ноне - в Мавзолее, который сам мстил за своего 'братана в Законе' - Санька Ульяна, так ещё и нас поучал то делать.
Так, вот...
Вызывает следак сей, со злорадством, тех мальцов из далёкого детства... с седой уже мошонкой - на допрос в 'обезьянник' ментовский и давай устраивать с ними такие, знаете ль - 'Вечера памяти'... Ностальгия, вишь ли... у него по детству! И выходили 'ребятишки' оттуда уже с мокрой мотнёй... и брели униженными до дому, волочились обиженными до хаты.
-Упаси Богородица!...
Таких бы служак усердных, граждане, кастрировать прямо в роддоме, а они множатся, а они ещё размножаются, таки... плюнуть уже некуда.
Один из нынешних полисменов устроил, видите ль, мне в сети допрос 'с пристрастием'... обвинив в фантазиях... обозвав чуть ли, (ха!) не лгуном. Так я его, братцы, послал... и, в ту 'Балку Сокоры'... тоже, где ещё живы те самые 'юнцы'... коим памятны и допросы тайные и унижения гнусные.
Однако, извиняюсь, отвлекся... чайку с рюмки отхлебнув.
А тогда... А потому, мы решились - проучить изверга рода человеческого...
Не пожалев последнего гроша, из нищенского... прокурорского оклада, сложились втроём на приобретение лекарственного препарата иностранного производства, аналогом коего являлся 'Пурген' советский. Работа - по боку, ибо все были под впечатлением заслуженной 'Дьяволом воплоти' кары земной, чей, не каждый же день народ то травим, чей, не 'Малахов-плюс!'...
Да и сотоварищ, вроде как... по работе.
Зная о пристрастии и режиме потребления оного 'бериевского выкормыша'... ко всему и всего молочного, засыпали промывающего того средства пол-упаковки... (!) в трёхлитровую банку с молоком и размешали шомполом им же конфискованного у кого-то ружья.
С каким же нетерпением ожидали мы обеденного часа...
Имея квартиру в городе, сей голубь с рыжим отливом не проживал в ней, а ежедневно с села совершал поездки на мотоцикле 'Урал'... на работу в город и обратно, привозя с собою вместительные фляги с молоком, без которого не токмо жить - существовать, напрочь, не мог.
Поскольку... следак жил на селе, он бил сразу трёх зайцев - разделяя кров с родичами, он ночные вызовы на места происшествий на нас повесил, а ещё пускал в городе - на квартиру... близких по духу и щедро ему плативших, беглецов с целины.
Вот кому хорошо было иметь домик в деревне.
Читайте - не читайте, но действо первое таково...
Приходилось оно на время обеденного часа.
Была закрыта входная дверь, ключ от нужника спрятан; обед наш заменён на овощной рататуй... Важно было - не пропустить самого интересного. И вот... ровно в полдень, раздался щелчок в его двери, знать, единоличник закрылся, приступив - к трапезе. Дык... приятного тебе, олух, аппетита!
Ожидаем... вдруг, да нас раскусит... плакали тогда наши денежки. Час прошёл - тишина... От нетерпения, помнится, аж... под мышками потело, аж... в паху чесалось.
-Не переборщили ль, с дозировкой?-спросил водитель старшего помощника прокурора.
-Здоров, бычара! Вряд ли возьмёшь его такой дозой... и сразу!-ответил тот.
-А вдруг, да лишка всыпали!-уже засомневался и я, набрав номер телефона нашей возможной жертвы. Молниеносный ответ... и чавканье в трубке. Ага, жив. Звонок тут же в аптеку - претензия о недоброкачественности приобретённого препарата. Нас заверяют, что средство - высокоэффективное, а качество препарата отменное, мол, зря вы, сучьи дети, обижаетесь.
Ах, какова радость то была на душе! Мы ожидали, мы ухмылялись, ехидничая...
14-00 - обстановка не меняется, всё под контролем, но начинаем паниковать.
И вдруг...
Как ужаленная, роем пчёл, собака... вырывается со своего логова Завертяев, сбивая всё на своём пути, бежит к гальюну, рвёт дверь на себя, ан... хренушки. Закрыто.
И вот...
С оторванной ручкой в одной руке, схватившись за живот, другой, мерином скачет, конём подпрыгивает, и - на улицу, но неправильно оценив ситуацию, бросается за стоящий у банка автобус, срывая с себя штаны с лампасами, и припадает задом к матушке-земле, спасительнице такиx вот жлобов...
Ежели кто-то из вас, граждане, путешествовал по левобережью Волги, то, верно, удавалось слышать рёв знаменитого в округе верблюда по кличке 'Тайсон'... зовущего к себе упитанную самку в брачный, по весне, период. Так уверяю вас, что рёв того самца был ничтожным комариным писком, в сравнении, с воплями онаго бедолаги-следака...
Признаюсь, что вначале меня, как инициатора сей затеи, посетил испуг... Вдруг, да какой недуг случится с Завертяевым... вдруг, как разорвёт; вдруг, да пополам.
Да, вроде как... ничего, пора бы и расходиться, но как бы не так. Такого никто не ожидал...
Мирно дремавший, доселе, водила автобуса, видимо - урождённый озорник, ожидавший своих работников с банка, заслышав душераздирающие вопли... и видя в зеркало чудного мужичка, ага - без портков, да ещё и со звёздами на кителе... у заднего колеса его чудо-техники, дико испугавшись, так нажал на акселератор, что автобус дёргаясь... дёргаясь, таки прыгнул... с места.
И прыгнул метров, этак - на десять, что, аж... движок заглох.
Удивлению вкладчиков банка (ха) тогда не было предела.
-Матерь Божья! Вот так конфуз!-ахнули в округе.
Их взору предстала омерзительная картина - одиноко блаженствующий наедине с самим собою, да с голым задом, звездюк... Ну, просто картина маслом - 'Прокурор на привале'... Не иначе!...
Вы думаете, что злоключения 'Орангутанга в лампасах'... тем и окончились.
Как бы... не так.
С ухмылкой вдумчивого крокодила, водила автобуса - этот брюхатый колобок, с детства не видевший, видимо, низ живота своего, не вышел из-за руля, а таки выкатился, да с монтировкой в руке, и желая наказать извращенца у зданий столь солидных в районе учреждений, ринулся на умиротворённого Завертяева.
Монтировка просто играла в его руке и чертила вовсе не радужную, а зловещую в воздухе фигуру, а на лице был легко читаемый вопрос: 'Успею ль - не успею!'...
Надо заметить, как ещё успел...
Предмет металла, таки бесшумно вступил в контакт с челюстью засранца. Так уж... шофёр увещевал того по зубам, позвонкам, закрепляя память его... посредством активизации металл-болических изменений в сосудах мозга головного, усиливая энергетический и белковый процессы.
Всё бы хорошо, да несколько перестарался с наказанием того упыря наш соучастник-водитель...
Дорого же нам обошлось лечение следователя... особо протезирование его полости рта. Но это было потом... а той минутой водитель играл, водила орал, шофёр стращал.
-Баушке слепой своей кажешь, аки штаны сымать перед интеллигенцией, а мне не сметь!... Расплющу окаянный отросток! Я те... покажу, как резину моей ласточки пачкать! Я те... покажу, как нарушать порядок в обществе уважаемых дам - с ехидцей высказывал артист.
То, братцы, надо было видеть, ибо токи прошили мозговые извилины следака, потому как повёл он себя в тот миг неадекватно - бежал, падал, вскакивал, падал, всё куда-то, гля... торопился, скажи, придерживая штаны - с лампасами. Признаюсь, как на духу - солидарны мы были с водителем, и в том его поступке... что-то нас определённо радовало.
Вероятно - неотвратимость наказания.
Отхватив порцию ударов и, завидев в левом глазу преследователя, совсем, не красочные намерения в отношении него, а зловещий огонёк, следователь бросился, словно заяц, за здание прокуратуры, дабы оттуда 'показать нос' шоферу и постараться скрыться...
Как бы не так... не тут то было.
Старые и грубые кусты жгущей крапивы для беглеца показались шикарным ковровым... покрытием из орхидей и лилий. Места в тех зарослях следаку явно не хватало... и это был в его жизни самый кошмарный экзамен; он не успевал думать, а по позвонкам уже хаживала монтировка, удерживаемая мускулистой рукой настигшего его водителя, походившего в азарте: то ли на похотливого африканского, в брачный период, бизона, то ли на неудачника-носорога. Водила оказался дядечкой шустрым и летел - вперёд, а монтировка, словно маятник, так и ходила в его руке...
-Стриптизер, маму твою!-орал шофёр, чувствуя поддержку вкладчиков банка. Он торжествовал от того, что развеял скуку... а стоявший у банка люд, получил порцию гормона удовольствия и адреналина...
Лишь увидев в руке ксиву следователя, водитель, покашливая, скрупулезно изучил её, а крякнув, прекратил бойню.
Однако...
Виновным в избиении следака водитель не признал себя ни на месте избиения... ни впоследствии. Хитрец загодя оценил сей момент и процедил: 'Он гля... буде... пачкать мои колеса, а я должен на то смотреть!... Шас!'... Только и произнёс шофёр выдуманную им фразу, как грянул выстрел заднего баллона и нашёлся же, что сказать: 'Что и требовалось доказать! Выстрел Авроры!'... И с усмешкой... таки укатил по своим делам.
И пред нами предстал не важняк с прокуратуры, а ощипанный курын! И куда, скажи, девалось завертяевское щегольство и его высокомерная индивидуальность...
Дело уголовное в отношении водителя прокурор не возбудил, а требования материального характера, после проведённой проверки, возложил на нас.
Мы не могли успокоиться этой несправедливостью... и далее, в свободное от работы время, упражнялись во всевозможных каверзах, чинимых в отношении 'Рыжего индуса'...
(Пусть не сложится у обывателя негативное мнение в отношении нас и нашей работы в госучреждении, ибо работали мы на износ! Дудонин подтвердит, так как он, вроде как... прокурором был тогда.)
Действо второе...
В один из свободных дней, далёких от магнитных бурь, солнечных вспышек, а также выбросов... мусора из космических кораблей на Землю, мы с нетерпением ожидали на работе 'Дьявола воплоти'... после его металлотерапии и исцеления бабками всего уезда.
Как, скажи, ничего и ни бывало...
Поставил рыжий у окна кабинета своё мото-чудо и последовал в отдел милиции. А зря он спровоцировал нас на баловство, оставив свой 'Урал' без присмотра...
В один момент... (срочнее - не бывает)
Вызвали мы автокран и предложили водителю - водрузить сей завертяевский раритет на крышу двухэтажного здания прокуратуры.
Задавал ли вопрос крановщик о срочности установления онаго трехколёсного средства на столь необычный для всех постамент... Вообще-то, не припоминаю. А оно тому нужно, задавать лишние вопросы... Ответ для всех и всегда был готов: 'Чтоб шедший на работу мент - боялся оный монумент!'...
И мы поставили!... И мы воздвигли!...
Транспорт 'Робин Худа' был установлен так, что не виден был при входе-выходе из здания, зато прекрасно виден был со всего Интернационального проспекта. Проходившие мимо граждане были крайне удивлены столь оригинальном разрешением вопроса главой района Головановым - о стоянке транспортных средств. Только рядом и слышалось: 'Опять смерч у прокуратуры прошёл'... 'Вот и следак нашёл, наконец, своему коню гараж!'...
Эх, каков аврал был, помнится, братцы - в милиции... но позже.
А мы спали, забыв обо всём на свете, забыв своём баловстве, схожего больше с хулиганством.
Лишь ночью, работники отдела, поднятые потерпевшим на ноги... по тревоге, обнаружили пропажу на крыше. Не найдя в городе (!) крана, доблестные наши милиционеры спускали с крыши железного коня на своих брючных ремнях, кляня неведомого затейника-антихриста и в хвост... и в гриву.
А Завертяеву опять был предоставлен двухдневный отгул! (Нервы-с... нервы.)
А далее... деткам - до шестнадцати, не читать!
Не мытьём, так катаньем решили мы проучить этого 'Еретика' и помогла нам в том доблестная милиция, которая сообщила, что каждую ночь из прокуратуры слышится стук печатной машинки.
-Как так...
-Неужели, в самом деле, быть не может, вот те раз!-произнёс водитель и обратил свой курносый нос в нашу сторону.
Все были в неведении, кто же это работает у нас по ночам... И надо же было нам внедрить (закрыть на ночь) пожилую женщину-уборщицу в тёмной и пыльной, рядом с кабинетом следака, комнатёнке архива, куда годами не ступала чиновничья нога, а её, и вовсе.
Поутру же... нам сообщают, что проворная и милейшая Нина, дочь Василия, находится в стационаре больницы с атеросклерозом сосудов головного мозга. Этого ещё не хватало... Упаси Господь! Полетели в больницу, надеясь на самое, что ни на есть, худшее.
Отнюдь... Нина Васильевна была возбуждена, рассудительна, не по летам... и в прекраснейшем расположении духа. Заикалась лишь самую малость...
-А-ах! О, похотливый Аполлон!-крестясь и, нашёптывая, отчитывалась перед нами женщина.- Так, слушайте, коль пришли навестить. Лежу, значит, я в ночи, устроившись на пыльных папках; задремала, а очнулась от щелчка замка входной двери в кабинет следователя.
-Приоткрываю дверь, ба... а важняк то наш - в сопровождении дамы. С девицей той он, значит, шасть - в дверь... и был таков! Вот, туточки то, машинка печатна... и заработала! Да как ещё работала, всё скажи в такт, всё в такт, ну, ей-ей: 'Девята... симфония Шостаковича'... Пра!... Не вру!... Шостакович, не иначе!...
-Жаба душила меня! Не сдюжила, уж, простите, вышла из укрытия, невтерпёж стало. Смотрю... ба, да они дверь, как специально, для меня, открытую оставили. Духота, вишь ли, им дыхание спёрло! А мне не спёрло... в зобу. Гляну... гляну... отвернусь! Стыдно же... право.
-Да разве выдюжишь! Вот подвели вы, молодцы, меня под монастырь, словно боевое крещение прошла! Вот подвели, на таки... муки, на таки... муки! А всё же, спасибочки вам, удальцы!...
-Ах, маменька!.. Не видывала я нигде и никогда такого разврата! Вот блудница... таки блудница! Видеть то надобно... Сколь фантазии, сколь фантазии!... А какова режиссура!... А какова постановочная её часть! И так поставит... и этак! Видели б... мои подруженьки! Видели ль, они, вообще, такое! Ах, это танго, то на столе вдвоём... то в полёте!
-Вот те и орангутанг в штанах! Он и есть орангутанг, только с зазубрённым лезвием!... Вы способны ль на такое... Сумнения у меня, по сему, поводу; толь и гадости ему чинить! А он, не кто иной, а настоящий мужик, изгоняющий из блуды дьявола! Ай, да мужик... с двойным, скажу, азартом!
-Ах, это скала и камень! - разошлась, помнится, уборщица. - Это настольная очная ставка воплоти!... Это ядерный шквал, а не любовь на бегу! Эта мордовская его страсть, её горячая кровь и всё это... вкупе, всё, как последний раз, всё, как в последнем раунде! Я только и думала, остаться б... в живых до утра, да рассказать вам, да девонькам своим!...
-Вот и хватил меня удар, но не шибко, не очень!... А каково искушение! А это её фуете на столе, ну не лебедушка ль, просто душка!... А вы святоша... святоша! Настюхе Волочковой не уступит! Вот вам крест! Святоша с незапятнанной репутацией, вот где депрессию лечить!... А вы! А вы, таки... ослы наивные, оставьте мужика в покое, пусть тешится с подружкой, нехай потешится хоть в своём кабинете, раз маменька Завертяева на порог её не пускает!
-Эх-ма! А я, всё пестик - внуку, тычинка - внучке! Вот вам, завистники, и пестик - с тычинкой! Только отошла от доставленной мне радости! Благодарна я вам, очень благодарна, доставили старушке радость! А то стонем, да охаем... Вот так соприкоснулась я с неземной драматургией!...
-Боже ж!
Опять мы виновны...
В очередной раз 'козу'... 'помощнику солнца' сделали уже не мы, а сотрудники ведомственной охраны.
Замело, помнится, как-то, стежки-дорожки - до завертяевской заимки... и пришлось тому заночевать в прокуратуре. Господи! Да с кем не бывает, таки - ночуй!... Спокойной ночи!
Читайте-ка... каков же случился конфуз - с ночлегом то его!...
Всё бы ничего...
Да удумал, в тот вечер, следак созвониться со своей благоверной Ираидой, а дабы на халяву, то полез он на второй этаж - в кабинет прокурора, где межгород был подключен. Задумать то он задумал всё, казалось бы, верно, да беда в том, что полез тот со свечой в руке. Зачем... зачем. А пойми ты этих, тронутых... Они у нас сами, как бы, по себе... Оказалось, чтобы светом не привлекать внимание сторонних глаз к его ночлежке в прокуратуре. Так, этот хитроумный орангутанг крадучись, как вор, проник в кабинет, и не включая света, стал набирать номер возлюбленной, поставив свечу под столом на колени.
Вот, вы, братцы, верите в то, чтоб в ночное время сотрудники ВОХР не спали...
Я, так - ни за что...
Но случилось диво-чудное... Те сторожа, действительно, не спали! Бдительно нёс дежурство дозор, не снимавшийся в тот день в сериалах. Зоркое око выходца из далёкого Азербайджана - Рамиза, курившего у окна второго этажа, завидело чудо-дивное, что тот, с перепуга, прижёг губу горящим окурком.
-А... забодай, тия, комар! В окно то, гля... ты, гля... не иначе, образ Саддама, не иначе, образ воскресшего Хуссейна!-заорал Рамиз, стуча в стекло пальцем и указывая в ночную мглу - на лик некого святого... в свете горящей лучины.
Дежуривший с ним дагестанец Саид так и рухнул с топчана на пол, а вскочив, очумевшим взором посмотрел в окно здания напротив и, вновь пал ниц, возглашая: 'О, Ал-ла, алла! Чу, уйди... изыди, чу, чу!'...
Представьте, граждане, в ночи, и образ гостя: с взлохмаченным, рыжего отлива волосом, восседавшим в прокурорском кресле и из-под стола освещаемый мерцающей лучиной лик мужлана, непременно, рухнул бы, либо навеки сдружился... с глюком. Так, струхнули и стражи нашей доблестной...
Кто сталкивался с работниками оного отдела Заволжья, знают, что весь героизм их - меж ног! А образ службы - стадный! Поскольку в одиночку работник этого аппарата побоится сходить даже за угол... отлить чай вчерашний.
-Буде... костьми то греметь, подъём играть надоть!-успокаивал дагестанца, а более самого себя, Рамизка.
Но не прибыл наряд милиции на их вызов. Кому, скажите, оно нужно - возражать прокурору.
Дежурным дано лишь было указание и совет - осмотреться.
И вот, пошли... в темноте, вояки-кривоножки, Саид с Рамизом - на задание; оба по метр пятьдесят, в тюбетейке - роста, в полном снаряжении, волоча за собою автоматы.
Втихую... вошли в здание прокуратуры и, словно ёжики в тумане, стали подниматься на второй этаж, освещая трап спичками, при этом, жестикулируя на ходу знаками... план поимки неверного.
Хоть самих, право, защищай...
-Ой, шайтан, ходи сам низ!-кричал один из них.-А то Рамизка немножко стрелять будет!... Выходи Хусей-на, пиф-паф... буду делать, больно будет!-успокаивал, поднимаясь наверх, Саида и самого себя, Рамиз!-Зря, шайтан, сам не идёшь, так ОМОН-а тогда сам к тебе в гости идёт! Ой, алла, алла! Рамизка сам к тебе идёт, слышь... зря сам нейдёшь!-говорил и говорил он в темноту.
Завертяев же... ни сном-ни духом, что к нему гости непрошенные припёрлись, так занят был важняк душещипательной беседой с Ирен, что и не слышал прихода гостей.
-Осподи, кто б, видел ту Ирен! Красавица! Кикимора, она и в Африке - кикимора, но как говорится - на вкус и цвет... Где, скажи, и находят то такие друг друга... Ведь созвездие конопушек, словно стадо мух настрочило... Повествование об оной блуднице пропущу, ибо она того не заслуживает. (Желающим же познакомиться - звонить.)
Случись той секундой чихнуть важняку, так вояки, враз, попадали б... нахрен, на том же трапе с возгласами к потолочному перекрытию: 'Ой, Аллай... аллай, изыди!'...
Задержали Завертяева, словно нашкодившего кота, залезшего в чужой холодильник! Взыскал-таки за неслужебные разговоры по межгороду прокурор Дудонин с Завертяева - по полной!...
Обиду, помнится, затаил на нас, да застрелить ещё, подлец, грозился!... Ага, как же, так я и подставил свою кормилицу. Она и без того треснута, да в детстве вся садоводами изранена.