Аннотация: Несправедливо то как, граждане, жизнь наша устроена: близкие люди-далеко.. далёкие-близко, а недалекие-сплошь и рядом с нами.
Весна-лучшее время года... Так, верно, считали и считают все, кроме Саши Пушкина, которому по нраву была "Унылая пора! Очей очарованье!"... Но это было так давно, и возможно-неправда.
С её приходом.. такого, знаете ль, хочется разнообразия до безобразия или безобразия для разнообразия... Это уж.. кому как нравится...
Весну каждый чувствует по-своему...
У кого-то она приходит лишь по календарю. Кого-то она навестить сможет и средь недели, и зимой лютой... С очередного, например, бодуна. Ну.. и отношение к этому соответственное; нежели переживший зиму гражданин, пряча валенки в чулане, зверем ревёт поутру на весь городок: "Весна!".. Да откровенно ещё и сопровождает радость свою отборной матерщиной, будто взывает к Небесам о помощи.
Нет, нет, некоторые, действительно, чувствуют Весну по запаху. Для остальных же весна наступает по мере снятия женщинами с заплывших за зиму телес тёплых тряпочек, типа панталон на резиночках у коленочек, конечно же, с рюшечками, начёсом или без...
Мне же достаточно поутру открыть окно и выглянуть с третьего этажа на улицу, чтоб убедиться в приходе Весны.
Как завижу радостную свору разношёрстных кобелей, держащих нос по ветру, у коих при виде очередной суки, слюни так и текут по щекам.. так и льются, что того и гляди захлебнутся те твари Божьи от желания, их переполняющего.
Всё...
Вместе с Богородицей Девой радуюсь...
Весна пришла...
-Привет всем, мимо проходящим, косо смотрящим, за спиной моей шипящим!-радостно покрикивает и мой соседушка-наркоша в открытое из квартиры окно.
Пришла Весна и в своих мечтах я уже ни в чём себе не отказываю, а начинаю потихоньку собирать походную сумку, чтоб в этом году отметиться и в Крыму.
Очень уж.. мне запомнилась эта пора в одном из эстонских городов-Палдиски.. на лучезарном берегу Балтийского моря, что недалече от Таллина. Время тогда было лихое-советское, а наш экипаж находился на переподготовке в атомном центре того райского прибалтийского уголка...
Это было так давно, что шерстяной покров ещё не прикрывал низ живота моего; когда весь Мир был у наших ног; когда дарили мы милым эстоночкам и проживающим на южном берегу финского залива русским девчушкам цветы, хотя и с городских клумб, но зато искренне, от души и всего сердца.
Сейчас же.. я не о красотах Балтийского моря и его окрестностях...
Невероятная и невообразимая там красота, но не о том я ноне.. не о том...
Вспомнилось мне, вдруг, об оккупации частного эстонского поместья мичмана Ксаверия, проживавшего в то время в посёлке.. на территории воинской части.
Да, морские волки были настоящими оккупантами его домовладения, где с ним проживала и единственная наследница несметного богатства своего родителя.. балованная дочурка Анабель.
Да не стоило о нём и вспоминать, если бы не одно "но"...
Я хочу вас огорошить, я могу таки вас ошеломить.
Дело в том, что тот балтиец был настоящим миллиардером, от чего у завистливых его сослуживцев слюни текли, как у тех дворовых псов, а завидущие их глазоньки лезли просто боком на лоб; в пивных же у корыстолюбцев челюсти свисали, а зубы отстукивали барабанную дробь о края кружек.
Все были в трауре, узнав, что в социалистическом обществе, в Эстонии есть миллиардер и что такое, вообще, возможно.
Мичман же тот ничем на богатея не походил.
Такая, знаете ли, тень отца Гамлета, тихо бродящая по воинской части. Поговаривали, однако, завистники, что потому и держался служивый при воинской части, подрабатывая от безделья, что боялся за жизнь и здоровье единственно-любимой своей дочурки.
Возможно, это не пустой звук, ибо полную безопасность могло гарантировать только кладбище, но никак не наше государство, которое его обидело, причём, очень даже жестоко. В годы "холодной войны" с загнивающим Западом оно не позволяло своим гражданам вступать в наследство, доставшееся им в странах Запада. Запретило государство и мичману вступить в наследство, завещанное ему дальним родственником в Канаде.
С одним лишь исключением...
Каждый год Ксаверию разрешалось приобретать имущество в СССР на сумму в десять тысяч долларов. Потому то и приходилось ему ежегодно менять лучшие отечественные машины "Волга", да "Жигуль" на новые, покупать квартиры и завозить новую отечественную в них мебель.
Всё...
На "старое" же имуществом Ксаверия его командирами была расписана меж собой очередь на годы-кому и что отойдёт от богатенького подчинённого бесплатно, а кому и что по бросовым ценам.
Так и балансировал многие лета Ксаверий на уровне инфаркта, боясь обидеть командование Флота, которое вопреки здравому смыслу, распоряжалось его наследственным имуществом. Говорят же на Востоке: "Худшие враги человека не пожелали бы ему тех бед, которые могут принести ему собственные мысли"...
Зато дорога его доченьки с малых лет увешана была разноцветными шарами, да устлана цветами, и в отличие от своих сверстниц, шалунья Анабель носила целыми колготки и трусы "Неделька" не только по выходным и праздничным дням. Ещё в школе она начала познавать искусство любви с элементами "ню"...
-О! Боги Олимпа!.. Так, вперёд-к приключениям!-взвизгнула на высокой нотке, чистая, как ручей, Анабель уже в тринадцатилетнем возрасте, узнав о том, что является единственной наследницей огромного состояния. Мать же её очень рано отошла в Мир иной.
Не зная цену деньгам, девица слишком рано заневестилась, а батюшка всё опасался, что дочурка ему в подоле внучат принесёт, хотя речи о расширении семьи у них не было. Боязнь богатенького "папика" была не напрасной, потому как дочурка его была готовой отмочить в любой момент нечто пошленькое, нестандартное и непредсказуемое.
Трудно, однако, быть "золотой рыбкой" под колпаком родителя, не научившего её самым элементарным вещам, тому, чтоб не имела уже созревшая глупышка ни к кому привязанности. При живой матушке утешилась бы, поди, та мыслью о принце на вороном коне, да успокоилась. Не вовремя, видимо, на свет она явилась, потому как бросилась с головой во все тяжкие, предаваясь утехам с молодыми и бравыми офицерами флота.
Мерзопакостная, дорогие граждане, надо сказать, вся эта для младого поколения история...
Хахали же.. только и мечтали откусить от чужого пирога лакомый кусок, а угостившись ликёрчиком "Vana Tallinn" или настойкой на хрену с укропчиком, так и бороздили они просторы палдиской ауры, дожидаясь объекта вожделения, так и кружились, яко черви на крючке рыболовном, охмуряя юную мадемуазель. Они делали всё, чтоб растопить душу.. и без того.. мягкосердечной Анабель.
Малому театру отдыхать...
Кажется, что и не жила ещё эта юная душка, но таки обгуляли её Казановы, слагая ежедневно для неё дифирамбы. Под окном их замка исполнялись среди ночи серенады. Вот эта музыка слов и открыла для этих жадных опоссумов сердце и душу совсем ещё глупой девчонки. А ведь всё начиналось с невинного флирта с преподавателем физкультуры в школе.
С годами же, стала походить Анабель на ненасытную молодую львицу, готовую в любой миг впиться крашеными своими коготками в тело понравившегося ей любвеобильного самца.
Лучше бы сладострастная очаровашка Анабель путешествовала по миру, как красотка Эммануэль.
Так, нет же...
Она, с царственным спокойствием, днями нежилась на солнце, вечером же её ласкали: то прибой морской балтийский, то мореман в золотой листве бора прибрежного, от чего Анабель получала благость и волнообразное удовольствие. Слишком уж.. твёрдо решалась она испытать то, что практически нельзя было взять в её возрасте под контроль. Она не кобенилась, не ломалась и не заставляла себя уговаривать. Слишком уж часто говаривала она в тех случая "да", когда нужно бы категорично заявить "нет"..
Сразу скажу: "Не красава была! Нет, не красава!".. На цветок орхидеи она никак не походила, однако, гладкой была-не ущипнёшь. Так как дорога в большой секс ей была открыта уже в переходном возрасте, она неустанно лопотала: "Пусть лучше будет стыдно мне утром, нежели скучно вечером!"...
Ну, так.. Богу-Богово, живым-живое, а девушке-девичье... Не так проста была эта взрослевшая из года в год девчушка, это было уже торнадо "Анабель", схожее разве что с лихорадкой "Эбола", против которых нет рекомендаций, а профилактических средств и ныне не сыскать.
Зная о своём "не материнском" и не кремлёвском капитале, сидеть в девках, дожидаясь сватов со стороны моря-океана или острова Буяна.. она была не намерена. Ведь девица была востребована, ибо под окнами так и вертелось офицерьё с блуждающей от похоти мошонкой.
Если у нас в стране в то время не было секса, то прогонистая и сексапильная эстоночка только и сжигала свои калории по ночам в сосновом лесу. Ну, это памятка для дам-депутаток, гимнасток и иных куртизанок, "сидящих" на икорной кремлёвской диете.
Каждый охотник за наследством молодайки заикался о женитьбе, клялся честью мундира хранить их любовь в горе и в радости, в богатстве и в бедности. Главное-до гроба. Не знала тогда девонька, что мужики, будь они трижды матёрыми, существа примитивные.
-Господи!-говорил командир экипажа.-Избави эту девочку от Лукавого!...
Да, существуют души, обоюдно настроенные на одну струну, Анабель же, в руках равнодушных кутил-офицеров была лишь изломанной в ласках игрушкой. Им нужен был наследственный капитал её меланхоличного батюшки и более ничего. Немного фантазии, дар убеждения несмышлёной дивчины, и ты на коне-в дамках. Ты уже миллионер. Просто так они ничего бы не делали-не деды же Морозы, в конце концов, в новогоднюю ночь.
-Банзай!-только и доносилось эхом из соснового бора до подводников, находившихся в Атлантике в автономном плавании.-Банзай!- только и слышали возгласы жители самой столицы Эстонии.
А в самой воинской части меркантилисты считали мичмана-миллиардера не доброхотом, а кукушонком в брюках, позорящего весь военно-морской Флот страны Советов. И это, уважаемые, за его простоту, и это, милые граждане, за его бескорыстность... Вот и получи наследство...
При несметном богатстве, свалившегося на него с Небес, Ксаверий продолжал работать в части.
И кем, мать дорогая...
Водовозом...
Да, да, он развозил по части воду в бочке на закреплённом за ним коне по кличке "Сухарь"... Так, наш герой не слазил с того животного с утра до ночи, почто и ноженьки то у него стали кривыми, яко у африканского богомола. Да, встречаются же в жизни такие чудные, жалкие людишки, никогда не ропщущие.. смиренные создания.
А как на него похож бывший пожарник-Боровок, проживающий в нашем степном захолустье. Ну.. один в один. Только эстонец гарцевал на коне в мичманском кителе, а наш-в милицейском, казённом мундире, да при погонах, портупеи и поношенных сандалиях. Короткие штанишки Боровка помогали ему скрываться как от налоговой, так и её главы-Казадоевой, да на сторону бегать от своей супружницы.
Оденут эти чудаки на букву "Му" пиджаки форменные, шитые ещё при хане Бердибеке, да картуз набекрень на "бестолковку" и понукая кастрированными жеребцами, давай "заполаскивать" по центру селений на двуколке, разгоняя всю домашнюю птицу горожан.
Неадекватность их поступков можно было объяснить только полным отсутствием у оных лиц мозгов. Слыхивал я о дистрофиках, что они самые забавные по жизни типы, а при сильном ветре, вообще-улётные.
А ведь убедили они меня в том... Убедили.
С Анабель же мы случайно.. познакомились на пляже. Это была девица с поджарым, цвета шоколада.. телом, кою сравнить можно было с курой-гриль на вертеле. Виляя задними, с хорошей амортизацией полушариями, она прогуливалась по пляжу, стреляя по сторонам своими раскосыми глазами, да стрекотала о чём-то своём-девичьем, всепожирающе глазея на спортивного вида ребятишек.
Я же пред собой видел сексуальную экстремалку, почти не понимая эту обрусевшую иностранку, которая на русском изъяснялась меньше, нежели на языке Эно Рауда. Зная всего лишь четыре языка-русский, язык ветра, язык музыки и большой Любви, эстонский я понимал так же, как и монгольский матерный, а потому сидел с ней и лишь поддакивал. Со стороны, видимо, казалось, что я кий бильярдный заглотил, так как мычал, яко бык мирской в охоте.
Приходилось лишь отшучиваться.
Я не был в восторге от неё. Нет, не по нраву она была мне, так как походила Анабель на океанскую камбалу. Ну.. до того худа и плоска была, будто с той развратной "рыбкой" сам зубатый и усатый кашалот покувыркался в море Балтийском...
И не единожды...
В бревне, которое Ленин тащил, надрываясь на субботнике, и то пластики было больше, чем у неё. Да и грудь ничем было не скрыть. Так, лишь видимость оттиска лифчика на плоскости и ничего привлекательного-зрелого юношу заводящее.
Ну, не хотел я сближаться с Анабель, ибо видел перед собой лишь избалованную судьбой и крайне уставшую от удовольствий.. сексуальную пиранью.
При огромном богатстве иногда случается такая депрессия... Пожили-знаем...
Конечно, можно было изменить уставу воинскому и своим правилам с той богатой куколкой, да приснилась в ту ночь мне тухлая селёдка, почему я поутру и опечалился очень.
-Недаром всё это!.. К беде! Вещий сон! Злой рок!-говорил я приятелю, почуяв в предстоящем знакомстве с Анабель какую-то беду, совсем не желая пред экипажем конфузиться. Задвоилась мнительность моя... Задвоилась.
В экипаже были наслышаны о богатой наследнице "Анабельке" и её разгульных выходках в том городке. Поступки девицы не соответствовали светлому образу строителя коммунизма, а потому я не мог никак понимать и приветствовать её блудодейство, как-то оправдывать её сластолюбие, и тем паче, поощрять её развратность.
Ну, не дурень ли...
И это всё благодаря замполиту нашего экипажа Носачу, который на совесть исполнил свой партийный долг и пропитал наш юношеский мозг утопической идеей какого-то светлого будущего, под названием-Коммунизм. По велению партии нашей направляющей и рулевой, я готов был броситься с пирса в ледяную воду моря Баренцева и охранять с луком в руках от мнимых диверсантов до потери пульса наш атомный подводный крейсер стратегического назначения.
Мы же, флотские.. здоровые ребятишки жили тогда силой духа, силой правды и силой совести, посматривая с недоумением и презрением на тех завистливых и наглых корыстолюбивых типов на Флоте.
Да и не место было мне с Анабель в одной музыке. По приказу какого-то идиота в форме, матросам разрешалось таращиться лишь на мусульманок в чадрах, но никак не на представительниц местной богемы.
А ловеласы офицеры, словно в летаргическом сне всё пребывали и грезили о чужих миллионах и несметном богатстве дочери своего же сослуживца.
Вспомнив о своём сне, я покинул пляж.. не попрощавшись... По английски...
Как говорится: "Ушёл я от неё походкою морской, пока передо мной асфальт не заштормило!"...
Только после демобилизации стал я наслаждаться жизнью, ибо лишь Господу нашему известно, когда она закончится. Мы же.. вне этого информационного поля.
Откровенно омерзительная изложена история. Уши горят, щёки рдеют и подозрительно начинаю заикаться-чувствуя, что поносит кто-то меня матерным словом. Но что было, то было и не описать то.. моё-флотское.. хотя и далёкое, я никак не могу.
Аминь...